В моей больнице был странный парень, Алекс, помешанный на случайностях. Он утверждал, что вся наша жизнь – лишь череда совпадений или несовпадений, которые складываются в удивительный узор судьбы. Тот парень собирал любые сведения о случайностях, в частности, о несчастных случаях, в которых не было злого умысла или преднамеренности. А потом читал эти вырезки, щуря глаза, как кот на сливки.

Не знаю, был ли он гением или просто сумасшедшим, но я помню его рассказы о том невероятном количестве происшествий, что происходят случайно. И там было немало досадных падений с крыши. Тогда мне это казалось нелепицей. Разве можно случайно свалиться с такой высоты? Оказывается, можно.

В доме господина Дагервуда на редкость высокие пролеты, и крыша дома находится примерно на тринадцатиметровой высоте. Если бы по теории сумасшедшего Алекса я упала в снежный сугроб или на свежевспаханный газон, или хотя бы в кусты, то каким-то удивительным образом я могла бы выжить, лишь переломав себе все, что можно переломать.

Но в этом месте не было ни сугроба, ни газона. Здесь были ровные плиты розового мрамора, очень гладкие и очень твердые. Я упала с высоты почти четырех этажей на камень.

И я осталась жива. Более того, я не просто ничего не сломала, я мягко и бесшумно приземлилась на ладони и ступни, словно кошка. И теперь я стояла, трясла головой, смотрела на прожилки в розовом мраморе и пыталась хоть что-то понять в череде тех пугающих случайностей, что происходили конкретно со мной.

Все еще не веря, я подняла одну ладонь, внимательно осмотрела ее, поставила обратно. Проделала то же самое со второй. Руки как руки, никаких изменений. А сердце стучит барабаном, потому что я успела испугаться, осознав момент падения.

Снова подняла руку.

– Охренеть, – с чувством сказала я.

– Соглашусь, – задумчиво протянули рядом, и я, охнув, вскочила на ноги. Дагервуд стоял в нескольких шагах и рассматривал меня с мрачным интересом.

– И что же вы такое, Виктория?

Он шагнул ближе, обошел меня по кругу. Я настороженно повернулась, не желая оставлять его за спиной.

– Не надо говорить обо мне, как о вещи! – разозлилась я.

– Претендуете на звание личности? – усмехнулся он.

– Как минимум человека.

Он вдруг оказался совсем рядом, склонился, всматриваясь в мои глаза.

– Человека? Серьезно? – процедил он. – Считаете, люди способны на то, что только что проделали вы?

– Так бывает, – слегка запинаясь, выдавила я. – Я слышала о таком. Скрытые резервы организма, вот как это называется!

– Скрытые резервы? – Белые зубы блеснули, когда он усмехнулся. – Вы правда так думаете?

Конечно, нет, я ведь не настолько сумасшедшая. Но эта версия могла бы меня успокоить.

– Кажется, я запретил врать мне. – Он стал еще ближе. И мои инстинкты жертвы завопили, что пора спасаться бегством, нестись сломя головы и прятаться от этого человека. Но я не хочу быть жертвой. Я устала ею быть!

– Что Рик сказал вам?

– Вы знаете?! – осеклась, но поздно – слова уже сорвались с губ. Сжала кулаки и высоко подняла голову. – Если вы знаете, что я разговаривала с ним, то наверняка в курсе и о чем. Зачем спрашивать?

– Отвечайте. На мои. Вопросы, – процедил Дагервуд, и я поняла, что его спокойствие – лишь маска. Он был взбешен. Но и я тоже.

– Прекратите меня запугивать!

– Вы еще ничего не знаете о страхе, Виктория. Хотите узнать?

– Я хочу, чтобы вы прекратили вести себя, как средневековый тиран! Я не ваша рабыня! – Оу, я уже почти ору, потому что боюсь. А когда я боюсь, это может плохо закончиться для тех, кто меня пугает!

– Немедленно. Говорите. Что сказал вам Рик.

– Отправляйтесь к дьяволу! – вспылила я.

– Вы меня посылаете? – он прищурился. Похоже, господина Дагервуда мало кто осмеливался посылать… куда бы то ни было. Или… никто?

– Да! Катитесь в бездну!

Уголки его губ дрогнули, как у волка перед оскалом, я против воли попятилась, развернулась… Дагервуд сделал тот шаг, что разделял нас, дернул меня за руку, разворачивая к себе, и просто опрокинул на свою грудь. Вжал, схватил в кулак мои волосы у затылка, не давая мне пошевелиться, склонил голову так, что я почувствовала его дыхание на своих губах. И мне показалось, что это я падаю в бездну. Вместе с ним. Мы оба несемся туда со все увеличивающейся скоростью, с учащающимся сердцебиением, со сносящим крышу адреналином, разрывающим и тело и сознание. Меня трясло от этой близости, такой незначительной, но с этим мужчиной – слишком интимной. С ним все слишком интимно. Даже нахождение на одной планете.

Его пальцы разжались и зарылись в мои волосы, уже не сжимая, а лаская, притягивая еще ближе. Вторая ладонь тронула скулу, мягко обрисовала контур лица, задела губы… Так мягко. Так невыносимо чувственно.

Словно завороженная я смотрела в его лицо – на резкие и жесткие черты, сочетание теней, в которых не было света. Он весь был соткан из них, из темноты, рисующей его как художник – черным грифелем. И мне впервые показалось, что тьма волнует, что она будоражит, почти обещает… Я хотела почувствовать его губы на своих. Хотела. И именно это желание испугало так, что я вздрогнула и отпрянула, вырываясь из его рук.

Дагервуд медленно приподнял бровь и усмехнулся.

– Четыре минуты, Виктория.

– Что? – Я не понимала, о чем он говорит. Я все еще пребывала в невесомости, в которую он меня отправил.

– Я прикасался к вам четыре минуты. И ни малейшего признака приступов. – И пока я шокированно хлопала глазами, достал телефон и совершенно спокойным голосом отдал приказ: – Фэллан, Рик сбежал. Найдите его. Сегодня же. Завтра он станет сильнее. Поторопитесь.

На меня Дагервуд даже не смотрел, невозмутимо слушая ответ своего собеседника. Сказал что-то еще, безразлично сделав шаг в сторону. Его голос был сухим и спокойным, движения – привычно четкими. И, похоже, его мало интересовало то, что я думаю о произошедшем. Вернее-совсем не интересовало.

Я медленно сжала ладони, загоняя ногти в кожу. Значит, это был эксперимент? Он просто воспользовался ситуацией, чтобы посмотреть, что произойдет и сможет ли он прикоснуться ко мне?

Ярость охватила меня с такой силой, что казалось, внутри взорвалась парочка ядерных бомб, выжигая благоразумие. Я ненавижу тех, кто манипулирует мною. Я ненавижу тех, кто отдает приказы. Тех, кто запирает меня в клетке – настоящей или условной. Разом навалились воспоминания сегодняшнего вечера: бег на крышу, слова Рика, его уход, мое падение.

Слишком много всего. И я предупреждала, что иногда у меня случаются приступы агрессии. Иногда у меня бывают дни, когда слишком много всего.

Я подскочила к мужчине и толкнула его в грудь.

Наверное, это выглядело даже смешно: босая девушка в пижаме с разноцветными цветочками бросается на высокого и, несомненного, мощного мужчину, одетого с изысканной и роскошной элегантностью. И максимум, на что я могла рассчитывать – это то, что Дагервуд пошатнется. Возможно, отступит. Сделает шаг в сторону. Но я никак не предполагала, что мой удар откинет его на добрых пять метров и впечатает в оконный проем, который осыплется стеклянными брызгами.

И не успела я переварить этот изумительный факт, как меня ждало новое потрясение. Через мгновение Дагервуд оказался рядом. Он просто оказался рядом. И будь я проклята, я не видела его приближения.

– А вот теперь вам стоит бояться, – сквозь зубы проговорил он.

Я потеряла сознание.

По моим ощущениям я лежала на мягкой постели, укрытая тонким покрывалом. Под головой подушка, рядом – тихий незнакомый голос. Время – четыре часа утра.

– Она, несомненно, человек. Физические показатели в норме и соответствуют заявленному возрасту девушки. По моим предварительным данным ее приступы психопатические и обусловлены травмирующими событиями, произошедшими в прошлом. – Я с интересом прислушалась, хотя не надеялась узнать что-то новое. Все это я уже слышала, и не раз. Вот только никто не мог объяснить, что могло со мной случиться, чтобы у меня появилось шесть совершенно разных фобий. И при этом на моем теле не было никаких шрамов или иных следов, что говорили о насилии или побоях. Моя кожа идеально чистая и гладкая.

– Утверждаешь, что она человек? – Я постаралась не вздрогнуть от голоса Дагервуда и не выдать себя. Так и продолжала лежать с закрытыми глазами, тщательно контролируя дыхание, потому что меня тоже очень интересовал ответ на этот вопрос.

– Я ощущаю ее человеком. Как и ты, Влад.

– Она отбросила меня на несколько метров, – мрачно сказал Дагервуд. – Ты видел человека, способного на это?

– Я даже не думаю, что такие существуют, – со смешком ответил незнакомец. И тут же голос вновь стал серьезным. – И все же она человек. Я пока не могу объяснить это. Мне нужно больше времени, чтобы провести обследование.

Я внутренне содрогнулась. Обследование? Ну уж нет!

– Хорошо, я понял. – Легкий шорох, звук отодвигаемого кресла, шаги, стук закрывающейся двери.

Тишина. Я лежала, настороженно прислушиваясь. Ушли?

Открыла глаза. Черт! Вернее, Дагервуд. Который сидел в кресле и смотрел на меня. Взгляд тяжелый, темный и ощутимо недобрый.

– Как я попала в свою комнату? – Это все, что я смогла выдавить из себя.

Взгляд Дагервуда стал еще темнее. Зря спросила, Очевидно, меня принес кто-то из охраны. Ведь не сам же он тащил меня сюда?

– Вы полны загадок, Виктория, – задумчиво протянул мужчина.

– Как и вы, – буркнула я. – И, кажется, забыли рассказать о том, что Рик – ваш брат!

Он медленно поднялся, подошел и уперся руками в матрас возле моей головы. Улыбнулся. Удивительно, как ему удается это – смотреть с ледяным пренебрежением и при этом улыбаться.

– Если в вашей голове есть хоть капля мозгов, то вы сделаете все, чтобы держаться как можно дальше от моих тайн, Виктория. И поверьте, вы расскажете мне все свои. Даже те, о которых не помните.

Выпрямившись, он смерил меня взглядом.

– Мы поговорим с вами утром. Пока мне нужно решить вопрос с моим не в меру упрямым… братом. – И, развернувшись, Дагервуд вышел.

Я несколько минут смотрела на закрытую дверь. А потом вскочила, словно меня подбросили, заметалась по комнате, хватая и роняя вещи, бестолково открывая и закрывая дверцы комода и шкафа, выдвигая ящики. Замерла. Надо успокоиться. Сердце стучало, как бешеное, мысли путались. А мне как никогда нужна трезвая голова и ясность мышления. Хотя какая, к демонам, ясность! Вокруг меня творится черт знает что, я в самом центре каких-то мистических и пугающих событий, как тут не нервничать?

Я закрыла глаза и подышала. Вдох – выдох. Вдох. Выдох. Выдох. Пауза. Такая длинная, что начинает кружиться голова. Стало легче. Безумное напряжение отпустило, и я заставила себя подумать. Первое, и самое важное – Рик ушел из больницы. И от меня. Почему он сделал это? Пока я не могла ответить на этот вопрос. Но сейчас, вспоминая наш разговор на крыше, я могла с уверенностью сказать, что Рик врал мне. Он не чувствовал ненависти. Он не хотел бросать меня. Все-таки я успела хоть что-то понять о нем за год совместной жизни, к тому же я не была дурой. Что-то заставило его поступить так, сказать обидные слова, бросить… Что? Я не знала. Но в одном моменте Рик был совершенно искренним. Когда требовал уйти от Дагервуда. Я помнила, каким было его лицо в тот момент: искаженным от страха и бессилия, измученным. Он готов был умолять меня бежать, готов был угрожать, лишь бы я послушалась. Рик уверял, что Дагервуд опасен, и в этом я с ним согласна. И что от хозяина этого роскошного дома мне следует держаться как можно дальше.

И даже сейчас, обиженная и непонимающая, я была склонна по-прежнему верить Рику, а не его брату. Брату… это не укладывалось в голове. Трудно представить более непохожих людей.

Ладно, с прочими вопросами я разберусь позже, а сейчас мне нужно сделать главное – сбежать. Уже утром Дагервуд вернется, и, уверена, он действительно вытряхнет из меня все правду, даже если для этого придется разобрать меня на части. Значит, к утру меня здесь быть не должно.

На смену панике пришел холодный разум, я быстро оделась, натянула джинсы, толстовку, куртку, обула ботинки. Деньги, что принес Рик, наверняка разнесло ветром, конечно, на крыше мне было не до них. Но ничего, я что-нибудь придумаю, была у меня пара мыслей. Главное – выбраться из дома. Я шагнула к двери и застыла. Тьма. На улице все еще темно, а значит, я словно в ловушке. Я не смогу выйти из дома до рассвета. Но на заре уже может быть поздно, Дагервуд к тому времени вернется. Нет, я не могу ждать. В конце концов, я ведь пришла сюда в первый день? Смогу и сейчас!

Оглядываясь, я выскользнула из своей комнаты, прокралась по коридору. Где-то хлопнула дверь, и я замерла, почти не дыша. Но пронесло, навстречу мне никто не вышел. В этом огромном доме вообще было на удивление малолюдно. До выхода я добежала, больше всего опасаясь встретить мэтра Арье. Не знаю, что стала бы говорить ему. Но старика на привычном месте не оказалось, и я, распахнув створку, сбежала по мраморным ступеням и понеслась вдоль стены. Дверь с обратной стороны дома я заприметила в одно из окон и сейчас молилась, чтобы я смогла открыть ее.

Добравшись до вожделенной створки, я внимательно осмотрела ее. Черной камеры, как на центральных воротах, здесь не было, так что я вздохнула с облегчением. На решетке плелся металлический узор – странное и пугающее сочетание линий и завитков. Чем-то он напоминал рисунок, что я начертила на стекле… стало не по себе. Но я встряхнулась, напомнив себе об уходящем времени, присела перед дверью и вставила в замочную скважину предусмотрительно прихваченную отмычку. Сосредоточилась, вспоминая уроки Рика. Уж не знаю, чем мой друг занимался в юности, но навыки вскрытия замков у него были впечатляющие. А у меня вредная привычка таскать в карманах все подряд: от зажигалки до гвоздей, опыт показывал, что они однажды могут пригодиться.

Вот и пригодились.

Замок тихо щелкнул, дверь открылась, я вновь оглянулась и, выскочив, побежала вперед, стремясь как можно скорее раствориться на улицах города.

Первые двадцать метров я пронеслась, почти ликуя, что все удалось, а потом меня обняла тьма. Мягко, почти ласково. За периметром стен, возле особняка Дагервуда, она казалась несущественной, разбавленной светом фонарей и окон. Тьма пряталась в щелях и углах и притворялась совсем нестрашной. Я успела забыть, что это не так. Что тьма коварна. И терпелива. Она лишь ждала своего часа, чтобы напасть на меня. Смеялась, пока я открывала замок, пока радовалась.

– Прочь! – Я не выкрикнула – выдохнула, пытаясь не сбавлять темп и не смотреть по сторонам.

Тьма трогала меня лапами, играла. Моя тьма всегда была материальной. Она принимала форму, порой я видела ее. Смутные очертания, словно призраки. А вот сегодня увидела по-настоящему. И ужаснулась. Длинное змеиное тело с рядом гребней. Перепончатые крылья. Хвост, от которого остается след пепла. Треугольная голова с провалами глаз. Жуткая ночная тварь, помесь мурены и летучей мыши, которой не существует в природе.

Но сейчас одна из этих тварей плыла по воздуху рядом со мной, смотрела своими бесконечно-пустыми глазами. И я видела ее так же ясно, как свои бледные ладони.

– Тебя нет! – словно мантру выкрикнула я, пытаясь беречь дыхание. – Ты плод моего воображения. Тебя не существует!

Реющая, как воздушный змей, тварь открыла пасть и показала тонкий язык-жало, словно хотела что-то сказать. Она летела рядом – извивающаяся и совершенно беззвучная, рассекающая ночь без малейшего шороха. Крылья почти не двигались, она словно парила в потоке воздуха, как рыба в воде.

– Тебя нет! – выкрикнула я.

Змея снова открыла пасть, мотнула головой. И обвилась вокруг меня. Лишь на миг, но я ощутила это прикосновение – жуткое настолько, что я чуть снова не потеряла сознание. Тварь была какой-то противно сухой, как осенний лист, царапающей. Я вскрикнула, споткнулась, покатилась по земле, больно ударившись коленом. Монстр взлетел, расправив крылья, и вновь спланировал ко мне, заглядывая в лицо пустыми глазницами.

Я сжала в ладони гвоздь, свое единственное оружие, и встала, широко расставив ноги. Странно, но теперь, когда я видела чудовище, страх стал меньше. Жутко от того, что не знаешь, кто твой противник. Теперь же я его видела. И собиралась вбить гвоздь в эту голову, чего бы мне это ни стоило!

– Ну, давай, – со злостью ухмыльнулась я. – Посмотрим, кто кого! Только приблизься и получишь гвоздем в череп!

Змей, извиваясь, двинулся ко мне и вдруг остановился. Мотнул головой. И, развернувшись, стремительно умчался в темноту, слившись с ней.

Я еще постояла, ожидая подвоха, а потом издала короткий ликующий вопль! Я его прогнала! Так его!

Правда, задерживаться и упиваться торжеством не стала, во тьме могут быть и другие змеи, так что лучше убраться отсюда подальше. К счастью, до освещенной части города я добралась без происшествий. А еще через полчаса ночь отступила, сдавшись рассвету.