За первый год конгресса, от его открытия в декабре 1644 года до приезда Траутмансдорфа в ноябре 1645-го, ситуация на фронтах складывалась не лучшим для императора образом. В первые дни 1645 года Торстенссон, командовавший шведским контингентом на Эльбе, пересек Рудные горы и к четвертой неделе февраля уже быстро приближался к Праге. У Янкова (Янковице), примерно в 30 километрах от Табора, его перехватили и вынудили принять бой смешанные имперско-баварские войска. С самого начала чаша весов склонилась в его сторону. Местность была очень неровная, заросшая густыми лесами, так что вместо решающей битвы, в которой проявилось бы численное превосходство врага, состоялась серия отдельных схваток. Сперва Торстенссон искусным маневром переиграл Гетца, командующего неприятельской кавалерией, а затем, поставив его в невыгодное положение, атаковал и рассеял его войска. Сам Гетц погиб во время бегства, и, как только весть о его смерти дошла до пехоты, та в панике бежала, побросав орудия. Когда баварская кавалерия Мерси и Верта вместе с имперскими резервами Гацфельдта попыталась отбить наступление шведов, их героические усилия в условиях пересеченной местности и возникшего численного перевеса противника привели только к тяжелым потерям. Фельдмаршала Гацфельдта взяли в плен, а остатки баварской и имперской кавалерии бежали в сторону Праги.

Янков в каком-то смысле стал германским (чешским) Рокруа, ибо там погибла вся баварская кавалерия, хребет армии, так же как при Рокруа погибла испанская пехота. Что еще важнее, перед победившей армией Торстенссона открылась дорога на Прагу. На землях Габсбургов началась паника. Фердинанд III, сам находившийся в Праге, вытащил недотепу Галласа из его недолгой отставки и велел ему собрать и реорганизовать то, что осталось от имперской армии. Император не надеялся спасти столицу Чехии и сразу же уехал в Регенсбург, взяв лишь несколько слуг; оттуда по Дунаю добрался до Линца, где к нему присоединилась жена, и отправился в Вену. В народе эту поездку назвали Friedrichsflucht – «бегство Фридриха», и действительно, он убрался восвояси почти так же быстро и с таким же малочисленным сопровождением, как и «зимний король» за четверть века до него. Сам Фердинанд III оставался в Вене, но тот факт, что мачеху и детей он отослал в Грац, свидетельствует о том, насколько сильно он боялся.

Положение отчасти спасла крайняя нищета Чехии, которая могла обеспечить шведских солдат вином, но не хлебом, а также то, что Сигизмунд Трансильванский, на чью помощь рассчитывал Торстенссон, как когда-то Фридрих на помощь Габора Бетлена, не оправдал надежд, да еще доблестная стойкость города Брюнна (Брно), который под началом французского наемника без малого пять месяцев сдерживал натиск шведов, прежде чем интервенты в конце концов сняли осаду и снова ушли к границе.

Таким образом, битва при Янкове (Янковице) имела меньше прямых последствий, чем рассчитывали или боялись стороны, и единственное, в чем она повлияла на конгресс, – это решение императора освободить курфюрста Трирского, которое он принял по настоянию папы, других церковных курфюрстов и французов.

Между тем одновременное вторжение Тюренна наткнулось на сопротивление Берта, который спешно явился из Чехии, застал французов врасплох у Мергентхайма и разгромил их, нанеся значительные потери. Тюренн отступил к Рейну и сначала посчитал своим долгом уйти в отставку, но затем воспрянул, окрыленный непоколебимой уверенностью Мазарини, и соединился со свежей армией герцога Энгиенского. Летом 1645 года они совершили быстрый бросок по Дунаю на соединение со шведским контингентом под началом Кенигсмарка. Мерси осмотрительно отступил на юг. Он уступал в численности и не мог рассчитывать на большее, чем удержать фронт по Дунаю. Но в этот момент Кенигсмарка неожиданно отозвали в Чехию, и ситуация переменилась. Мерси решил остановить продвижение французов и 24 июля 1645 года окопался на позициях среди холмов к юго-востоку от Нёрдлингена неподалеку от Аллерхайма.

По легенде, когда герцог Энгиенский, увидев укрепленную траншеями баварскую артиллерию, дал приказ штурмовать холмы, Мерси с ликованием обнял жену и воскликнул: «Теперь они у нас в руках!» История вымышлена – у Мерси не было жены, да и волю чувствам он не давал.

Против всех ожиданий, furia francese (французская ярость) выбила баварскую оборону с позиций. Но это была пиррова победа, ибо войска герцога Энгиенского и Тюренна слишком устали, чтобы преследовать врага, а кроме того, их крайне ослабили большие потери в рядовых и офицерах. Баварцы благополучно отошли к Донауверту, куда изначально и собирались, и как следует укрепились на позициях, готовясь к новой атаке. Однако имперцев и баварцев постигла в предыдущей битве невосполнимая потеря. Франц фон Мерси, непревзойденный полководец, человек, который два года удерживал Шварцвальд, не пуская в него Тюренна, и ветеран бернгардской армии, был убит в битве при Аллерхайме (ее также называют второй битвой при Нёрдлингене).

Вторжение в Чехию и наступление французов по Дунаю были временно остановлены, но ни имперские войска, ни имперская дипломатия не смогли остановить дезертирство германских союзников. Уже в июне 1644 года Фридрих-Вильгельм Бранденбургский заключил мир со Швецией; их договор оставил Иоганна-Георга в одиночестве противостоять Торстенссону на северо-востоке, а Фердинанду III не хватало сил, чтобы прислать войска ему на помощь. Родные Иоганна-Георга давно уже не одобряли его склонность к императору и уговаривали его последовать примеру Бранденбурга, а Торстенссон, желая воспользоваться удачно подвернувшимся шансом освободить свой тыл и фланг от угрозы со стороны неприятеля, предлагал хорошие условия. Предварительное перемирие было заключено в Кётшенброде в августе 1645 года.

Это устранение последней преграды против наступления шведов на земли Габсбургов нанесло Фердинанду сокрушительный удар. Хуже того, оно ослабило и без того уже непрочную преданность Максимилиана, который был слишком прагматичен для того, чтобы в одиночку оставаться на тонущем корабле. Через своего делегата в Мюнстере он уже намекнул, что готов согласиться на любой сепаратный мир при условии, что его интересы будут учтены должным образом, и французское правительство, которое никогда полностью не прекращало стараний заполучить его в качестве союзника против Габсбурга, с радостью воспользовалось новой возможностью. Императорский альянс, неуклонно слабевший в последние два года, весной 1646 года повис на волоске, и этот факт не мог не сказаться на переговорах в Мюнстере.