Глава 16
События на Юго-Западном фронте с середины августа до середины ноября 1916 г

Особую армию вскоре вернули на Юго-Западный фронт. Ее командующий генерал Гурко, однако, рапортовал, что для того, чтобы наносить прямой удар на Ковель, потребуются значительные резервы, поэтому от этой мысли решили отказаться. Теперь все усилия были сосредоточены на овладении Владимиром-Волынским. К сожалению, у противника было достаточно времени для того, чтобы перебросить на этот участок тяжелую артиллерию и построить на участках сухих земель восточнее города мощные оборонительные укрепления. Поэтому ни у Каледина, а позже ни у Гурко ничего здесь не вышло.

После вступления в войну Румынии русские направили в Добруджу минимальный армейский контингент, предусмотренный соответствующим соглашением: две пехотные и одну кавалерийскую дивизии под командованием генерала Зайончковского. Многие русские были уверены, что болгары никогда не станут воевать с Россией, освободившей их страну. Если эту точку зрения разделял и Алексеев, то он принял ошибочное решение, направив туда 1-ю сербскую добровольческую дивизию, в которой служили граждане стран – подданных Австро-Венгерской империи. Болгары, вне всякого сомнения, станут воевать против сербов. В любом случае контингент русских войск слишком мал.

Зайончковский рассказал о том, что когда в июле и августе 1916 г. он находился в Генеральном штабе, то высказался перед Алексеевым против решения направить русский военный контингент в Добруджу. Кроме того, тогда он заметил, что, даже если подобное решение все равно будет принято, этот контингент слишком слаб.

В ответ Алексеев заявил: «Я был всецело против вступления Румынии в войну, но был вынужден согласиться с этим под давлением Англии и Франции. Сейчас важно соблюдать принципиальное решение, и даже если царь прикажет мне отправить туда 15 раненых русских солдат, я ни под каким видом не пошлю туда шестнадцать».

Когда Зайончковский снова выразил протест по поводу малочисленности его группировки, Алексеев грубо заявил ему, что если З. трус, то он не достоин носить мундир русского генерала.

З. ответил, что отправка на этот участок сербской дивизии была фатальной ошибкой. Пленные болгарские солдаты говорили, что они никогда не стали бы воевать против русских, но когда обнаружили, что русские солдаты сражаются плечом к плечу с румынами, которых болгары презирают, и с сербами, которых они ненавидят, у них не осталось колебаний.

Болгария объявила нам войну 1 сентября.

Весь сентябрь румыны успешно наступали в Трансильвании, но русской армии, несмотря на тяжелые рукопашные схватки, удалось мало продвинуться вперед, когда она попыталась перейти Карпаты между Делятином и Кимполунгом. Штаб жаловался на сложность управления артиллерийским огнем в горах в условиях, когда русской пехоте, которая находилась на дистанции всего нескольких сотен ярдов от позиций противника, зачастую требовалось до двух часов, чтобы преодолеть это расстояние. Но никто и не ожидал, что русские окажутся хорошо подготовленными к боям в горных условиях. Экипировка солдат оказалась тяжелой и громоздкой, к тому же всем была известна русская нарочитая медлительность. 90 % русских солдат являлись выходцами из равнинной местности. Слишком мало было хороших офицеров, которые могли бы грамотно контролировать действия подчиненных, а рядовые не спешили продемонстрировать смекалку и инициативу. Средний русский солдат очень напоминал индийского буйвола: послушно шел туда, куда его вели или направляли, но по собственной инициативе избегал попадать в неудобные, с его точки зрения, места.

В октябре в результате наступления войск фон Фалькенгайна румыны были отброшены назад, потом 13-го числа шесть румынских батальонов, занимавших позиции на фланге русской 9-й армии в пограничном районе южнее Дорна-Ватры, за одну ночь отошли на 15 верст. Лечицкий направил в южном направлении генерала графа Келлера во главе двух кавалерийских дивизий в качестве временного заслона, однако всем стало понятно, что для того, чтобы избежать обходного маневра противника, русским придется на длительное время растянуть свой левый фланг.

Брусилову пришлось свернуть наступление в Галиции, и все остальные русские фронты начали собирать войска для защиты нового союзника. Переброски русских войск на юг, начавшиеся в июне, продолжались, но теперь вместо Юго-Западного фронта войска следовали в Румынию, и им ставились чисто оборонительные задачи. Инициатива перешла к противнику, и все те надежды, что вынашивались на это лето, растаяли.

Было принято решение, что 9-я армия примет участок фронта от района западнее Кимполунга до рубежа Васлуй – Окна, штаб 8-й армии в середине октября переехал из Луцка в Черновицы. Теперь эта армия контролировала участок, который прежде занимала 9-я армия (от Делятина до района к западу от Кимполунга). Большая часть войск, входивших прежде в состав 9-й армии, была переподчинена 8-й армии, а Лечицкому пришлось сидеть в Сучаве в ожидании, пока для него не будут собраны новые войска.

Части бывшей 8-й армии под Владимиром-Волынским передали Особой армии. Таким образом, под командованием генерала Гурко оказалось 25 пехотных и 5 кавалерийских дивизий. 16–17 октября силами ударной группировки из 15 дивизий в полосе 20 верст южнее Киселина была предпринята попытка занять Владимир-Волынский. Это была последняя попытка Брусилова расширить Луцкий выступ. Дальнейшие удары войск Гурко носили скорее демонстративный характер и имели целью отвлечь внимание противника от Румынии.

Неудача войск Каледина и Гурко в нанесении удара на запад из района Луцка была столь же очевидной, как и провал наступления Безобразова на Стоходе. Почти при каждой атаке русским войскам удавалось выйти ко второй или даже к третьей линии траншей противника, однако под градом снарядов русским приходилось с большими потерями отходить обратно. Инспектор артиллерии 8-й армии генерал Ханжин М.В., отвечавший за действия артиллерии во время первых ударов, утверждал, что русские орудия делали все, что могли. Они разрушали проволочные заграждения противника и его траншеи. Но они не могли вести контрбатарейную борьбу, поскольку из-за отсутствия аэропланов не знали, где находятся вражеские орудия. По словам генерала, атаки закончились ничем, потому что войска были измотаны, большинство лучших офицеров были потеряны. Инспектор артиллерии Особой армии генерал Смысловский Е.К., осуществлявший командование огнем орудий во время последних атак, заявил, что первые попытки наступления провалились, поскольку не были назначены наши батареи для ведения контрбатарейной борьбы с противником, а последующие – из-за того, что пехота утратила наступательный порыв.

За ужином я попытался разговорить Абрама Драгомирова на тему действий кавалерии. Я рассказал ему, что сэр Дуглас Хейг запросил подробности о той роли, которую сыграла русская кавалерия в недавнем наступлении Юго-Западного фронта. Я пояснил, что, насколько я понял, ни в 8-й, ни в 9-й армии спешенные кавалеристы не сыграли сколь-либо значительной роли.

Генерал попросил меня передать генералу Хейгу, что Драгомиров лично считает, что великий день для кавалерии еще придет. Немцы испытывают ужас по отношению к русской кавалерии. И если она не сыграла большой роли на Юго-Западном фронте, то только потому, что отступление противника осуществлялось короткими бросками. Как считает Драгомиров, когда немцы начнут отступать на Северном фронте, где им едва удается удерживать свои позиции, отступление будет осуществляться изолированными друг от друга большими группами войск, русская кавалерия станет действовать между этими группами и внутри их, и тогда ее действия станут опустошительными.

Это может стать правдой, если к тому времени моральный дух немецких войск резко упадет, а у русским небо наконец пошлет прирожденного кавалерийского командира. Однако в октябре 1914 г. на Висле немцы и австро-венгры отступали, не испытывая особых трудностей от действий многочисленных масс русской кавалерии, а отступали они наверняка не мелкими бросками. Если сейчас они начнут отходить со своих позиций, то будут делать это короткими рывками от одного рубежа, ощетинившегося колючей проволокой, к следующему.

Разумеется, были и часто повторяемые аргументы о том, что русские не смогли бы пробиться во время своего отступления в Польше в 1915 г., если бы немцы обладали здесь достаточным количеством кавалерии.

19 ноября я вернулся в Петроград, где сразу же свалился со скарлатиной и пробыл в постели до 29 декабря.

В 10.30 Духонин уделил мне полчаса. Он настроен пессимистично в том, что касается действий русских войск. Как он полагает, они, без всякого сомнения, были значительно ослаблены после вступления в войну Румынии, которое он охарактеризовал как «чистейшей воды авантюру». Нервы румынских солдат не в силах переносить звуки разрывов тяжелых снарядов. Однако находившаяся в 9-й армии румынская 11-я дивизия воюет стойко.

В настоящее время в районе Дорна-Ватры проходит правый фланг 9-й армии (а не левый, как планировалось). Армия будет обороняться на рубеже по реке Серет; при этом левый фланг пройдет в районе Бакау. После отступления в районе Добруджи стало невозможно оборонять перевалы в Карпатах. Как считает Духонин, Зайончковский совершил множество ошибок: «Он мог бы командовать корпусом, но никак не армией». Зайончковского заменит Сахаров, который будет переведен из 11-й армии. Начальником штаба станет Шишкевич. К сожалению, несмотря ни на что, уже поздно выправлять положение. Рубеж обороны союзников в Добрудже сейчас проходит на многие мили севернее железной дороги на Констанцу. Русских войск там почти не осталось. В 61-й и сербской дивизиях осталось примерно по 3 тыс. штыков. 115-я дивизия еще не участвовала в боях и пока ничем себя не проявила. 3-ю стрелковую дивизию пришлось перебросить в критический момент для защиты Бухареста. Существует серьезная опасность, что противник переправится через Дунай, где не организовано никакой обороны и имеются лишь посты наблюдения, выставленные русской 8-й и двумя румынскими кавалерийскими дивизиями.

По словам Духонина, если бы не вступление в войну Румынии, мы бы уже были в Лемберге. Сейчас, похоже, все идет к тому, что Валахия с ее зерном и маслом будет потеряна нами и достанется врагу.

Особенно опасной для Румынии станет зима. Если удастся ее пережить, то у нас будет время подготовить и экипировать румынскую армию. Мы уже передали туда 100 тыс. австрийских винтовок, 25 млн патронов и большое количество австрийских пулеметов.

Как мне кажется, Румыния так и не извлекла для себя ничего из опыта войны, несмотря на то что ее офицеры были прикомандированы к армиям Центральных держав. Они роют окопы в виде щелей, как в 1877 г. На 17 батарей они имеют всего по 3 телефонных аппарата. Русские передали им 150 аппаратов и тысячу верст телефонного провода, но румыны не знают, как налаживать телефонную связь. У них отсутствуют телеграфные машины Хьюза. Русские телеграфисты относятся к румынам с нескрываемым презрением!

Мне удалось обменяться мыслями относительно роли кавалерии с Брусиловым. Этот человек обладает широким кругозором, несмотря даже на то, что ему пришлось провести 16 лет в кавалерийской школе в Петрограде.

Я спросил, чего удалось добиться кавалерии в ходе недавнего наступления, и генерал, к моему изумлению, ответил, что этот род войск оказался полезным, занимая оборону на пассивных участках, позволяя тем самым командованию беречь пехоту для нанесения основных ударов. Брусилов не верит в успех глубоких кавалерийских рейдов. В качестве примера он привел провал Свенциани (и все же рейд кавалерии Свенциани заставил эвакуировать Вильно, несмотря на то что он не привел к окружению 10-й армии, как это было предусмотрено в дерзком плане Гинденбурга).

По словам Брусилова, русская кавалерия имела один великий шанс во время прошлого наступления. IV кавалерийский корпус Гилленшмидта, когда Леш совершал свой прорыв, должен был переправиться через Стоход и преследовать беспорядочно отступавшие австро-венгерские войска. Гилленшмидт тогда заявил, что не сможет совершить этот маневр, за что впоследствии получил суровый выговор.

Как считает Брусилов, в русской армии слишком много кавалерии. Это дорогой род войск, который к тому же затрудняет тыловое снабжение. Он бы имел в каждой армии по две кавалерийских дивизии при примерно 160 батальонах пехоты. Сейчас же среднее количество кавалерии в каждой армии намного больше. По мнению генерала, количество кавалерии в корпусах и дивизиях следует увеличить до одного полка шестиэскадронного состава на корпус или на две пехотные дивизии. В некоторых корпусах это соотношение соблюдается, но далеко не везде.

Брусилов привел два примера удачного применения кавалерии из собственного опыта:

1. В первом крупном сражении у Гнилой Липы образовался разрыв шириной до трех верст между позициями XII и VIII армейских корпусов. В эту брешь была брошена сильная группировка войск противника, а 12-я пехотная дивизия, получившая приказ закрыть разрыв, еще не успела подойти. 12-ю кавалерийскую дивизию, которой в то время командовал генерал Каледин, срочно бросили в образовавшийся разрыв. Дивизии приказали спешиться, а затем удерживать позиции в пешем порядке, что и было выполнено, пока не подошла пехота.

2. Во время боев за Гродек противник фланговым маневром обошел позиции XXIV армейского корпуса на левом крыле 8-й армии. На этот участок Брусилов бросил 12-ю кавалерийскую дивизию с задачей растянуть фронт корпуса. Каледин приказал спешиться солдатам 19 эскадронов, а с оставшимися пятью продолжал вести бой в конном строю.

«Разумеется, – добавил генерал, – все будет совсем по-другому, когда противник будет деморализован. Но когда это произойдет? Я лично четырежды принимал участие в „уничтожении" 43-й дивизии гонведа. В каждом случае она теряла от двух до трех тысяч солдат, но всегда через две-три недели после переформирования возвращалась в строй».

В шесть вечера я выехал из Бердичева, а в час ночи прибыл в Ровно. Спал до шести утра, а потом за рулем автомобиля отправился в Луцк.

Утро было туманным, а день сырым, и вся местность являла собой картину опустошения. Местные жители, похоже, не верят в то, что русским и дальше будет сопутствовать успех, так как на пути мне попадались одни солдаты, и нигде ничего не обрабатывалось, не предпринималось даже попыток восстановить разрушенные дома.

Штаб Особой армии я нашел в монастыре. В августе здесь же располагался штаб 8-й армии. Все полностью полагаются на Гурко.

Человек небольшого роста долго говорил со мной на ломаном английском. Он строил фразы правильно, но очень медленно, часто проглатывал слова. Он согласился со мной, что решение штаба фронта отправить гвардию наступать в районе реки Стоход являлось ошибочным. Стало понятно, что там можно было рассчитывать лишь на небольшой тактический успех. А когда наши основные силы направили по дороге на Владимир-Волынский, было уже слишком поздно, так как противник перебросил на это направление свои тяжелые батареи. По словам Гурко, он и сейчас атакует только для того, чтобы не позволить противнику перебросить войска в Румынию. Еще неделю назад Брусилов хотел прекратить атаки, но до сих пор не препятствует их продолжению. Тем не менее сегодняшний удар решили перенести из-за тумана.

Немцы разнесли весть о том, что кайзер наградит Брусилова Железным крестом, если тот сумеет прорвать фронт. Поступило предложение ответить, что наш император пожалует кайзеру крест Святого Георгия, если его войска прорвут фронт русских, но какой-то остряк тут же предложил не делать этого: «А вдруг немцы и вправду попытаются!» И все же Гурко не боится немецкого наступления. Немцы собирают все, что могут, для фронта в Румынии.

За ужином Гурко заговорил о своем опыте во время Англобурской войны. По его словам, был случай, когда бурскую батарею в составе четырех орудий разного типа, действовавшую целый день с обратного ската одной из высот, обстреливали сразу 60 английских орудий. По возвращении в Россию Гурко сразу же написал рапорт о том, что, по его мнению, в будущих войнах артиллерия будет применяться исключительно с закрытых позиций. Русские артиллеристы смеялись над этим выводом, но позже его прогнозы подтвердились уже во время войны с Японией.

До меня дошли слухи о том, что русская пехота потеряла веру в победу, а среди рядовых активно ведется антивоенная пропаганда. Ничего удивительного в том, что моральный дух солдат пришел в упадок после того, как их семь раз в месяц заставляли идти в наступление на одном и том же участке, и всякий раз после того, как они брали вражеские траншеи, собственная артиллерия была не в силах обеспечить им поддержку. И все же я не очень верю всему этому. Следующей весной они вновь будут воевать со свежими силами.

Еще один мерзкий день с туманом и сыростью. Смысловский взял меня с собой в XXIV армейский корпус к Корнилову Л.Г. Мощенная бревнами дорога была ужасной, и стало чудом, что эта «швейная машинка» справилась с дорогой туда и обратно. Мы пообедали в штабе корпуса. Я не пытался никуда оттуда выехать, так как для того, чтобы добраться до командного пункта, потребовалось бы примерно три часа и мы все равно ничего оттуда не увидели бы.

Корнилов рассказал о том, как он попал в плен и бежал. Его 48-я дивизия находилась в арьергарде во время отступления 8-й армии в Карпатах в мае 1915 г. В это время генерал был ранен и захвачен в плен. Его поместили в здание с высоким забором вокруг в небольшом городке южнее Вены. Он сразу же решил для себя, что попытается бежать, как только это станет возможным. Поэтому с самого начала он вел себя недружелюбно ко всем австрийцам, что появлялись в этом доме, так как не хотел заводить себе друзей, которые могут стать постоянными посетителями и тем самым помогут обнаружить его отсутствие сразу же после побега.

Подготовку к побегу русские военные вели вместе с чешскими друзьями. Присутствие генерала на месте проверяли ежедневно в полдень в момент, когда снимали караул около дома. После формальной проверки уходящими караульными генерал не без оснований мог рассчитывать на то, что его не хватятся в течение 24 часов. Поэтому было важно, чтобы побег состоялся как можно скорее после смены караула. Перед этим моментом он переоделся в форму солдата австро-венгерской армии, на которую накинул сверху русскую шинель и фуражку. В 12.05 он спустился вниз по ступеням и прошел мимо караульного. Когда охрана не могла больше его видеть, генерал сбросил шинель и фуражку и отдал их сопровождавшему его доктору, с которым заранее договорился о встрече. Когда караульный, смена которого кончилась, ушел, через стену перед домом перебирался простой на вид солдат австро-венгерской армии.

Снаружи Корнилова встретил солдат-чех, и они вместе отправились на вокзал, где проспали до прихода поезда. Корнилова снабдили фальшивым железнодорожным предписанием, а также документом, который в случае необходимости подтверждал, что генерал «является рядовым таким-то, направленным на поиски бежавшего русского генерала Корнилова».

В тот же вечер беглецы прибыли в Будапешт, где провели ночь в казарме для командированных солдат. Сестры милосердия, которые разговаривали с Корниловым, решили, что он родом из Трансильвании.

На следующий день были взяты билеты до станции, находящейся неподалеку от границы с Румынией. Там в лесу они сменили солдатскую форму на одежду рабочих, которую предусмотрительно везли с собой в багаже. Корнилову пришлось провести в дороге еще 15 дней, пока ему наконец не удалось перейти через румынскую границу. Его спутник-чех не смог справиться с постоянным чувством голода, которое испытывали оба беглеца. Отправившись в поселок в поисках еды, он наткнулся на жандармов и был застрелен. Корнилову иногда удавалось получать еду в домах у румын, но последние три дня перед переходом границы он питался одними ягодами. Две ночи он провел на голых скалах перед границей, изучая порядок смены австрийских патрулей, а на третью ночь перешел на другую сторону. У него были карта и компас. Но поскольку ночи стояли пасмурными, то от звезд почти не шел свет, а зажигать спички для того, чтобы свериться с картой, было опасно. По словам генерала, ему помогло то, что после долгого пребывания в Монголии он научился хорошо чувствовать направление. Корнилов был из семьи забайкальских казаков с примесью бурятской крови. Он небольшого роста, всегда спокойный, хорошо владеющий собой. В 1903–1904 гг. он бывал в Индии, где познакомился с генералами Биндон-Бладом, Смитом-Дореном и Барроу.

Когда я зашел попрощаться с Геруа, он буквально взорвался, проклиная общую тупость того, как союзники ведут эту войну. По его словам, у нас все было хорошо, и все лето мы владели инициативой. На фронте сложилось примерное равновесие сил, и, как казалось, после вступления в войну Румынии маятник должен качнуться в нашу сторону. Но мы оказались настолько скверно управляемыми, что румынский фактор вместо того, чтобы дать нам преимущество, стал нашей бедой.

Сейчас мы потерпели неудачу, еще хуже той, что постигла наши войска прошлым летом. Ведь тогда мы страдали из-за нехватки снарядов, а сейчас нам не везет из-за обычной глупости. Надо было просто включить румынские войска в русскую армию, создав новый фронт, который подчинялся бы нашему Генштабу. Следовало бы взять все управление действиями румын в свои руки. И если бы румыны отказались от этих условий, то мы лучше справились бы без них. И Бог с ними!

Русским войскам следовало быть в готовности наступать в Трансильвании только до момента нейтрализации пути на Кронштадт. А затем, сократив фронт, можно было бы перейти здесь к пассивной обороне. В то же время главные силы следовали вперед из Добруджи, и вместе с Серайлем мы обязательно завоевали бы Болгарию и тем самым отрезали бы Турцию от ее союзников.

Геруа обвинил русское командование в том, что в августе оно оказалось не в состоянии понять, что с таким низким техническим оснащением, как в нашей армии, дальнейшее наступление в Галиции было невозможно. В пассивности Серайля он обвинил союзников, поставив им в вину и то, что они не смогли правильно использовать вступление Румынии в войну. Теперь Геруа выступал за то, чтобы забрать с Юго-Западного фронта все части, которые возможно, и бросить их в Румынию. То, что это до сих пор не сделано, Геруа объяснил только бедственным состоянием наших железных дорог.

В понедельник я поехал через Дубно в Кременец, в штаб 11-й армии. Зимой город Дубно сильно пострадал от огня русской артиллерии. Сейчас это уже не тот прелестный маленький городок, где мы с Ля-Гишем и Леонкевичем побывали два года назад.

Кременец должен быть очень красив весной: здесь много садов. Сам город окружен крутыми, покрытыми деревьями горными вершинами. Штаб 11-й армии находится в церковной школе. Генерал Сахаров с начальником штаба уехали в Добруджу, и пока армией временно командует генерал Яковлев, милый пожилой человек, который с 1909 г. является командиром XVII армейского корпуса, не оставляемого им ни на день с самого начала войны.

Поездка была неудачной, я практически не собрал информации. Все трепетали в ожидании прибытия нового командующего Клембовского, который получил назначение сюда со вчерашнего дня. Несмотря на то что мы союзники в течение более двух лет, русские неохотно делятся информацией с кем бы то ни было, кого они недостаточно хорошо знают. Наверное, если бы они столько же внимания уделяли делу разгрома противника, как тщательно они стараются не допустить должного уровня обмена информацией между союзниками, эта война стала бы значительно короче.

Для того чтобы отправиться в 7-ю армию, мне пришлось сначала вернуться в Бердичев, так как дорога к месту моего назначения непроходима для автомобиля.

Вместо Клембовского начальником штаба назначен Сухомлинов. Брусилов отправился в Киев для встречи с вдовствующей императрицей.

Вчера вечером в 21.30 выехал из Бердичева и сегодня в 4.30 прибыл в Тарнополь – ужасное, хоть и короткое путешествие в переполненном вагоне.

Город не пострадал, так как «верхняя отметка немецкого наводнения» прошлой осенью не достигла этого места.

За мной прислали автомобиль, на котором вместе с руководителем службы Красного Креста армии мы отправились в поездку длиной 75 верст в Бучач, не обращая внимания на холод и промозглость.

Не удалось увидеться ни с Щербачевым, ни с начальником его штаба Головиным, так как к обоим приехали жены.

Щербачев, который ранее возглавлял академию, производит хорошее впечатление. Это высокий худощавый офицер; всегда говорит по делу и явно умный человек. В начале войны он командовал IX армейским корпусом, затем – 11-й армией, откуда был переведен сюда, в 7-ю армию. Завтра он празднует свою серебряную свадьбу, и супруга генерала, на удивление молодо выглядевшая женщина, приехала на празднование тем же поездом, что и я.

Головин преподавал в академии штабную работу, а Незнамов, генерал-квартирмейстер, – стратегию, оба до тех времен, пока за год до войны их не убрал оттуда тогдашний начальник Генерального штаба Янушкевич. Говорят, причиной послужило то, что они уделяли основное внимание тактике огнестрельного боя и недооценивали суворовскую традицию применения штыка. Младшие штабные офицеры явно гордятся этим созвездием талантов.

По словам Головина, в последних боях взаимодействие артиллерии с пехотой в 7-й армии было «идеальным». Сейчас противник контратакует, пытаясь выбить наши войска с господствующих высот для того, чтобы зимой он мог удерживать здесь позиции меньшими силами.

За четыре месяца, с июня по сентябрь, 7-я армия захватила 82 тыс. пленных, из них 15 тыс. немецких и 2 тыс. турецких солдат. Говорят, что турки сражались еще более яростно, чем немцы. Сначала они убивали всех пленных, будучи уверенными, что и русские поступают так же. «Единственными, кто воюет как джентльмены, являются австро-венгры!»

В летних боях 7-я армия потеряла 200 тыс. солдат. «За каждый недостающий снаряд приходилось платить кровью!» И тем не менее она все еще сохраняет свое превосходство над противником: 272 батальона и 114 эскадронов против 205 батальонов (88 немецких, 93 австро-венгерских и 24 турецких) и 37 эскадронов.

Сегодня днем Головин продемонстрировал мне продуманную систему, которая находится в стадии испытаний и предназначена для введения в заблуждение пилотов противника относительно очертания линии окопов. Для этого требуется порошок различных цветов. Инспектор артиллерии, который присутствовал на испытаниях, считает, что система для работы потребует слишком много транспорта, как и оказалось на самом деле. Вместо этого он предложил более радикальный метод. Двум русским наводчикам приказали имитировать огонь батареи с целью вызвать ответный огонь артиллерии противника. Один из них швырял мешки с землей, а другой пускал изо рта струю керосина, который зажигал спичкой!

После ужина разговор коснулся деятельности шпионов. Левицкий (начальник оперативного отдела) привел в качестве примера некоего прапорщика Янсена из ХХХ армейского корпуса, который отстал от своих во время отхода войск в Галиции, а затем перешел на сторону врага. Тарго (разведывательный отдел) рассказал о двух евреях, дезертировавших во время Русско-японской войны. Один из них навсегда поселился в Японии, но второй после окончания войны остался в России. Жена последнего спросила его, получил ли он 4 рубля, которые она послала ему через полк. Мысль потерять деньги была для него слишком мучительна, поэтому он явился в полк, чтобы затребовать отправленную ему сумму. Но, к несчастью для предателя, его узнал один из унтер-офицеров. Солдат был осужден и расстрелян.

Вчера в десять утра выехал из Бучача и, не обращая внимания на туман, отправился на автомобиле в штаб XLI армейского корпуса, где мы отобедали с его командиром генералом Бельковичем Л.Н. После все в такую же туманную погоду вместе мы все отправились в Станислав, где располагался штаб 3-й заамурской дивизии. Станислав – довольно уютный городок, мало пострадавший от войны, несмотря на то что немцы бомбили его каждый день.

Мы переночевали в сильно пострадавшем селе Надворна, где расположился XII армейский корпус. Там я долго беседовал с Казнаковым Н.Н.

Сегодня же мы на автомобиле покинули расположение 7-й армии и через Делятин и Снятин отправились в Черновицы, где сейчас размещается штаб 8-й армии.

Ужин прошел довольно напряженно. Каледин вообще не очень общительный человек, а остальные, видимо опасаясь, что их командующий подумает о них, не смели раскрыть рта.

После ужина имел недолгий разговор с начальником штаба армии Стоговым, который, по-видимому, является хорошим специалистом своего дела и лично мне симпатичен, несмотря на то что окружающие считают его грубоватым. Он всегда дает прямой ответ на прямой вопрос, не пытается отвести разговор от главной темы на какую-нибудь ерунду вроде цветного порошка для маскировки!

По мнению Стогова, если бы у нас на Юго-Западном фронте было достаточно резервов во время прорыва, мы могли бы добиться настоящих больших успехов. Наличие на главных участках кавалерии, конечно, хорошо: она кое на что способна. Однако лишние армейские корпуса позволили бы нам добиться много большего. Остановку наступления он объясняет сочетанием различных причин:

1. Нехватка тяжелой артиллерии и снарядов. У противника больше орудий и намного больше боеприпасов.

2. Нехватка аэропланов.

3. Снижение общего качества войск как в офицерском, так и в рядовом составе. Это является естественным результатом четырех месяцев непрерывных боев, когда офицеры и солдаты не успевают вернуться в войска после ранения.

4. Снижение морального духа рядового состава в результате непрерывных безуспешных атак на одном и том же участке.

Стогов ничего не сказал о главной причине остановки Брусиловского прорыва – о прибытии на этот участок фронта немецких войск. Правда заключается в том, что без аэропланов, тяжелых орудий и снарядов к ним, а также без определенных навыков относительно того, как это все использовать, это просто бойня, бессмысленная бойня! Поэтому в этих условиях гнать русскую пехоту на немецкую оборону не имеет ни малейшего смысла.

Сопровождавший меня в поездке в 7-ю армию Шеринский рассказал мне о том, что Щербачев обладает двумя недостатками: излишним оптимизмом и тенденцией напрасно терять солдат. Довольно забавно, но Базилевич, который сопровождает меня здесь, обвиняет Каледина в полном пренебрежении к человеческим жизням.

В двенадцать часов я неожиданно «свалился» на Каледина и спросил его мнение относительно роли русской кавалерии в последнем нашем наступлении. На минуту генерал задумался, а затем прочитал мне целую лекцию по данному предмету.

Он полностью уверен, что причиной того, что русская кавалерия добилась так мало, является нехватка войск. Поэтому командование вынуждено держать кавалерию в окопах, что не дает ей сосредоточиваться во вторых эшелонах для выполнения своих основных задач.

Армии Юго-Западного фронта, действующие на флангах, 8-я и 9-я, обладали самой многочисленной кавалерией. 8-я армия под командованием самого Каледина включала в себя V кавалерийский корпус в составе двух кавалерийских дивизий, а также еще две отдельные кавалерийские дивизии – 7-ю и 12-ю. Полоса наступления армии составляла 180 верст (120 миль), и для того, чтобы собрать достаточное количество войск на направлении главного удара, пришлось посадить солдат V кавалерийского корпуса в окопы, чтобы заделать дыры в позициях фронта на заболоченной местности.

После успеха первого удара Брусилов, не обращая внимания на протесты Каледина, бросил 7-ю кавалерийскую дивизию вместе с V кавалерийским корпусом в рейд на Ковельском направлении, вдоль железной дороги Сарны – Ковель. Рейд закончился полным провалом, и русские, которым приходилось продвигаться вперед в болотистой местности, местами по пояс в воде, понесли большие потери.

У Каледина осталась одна 12-я кавалерийская дивизия, которая сама по себе могла сделать немного. Генерал убежден, что если бы ее поддержала и 7-я кавалерийская дивизия, ни одной единице транспорта австрийцев не удалось бы ускользнуть. А если бы в его руках были все четыре из имевшихся у него прежде кавалерийских дивизий, да еще своевременно сосредоточенные на участке прорыва, его войска заняли бы Владимир-Волынский и перерезали железную дорогу севернее и западнее Ковеля.

Каледин убежден, что при том состоянии деморализации, в котором тогда находились австро-венгерские войска, кавалерийский корпус был более ценен, чем армейский.

«Немцы, – продолжал Каледин, – к сожалению, пока не утратили моральный дух, и это естественно. Ведь за ними два года побед. Но когда они начнут отступать, то тоже сильно пострадают от действий русской кавалерии. В сущности, их пехота уже не раз попробовала на себе, что это такое. В качестве примера можно привести то, как действовали оренбургские казаки в районе Стохода. Противник сильно теснил войска XXXIX корпуса, и немецкая пехота уже подходила к русским артиллерийским орудиям, когда в бой были брошены три эскадрона оренбургских казаков на своих маленьких киргизских лошадках. Они в клочья разорвали две немецкие роты. Моральный эффект того внезапного удара был огромен».

Обедали с Треповым. Этот генерал является новым губернатором Галиции. Его семья занимает большой дом княгини Салтыковой за зданием посольства Петрограда и вовсе не демонстрирует намерение как можно скорее переехать в Лемберг. Мадам Трепова рассказала мне, что сейчас в ее доме живет только ее пожилая гувернантка-англичанка, которая прожила в этой семье 45 лет и «подняла» и саму госпожу Трепову, и ее мать. Говоря на английском, русские часто так переводят это выражение с французского языка. На другой день кто-то поделился со мной слухами о том, что некая леди имеет роман с младшим офицером гвардии.

Приезжал увидеться со мной генерал-квартирмейстер Покровский. Он выразил свое восхищение англичанами и добавил, что если бы не Англия, то Россия давно уже заключила бы мир.

Покровский уверен, что война продлится до конца 1918 г., если только заключение мира не ускорит внутренняя обстановка в Германии, о чем он ничего не знает.

Еще один вечер пью чай в компании офицеров. Познакомился с русскими медсестрами. Одна из них помолвлена с кубанским казаком; она заявила, что «не любит» пехотных офицеров и не может представить, что им разрешат носить шпоры! Обратно в гостиницу шли пешком с Базилевичем, который показал себя настоящим знатоком в вопросе о полковом снобизме. По его словам, гвардейские кавалерийские офицеры смотрят на каждого «сверху вниз», а линейная кавалерия, в свою очередь, свысока относится к пехоте. В любой кавалерийской дивизии гусары презирают уланов, уланы – драгун, и все они презирают казаков! Я вспомнил, как что-то подобное высказывал в своей книге о Севастополе Толстой. И все же в целом русские не снобы, и я полагаю, что в русской армии гораздо меньше этого абсурда, чем где бы то ни было. Я думаю о том, когда люди поймут, что настоящим героем войны является простой пехотный рядовой или подпоручик?

По пути из Ставки здесь находится делегация военных представителей: генералы сэр Джон Ханбери-Вильямс, Джанин и барон Рикель. Сегодня мы отправились с ними на обед к командиру XXVI армейского корпуса генералу Рербергу Ф.С., который пригласил нас посетить 78-ю дивизию, развернутую северо-восточнее Дорна-Ватры. В течение получаса мы постояли при ярком солнечном свете на опушке леса, представляя собой отличную мишень для наблюдательных постов австрийской артиллерии, если таковые там имелись. Мы сделали несколько выстрелов, но никто нам не ответил.

По словам Кельчевского, штаб 9-й армии постоянно указывает на то, что для того, чтобы лучше всего использовать вступление Румынии в войну, необходимо развернуть на южном направлении еще одну крупную армию. Но Брусилов, которого все еще завораживает призрак Ковеля, ничего не желает об этом слышать. Кельчевский упомянул, что румынская 14-я дивизия сражалась хорошо, но некоторые ее офицеры недостаточно подготовлены. Он посетовал и на то, что Румыния наводнена шпионами: значительная часть населения симпатизирует противнику. Один из офицеров, который отправился в Румынию, чтобы организовать размещение штаба 9-й армии, был без разъяснения причин задержан местным префектом. Потеряв терпение, русский воскликнул: «В конце концов, русская армия идет сюда, чтобы защитить вас от вторжения немцев и австрийцев!» Очевидно, префект полагал, что вражеское вторжение в данном случае будет меньшим из двух зол. Мизерная пропускная способность русских и румынских железных дорог делает чрезвычайно сложной задачу сосредоточения достаточных сил через 11 часов после начала переброски русских войск. Три железнодорожные ветки через Черновицы, Яссы и Рени позволяют ежедневно пропускать всего по 19 войсковых эшелонов, помимо составов с предметами тылового снабжения. Черновицкая ветка не дотягивает и до этих показателей. Для переброски русского армейского корпуса требуется 128 железнодорожных составов. Вчера завершилась переброска на Дунай IV армейского корпуса. Теперь необходимо обеспечить перевозку одной дивизии XXIV корпуса, двух дивизий XL и двух дивизий VIII армейских корпусов. Это может быть выполнено до 27 ноября.

В оперативном отделе 9-й армии смотрят на обстановку в Румынии более оптимистично. Румынские солдаты сражаются храбро. Офицеры плохо переносят обстрел фугасными снарядами, но они сумеют это преодолеть. Артиллерия ведет стрельбу нормально, однако управление артиллерийским огнем организовано недостаточно; слишком часто стрельбы организуются с открытых позиций. Все очень надеются, что короткое наступление 9-й армии, запланированное на 28 ноября в районе Чикзереды, будет успешным, так как здесь нам будут противостоять только австровенгерские войска. Возможно, данный удар позволит не допустить немецкого наступления на Бухарест.

Кельчевский обратился в Ставку с просьбой сосредоточить в тылу левого фланга 9-й армии, в районе Аджуд – Фокшаны– Текучи, еще одну русскую армию.

Вчера в восемь утра отправился в автомобильную поездку через румынскую границу в Фалтичены, далее – через Молдавскую долину, затем – вверх по прекрасной дороге, построенной в 1896–1902 гг., через перевал на высоте 1268 метров, в долину Быстриты. Двигаясь вверх по долине на северо-запад, мы прибыли в штаб III кавалерийского корпуса (граф Келлер), а затем – в Бростен, где расположился штаб II армейского корпуса (Флуг). Флуг очень постарел с тех пор, как я познакомился с ним в Ташкенте в 1913 г. Он очень успешно командовал корпусом, и никто не может понять, почему его отстранили от командования 10-й армией после того, как он обратил в бегство немцев в лесах под Августовом в сентябре 1914 г.

Мы проследовали далее по долине, по правому берегу Быстриты, миновав штаб пехотного полка под командованием офицера, которого я знал еще по штабу гвардейского корпуса, потом взобрались вверх по горной вершине к наблюдательному посту батареи горных пушек. Она вела огонь прямо на австрийской границе, прибыла из Сибири, в мирное время дислоцировалась в Красноярске. Батарея воевала в Восточной Пруссии и Карпатах и потеряла половину личного состава и орудий.

При лунном свете мы отправились обратно и вернулись в Сучаву сегодня только в 1.45 ночи. Пейзаж повсюду был очень живописен.

Меня поразило то, насколько неохотно такая громоздкая армия, как русская, преодолевает столь широкую и сложную горную цепь, как Карпаты. Русские, наверное, превосходят противника в пехоте вдвое, но все же продвигаются очень медленно.

В воскресенье, попрощавшись с друзьями в 9-й армии, я на автомобиле отправился в Черновицы в сопровождении юноши, который в мирное время служил в банке в Старой Бухаре, самом бедном восточном городе Азии. Всю дорогу мы обгоняли длинные колонны пехоты и транспорта, направлявшиеся к югу. Вечером в воскресенье поужинал в штабе 8-й армии, а в понедельник поехал дальше, в Проскуров, где сел на поезд. Так я сегодня оказался в Бердичеве.

На сегодняшний день русские армии на Юго-Западном фронте расположены следующим образом:

Командующий фронтом: генерал Брусилов. Начальник штаба: генерал Сухомлинов. Генерал-квартирмейстер: генерал Духонин. Участок фронта: севернее железной дороги Сарны – Ковель до Окны в Молдавии.

Особая армия. Луцк: генералы Гурко, Алексеев и Геруа. Левый фланг – Берестечко.

Группа Ванновского: 5-я донская казачья, 4-я финляндская стрелковая.

XXXIV. Шатилов, 104-я, 56-я.

XXX. Гаврилов, 71-я, 2-я гвардейская кавалерийская, 102-я.

XXXIX. Стрелецкий, 53-я, 125-я. Забайкальская казачья кавалерийская.

Южнее Киселина:

XXV. Корнилов, 80, 46, 3-я гренадерская.

I. Булатов, 24, 22, 20-я.

II гвардейский. Раух, 3-я гвардейская, гвардейская стрелковая.

I гвардейский. Потоцкий, 1-я и 2-я гвардейские.

I Туркестанский. Шейдеман, 1-я туркестанская стрелковая, 2-я туркестанская стрелковая.

V. Балуев, 10-я, 7-я.

Резерв: 1-я и 3-я гвардейские кавалерийские.

11-я армия. Кременец: генералы Клембовский, Романовский и Гиссер Г.Г. Левый фланг – северо-восточнее Брзезани.

XLV. Лайминг, 2-я финляндская стрелковая, 126-я.

XXXII. Федотов, 101-я, 105-я.

V Сибирский. Воронов, 6-я сибирская, 50-я.

XVII. Яковлев, 3-я, 35-я.

VII. Сычевский А.В., 13-я, 34-я.

VI. Гутор, 4-я, 16-я.

Резерв: 122-я, 12-я кавалерийская, сводная казачья кавалерийская, заамурская кавалерийская.

7-я армия. Бучач: генералы Щербачев, Головин и Незнамов А.А. Левый фланг – западнее Делятина.

XVI. Владимир Драгомиров, 113-я, 23-я.

III Кавказский. Ирманов В.А., 21, 108, 52-я.

VII Сибирский. Ступин Г.В., 12-я сибирская, 13-я сибирская, 47-я.

XXII. Фон дер Бринкен, 1-я финляндская стрелковая, 3-я финляндская стрелковая.

XXXIII. Крылов, 1-я заамурская, 2-я заамурская, 9-я кавалерийская дивизии.

XLI. Белькович, 3-я заамурская, 74-я.

XII. Казнаков Н.Н., 117-я, 19-я.

II кавалерийский. Кавказская дикая кавалерийская, 6-я донская казачья кавалерийская.

Резерв: 41-я дивизия.

8-я армия. Черновицы: генералы Каледин, Стогов и Покровский. Левый фланг – западнее Кимполунга.

7-я кавалерийская дивизия.

3-я кавказская кавалерийская дивизия.

XI. Банцев, 12-я, 11-я.

XXIII. Экк Э.В., 32, 79, 82, 59-я.

XVIII. Зайончковский, 43, 37, 64, 84-я.

Резерв: уссурийская кавалерийская дивизия.

9-я армия. Сучава (вскоре будет переброшена в Румынию): генералы Лечицкий, Санников и Кельчевский. Левый фланг – западнее Окны.

XXVI. Рерберг Ф.С., 65-я, 78-я.

II. Флуг, 103-я, 3-я туркестанская стрелковая, 26-я.

III кавалерийский. Граф Келлер, 10-я кавалерийская, 1-я донская казачья, терская казачья кавалерийская.

XXIV. Некрасов, 48-я, 49-я (в стадии сосредоточения).

XL. Бергман, 2-я и 4-я стрелковые (начинают прибывать).

Резерв командующего (на пути в Окну): VIII армейский корпус. Деникин А.И.: 14-я, 15-я.

Войсковая группа «Добруджа» была переименована в Дунайскую армию. Юго-Западный фронт направил ее командующему генералу Сахарову не менее 60 тыс. новобранцев. Сейчас в армии восемь пехотных и две кавалерийские дивизии, которые расположены следующим образом:

На левом берегу Дуная:

IV. Алиев, 30, 40, 8-я кавалерийская.

В Добрудже:

IV Сибирский корпус. Сирелиус, 9-я сибирская, 61-я, 10-я сибирская.

3-я стрелковая дивизия.

3-я кавалерийская дивизия.

В тылу на переформировании:

115-я дивизия.

1-я сербская добровольческая дивизия.

В результате вступления Румынии в войну стало необходимо в течение двух с половиной месяцев перебросить на бывшую нейтральной территорию не менее двадцати пехотных и семи кавалерийских дивизий, а именно:

В Добруджу в рамках военного соглашения:

61-ю дивизию из 10-й армии;

1-ю сербскую добровольческую дивизию из Одессы;

3-ю кавалерийскую дивизию из 7-й армии.

Позднее:

8-ю кавалерийскую дивизию из 5-й армии – в Дунайскую армию;

XXVI армейский корпус с Юго-Западного фронта – в Молдавию;

115-ю дивизию из 6-й армии – в Дунайскую армию;

3-ю стрелковую дивизию из 5-й армии – в Дунайскую армию;

III кавалерийский корпус из Буковины – в Молдавию;

IV армейский корпус из 5-й армии – в Дунайскую армию;

V кавалерийский корпус из Особой армии – в Молдавию;

II армейский корпус из 7-й армии – в Молдавию;

XXIV армейский корпус из 10-й армии – в Молдавию;

XL армейский корпус из Особой армии – в Молдавию;

VIII армейский корпус из Особой армии – в Молдавию;

IV Сибирский корпус.

Брусилов говорил о Румынии. Он считает, что ее вступление в войну ослабило наши войска, так как фронт был растянут. То, что растянут был и Германский фронт, имеет не столь важное значение, так как обладание многочисленной артиллерией и пулеметами дает немцам возможность организовать оборону на пассивных участках фронта меньшим количеством солдат. В то же время развитая железнодорожная сеть позволяет быстро сосредоточить при необходимости на любом участке обладающую превосходящими силами ударную группировку.

По мнению Брусилова, управление румынскими железными дорогами (там, где они есть) осуществляется еще хуже, чем в России. Последняя передала Румынии более 600 вагонов и все захваченные у австрийцев локомотивы, но румыны не знают, как все это использовать. После того как началось сосредоточение русских войск, румыны должны были отправить в Черновицы 130 эшелонов, куда должны были погрузить доставленные до этого города войска. Однако они обеспечили только 30 эшелонов, и русские солдаты были вынуждены продолжить путь в пешем порядке.

Румыния – тяжелый союзник.

В 9-й армии предложили закупить продовольствие для сосредоточиваемых войск, но румынские представители поспешили заявить, что в этом не было надобности, что их службы обеспечат наши войска всем необходимым с четырех больших складов.

Они ничего так и не обеспечили, и русским пришлось приостановить переброску войск, чтобы разгрузить железную дорогу для прохождения по ней составов с предметами тылового снабжения, так как иначе солдатам грозил голод.

Я напомнил, что румынские солдаты сражаются храбро. Генерал согласился со мной, но добавил, что все без исключения румынские офицеры думают только о том, как бы получить увольнительную и уехать в Бухарест. Некоторые отправляются в столицу каждый вечер. И как при этом должна сражаться армия?

Я спросил, не было ли возможности создать под управлением русской Ставки еще один Румынский фронт, четвертый по счету. Командующим фронтом может стать король Румынии, а начальником штаба – французский генерал Бертело или любой из русских генералов. Брусилов ответил на это, что король желает получить под свое командование русские 9-ю и Дунайскую армии и при этом и слышать не желает о подчинении русской Ставке.

Совершенно очевидно, что нынешняя система, когда 9-я армия подчинена Брусилову, румынские Северная, 2-я и 1-я армии – румынскому королю, а Дунайская армия – напрямую русской Ставке, является порочной. И это несмотря на то, что, по словам Духонина, румынские армии в реальности – лишь полуобособленные передовые отряды, а правый фланг Дунайской армии практически смыкается с левым флангом 9-й армии.

Духонин признался, что после 4 июня потери на Юго-Западном фронте достигли более миллиона человек. Но все же его армии, пусть и уступающие противнику на своем участке фронта в артиллерии и пулеметах, до сих пор превосходят его по численности личного состава. Зимой будет время подготовить войска, а весной, к началу первого наступления, в свои части успеют вернуться получившие ранения офицеры. За зиму офицеры всех армий фронта пройдут двухмесячные курсы «переподготовки». Каждые пять месяцев две фронтовые школы прапорщиков обеспечивают выпуск примерно 1,5 тыс. молодых офицеров. Из них не менее 80 % происходят из учителей сельских школ.

По мнению Духонина, для того, чтобы наступление продолжалось достаточно долго и обеспечивалось достижение нужных результатов, необходимо улучшить техническое оснащение армии, что позволит беречь жизни солдат. Брусиловский прорыв фактически продолжался всего пять недель.

В настоящее время пять армий Юго-Западного фронта имеют на вооружении всего 412 так называемых тяжелых орудий (калибром от 4,2 до 11 дюймов), то есть менее одного орудия на милю фронта.

Было интересно услышать мнение нескольких старших командиров относительно роли кавалерии в летних открытых боях. Огромное превосходство России в кавалерии давало мало толку во время этой войны, а снабжение многих кавалерийских дивизий стало постоянным тяжелым бременем для железных дорог. Не раз мне приходилось слышать о том, что часть кавалерийских частей надлежит ссадить с лошадей, превратив в пехоту.

Один из бывших кавалерийских офицеров, служивший в штабе гвардейского корпуса, озвучил эту мысль, к которой он пришел еще в 1915 г., перед командованием, однако генерал Безобразов со слезами на глазах заявил, что ему стыдно слышать подобное от кавалериста!