Трек девятнадцатый
Время действия: второе сентября, вечер
Место действия: Сеул, военный госпиталь. ЧжуВон, лёжа на своей постели, «бродит по сети» используя для этого планшет.
«… ЮнМи — это пример того, как должна выглядеть макнэ. К тому же, у нее стабильный вокал, хорошее тело и она высокая. У нее красивое лицо и энергичные танцы. Если бы я была ее онни, то постоянно бы нянчилась с ней…»
Да, — чуть кивнув, с удовольствием соглашается с прочитанным ЧжуВон. — Петь она научилась и двигается на сцене очень хорошо…
«… с её глазами она очень красивая и именно ее я замечаю первой на сцене. Так же её танцы кажутся очень освежающими…»
«… да, с её глазами она очень красивая. Если ещё ко всему этому добавить, что она сама пишет музыку и играет на разных инструментах — она просто создана для сцены!»
«… У нее даже пальцы красивые…»
И пальцы у неё красивые. Не как сосиски, — снова соглашается с написанным ЧжуВон. — Наверное, это от того, что она всё время их тренирует, играет на музыкальных инструментах. Да, для сцены она выглядит очень и очень неплохо. Только очень упрямая. Понимает же, что лучше моего предложения ей не получить, но всё равно говорит — «нет»! То же мне, «независимая». Это не от независимости, а от того, что я ей нравлюсь. Но, вместо того, чтобы признать это и сознаться, она вредничает. Есть такие девчонки. Вредничают с теми, кто им нравится. Дурацкое поведение, усложняющее жизнь всем. Но, пока не перебесятся, пока что–то не докажут, будут бесить. Здесь только терпеть, если тебе зачем–то это надо. А мне надо. Поэтому… Что я могу сделать? Обычные, принятые у противоположного пола, знаки внимания её как–то не особо впечатляют, хотя, драгоценности на неё действуют. Купить ей что–то блестящее? Скажет, что я к ней подмазываюсь из–за агентства или ещё какую–нибудь ерунду придумает. У неё быстро это получается, глупости говорить. Пфф… Сложно иметь дело с девушкой–агдан! Приходится постоянно что–то придумывать, чтобы держать её под контролем. Хотя, это интересно. Когда тебя слушают с постоянно открытым ртом, это скучно…
… Да, внешность у неё стала … которую не стыдно иметь рядом… — думает ЧжуВон, разглядывая попавшееся ему в сети фото.
Но, бестолковая и наивная. Школьница. Придётся мне хорошенько позаботится о ней, чтобы она не вляпалась в серьёзные неприятности. Будет жалко, если она разочаруется. Но для этого, нужно стать ближе, чтобы первым узнавать о её проделках. А она всё пытается растопырить иголки, которых у неё нет, хотя видно же, что я ей нравлюсь. Что делать? Ммм…, наверное, в такой ситуации правильно будет — уступить. Показать, что она победила и я в неё влюбился. Девчонкам такое нравится. Все как одна хотят, чтобы парни подряд в них влюблялись, а они будут при этом делать вид, что совершенно тут не причём и вообще, не понимают, что происходит. Игра такая. Можно подыграть, правила известны. Что для этого нужно сделать? Покупать ей «блестяшки», они ей нравятся и показатель, что я не жадный. Девушки любят, когда оппа не жадный. И романтика. Цветы? Ну, на цветы она прохладно реагирует, она как–то более практично относится к жизни. Нужно какое–то вещественное доказательство заботы, не букет цветов….
… Сделать что–то для её семьи? Лично найти ей дядю я точно не смогу, я в армии, да и нет у меня таких возможностей. Потом, хальмони этим уже занимается…
… О! Синтезатор! У неё же сломан синтезатор! Она не сможет ничего сделать, если он сломан, а она с трепетом к нему относится. Нужно его отремонтировать. Если я это сделаю, она всегда будет, садясь за него, вспоминать, что я его отремонтировал! Замечательная идея! И потом, синтезатор — это вещь из нашего общего с ней прошлого, он нас связывает. Девушки любят такие знаки, это романтично. Решено, починю ей синтезатор! Тем более, что она ляпнула, что это она покупала его, а я лишь помогал. Можно даже сказать, что я удачно попал в госпиталь. Наверняка, к тому моменту как меня выпишут отсюда, все забудут её оговорку. А если нет, то починю ей «Korg» и буду загадочно улыбаться, если вдруг начнут спрашивать. Буду делать вид, что это «личное», только для двоих. Смотря на отремонтированный инструмент, все сами должны будут это понять, даже и придумывать ничего не придётся! Отлично, так и сделаю! Интересно, где сейчас её «Korg»?
(в этот момент у него звонит телефон.)
О, ЮнМи! — посмотрев на входящий номер обрадованно думает ЧжуВон. — Думала, обо мне, что ли?
— Да ЮнМи, — поднося телефон к уху отвечает он.
(далее, телефонный разговор)
— Скучаешь? — ровным голосом интересуется ЮнМи.
— Да нет, а что? — настораживается ЧжуВон мгновенно уловив тренированным ухом «особые обертоны» в женском голосе.
— Просто тут такое дело…
— Какое?
— В общем, ничего серьёзного. Но я лежала, вспомнила, что ты просил предупреждать тебя. Вот я и решила — предупредить…
— Я слушаю.
— В общем, я тут наткнулась на журналиста…
— Где? Здесь, в госпитале?
— Нет. У онни в больнице.
— Твоя онни в больнице?
— Ннн… ну да.
— Что с ней?
— Ммм… отравилась.
— Чем?
— Крекерами!
— Крекерами? Как можно отравится крекерами?
— Несвежие попались.
— Крекер, это же, считай, сухарь! Разве сухарь может быть — несвежим?
— Слушай, тебе вообще интересно, что я говорю?
— Конечно.
— Тогда нафига ты взялся обсуждать срок годности крекеров?
— Я?
— Ну, а кто?
— Мне просто интересно всё, что ты говоришь. Поэтому, я хочу узнать больше подробностей. Спрашиваю.
— Я намеревалась сказать тебе максимум пять предложений. По ощущениям, я сказала их уже больше двадцати. Ты можешь просто выслушать? Без уточнений?
— Хорошо, я слушаю. Ты остановилась на том, что твоя СунОк–онни попала в больницу.
— Нет. Я остановилась на том, что я попала в больнице на журналиста.
— Кстати, что он там делал?
— Понятия не имею.
— Но, раз он на тебя наткнулся, значит, он знал, где тебя искать или караулить. Что с твоей онни?
— Я же сказала — крекеры. Несвежие.
— И ты понеслась из–за этого в больницу?
— СунОк — моя сестра.
— Окей. Где была твоя личный менеджер в тот момент, когда ты наткнулась на журналиста?
— ЁнЭ за городом. Поехала проведать свою бабушку. Я согласилась. Всё равно я сейчас в госпитале, и она не нужна.
— Я понял. Так о чём же ты меня хотела предупредить?
— Я хотела предупредить, что ответила на несколько вопросов журналисту. Дала незапланированное интервью. Вот об этом я хотела тебя предупредить.
— Постой. Если ты меня предупреждаешь о таком, значит… Значит, с интервью что–то не так и даже ты это понимаешь. Что ты опять наговорила, чучсан–пурида?
— Он был груб по отношению к моей сестре. И я не стала сдерживаться.
— Ты его обматерила?!
— Нет. Я поделилась с ним мыслями о министерстве образования. Сказала, что о нём думаю.
— Ты обматерила министерство образования?!
— Не материла. Просто дала оценку его работе.
— Я начинаю запутываться. Журналист был неуважителен к твоей онни, но вместо того, чтобы его обматерить, ты рассказала ему, что ты думаешь о нашем министерстве образования. Так?
— Ну, почти…
— Почти?
— Да. Почти.
— И как, по–твоему, я должен отреагировать на твоё предупреждение?
— Как захочешь. В дорамах, семьи вроде твоей, сразу выкупают такие интервью у журналистов…
— Сразу?!
— Сразу.
— Так. Мне ещё не страшно, но предчувствия начинают уже мною овладевать. Зачем его выкупать?
— Чтобы не испытывать потом… всякого рода тревог…
— Всякого рода тревог?
— Да. Тревог всякого рода.
— В твоём агентстве об этом уже знают? Там не бояться испытать тревогу?
— Я звонила директору ЮСону, но он оказался… не здесь.
— Что значит — «не здесь»?
— Сегодня праздник начала учебного года. Директор ЮСон уже хорошо набрался и что–то делать он сможет, наверное, уже только завтра.
— Похоже ему есть, что вспомнить о своих школьных деньках.
— Наверное. Ну, в общем, как–то так… Тогда я спать пошла.
— Стой! Журналист, он из какого агентства был?
— Не знаю. Я не спросила, а он не представился.
— Просто треш. И как мне теперь его искать?
— Наверное, это возможно. Если есть возможности…
— О чём хоть ты с ним говорила? Что именно сказала?
— Я не помню. Он меня конкретно разозлил.
— Ладно, я понял тебя.
— Хорошо, спокойно ночи.
— Спасибо сказать не хочешь?
— Меня это особо не беспокоит. Ты просил сообщать тебе, я сообщила.
— Спасибо за то, что я буду беспокоиться о тебе.
— Спасибо, оппа, что беспокоишься обо мне.
(ЮнМи)
Отключившись, смотрю на экран своего телефона, которой держу в руке. Прокручиваю в голове только что состоявшийся разговор.
Какой он дотошный поцак, оказывается. Ему слово, а он — пять вопросов в ответ. Следователем, что ли, мечтал в детстве стать? А я вот не мечтал в детстве стать разведчиком, а стал! Мне показалось, что ЧжуВонище озаботился и приступил к планированию. Надеюсь, что это на самом деле так, как мне показалось. Что–то вот не хочется мне скандала. Опять будут вопли, крики, взывание к пунктам контракта… На кой оно мне надо? Лучше тихо и спокойно поработать. Больше денег выйдет.
(ЧжуВон)
Охренеть, она попять что–то натворила! Только подумал о том, что за ней следует следить, она тут же подбросила проблему! Словно мысли мои подслушивала! И что делать? Звонить хальмони? Вот она обрадуется… Конечно опять будет ругаться на меня, ведь ЮнМи — моя девушка. Вот чёрт, что за удовольствие иметь девушку, которая создаёт тебе проблемы? От ЮЧжин никогда проблем не было, кроме её приставучести! Как такая, как ЮнМи, оказалась рядом со мной? Какая–то странная гримаса судьбы. Что мне делать? Пшш… Что? Нужно звонить хальмони, спасать министра образования. Вдруг, с ним приключиться такая же беда как с министром иностранных дел?
(несколько позже. Разговор МуРан и ЧжуВона)
— Да что же она такая бестолковая? — удивляется МуРан. — Невестка, которая не следит за своим языком — для любой семьи проблема.
— Хальмони, она просто ещё не опытная, — объясняет случившееся ЧжуВон. — Вспомни, сколько времени она в этом бизнесе? А журналист поддел её на крючок — разозлил, высказав неуважение к её сестре. Обычная их грязная игра.
— Если он оскорбил её сестру, нужно было перестать с ним разговаривать, — говорит МуРан. — Почему она не остановилась? ЮЧжин такой глупости бы не сделала.
— У ЮЧжин опыта больше, — говорит ЧжуВон. — И она специально обучалась общению с представителями СМИ. ЮнМи этому не училась.
— Что ж ты её не научил? — ворчливо интересуется МуРан.
— Хальмони, когда?! — искренне изумляется этому безосновательному «наезду» ЧжуВон. — Я же в армии?!
— Конечно. Как–всегда, все заняты чем–то важным. А мне — потом решать их проблемы, — всё так же ворчливо досадует МуРан. — Думать надо было, когда подбирал. Сейчас бы проблем не было бы. Вот где искать этого журналиста, если даже не известно, из какого он агентства?
— Если есть возможности, это возможно.
— Возможности! — насмешливо фыркает бабушка. — Почему тот так легко рассуждаешь об этом, ЧжуВон? Наверное, от того, что ты этим не будешь заниматься? Что не так у этой девчонки с языком? Почему она постоянно болтает?
— Может, тебе её следует — научить, хальмони?
— Вот уж не было заботы. Зачем мне вдруг это делать?
— Чтобы она не создавала проблем. Вспомни, чем закончилось, когда она критиковала МИД? Хочешь, чтобы министр образования тоже подал в отставку?
— Ой ты ж божечки мои… Думаешь, второй раз так же случиться?
— Хальмони, я серьёзно. Ну если этого и не случиться, то скандал всё равно будет, — предупреждает ЧжуВон. — Ты знаешь, что деньги любят тишину.
— Да. Лучше всего будет, если просто никто не станет шуметь. Ты понимаешь, о чём я?
— И как ты себе это представляешь? Я её спас. Как ты это объяснишь?
— Паршивец ты такой, ЧжуВон! Все мои надежды на тихую старость пропали в твоей глупости! Почему нельзя думать вперёд?
— Я думаю, хальмони.
— Вижу я как ты думаешь. Твоя бабка только и летает как мудан на драконе, занимаясь твоим спасением. Всё! Не хочу тебя больше слушать! Я рассердилась на тебя!
— Ну, бабуль… Я ещё хотел сказать, что ЮнМи написала песню про…
— Всё! Потом позвонишь! — коротко отрезает МуРан и отключает телефон.
— Наказание просто какое–то, — недовольно шипит она себе под нос.
….
— Боуу-у… — произносит ЧжуВон, смотря на экран своего смартфона. — Хотел сказать, но не успел. Хальмони рассердится ещё больше, когда узнает про песню о драконах. В следующий раз нужно говорить быстрей…
Время действия: второе сентября, утро
Место действия: госпиталь
«… главная прокуратура республики Корея, сообщила, что её ведомством начата проверка в отношении ряда средств массовой информации, распространявшие непроверенные сведенья о гибели южнокорейских военных. Проверка на предмет законности опубликования подобных сведений, на предмет соответствия «закона об армии», будет проводится на основании запроса от министерства обороны Республики Кореи…»
Упс… похоже, это про меня…
Лежу, в сети брожу. Позавтракал, медпроцедуры принял, свободен до следующего раза. Пользуясь возможностью — пошёл смотреть новости. Думал, может уже крик стоит, по поводу моего вчерашнего интервью залётному журналюге, но нет. Тихо. Интересно, почему? Может, боятся «закона об армии»? Вполне вероятно. Не думаю, что могущество империи Ким так велико, что они за одну ночь решили все проблемы. Хотя, кто его знает… Я ж «наивный чукотский юноша» в вопросе корпораций. Чего они могут, чего не могут, знаю только по фильмам. Ещё читал, что они полностью «срослись» с политическим аппаратом страны, поэтому, коррупция в этой стране неуничтожима. Если всех чоболей от этого аппарата разом оторвать и посадить, то всё тут рухнет сразу и ко всем чертям…
Ну, раз «крика» нет, можно посмотреть новости шоу–бизнеса. Вчера в стране «стартанул» очередной учебный год. Все университеты страны проводили под это дело праздничные концерты, приглашая на них артистов различной степени популярности, в зависимости от статуса учебного заведения и его бюджета. Мои «старушки» тоже должны были участвовать в этом ежегодном «чёсе». И я бы с ними был, если бы не попал в госпиталь…
Задав поиск, ищу видео с выступлений в надежде, что кто–то выложил их «фанкам». До официальных видео ещё, пожалуй, далеко, а мне захотелось прямо сейчас посмотреть, как прошло. Неизвестно, будет ли у меня свободное время, когда эти официальные видео будут выложены.
Ба, так это же дядюшка ДжоХван! — соображаю я, увидев начальную заставку одного из видео–треков.
Что–то поёт и, судя по выражению лица, поёт что–то проникновенное. Это где это он? Ролик назван просто — «празднование в университете «Корё». Хм… а что, «трот» вдруг обрёл второе дыхание и стал популярен у молодёжи? Сколько дядюшке лет и как его годы вписываются в студенческий праздник? Впрочем, университет «Корё» один из старейших в Корее. Может, дядюшку пригласили по принципу — «седины к сединам»? Какая–нибудь «историческая» часть была в концерте. Вспомнили былое, так сказать, тряхнули стариной…
Запускаю видео и через несколько секунд слышу в своём правом наушнике знакомую мелодию — «Миллион алых роз».
Офигеть! — искренне удивляюсь я. — А почему я не знаю, что он исполняет мои песни? Я же автор?
Ещё через пару секунд я вспоминаю, что песня был «подарок» для хальмони ЧжуВона, в обмен на дядю и к коммерческому использованию композиция не предназначалась, поэтому никаких претензий тут быть не может. Слушаю до конца, желая оценить, что же в итоге вышло. Я же видел только репетиции. Сценического выступления я не видел.
Нормально, — думаю я, досмотрев до конца. — Дядюшка неплох. Мастерство, как говорится, не пропьёшь.
Пока я думал, ДжоХван на видео, поклонившись, поблагодарил зрителей за их аплодисменты и взялся объявлять следующую артистку, которая будет выступать за ним, тоже с песней жанра «трот».
— «СонЁн! Батарейка любви!» — сделав энергично подсекающий жест правой рукой, восклицает он и вытягивает руку в сторону другого края сцены, указывая на выходящую на неё СонЁн.
(посмотреть https://youtu.be/di8dSOB28R4)
Фига себе, жизнь как быстро крутится, — озадаченно думаю я, смотря на экран планшета. — Только вроде два дня на койке провёл, а тут твоё уже и поют, и пляшут и деньги с популярностью за это получают. Да, в этом бизнесе стоять нельзя… Как говорила Алиса — «Нужно бежать со всех ног чтобы оставаться на месте. А чтобы куда–то попасть, нужно бежать как минимум в двое быстрее!». Шоу–бизнес, это … шоу–бизнес! Жестокий и беспощадный!
А у СонЁн, кстати, хорошо получается. Мне нравится. Дядюшка Хван её, что ли, «поднатаскал»? Он ведь спец в этом жанре. Или, может, это у неё от природы? Она же кореянка, а песня — корейская. Вот всё и совпало. Удачно.
В этот момент у меня звонит телефон. Беру, смотрю кто. ЮСон! Узнал об интервью?! Ща будет ор. Подхватываюсь, несусь из палаты в коридор, разговоры вести.
— Чего звонила вчера? — не очень любезно интересуется директор, после окончания взаимных приветствий.
Похоже, после вчерашних возлияний руководство в плохом настроении, но об интервью не знает. Говорить ему про случившийся казус, или нет? Лучше не надо. Человек себя с утра и так неважно чувствует, а ему ещё больше настроение испортят. Зачем? Может, пронесёт?
— Я вчера звонила, но вы были заняты, господин директор, — вежливо говорю я.
— Зачем говоришь мне то, что я знаю сам? — недовольно отвечает мне он и уточняет. — Что тебе было надо?
— Хотела сказать, что закончила работу с текстами для диска СонЁн и мне нужен «KingKorg», чтобы продолжить работу.
— Замечательно, что в агентстве есть люди, которые работают сами, без подробных инструкций, — ворчливо хвалит меня начальник. — Я как раз вчера решал твою проблему с синтезатором. У меня были переговоры с исполнительным директором корейского отделения фирмы «Korg» …
— … непростые переговоры, — сделав паузу, видимо для того, чтобы вспомнить все подробности вчерашнего, добавляет он.
Ну да. Если судить по тому, что ты вообще не понимал, что я тебе говорил по телефону, переговоры были, действительно непростыми…
— В общем, я с ними договорился, — сообщает мне директор. — Уже подписал договор о намерениях. Они подарят тебе синтезатор, а ты, за это, побудешь год их корейским лицом.
— В смысле? — не понимаю я.
— Лицом их компании в Корее. Короче, реклама. Я нашёл тебе годовую рекламную компанию. Радуйся, — объясняет мне ЮСон.
— Годовую рекламную компанию, за один синтезатор? — с сильным сомнением в голосе переспрашиваю я. — Не слишком ли дешёвая рекламная компания, господин директор?
ЮСон на несколько секунд задумывается, похоже, вспоминая аргументы японской стороны, под воздействием которых он подмахнул договор.
— Тебе же нужен синтезатор? — спрашивает он.
— Нужен, — не отрицаю я. — Но не за такую же цену?!
— А! — вспомнив, что было вчера, восклицает мой собеседник. — У них тут всё равно ничего не покупают. В Корее все покупают отечественное. Так что бюджет рекламной компании у них маленький, его только на постеры хватает. Поэтому, не переживай, работы много не будет. Пару фотоссесий и всё. В обмен ты получишь любимый музыкальный инструмент, на который не потратишь ни воны. Плюс, расширенное сервисное и техническое обслуживание на пять лет. Ты можешь сразу начать работать, записывать музыку. Здорово, ведь правда?
— Пффф… — выдыхаю я в трубку.
— Знаешь, оказывается они сейчас страшно дорогие, эти снятые с производства музыкальные инструменты, — как ни в чём ни бывало заливает мне ЮСон. — Твой «KingKorg», новый, стоит тринадцать миллионов вон. Но где его взять, новый? Можно купить только с рук. А на фирме есть, правда, с хранения, возврат не проданного в магазинах, но по крайней мере не потёртый, плюс гарантия от фирмы–производителя. Починят по первому требованию. Зачем тебе бэушный инструмент? Сломается в самый неподходящий момент, что будешь делать?
Ну, в принципе, да. Если он столько стоит, то тут действительно, смысла нет. Сняться в рекламе, получить за это деньги, потом купить синтезатор. Или, сняться в рекламе и получить синтезатор. Во втором случае выпадают деньги и поиск с покупкой с рук. Поручить кому–то найти и купить инструмент, не получится, каждый вариант придётся смотреть самому. На сколько это растянется и когда будет результат — неизвестно. А работать нужно прямо сейчас. Единственно, один вопрос…
— Директор ЮСон, а то, что фирма–рекламодатель — японская, это ничего? — спрашиваю я и уточняю, что имею в виду. — У нас же сейчас с Японией не очень. Да и потом, я же военнослужащая корейских вооружённых сил?
В ответ на мой вопрос директор крепко задумывается. Похоже, такой вопрос вчера не рассматривался от слова «вооооще» … Интересно, что он такое пил с японцами, что ему это в голову не пришло? Тёплое саке? Какая гадость, это ваше тёплое саке…
— Не думаю, что это как–то негативно отразиться на деятельности агентства, — наконец глубокомысленным тоном отвечает ЮСон. — Больше будет потерь, если будут сорваны уже подписанные сроки. Времени и так в обрез, а если ты не будешь работать из–за отсутствия музыкального инструмента… это вообще сейчас не допустимо! Так что, не беспокойся. Если будут проблемы, я их решу.
— Хорошо, господин директор, — отвечаю я. — Большое спасибо, что вы так заботитесь обо мне. Когда у меня будет синтезатор?
— Ммм… — с напряжением в голосе мычит мне в ответ начальник и после паузы, обещает. — Я скажу, когда его привезут.
Похоже, директор «оторвался» вчера ещё более круто, чем я предполагал. Ничего не помнит.
— И давай, завтра всё, в агентство, — даёт мне указание ЮСон, видимо желая «затереть» свои огрехи в моей памяти. — Ты мне нужна тут. Нужно работать.
— Но господин директор, я же раненая? — удивляюсь я этому указанию. — У меня — ватка в ухе!
— Ватка в ухе? — переспрашиваешь ЮСон.
— Да, — говорю я.
— Ну так вытащи её и всё! — командует он.
— Ага, — говорю я. — Чтобы слух потерять? Я и ушами, и руками зарабатываю. Мы же первым меня из агентства выкинете, если я оглохну!
— С чего это мне вдруг делать? — удивлённо вопрошает ЮСон тоном, типа — не, не, я не такой! Я хороший!
— Ну не вы, так президент СанХён, — говорю я. — Он мне сказал, что если я не смогу что–то делать по состоянию здоровья, он меня тут же выгонит!
— Я не такой жестокий как президент СанХён, — уверяет меня ЮСон.
Да, конечно, так я и поверил.
— Кстати, господин директор, как дела у президента СанХёна? — спрашиваю я. — Столько событий происходит, что всё забываю спросить. Даже неудобно.
— У президента всё хорошо, — заверяет меня ЮСон. — Операцию ему сделали удачно, он уже в Корее. Я разговаривал с его женой, она сказала, что у её мужа сейчас реабилитационный период. Восстанавливается после операции, как состояние врачи сочтут удовлетворительным, будут решать, что делать с сердцем.
— Понятно, господин директор, спасибо, — благодарю я и спрашиваю. — То есть, в агентстве он появится не скоро?
— Сейчас, по решению врачей, президент ограничен в контактах с внешним миром, — отвечает ЮСон. — Если его допустить до агентства, то он тут же включится в работу. А для больного сердца, это не хорошо. Руководить, это постоянный стресс.
— Да, согласна, — говорю я.
— А зачем тебе президент СанХён? — с подозрением в голосе спрашивает меня директор.
— Просто поинтересовалась, — отвечаю я. — Хотела узнать, как с ним дела, и кто главный.
— Главный — я.
— Да, господин директор, — не споря, соглашаюсь я.
— Раз я главный, то слушай меня, — говорит ЮСон. — Я нашёл тебе полно работы. Надо всё делать, пока ты востребована. Лечиться будешь в старости, а сейчас тебе нужно зарабатывать популярность. Ты ходишь без проблем, значит, можно провести фотоссесию. Слышишь в достаточной мере, чтобы услышать вопросы, значит, можно провести интервью. Хватит прохлаждаться. Давай, приезжай, будешь работать. Нужно закрывать долги.
— Окей, господин директор, — не спорю я. — Договаривайтесь, чтобы меня отсюда выпустили, и я завтра с утра в агентстве.
— Без проблем, — обещает мне директор.
(примерно где–то в это время, где–то в Сеуле)
— Хороший материал, ЁнГук, — с одобрением произносит мужчина средних лет, поворачиваясь от экрана компьютерного монитора, на котором он только что закончил смотреть интервью ЮнМи, снятое в больнице. — Острый. Мне нравится, как ты работаешь.
— Я тоже себе нравлюсь, — признаётся названный ЁнГуком и сообщает. — Хочу продать. Поможешь? Десять процентов твои.
Мужчина у монитора усмехается.
— Ты же знаешь, что меньше чем за тридцать процентов я даже не подумаю поднимать свою жопу и каждый раз ты пытаешься торговаться. Что с тобой не так, хён?
— У меня большая семья, — отвечает ЁнГук. — И я каждый раз надеюсь, что в тебе проснётся человеколюбие.
— Когда я пойму, что у меня вдруг оно проснулось, то я, в тот же день, пойду и спрыгну с моста Мапхо, — отвечает ему мужчина. — Не хочу быть остаток жизни чьим–то кормом. Лучше один раз накормлю рыб и всё.
(мост Мапхо — один из мостов через реку Ханган в Сеуле, известен как «мост самоубийц», прим. автора)
— Неплохое решение, — одобрительно произносит ЁнГук, но тут же сетует. — Жаль, что им можно воспользоваться только один раз.
— Тридцать процентов? — спрашивает он.
— Сорок, — отвечают ему.
— Почему так дорого? — удивляется ЁнГук. — Всегда было тридцать?
— За риск. Серьёзные люди, могут быть проблемы. Если уж рисковать шеей, так хоть знать, за что.
ЁнГук задумывается над его ответом.
— Да ты не волнуйся, — успокаивает его мужчина. — Мне только что пришла в голову идея. Если выгорит, то получишь больше, чем рассчитывал.
— Что за идея? — спрашивает ЁнГук.
— В новостях я сегодня слышал, что прокуратура взялась расследовать факт оглашения недостоверных данных новостными агентствами. Так как Агдан военнослужащая, то они попадают под действие «закона об армии». Представляешь, что будет?
— Что? — спрашивает ЁнГук.
— Новостные агентства принадлежат медиа–корпорациям, — объясняет мужчина. — Прекрасный повод для обострения внутренней борьбы. Понятия не имею, что решит прокуратура, но там точно кто–то кого–то захочет уволить или перевести на другую должность, чтобы прибрать это место для своих целей. А кто–то, наоборот, захочет сохранить под своим задом пригретое кресло. И вот тем, кто захочет сохранить, тем придётся что–то быстро придумать. А что может быть лучше скандала с известным айдолом? А?
Мужчина с вопросом смотрит на собеседника.
— А за скандалом можно будет договорится с прокуратурой на решение, устраивающее всех. Как обычно это делается, — добавляет он.
— Да, — мгновение подумав, довольно произносит ЁнГук. — Удачно получается.
— Я считаю, — говорит мужчина, — что нужно выждать дня два–три. Чтобы все участвующие в процессе глубже осознали возникшую проблему. Если принести им видео сейчас, то цену они дадут небольшую. А вот когда они почувствуют, как неизбежность входит в их жизнь… О-о…! Тогда разговор будет совсем другой. Ну и цены, соответственно, будут другими…
ЁнГук молчит, обдумывая услышанное.
— А если они быстро договорятся с прокуратурой? — наконец спрашивает он.
— Тогда цена видео будет та, которую ты запланировал, — отвечает мужчина.
— Может, тогда предложить его Кимам? — предлагает он. — Агдан невеста их наследника. Они могут заплатить хорошие деньги, чтобы скандал не выплыл наружу.
— Как хочешь, — мужчина пожимает плечами. — Только тут я знаю, к кому обратиться и знаю, что не кинут. А с кимами я дела ни разу не имел и не представляю, чем это может кончится. Ты же не случайно оказался в той больнице, так ведь? Как они среагируют на это? Окажешься без денег, но с кирпичом на шее и на дне реки. Кто потом позаботится о твоих троих дочерях?
ЁнГук некоторое время молча «крутит в голове варианты».
— Пожалуй, действительно, не стоит, — соглашается он и спрашивает. — Когда конкретно ты сможешь провернуть это дело? Просто деньги очень нужны.
— Точно не скажу, — говорит мужчина. — Сегодня же начну узнавать, что там происходит. Может уже завтра кресло под кем–то зашатается. А может, неделю придётся выждать. Думаю, скорей второе. Решения в корпорациях мгновенно не принимаются.
ЁнГук некоторое время думает ещё.
— Ладно, понял, буду ждать, — кивнув, соглашается он и спрашивает. — Тогда, хён, займёшь мне три миллиона вон? Отдам после продажи видео.
Время действия: второе сентября, вторая половина дня
Место действия: больница. Бледная СунОк лежит на кровати, рядом, на стульчике сидит мама. У неё в руках узелок с контейнерами, в котором еда.
— ЮнМи сильно ругалась, когда я попала в больницу? — спрашивает СунОк у мамы.
— Сильно, — помолчав и наклонившись вперёд, негромко отвечает та, чтобы посторонние не услышали. — Так кричала, что мне было перед людьми стыдно.
СунОк делает движение головой — мол, плохо.
— Мне из–за неё пришлось столько выпить, — тоже помолчав, говорит она. — Все поздравляли меня с тем, что моя сестра стала такой популярной и хотели выпить вместе со мной. Я одна, а их было много. Ну, вот так и получилось…
На некоторое время наступает тишина. Мама и СунОк молчат, думая о случившемся.
— Ты ела? — нарушая тишину спрашивает мама.
— Немножко, — кивает СунОк.
— Давай, я тебя покормлю, — вздохнув, предлагает мама. — Я тебе много всякого принесла.
— У меня до сих пор желудок болит, — жалуется СунОк. — Луше не надо.
— Я приготовила тебе такой же лёгкий супчик, как в тот раз, когда ты отравилась, — говорит мама. — Больно не будет, он совсем жиденький.
— Спасибо мама, — благодарит СунОк и берёт её за руку.
— Прости меня, — просит она.
— Я тебя не ругаю, — вздохнув, отвечает мама. — Ты же сама сказала, что не виновата.
Время действия: третье сентября, вторая половина дня
Место действия: «FAN Entertainment»
Сижу за столиком в агентстве, пью кофе. Я бы лучше чая нарезал, но, чая нет, есть только кофе. Вообще, безобразие. Могли бы для ведущего айдола агентства уж держать немножко заварки. Не так много она места занимает. Нужно ЮСону пожаловаться на скудный ассортимент горячих напитков. Пусть расширят. ЮСон шустрый, быстро всё организует. Сегодня он мне организовал пропуск из госпиталя, потом — интервью с журналистом журнала MOLDY, а потом, сразу после интервью, я отработал фотосессию для фирмы «Кабусики–гайся Коругу», что в переводе означает — частная компания «Korg». А-ахренеть! Я рекламирую компанию «Korg»! Пусть в параллельном мире, не в своём и не головную фирму, а филиал, но всё равно, это ж–ж–ж — ух! Кто бы мог подумать о таком, особенно я, и особенно в тот момент, когда вколачивал все свои имеющиеся деньги в покупку их девайса? Скажи мне кто тогда, что так будет, я бы подумал, что этот человек — с бо–ольшим приветом…
Ещё ЮСон вывалил список всех, кто хочет меня у себя видеть — шоу, развлекательные и информационные программы, рекламодатели. Киношников только нет. О чём, решив пошутить, я и сказал директору, выразив своё, так сказать, недоумение. Директор на это задумался, а потом пообещал что–то сделать. Офигеть! ЮСон словно электровеник, шуршит по всем углам, похоже намереваясь вымести из них всё до последней воны. Но я то, один! Да, я собирался хорошо зарабатывать, но и жить при этом хорошо! А не умереть на работе. «Кароси», здесь это практически почётно, но этот скорбный путь не для меня. Богатое безделье — вот мой осознанный выбор!
(«кароси» — корейское слово, обозначающее смерть из–за сверхурочной работы. прим. автора)
— О, ЮнМи! — раздаётся рядом со мной радостный возглас. — Так рад тебя видеть!
Поднимаю голову, вижу у своего столика, улыбающегося СыХона.
— Все были просто в шоке, когда сообщили, что ты погибла! — говорит он мне, похоже, объясняя причину своей радости.
— Слухи о моей кончине оказались сильно преувеличенными, — сделав серьёзное лицо отвечаю я.
СыХон смеётся.
— Можно я к тебе сяду? — спрашивает он.
— Садись, — соглашаюсь я. — Мог бы и не спрашивать СыХон–оппа.
— Но ты же уже почти замужем, ЮнМи–ян, — присаживаясь, сообщает мне новость СыХон.
— В смысле? — удивляюсь я.
— Но… разве вы с ЧжуВоном не назначили дату свадьбы? — удивляется СыХон. — Мне кто–то сказал, что всё уже определено.
— Слухи о моей свадьбе оказались сильно преувеличенными, — снова сделав строгое лицо, отвечаю я. — Ничего не назначалось. Это просто слухи. Не до этого сейчас.
— А-а, — понимающе кивает мой собеседник. — Это хорошо.
— Почему — хорошо? — интересуюсь я.
— Сможешь ещё что–то сделать. Девушки, когда выходят замуж, потом занимаются только хозяйством. Ты знаешь о том, что директор ЮСон подписал договор с «Sony music» о продвижении клипа «Take On Me»?
Делаю согласное движение головой в ответ. Лично мне об этом сообщил ЮСон вот только что, в последнем нашем разговоре. Сказал, что ЫнДжу, жена президента СанХёна, спит и видит, что агентство заключит договор с этим гигантским лейблом. Лейбл же хочет подписать меня, которая вообще не знает, чего хочет. А он, ЮСон, один. И он не может разорваться, чтобы угодить всем. Поэтому, он организовал «компромисс», который как–то на этот раз всех устроит. В «Sony» впечатлялись клипом с мультипликацией и решили, что заработают на его продвижении, ЫнДжу удовлетворится контрактом на продвижении, а я — должен смотреть и поражаться тому, как японцы умеют прибыльно вести дела, чтобы следующий раз не строить из себя невесть что, а сразу соглашаться на всё, что предложат. Как–то так… Спорить с директором я не стал. Во–первых, я подробностей договорной кухни не знаю, во–вторых, работа сделана, клип нужно продавать. Там ведь не только мой труд. Ну, а в-третьих, как автор музыки и текста я своё получу по–любому. И ещё я сценарист. Сценарий клипа — мой, честно передранный у группы «A-ha». За это тоже заплатят.
— Директор ЮСон сказал, что в «Sony music» как только увидели нашу работу — сразу предложили контракт! — с воодушевлением восклицает СыХон. — Он сказал, что они даже не поняли сначала, как такое можно было снять! Просто не ожидали, что такое можно сделать!
Я молча мотаю головой, выражая согласие. Да, да, так всё и было!
— Директор ЮСон — молодец! — делает вывод СыХон, закончив восторгаться. — Сумел заключить контракт с такой крутой компанией, как «Sonymusic». Это мечта многих агентств.
— ЮСон — голова… — соглашаясь, подтверждаю я.
Но, видно это у меня выходит как–то не убедительно, или без азарта, потому, что, посмотрев на меня, собеседник задаёт мне вопрос.
— Что ты какая–то не очень радостная, — говорит он. — Что так? Это же и твоя работа.
— Устала, — отвечаю я. — Я же прямо из госпиталя. У меня ранение.
— О…о! — издаёт уважительной звук СыХон и обегает меня пристальным взглядом, похоже, пытаясь обнаружить кровоточащую рану.
— Вот, сижу, размышляю о кароси, — жалуюсь я, для привлечения к себе ещё большего внимания.
— Кароси? — удивляется СыХон и говорит. — Вид у тебя нормальный. У тебя что–то болит? Да?
— Ничего не болит, — отрицательно мотаю я головой в ответ. — Просто директор ЮСон набрал для меня целую гору работы. ЁнЭ сейчас разбирается с моим расписанием, а я сбежала в кафе и думаю, сдохну я от этого, или нет? Не представляю, когда мне всё это делать?
СыХон понимающе негромко смеётся.
— Ты же очень популярна, — говорит он, откидываясь назад на спинку стула. — Куда не посмотришь, везде о тебе говорят. Поэтому, много желающих заполучить твоё участие.
— Правда? — удивляюсь я. — Везде обо мне говорят?
— Ты разве не знаешь? — удивляется мне в ответ СыХон. — Не следишь за новостями?
— Времени не хватает, — признаюсь я. — Выспаться не удаётся, не то, что за новостями следить.
СыХон снова негромко смеётся.
— Многие артисты мечтают о том, чтобы им так же не хватало времени на сон, как тебе, — объясняет он свой смех. — А ты недовольна.
— Жизнь весьма несовершенна в своём пугающем разнообразии, — отвечаю я. — Хочется того и другого, и побольше. Славы и сна.
СыХон улыбается.
— У тебя как всегда, есть что сказать, — говорит он. — А твои глаза — вообще, что–то невероятное.
— Спасибо, СыХон–оппа, — благодарю я его за комплимент.
— Можно с тобой сделать селфи? — спрашивает он.
— Без проблем, — говорю я, и вспомнив, как ЧжуВон тогда «возбухал» по поводу с кем это я фоткаюсь, пока он армейскую лямку тянет, добавляю. — Нужно зафиксировать исторический момент начала продвижения исторического клипа.
— Тогда, может с парнями сфотаемся? — предлагает СыХон.
— Пошли, — соглашаюсь я. — «Файтин!» вместе крикнем!
Время действия: третье сентября, вечер
Место действия: один из ресторанов Сеула. VIP — отделение, в котором, вокруг обильно уставленного едой и бутылками невысокого длинного стола, расположились на диванчиках ЮСон, ИнЧжон и ещё один, хорошо уже выпивший мужчина. У ИнЧжон растерянный и испуганный вид.
— Если бы не моя протекция, то Мин ШиА никогда бы не получила главную роль в дораме — «Серебряная принцесса». Слышите, ни–ког–да!
Мужчина, выставив руку, грозно качает указательным пальцем.
— Никогда! — повторяет он.
— Да, да, главный продюсер СоЧжун, — одобрительно кивает ему ЮСон. — Отличная вышла дорама. Если бы на главную роль взяли бы не Мин ШиА, то просто страшно подумать, чем бы это закончилось!
— Чем? — удивлённо поднимает на него брови СоЧжун и подумав, сообщает. — Провалом! Чем ещё это могло закончится?
— Да, умение выбрать из сотен претенденток актрису на главную роль, это нужно иметь чутьё, — льстит собеседнику ЮСон. — Особое чутьё. Даже скорее — дар, данный природой.
— У меня он есть, — мотая головой сообщает СоЧжун.
— Вы не один раз его демонстрировали, — с готовностью соглашается ЮСон. — Спасали всех от провала.
— Господин СоЧжун, — напоминает ЮСон. — Вы говорили, что у вас начался кастинг на новую дораму… И вы сказали, что на главную роль, видите в нейИнЧжон…
ЮСон угодливо смеётся. СоЧжун поворачивает голову к ИнЧжон и внимательно смотрит на её грудь потом наклоняет голову и его взгляд съезжает на коленки девушки, просвечивающие сквозь чёрные колготки.
— Да, — кивнув, подтверждает он, после некоторого молчания. — Говорил.
— Я подробно ознакомился со сценарием, — говорит ЮСон. — И у меня тоже возникло впечатление, что эта роль словно специально для ИнЧжон.
— Сценарий, это всё… — отвечает СоЧжун неопределённым движением вращая кистью руки в воздухе. — Это всё ерунда! Его всегда можно исправить. Скажу сценаристам, они сделают всё, как надо. Они у меня все, вот, где.
СоЧжун сжимает кулак и поднеся его к своему лицу некоторое время смотрит на него.
— Главное, не сценарий, — опуская руку, говорит он. — Главное — это актриса. Вот, что определяет успех. Сценарий, поправим под неё, проблем нет. Но в ней для этого должна быть…
СоЧжун на мгновение задумывается.
— Изюминка, — говорит он. — Что–то особенное. Что вызывает доверие у продюсера. Вызывает у него готовность идти на переделки, на пересъёмку. Не жалеть тратить на неё время. Понимаете, да?
— Я думаю, что все эти необходимые качества у ИнЧжон есть, — твёрдым голосом произносит ЮСон.
— Да, сиськи у неё хороши, — соглашается СоЧжун переводя взгляд на вспыхнувшую претендентку на роль. — Но тут мне нужно проверить. Кастинг. Нужен подробный кастинг!
— Да, да, конечно, — понимающе кивает ЮСон и заверяет. — ИнЧжон готова его пройти.
— Отлично, — кивает СоЧжун. — Решимость, всегда важна. Решимость — это большая половина дела.
В этот момент у ЮСона звонит телефон.
— Прошу прощения, — говорит он, достав аппарат и посмотрев на его экран. — Мне нужно выйти и переговорить. А вы пока тут поговорите…
ЮСон бодро вскакивает с дивана и устремляется к двери.
— Господин директор! — пытается вскочить с дивана следом за ним ИнЧжон, но СоЧжун удерживает её за руку.
— ИнЧжон, — недовольно произносит он, заставляя девушку опустится рядом с ним на диван. — Зачем ты хочешь помешать говорить по телефону своему директору? Пусть он занимается своими делами, а мы с тобой займёмся своими. Ты уже, считай, главная актриса. Осталось совсем чуть–чуть, чтобы утвердить тебя на роль. Мне нужно понять, сможем ли мы с тобой работать вместе. Сьёмки, это маленькая жизнь. А продюсер и главная актриса — это как молодожёны. И если между ними будет «химия», то и успех будет. Зритель, сразу почувствует, что она есть.
СоЧжун берёт бутылочку соджу и наполняет две рюмки.
— Давай, — говорит он, подавая одну ИнЧжон. — Первое, что мы сделаем, это выпьем за наш успех.
— Господин СоЧжун… — слабым голосом произносит ИнЧжон, бросая взгляд на дверь, в которую убежал ЮСон. — Я плохо переношу алкоголь…
— Запомни, — нравоучительно произносит в ответ тот. — Если продюсер сказал — прекословить ему нельзя! Что он сказал, то и делаешь. Всегда. Поняла?
— Да… — кивает ИнЧжон.
— Выпьем! — поднимая рюмку предлагает СоЧжун и сделав ею движение в воздухе, опрокидывает её в себя.
ИнЧжон чуть пригубливает и быстро ставит её на стол. Подхватывает салатницу с кимчи и подаёт её СоЧжуну. Тот одобрительно кивает и закусывает.
— ИнЧжон, — говорит СоЧжун, придвигаясь по дивану к девушке и обхватив её правой рукой за талию, прижимает её к себе. — Чего ты так далеко сидишь? Расстояние не способствует установлению доверия.
— Господин СоЧжун… — вытягиваясь в сторону, произносит ИнЧжон и бросает ещё один взгляд на дверь.
— Я чувствую, что ты напряжена, — говорит тот. — Для актрисы это плохо. На сьёмках бывает масса неожиданных ситуаций, в которых следует сохранять хладнокровие и не выходить из роли. У тебя великолепные данные…
Левая рука СоЧжуна опускается на коленку ИнЧжон.
— И ты можешь много добиться…
Ладонь мужчины начинает двигаться от колена вверх, по ноге, к краю короткой юбки.
— Господин СоЧжун, не надо… — испуганно сжавшись, просит ИнЧжон.
— Какая ты скромная, — одобрительно произносит СоЧжун, и его рука проскакивает под юбку.
ИнЧжон пытается вскочить на ноги, но у неё с первого раза это не получается. После короткой борьбы ей это удаётся. СоЧжун вскакивает следом и обхватив её руками, притягивает к себе.
— Нет! Пустите меня! — в испуге кричит ИнЧжон, пытаясь вырваться.
— Какая ты горячая! — восклицает СоЧжун, пытаясь опрокинуть девушку на диван.
— Пусти–те! — кричит ИнЧжон пытаясь отпихнуть от себя агрессивного ухажёра.
Короткая борьба. Внезапно колено ИнЧжон взлетает вверх и втыкается СоЧжуну в пах.
— Ы! — восклицает тот, замерев и мгновенно покрывшись потом.
(пару мгновений спустя. Мимо ЮСона, разговаривающего по телефону, пролетает красная и растрёпанная ИнЧжон, размахивая зажатой в руке сумочкой. Не останавливаясь, она несётся на выход из ресторана)
— Э! — отставив трубку от уха, удивлённо произносит ей вслед ЮСон. — ИнЧжон! Ты куда?!
Но ИнЧжон, не оборачиваясь, скрывается за поворотом. ЮСон несколько секунд непонимающе смотрит ей вслед. Потом поворачивает голову в сторону двери из которой она выскочила и бросается туда. Мгновение спустя он оказывается в комнате и обнаруживает продюсера СоЧжуна стоящего на четвереньках и тихо воющего.
— Что случилось, продюсер СоЧжун?! — присев рядом, в ужасе восклицает он.
— Ууу… ЮСон, как же мне больно… — стонет в ответ тот.
— Что, что случилось?! — суетясь, не понимает ЮСон.
— Эта чёртова сука пнула меня по яйцам… ууу…
— Не может быть! — изумлённо восклицает ЮСон.
— Она убила всё моё мужское здоровье… уууу… ЮСон, придурок, кого ты мне притащил? Она же больная на всю голову… ууу, мой член… Кажется, она его сломала…
— Вызвать неотложную помощь, продюсер СоЧжун? — с готовностью предлагает директор.
— ЮСоо–он, иди ты ******! Не попадайся мне больше, придурок… Ууу…. Я всем скажу, что твои шлюхи все ненормальные… ууу–уу, как же мне больноо-о…
— Но, как же так? — растеряно вопрошает ЮСон. — Всё было нормально…. Всё было договорено…
— Иди ******, придурок. Ничего ты не договорился… Уууу…
Конец девятнадцатого трека
Назад: Трек восемнадцатый
Дальше: Трек двадцатый
