Трек двадцатый
Время действия: третье сентября, вечер
Место действия: общежитие группы «Корона». На диване сидит растрёпанная ИнЧжон, по её лицу видно, что она плакала. Остальные участницы группы, за исключением ЮнМи, окружив диван, смотрят на неё со смешанными выражениями на лицах. В воздухе ощущается атмосфера неприятного события.
— Директор ЮСон хотел, чтобы ты переспала с ним за роль? — хотя и так всё понятно, но всё равно, на всякий случай переспрашивает Кюри.
— Да, — говорит ИнЧжон и несколько раз мелко кивает, смотря в пол
— Святые ананасы… — удивлённо–озадаченно произносит ХёМин, переваривая новость. — Что творится…
— А ты пнула продюсера между ног и сбежала? — продолжает переспрашивать КюРи.
— Не пнула, — отрицательно мотает головой несчастная ИнЧжон. — Я его коленом ударила…
— При президенте СанХёне такого безобразия не было! — возмущённо констатирует СонЁн. — Нужно жаловаться!
— Кому? — поворачивается к ней ХёМин.
СонЁн задумывается.
— Так ты не знала, обо всём этом? — продолжает допытываться КюРи у ИнЧжон. — Что там продюсер будет?
— Как она не знала? — вступает в разговор ДжиХён. — ИнЧжон же сказала, что директор пригласил её для переговоров с продюсером! Чем ты слушаешь?
— Погоди! — отвечает ей КюРи. — Если ты всё поняла, то я не очень. Я пытаюсь понять, почему меня не приглашали на такие переговоры? Или, кого–то ещё из нас? Нас всех это ожидает и ИнЧжон не повезло оказаться первой или, может, что–то ещё тут есть?
Девушки задумываются над прозвучавшими вопросами, ИнЧжон шмыгает носом.
— А что тут может быть ещё? — помолчав, спрашивает ДжиХён.
— Не знаю, — признаётся КюРи. — Просто, почему это произошло именно с ИнЧжон? А не со мной, не с тобой, или с кем–то ещё?
Девушки опять задумываются.
— Я невезучая, — продолжая шмыгать носом, говорит ИнЧжон. — Все получают себе сольные проекты и ни у кого нет проблем. А мне, стоило попросить директора о соло, вот чем закончилось…
ИнЧжон начинает чаше шмыгать и моргать.
— Ты просила директора о соло? — заинтересованно спрашивает КюРи.
ИнЧжон молча кивает.
— Расскажи! — требует КюРи. — Расскажи всё, о чём ты говорила с директором!
Поколебавшись и проглотив за это время слёзы, ИнЧжон начинает говорить.
…
— Главная роль в дораме? — удивляется КюРи, после того как ИнЧжон добирается до конца своего повествования. — Ничего себе! ИнЧжон, а ты, оказывается — интриганка!
— Почему я — интриганка? — удивляется та.
— Ходила, просила о себе, — поясняет КюРи.
— А что тут такого? — ещё больше удивляется ИнЧжон. — Я просто попросила старшего начальника позаботиться обо мне. Что я сделала не так?
— Никто, кроме тебя, этого не делал, — поясняет КюРи.
— Ну и что? — не понимает ИнЧжон. — Это же не запрещено.
— А директор ЮСон говорил тебе, что нужно будет сделать, чтобы получить у продюсера главную роль? — спрашивает КюРи и уточняет. — Кроме переговоров?
— Стараться, — подумав, отвечает ИнЧжон. — Много работать…
— О господи! — воздев глаза к потолку, восклицает КюРи. — Онни, ты… ты просто… Я не знаю, с чем сравнить твою наивность!
ИнЧжон озадаченно хлопает на неё глазами.
— Наивность? — переспрашивает она. — А в чём наивность?
— Онни, — нравоучительным тоном произносит КюРи. — В развлекательной индустрии это сплошь и рядом, когда актрисы покупают главные роли в фильмах давая доступ к своему телу тем людям, которые это решают!
ИнЧжон несколько секунд обдумывает услышанное.
— Я знаю это, — обдумав, сообщает она. — Но раньше никогда ничего не нужно было делать. Кроме того, что написано в сценарии…
— Раньше, это когда агентством руководил президент СанХён, — говорит КюРи. — А сейчас агентством руководит директор ЮСон. Президент всегда говорил, что относится к нам, как к своим дочерям. А у ЮСона, эта работа — временная!
ИнЧжон снова «встав на паузу», обдумывает её слова.
— Но, все ведь получали свои соло–проекты, когда директором уже был ЮСон, — говорит она и, обведя присутствующих взглядом, делает закономерный вывод. — Значит, все делали больше, чем по сценарию?
Её взгляд останавливается на ДжиХён, которая под ним вспыхивает.
— Ты о чём сейчас подумала?! — возмущённо восклицает она.
— О том, что сказала КюРи, — честно признаётся ИнЧжон.
— Нашла, кого слушать! Ничего я не делала кроме того, что было написано в сценарии!
— Почему тогда только мне такое выпало? — с подозрением спрашивает ИнЧжон.
— Мне бы тоже это хотелось понять, — поддерживает её КюРи.
— Неужели я такая невезучая? — задаётся вопросом ИнЧжон.
— Скорее, ты просто до крайности наивная, — отвечает ей КюРи. — Не поняла, что условия изменились, а директор ЮСон это не президент СанХён. И теперь у тебя от этого будут проблемы. И, наверное, большие.
ИнЧжон некоторое время молчит, шмыгая носом.
— Почему? — спрашивает она, видимо не желая признаваться самой себе, что это неизбежно.
— Ты попросила директора позаботиться о тебе, он это сделал, — объясняет КюРи. — Нашёл продюсера, который готов был дать тебе главную роль в дораме. А ты, пнула продюсера между ног и убежала. Мне кажется, директор ЮСон потерял лицо перед продюсером.
ИнЧжон, собрав складку на лбу, тяжело задумывается над словами КюРи.
— Но, он же хотел меня изнасиловать? — возражает она.
— Вполне возможно, он думал, что ты знаешь о цене и согласна, — говорит КюРи. — Поэтому, подумал, что просто ломаешься.
— Ломаюсь?
— Ага.
ИнЧжон снова тяжело задумывается.
— Но это всё равно, безобразие, — говорит СонЁн. — Это… мерзко, заставлять артисток заниматься такими вещами!
— Как я поняла, ИнЧжон никто не заставлял, — отвечает КюРи. — Она попросила ЮСона позаботиться о ней. Он выполнил её просьбу. Она пришла туда своими ногами, связанной её туда не тащили. Её даже никто не напоил. Но, что–то пошло не так. Похоже, кто–то сглупил.
— Считаешь, что это я? — наклонив голову к плечу ИнЧжон мрачно смотрит на КюРи.
— Я этого не говорила, — быстро отвечает та.
— И что теперь будет? — оглядывая присутствующих спрашивает ДжиХён.
— Не знаю, — пожимает плечами в ответ КюРи. — Много будет зависеть от того, насколько директор ЮСон посчитает себя оскорблённым.
— Выходит, что я сама во всём виновата? Так? — спрашивает ИнЧжон.
КюРи снова пожимает плечами, на этот раз молча.
— Ничего ты не виновата! — восклицает СонЁн, пока остальные молчат. — Директор ЮСон не должен был ставить тебя в такую ситуацию! Это безнравственно. Нужно сообщить о происходящем президенту СанХёну!
— У президента СанХёна сейчас плохо со здоровьем, — напоминает ХёМин. — Ему нельзя волноваться. И… вообще. Он не берёт трубку. Как ему сообщить?
— Старший менеджер КиХо? — предлагает ДжиХён.
— Не знаю, сможет ли он это сделать, — говорит ХёМин. — И, захочет ли? Врачи ведь запретили президенту волноваться. Станет ли КиХо нарушать их предписания из опасения, что президенту станет хуже? И потом. Пока ведь ничего не случилось? Да, всё это очень неприятно, но, ИнЧжон — цела, а директор ЮСон никак её не наказал. Нужно подождать, пока не появится какая–то ясность, прежде чем что–то предпринимать.
Девушки согласно кивают.
— Подождём, пока всё не прояснится, — говорит ХёМин, подводя итог разговору.
Время действия: четвёртое сентября, начало дня
Место действия: агентство «FAN Entertainment»
— ИнЧжон, идиотка такая, ты что такое вчера устроила?! — развернувшись с вытаращенными глазами, к зашедшей следом за ним в кабинет ИнЧжон, с непередаваемым возмущением восклицает ЮСон.
ИнЧжон ещё больше, чем было, втягивает голову в плечи и смотрит вниз и в сторону.
— Ты просила меня позаботиться о тебе! Я нашёл тебе вариант, который бывает раз в жизни! А ты?! Что сделала ты?!
Часто дыша ЮСон с возмущением смотрит на девушку, которая продолжает молчать, опустив голову и смотря в пол.
— Ты чё, вообще ***тая? — уже спокойней интересуется ЮСон. — Язык проглотила? Отвечай!
— Простите, директор ЮСон, — говорит ИнЧжон. — Но продюсер СоЧжун начал ко мне приставать…
— Ну и что? — с удивлением спрашивает ЮСон. — Что в этом такого? Что плохого в том, что мужчина проявил к тебе внимание?
— Он был сильно пьян, и он меня старше, господин директор…
Господин директор несколько секунд с изумлением смотрит на свою подчинённую.
— Ты что — предложение руки и сердца получать туда пришла?! — восклицает он. — Твоя задача была понравиться продюсеру и получить роль! А ты, что ты сотворила вместо этого?!
— Я не хотела получать роль таким образом… — опустив голову, мямлит ИнЧжон.
— Чёёёё? — а презрением тянет ЮСон. — Чего ты там не хотела?
— Получать роль таким образом, — приподняв голову, громче и отчётливей произносит ИнЧжон.
— А как ты её хотела получить?! — изумляется директор. — Из–за своего беспредельного таланта, что ли?! Если так, то ты вообще тупая дура, ИнЧжон! У тебя вообще таланта нет! Ноо–ооль! Его хватает только на то, чтобы не выпадать из ритма, когда ты скачешь вместе с группой по сцене! Ноо–ооль! Нет, вы только посмотрите на неё! Она решила, что она звезда! Да на улице тысячи желающих стоят в очереди в агентство! Ты–ыысячи, которым ты даже в подмётки не годишься! А она решила — САМА! Нет, я не могу! Просто не могу!
ЮСон развернувшись спиной к ИнЧжон, взмахивает рукой от переполняющих его чувств. ИнЧжон стоит, опустив голову. В её глазах — слёзы.
ЮСон подходит к окну и учащённо дыша, бездумно смотрит сквозь стекло на улицу, переводя дыхание.
— Идиотка, — после продолжительного молчания уже спокойно констатирует он и поворачивается к провинившейся.
— Ты что, вчера только на свет родилась? — спрашивает он. — Не знаешь, как в шоу–бизнесе дела делаются?
ИнЧжон молчит, глотая слёзы от обиды, перехватившей горло.
— Значит так, — не дождавшись ответа, говорит ЮСон. — ИнЧжон, ты просрала всё, что только можно. Включая своё будущее. Но мне на это наплевать. Меня бесит только то, что ты выставила меня идиотом перед уважаемыми людьми. Все теперь узнают, что со мной нельзя вести дела. А это деньги, ИнЧжон. Мои деньги. И моё будущее, с планами на которое я не собираюсь расстаться из–за тебя. Поэтому, ты возьмёшь на себя всю ответственность, за свою глупость. Я вывожу тебя из состава группы!
— Но, господин ЮСон… — слабым голосом пытается возразить ИнЧжон.
— Я решил открыть для тебя сольный проект. Как ты этого просила.
ИнЧжон, подняв голову смотрит на зло смотрящего на неё директора.
— Ты не поедешь в Японию, не будешь выступать в «TokyoDome», — говорит он. — Вместо этого, ты будешь выступать соло, с самыми говёнными песнями, которые я только найду. В самых идиотских и дешёвых нарядах, которые только мне предложат. И у тебя будет самая жалкая и глупая пиар–компания которая когда–либо была в к-поп, это я тебе обещаю. А после того, как ты с треском провалишься, ты отправишься в «подвал» агентства, где будешь сидеть, пока не истечёт срок твоего контракта. Но за это время, ты будешь зарабатывать ровно столько, чтобы тебе хватало только на банку рамёна в день. Я за этим прослежу. Ты меня поняла?
Глаза ИнЧжон вновь наполняются слезами и у неё начинают дрожать губы.
— А если ты откажешься сама затаптывать себя в канаву, — мстительным тоном добавляет ЮСон, — то агентство выставит тебе штраф. Его размер будет такой, что ты отдашь всё, что заработала здесь до этого и ещё останешься должна. Мне даже ничего не придётся придумывать, чтобы обосновать его перед судом, если ты вдруг задумаешь туда пойти. Достаточно будет предъявить сумму планируемого дохода, упущенный агентством. Ты не расплатишься, даже если начнёшь давать себя всем желающим, по двадцать четыре часа в сутки, всю оставшуюся жизнь. Ты меня поняла?
Смотря на своего мучителя полными слёз глазами, ИнЧжон молчит, не в силах произнести ни слова.
— Вместо того, чтобы дать пару раз и после этого купаться в деньгах и славе, ты выбрала жалкий путь нищеты и забвения, — говорит ЮСон и рявкает. — Пошла отсюда *****, дура!
Повернувшись, плохо видя от застящих глаза слёз, ИнЧжон, неуверенно ставя ноги, идёт к двери. ЮСон, зло и злорадно смотрит ей в спину.
(тот же день. Позже. агентство «FAN Entertainment»)
Фига се, весело девки пляшут… — первое, что приходит мне в голову после рассказа СонЁн о печальной судьбе ИнЧжон. Приехал в агентство желая спокойно поработать, а тут такие новости. Говорят, что ИнЧжон — «фсё».
— Правда, что ли? — не до конца поверив истории, сильно похожей на дорамный сюжет о начальнике–беспредельщике, переспрашиваю я.
— Да, — строго смотря на меня, говорит СонЁн. — Всё так, как я рассказала.
Невольно рука тянется почесать в затылке. Не став сопротивляться желанию, чешу, обдумывая неприятную ситуацию.
— Нужно поставить в известность президента СанХёна, — говорю я, предлагая самое простое и очевидное решение проблемы. — Это его агентство, он должен разбираться.
СонЁн кивает.
— Мы пытались позвонить ему, — говорит она. — Каждая звонила со своего телефона. Но не на один наш звонок он не ответил. Врачи определили президенту режим восстановления. Говорят, что его готовят к операции на сердце. Поэтому, внешние контакты ему ограничены, чтобы не создавать нагрузку на нервную систему.
Киваю, вспомнив, что говорил мне ЮСон про президента. Про его здоровье.
— Тогда может передать сообщение через менеджера КиХо? — предлагаю я следующий вариант решения проблемы.
СонЁн снова кивает.
— Я говорила с ним об этом, — говорит она. — Но он сказал, что у него тоже нет прямой связи с президентом СанХёном. Если что–то нужно от президента, то он сообщает об этом директору ЮСону и получает указание, как поступить.
И ещё неизвестно, от кого оно, — комментирую я про себя. — От него самого, или действительно, от самого президента… Вообще–то интересно, с чего вдруг такая завеса таинственности? СанХён вообще, жив? Или, он может того–самого? Или в состоянии «овоща», а тут сейчас идёт возня за приобретение полного контроля над агентством? Весьма возможный вариант. В сериалах — распространённый сюжет, серий на пятьдесят… И что, заняться выяснением — жив ли СанХён? Как я это сделаю? Узнаю адрес, а потом спущусь по верёвке с крыши и проникну через форточку? А проникнув — обнаружу президента в состоянии комы подключенного к аппарату искусственного дыхания? Даже если нет, то расскажу ему о творящихся безобразиях, а он «возьмэ и помрэ» в шоке от известий. Что тогда делать?
— Онни, — спрашиваю СонЁн одновременно обдумывая пришедший мне в голову последний вопрос к самому себе, — а ты рассказала о ситуации менеджеру КиХо?
— Да, — говорит она. — Рассказала.
— И что он сказал?
— Он сказал, что ситуация очень неприятная, но он не может запретить директору ЮСону предпринимать какие–то действия против ИнЧжон, — говорит СонЁн. — ЮСон руководит агентством, а он, КиХо, наёмный работник. Он может только уволиться в знак протеста. Но делать ему этого не хочется. Он надеется, что ситуация до крайности не дойдёт и президент СанХён вовремя вмешается. А если нет, то ИнЧжон не является ведущим исполнителем и в случае её ухода, агентство не понесёт больших финансовых убытков.
— Что, прямо так и сказал? — удивляюсь я.
СонЁн молча кивает.
Охренеть, как тут легко расстаются с работниками. А говорили — «одна семья, то, да сё, ты главное работай, не заморачивайся» …
— А то, что карьера ИнЧжон накроется медным тазом, это ничего? — интересуюсь я.
— Я тоже сказала ему об этом, — отвечает СонЁн. — Но КиХо ответил, что он сделать ничего не может и когда президент СанХён вернётся, то агентство наверняка выплатит ИнЧжон денежную компенсацию.
Угу, значит, КиХо соскочил…. Ну, а чего ему действительно вдруг взять и начать бороться? Вполне возможно, что у него жена, дети, ипотека, кредит на образование, родители болеют… Таких же, как ИнЧжон, за воротами — очередь стоит. Жертвы идеи, что трудолюбием можно перебить талант. А в результате, в любой момент выпрут и возьмут другого, такого же, трудолюбивого. Без разницы, уровень–то один… Потом, вполне возможно, что менеджер говорит меньше, чем на самом деле знает. Может, СанХёна долго не будет. Или, вообще не будет? Зачем ему с новым руководством сориться? Не зачем. А мне — зачем? Если я полезу сейчас искать президента, ясен пень, что ЮСону это не понравится. Помню я, как он насторожился, когда я спросил о том, как У СанХёна дела…
Внимательно смотрю в глаза собеседницы.
— СонЁн–онни, зачем ты мне это рассказала? — спрашиваю я.
Та молчит, не торопясь с ответом. Я тоже молчу, жду.
— ИнЧжон совершенно не заслужила такого, — наконец говорит она.
Понятно…
— Я прошу тебя помочь ей.
Я уже догадался.
— Как ты себе это представляешь? — спрашиваю я.
— Директор ЮСон относится к тебе с уважением. Ты можешь поговорить с ним. У тебя с ним хорошие отношения, — поясняет СонЁн.
Вот именно, что хорошие. Какие они будут после того, когда я начну учить его как правильно жить?
— И что я должна буду ему сказать? — интересуюсь я подробностями возможного разговора.
— Извинись за ИнЧжон. Скажи, что она сделала глупость из–за неопытности. Попроси простить её, — предлагает вариант СонЁн.
Обдумываю услышанное. Что за хрень? Этот, значит, притащил девчонку с целью подложить её под нужного человека, а теперь я должен извиняться, что она не выполнила возложенных на неё ожиданий? Сюр какой–то… У них так тут принято? Ни для кого ничего такого в этом нет? Да?
— Ты уверена, что это правильная стратегия разговора? — недоверчиво спрашиваю я у СонЁн.
Та в ответ кивает.
— ИнЧжон допустила ошибку, — уверенным голосом отвечает мне она. — Из–за её поступка руководство потеряло лицо. Ей надо принести извинения.
Я кручу головой, в надежде, что шарики у меня в голове встанут за ролики, но этого не случается. Понимание того, почему именно ИнЧжон должна извиняться, так и не приходит. По мне, это ЮСон должен извиняться за попытку организовать из топ–группы агентства публичный дом на выезде, но, похоже, здесь только у меня такое мнение. Остальные думают иначе. Видимо, это «красивые местные обычаи», недоступные пониманию чужестранца.
— А почему с директором должна говорить именно я? — подозрительно интересуюсь я. — Тебя в агентстве тоже уважают. Ты давно работаешь.
— Я пыталась, — говорит СонЁн. — ЮСон не стал со мной разговаривать. Сказал — «иди, работай».
— Пришли бы всей группой, — предлагаю я ещё вариант. — Почему — только я могу помочь?
— У тебя есть мужчина, — сообщает мне СонЁн. — А у нас, никого нет. И потом, твой жених их уважаемой семьи. Директор будет вынужден тебя выслушать.
Пфф… Опять «обычаи». Кругом одни они!
— И если ЮСон разозлится на нас, то потери у нас будут больше, чем у тебя. Тебе никаких штрафов он делать не станет.
Потому, что у меня есть мужчина из богатой семьи… Здорово! Просто слов нет! Блин, ну почему все только и создают проблемы, которые могу решить лишь я?! ИнЧжон дура! Не могла заранее поинтересоваться условиями сделки, вместо того, чтобы представлять своё имя на вершине списка? Ну и что, что говорит СонЁн, что у СанХёна никогда такого не было? СанХёна нет, значит, времена изменились, не так ли? Почему такая простая мысль не пришла в голову? И вообще? Почему это я вдруг должен помогать ИнЧжон? Мы что с ней — офигительные друганы, или, точнее, подруги? Прекрасно помню, как мы с ней дрались. Похоже, это именно она мне тогда щёку кольцом распахала. И теперь я должен ей помогать? За что?
— Да, у меня хорошие отношения с руководством, — не спорю я. — После того, как я попрошу за ИнЧжон, они наверняка ухудшатся. Зачем мне это?
СонЁн смотрит мне в глаза. Я смотрю в глаза ей.
— Потому… — произносит она, и делает паузу. — … что ты… справедливая.
Я? — удивляюсь я про себя.
— Хочешь сказать, что я дура, которая возьмёт и ввяжется за постороннего человека?
СонЁн отрицательно мотает головой.
— Ты же ввязалась за посторонних тебе школьников? — напоминает она.
Так себе аргумент, дохленький…
— Кроме тебя, больше за ИнЧжон вступится некому, — сообщает мне СонЁн.
— Вся группа может объявить забастовку протеста, — напоминаю я кажется уже предлагавшийся вариант.
— Тогда агентство оштрафует нас на такую сумму, что мы отдадим всё, что в нём до этого заработали, — говорит СонЁн.
Понятно. Соседку жалко, а свои деньги жальче ещё больше. Поэтому, иди–ка ты ЮнМи, договаривайся. Тебе ничего не будет, у тебя жених богатый, так что, вали, подставляй свою шею! Я просто дурею, Клава, с таких раскладов… Хотя, с другой стороны, ЮСон… это загнул. Закосячил. Да, я не в восторге от ИнЧжон, но она — девушка. А если девушка сказала — нет, это значит — нет. После этого либо посылай её на три буквы и ищи другую, либо начинай выкидывать иные коленца, убеждая, что она ошиблась и без тебя она вовсе не проживёт, просто с первого раза не поняла. Применять физическую силу или административный ресурс, более чем не спортивно. Совсем не спортивно…
Неожиданно вспоминаю пьяного американца и как он руки свои везде совал… с-сука… убил бы…. ЮСон вообще охренел! Директор он, понимаешь тут… Ладно, поговорим!
— Где этот любитель простых решений и лёгких путей? — спрашиваю я у СонЁн.
— Кто? — не понимает она меня.
— ЮСон!
— Не знаю, — озадаченно отвечает она. — Может, у себя в кабинете?
(несколько позже. Агентство «FAN Entertainment». В кабинет директора ЮСона, не спросив разрешения, врывается разгневанная ЮнМи)
— Директор, до меня дошли пренеприятнейшие слухи! — прямо с порога, едва закрыв за собою дверь, восклицает она.
— Какие? — оторвавшись от писанины озадаченно спрашивает ЮСон из–за своего стола.
— Что вы подкладываете своих айдолок под нужных вам людей!
— Ну да, — не отрицает этого директор и удивлённо спрашивает. — А почему я не должен этого делать?
Не ожидав столь быстрого признания вины ЮнМи несколько мешкает и не сразу находит ответ на заданный вопрос.
— Потому, что это аморально! — восклицает она. — Заставлять девушек заниматься сексом — это аморально.
— ЮнМи, — терпеливо произносит ЮСон. — Бог устроил эту жизнь так, что все девушки занимаются в ней сексом. С этим, или с тем мужчиной, но, все они им занимаются. Так пусть делают это за деньги, раз они всё равно это делают.
ЮСон с иронией смотрит на подрастерявшую свой пыл ЮнМи перед столь неожиданным аргументом. Несколько секунд понаслаждавшись её растерянностью, ЮСон решает добавить пару предложений для лучшего понимания.
— Все люди в этом агентстве, — говорит он, — находятся в нём исключительно с целью заработать себе денег. Поэтому я, как его руководитель, помогаю им в этом. Это моя работа как главы, за это я получаю свои деньги.
— Заработать, даже аморальными способами? — иронично интересуется ЮнМи
— Я тебе уже сказал, что ничего аморального в этом нет. Так устроена жизнь. А те, кто с этим не согласен, идут работать в другое место.
ЮнМи задумывается, видимо соображая, что и как именно ей говорить с директором дальше.
— Это ты из–за ИнЧжон прибежала? — насмешливо спрашивает в этот момент директор. — Странно. Мне говорили, что вы не очень дружны.
ЮнМи задумывается теперь над другим вопросом — следует ли ей утверждать, что она дружит с ИнЧжон или нет?
— Зря, — между тем говорит ЮСон. — Никчёмная девчонка. Увидишь, она этого не оценит. Она предаст тебя так же, как меня. Ты знаешь, как она меня подставила? Как она ходила за мной, ныла, выпрашивая себе индивидуальный проект, а когда я пошёл ей на встречу, вложил бездну времени и сил, договорился с нужными людьми, она вдруг сказала — «не хочу» и убежала! Да мало бы она только убежала, она ещё так пнула продюсера, готового взять её на главную роль, что тому пришлось обратиться в больницу! И кто она такая после этого?
— А что, обязательно ей было устраивать кастинг на диване? — недовольно интересуется ЮнМи. — Без этого нельзя было обойтись?
ЮСон ухмыляется.
— «Кастинг на диване»? — повторяет он. — Забавная фраза… Понимаешь, в чём дело… Если бы она что–то из себя представляла, тогда, может и можно было. Но никаких талантов в ней не замечено, поэтому, это для неё оказался единственный способ…
— Значит, это был обман? — подумав, приходит к выводу ЮнМи. — Роль никто не собирался ей давать?
— Почему же? — удивляется ЮСон. — Договорённости были надёжные.
— Но, раз нет таланта, зачем брать такую актрису на главную роль? — не понимает ЮнМи.
— Пфф! — насмешливо фыркает в ответ ЮСон. — Мало, что ли всякой проходной ерунды снимают? Новая, с рекламой, и её дорама получила бы свои четыре–пять процентов рейтинга популярности, а все, кто участвовал, получили бы свои деньги. Не так там всё плохо. Бюджет не астрономический, но нормальный для дорамы такого уровня. Ну и актёров, соответственно, набирали под бюджет. Недорогих. Соперницы ИнЧжон, такие же, как она — никакие. Заменишь, разницу не заметишь. Шансов у неё было очень мало. Но небо над ней сжалилось и продюсера заинтересовали её сиськи. Пришлось пообещать ему, что она подарит ему несколько волнующих моментов которые он запомнит на всю жизнь. И что же сделала эта дура, вместо того, чтобы крепко схватить удачу за хвост? Взяла — и всё испортила! И себе и мне!
— Она не знала, что от неё потребуется, — подумав, приводит аргумент ЮнМи. — Нужно было сначала с ней всё обговорить.
— Чего она не знала? — удивляется ЮСон. — Не знала, как отбирают на главные роли молодых актрис? Да все трени на первом году обучения об этом уже знают! Школьницы уже — и те знают! А она — не знала? Столько лет проработала в индустрии и не знала? Что за ерунду ты мне говоришь?!
— Тем не менее, это так, — настаивает ЮнМи. — У президента СанХёна такой кастинг не практиковался. Поэтому, ИнЧжон не предполагала, что ей нужно будет это делать. Это ваш косяк, директор.
— Мой косяк?
— Да. Именно ваш. И делать виноватой только ИнЧжон, это неправильно.
ЮСон некоторое время смотрит в глаза ЮнМи. Та не отводит взгляд.
— И? — произносит директор. — Что дальше? Я так понимаю, что что–то есть дальше, что ты хочешь сказать? Так?
— Да, — подтверждает ЮнМи. — Я прошу отменить наказание ИнЧжон. Не уничтожайте её карьеру.
— А если я скажу — нет? — подумав, спрашивает ЮСон. — Что тогда?
— Тогда я буду вынуждена перейти к силовому методу решения конфликта, — предупреждает ЮнМи.
— Это к какому? — заинтересованно подаётся вперёд директор. — Пожалуешься жениху?
— Нет, — отвечает ЮнМи. — Отзову права на использование своих произведений агентством «FAN Entertainment». Всех. Завтра же получите соответствующим юридическим образом бумагу.
Смотря на ЮнМи, директор задумывается, забарабанив пальцами по столу. Видимо пытаясь представить, чем ему это обернётся.
— Кроме этого, я останавливаю все свои работы по подготовке к выступлению в «Tokyo Dome» и по остальным своим долгам, — выкладывает ещё один козырь ЮнМи. — Разбирайтесь с ними сами, как хотите. Нигде не зафиксировано, что я должна это делать.
ЮСон задумчиво продолжает барабанить пальцами по столу, смотря на шантажистку.
— Зря ты так, — помолчав, с сожалением произносит он. — Мы с тобой нормально работали. А ты берёшь всё и выкидываешь из–за какой–то ИнЧжон, которая тебе никто и просто ни к чему не способная дура. Ты точно хочешь лишиться славы и денег? Подумай.
ЮнМи задумывается. Надолго.
— Если человек глупее, или в чём–то хуже, чем ты, это не значит, что с ним можно обращаться как с животным, — наконец говорит она. — Он тоже человек и у него есть чувства. Это неправильно.
— Ещё одна… — вздохнув, констатирует ЮСон смотря куда–то вверх. — СанХён тут прямо какой–то заповедник идиоток организовал…
— Это как раз правильно, милая глупышка, — обращаясь к ЮнМи, говорит он. — Тогда они будут тебя бояться и знать своё место. Думаешь, тебе будут благодарны за хорошее отношение? Да ничего подобного! При первой же возможности обменяют тебя на своё благополучие! И оправдание найдут. Скажут, у неё всё есть — и красота, и талант, и богатый жених. С неё не убудет!
ЮСон смотрит на ЮнМи. ЮнМи обдумывает услышанное.
— И вообще, мне кажется, это была не твоя идея приди с этим ко мне. Ты слишком умна для такой глупости, — говорит ЮСон и спрашивает — Кто тебя на это подбил? Наверняка это твои сонбе, больше заинтересованных нет. Которая из них?
Задав вопрос ЮСон сам задумывается над ответом.
— Ну–уу… — начинает он размышлять вслух. — Кроме тебя в группе какие–то мозги есть ещё у КюРи и СонЁн. КюРи? Вряд ли. Она, девочка в себе. А вот СонЁн… вполне могла. Тем более, она что–то пыталась мне блеять на эту тему. Только место и время выбрала весьма удачно, так, чтобы разговор не получился. Но зато, теперь она перед всеми «чистенькая». Сделала всё, что могла. Умно, не правда ли?
ЮСон с насмешкой смотрит на ЮнМи, уступившую инициативу в разговоре.
— Как она тебя ловко подставила, — уже откровенно смеётся директор. — Отправила тебя начать со мной войну, а сама осталась в сторонке. Молодец!
— Зачем ей это нужно? — интересуется ЮнМи.
— Откуда я знаю, что у неё в голове творится, — честно признаётся в ответ ЮСон. — У всех айдолов, начиная прямо с трени, с мозгами не в порядке. Может, испугалась, что тоже попадёт, как ты сказала — «на диванный кастинг»?
— А что, и такое возможно? — прищуривается ЮнМи.
Наклонив голову к плечу ЮСон поднимает глаза к потолку и задумывается. Его лицо выражает сомнение.
— СонЁн девушка умная, — говорит он, опуская взгляд. — Ситуацию до такого состояния как ИнЧжон, не довела бы. Но, раз испугалась, значит, чувствует себя неуверенно. Может, поняла, что если плюсов получит больше, чем неудобств, то — согласится?
ЮСон лучезарно улыбается.
— Они ж тут который год без отношений на стенку лезут, — доверительно говорит он ЮнМи. — Будет мужчина покрасивей да погалантней в обращении, да ещё с положением и деньгами, почему бы и не попробовать, чего никогда не пробовала? Если бы продюсер СоЧжун не припёрся уже пьяным, и не обращайся он с ИнЧжон сразу, как со шлюхой, то тебя бы тут сейчас не было, а счастливую ИнЧжон поздравляли бы с главной ролью…
Директор насмешливо смотрит на молчащую ЮнМи.
— Ну, так мы к чему с тобой пришли? — спрашивает он. — Забудем этот инцидент и останемся друзьями?
ЮнМи думает, держа паузу.
— Я настаиваю, господин директор, чтобы вы отменили своё решение о сольном проекте ИнЧжон, — наконец говорит она.
— Не хочешь потерять лицо? Пообещала? — не возмущаясь, кивает директор. — Понимаю. Но, всё равно, выбираешь между мной, который может дать тебе практически всё и ИнЧжон, которая никто, её? Обидно.
— Я считаю, что с людьми так нельзя обращаться, — поясняет своё требование ЮнМи.
— Да понял я уже, понял ту глупость, которая тебе так нравится, — несколько раз кивает ЮСон. — Я бы даже дал её доделать тебе до конца, чтобы потом полюбоваться на выражение твоего лица…
ЮСон прищуривается, смотря на ЮнМи и решает «боле углублённо осветить этот вопрос».
— Знаешь, что дальше будет с ИнЧжон? — спрашивает он и не дождавшись ответа начинает рассказывать. — Сейчас она побегает, побегает, испуганно вздрагивая своей спасённой попкой, потом успокоится. В голове у неё уляжется и в неё придёт потрясающая мысль! Она поймёт, что в том, что она никто, виновато не отсутствие у неё таланта, а недобросовестные конкурентки! Которые раньше неё узнали, как надо получать главные роли, пока она честно где–то горбатилась. Её переполнит негодование, а потом ей придёт другая потрясающая мысль! Мысль о том, что честным путём — не пробиться. Потому, что кругом всё захватили бесчестные. Ну, а там и до третей мысли совсем не далеко. До вывода, что с врагом можно бороться только его же оружием!
ЮСон смеётся, довольный собой.
— И всё, — говорит он. — Стоило бы мне в этот момент намекнуть, что я готов её простить, она бы тут же прибежала узнать, когда у меня свободный вечер и какого цвета бельё ей на себя надеть. Ну и заодно с просьбой подыскать ей ещё одного продюсера, с которым она уже знает, что делать…
ЮСон снова смеётся.
— Представляешь, — говорит он, — какое бы у тебя было бы лицо, когда бы ты об этом узнала? Ты без денег, без известности, которые пожертвовала ради неё, а она строит карьеру с помощью новых знаний… Ах–ха–ха!
— История не знает сослагательных наклонений, — отвечает ЮнМи, переждав, пока директор отсмеётся. — А будущее туманно и не определено.
— Чтобы предсказать поведение ИнЧжон не нужно быть пророком, — с пренебрежением делает жест рукой директор. — С ней всё ясно. А вот ты оказалась не предсказуемой. Правда, в глупости, но, всё равно, удивила. Может, всё же, передумаешь?
— Что именно я должна передумать? — с интонациями злости в голосе интересуется ЮнМи.
— Выберешь меня, а не ИнЧжон, — поясняет ЮСон.
— Я никого тут не выбираю, — уже явно со злостью в голосе отвечает ЮнМи. — Я просто требую оставить её в покое и не использовать своего служебного положения для её травли!
— Травли? — удивляется ЮСон и поднимая руки с раскрытыми ладонями возмущается. — Бог мой, какая травля? Просто небольшая плата за глупость. Завтра же, все эти твои онни, включая ИнЧжон, придут и скажу — директор, мы хотим кушать рис! Дай нам работу! А что я? Если я куда–то пойду и скажу — «возьмите моих девочек», мне скажут, едва меня завидя — «а, это тот ненормальный директор! В агентстве, у которого одни идиотки! Нет, нам идиоток не надо. Пользуйся ими сам!» И они будут правы. А у продюсера СоЧжун — связи. У всех продюсеров — связи! У кого их нет, те давно уже не продюсеры и работают в других местах. Или никто не знает, что они существуют. Думаешь, он забудет и простит? Он же всем расскажет, что со мной нельзя иметь дел. Попробуй теперь вспомнить, что в агентстве есть не только твоя «Корона». Есть ещё группы, на которых это тоже скажется. А они все хотят получать деньги и кушать не рис, а говядину. Почему ИнЧжон не должна за это ответить?
ЮнМи молчит.
— Может, всё–таки мир? — тоже помолчав, предлагает директор.
— Я с вами не воюю, — отвечает ЮнМи.
— Значит, нет, — делает вывод директор и вздыхает.
— ЮнМи, ты меня поразила, я проиграл, — говорит он. — Я только что вспомнил, что подписал контракт с «Sonу music» на продвижение твоего клипа и если ты сейчас отзовёшь права на использование музыки, это будет катастрофа…
ЮСон наклоняет голову и качая ею, задумчиво повторяет: катастрофа…
ЮнМи внимательно следит за его лицедейством.
— Поэтому, — говорит директор, выпрямляясь. — Я выполняю твои требования. ИнЧжон не получит сольной программы.
— Ты довольна? — спрашивает он.
— Да, — помолчав, отвечает ЮнМи.
— Замечательно! — с энтузиазмом восклицает директор. — Славу богу, что все проблемы между нами разрешились! Только, ЮнМи…
Взгляд его, из весёлого и дурашливого, становится внимательным и строгим.
— Ты заставила меня прогнуться, — говорит он. — Ты не любишь, когда кого–то заставляют прогибаться, а я не люблю, когда это приходиться делать мне. Я отнесусь к этому со снисхождением из–за твоей молодости и неопытности, а также из уважения к семье твоего будущего мужа. Буду считать это уроком, который я тебе преподам, но, не беспокойся. Лично для тебя не будет никаких последствий. Просто ты увидишь своими глазами, как с ИнЧжон случится всё, что я предсказал. Как она предаст тебя и прибежит ко мне, готовая на всё, ради денег славы. Когда я её трахну, я тебе скажу.
— Считаете себя в праве манипулировать людьми? — хмуро спрашивает ЮнМи.
— Нет, она просто дура, — спокойно отвечает ЮСон. — И живёт в мире больных на голову эгоистов. И сама такая же. Свой кусок, самостоятельно вырванный ею из жизни, будет для неё тысячекратно слаще, чем твоя жертва…. Ты всё увидишь сама…
На некоторое время устанавливается тишина.
— Знаешь, — говорит ЮСон, — с тобой интересно и легко разговаривать. Словно с мужчиной. Наверное, это от того, что у тебя есть много мужской логики. Не даром же говорят, что творить могут только мужчины. Ты создаёшь музыку, значит, у тебя есть мужская логика…
— Если это всё, что ты хотела мне сказать, то тогда иди работать, — говорит он. — Сейчас ты победила, но это не конец. Или, ты хочешь ещё что–то мне сказать?
— Нет, всё, — говорит ЮнМи.
— Тогда иди работай.
(позже. ЮнМи, с раздосадованным видом идёт по коридору агентства)
Сходил, поговорил, называется! Ощущение, как говна полной ложкой наелся! ЮСон весь разговор стебался надо мной. Не, он реально какой–то шизоид с комплексом бога. Однако, заболтать умеет… Я, пока общался, наверное, раза три пожалел, что ввязался. А главное, он говорит, а я не могу ему сказать, — «не, браттелло, вот тут ты врёшь!». Мефистофель, блин! Не, не Мефистофель, а этот… Гнилоуст, вот! Послушал и уже не в чём не уверен. Но девчонки реально принимают порой нереально странные решения. И ИнЧжон с самого начала смотрелась неадекватной. Про СонЁн, тоже, не безумно выглядит. Вполне себе на уме, не даром же её «Ледяной принцессой» прозвали… ЮСон выглядит красавцом, действительно разбирающимся в бабах. Я же вечно в них запутываюсь. Дурят они меня. Чувствуют, что добрый и доверчивый до невозможности, вот и пользуются …
Пфф… какой тяжёлый день! Вроде сделал правильный поступок — вступился за девушку, спас, а радости — никакой. Наоборот, ощущение, что лажанулся и дурак. А как надо было? Сказать ЮСону — делай, всё, что хочешь? Мне воспитание моё так не позволяет. Хотя это всё глупости, воспитание — всего лишь набор привычных поведенческих стереотипов, но, тем не менее. Если от них отказаться, тогда я стану кем–то другим. Например, вторым ЮСоном…
Не, директор мне конкретно не понравился. Я уважаю умных людей, но хоть он и умный, но у него всё вывернуто наизнанку. Вполне возможно у него опыт и вещи правильные говорит, но слушать — неприятно. И соглашаться с его доводами не хочется. Точно, Гнилоуст!
Блин, вечно все проблемы от баб! Вот во что мне теперь встанет то, что я — «влез»?
--
— Директор ЮСон сказал, что отменит своё решение? — недоверчиво переспрашивает меня КюРи.
— Да, — с подтверждающим кивком говорю я. — Сказал, что отменяет своё решение о соло–проекте ИнЧжон.
В данный момент происходит мой «отчёт о проделанной работе». Девчонки в курсе, что я ходил говорить с ЮСоном за ИнЧжон и хотят знать, чем закончился этот разговор. Ну всё знают! Наверное, было бы лучше, если они бы не болтали. Хотя, о чём это я? Чтобы девчонки, да не болтали? А у ИнЧжон выражение на лице как у человека, у которого было всё и вдруг это всё, одномоментно куда–то делось.
— А что ты ему сказала, что он так сказал? — не отстаёт от меня КюРи.
— Сказала, что я на стороне ИнЧжон.
— И всё? — не верит мне КюРи. — Просто вот это всё и …всё?
Она требовательно смотрит на меня, а я смотрю на неё и думаю — «ну чё ты пристала»?
— Я пообещала, что в противном случае отзову права у агентства на исполнение моих песен, — говорю я, решив, что лучше рассказать всё, как было, поскольку есть шанс, что это сократит время разговора.
После моих слов народ изумлённо ахает.
— Ты шантажировала директора?! — не веря, в изумлении восклицает ДжиХён.
— Я решила, что это самый короткий путь к согласию, — отвечаю я.
— Ну ты даёшь… — озадаченно произносит ДжиХён разглядывая меня во все глаза и тут же спрашивает. — И что, ты бы и вправду так сделала?
— Другим вариантом было отказаться от ИнЧжон, — объясняю я свой поступок. — Я решила, что ИнЧжон — важней.
— Правда ведь, что ИнЧжон важней? — спрашиваю я, обращаясь к девчонкам. — Сонбе, вы же не хотели бы, чтобы она ушла из группы?
Сонбе дружно поворачивают головы и смотрят на ИнЧжон. Та же, бросив в ответ несколько взглядов, поворачивает голову ко мне.
— И потом, я до сих пор должна ей за рисунок, — говорю я и прошу. — ИнЧжон–онни, прости меня. Это была просто неудачная идея. Я не со зла.
Глаза смотрящей на меня ИнЧжон наполняются слезами, губы кривятся и внезапно, распахнув руки, она бросается ко мне.
Не, всё правильно я сделал, — с удовлетворением думаю о своём разговоре с ЮСоном одновременно прижимая к себе плачущую ИнЧжон. — Девушки, они же доверчивые, как дети. Обмануть легко. Ну сглупила, ну с кем не бывает? Вот чтобы она сейчас без меня делала? Точно, пропала бы. Нужно только предупредить, чтобы она ЮСона не слушала. А то проедет ей по мозгам так, что они у неё «встанут». Похоже, он это может…
(одна из автодорог Сеула по которой неспешно движется большая дорогая машина. В машине, на заднем сидении, сидит госпожа МуРан. На передних сиденьях находятся водитель и охранник. У МуРан звонит телефон)
— Да, СанУ, — говорит она, ответив на звонок. — Слушаю тебя.
— Госпожа, — говорит СанУ. — Есть новое видео с госпожой ЮнМи. Песня, которая она исполняла во время армейского концерта. — Сейчас это видео активно распространяют в сети. Думаю, вам нужно его увидеть.
— Ну если ты так думаешь, то конечно я его посмотрю, — отвечает МуРан. — Но сейчас я еду в машине и смогу это сделать, когда вернусь домой.
— Я перешлю его на планшет вашего охранника, госпожа, — говорит СанУ.
— Да? — удивляется МуРан. — Такая срочность? Ты меня заинтриговал. Что–там такое?
— Слова, госпожа, — отвечает начальник охраны. — Обратите внимания на слова песни.
В этот момент охранник на переднем сидении оборачивается, держа в руке планшет.
— Начальник СанУ приказал показать вам видео, госпожа, — говорит он. — Если вы захотите.
— Давай, — говорит МуРан, протягивая руку.
— Что там ещё приключилось с этой девчонкой? — не довольно бурчит она, забрав гаджет. — Постоянно что–то происходит. Теперь вот, слова… что ещё за «слова»?
Нажатием пальца она запускает видео и старчески щурясь, всматривается в дрожащую картинку на экране, одновременно вслушиваясь в слова песни о драконах. Если качество видео и подкачало, то со звуком в записи всё в порядке. Всё слова слышно чётко и разборчиво. По мере просмотра на лице у МуРан появляется всё усиливающиеся удивление. После того, как песня заканчивается, она еще несколько секунд сидит молча, смотря в планшет. Осмысливает услышанное.
— Язык — как нож, — осуждающе качая головой и недовольным тоном произносит МуРан. — Сама себе враг. Зачем она это сделала? Кто ей эту песню придумал? Сама? Решила играть роль принцессы? С ума сошла? Почему в агентстве за ней не следят? Что они там делают? И как это следует теперь объяснять? Боже, ну что за заботы! А ЧжуВон куда смотрит? Почему он её не контролирует? Опять, что ли бабушка должна что–то придумать? У меня уже возраст не тот, чтобы постоянно думать!
Полная возмущения она поворачивает голову к окну. В этот момент машина останавливается на светофоре и МуРан видит, буквально в метре от дороги, сидящую на столбике большую ворону, смотрящую на неё сквозь стекло. Замерев от неожиданности, старая женщина смотрит на птицу, которая с интересом её разглядывает, вертя головой и поблёскивая небольшими глазками. Внезапно она опускает крылья вниз и в стороны и громогласно каркает, широко раскрыв клюв. Отмерев, МуРан пулей перелетает по сидению на другую сторону тронувшейся машины. Ворона, пританцовывая и приседая на месте, несколько раз насмешливо каркает ей вслед.
Конец двадцатого трека
