Влад заглушил двигатель и посмотрел на девушку, что свернулась на соседнем сидении. Ви уснула. Просто уснула, прижавшись щекой к кожаному подголовнику. Она напоминала ему кошку – красивую, свободолюбивую и немного дикую, которую так хочется погладить по мягкой шкурке. Вот только вряд ли позволит. Скорее оцарапает, сверкнет зелеными глазищами и сбежит.

Дагервуд никогда не любил кошек.

Возможно потому, что желал доминировать в любых отношениях, а пушистые хищницы этого не терпят. Они лишь позволяют любить себя. И то, если повезет.

Виктория во сне вздохнула, и ее вдох коснулся щеки Влада. Он и не заметил, когда наклонился так близко к ней. Он вообще последнее время слишком часто обнаруживает себя рядом с Викторией. И слишком неожиданно.

Что за безумие случилось сегодня?

И стоило вспомнить, в паху потяжелело, а неудовлетворенное желание напомнило о себе. Влад глубоко вдохнул, пытаясь взять себя в руки. Но сейчас, когда она была так близко – мягкая и разнеженная, сделать это было почти невозможно. Взгляд снова зацепился за дыру на ее коленке. Эта дыра его завораживала, почти не давала дышать. Возможно потому, что ему хотелось опустить руку и дорвать тонкий чулок. А потом разорвать и черный шелк, что прикрывал ее тело. Содрать платье, обнажить золотистую кожу, что казалась сладкой даже на вид. Как хмельной мед. Как карамель. Как отборный янтарный коньяк. И Дагервуд дико хотел узнать, такова ли она на вкус.

Хотя у него совершенно нет времени на эту девчонку. Ни одной минуты. Но он все еще сидит здесь и смотрит, как она спит. Думает о том, что снова поднимет ее на руки и отнесет в свою комнату. Чтобы не выпустить оттуда ближайший год и сделать все то, что представляет, глядя на нее.

Глубокие вдохи не помогали. Ничего и ни хрена не помогало! Какого грёбаного вирга он с ней связался?

Дагервуд выругался сквозь зубы и с трудом отвел взгляд от девушки. Сегодня он сорвался, инстинкт взял вверх, а Ви просто оказалась рядом. Именно поэтому вожделение было столь острым, а каждое прикосновение к ней сводило с ума. Голод, вот что это. Инстинкт зла и примитивный мужской интерес смешались, он не смог отделить одно от другого, когда несся по трассе, желая лишь выплеснуть свое безумие. Ви повезло, что появились преследователи, на которых Дагервуд смог переключить свою жажду. Секс он заменил убийством, хотя желание взять девушку никуда не исчезло, лишь затаилось на время.

И не так глубоко, как ему хотелось бы. Острая, болезненная тяга, на которую не действуют увещевания совести и голос долга. На нее ничего не действовало, и это… злило. Что в ней такого, что он забывает собственные принципы?

Дагервуд протянул руку и убрал со щеки Виктории упавшую прядь. Задержал локон в пальцах, накрутил. И снова скулы свело от болезненной потребности сжать волосы девушки в кулак и притянуть к себе, к своему рту, своему телу…

Он отдернул ладонь и выругался сквозь зубы.

Пора завязывать с этим безумием. Надо найти Рика, разобраться с девчонкой и выкинуть их обоих из головы. Есть кое-что поважнее, то, во что он всегда верил. Кровь и память. Его борьба. Его Лига.

Вот об этом он и будет думать. А не о том, как хочет оттрахать эту дикую кошечку до потери сознания.

… мягкие волны накатываются на песок, я слышу их рокот – тихий и умиротворяющий. Где-то вдали кричит чайка, ныряет в лазурную воду, и я вижу блеснувшую на солнце чешую рыбы. На всем побережье – ни одной живой души, так спокойно, так хоро…

– Эй, вы что, уснули? – голос Дагервуда выдернул меня из блаженной дремы, в которую я благополучно провалилась, пока мы ехали.

– Я устала, – огрызнулась я, растирая глаза и зевая во весь рот. – Знаете ли, у меня не каждый вечер такой… насыщенный!

– Вот именно, – хмыкнул он, рассматривая меня прищурившись. – Потому и удивительно, что вы решили просто поспать тут в уголке.

– Думать я пока не в состоянии, – заявила я, вылезая из автомобиля у ворот особняка и поджимая босые ноги. Пальто я оставила на сидении. – И если вы все сказали, то я пойду, пока не превратилась тут в ледышку! Кстати, вы не будете против, если я загляну на кухню и что-нибудь съем? Жуткий аппетит разыгрался.

– Снова голодны? Да неужели?

Мужчина приподнял бровь, рассматривая меня. Уж не знаю, что его удивляло, я перепрыгивала с ноги на ногу, пытаясь согреться.

– Маленький панини за весь вечер! – оскорбилась я.

– Четыре панини, – поправил Дагервуд, потом махнул рукой. – Из холла налево и до конца.

– Спасибо, – я снова подпрыгнула и унеслась, хлопнув дверью.

К счастью, нужное мне помещение отыскалось быстро. Конечно, кухня была огромной, стерильной, дико функциональной и невероятной. Чего стоил один холодильник, похожий на огромный шкаф и набитой всякой всячиной. Так что с блаженным вздохом я поняла, что от голода не умру.

А потом уже можно будет и подумать.

Мой не слишком веселый жизненный опыт научил меня простым вещам. Если вы запутались и не знаете, что делать – поспите. Возможно, вы просто устали. Если, проснувшись, вы все еще ощущаете себя в лабиринте без выхода – поешьте. Желательно вкусно, но это уж как получится. Потом сделайте себе огромную кружку кофе. Медленно выпейте. И если в этот момент жизнь все еще кажется вам изрядным дерьмом, то начинайте думать, как из него выбираться!

Так что именно так я и решила поступить!

– Макс, кухня, – негромко сказал Влад, проходя к столу и закатывая рукава рубашки. Монитор отобразил указанное помещение, на стуле возле плиты сидела девушка и торопливо ела из глубокой пластиковой миски суп, временами откусывая от лепешки большие куски.

– У меня есть пластиковая посуда? – удивился Дагервуд, усаживаясь в кресло и забрасывая ноги на стол.

– Кажется, в них Летта складывает овощи перед чисткой, – отозвался Макс. – Но я не уверен. Могу уточнить, господин Дагервуд.

– Не надо, – Влад махнул рукой. – Включи обогрев пола на кухне. И сделай теплее.

– Конечно, господин Дагервуд.

– Когда появится Конрад, пусть сразу проходит ко мне.

– Да, господин Дагервуд.

Макс отключился, оставив изображение на мониторе ноутбука. Дагервуд закинул руки за голову, не сводя задумчивого взгляда с изображения. Девушка на кухне торопливо доела суп и спрыгнула со стула. Постояла, прикрыв глаза и покачиваясь. На тонком лице мелькнула улыбка. Словно не веря себе, Виктория присела и положила ладони на теплую плитку. Встала на колени. Легла на бок, прижавшись щекой.

Дагервуд хмыкнул.

– Давно не видел такого выражения на твоем лице, – сказал стоящий в дверях мужчина. На нем был неизменный черный плащ, скрывающий мощное тело воина. – Интересно узнать, что его вызвало?

Дагервуд щелкнул кнопкой, переводя изображения с ноутбука на плоский экран, висящий на стене.

– Надо же, – удивился гость. – Она до сих пор жива?

– Не драматизируй, Конрад, – поморщился хозяин дома. – Я вовсе не столь кровожаден.

Конрад Мак Кейн выразительно поднял бровь и сел в старинное кресло, оббитое парчой.

– Рик не объявился?

Дагервуд качнул головой, по-прежнему не сводя глаз с экрана. Там девушка перевернулась на другой бок, потом растянулась на животе. Тонкий шелк платья соблазнительно оголил бедра и обрисовал ягодицы.

– Что она делает? – заинтересовался Конрад.

– Греется, – сухо пояснил Дагервуд. – А Рик придет сам. Зачем его искать, когда у меня такая приманка?

Конрад пожал плечами и вытащил портсигар. И изумился, когда Дагервуд молча взял одну темную сигарету, щелкнул зажигалкой. Влад Дагервуд не курил. Он ненавидел зависимость, он презирал ее. Любую, даже от табачного дыма.

Но сейчас он жадно затягивался, его сузившие глаза не мигая смотрели на экран.

Конрад благоразумно решил это не комментировать. Некоторые вещи Вершителю лучше не говорить.

Мужчины молча пронаблюдали, как девушка на экране нежится, растягиваясь на теплой плитке с подогревом. Конрад сглотнул слюну, понадеявшись, что звук вышел не слишком… явным. Глаза Дагервуда стали совсем светлыми и застывшими, казалось, он вообще забыл, для чего позвал друга в свой кабинет, и лишь неотрывно глядел на экран. Не моргая.

Все закончилось, когда Виктория резко села, вертя головой. Вскочила, озираясь и одергивая платье, закружилась на месте, как гончая, берущая след. Замерла. И взглянула прямо в камеру. Казалось, она взирала с экрана не просто в лица, а в души мужчин, что рассматривали ее. Нахмурившись, Виктория откинула за спину волосы и покинула кухню.

– Она знает о камерах? – спросил Конрад.

Дагервуд не ответил, продолжая смотреть на опустевшее помещение.

– Я был сегодня в «Гранях», – негромко произнес он. Его собеседник подобрался. – С Викторией. И вот что занятно, Мак Кейн, Его Высочество принц Пробуждающих Папоротники Алесс соизволил пригласить меня в свою ложу.

Конрад присвистнул.

– Зачем? Он сдурел?

– Не поверишь, выразить мне благодарность. Сообщить, что ценит мою непростую миссию.

– Что случилось в это время с девчонкой? – Конрад никогда не был глупцом.

– Она попала в зеркала. А когда мы ушли, нам на хвост сели плетущие сеть ассасины.

– Думаю, ты неплохо закусил, – усмехнулся Мак Кейн. Он хорошо знал своего друга и представлял, на что тот способен.

Дагервуд поднялся и отошел к окну.

– Что-то происходит, Мак Кейн, – резко сказал он. – И я хочу знать что. Меня не покидает ощущение, что мы упустили нечто важное и опасное.

– А что с девчонкой? – осторожно произнес Конрад. – Сила, ловкость, регенерация… Даже ее потеря памяти объяснима – человеческое тело пытается блокировать новые способности. Похоже, она все-таки пожиратель.

– Она женщина.

Мак Кейн криво улыбнулся.

– Да, это… редкость у нас. К сожалению. Тем ценнее она для Лиги.

Дагервуд нахмурился, думая о своем. Он прошелся по комнате, заложив руки за спину.

– Ты думаешь, что Алесс послал ассасинов за ней?

– Уверен, – резко сказал Влад. – Как ты понимаешь, они не сказали ни слова, их разум был бы чист, реши я вскрыть его. Но я поглотил их суть. И нашел отголосок приказа. Очень тщательно спрятанный, и все же… Провокация, Конрад. Вот что это такое.

Влад открыл дверцу бара, придирчиво осмотрел бутылки и выбрал одну, сверкающую матовыми острыми гранями. Разлил в два пузатых бокала темно-красную жидкость и протянул другу.

Мак Кейн прищурился, принимая напиток.

– Ты встревожен? Но почему? Наши позиции надежны, мы по-прежнему контролируем линкхов. Принцы не в состоянии вести войну с нами, да и зачем им это? Они даже не общаются. Стефан докладывает, что старший почти все время проводит в увеселениях, а младший заперся в своем замке на острове. Время войны прошло, Влад. Никто не хочет новой. Мир изменился, и мы тоже. Линкхи получают свою пищу, мы – свою, все счастливы. Что тебя тревожит?

– Не знаю, – Дагервуд покачал головой. – Мы что-то упускаем, Конрад. Сегодня Алесс намеренно провоцировал меня. Он прекрасно знает, как на меня действует близость наследника королевского дома. И при этом позвал в свою ложу. Сидел так близко, что мне с трудом удавалось сдержаться, чтобы не оторвать его башку. Чтобы не обнажить Сайленхард.

Он ударил кулаком по столу. Конрад осторожно переместился в сторону, настороженно поглядывая на друга.

– Зачем он делал это?

– Хотел, чтобы я сорвался, – мрачно произнес Дагервуд и одним глотком допил энфирийский вир, от которого внутри словно разливался жидкий огонь. – Хотел, чтобы убил. Там, в клубе. Не его, конечно, но кого-нибудь из чистокровных. Или хотя бы обнажил Сайленхард.

– Влад, но это же… – Конрад яростно выпил вир и со стуком опустил бокал на стол. – Это была бы война! Если бы ты убил там…

– «Грани» – нейтрал, – холодно бросил Дагервуд. – Территория, на которой запрещено убийство и оружие. Это – закон. И если бы я сорвался… Да, именно этого и хотел принц. Для этого же Викторию заманили в ловушку. Алесс провоцировал меня, надеялся разозлить достаточно для того, чтобы я утратил контроль.

– Ты… ничего не сделал? – осторожно спросил четырехглазый Мак, как его называли в Лиге. Он как никто знал, что такое состояние берсерка Влада Дагервуда.

– Нет, – Вершитель устало опустился в кресло. – Хотя удержался с трудом.

Он не стал добавлять, что удержался благодаря Скрифу, об их странной дружбе не знал никто, даже Конрад. И еще благодаря Виктории: Скриф вовремя напомнил о том, насколько она вкусная. И Дагервуд просто представил, что станет с девчонкой, если он сорвется. Ее бы там просто сожрали. Сначала позабавились высшие на втором этаже, потом тело отдали бы низшим. И мысль об этом заставила Влада убраться оттуда, никого не убив.

– Может, ты ошибаешься? – усомнился Конрад.

Дагервуд пожал плечами.

– За нами отправили ассасинов, Мак Кейн. Четверых. В тот момент, когда я был на пределе. И приказ был не убить меня, а забрать девчонку, которую я привел в Грани со своей меткой. Алесс выводил меня из себя. Намеренно. Но предъявить ему нечего, как ты понимаешь. Вот ублюдок! – Влад сжал зубы.

– Что ты собираешься делать с девушкой? – бритоголовый пригубил и кивнул, одобряя крепкий напиток.

– Если она пожиратель, то ей потребуется Изменение, – бесцветно произнес Дагервуд.

Конрад хмыкнул.

– А если мы ошиблись?

– Она приспосабливается, Конрад. Все быстрее. Это значит, что механизм пробуждения пожирателя запущен. Ты ведь знаешь, как это бывает. У кого-то суть просыпается в детстве, как у тебя и меня. У Рика она спала много лет.

– Рик жил среди людей, – сухо возразил Конрад. – И делал все, чтобы не встречаться с линкхами. Лишь это спасало его от Изменения. Но суть все равно пробудилась, как видишь.

Дагервуд помрачнел. Это происходило всегда, стоило вспомнить о брате. Рик с самого детства бросал вызов Владу, не желая мириться со своей сутью пожирателя. Он хотел быть человеком, надеялся, что ген пожирателя никогда не проснется. Блажь, которую презирала вся Лига.

– Думаешь, Рик заметил в девушке признаки наших? – спросил Конрад.

– Может, и нет, – Дагервуд пожал плечами. – Она пила мелоний. Ты же знаешь, если пожирателю не повезет родиться среди людей, он или погибает, или его начинают лечить, – Влад усмехнулся. – Когда в человеке пробуждается ген пожирателя, ему открывается Энфирия, а это прямой путь в человеческую больницу для умалишенных. А некоторые лекарства способны притупить способности молодых пожирателей. Похоже, это и случилось с Викторией. У нее амнезия, множество фобий и никаких травмирующих событий в прошлом.

– Проверял?

– Конечно. Обычная человеческая семья, учеба. А потом Виктория начала делать и говорить странности, и ее принялись лечить. Я смотрел выписки из ее медицинских карт и историю болезни.

– Да, похоже на пробуждение гена, девчонке не повезло, – хмыкнул Конрад. – Ты решил о ней позаботиться? – густые темные брови МакКейна приподнялись.

Дагервуд пожал плечами.

– Похоже, мой глупый братец испытывает к ней чувства.

Конрад промолчал. Он все еще помнил взгляд Вершителя, направленный на экран. И жадные, глубокие глотки сигаретного дыма. И готов был поклясться, что сейчас Владом движет не только забота о брате.

– Оставим это, – произнес Дагервуд, прерывая его размышления. Его лицо вновь стало бесстрастным, утратив эмоции. – Мне нужны сведения. Все, чем живут принцы. Каждая мелочь, каждый их долбанный день! Все! Пусть Стефан поднимет свою задницу и вспомнит, что родился пожирателем!

– Стефан делает все, чтобы об этом забыть, – Мак Кейн снова пригубил напиток, блаженно закрыл глаза.

– Стефан заигрался в линкха. Скажи, что я приду за ним, если он ослушается на этот раз, – бросил Дагервуд, и Конрад склонил голову. То, что сказал Вершитель, было серьезно.

– Нас мало, Влад. Каждый пожиратель важен для Лиги. Даже такие полукровки, как Стефан.

– Мне не нужны те, кто балансирует на грани предательства, – оборвал Дагервуд. – Если Стефана не радует жизнь пожирателя, я прекращу его мучения.

– Я передам, – коротко ответил Конрад, сделал еще глоток. – Отличное вино, Влад. Как всегда, впрочем.

– Господин Дагервуд, – ожил динамик голосом Макса. – К вам гость. Господин Стефан. Он говорит, что это важно, у него послание от королевского дома.

Мужчины переглянулись, Конрад хмыкнул.

– Похоже, мне не придется ничего говорить нашему послу при принцах.

– Да, – мрачно подтвердил Дагервуд. – Видимо, я скажу ему все сам. Впусти его, Макс.

Стефан вошел в кабинет три минуты спустя, оглядел присутствующих. И кинул на стол свиток.

– Ты перешел дорогу принцам, Влад, – сквозь зубы прошипел он. – Алесс подал официальное требование о человеке.

Конрад приподнял густые брови.

– Шутишь?

– Нисколько, – процедил блондин, резко оборачиваясь к пожирателю. Камушки в его мочках блеснули. – И вы знаете, что мы не имеем права отказать. Законом предусмотрено право чистокровных получить любого человека, подав официальное прошение. И то, что раньше это право не использовалось, говорит лишь о расположении принцев!

– Это говорит лишь о том, что они сыты! Потому что и без прошения получают то, что хотят, – рявкнул Дагервуд. Заставил себя успокоиться и сесть. Желтый пергамент с папоротником на печати вызывал у него желание разодрать послание на кусочки. Но он не мог себе этого позволить. – Кого хочет получить Алесс?

Стефан промолчал, и Дагервуд вскинулся, прищурился. Что-то ему подсказывало, что ответ он знает…

Резко дернув свиток, он сломал печать и развернул послание. Официальные обороты, гербовые знаки… Имя.

– Нет, – коротко сказал Дагервуд, бросая свиток на стол.

Конрад, нахмурившись, подобрал его, пробежал взглядом по строкам.

– Виктория? – изумился он. – Какого хрена?

– Вот именно, – процедил Стефан. – Ты привел девушку в «Грани», Влад! Человека. Раздразнил всех, кто находился там! Показал ее принцу! И теперь удивляешься, что Алесс захотел ее?

Дагервуд ударил открытой ладонью по столу и встал.

– Я привел ее со своим знаком! Надел на Викторию амулет принадлежности моего рода! Алесс забыл, что это значит?

Стефан скривился и сжал кулаки. На бледных щеках пожирателя проступили красные пятна. Он глубоко вздохнул.

– Я пришел за девчонкой, – тихо сказал Стефан. – У ворот ждут стражи принца. Ты обязан отдать ее, Влад. Это Закон.

– Закон? – неожиданно холодно отозвался Дагервуд. От минутной вспышки ярости не осталось и следа. – Похоже, принц решил проигнорировать очевидное нарушение запроса? Никто не имеет права на людей, отмеченных Лигой.

– Никто, кроме старшего наследника Дома Пробуждающих Папоротники, – тихо произнес Стефан. – Поправка седьмая пункта третьего. Раз в сто лет наследник имеет право получить любого человека, даже жену пожирателя. Или его дочь. Любого.

Пальцы Дагервуда сжались на резной спинке стула, оставляя вмятины в дереве. Он помнил этот пункт. Триста лет назад его внес предок Дагервуда, собственноручно. Потому что как ни ненавидела Лига линкхов, но наследник королевского дома должен жить.

– Он. Ее. Не получит.