Я быстро приняла душ, потому что после нашей необычной тренировки все мое тело стало мокрым и липким, а потом, натянув привычные джинсы и свитер, отправилась бродить по дому.

Слова Дагервуда о Рике оставили неприятный осадок. Нет, я, конечно, так не думала. Что Рик хотел и дальше видеть меня запуганной и слабой, лишь бы играть роль спасителя. Не думала. Но… осадок остался.

Ведь Рик действительно не желал ничего менять. Он оберегал меня, но злился, когда я выходила в город. Не хотел, чтобы я работала или общалась с кем-то посторонним. Честно говоря, Рик бывал недоволен, даже если я разговаривала с продавцом пиццы в магазине на углу. Но… Он ведь делал это из любви ко мне? Потому что беспокоился?

И сейчас я ненавидела Дагервуда за то, что он заставил меня усомниться в единственном дорогом мне человеке.

– Сволочь, – буркнула я с досады, пнула мягкий пуфик в гостиной. – Бездушная скотина!

– Девочку кто-то расстроил? – протянул сзади мурчащий голос.

Я резко отпрыгнула и схватила какую-то вазу, занесла над головой. Потом выдохнула и уже спокойнее осмотрела золотую богиню, что явилась в гостиную. Сегодня на ней даже было платье – небесно-голубое, струящееся по соблазнительным изгибам морской волной. Я изобразила улыбку, в конце концов, девушка не сделала мне ничего плохого. Она тоже улыбнулась, пристально рассматривая меня. Зубы у нее оказались тоже великолепные – два ряда идеальных белоснежных жемчужин, ну просто мечта дантиста. Я смотрела на нее с восхищением. Вот правда, на такое совершенство просто невозможно смотреть иначе. Ей даже завидовать глупо, только любоваться, как звездой. Впрочем, ее внешность лишь у меня вызывала такие чувства, мужчины, вероятно, это длинноногое и упруго-золотистое создание воспринимали по-другому. Девушка вновь улыбнулась.

– А ты совсем не красавица, – по-прежнему улыбаясь, произнесла она. – Даже страшная.

Все мое дружелюбие как ветром сдуло, и я насупилась. Богиня пошла по кругу, обходя меня и рассматривая с высокомерным превосходством.

– Рот слишком большой, волосы ужасного цвета, – перечисляла она, – да еще и вьются. Кожа смуглая, оттенок далекий от совершенства. На лице какие-то точки…

– Это родинки, – начала я закипать.

– Коленки и руки худые, ногти неухоженные, – радостно продолжила блондинка. – Грудь маленькая. Уродина! – Заключила она.

И я дала ей в нос. Без разворота и даже без замаха, просто подняла руку, сжала кулак и впечатала в несомненно красивое лицо.

Блондинка тоненько взвизгнула, ее глаза стали размером с блюдце от изумления. Она схватилась за уже распухающий нос.

– Ты… Меня ударила?!

Не знаю, чего в ее возгласе было больше: ярости или удивления.

– Ты меня ударила! – заорала девушка, топая ногами.

– Хочешь сказать еще что-нибудь умное? – мрачно предложила я, потирая кулак. Девица взвизгнула, схватила вазу и швырнула в меня. Я поймала и осторожно поставила на пол. На лазурном фарфоре летели драконы, и было до жути жаль разбивать такую красоту. А вот вздорную золотую богиню совсем не жаль. Поэтому я сделала обманное движение, нырнула ей под локоть, а потом схватила блестящие локоны, собранные в высокий хвост, и сделала девушке подсечку. Элементарный прием, но девица рухнула, как подкошенная, лицом вниз. Я уселась сверху и стукнула ее башкой об пол.

– А-а-а-а-а, отпусти!

– Уродина или нет, зато рука у меня тяжелая, – удовлетворенно произнесла я. – А ты, смотрю, только и умеешь, что с голым задом шататься, да? – я снова стукнула ее головой об доски.

– Пустии-и-и! – взвыла девушка, отчаянно брыкаясь и пытаясь меня сбросить.

– Как только извинишься, так сразу.

– Гадина-а-а! Чокнутая! Человек!

– Это ты меня сейчас оскорбляешь, что ли? – удивилась я. – У тебя патлы лишние? Или зубы?

Девица завыла в голос, видимо, давая понять, что нет, не лишние.

– Вы что здесь устроили? – ледяной голос на нас обеих подействовал, как ушат холодной воды. Я слезла с девицы, она развернулась, и мы уставили на Дагервуда, взирающего на нас с холодным презрением.

Побитая богиня торопливо облизала губы, а потом встала на четвереньки и скользнула к ногам хозяина, выгибаясь, словно кошка. Шелк очертил изгибы ее тела, несомненно, весьма привлекательные, поза была более чем говорящая.

– Убейте ее, анер, – горячечно зашептала она, преданно глядя снизу-вверх. – Лишите жизни! Она подняла на меня руку! На меня, вашу лейду…

Я примерилась и пнула девицу в обтянутый шелком зад. Потеряв равновесие и соблазнительность, она нелепо уткнулась многострадальным носом в начищенные туфли Дагервуда и снова взвыла.

– Ой, какая жалость, – мстительно сказала я. – Споткнулась, да? Неудобно на четвереньках ходить?

– Виктория, – сухо сказал Дагервуд. – Подождите меня в кабинете.

Я вздернула подбородок. Понятно, что теперь мне влетит, но черта с два буду извиняться! Не дождутся! И пусть эта золотая и побитая даже не надеется.

– Идите, – поторопил мужчина.

Уже в коридоре накатило раскаяние. Вот всегда у меня так: сначала сделаю, потом думаю. Я остановилась, уставившись невидящим взглядом на длинное и узкое полотно, украшающее стену. На картине цвела вишня, нежные лепестки покачивались на ветру, мягко усыпали дорожку между стволами и девушку с ярким зонтиком. Изображение было умиротворяющим, даже казалось, что вот-вот незнакомка обернется, а случайный лепесток вырвется и упадет мне на руку.

Я вздохнула.

– Она сама виновата, – объяснила я девушке на холсте. – Терпеть не могу, когда меня обзывают.

Незнакомка не ответила, а я снова вздохнула.

– Конечно, нехорошо получилось, – жалобно протянула я. – Надо было, наверное… словами объяснить. Для начала. Что она не права. А уже потом в нос. Да?

Лепестки качались, зонтик желтел, задумчивая незнакомка молчала. Я мучилась угрызениями совести.

– Ой, ладно, скажу, что неправа, – нахмурилась я и повернулась обратно к гостиной.

Постучать я забыла. И когда открыла дверь, застыла, как изваяние. Дагервуд оторвался от распластанного на столе тела и посмотрел на меня. Молча. Так же молча я захлопнула створку и понеслась подальше от этой проклятой гостиной.

Отошел к столу, чтобы не показывать Кайре, насколько сильно тянет рассмеяться. Даже не так – расхохотаться в голос. Картина, что он застал в гостиной, впечатляла своей нелепостью. Его лейда, растянувшаяся на полу, и Виктория, восседающая на ней. Театр абсурда!

– Вы убьете ее, анер? – Кайра все еще стояла на коленях, подползла ближе. – Накажете?

– Уверена, что наказывать надо ее, Кайра? – сухо произнес Влад, не глядя на девушку.

– Конечно! – опешила лейда. – Она меня…

– Хватит! – он ударил ладонью об стол. – Думаешь, мне больше заняться нечем, кроме как разбираться с этим?

Кайра понятливо замолчала, медленно поднялась, вновь обретя свою соблазнительность. Ускоренное исцеление уже вернуло ее лицу обычный вид.

– Простите, анер, – промурлыкала она, слегка покачиваясь, приблизилась. – Я вела себя неподобающе… Я нарушила ваш покой… Я готова принять наказание. – В синих глазах вспыхнуло предвкушение. – Любое наказание, анер.

Дагервуд прищурился, наблюдая ее томительные движения. Кайра была Всполохом, а они знали свое дело. Легкое возбуждение возникло в паху, прокатилось волной по телу. Мерцание кожи Кайры усилилось, она вовсю использовала свой дар, завлекая мужчину. Зашла за спину, положила ладони на плечи, сжала, массируя.

– Позвольте, я помогу вам расслабиться, – прошептала она, склоняясь к уху. – Позвольте подарить удовольствие, мой господин.

Влад прикрыл глаза, размышляя. С Кайрой было легко. Можно не думать, лишь чувствовать. Всегда готова, услужлива и потрясающе красива. Идеальный Всполох и лейда. Идеальные отношения для такого, как он.

Женские руки массировали плечи и шею, снимая напряжение и возбуждая. Разговор с главой Лунного Дома оставил тяжелый, гнилостный осадок. Нет, старик его не оскорбил и даже вел себя вежливо, но… но Влад ясно понимал, кто он для таких, как Арниальд из Дома Лунного Лотоса. Пожиратель, выродок, отщепенец. Тот, кто не достоин не только сидеть в роскошном доме главы рода, но даже топтать папоротники Энфирии. Они все ненавидели его, и Дагервуд ясно видел это чувство, горящее в глазах чистокровных линкхов.

Он выдохнул. Возможно, ему действительно стоит расслабиться…

Кайра уже переместилась вперед и покрывала короткими поцелуями его шею и грудь, расстегивая рубашку. Ее умелые ладони мягко скользили по мужскому телу, пока не коснулись ширинки. Дыхание лейды участилось, ее и саму всегда заводила эта игра. Порой гораздо сильнее, чем самого Дагервуда.

Он усмехнулся и отвел ее руку, мягко толкнул девушку. Она понятливо вытянулась на столешнице, разводя колени и облизывая губы. Влад встал между ними, провел рукой по шелку платья.

И понял, что не хочет. Соблазнительная, готовая на все лейда не вызывала у него желания. Он медленно расстегнул одну перламутровую пуговичку на ее платье, вторую. Пятую. Обнажая ключицы и грудь. Обвел пальцем розовый сосок, прислушиваясь к своим ощущениям. Кофе хотелось больше, чем эту женщину.

Дверь открылась почти беззвучно. Мятежные и злые глаза, прикушенная губа, ладони, сжатые в кулаки. Виктория. Она стояла в дверном проеме и смотрела на него.

Мышцы живота скрутило узлом, в паху потяжелело, скулы свело. Желание рвануло внутри, простреливая все тело сладкой судорогой, болезненной мукой. Желание увидеть на этом столе, под собой. Мечущуюся, стонущую. Ее. Вовсе не услужливую лейду. Викторию.

Створка захлопнулась так же мягко, и быстрые шаги прошелестели по коридору.

– Анер?

Дагервуд очнулся и посмотрел вниз, на полуобнаженную Кайру. Взорвавшееся внутри возбуждение все еще тянуло внизу, побуждая взять хотя бы это тело… Влад убрал руки и отошел к окну.

– Кайра, сколько времени до окончания твоего контракта? – без эмоций спросил он.

– Четыре месяца, анер. – Лейда за спиной завозилась, поднимаясь.

Он посмотрел на Энфирию за стеклом. Из фонтана били радужные струи, и на изящном серебристом аоле распустились черные бутоны. Вновь вернулся к обозреванию Терры. Ветер играл опавшим кленовым листом, моросил дождик, на облетевшем кустарнике болтается обрывок газеты.

– Твоя служба закончилась, – бросил он, резко оборачиваясь и возвращаясь к столу.

– Вы меня прогоняете? – Кайра так резко побледнела, что даже исчезло сияние, свойственное Всполохам.

– Я тебя освобождаю, – уточнил Дагервуд, расправляя свиток. Быстро написал несколько слов.

– Вы меня прогоняете…

– Кайра, – он поднял голову. – Долг твоей семьи можешь считать погашенным. С завтрашнего дня ты свободна.

– Пожалуйста, не прогоняйте меня, – прошептала девушка. Синие глаза наполнились слезами. – Я прогневала вас? Накажите, но не прогоняйте!

Влад поморщился. Он терпеть не мог женских слез. Строки ложились на бумагу ровными рядами, закрепляя его решение.

– Это все из-за нее, да? – выдохнула лейда. – Из-за этой… девчонки?

Дагервуд присыпал чернила песком, вдавил перстень в сургуч и протянул лейде.

– Можешь оставаться в этом доме, пока не решишь, чем заняться дальше, Кайра. Но сделай так, чтобы я тебя не видел. Расстроишь меня – накажу. И тебе это не понравится, поверь.

Его глаза стали привычно холодными, и девушка сглотнула.

– Почему? – еле слышно спросила она.

Мужчина не ответил, махнул рукой, отпуская ее.

– Иди. Разговор закончен.

На слабых ногах Кайра развернулась и шагнула к двери, но Дагервуд уже забыл о ее присутствии. Он знал совершенно точно, что не стоит оттягивать момент расставания, если интерес пропал. А у него он исчез напрочь, и никакие, даже самые изощренные ласки лейды уже не помогут. Внутри не было ни сожаления, ни сомнения. Через некоторое время он просто подаст очередной запрос в Гильдию Всполохов, и ему предоставят новую девушку. Или двух.

Хотя, пожалуй, пока он обойдется без лейд.