ГЛАВА 10
Ромт явился, хотя и выглядел недовольным. Стоял, сцепив за спиной руки, может, пытаясь сдержаться и не кинуться на Армона. Как и прежде, его единственная дань человечности — полотняные штаны, обувь отсутствовала. Треугольные уши нервно подрагивали, выдавая волнение. Армон поднялся из-за стола, оперся рукой о столешницу, сверля Ромта тяжелым взглядом.
— В чем я провинился, главнокомандующий? — язвительно протянул пятнистый.
— Думаешь, дело в провинности?
— В чем еще? — мрачно буркнул гость. — Меня с утра выдернули в Эльхаон, твои стражи не дали и слова сказать, на вопросы не отвечали, хорошо хоть кандалы не надели! Так в чем дело? Что ты мне предъявишь? Может, связь с предательницей Интиорией? Или мнимый заговор против нашего вожака, что мы так славно обрели? Так что тебе нужно, чужак?
Каждое слово Ромта сочилось ядом, и на миг Армон усомнился, что принял верное решение. Но потом он заметил и другое чувство, что светилось в глазах пятнистого. Обида. Вот что заставляло его цедить слова.
В каком-то смысле рихиор его понимал. Армон был в Пустоши незваным гостем, что волей судьбы стал и вожаком, и главнокомандующим, сам того не желая. А вот Ромт родился и вырос здесь, для него Пустошь — единственная реальность. А сейчас он изгой, от которого все отвернулись, помня предательство Интиории.
— Кстати, где она — твоя пара?
— Я не знаю, — выплюнул Ромт. — И если ты снова хочешь спросить меня, почему она сделала это, почему открыла ворота для крылатых…
— Нет, — оборвал его Армон. — Тебя привезли не для этого.
Он сделал вдох, в последний раз обдумывая свое решение. Он не должен ошибиться, не имеет права. В очередной раз прокрутил в голове качества пятнистого.
— Я позвал тебя не для наказания, Ромт, — наконец произнес Армон. — А чтобы предложить должность моего Когтя.
— Когтя? — выдохнул пятнистый. Золотые глаза вспыхнули. — Но… это ведь второй зверь в стае! А твой Коготь — второй в Пустоши…
Он осекся, напряженно всматриваясь в лицо вожака.
— И в чем подвох? — резко бросил пятнистый.
— Подвох? В том, что это демонски поганая работенка, — скривился Армон. — Не надейся, что тебе понравится, Ромт. Мне нужен тот, кто будет предан Пустоши от ушей до мозолей на пятках, до последнего вздоха! Кто готов, не раздумывая, отдать жизнь ради ее блага. И кто будет охранять ее жителей от восхода и до восхода, всегда.
Пятнистый сглотнул.
— Но… как же Интиория? Она же предала…
— Я не собираюсь судить тебя за ее дела, — жестко сказал Армон. — Думаю, ты не единственный, кто был жертвой ее интриг. Я лишь верю, что в будущем ты вспомнишь ее предательство. Ну так как, Ромт? Готов стать моим Когтем?
К чести пятнистого, он выдержал значительную паузу, прежде чем кивнуть.
— Да, — сухо сказал он. — Я готов. Вожак.
Армон склонил голову набок, всматриваясь в лицо полузверя-получеловека. И надеясь, что выбор сделан правильный. На этот раз — правильный…
— Хорошо. Клятву принесешь в полночь, Ромт, по законам леса и Пустоши. А пока можешь ознакомиться с нашим распорядком и проведать друзей, тебя проводят.
Ромт кивнул, но уходить не спешил. Армон вопросительно поднял бровь.
— Если тебе понадобился Коготь, значит… у нас проблемы, вожак?
— Боюсь, что да. И боюсь, что большие. Наверное, тебе стоит учесть это, прежде чем давать клятву служения мне и Пустоши.
— Это ничего не меняет, — Ромт небрежно пожал плечами. — Я уже сказал свое слово.
Рихиор кивнул, не показывая, что ответ ему понравился.
Ромт покинул кабинет командующего, а сам Армон отошел к окну. Отсюда была видна башня, в которой день назад он устроил бойню. Путевик убит, портал разрушен. По крайней мере, это убережет их от нового вторжения. Но… Но не объяснит, что происходит. Кто были эти воины, почему напали, не сказав ни слова? Портал в Эльхаоне соединен с двумя выходами в Кайере. Один ведет в дирижабль над императорским дворцом, второй в башню на севере столицы. Как объяснял Путевик, это было сделано на случай, если один из порталов окажется под угрозой.
Откуда пришли убийцы?
И что, забери его лесные духи, происходит в Кайере?
Кажется, ему придется это выяснить. Потому что сидеть в Эльхаоне, мучаясь от неизвестности и ожидая нападения, ему очень не нравилось. И, к сожалению, в Пустоши не было никого, кто мог бы навестить Кайер и вернуться. Никого, кроме самого Армона! И сейчас рихиор чувствовал себя в западне. Он не мог покинуть Пустошь, не мог бросить ее, но в то же время был обязан узнать, что происходит!
Портал разрушен, значит, добираться придется своим ходом. И снова все возвращается к тому, что сделать это способен лишь Армон. Крылатые и пятнистые сильны и мужественны, но они никогда не покидали границ Пустоши. И как объяснил Харт, они и не смогут это сделать: серебряная граница не выпустит.
Значит, он вновь возвращается к тому, что придется ехать…
Армон втянул воздух сквозь зубы. Проклятие!
На языке остался знакомый вкус, и он повернул голову за мгновение до того, как дверная ручка повернулась. Сойлин. Выглядит бледной. После бойни у портала им так и не удалось поговорить: сначала рихиор пытался разобраться в произошедшем, а когда заглянул поздней ночью в покои, нашел девушку спящей.
И будить не стал.
— Птичка, — он повернулся к Сойлин. — Нам надо поговорить.
Она напряглась и медленно кивнула.
— Для начала скажи мне, — Армон приблизился, но не прикоснулся. — Я напугал тебя? Ты испугалась вчера, когда увидела меня… таким? Поняла, на что я способен. Испугалась?
Она сглотнула.
— Нет. Я… не боюсь тебя, Армон.
Он постоял, глядя ей в глаза.
— Я должен покинуть Пустошь, Сойлинка. Ненадолго. У меня нет выбора.
— Уедешь? — вскинулась она и нервно провела рукой по волосам. — Вот как…
— Я вернусь, — тоска сжала сердце, впиваясь когтями. — Слышишь меня? Я вернусь к тебе! Ты мне веришь?
— Конечно, — тихо подтвердила девушка. — Конечно, я тебе верю. И я… буду тебя ждать.
Армон нежно поцеловал ее в губы, и Сойлин ответила — порывисто, горячо. Но продолжить не удалось — за дверью послышались шаги, и рихиор с сожалением выпустил крылатую из рук. Пришли командиры отрядов с докладом, и Сойлинка махнула рукой.
— До вечера.
И уже слушая отчеты пятнистых и крылатых о положении дел в Пустоши, Армон позволил себе сжать за спиной кулаки. Потому что его нежная девочка соврала, сказав, что не боится его. Она соврала.
И только ли в этом?
* * *
«Жемчужная чаша госпожи Вергуд» располагалась на окраине Кайера, но это не мешало ей быть одним из самых дорогих и желанных мест столицы. Попасть сюда могли только очень уважаемые и очень обеспеченные люди. Все дело в том, что здесь располагался источник с целебной водой и камнем, способным вернуть молодость и красоту. По крайней мере, так утверждала сама госпожа Вергуд. Конечно, никто из нашей компании здесь никогда не был, потому что одно посещение волшебного места стоило как недельный отдых у далекого озера Аль-Майер.
К чаше отправились втроем — мы с Одри и Здоровяк, Ник и Лира остались в поместье мастерить артефакт искажения. У входа в заведение госпожи Вергуд маячил верзила, призванный оберегать источник от нежелательных гостей. Таких, как мы.
— Одри, нам нужна иллюзия, — сказал я, проверяя свой резерв. Спасибо Изнанке, он был полон. — Прикинемся богатой парой, что решила осмотреть чашу. Надо понять, действительно ли Лоель внутри. Действуем тихо и незаметно, внимания не привлекаем, шума не вызываем. Все ясно?
Златовласка кивнула, не глядя на меня, выдохнула…
— Гарпун мне в ребро, — изумился Здоровяк. — Вот это фокус!
Я удовлетворенно хмыкнул, осматривая себя — толстяка средних лет в облачении жреца Богини Равновесия и кудрявую черноволосую женщину, что стояла теперь на месте моей златовласки.
— Знакомые лица, — усмехнулся я, предлагая Одри руку.
— Мне легче удерживать образы людей, которых я видела.
— Мы отправимся внутрь, — решил я. — А ты, Здоровяк, раздобудь экипаж без возницы.
— И где я его возьму? — не понял ловец.
— Укради, — буркнул я. — Но чтобы экипаж был у задних ворот через полчаса!
Одри оперлась ладонью о мой локоть, и мы степенно двинулись к двери, украшенной латунными завитками и бронзовыми светильниками.
Внутри помещения открылся просторный холл, а нам навстречу вышла сухощавая женщина. С ходу оценив иллюзию наших роскошных одеяний и блеск украшений на Одри, госпожа Вергуд просияла радушной улыбкой. После приветственных слов нас проводили к дивану и усадили, предложив чай и пирожные.
— Наши добрые друзья очень хвалили вашу «Жемчужную чашу», — важно сложив руки на животе, заявил я. — Как вы понимаете, я не могу назвать имя столь высокопоставленных людей Кайера, но думаю, что могу им верить.
— Конечно, конечно, — закивала госпожа Вергуд. — Мой источник известен не только в столице! Слава о нем гремит всюду!
— И все же, я сомневаюсь, — оборвал я поток меда из уст хозяйки. — Несмотря на благоприятные отзывы, чем вы докажете, что вода не вредна для моего здоровья? Столь важная фигура, как я, не может рисковать…
— Что вы, никакого риска! — госпожа Вергуд всплеснула руками. — Напротив, вода из чаши неимоверно полезна! Вы омолодитесь, станете бодрее и еще прекраснее! — беспощадно льстила женщина. — А ваша супруга — еще красивее! Поверьте мне! Я бы рекомендовала вам десять посещений моей чаши для полного омоложения вашего тела! И в дополнение — принятие уникального целебного напитка с вытяжкой из морской девятихвостой улитки и целительный массаж ногами девственницы! Поверьте, на одиннадцатый день вы ощутите, что стали на двадцать лет моложе, господин Руфус Ларион! Да что там! На тридцать! — ушлая хозяйка склонилась ниже. — Только сегодня и только для вас — невероятное предложение! Три посещения по цене двух! Невиданная щедрость, и лишь от того, что я преданная послушница Богини и ее в вашем лице!
Я моргнул, переваривая неслыханное великодушие госпожи Вергуд.
— Звучит неплохо… — я задумчиво повертел в руках чашечку из тонкого фарфора.
— Решайтесь скорее! Я принимаю драгоценные камни и бумаги! Не сомневайтесь! Посещение моего заведения расписано на год вперед, но для вас… Для вас я сделаю исключение, найду местечко! Поверьте, это большая удача. Огромная!! — горячо уверила госпожа Вергуд и склонилась еще ближе, преданно заглядывая мне в глаза. — Вот, например, сегодня нас посетила очень талантливая особа со своим братом! И могу сказать вам по секрету, что она бесподобно красива! И знаете, кому обязана своей красотой? — женщина напустила на себя таинственности. — О, я не буду произносить это вслух. Но вы так умны, господин… И несомненно, все поймете и сами…
— И кто же эта известная всем особа? — Одри весьма убедительно скривила губы.
— Увы, я не могу назвать имя, — со вздохом развела руками хозяйка. — Но уверяю, что она прекрасна, и все из-за моей чаши! Если хотите знать, о ее красоте ходят легенды!
— И эта женщина сейчас здесь? — проявил я заинтересованность.
— Да, она арендовала чашу на целый день.
Госпожа приложила пальчик к губам. Мы с Одри переглянулись.
— Ну что же… — задумчиво протянул я, лихорадочно размышляя. По всему выходило, что Лоель находится в этом помещении, но я не знал, как проникнуть внутрь. И тут Одри взмахнула руками, упала на спинку дивана и закатила глаза.
— О, Богиня, моя дорогая жена! Что с ней? Она умирает! — заорал я, понадеявшись, что Одри лишь притворяется, а не на самом деле лишилась чувств. Но то, что я все еще выглядел, как жрец, внушало надежду. Если златовласка отрубится, то и ее иллюзия развеется.
Госпожа Вергуд вскочила, растерянно всплескивая руками.
— Пит, Пит, срочно отправляйся за целителем! — закричала она заглянувшему прислужнику. Одри издала жалобный стон. Я бы впечатлился, но было некогда.
— Ваш чай! — вскочив, я сунул нос в изящный чайничек. — Это ведь особый сорт с берегов реки Аль-Майер? С цветками лилии? О, Богиня! У моей обожаемой жены на них отторжение!
Лицо Одри стало красным. Возможно, от сдерживаемого смеха.
— Целитель живет в соседнем доме! — госпожа Вергуд побледнела. — Но почему вы не сказали про чай?! Это лучший сорт…
Я отмахнулся и заметался по комнате, снося посуду со столика и создавая хаос.
— Она умирает! Спасите!
— Целитель будет здесь через минуту!
Слишком быстро. Нам надо хотя бы десять!
— Молитесь Богине! Все в ее руках! — заорал я. — Идите! Оставьте нас, я должен провести обряд!
Хозяйка чаши придушенно вскрикнула и унеслась. Стоило двери захлопнуться, Одри прекратила умирать и вскочила.
— Надо поторопиться, — златовласка вытерла со лба испарину.
— Идем, — кивнул я, устремляясь к внутренней двери. За ней открылся коридор, по которому мы и побежали. Удерживать иллюзию уже не было смысла, так что она сползла с нас, оставив истинный облик.
— Сюда! — воскликнула Одри, показав на белесый пар, стелющийся по коридору. Ну конечно, здесь ведь находится горячий источник!
Еще несколько коридоров и дверей привели нас в небольшую комнату. Пол здесь был из цельного куска камня жемчужного цвета, в центре клубилось марево и плескалась вода. Та самая чаша!
— Ширанто! — прошептал я, выкидывая аркан ветра, потому что в этом тумане можно было и себя потерять!
Налетевший порыв унес часть пара, обнажив лежащих в горячей воде людей. Парень и девушка, оба облачены в длинные белые рубахи, лица измазаны какой-то зеленой дрянью.
— Что такое? — распахивая глаза, произнесла Лоель Золотая Туфелька. — Что происходит?
Я окинул внимательным взглядом самую красивую женщину Кайера. Черные волосы заплетены в косу и уложены вокруг головы, чтобы не мокнуть. Огромные синие глаза смотрят испуганно. Оценить прелесть лица мешает все та же зеленая масса, зато тело выглядело вполне соблазнительно. Полотно рубашки облепило точеную фигурку с пышными бедрами и грудью, когда девушка поднялась.
— Кто вы?
Я одобрительно щелкнул языком, отмечая, что молва не врала, и Лоель действительно красива, по крайней мере ниже подбородка. А потом кинул в чашу магическую сеть и аркан безмолвия. Два тела задергались, разевая рты в безмолвном крике.
— Что нам теперь делать? — спросила Одри. — Как мы их потащим?
В коридоре послышался топот и крики — кажется, отсутствие жреца и его жены уже заметили. Надо убираться отсюда!
Я примерился к арочному окну, сквозь которое был виден чудесный сад. Прошептал заклинание, скрещивая запястья. Стекло брызнуло осколками, и каждый загорелся, опадая чадящим факелам.
— Разве не ты говорил, что все надо сделать тихо? — хмыкнула Одри.
— Зараза! — ругнулся я. — Я хотел ведь просто испарить! Надеюсь, мой аркан левитации не отправит этих двух русалок в Бездну!
Прекрасные глаза Лоель наполнились слезами, говорить она не могла, зато слышала великолепно.
Я сосредоточился, вспоминая слова. Такая тонкая магия мне всегда удавалась плохо, мой стиль топорный — мне легче крушить и уничтожать, чем осторожно поднимать тело в воздух. Но, к счастью, я справился. Два тела — актрисы и ее дергающегося брата — рывком воспарили к потолку, чуть не припечатав их к искусной лепнине. Я снова выругался и направил тела к окну, откуда дул довольно холодный ветер.
— Надеюсь, Здоровяк на месте, — проскрипел я, с трудом удерживая плененных в воздухе. Они дергались и извивались, мешая мне. — Одри, иллюзия! Не нужно, чтобы нашу теплую компанию кто-то увидел.
Златовласка кивнула, и актриса с братом исчезли.
Я посмотрел на Одри.
— И как я должен их перемещать, если ничего не вижу?
— А как я должна их прятать, если ты должен их видеть? — огрызнулась девушка.
— Ну придумай, — возмутился я.
Одри прошипела что-то ругательное. И совсем неженственное. Мне понравилось. Я даже облизнулся, слушая ее.
— Ладно, потащу так. Смени нам личики, мое слишком красиво, чтобы показывать всем подряд! — улыбнулся и полез через окно в сад. Одри за спиной снова ругнулась, девчонка прогрессирует с каждой минутой! Глухой стук известил, что кто-то из двоих, то ли Лоель, то ли ее брат, все-таки стукнулись о раму, и, кажется, головой. Меня это мало заботило по правде, так что я лишь ускорился. Одри неслась следом, сохраняя иллюзию.
— Долго не смогу, — тяжело дыша, прошептала златовласка. — Слишком сложно!
— Еще немного.
Мы выскочили к ограде.
— Вонючие потроха, где этот придурок? — оскалился я, вертя головой.
— Едет! — выдохнула Одри, глядя на дорогу.
— Поберегись! — гаркнул Здоровяк, размахивая кнутом и оглушая округу свистом. Взметнув клубы пыли, рядом с нами остановилась скрипучая телега, груженная мешками с чем-то невероятно вонючим.
— Идиот, — выдохнул я, оглядывая наш «экипаж». — Ты стянул телегу для перевозки отбросов?
— Это единственное, что удалось найти, — обиженно протянул Здоровяк. — Залезайте!
Я с сомнением осмотрел наше средство передвижения, но времени на раздумья не оставалось, потому что из дома госпожи Вергуд уже неслись вопли. Так что я уронил плененных на грязные мешки, закинул следом бледную Одри и запрыгнул сам, когда ловец ударил хлыстом по крупу лошади.
— Вперед! — заорал он.
Перепуганная кляча всхрапнула и понеслась вперед так, что с борта телеги посыпался мусор, а колеса отчаянно завизжали, грозя отвалиться. Лоель провалилась между кучами отбросов, ее братец упал сверху. Лошадь хрипела, повозка подпрыгивала, Здоровяк свистел, наши пленные стонали.
— Это ты называешь — незаметно? — возмутилась Одри.
Я же прижал к себе златовласку и жадно проник языком ей в рот. Азарт погони жег кровь и будоражил тело, желание пьянило разум. Одри застыла в моих руках, а потом неожиданно ответила, возможно, она тоже поддалась безумию удавшейся авантюры. Наши языки трогали, изучали и пробовали, я почти задыхался, забыв, где я, и чувствуя лишь желанное, необходимое мне тело… Еще один жадный, горячий поцелуй, и я отпустил Одри. Заглянул в одурманенные глаза девушки.
— Так меньше чувствуется смрад этой помойки, — хрипло пояснил я свои действия.
— Конечно, — отозвалась она, отворачиваясь. — Я так и подумала!
Ехать к особняку пришлось в объезд, минуя основные дороги Кайера. Один раз встретился отряд ловцов, но на нас они не обратили внимания, лишь отвернулись, прикрыв лица перчатками. Так что я решил, что перемещаться на телеге с отбросами — не такая уж и плохая идея. Один минус — пока мы достигли моего дома, казалось, что запах въелся в кожу и отмыть его не поможет даже деготь.
— Засуньте пленных в подвал, — велел я выбежавшим Нику и Лире.
— Может, лучше в одну из комнат? — Ник осторожно снял с телеги Лоель, что, кажется, была на грани обморока. Или уже в обмороке, хрен ее разберешь.
Я задумчиво осмотрел тело, прикрытое лишь тонкой тканью.
— Ну ладно, в комнату. А братца ее в подвал.
— Отпустите! — захрипела актриса, дергаясь в руках Ника. Тот охнул, пытаясь ее удержать.
— Вы за это ответите! — прорычал ее брат Рит. Видимо, мой аркан безмолвия перестал действовать. — Мы все расскажем ловцам!
— Тогда нет смысла оставлять вас в живых, — хмыкнул я. Ник округлил глаза.
— Ты ведь шутишь, Лекс? — тихо спросил он.
— Даже не думал, — пожал я плечами. — На самом деле их легче убить, ты и сам это понимаешь.
Лоель издала приглушенный вскрик и все-таки лишилась чувств. Я аккуратно приложил ее брата рукояткой клинка по затылку, и тот тоже обмяк в телеге.
— Вот так лучше, — довольно протянул я. — А то вопят, дергаются, думать мешают. Несите их в дом. Здоровяк, не смей заходить в гостиную, пока не отмоешься, на заднем дворе есть бочка с дождевой водой.
— Разве у тебя нет купальни? — удивился мой недогадливый друг, стаскивая на землю тяжелое тело Рита.
— Есть, но она занята, — весело бросил я.
— Кем?
— Мною, конечно! И поторопись, я есть хочу!
Друзья вразнобой зашипели что-то невразумительно-оскорбительное, но я лишь рассмеялся. Право, порой с ними даже весело. В те моменты, когда они меня не раздражают! Впрочем, таких было немного.
Насвистывая, я двинулся к дому и опешил, когда меня толкнул острый локоть, а Одри пронеслась мимо.
— Тебя не учили, что девушек надо пропускать?! — крикнула она, захлопывая перед моим носом дверь. Сзади раздалось мерзкое хихиканье моих недругов. Я наградил их злым взглядом, добавил файер для наглядности и рванул створку.
— Одри, только посмей занять купальню! — заорал я на весь дом.
— Уже заняла! — отозвалась златовласка.
— Выходи немедленно!
— Лекс, будь мужчиной, потерпи! — пропела она из-за двери купальни. Следом донесся шум воды.
Я ударил сапогом по створке.
— Выходи! Иначе я снесу эту проклятую дверь!
— Ну, это ведь твоя дверь! — ехидно отозвалась горгулья, которую я по своей глупости пригрел. — Сноси!
Я с досадой осмотрел затейливую створку из белого тополя, украшенную латунными и бронзовыми завитушками. Во всем доме двери были одинаковые, их делал мой отец, на досуге увлекавшийся резьбой по дереву. Мне эти двери были дороги как память о тех вечерах, когда я сидел в углу, наблюдая за слезающей с доски аккуратной стружкой. Отец мурлыкал под нос какую-то песенку, а иногда рассказывал мне о своей жене.
Я тряхнул головой, прогоняя воспоминание, и снова стукнул — на этот раз просто кулаком.
— Одри, я тебе зад надеру! Я сказал — выходи! Живо!
— Поздно, я уже мокрая.
Фраза заставила меня замереть и шумно сглотнуть. Вряд ли златовласка поняла, что именно сказала. Но мое тело и особенно та часть, что находилась в штанах — отлично поняла и сделала боевую стойку.
— Сама напросилась, — мрачно протянул я, разворачиваясь к лестнице.
Маленькая Одри думает, что дверь — это единственный вход? Глупая девочка. К тому же сама напрашивается на неприятности! И я обязательно ей их устрою!
