Глава 16. Габриэль

«Человеческие пороки, злоба и жестокость свели мир с ума. И он воспротивился. Вздымалась земля, норовя уничтожить людей, приливные волны сносили города. Лино и Основатели плакали, видя это. Текли с неба багровые слезы. Лишь Жертва могла остановить гибель человеческую. Великая Жертва одного из Правителей.

Летопись Эры Исполнения Желаний»

***

Стража Димитрия в один миг выстроилась полукольцом, закрывая своего Правителя. Взметнулись щиты и мечи. Оглушающий рык сотряс дворец – и чудовище сорвалось с места. Тяжелый паланкин, оказавшийся на пути Зверя, взлетел в воздух от удара мощной лапы, пролетел через весь зал и врезался в стену. Во все стороны брызнули щепки.

Из угловых колонн выдвинулись прутья решетки, превращая тронный зал в капкан. Или в кормушку для чудовища.

– Беги! – Фрейм толкнул меня в сторону единственного выхода, где толпилась обезумевшая от ужаса свита Димитрия. Люди визжали, толкались и падали, торопясь прочь от взбешённого чудовища.

Я пробежала несколько шагов и обернулась. Жуткий рев снова сотряс здание, черным тараном зверь врезался в полукруг стражей. Удивительно, но те устояли и даже отразили атаку, видимо, в охране Димитрия были не совсем обычные люди. Но сегодня они столкнулись с таким же необычным противником. Откатившись, хищник вскочил, слитным движением развернулся и снова напал! Лапы с ужасающими когтями ударили по железным щитам, вспарывая их, словно бумагу. И я вдруг поняла, почему этот зал совершенно пустой. И еще заметила многочисленные борозды на стенах, полу, даже потолке! Боги, это какие же когти надо иметь, чтобы процарапать камень?

От визга и воплей наложников звенело в ушах.

– Стоять! – орал командор стражей. – Оберегать Правителя!

Димитрий покачал головой, словно происходящее казалось ему глупой шуткой.

– Габриэль, возьми себя в руки, ты ведешь себя глупо.

Чудовище в одном невообразимом прыжке взвилось в воздух, качнулось на потолочных балках и обрушилось вниз, разметав часть оградительного круга. Люди в доспехах покатились по полу. Новый рык разорвал сумрак тронного зала.

– Габриэль, нам надо поговорить, – снова начал Димитрий.

Зверь пригнул голову к полу, злобные бусины глаз налились кровью. Когти впились в каменный пол, брызнула крошка. И Зверь снова прыгнул, раскидывая стражей Димитрия, словно игрушечных воинов. Правитель Арвиндаля выругался и зашептал. Как и на корабле во время атаки, его глаза побелели, грани короны удлинились. Воздух вокруг Зверя уплотнился, став путами. Габриэль взвыла и рванула из возникшей вокруг нее полупрозрачной клетки.

– Спокойно, крошка, – пробормотал Димитрий, продолжая уплотнять вокруг чудовища воздух. – Не дергайся.

Зверь притих, низко опустив голову и впиваясь когтями в камень. Черные глаза неотрывно смотрели на хозяина севера, с изогнутых клыков текла слюна. Стражи Димитрия медленно поднимались, осматривались.

Я сделала шаг вперед. Чудовище повержено?

– Ну вот видишь, – начал довольный Димитрий, но тут чудовище в клетке изогнулось и потекло. Кабанья голова вытянулась, тело расплющилось, лапы исчезли. Миг – и черная лента просочилась сквозь прутья клетки наружу. Еще миг, и новое чудовище – огромная ядовитая кобра – бросилось в атаку.

Я рухнула за остатки паланкина. Между мной и выходом теперь было слишком большое расстояние, не убежать! Рядом с воплем упал один из воинов, в его глазах плескался ужас.

– Защищать Правителя! Отходим! – орал командор.

Жуткое шипение, исходящее из треугольной змеиной головы Зверя, ударило по ушам. С потолка посыпались камни. С невероятной скоростью змея переместилась, закрывая людям путь к выходу. Глаза – такие же черные и злобные, как в прежней ипостаси, – искали Димитрия. Раздвоенный язык мелькал в пасти.

Стражи попытались закрыть Правителя, но один удар змеиным хвостом – и люди разлетелись по залу. Я спряталась за остатками паланкина и с ужасом вертела головой, пытаясь найти Фрейма. Где он? Видимо, успел уйти… в отличие от меня!

Димитрий снова зашептал – и вокруг него поднялась ветряная воронка. Древние стены содрогались от ударов Габриэль и силы Димитрия. Сверху сыпались камни и щепки, казалось, еще немного – и дворец не выдержит, рухнет. Обезумевшая Габриэль билась и шипела, пытаясь добраться до Димитрия. Ее снова и снова отбрасывал поток воздуха, но я видела, как бледен Правитель. Его глаза почти утратили цвет, губы стали казаться серыми. Змеиный хвост метался по полу, раскидывая стражей, которые пытались помочь своему господину. Изловчившись, командор воткнул меч в тело чудовища, пробив темно-зеленую чешую. Потекла кровь. Габриэль снова обернулась кабанихой и издала такой жуткий рев, что я почти оглохла. Удар – и смельчак-командор катится по полу, словно игрушечный солдатик. Второй удар – и еще двое стражей взлетают в воздух и падают окровавленными. Мерзкий хруст костей и болезненный вой пробиваются сквозь шум ледяной воронки и рев чудовища.

Я затравленно оглянулась, пытаясь найти выход. Да она ведь всех тут убьет! Габриэль никого не пощадит! Безумие горело в черных глазах чудовища, и в этом безумии не было ничего человеческого.

– Габриэль, остановись! – снова закричал Димитрий. Он тоже уже понял, что никто не покинет этот зал живым.

Я схватила острую палку – остаток основы паланкина, сжала ее в кулаке. Хотя чем мне поможет эта щепка? Разве что попытаюсь воткнуть в глаз зверя, когда очередь дойдет до меня…

– Габриэль, это безумие! – Димитрий все еще надеялся достучаться до разума Зверя. – Ты сошла с ума!

Ой, не те слова выбирал Правитель для переговоров, ой не те!

– Габриэль! Хватит! – Воронка вокруг него на миг поредела, и этого хватило Габриэль для атаки. Короткий удар – и Правитель Арвиндаля с хрустом впечатался в стену тронного зала. На миг повисла тишина. Я сжалась от ужаса. Человек не способен пережить такой удар.

Но не Димитрий. Очень медленно, но он все-таки встал. По его лицу струилась кровь – слишком яркая на бледных щеках. И удивительно обыкновенная, красная. Такая же, как и у меня, как у всех в этом зале. А ведь я почти поверила, что вены Димитрия наполнены звездным светом…

– Защищать… Правителя… – хрипел раненый командор. Но встать у него не получалось. Несмотря на невероятную силу, он не был Основателем. Воины – те, кто еще мог, – встали между Димитрием и чудовищем. Каждый из них знал, что смотрит в глаза собственной смерти.

И тут наверху мелькнула быстрая тень. Кто-то пробежал по балкам потолка и легко, по-кошачьи прыгнул на массивную бронзовую люстру – единственное украшение этого зала. Мужской силуэт на миг замер прямо над кабаньей головой. Мое сердце тоже замерло. Я узнала того, кто сумел забраться на крышу и пролезть на потолочные балки древнего здания. Фрейм.

Темная тень бесшумно упала вниз – прямо на голову чудовища. Я вскочила, люди ахнули, не веря своим глазам и возможному спасению. Один удар меча в глаз чудовища – и мы спасены! Но… но в руках Фрейма не было оружия. Его руки были пусты. Но как же? Зачем он прыгнул? Что можно сделать голыми руками?

Кабаниха завизжала, пытаясь сбросить чужака. Фрейм низко склонился к торчащему уху, его губы дрогнули. Он что-то сказал? Но что? Что?

Чудовище забилось, зарычало. А потом Зверь оглушительно и болезненно взвыл и исчез. На залитом кровью полу тронного зала осталась лишь обнаженная девушка. Спутанные светлые волосы разметались вокруг ее тела. Над правой грудью свернулась лента черной бесконечности. Упавший Фрейм прокатился в кувырке и, вскочив, обернулся. Габриэль не шевелилась. Похоже, Правительница потеряла сознание.

Один из стражей Димитрия подбежал и занес над тонким телом окровавленный меч. И тут же его снес поток ледяного воздуха.

– Это Правительница, идиот! – рявкнул опешившему воину Димитрий. Подошел ближе к лежащей Габриэль, глянул на ее тело. – Я сам ее убью. Когда решу.

С другой стороны остановился подошедший Фрейм. И оба выглядели одинаково злыми.

– Проклятье! – пробормотал Димитрий, стирая с разбитых губ кровь. – Это был мой любимый наряд.

Внутри меня шевельнулась то ли жалость, то ли женская солидарность. Стянув с себя кафтан, я подошла ближе и закрыла от мужских взглядов тело Габриэль. Где-то у входа уже причитали бегущие советники.

– Моя госпожа, моя госпожа! – выл на одной ноте толстяк в тюрбане. Зал неожиданно наполнился шумом людей: лекарей, советников, стражей… Прутья снова скрылись в колоннах, открывая зал ветрам и людям.

Но я их не видела, потому что глаза Правительницы неожиданно распахнулись. Зеленые, как папоротники Соларит-Вулса. И Габриэль вздрогнула всем телом.

– Это… ты? – с ужасом и надеждой прошептала она.

Тонкие испачканные пальчики Правительницы сжались на моем запястье, не отпуская. Вокруг суетились люди, кто-то что-то кричал, приказывал, требовал… Советники в расшитых халатах накрыли Габриэль золотым покрывалом, тут же появились носилки, на которые осторожно переложили Правительницу. Я хотела уйти, но Габриэль так и держала меня, не отпуская. Я беспомощно оглянулась на Димитрия и Фрейма. Вокруг них толпились стражи Соларит-Вулса, но, кажется, они пока не понимали, как должны поступить, то ли заточить чужаков в темницу, то ли отправить в гостевые покои и накормить обедом.

Димитрий, поймав мой взгляд, повелительно махнул рукой. Мол, иди с ней, с Габриэль.

Я и пошла, выбора у меня все равно не было. Даже в таком, обморочном состоянии, Габриэль оказалась невероятно сильна. Пока ее донесли до покоев, на моей коже от ее нежных пальчиков проступили пятна синяков. И даже когда Правительницу уложили на изумрудное покрывало, меня она не отпустила. Тощий лекарь в огромном чурбане, делающим его похожим на одуванчик, лишь покосился на меня неприязненно и вздохнул. Вокруг Правительницы суетилась целая толпа то ли врачевателей, то ли прислужников, все – смуглые как запеченные картофелины и юркие как ящерицы. Они крутились вокруг ложа, мешали микстуры и настойки, пытались напоить золотовласую госпожу и безостановочно что-то говорили, создавая невообразимый шум и гам.

Я присела на край кровати и осмотрелась. Комната оказалась большой и красивой. Вместо одной стены здесь развевались полупрозрачные занавеси, такие же колыхались над широким ложем, заваленным бархатными подушками. В углу стоял низкий столик, рядом – плетенные из лозы кресла. Пол устилали бамбук и мягкие коврики. Просторно, воздушно, красиво. Очень подходит зеленоглазой красавице, которая едва не погубила всю делегацию из Арвиндаля.

Я тихо вздохнула. И тут поняла, что Габриэль очнулась и смотрит на меня. Некоторое время мы молча разглядывали друг друга. Потом я смущенно улыбнулась.

– Может, отпустишь?

Габриэль выглядела непонимающей. Я подняла руку, в которую она вцепилась.

– Отпусти. Мне больно.

Издав какой-то захлебывающийся звук, девушка выпустила мою ладонь и попыталась отползти. Теперь она смотрела на меня с ужасом. Лекарь суетливо закружил вокруг кровати, щебеча на непонятном мне языке. Юные прислужники, одетые лишь в набедренные повязки, истово колотили опахалами из павлиньих перьев, другие, стоя на коленях, предлагали госпоже сочные фрукты, напитки, орехи и ягоды.

Габриэль на них не реагировала, ее взгляд прилип к моей руке, на которой расплывались некрасивые синяки.

Прекрасное лицо скривилось, и Правительница заморгала – часто-часто. Словно вот-вот разрыдается. И почему-то мне стало ее жаль. Вопреки всему, что она сделала в тронном зале, мне стало ее жаль.

– Мне совсем не больно, – произнесла я. – И на мне быстро все заживает, уже завтра ничего не будет!

Габриэль закрыла лицо ладонями, ее тело содрогнулось. Кажется, у Правительницы начиналась истерика. Лекарь принялся по-птичьи верещать, опахала забились с такой скоростью, что поднявшийся ветер мог унести нас всех в бездну! Помощники бестолково вертелись рядом, причитая, подвывая и заламывая руки. Чем, конечно, только добавляли нервозности.

Габриэль сидела, закрыв лицо руками и раскачиваясь из стороны в сторону.

И я не выдержала.

– Убирайтесь! – рявкнула, указав всей этой толпе на дверь. – Уходите! Вы делаете только хуже! Кыш отсюда!

Лекарь возмущенно зачирикал, но Габриэль прошептала ответ, не отнимая рук от лица. И мужчины в повязках и тюрбанах потянулись к двери, кидая на меня недовольные взгляды.

Я отодвинула поднос с горой фруктов и орехов, налила в высокий стакан воды и подала его Правительнице.

– Выпейте, Ваше Величество. Полегчает.

Габриэль послушно сделала несколько глотков. Пока она пила, я ее рассматривала. Девушка и правда оказалась миловидной – широко расставленные яркие глаза, вздернутый носик и красивые губы. И совсем юной. Не верилось, что эта тонкая златовласая девушка сотворила то… что сотворила. Она все еще дрожала, ее зубы стучали о хрустальный край стакана, когда Габриэль пила. А напившись, снова уставилась на меня.

– Кто ты?

– Меня зовут Эл Рид. Я… пленница Димитрия.

От этого имени Правительница затряслась, лицо гневно исказилось. Но увидев, как я вскочила, готовая бежать прочь, устало махнуло рукой.

– Я не обращусь больше, не бойся. По крайней мере, не сегодня. Телу необходимо восстановиться, ресурс потрачен практически полностью. У меня сейчас обезвоживание и полное истощение, сил не больше, чем у новорожденного котенка. На некоторое время я… неопасна.

Она помолчала, опустив ресницы.

– Тогда вам стоит поесть, Ваше Величество.

– Зови меня Габриэль, – махнула она рукой. – Враги Димитрия – мои друзья.

Я улыбнулась, не став уточнять, что я Ворона. Правительница все узнает, но пусть это случится не сейчас. Сейчас Габриэль выглядела уставшей, подавленной и даже испуганной.

– Останься со мной, Эл, – почти умоляюще произнесла она. – Мне до колик надоело щебетание моих придворных. Знаешь, они все безумно меня боятся. А я боюсь, что однажды обернусь Зверем и всех их сожру. Проснусь поутру, а вокруг меня лишь груды мяса и костей – все, что осталось от моей свиты.

– Значит, ты не можешь это контролировать? Обращение.

Габриэль покачала головой.

– Не могу. И это так… ужасно. Сильные эмоции делают меня чудовищем. И я перестаю быть человеком.

Она снова содрогнулась.

– Наказание никто из нас не может контролировать или обратить. Никто из Правителей…

– Наказание? – вдоль моего позвоночника прокатился холодок. – Чье наказание?

– Лино, – едва слышно прошептала девушка и посмотрела в угол комнаты. Там на золотой подставке стояла изящная статуэтка – черный единорог с красными глазами. Символ новой эры, который должен быть в каждом доме – хоть в жилище бедняка, хоть во дворце Правителя.

– Лино… прекрасный и беспощадный Лино, – забормотала Габриэль. – Он дал нам то, чего мы желали. Исполнил наши желания! Он так жесток, так невероятно жесток…

Габриэль коротко рассмеялась, и я поежилась, вспоминая безумные глаза Зверя. Тени того безумия все еще мелькали в широко распахнутых зеленых глазах Правительницы.

– И чего желала ты? – тихо спросила я.

– Силы. – Она снова рассмеялась. – Я была такой слабой… Маленькой, одинокой и слабой девочкой. Я всего боялась. Людей, насмешек, борьбы… Я хотела быть иной. Бесстрашной. Сильной! Я желала быть сильнее всех. Быстрее всех. Злее всех! Чтобы никогда никого не бояться. Так и произошло. Теперь я боюсь только двух созданий бездны. Лино. И… себя.

Ее лицо исказилось, и я торопливо сунула в руки девушки еще один стакан воды. В открытый проем стены влетела ярко-синяя птичка, посмотрела, склонив голову, и уселась на спинку кресла.

– Я так хотела быть сильной, Эл, так хотела! – напившись, продолжила Правительница. – Я ведь не просто так выбрала имя… А имена имеют значение, ты знаешь? Обладают силой. Надо быть осторожными, выбирая их. И загадывая желание. Но тогда мы этого не понимали. Никто из нас…

Последнее она сказала почти неслышно. И кажется, испугалась. Откашлялась, посмотрела удивленно. Хмыкнула. И произнесла уже спокойно.

– И все же жаль, что не удалось прикончить Димитрия.

Чего действительно жаль, это что Правительница начала приходить в себя. К ней возвращалась ясность мышления, а я ведь еще ничего не узнала!

Я покосилась на дверь. Может, тихонько стукнуть Габриэль по башке? Очнется, и мы продолжим столь увлекательную беседу! Хотя вероятнее всего меня просто отправят в темницу, вот и весь разговор.

Дружелюбно улыбаясь и надеясь, что мои кровожадные мысли не отпечатались на лице, я подвинула Габриэль поднос с фруктами, и девушка принялась торопливо есть. Видимо, обращение в монстра и правда лишает сил.

Еще несколько птичек присоединились к первой. Следом влетел рой рогатых и противных на вид жуков, они расселись, жужжа, на занавесях кровати. На бамбуковые циновки заползла целая делегация желтых ящериц и замерла, тараща на людей бусины глаз.

Я проследила нашествие живности изумленным взглядом. Габриэль не отреагировала, похоже, ее подобное не удивляло.

И все же у меня были вопросы, задать которые просто жизненно необходимо.

– В тронном зале ты меня, кажется, узнала. Но разве мы уже встречались?

Габриэль вздрогнула. И кажется, снова испугалась.

– Я… не помню. Верно, мне что-то почудилось. Нет, Эл, раньше мы не встречались. Я бы запомнила.

Я разочарованно вздохнула.

– Жаль. Ладно, неважно. Что тебе сказал Фрейм? Тот парень, что прыгнул с люстры на твою голову. Ну то есть на голову…

– Зверя, – уже спокойно закончила Габриэль. Ее глаза окончательно утратили безумный блеск и стали ясными, словно листва, пронизанная лучами солнца, тело расслабилось. – Фрейм? Вот как его зовут. Он сказал всего несколько слов, но это позволило мне вспомнить клятву целиком.

– Клятву?

Правительница кивнула.

– Беря мир в свидетели, я клянусь, что не нарушу обета беречь человеческую жизнь пуще всего на свете. Не навредить ей никаким образом и никаким способом. Сохранять, оберегать, лечить и спасать отныне моя святая и единственная цель.

Она на миг прикрыла глаза, выдохнула. И снова посмотрела на меня.

– Это клятва. Клятва, которую я дала когда-то. Очень давно… В другой жизни.

– И другой эпохе, – сказала я. – До Эры Исполнения Желаний.

Габриэль кивнула и задумчиво посмотрела на свои руки. Под ногтями запеклась кровь. Чужая.

В проем бесшумно вползла пятнистая дикая кошка и уселась, рассматривая нас. На занавеске повисла мартышка.

– Я хотела помогать людям. Это была моя мечта.

– Разве Забвение не стерло эти воспоминания?

– Такие стереть невозможно.

Дикая кошка подползла ближе, жуки облепили столбик кровати, ящерицы забрались на край покрывала. Дергая длинным носом и топорща иголки, в комнату заползла ехидна. И Габриэль словно очнулась, схватила подушки и принялась швырять их в животных.

– Убирайтесь! – заорала она. – Пошли вон! Вон!

Ох, кажется, я поняла назначение этих многочисленных бархатных снарядов!

Птицы и звери испуганно заметались, спешно покидая покои, и Правительница мрачно потерла лоб.

– Иногда все это ужасно утомляет, – капризно сообщила она.

– Может, поставить стену? – осторожно предложила я, наблюдая как из-за угла осторожно, пытаясь слиться с полом и прижав к голове уши, возвращается пятнистая кошка. За ней, замирая на каждом шагу, ползли ящерицы.

– Бесполезно. Эти создания будут скрести ее, делать подкопы, пока не доберутся до меня. – Габриэль царственно выпрямилась на кровати, придерживая рукой сползающее покрывало. – Благодарю, что побыла со мной, Эл. Я уже давно ни с кем не говорила… по душам. Поверь, я этого не забуду. И не бойся, в Соларит-Вулсе ты почетный гость. А сейчас мне необходимо вернуться к своим обязанностям и встретить гостей из Арвиндаля. Раз уж мне не удалось растерзать Димитрия, придется оказать ему должный прием. Мне необходимо одеться.

И Правительница дернула витой шнур. Где-то зазвенел колокольчик, и двери покоев распахнулись, снова впуская прислужников. Кажется, все это время они торчали в коридоре.