Глава 25

Весь следующий день Эш со мной почти не разговаривал. Устроился на пустой кровати и открыл «Исследование чар» из моей сумки. Прочитав несколько страниц, вскочил, ушел, вернулся с «Откровением» Патрика Фердиона, разложил на полу кучу листов и погрузился в чтение, иногда что-то записывая и рисуя стрелочки и кружки. Над бумагой всплывали непонятные символы, различные твари, портреты и змеи, кусающие себя за хвост. Эш рассматривал их со всех сторон, крутил так и эдак, потом хмурился, и материализованные рисунки сгорали, оставляя в воздухе хлопья пепла.

Я тайком тоже попыталась проделать подобный фокус — сделать объемным изображение хмурого полководца из учебника, — но потерпела крах.

Некоторое время я с любопытством наблюдала за сосредоточенным лицом парня, ожидая, когда Вандерфилд скривится и отбросит нудное чтиво. Но он лишь страницы переворачивал и продолжал свои непонятные записи!

— Скажи еще, что тебе интересно! — не выдержала я.

Неприкосновенный поднял рассредоточенный взгляд и удивился:

— Очень.

— Хочешь сказать, что понимаешь, о чем там написано? — не поверила я. — Все-все слова?

— Конечно. — Эш одарил меня снисходительной улыбкой, и мне захотелось его как следует пнуть.

Видимо, желание красноречиво отобразилось на моем лице. Потому что парень рассмеялся:

— Не рычи, тебе вредно. Я изучаю чары и заклинания, сколько себя помню. А ты лишь несколько месяцев. Но ты способная, Аддерли. И если бы у тебя было столько же времени… — он глянул с сомнением и ухмыльнулся, — то смогла бы наполовину приблизиться к моему уровню. Мм… нет. На треть. Возможно.

Я запустила в наглеца подушкой, Эш легко уклонился и рассмеялся.

— Нашел что-то интересное?

— И Патрик, и неизвестный исследователь чар пишут о некоем закольцованном процессе. Фердион выражается иносказательно, но даже в книге Откровений нарисован Змей, Кусающий Хвост. Это символ временной бесконечности, начала и конца всего сущего. Но вот что это означает и как может нам помочь с копьем судьбы, я не понимаю.

Он досадливо нахмурился и снова углубился в чтение.

Дальше мы занимались молча, лишь иногда Эш объяснял то, что я не понимала в учебниках, или проверял мои задания. А после снова погружался в чтение «Исследований чар». Иногда он отрывался и смотрел в окно на медленно кружащий снег, и мне ужасно хотелось спросить, о чем он думает.

Порой он смотрел на меня. Но в такие моменты я утыкалась взглядом в учебник.

И с удивлением понимала, что нам очень хорошо вот так. Вдвоем. Болтать об уроках и пустяках или даже молчать.

И это было странно, волнительно и немного пугающе.

К выходному дню горькие настойки и зачарованные мази подействовали, мое состояние значительно улучшилось, и меня все-таки отпустили домой. Я с радостью навестила семью, провела чудесный день, а самое главное, дядя сказал, что слышал о Максе Правдивом и найдет этого человека. Так что в ВСА я возвращалась окрыленная.

А в понедельник начались экзамены.

И я до последнего не верила, что сдам свои обязательные предметы. Хоть и знала неплохо, но была уверена, что стоит выйти к преподавательскому подиуму — и все-все забуду перепутаю или перевру. Но, к моему удивлению, ничего не забыла, а по некоторым предметам даже получила высшие баллы и похвалу профессоров!

Оставалась материализация. И на нее я плелась поникшая, уже заранее готовясь к поражению. Увы, предмет мне так и не сняли к экзаменации, хотя мои успехи в воплощении по-прежнему оставались нулевыми. Я даже подумывала — вот бы явить Тензии Листика! Интересно, на сколько баллов потянул бы этот белобрысый шипастый монстр, который живет в мусороотстойнике и порой приходит ко мне в гости с угощением — гнилой морковкой и подгоревшим пирогом!

Я улыбнулась своим мыслям.

Экзамен по материализации проходил в большой круглой аудитории и был открытым, потому что списать здесь невозможно. Помимо Тензии за широким столом расположились несколько профессоров, и их степенный вид и регалии пугали меня до нервного тика. Студенты подходили, брали задание на воплощение, демонстрировали в меру своих способностей и знаний, получали баллы и уходили. Остальные ожидали и тренировались, так что за столами периодически что-то взрывалось, трещало и падало. В общем, обычная обстановка для этого предмета.

Я сидела за последним столом, комкала свой бумажный шарик и нервничала. Хотя нет. Я была в панике!

И именно в этот момент дверь открылась, впуская Вандерфилда.

— Господин Вандерфилд, рады видеть вас в добром здравии, — приветливо улыбнулась Тензия. — Но разве вы сдаете наш предмет?

— Нет, госпожа Лебвест, — вежливо отозвался неприкосновенный. — Я пришел поддержать вашу студентку. Это ведь не запрещено?

— Нет, конечно нет. Экзамен открытый, и я очень рада вашей инициативе. Прекрасно, когда старшекурсники помогают новичкам! Проходите, Эш.

Я пораженно хлопала глазами все то время, которое Вандерфилд неторопливо шел по проходу. Ко мне. Сел рядом.

На нас обернулись, но, к счастью, студентов сейчас больше волновали баллы, а не сплетни.

— Заблудился? — ворчливо прошептала я и получила в ответ снисходительную усмешку.

— Решил подбодрить своего… партнера. А то грохнешься в обморок, а мне за тебя краснеть.

— Не умеешь ты краснеть, Вандерфилд, — буркнула я. — Ври больше.

— Зато ты умеешь. Уже залилась, как будто тебя краской облили. Даже уши пылают. Так рада меня видеть, Аддерли?

— Самовлюбленный наглец!

Я фыркнула и отвернулась. Эш хмыкнул и положил ладонь мне на колено. Я подпрыгнула. Благо на соседнем столе у студента как раз что-то взорвалось, так что на нас никто не обратил внимания. Неприкосновенный улыбнулся краешком губ. И погладил мою ногу. Прошелся пальцами от колена до края юбки, и я подавилась воздухом.

— Прекрати! У меня же экзамен, а ты отвлекаешь! — прошипела я, косясь в сторону преподавателей.

На подиуме страдал студент, пытаясь воплотить из глины еловую шишку.

— То есть когда он закончится, ты будешь не против?! — прошептал белобрысый, склоняясь к моему уху.

Вот зря я его будила поцелуями! Спал бы и дальше, гад такой! Может, мне удалось бы благополучно доучиться!

— Прекрати немедленно! — фыркнула я и попыталась убрать наглую ладонь со своего колена.

Эш живо подхватил мою руку, переплел пальцы. Сердце Ударило в ребра. И забилось быстро-быстро…

— Тина Аддерли! — объявил писчий, и я вздрогнула, поняв, что меня вызывают. Эш помедлил и неохотно разжал руку. Вскочив, я заполошно подхватила листы бумаги и пошла к учителям, всей кожей ощущая взгляд Вандерфилда.

Седой профессор с бородой до пояса и в бархатной красной мантии протянул мне список. Полукруги его очков блеснули на свету. Я покосилась на латунную табличку: «Профессор Элдор Велидорм. Магистр чаро-изменения материального мира».

Я нервно пригладила растрепавшиеся кудри. Целый магистр! Даже Аодхэн пока не получил подобного звания! Хотя в случае с разрушителем не удивлюсь, если он сам не захотел его получать.

— Вам достались лист мяты, росток пшеницы и кора дерева, — объявил магистр. — Какой материал для материализации вы используете?

— Бумагу, профессор Велидорм, — сипло ответила я.

— Очень любопытно! — ободряюще улыбнулся профессор, приглаживая бороду. Склонил голову, разглядывая меня поверх очков. — И очень редкий материал. Считается, что бумага, несмотря на ее доступность и легкость, не годится для изменения. Я знаю лишь несколько случаев работы с ней. Много лет назад бумагу воплощала тоже девушка. У нее было изумительное имя, но, к сожалению, несчастливая судьба…

Старик нахмурился, а я встрепенулась:

— И что за имя было у девушки?

— Камелия.

Кто бы сомневался!

— А еще есть предположение, что сам Святой Фердион предпочитал работать с бумагой! — поднял вверх указательный палец профессор. — Правда, это лишь домыслы. Но приступайте, прошу вас! Начните с листка мяты, я мечтаю ощутить этот дивный аромат лета!

— У Тины были небольшие трудности с материализацией, — встрепенулась рядом с профессором Тензия. — К сожалению, нам не все удалось разучить…

Она с жалостью вздохнула, я тоже. Приятно, конечно, что солнечная преподавательница заранее пытается оправдать мой позор, но вряд ли это поможет. Увы, придется разочаровать почтенного магистра. Какие бы результаты он не видел у моих предшественников, я стану худшей из всех!

— Приступайте, — милостиво разрешил магистр.

Я скомкала свой несчастный бумажный шарик в ладонях, вздохнула. Так, надо произнести заклинания изменения. Лист мяты — совсем просто. Так говорят. Мне он ни разу не удавался.

Покосилась на студентов. Эш положил руки на стол и не отрываясь смотрел на меня. Мои пальцы все еще хранили его тепло. И он сказал, что соскучился…

Отвернулась и попыталась сосредоточиться на бумаге. Заклинание я знала, но вот толку…

— Metamorphosis mint, — прошептала я.

Острый и свежий аромат наполнил аудиторию, перебив даже вонь от паленого дерева с задних рядов. Я ахнула и раскрыла ладонь, с удивлением взирая на веточку мяты. У меня получилось?!

— Очень хорошо, — одобрил магистр, взяв мое творение. — Текстура, плотность, запах — все на высший бал! Даже я не могу отличить вашу мяту от той, что выращивает моя супруга! А у меня опыт, поверьте. Очень, очень хорошо!

Тензия выглядела удивленной. Она, как и я, ожидала полного провала!

— Теперь воплотите пшеничный росток, будьте любезны.

Я снова посмотрела на Вандерфилда. Эш улыбался.

И тихо вздохнув, я взяла новый лист бумаги. И произнесла уже увереннее:

— Metamorphosis pullulant. Triticum!

Комок в моих руках дрогнул и свернулся, вытягиваясь. Налились тяжестью зерна, усики пшеницы защекотали ладонь.

— Позвольте, — магистр осторожно взял мое творение, ощупал со всех сторон, понюхал. И глянул на меня поверх очков: — Прекрасный образец, моя дорогая! Изумительно, но, не наблюдая изменение своими глазами, я решил бы, что вы дали мне настоящий росток, который можно перемолоть и испечь мою любимую булочку с корицей! Даже остаточный фон чар совершенно не ощущается! Просто изумительно. Прошу вас, продолжайте. Воплотите для нас кору дерева.

Я кивнула, в очередной раз оглянулась на Эша. И ужасно захотелось на миг подойти к нему, прикоснуться, вобрать тепло его пальцев… Вандерфилд подался вперед, словно ощутил мое желание. И снова нить натянулась: от меня к нему, от него ко мне… насквозь.

— Не бойся, — одними губами сказал Эш.

— Тина, мы все ждем.

— Конечно, профессор, — опустила я взгляд.

Скомкала лист бумаги. Древесная кора. Так, какое там заклинание? Паника накатила волной. Забыла! Что же там за слово на чароите? Забыла! Совсем забыла!

— Ну, что же вы растерялись? Заклинание коры совсем простое, его изучают сразу по приходе в академию, — ободрил магистр.

По приходе? Но я пропустила почти месяц обучения! Неужели я упустила это заклинание? Ох, что же делать?! Надо как-то выкручиваться.

Вдохнула и погладила бумажный лист. Кора, кора… шершавая, ребристая, горьковатый запах, темно-коричневый цвет… как на окаменевших ветвях в башне, где я теперь живу. Как на елях, что оживали в лесу.

Вот такая она — кора…

Тихо вздохнула Тензия. А магистр чаро-изменения вытянул шею, чтобы лучше видеть. Правда, я заметила это лишь краем глаза. Потому что смотрела на тоненькую веточку в своих руках. Она росла и менялась, вот уже величиной с палец, потом — с ладонь. А скоро появятся корешки, набухнут почки, потянутся листики… а еще через пару мгновений бумага станет деревом. Нальется силой крона, раскинутся ветви… И тень огромного дуба скроет меня от взглядов…

Грохот за столами заставил меня вздрогнуть и очнуться. Рядом с Эшем что-то дымилось и жутко воняло!

— Господин Вандерфилд! — возмутился писчий, вскакивая. — Что вы наделали? Немедленно прекратите!

— Прошу меня извинить! Я совершенно случайно! Материализация — безумно вдохновляющий предмет! — без доли раскаяния объявил неприкосновенный. Помахал рукой, еще сильнее разгоняя дым.

Студенты закашляли, у многих брызнули от едкого дыма слезы.

Я выронила саженец, и он поник на столе преподавателей.

Магистр Велидорм махнул рукавами широкой мантии, пытаясь отогнать от себя дым. А потом шепнул, и в аудитории пронесся свежий ветер, наполняя помещение запахом соли и морской волны. Бриз промчался по столам, раскидал тетради и взъерошил волосы, а после вылетел со свистом в окно, унося и едкий дым Эша.

— Ну что же… — Профессор сел на свое место и осмотрел мою веточку. — Это не совсем кора, вы ведь понимаете. Боюсь, вы ошиблись в заклинании, уважаемая. Надо произносить не Metamorphosis of branch, а Metamorphosis of bran! Вы слышите разницу, любезнейшая Тина?

— Да, магистр, — покорно кивнула я.

— И все же ваши результаты меня порадовали. Возможно, на следующих экзаменах вы сможете меня удивить еще больше и сотворить что-то более… масштабное! Вы, безусловно, талантливая студентка, а материализация должна стать вашим основным предметом! А госпожа Лебвест совершенно напрасно переживала, я ставлю вам высший балл! Несмотря на промах с заклинанием древесной коры.

— Благодарю вас! — просияла я. — Я буду стараться и не подведу, магистр!

Писчий торжественно вручил мне свиток, в котором проставлялись оценки за экзамены.

— Поздравляю, — улыбнулся он.

Не верю своим глазам, я уставилась на ровненькие строчки и баллы. Я сдала! Я смогла!

От радости захотелось петь!

Тощий преподаватель, сидящий все время молча и, как мне казалось, тихо дремавший, встрепенулся и вытаращил на меня жабьи глаза:

— Хм, странно, но я вообще не услышал из уст студентки заклинания… Разве она что-то сказала?

— Вам, несомненно, почудилось, профессор Баурк, заклинание было, — благодушно произнес магистр. — Не совсем верное, но, конечно, студентка его произнесла. Иначе ведь никак, так ведь?

Тензия Лебвест вежливо улыбнулась, но взгляд ее остался удивленным. Похоже, она тоже заметила странность. Ну еще бы! Ведь никакого заклинания я не знала и ничего не говорила!

И тут рядом выросла тень Вандерфилда.

— Очень, очень рад, но должен сообщить, что Тину Аддерли ожидает ее куратор, профессор Аодхэн. И он настоятельно просил не задерживаться!

Магистр при упоминании разрушителя заметно скис и махнул широкими рукавами:

— А, подопечная Аодхэна… Он всегда умел рассмотреть истинные таланты. Жаль, жаль… Что же, не задерживаю больше. И подумайте насчет своего будущего! Материализация — это определенно ваша судьба! Вы меня слышите?

— Да, магистр! Конечно, магистр! — радостно завопила я, но тут меня дернул за руку вредный Вандерфилд.

Улыбаясь и кивая, как ожившая шарнирная кукла, я вышла вслед за Эшем в коридор. И тут же он схватил меня за руку и потащил в сторону лестницы.

— Эй, ты куда? Разве Аодхэн не в башне?

— Понятия не имею, где он, — буркнул Вандерфилд. — И шевели ногами, Аддерли, будь добра! Или я подумаю, что ты материализовалась в медузу по ошибке. И тоже — без слов чароита.

Я нервно выдохнула:

— Ты тоже это заметил?

— Я не глухой. В отличие от престарелого магистра! Поэтому радуйся, что твои выкрутасы сошли с рук!

Эш втолкнул меня в какую-то дверь, развернул, прижал к стене. Лицо жарко погладил душистый, влажный воздух, и я поняла, что мы в оранжерее. Место, к слову, удивительное. Здесь наверняка поработали заклинатели-пространственники, потому что сады академии мне всегда казались бесконечными. Несколько раз я отрабатывала за этими дверями свои штрафные баллы: то пропалывала саженцы, то поливала и удобряла землю. Обычно тут было шумно от студентов — целителей или штрафников, — но сейчас царила тишина — экзамены!

— Ты о чем вообще думала, пустышка? Хочешь, чтобы все узнали о lastfata?

— Я случайно!

— Случайно она! — Эш несильно сжал мои плечи и встряхнул. — Нельзя так рисковать! Сказала бы, что не знаешь заклинание, получила свои штрафы и ушла! Или хотела покрасоваться? Не подумала, что будет потом?

— Я просто растерялась! — Я прикусила губу, запоздало испугавшись. Вандерфилд, конечно, гад, но он прав. Как я могла так оплошать?

— Спасибо за дым, — покаянно пробормотала я. — Все верно, я просто слишком обрадовалась, что у меня что-то получилось. Раньше с материализацией был полный провал, а тут вышло. Вот и забылась.

— Ты заслужила хорошей трепки, Аддерли, — хрипло произнес Эш. — А после — поздравлений. За экзамены.

Качнулся ко мне, и я вжалась в стену:

— Ты что! Нельзя!

— Я соскучился.

Вот так просто — соскучился!

Вздохнул тяжело, пожирая меня взглядом:

— Ти-ина…

Его выдох мурашками прокатился по моей коже, наполнил тело дрожью и жаром. Он вспыхнул разом, в один миг, и кровь вскипела в жилах. Да что же это такое! Вандерфилд ведь даже не прикоснулся, а я у меня уже ноги дрожат.

— Нельзя, — прошептала я.

Если уровень его чар упадет, исцеление замедлится. Вылечить раны, оставленные клыками и когтями аспида, и без того задача нелегкая. А шрамы от них и вовсе не сведет ни одно заклинание.

Но, кажется, Эш все равно собирался меня поцеловать. Поставил ладони возле моей головы, наклонился…

И зашипел, как рассерженный кот! Потому что в оранжерее включились поливалки, и одна окатила неприкосновенного струей холодной воды! Эш выругался, а я, не сдержавшись, начала хохотать. Меня брызги почти не коснулись — Вандерфилд закрыл спиной.

— Смешно тебе? — возмутился неприкосновенный. И, резко развернувшись, сунул меня под летящие капли.

Я взвизгнула и наступила ему каблуком на ногу, Эш качнулся и разжал руки. Но тут ожили еще и верхние поливалки, грозя устроить нам настоящий ливень!

— Бежим!

Вандерфилд дернул меня за руку и потащил в глубь оранжереи. Мы неслись, прикрываясь сумками и пытаясь не грохнуться на размякшей дорожке. Эш втолкнул меня в сумрак под мясистыми и широкими, как опахала, листьями неизвестного мне растения. Под ними одуряющее пахло землей и белыми цветами — они густо осыпали крошечные стебли внутри этого странного живого шатра.

— Залезай. Ну же, Аддерли, шевели своим красивым задом. Я весь промок!

— Ты сам затащил меня в оранжерею, — возмутилась я, заползая под листья. — Кстати, я так и не поняла зачем! То есть Аодхэн меня не звал, ведь так?

Парень заполз следом, поморщившись. Мое сердце сжалось. Он все еще был нездорово бледен. Эш не так силен, как хочет казаться.

— Ну и зачем ты затащил меня в эти кусты? Ой, то есть… Даже не думай ничего такого!

— Как же не думать, если ты сама намекаешь, Аддерли? А этот куст, кстати, редчайший экземпляр листрариуса укрывающего. Его листья — отличное укрытие от дождя и лишних ушей. Потому что листрариус обладает изумительным свойством полностью поглощать звуки. Снаружи никто нас не услышит, даже если захочет.

Глаза парня заискрились весельем. Ну надо же, у Эша радужки цветом точь-в-точь как эти широкие листья! Ярко-зеленые…

— А ты собрался сказать мне что-то тайное? — Я отвела взгляд от невероятных глаз Эша и потрогала лепестки цветка возле моего плеча.

— Ты читала дело Камелии Янсон? — Я кивнула. — Знаешь, меня тогда насторожила формулировка… погоди. — Неприкосновенный порылся в своей сумке, достал лист. — Вот, смотри. В гибели девушки были подозреваемые. Но их вину не доказали и смерть сочли несчастным случаем. Тебе не кажется странным, что имена обвиняемых не указаны?

— А ведь и правда… То есть они там были, но заклинание стирания уничтожило и эти упоминания?

— Именно! В год и месяц смерти Камелии случилось нападение тварей, и за этим событием померкли и все остальные. Но кое-что меня заинтересовало. Пришлось просмотреть кучу бесполезных сводок, но, как ты заметила, я умею сопоставлять и анализировать. Вот, смотри.

Я хмыкнула и расправила лист. Среди мелкого текста официальной бумаги красным был выделен абзац:

— Здесь нет имени, — медленно произнесла я. — В деле должно быть имя.

— Умница. — Эш улыбнулся, и я торопливо отвернулась. Нет, смотреть на него улыбающегося выше моих сил! — Имя исчезло. Кое-кого обвинили в убийстве.

— Ты хочешь сказать, что обвиняемым был Кей Лингстон, ныне профессор Аодхэн, — опешила я. — Но как это возможно? Он же преподаватель! Он работает в ВСА! И он жив! Разве так бывает?

Неприкосновенный нахмурился. И безумно захотелось поднять руку, провести по белым волосам, убрать упавшую на глаза прядь. Прикоснуться. Ощутить тепло губ и пальцев.

Я резко отвернулась, но все еще ощущала его слишком остро.

Впрочем, я всегда его так ощущаю.

— Лингстоны были невероятно влиятельны, а также невероятно богаты, — негромко сказал Эш. — А сейчас от этой династии ничего не осталось. Ни золота, ни власти. Только траурная кайма на портретах. Кей мог купить свою жизнь такой ценой, Аддерли. Отдать короне все состояние семьи в обмен на существование и… забвение. Подумай сама. Профессор Аодхэн — самый сильный заклинатель нашего времени. Ты видела купол над ВСА, который он поставил? Я не знаю никого, кто смог бы это повторить. Но он живет в одиночестве в комнате академической башни. Ходит в одной и той же одежде. Практически ни с кем не общается. У него даже нет мобиля! А самое главное — скрывает свое прошлое и невероятные способности. Он Лингстон. Кей Лингстон. И именно его обвинили в смерти Камелии Янсон. Не зря он не хочет о ней говорить. Эта девушка изменила его судьбу самым ужасным образом. Я не вижу других объяснений.

— И что нам со всем этим делать? — растерялась я.

Эш покачал головой:

— Тебе — держаться подальше от Аодхэна.

— Как? Он наш куратор! — Я поперхнулась и закашлялась. Вытерла рот платком.

— Аодхэн многое знает, но не хочет делиться, — мрачно сказал парень. — Я ему больше не верю. А вдруг он нашел способ забирать чары тех, кто связан копьем судьбы? Он точно не понаслышке знаком с lastfata!

— Кошмар какой-то. Я не верю! — пробормотала я.

— Я бы и в lastfata никогда не поверил, если бы не увидел своими глазами, — хмыкнул Эш. — Или в то, что можно создать ветку без заклинания. Или мысленно поджечь огромную кучу бумаги. Ты просто непредсказуема, Аддерли. Может, и правда, принцесса?

Неужели он тоже слышал эти глупые сплетни? Я смутилась и буркнула:

— Вот еще! В моем роду нет ни одного заклинателя, тут даже надеяться не на что. И я сама не знаю, как у меня все это получается.

Мы помолчали, вслушиваясь в капли, упруго стучащие по широким листьям нашего убежища. Места внутри листрариуса было немного, приходилось сидеть поджав ноги. Эш смотрел в упор, и мне от его взгляда делалось жарко…

— У тебя земля на носу, — сказал он.

И потянулся ко мне.