Монгольское владычество изменило положение немусульман в Малой Азии не так сильно, как можно было ожидать, отчасти потому, что, как мы видели, это положение было достаточно приемлемым, отчасти потому, что в этом отношении протекторат не внес фундаментальных изменений в автономию сельджукского режима. В целом первые поколения монголов оставались индифферентны к вопросам религии, уважали любую веру и не выделяли ислам среди прочих. Иначе говоря, ислам больше не считался выше остальных, как в прежние времена. Политически новые хозяева считали выгодным там, где это возможно, опираться на тех, кто при прежнем режиме считался ниже, и такими часто оказывались христиане или (среди мусульман) шииты. В Западной Азии любимцами монголов были армяне, которые с самого начала сознательно стали их агентами. Несмотря на то что у монголов были слабые связи с греками, к последним они тоже относились благожелательно, поскольку политические вопросы сблизили Михаила Палеолога с ильханами и поскольку Трапезунд и армянская Киликия стали их вассалами. Временами армянские войска из Киликии фигурировали в составе монгольских армий в Сирии, однако армяне из самой Армении с момента их завоевания, в ходе которого они лишились независимости, больше не принимали участия в военных действиях, несмотря на попытку, предпринятую епископом из Эрзинджана. С другой стороны, грузин, недавно в целом ряде случаев продемонстрировавших свои воинские достоинства, несколько раз включали в состав войск, которые монголы посылали на запад. Однако преимущества, которыми могли пользоваться некоторые христианские конфессии в результате монгольской индифферентности к религии, стали менее существенны, когда ильханы и их люди обратились в ислам. Преследований не было, но ислам вернул себе привилегии, например, в отношении пользования вакуфным имуществом. А иногда это означало и более жесткие ограничения для немусульман, чем те, которые существовали до монголов. Более того, благосклонность, которой несумульмане пользовались какое-то время, иногда провоцировала участившиеся теперь враждебные действия.

Наконец, распространение кочевого скотоводства в некоторых регионах, ранее населенных крестьянами-земледельцами, тоже способствовало успехам ислама в ущерб первоначально существовавшим там религиям. Таким образом, в конечном счете монгольское владычество не принесло немусульманам однозначного выигрыша. Тем не менее, как будет видно дальше, временно и в некоторых конкретных местах определенный прогресс был достигнут.

После прочтения документов греческого патриархата (к сожалению, они сохранились только за XIV век) создается впечатление, что по соглашению с монголами греки имели возможность восстановить (иногда юридически, а иногда и фактически) некоторые из исчезнувших епархий. Несмотря на все сложности, связанные с периодом, когда монголы стали мусульманами, известно, что верующие и епископ существовали в Зиле (недалеко от Сиваса), Амасье, Кельцине (Эрзинджан) и Мелитене, также имелись общины в Камахе, Колонии, Назьянзосе, Комане (вблизи Токата) и в других местах. А во второй половине XIV века деятельность одного человека, подозреваемого в ереси, еще раз показала, что верующие существовали во всей центральной части Малой Азии и что Константинопольский патриархат имел связи с самыми удаленными районами. Но в то же время их относительная изоляция способствовала распространению разнообразных доктрин. С точки зрения языка изолированные поселения отуречивались настолько, что к XV веку они уже не понимали по-гречески.

Что касается армян, то, как было сказано выше, основной сценой их действий был Эрзинджан, который долгое время оставался для них самой настоящей метрополией в Турции. Епископ Саркис (Сергий) не только представлял собой местную власть, но имел репутацию уважаемого советника иль-ханов. Он даже стремился – правда безуспешно – получить этот город в качестве икта, в обмен на что он обещал собрать и полностью экипировать отряд из 500 воинов. Во время волнений 1276 года некоторые курды, которых подтолкнули вторгнуться в Восточную Анатолию для борьбы с монголами и их приспешниками, планировали убить его. Тем не менее в XIV веке Эрзинджан по-прежнему оставался большим армянским городом.

В 1257 году от свободы действий, которую временами предоставляли курдам, суждено было пострадать среди прочих монофизитам из Малатьи, хотя, согласно Бар Эбрею, не возникает впечатления, что имело место какое-то действительно серьезное ухудшение ситуации.

В некоторых случаях обращение монголов в ислам имело драматические последствия, как, например, резня в Эрбиле в Месопотамии или финансовые трудности, возникавшие, когда кто-нибудь из них желал получить скопившуюся за сорок лет задолженность по земельному налогу. Территория Малой Азии, по-видимому, не подвергалась подобным напастям. Однако мы знаем, что как минимум Тимурташ пытался в некоторых городах распространить на немусульман ограничения, касающиеся одежды, предписываемые классическим исламским законом. Более того, существует запись от 1314 года о почитаемом армянами францисканце, принявшем мученическую смерть. Обстоятельства неизвестны, но тот факт, что эти два инцидента примерно совпадают по времени, дает основания предполагать наличие определенной атмосферы, господствовавшей в то время. Однако латинские купцы по-прежнему имели возможность ездить в Тебриз до конца царствования Абу Саида, а причиной того, что потом их поездки были приостановлены, стали не опасности, связанные с религией, а начавшиеся волнения.