В 1911 и 1912 годах в Техасе, Луизиане и Миссисипи былы убиты 11 чернокожих семей, причем все, или почти все, – топором. Мы не собираемся подробно рассказывать вам обо всех этих преступлениях, поскольку в большинстве своем они не имеют отношения к нашей истории. Однако само число «одиннадцать» весьма примечательно. В те времена ежегодно в стране гибло в среднем восемь семей. Попробуйте экстраполировать эти данные на три штата и на период в два года. Чувствуете разницу?

Преступления, о которых мы только что упомянули, известны как убийства Клементины Барнабет, или убийства Церкви Жертвоприношения. В главе 5 мы рассказали о дровосеке из Нового Орлеана, который тоже расправлялся с людьми при помощи топора, – он также действовал в Луизиане и был активен в 1911 и 1912 годах. Однако нетрудно заметить, что убийства, совершавшиеся «Человеком с поезда» и Дровосеком из Нового Орлеана, непохожи и, соответственно, не связаны между собой. Однако, говоря об убийствах, приписываемых Клементине Барнабет, нельзя исключать их связь со злодеяниями «нашего» маньяка. По нашему мнению, по меньшей мере два, а может, и четыре убийства в Техасе и Луизиане в действительности совершил «Человек с поезда», в то время как остальные были делом рук других преступников.

Двенадцатое ноября 1909 года пришлось на пятницу. Примерно в час ночи 13 ноября жители местечка Рейн, штат Луизиана, услышали крики, раздававшиеся в доме Эдны Опелусас. Соседи бросились на помощь. Прибыв на место, они увидели мертвую мисс Опелусас. Она погибла от удара топором. Трое ее детей в возрасте от четырех до девяти лет были еще живы, но им нанесли смертельные ранения. Убийца (или убийцы) скрылся.

(В действительности убитую женщину, вероятно, звали не Эдна, а Эдми. Во всяком случае, в документах переписи населения сохранились данные об Эдми Опелусас, которая родилась в апреле 1882 года в Луизиане и имела трех сестер. Если это та женщина, о которой мы говорим, то она, по всей видимости, никогда не была замужем. В дальнейшем мы будем называть ее Эдми.)

Мужчина по имени Джордж Вашингтон был арестован на следующее утро после убийства по подозрению в причастности к этому преступлению. Позднее взяли под стражу также его жену и дочь. В архивах не сохранилось упоминания об освобождении Вашингтона, но он, судя по всему, в итоге был отпущен на свободу. Во всяком случае, власти городка Рейн сообщили прессе, что а) на телах жертв были обнаружены ножевые ранения, а также травмы от ударов по голове, нанесенных топором; б) что нож найден и в) что представители властей отправляются в Кроули, где, по их мнению, проживает владелец ножа, чтобы установить его личность.

Не знаю, каким образом удалось определить, откуда именно нож попал на место преступления. Но главное обстоятельство в данном случае – то, что использовались сразу два орудия убийства. Это почти наверняка свидетельствует о том, что убийц было по крайней мере двое.

Кроули и Рейн находились всего в нескольких милях друг от друга – из одного поселка в другой при желании можно было дойти пешком. В 1880-х они были примерно одного размера и соперничали за право называться центром прихода Акадия. Победил Кроули, который после этого разросся и стал намного превосходить Рейн размерами. Вскоре был арестован человек по имени Хьюстон Гудвилл. Он был женат на одной из младших сестер Эдми. Оказалось, что за пару недель до описываемых событий он поссорился с супругой и та выставила его из дома.

А вот вам еще один пугающий факт. Свое предыдущее убийство «Человек с поезда» совершил в Бекли, штат Западная Виргиния, в 1909 году, на Хеллоуин. Следующее – в марте 1910 года в Хьюстон-Хайтс, штат Техас. Если вы введете в навигатор названия Бекли, Западная Виргиния, и Хьюстон-Хайтс, Техас, и попробуете проложить между ними кратчайший маршрут, то он пройдет прямо через Рейн, штат Луизиана. Взгляните на этот факт вот еще с какой стороны: навигатор отправит вас не через 99,9 процента других мелких окрестных городков, а именно через Рейн, штат Луизиана, равно как и через Кроули, Лафайетт и Лейк-Чарльз. Временной интервал также кажется вполне подходящим: убийство в поселке Рейн было совершено через 12 дней после преступления в Западной Виргинии.

И все же детали, указывающие на то, что «Человек с поезда» к этому злодеянию непричастен, перевешивают. Если убийца действовал не один, то это точно не он. Кроме того, никто никогда не слышал, чтобы жертвы «Человека с поезда» кричали, – отчасти потому, что он предпочитал нападать на дома, стоящие на отшибе, но главным образом по той причине, что он не резал людей ножом, а наносил им удары по голове топором, причем когда они спали. Тот, кто получает ножевое ранение, способен закричать. Но когда спящего человека бьют топором по голове, он не издает криков – это исключено. Клементина Барнабет взяла ответственность за убийство в поселке Рейн на себя, но об этом позже.

После убийства в Рейне прошел примерно год.  27 января 1911 года «Галвестон дэйли ньюс» опубликовала на первой полосе репортаж о том, что 24 января в Кроули, штат Луизиана, были убиты Уолтер Байерс, его жена и их ребенок. Тела обнаружили только 26 января, после того как соседи почувствовали неприятный запах. Байерсов, сообщалось в газете, все любили, и врагов у них не было.

Об этом случае известно очень немногое. Тем не менее основные факты сводятся к следующему:

1. Дом Байерсов стоял очень близко к сортировочной станции, которой пользовались как минимум шесть железных дорог.

2. Кто-то проник в дом Байерсов через окно с задней стороны дома.

3. Всем жертвам «вышибли мозги», как выразился репортер «Галвестон дэйли ньюс». Из этого мы делаем вывод, что члены семьи Байерс получили сильный удар по голове и что убийца, скорее всего, орудовал обухом топора.

4. Жертвы были убиты во сне.

Почему бы в таком случае не приписать это преступление «Человеку с поезда»?

В самом деле, для этого есть основания. Позвольте мне обратить ваше внимание на некоторые другие моменты. В своей книге «Лесопромышленный бум в Луизиане в 1880–1925 годах» Донна Фрикер отмечает, что в 1910 году штат занимал второе место в США по производству лесоматериалов. Всплеск в развитии этой отрасли привел к тому, что в Луизиане были вырублены миллионы акров лесных угодий. К 1925 году бум пошел на спад.

Мы также знаем, что «Человек с поезда» зимой всегда отправлялся на юг, а в данном случае речь идет о январе и о месте, расположенном всего в 30 милях от побережья Мексиканского залива. Кроули расположен примерно на таком же расстоянии от Мексиканского залива, как Марианна, штат Флорида, Коттондейл и Милтон (тоже Флорида). И еще одно. Следующее свое преступление, а именно убийство семьи Касауэй, «наш» маньяк совершил два месяца спустя в соседнем штате – и это нормальный интервал для него как по времени, так и по расстоянию.

Хорошо. Тогда почему же, черт возьми, мы не связываем убийство Байерсов с «Человеком с поезда»?

Да потому, что в течение доброй сотни лет люди писали, что это дело рук Клементины Барнабет, и потому, что Клементина созналась в этом преступлении. Так что не будем спорить по поводу очевидного. И все же, если отвлечься от этих фактов и задать себе вопрос, чей «почерк» более отчетливо просматривается в убийстве Байерсов, ответ напрашивается сам собой: манера действий преступника больше похожа на «почерк» «Человека с поезда».

Чтобы вы могли в этом убедиться, нам придется вам кое-что объяснить насчет Клементины. Район, где было убито семейство Байерс, населяли афроамериканцы, креолы и каджуны. Все жертвы преступлений, упоминаемых в этой главе, чернокожие – за исключением белой женщины, на которой был женат Луис Касауэй. Чернокожая община была потрясена убийством молодых супругов Байерс и их ребенка. «Галвестон дэйли ньюс» 1 февраля написала, что «наиболее активная часть чернокожего населения провела массовое собрание и заявила, что окажет всю возможную помощь следствию в поисках виновных». Десятки людей были арестованы и допрошены полицией, но расследование так и не дало никаких результатов.

Прошел всего месяц. И вот 24 февраля 1911 года семья из четырех человек была убита в Лафайетте, штат Луизиана. От Кроули до Лафайетта всего 25 миль. Хотя Лафайетт теперь уже не входит в приход Акадия, это, в общем-то, одна местность. Жертвами убийства стали Александр Эндрус, его жена Меме (или Мими) и двое их детей, Хоакин и Агнес. Хоакину было три года, Агнес еще не исполнилось и года, она спала в своей колыбели. Семья Эндрус жила в доме на Доусет-стрит. Как написала в свое время «Лафайетт эдвертайзер», «дом стоял немного на отшибе, у самой реки, и совсем рядом с железной дорогой в месте ее пересечения с Вермонт-стрит».

Автор по фамилии Диллон написал книгу «Магия и жизнь: вуду в Луизиане за пределами Нового Орлеана». В ней, как и во многих других источниках, делается предположение, что убийства, о которых мы упомянули, так или иначе связаны с культом вуду – хотя для этого нет никаких серьезных оснований. Диллон отмечает, что члены семьи Эндрус были «спокойными, серьезными и уважаемыми людьми». Поздно ночью в четверг, 23 февраля 1911 года, с этими серьезными и уважаемыми людьми жестоко расправились. Александр, Мими и Хоакин спали в одной кровати, маленькая Агнес, как я уже упоминал, – в колыбели. После полуночи всех убили топором – причем удары наносились острием. Обнаружил трупы брат Меме, Лезим Феликс. Он вызвал шерифа и коронера. Тела еще не успели остыть. Мана Мартин, мать Меме, рассказала в суде, как было дело:

Я мать Меме Эндрус. В то страшное утро, примерно в семь часов, мой сын, Лезим Феликс, сказал мне, что мою дочь убили. Я пришла к дому, где она жила с мужем и детьми. Оказалось что все двери заперты – кроме кухонной. Когда их вскрыли, я увидела Александра Эндруса, мою дочь Меме и двоих их детей. Все они были мертвы. Их нашли в необычных позах. Окровавленный топор лежал на полу у изножья кровати.

Позы трупов в самом деле были необычными. Они стали первым указанием на то, что преступление могло иметь религиозную подоплеку. Как сообщила через несколько дней после убийства «Лафайетт эдвертайзер», «мужчину и женщину убийца поставил на колени рядом с кроватью, причем рука женщины лежала у мужчины на плече. Казалось, что они молились. Тело младенца убийца положил на кровать рядом с трупом матери».

Есть, однако, несколько признаков того, что это преступление совершил не «Человек с поезда». Вот они:

1. Преступление было совершено фактически не ночью, а уже под утро (это следует из того, что тела, когда их обнаружили, были еще теплыми).

2. Удары наносились острием топора, а не обухом.

3. Кухонная дверь дома была оставлена открытой.

4. Тела находились в таких позах, словно их убили во время молитвы, а это для «Человека с поезда» совершенно не характерно.

5. Не было ни одного случая, когда временной промежуток между двумя убийствами «Человека с поезда» составлял всего три недели, а расстояние между местами, где они были совершены, не превышало 25 миль. Для него это слишком близко.

Ни один из этих аргументов нельзя назвать стопроцентно убедительным. Однако все же тот, кто совершил это убийство, скорее копировал манеру «Человека с поезда».

Первым, кого арестовали за это преступление, стал Рэймонд Барнабет, отец Клементины. Его судили и признали условно виновным. Он жил рядом с семейством Эндрус вместе со своей подругой, Диной Портер, и двумя детьми – Клементиной, которой, если верить газетам, было восемнадцать лет, и сыном Зеферином, подростком, которого все называли Ферраном. У Рэймонда была еще одна дочь, Паулина, уже взрослая, она жила со своей семьей в том же поселке Рейн. Наконец, Рэймонд имел еще одного сына по имени Татит, который сидел в тюрьме. Мы полагаем, хотя и не можем быть уверены в этом на 100 процентов, что Татит попал в тюрьму за какие-то гомосексуальные проявления. Весьма вероятно, что семья Барнабет попала в поле зрения шерифа именно из-за Татита.

Во время суда над Рэймондом Дина, Клементина и Ферран дали показания о событиях той ночи, когда было совершено преступление, причем в некоторых деталях они не совпадали. Дина, в частности, заявила, что Рэймонд ушел в 19:00, сказав, что собирается сесть на поезд до Бруссара, а вернулся рано утром, недовольный тем, что ему не оставили ничего поесть. Он также сказал, что забыл в поезде трубку. Кроме того, Дина сообщила суду, что Рэймонд как-то раз в приступе ревности пытался убить ее топором.

Клементина и Ферран подтвердили, что Рэймонд вечером куда-то уезжал и, вернувшись утром, был крайне раздражен тем, что от ужина ничего не осталось. Клементина сообщила, что ее отец вернулся домой на рассвете, с зажженной трубкой, весь в крови и брызгах мозгового вещества. Более того, по ее словам, Рэймонд кричал, что убил семью Эндрус, и угрожал сделать то же самое со своими домочадцами. Здесь имеется несколько серьезных противоречий: так, Дина, заявив, что ее сожитель действительно явился домой рано утром, возможно еще до убийства, утверждала, что его одежда была совершенно чистой. Ферран в основном поддержал Клементину, но добавил, что трубки у Рэймонда не было. Непонятно, почему трубке придавалось такое большое значение. Похоже, газеты упустили тот факт, что трубка была найдена неподалеку от места преступления. Достоверно нам это неизвестно.

Барнабеты жили под одной крышей с белой семьей Стивенс. Стивенсы занимали большую часть дома, Барнабеты, соответственно, меньшую. Клементина заявила, что, когда Рэймонд утром пришел домой, на нем была запятнанная кровью голубая рубашка и она лично отдала ее миссис Стивенс, чтобы та ее постирала.

Двадцать пять лет спустя в докладе Управления общественных работ Барнабеты описываются как «грязные, лживые дегенераты, представляющие собой отбросы афроамериканской части населения страны». У Стивенсов репутация была гораздо лучше: они в докладе характеризуются как «скромные, честные люди, открытые и бесхитростные». Будем надеяться, сегодня все понимают, что честность и чистота помыслов никак не связаны с цветом кожи.

Так или иначе, показания миссис Стивенс и ее дочери Адель противоречили показаниям как Клементины, так и Феррана. Миссис Стивенс заявила, что встала с восходом солнца и что, в отличие от Барнабетов, не слышала никаких выражений недовольства со стороны Рэймонда, о которых упоминали его домашние. Адель показала, что в их части дома почти все время стояла тишина. Она также сообщила, что Клементина никогда не обращалась к ней с просьбой постирать какие-либо вещи, не говоря уже о рубашке в пятнах крови и мозгового вещества – такие вещи так просто не забываются. По словам Адель, они с матерью постучали в дверь, ведущую на половину Барнабетов, и сообщили соседям об убийстве семьи Эндрус, на что соседи отреагировали вполне уместными выражениями ужаса и сожаления. Миссис Стивенс высказалась в том смысле, что у Клементины и Феррана плохая репутация, – видимо, давая понять, что их показаниям не следует доверять.

Наверное, это неправильно, когда один свидетель называет другого не заслуживающим доверия, но у нас нет практически никаких сомнений в том, что Клементина лгала. Основная часть ее показаний противоречила показаниям Дины Портер, которая жила с ней под одной крышей и своими глазами видела, как все было на самом деле, а также показаниям семьи Стивенс, проживавших в другой части дома, и самого Рэймонда Барнабета. Более того, через месяц после суда Клементина вдруг начала говорить, что это она убила семью Эндрус или, по крайней мере, руководила теми, кто совершил это преступление. Надо признать, что Клементина была чудовищной лгуньей, хотя, откровенно говоря, нам она почему-то нравится.

Но несмотря на то что история, рассказанная Клементиной, была ложью, сама она была харизматичной личностью и хорошей рассказчицей, и присяжные ей поверили. Рэймонд Барнабет отрицал какое-либо отношение к убийству семьи Эндрус, но в октябре 1911 года был осужден за это преступление – условно.

В подобных случаях часто бывает так, что за неимением доказательств вину вешают на человека с низким социальным статусом, который по тем или иным причинам оказался вблизи места преступления. Мы видели такое не раз. Не было вообще никаких улик, указывающих на то, что Анри Ламбер убил семью Аллен. Но он был человеком с низким социальным статусом, оказавшимся неподалеку от места убийства, и власти штата Мэн признали его виновным и продержали в тюрьме двадцать лет, прежде чем признали свою ошибку. Нет никаких серьезных оснований считать, что Джордж Уилсон расправился с Арчи и Нетти Кобл в Рейнире, штат Вашингтон. Но, опять-таки, он был простолюдином, жившим неподалеку от того места, где погибли супруги. Его затравили, выбили из него признание – скорее всего фальшивое – и осудили. Улики, свидетельствующие о том, что Рид и Като убили семью Ходжес, тоже отсутствовали, но одного из них вынудили сознаться в совершении этого преступления, а потом оба они были убиты толпой линчевателей.

В этой книге упоминаются и другие подобные случаи, но, думаю, вы уже поняли, что я хочу сказать. Убийство семьи Эндрус, возможно, не было делом рук «Человека с поезда», но Рэймонд Барнабет тоже, что называется, попал под горячую руку – потому что и он был простым человеком, небогатым и без какого-либо влияния в обществе, и жил рядом с местом, где было совершено преступление. Полиция и прокурор, не имеющие представления о том, кто убийца, сумели повесить преступление на него – на какое-то время. Но несколько недель спустя состоялось повторное судебное разбирательство, потому что во время первого Рэймонд был пьян (сосед по камере угостил его дешевым портвейном под названием «спартанское вино», которое Рэймонд Барнабет выпил на пустой желудок).

Надо сказать, что это уникальное обоснование для повторного судебного процесса. Иногда сами юристы появляются пьяными в зале суда, и тогда рассмотрение дела, естественно, переносится. Но пьяный подсудимый? Согласие рассмотреть дело еще раз (повторное заседание состоялось до признания Клементины) – свидетельство того, что, несмотря на характерный для того времени и места расизм, кто-то пытался обеспечить Рэймонду Барнабету подобие справедливого суда.

Мы еще толком не приступили к истории Клементины Барнабет, а нас уже торопят другие события. Поэтому пока мы отложим рассказ о Барнабетах, а потом к нему вернемся.

Итак, 21 марта 1911 года в Сан-Антонио была убита семья Касауэй. Мы уже говорили об этом в главе 8. В то время никто не связывал это убийство с событиями в Луизиане, хотя впоследствии сходство между ними увидели многие. Некоторые авторы – а точнее, многочисленные авторы – превратили убийство Касауэев в некое продолжение истории Клементины Барнабет. Между тем, с нашей точки зрения, не может быть никаких сомнений в том, что с Касауэями расправился «Человек с поезда». Нам совершенно ясно, что это преступление совершил тот же самый убийца, который действовал в Арденвалде, штат Орегон, в Колорадо-Спрингс и Виллиске.

Итак, в октябре 1911 года Рэймонду Барнабету вынесли приговор. В ноябре 1911 года, когда Рэймонд еще находился в тюрьме, произошло еще одно кровавое преступление, одной из жертв которого по странной игре случая снова стала крохотная девочка по имени Агнес.

В Лафайетте есть район под названием Миллс-Аддишн. Супруги Норберт и Азема Рэндалл жили в этом районе на Мэдисон-стрит, менее чем в четверти мили от железнодорожных путей. Рэндаллы были обеспеченными и уважаемыми людьми. Вечером 26 ноября 1911 года Норберт и Азема находились дома вместе с тремя своими детьми – шестилетним Рене, пятилетним Норбертом-младшим и двухлетней Агнес. Старшая дочь Рэндаллов в тот вечер была у родственников, а в доме Норберта и Аземы гостил маленький сынишка соседей – его звали Альберт Скит (иногда в газетах его называли Альберт Сис). Было воскресенье, шел дождь.

Около семи часов утра следующего дня старшая дочь Рэндаллов вернулась домой. Известно, что ей было около десяти лет и что она была в гостях у своего дяди. Но мы не знаем ни имени девочки, ни того, был ли у нее ключ, которым она отперла заднюю дверь, или же убийца оставил ее открытой. В свете зажженной лампы девочка увидела страшную картину. Закричав, она выскочила на улицу и бросилась бежать.

В это время с крыльца соседнего дома за ней наблюдала Клементина Барнабет.

Если верить газетам, полиция прибыла через полчаса после восхода солнца. Учитывая, что дело происходило в Луизиане 11 ноября, на часах в это время было 6:52 утра. Другими словами, блюстители закона появились на месте преступления через восемь минут после того, как узнали об обнаружении трупов, что для полицейских очень хороший показатель.

Норберт, Азема и Агнес лежали на кровати у двери, накрытые противомоскитной сеткой, которая была разорвана в тех местах, где преступник наносил удары топором. Норберту один раз выстрелили в голову. Затем преступник обухом топора размозжил череп ему, его жене и двухлетней Агнес. Неподалеку нашли тела еще троих детей, лежащие на другой кровати – очевидно, в момент гибели они тоже спали. Кто-то из них, как видно, перед самой смертью проснулся – об этом свидетельствовал одинокий кровавый отпечаток крохотной ноги на полу. По поводу орудия убийства «Билокси дэйли геральд» написала следующее:

Шериф Лакост нашел топор, при помощи которого были убиты жертвы, – он был прислонен к стене у изножья кровати. Кровь с него была тщательно смыта, что говорит о редкостном хладнокровии злодея.

Давайте прервемся на минутку, чтобы привести аргументы в пользу того, что это преступление совершил «Человек с поезда». Рэндаллы жили очень близко к железной дороге, к тому же недалеко от Хьюстон-Хайтс и Сан-Антонио. К тому же незадолго до этого были убиты Касауэи. Для убийства Рэндаллов не было явного мотива. Убийца нанес жертвам удары обухом топора, который затем оставил в комнате. Головы убитых были накрыты – правда, не простынями, а противомоскитной сеткой, но все же. В доме в ту ночь находился гость, а среди жертв оказалась в том числе и маленькая девочка. Правда, на месте преступления не нашли зажженной лампы без абажура. К тому же в доме не были занавешены окна, да и задняя дверь, как выяснилось, была не заперта. Но все же совпадений, на мой взгляд, слишком много, и они дают достаточно оснований считать это убийство делом рук «Человека с поезда». Картина преступления говорит о том, что в доме Рэндаллов действовал хладнокровный и весьма опытный злодей, а не восемнадцатилетняя девушка.

Клементина Барнабет тогда работала прислугой в семье Гилдри. (Рон Гилдри, величайший бейсболист, каджун по происхождению, родился в городе Лафайетт через сорок лет после описываемых событий). Семейство Гилдри проживало всего в квартале от Рэндаллов. С крыльца дома Гилдри Клементина и наблюдала, как маленькая девочка с криком бежит от дома Рэндаллов, – и смеялась.

Полиция заинтересовалась Клементиной. Задвижка в доме Гилдри оказалась испачкана запекшейся кровью, а в комнате Клементины было обнаружено платье, передник и нижнее белье, покрытые пятнами крови и брызгами мозгового вещества. Поначалу она все отрицала, но затем начала бахвалиться. Через несколько часов после ареста она с места для дачи показаний смеялась над судьей и всеми окружающими и рассказывала, что это она убила и Рэндаллов, и Эндрусов, и семью в Рейне – фамилии этих людей она не знала.

Клементине в то время было восемнадцать лет. Когда в 1909 году была убита семья Опелусас – пятнадцать или шестнадцать. У нее были большие темные глаза, стройная фигура и гладкая кожа. Подстрижена она была коротко, под мальчика. Нижняя часть ее лица была круглой, но девушку это не портило. Пожалуй, наиболее подходящим словом для описания ее внешности будет «миловидная». Достаточно миловидная, чтобы не казаться опасной, словно ребенок или щенок. Правда, на большинстве рисунков, которыми иллюстрировались посвященные ей репортажи, она похожа не на себя, а скорее на одного из королей хип-хопа, который выступал под псевдонимом Ноториус Би. Ай. Джи. Если она в самом деле совершила все то, что себе приписывала, ее, пожалуй, можно было бы назвать самым уникальным персонажем всей криминальной истории Америки.

Поблизости от места преступления оказался также Кинг Харрисон. Клементина Барнабет и Азема Рэндалл были прихожанками церкви, в которой Кинг Харрисон был настоятелем. Его можно назвать Джонни Эпплсидом Святой церкви Христа – он создал несколько ее филиалов на всем протяжении линии железной дороги «Сазерн пасифик рэйлроуд». Клементина предположительно была дьякониссой этой церкви (что бы ни означало это слово, оно редко употребляется в религиозных сообществах, причем в отношении куда более зрелых женщин).

Разумеется, ни Кинг Харрисон, ни Святая церковь Христа не оправдывали и не могли оправдать убийства. Однако Клементина объявила, что является лидером обособленной группировки внутри Святой церкви Христа, которая называет себя Церковью Жертвоприношения. Она сказала, что убила Рэндаллов, поскольку те ослушались повеления этой самой церкви. Мало того, Клементина заявила, что местный шаман вуду подарил ей амулет, который не позволит, чтобы ее наказали.

Да, история что надо. Так что можете себе представить, как раздули ее газетчики. Все газеты упоминали о принадлежности Клементины к негритянской расе, в том числе в заголовках, и в то же время все отмечали, что цвет ее кожи светлее, чем у большинства других афроамериканцев. Как правило, упоминание об этом сопровождалось панегириком ее красоте и коварству. Статьи, публиковавшиеся в местной прессе, перепечатывали газеты на обоих побережьях, – и, как обычно бывает в подобных случаях, при сохранении в более или менее неприкосновенном виде основных фактов многие детали оказывались искаженными, преувеличенными, а то и просто выдуманными. Впрочем, все это, насколько нам известно, касается газет, которые читало белое население. В прессе, издававшейся для чернокожих, ничего подобного не печаталось – разве что позже, во время судебного процесса. При этом все были единодушны в том, что Клементина вполне успешно прошла проверку на вменяемость.

Клементина просидела в тюрьме два месяца, пока власти раздумывали, что с ней делать. По некоторым данным, она перестала делать заявления, с кем-либо разговаривать и молчала, словно сфинкс, но время от времени просила о свидании с матерью.

В субботу, 20 января 1912 года, Харриет Крейн остановилась у дома своей дочери, Мерль Уорнер. Это было небольшое строение неподалеку от железнодорожных путей в западной части Кроули. Харриет хотела повидать Мерль и троих ее детей, Перл (9 лет), Харриет (8 лет) и Гарри (7 лет). Миссис Крейн удивило, что в доме стояла полная тишина. Она почувствовала неладное, но не осмеливалась войти внутрь. «Галвестон дэйли ньюс» не сообщила, была ли дверь заперта, а окна занавешены. В статье говорится только, что Харриет Крейн «побоялась войти в дом и попросила сделать это какого-то чернокожего».

Думаю, вы уже догадались, что случилось с семьей Уорнер, так что это избавляет меня от необходимости подробно описывать произошедшее. Расправившись со своими жертвами, убийца уложил все тела в одну кровать. Топор он бросил на месте преступления, не смыв с рукоятки кровь.

Итак, Рэймонд Барнабет и Клементина Барнабет находились в тюрьме. Что же из этого следует? Шериф Лакост не нашел ничего лучше, как арестовать Зеферина Барнабета. У Зеферина (если помните, его еще называли Ферраном) было алиби, но Лакост решил, что молодой человек совершил убийство по приказу сидящих в камерах отца и сестры.

Однако в тот самый вечер, когда арестовали Феррана, было совершено еще одно преступление – в 50 милях от Кроули и в 75 от города Лафайетт, в Лейк-Чарльзе, штат Луизиана. В 1912 году Лейк-Чарльз еще не оправился от чудовищного пожара, который в 1910 году стер с лица земли большую часть центра города. Семья Бруссар жила неподалеку от центральной части Лейк-Чарльза, в доме 331 по Рок-стрит – «последнем на улице, то есть расположенном ближе всех остальных жилых строений к реке и сортировочному пути железной дороги «Канзас-Сити сазерн», как писала «Галвестон дэйли ньюс». Феликс Бруссар был уже не молод, около 50 лет. Он работал на предприятии по обработке риса и прекрасно ладил с другими рабочими и начальством. Проживал он вместе с супругой – судя по всему, он был женат на ней вторым браком. По рассказам, она была весьма миловидной, но больше нам о ней ничего неизвестно, мы не знаем даже ее имени. Детей у супругов было трое: восьмилетняя Маргарет, шестилетняя Альберта и трехлетний Луи. У Феликса Бруссара было еще двое взрослых детей, которые жили в Техасе.

В газетах о Феликсе Бруссаре писали в том же слегка пренебрежительном тоне, что и о других «цветных» – Уолтере Байерсе, Александре Эндрусе, Луисе Касауэе и Норберте Расселе – после их смерти. Признавая, что они тоже были людьми, журналисты тем не менее не стеснялись демонстрировать свои расистские взгляды и спекулировать по поводу образа жизни жертв и обстоятельств их гибели, а также ссылаться на сплетни и слухи. Примером может служить фрагмент из публикации в «Лос-Анджелес таймс» от 30 января 1912 года:

За день до трагедии Феликс сказал кое-кому из своих друзей, что «скоро прославится». Хотя суббота у негров не является постирочным днем, его жена перестирала одежду всех членов семьи. Из этого некоторые делают вывод, что жертвы заранее знали, какая судьба их ждет.

Это всего лишь слухи, а возможно, и просто выдумка. Вы должны понимать: газеты в те времена часто позволяли себе чистой воды вымысел – не все, но, по крайней мере, некоторые. Статья, фрагмент которой мы привели выше, была перепечатана «Эль-Пасо геральд» 14 марта 1912 года. Пожалуй, в ней расистские воззрения были выражены наиболее ярко – а мы прочли немало газетных материалов, работая над этой книгой.

Если пересчитать убитые семьи, о которых говорится в этой главе, то их получается уже семь – Опелусасы, Байерсы, Касауэи, Эндрусы, Рэндаллы, Уорнеры и Бруссары. Однако мы упоминали, что в 1911 и 1912 году случаев убийства целых семей было одиннадцать, к тому же Опелусасы вообще не должны здесь учитываться, потому что их убили в 1909 году.

Убийца Бруссаров проник в дом через окно с задней стороны дома. Прекрасный отчет об этом преступлении был опубликован в «Галвестон дэйли ньюс» 22 января. Его автор главным образом отвечает на вопрос, наблюдал ли убийца за домом, прежде чем осуществить задуманное:

Преступник, вне всякого сомнения, заранее выбрал объект для нападения, а также узнал, сколько человек проживало в доме, а также их распорядок дня и планировку жилища. Это следует из того, что злодей действовал на редкость быстро и уверенно. Чернокожая женщина, живущая по соседству, в 1:30 еще не спала, поскольку готовила еду. По ее словам, она ничего не слышала.

На следующий день в 10:00 тела обнаружил сосед. Родители лежали в кровати, их головы были размозжены обухом топора. Однако топор, которым орудовал преступник, не принадлежал Феликсу. Топор из хозяйства Бруссаров нашли на кухне. В комнате, расположенной рядом со спальней супругов, в кровати лежали убитые дети – по-видимому, в тех самых позах, в которых спали в тот момент, когда их настигла смерть. Топор, который использовал преступник, лежал под кроватью. По следам крови на нем сразу стало ясно, что удары наносились только обухом. Рядом с кроватью стояло ведро – вероятно, убийца подставил его, чтобы в него стекала кровь.

Это преступление еще раз подтверждает опыт и отлаженность действий «Человека с поезда». Данный случай – явно его рук дело. То, что топор оказался под кроватью, а также то, что преступник установил рядом с кроватью ведро для стока крови, – отклонения от обычного сценария, но несущественные. Но вот странная вещь: кто-то написал на внутренней кухонной двери следующие слова:

«Когда он взыскивает за кровь, он не забывает крика смиренных».

Судя по всему, это было начертано карандашом, хотя мы не можем быть полностью в этом уверены. А рядом – «ПЯТЕРО ЛЮДЕЙ» (по версии нескольких газет – «ПЯТЕРО, ЛЮДЕЙ»).

Многие считают, что цитата, которую повторили все газеты от «Галвестон дэйли ньюс» до «Вашингтон пост», взята из Библии, но это не так. Это неверно процитированный фрагмент из псалма 9:12, приведенный в «Хижине дяди Тома». Настоящая же цитата из Библии звучит так: «Ибо Он взыскивает за кровь; помнит их, не забывает вопля угнетенных».

Однако это не было очевидной ссылкой на «всеми ругаемую и до сих пор обсуждаемую книгу», как назвал роман «Хижина дяди Тома» Лэнгстон Хьюз. Повторяю, все газеты до единой сочли фразу цитатой из Священного Писания. Между тем такая неточность встречается только в «Хижине дяди Тома». Насколько нам известно, Рейчел Маккарти Джеймс стала первым человеком, догадавшимся, что фраза взята не из Библии, а из романа Гарриет Бичер-Стоу.

Клементина призналась в убийстве Бруссаров, хотя, когда это преступление было совершено, она сидела в тюрьме. (Возможно, Клементина запуталась в хронологии событий и просто не поняла, что Бруссаров убили уже после ее ареста.) Особенности религиозного течения, к которому причисляла себя Клементина, заинтересовали даже газеты, издаваемые в далекой Индии. Многие издания утверждали, что ее целью были семьи из пяти человек по причине магического значения числа «пять», что, возможно, имеет какое-то значение в культе вуду. Но все было не так, как пытались представить газетчики. Семья Опелусас состояла из четырех человек, Байерсов было всего трое. В семье Эндрус было четыре человека, в семье Рэндалл – шесть.

Жестокое убийство семьи Бруссар спровоцировало приступ активности у полиции. Брата Клементины Феррана выпустили из тюрьмы. Кинг Харрисон, настоятель Святой церкви Христа, имевшей филиалы во всех упомянутых нами в этой части книги городах, был арестован вскоре после того, как обнаружили тела жертв, но через несколько дней тоже освобожден. Взяли под стражу и Элизу Ричардс, подругу Клементины, но вскоре тоже отпустили – как и еще несколько человек.

К началу 1912 года полиция утратила доверие чернокожей общины. Многие организации, объединявшие чернокожее население, стали предлагать помощь информацией и деньгами тем, кто сможет поймать убийц Байерсов и Касауэев. Однако после убийства Бруссаров местные афроамериканцы начали всерьез задумываться о самообороне, а многие из них решили бежать с насиженных мест. «Лос-Анджелес таймс» заметила эту смену настроений, но объяснила ее популярностью вуду.

В одном репортаже, напечатанном в «Эль-Пасо геральд» и основанном на расистских публикациях «Лос-Анджелес таймс», рассказывается о гибели семьи Уэксфорд в начале 1912 года. В этом материале уделяется очень много внимания попыткам объяснить, почему теперь убийца может быть доволен – ведь он убил пять семей по пять человек в каждой. Однако из пяти человек состояла только семья Бруссар. Приводя подробности убийства Уэксфордов, авторы написали следующее:

Два месяца назад шесть членов семьи Уэксфорд погибли от рук фанатиков. Однако один из убитых был новорожденным младенцем, появившимся на свет всего за день до трагедии. По всей видимости, его не приняли во внимание, планируя данное человеческое жертвоприношение.

Мы не смогли найти никаких других подтверждений факта убийства семьи Уэксфорд в районе, о котором идет речь, и вообще не склонны верить, что это преступление было совершено. Возможно, под Уэксфордами подразумевались Уорнеры. Однако, поскольку в семье Уорнеров не было младенца, родившегося всего за сутки до гибели, это предположение, скорее всего, тоже ошибочное. Впрочем, мы вполне могли что-то упустить.

В любом случае эпидемия убийств продолжалась, пересекая границы штатов и вступая в новую фазу. Если вы сядете в поезд в городе Лафайетт, штат Луизиана, и отправитесь на запад, то, проехав 18 миль, окажетесь в городе Рейн. Снова садитесь в поезд – и, преодолев еще 7 миль, прибудете в Кроули. Еще 50 миль – и вы в Лейк-Чарльзе, а еще через 60 – в Бомонте, штат Техас.

Семья Хэтти Доув жила в Бомонте, штат Техас, в доме 1428 по Кейбл-стрит, рядом с баптистской церковью и примерно в трети мили от железнодорожных путей. Хэтти и ее близкие также погибнут страшной смертью в собственном жилище. Однако прежде мы должны отметить, что в какой-то момент подобные преступления перестали быть частью изначальной серии и стали подражательскими. Авторы этой книги считают, что какой-то человек или какие-то люди, движимые расистскими взглядами и убеждениями, а возможно, и не вполне здоровые психически, взяли за образец убийства в Луизиане/приходе Акадия, о которых много писали газеты, и стали действовать по этому шаблону. Весьма возможно, что этот человек – или эти люди – совершили несколько преступлений, похожих на дело рук «Человека с поезда», но на самом деле не имевших к нему отношения. Другими словами, преступления, о которых идет речь, на самом деле были, вероятнее всего, совершены не Клементиной, не ее приятелями и не «Человеком с поезда», а неким третьим убийцей – или, возможно, двумя убийцами, действовавшими сообща. При этом мы не думаем, что какое-либо из убийств в Техасе было совершено теми, кто проливал кровь в Луизиане, – если только это был не «Человек с поезда», действовавший в обоих штатах. Некоторые исследователи объединили все эти злодейства в одну серию. Что ж, человек волен верить в то, во что он хочет верить.

Но давайте попытаемся хоть немного разобраться в истории с Клементиной, прежде чем вернемся в Техас и Миссисипи. Итак, Клементина сидит в тюрьме, и перспектива объявления ее виновной и осуждения приобретает реальные очертания, поскольку она продолжает давать признательные показания. Прокурор города Лафайетт Брюнер приступил к формированию состава Большого жюри. В январе 1912 года химик по фамилии Мец проверил следы крови на окровавленных юбке и английской блузке с длинным рукавом, которые были найдены в шкафу Клементины. Цель состояла в том, чтобы выяснить, являются ли эти следы следствием менструации или нет. Оказалось, что кровь на одежде Клементины «вытекла из ран еще живого человека», как написала 27 января 1912 года газета «Тибодо сентинел». Разумеется, есть разница между менструальной кровью и просто кровью. Должен признать, мы не очень хорошо разбираемся в этой теме и слабо представляем себе методологию проводившихся исследований.

Мец также обнаружил небольшое количество крови на подушке в доме Рэндаллов и выяснил, что по составу она идентична крови на одежде Клементины. Эти данные, несомненно, должны были помочь следствию. Группы крови были открыты в 1909 году в Австрии Карлом Ландштайнером. Однако в 1912 году его теория была еще малоизвестна даже в научных кругах. Большинство же граждан, не имевших отношения к науке, в 1912 году знало, что кровь можно разделить на группы, но ясного представления о том, что это означает, не имело. Мец использовал эту ситуацию, чтобы сделать заявление, которое, по мнению авторов этих строк, выходило за пределы стандартных научных представлений той эпохи. Мец предположил, что, поскольку в деле об убийстве Рэндаллов фигурировали шесть жертв, принадлежавших к трем не связанным между собой генотипам, образцы их крови должны были соответствовать разным группам (I (О), II (A), III (B) и IV (AB)). Значит, было весьма вероятно, что у Клементины окажется та же группа крови, что и как минимум у одного из убитых. В таком случае сравнительный анализ терял смысл. Мы считаем, что доктор Мец в данном случае воспользовался неосведомленностью публики, чтобы выступить с заявлением, которое на тот момент представлялось вполне резонным, однако в ретроспективе оказалось беспочвенным.

Клементина между тем сотрудничала со следствием. Она сообщила, что первые свои убийства совершила в Рейне, где жила ее сестра Паулина. Клементина заявила, что ездила навестить сестру и, находясь в Рейне, убила женщину и ее четверых детей:

Я поехала к сестре, которая проживает в Рейне, недалеко от железнодорожного депо. Вечером я пошла побродить по городу, переодевшись мужчиной. Забравшись в один из домов, я убила находившихся там мать и четверых детей топором, который нашла во дворе…

Войдя в дом, я ударила женщину топором в правый висок и убила наповал. Один из детей проснулся, разбуженный шумом, но, прежде чем он успел поднять голову с подушки, я ударила его по голове за левым ухом, а потом ударила остальных. Сняв мужскую одежду, я оставила ее в доме, вышла на улицу в женском платье и вернулась к сестре. Тот же ночью, но чуть позже, я села в поезд, следующий в Лафайетт, и прибыла в город около полуночи. Женщину и ее детей я убила примерно около девяти часов вечера.

Полиция Рейна арестовала Паулину на том основании, что она «подозрительно» себя вела. Шериф города Лафайетт, Лакост, арестовал также Валену Мабри: Клементина, называвшая ее Ирен, заявила, что она была ее сообщницей в убийстве Рэндаллов. Мабри категорически отрицала свою причастность к преступлению и в конце концов была освобождена.

Когда в апреле 1912 года Клементина предстала перед Большим жюри, она больше не пыталась ни над кем насмехаться. Девушка полностью признала свою вину, причем в присутствии не только суда, но и репортера по имени Р. Х. Бруссар из «Нью-Орлеанс айтем» (да, в этой истории много Бруссаров). История, которую со слов Клементины опубликовал Р. Х. Бруссар, началась в Нью-Иберии, небольшом городке к югу от Лафайетта. Как рассказала Клементина, она и четверо ее друзей однажды встретили старого негра. «Он сказал, – заявила девушка, – что может продать нам одну замечательную штуку». Речь шла о «колдовском мешке», который, как пообещал негр, позволит Клементине и ее друзьям делать все, что угодно, причем безнаказанно, и защитит их от служителей закона уже только потому, что они будут им владеть.

Фигурировавший в показаниях Клементины предмет и привел к возникновению версии о связи убийств с культом вуду. Тысячи газетных репортажей, а затем и множество книг связывают с ним эти преступления. Но, насколько нам известно, единственное, что во всей этой истории имеет отношение к вуду, – так это то, что однажды Клементина и несколько ее ненормальных приятелей-тинейджеров купили у какого-то чернокожего пару «колдовских мешков». Человека, который их продал, звали Джозеф Тибодо. Шериф Лакост арестовал Тибодо, рассчитывая, что он выведет следствие на убийц тех людей, которые погибли уже после того, как Клементина была взята под стражу. Тибодо, которому было 45 лет, признался, что действительно продавал людям разные поддельные документы, но заявил, что амулетами никогда не торговал. Шериф Лакост устроил ему очную ставку с Клементиной, и та опознала Тибодо как человека, продавшего ей амулет, а также описала его дом. «Ты говорил, что меня никогда не арестуют, – сказала она. – Но посмотри на меня – я сижу в тюрьме».

Купив за три доллара амулет, Клементина, по ее словам, вместе с приятелями вернулась в Лафайетт и стала думать, как безнаказанно сделать что-нибудь противозаконное. Она призналась, что до того, как у нее появился амулет, ей и в голову не приходило совершить убийство. Молодые люди бросили жребий, чтобы определить, кто первый прольет кровь. Короткую соломинку вытащила Клементина. После этого она поехала в Рейн навестить сестру и, находясь там, убила целую семью. Выбор жертв она объяснила тем, что перед сном они не погасили свет, поэтому она смогла разглядеть в окно, что они спят и не смогут оказать ей сопротивление. Вернувшись в Лафайетт, Клементина встретилась со своими друзьями, все им рассказала, и они стали ждать, арестуют их или нет. Когда стало ясно, что никто и не думает хватать их и сажать в тюремную камеру, молодые люди решили, что колдовство действует и теперь они смогут безнаказанно убивать кого угодно.

Далее Клементина созналась в убийстве семьи Байерс в Кроули:

В Кроули я пробралась в какой-то дом вместе с одной из подруг, а другая осталась сторожить на улице. В руке у меня был топор, поэтому я всех убила. Сначала я ударила мужчину. От этого проснулась женщина. Я ударила ее в лицо тупой стороной топора, и она сразу потеряла сознание. Потом я ударила ее еще раз или два, чтобы прикончить наверняка. После этого разделаться с двумя маленькими детьми не представляло никакого труда. Мы подумали, что лучше их убить, чем оставить сиротами, потому что они будут страдать.

Как мы уже говорили, нам кажется, что это преступление совершил «Человек с поезда», но сейчас нет нужды спорить по этому поводу.

Далее Клементина рассказала, что, вернувшись в Лафайетт, она и ее друзья затаились на время, наслаждаясь страхом и смятением, в которые их действия повергли жителей округи. У молодых людей возникло некое подобие плана, суть которого состояла в том, чтобы убить семью Эндрус в самом городе Лафайетт. Клементина заявила, что собиралась осуществить этот план вечером в день выборов, когда все сотрудники полиции будут брошены на охрану общественного порядка. Девушка объяснила, что она и ее приятели не занимались поиском жертв, а просто выбрали дом недалеко от железной дороги. Вот выдержка из показаний Клементины:

Подойдя к месту пересечения железнодорожных веток, мы увидели, что в окнах хижины, стоящей вблизи магазина Рамагосы, горит свет. Мы решили, что это именно то, что нам нужно. Мы с другой женщиной пробрались в дом. Первым я нанесла удар Александру Эндрусу, затем его жене, а потом перебила детей, один из которых был совсем маленький и лежал в люльке около кровати. Мы его поначалу не заметили, но он проснулся и начал плакать. Я повернулась и ударила его прямо в лоб, так что он умер мгновенно.

Далее Клементина сообщила, что своими глазами видела, как брат Александра обнаружил трупы, а также, что помогала обмывать тела и готовить их к похоронам (совершенно очевидно, что эти слова не соответствуют действительности).

Что касается убийства Рэндаллов, то его Клементина описала менее детально, избегая кровавых подробостей. Она, в частности, рассказала, что в воскресенье вечером, после окончания службы в церкви, взяла во дворе у соседей топор. По пути к дому Рэндаллов она встретила полицейских и церковного настоятеля Кинга Харрисона. Настоятелю она посоветовала в тот вечер держаться подальше от этой части города. Клементина взяла с собой револьвер своего брата Татита. Проникнув в дом Рэндаллов, она первым делом выстрелила главе семьи в грудь, а затем расправилась с остальными. По ее словам, она какое-то время «ласкала» убитых, как взрослых, так и детей, с целью сексуальной стимуляции.

Клементина сообщила следствию имена своих сообщников, которых в своем рассказе упоминала лишь изредка: иногда кто-то из них проникал в дом жертв – якобы для того, чтобы принять участие в преступлении. Так же эпизодически приятели встречали ее после очередной «акции». Соучастники Клементины были найдены. Некоторых из них арестовали, но потом отпустили, поскольку им удалось убедить следствие, что Клементина лжет. Надо признать, что ее показания грозили рассыпаться, как карточный домик, при любой серьезной попытке подвергнуть их сомнению.

Клементина призналась в убийстве восемнадцати человек, но Большое жюри признало ее виновной в совершении только одного, а именно Аземы Рэндалл. Как мы уже не раз отмечали, в те времена это была стандартная практика: прокуроры всячески пытались избежать вторичного привлечения к ответственности за одно и то же преступление. Суд над Клементиной Барнабет начался 21 октября 1912 года. За неделю до этого она была обследована группой медиков, которые в специальном документе заключили, что она «морально порочна, чудовищно невежественна и имеет низкий уровень развития интеллекта, но это не дает оснований считать ее умственно отсталой и страдающей идиотизмом, а следовательно, неспособной отвечать за свои действия». Таким образом, Клементина должна была предстать перед судом.

«Чикаго дефендер», газета, рассчитанная на чернокожих читателей, широко освещала судебный процесс и расточала похвалы адвокату Клементины, человеку по фамилии Кеннеди. В частности, издание писало, что он «показал едва ли не самое замечательное мастерство защиты в суде, которое только можно припомнить». Адвокат упирал на то, что признания Клементины вызывают большие сомнения и, скорее всего, являются следствием тяжелого детства, что кровь Рэндаллов попала на одежду Клементины потому, что при сборе улик вещи жертв перемешали с ее вещами, а также что выводы доктора Меца, химика, который изучал кровь на одежде, крайне ненадежны. В итоге Клементину 25 октября в 22:30 осудили за убийство Аземы Рэндалл. На следующий день ее приговорили к пожизненному заключению.

Клементина созналась в убийстве восемнадцати человек, но трудно поверить в то, что она говорила правду. Остаются две возможности. Одна – что Клементина была связана с кланом или сектой убийц, которые продолжали действовать и после ее ареста. Вторая – что она не имела к убийствам никакого отношения и стала козлом отпущения, ответив за преступления, которые совершил кто-то другой. Хотя оба сценария вполне правдоподобны, авторы этих строк все же склоняются ко второму.

Свидетельства в пользу того, что Клементина могла быть замешана в преступлениях, составляют список из пяти пунктов:

1) Клементина действительно находилась в непосредственной близости от мест, где были совершены два преступления, причем в то самое время, когда они произошли;

2) она вела себя странно и подозрительно;

3) признаваясь в преступлениях, она указала много деталей;

4) после убийств на ее одежде была обнаружена кровь;

5) Клементина первой попыталась объяснить религиозный символизм, который в двух случаях присутствовал на месте преступления.

Теперь посмотрим, достаточно ли эти улики серьезны, чтобы сделать вывод, что Клементина ничего не придумала.

Пункт (а) по сути ничего не значит. То, что Клементина находилась вблизи мест, где были совершены два убийства, могло быть, и скорее всего было – простым совпадением. Когда в 60-е годы XX века Бостонский душитель убивал женщин, полиция обратила внимание, что неподалеку от места первого преступления работала бригада маляров, отделывающих квартиры. Затем та же бригада была замечена вблизи места второго убийства. Это было странное совпадение, но всего лишь совпадение – и не более того. Причем это происходило в огромном городе. Клементина же два раза оказалась вблизи мест, где были совершены убийства, но это случилось в маленьком городке, причем оба раза недалеко от того места, где она жила. Так что сам по себе этот факт не так уж удивителен.

Да, она в самом деле вела себя подозрительно. Но, во-первых, Клементина была молодой, суеверной и очень нервной девушкой. А во-вторых, ей пришлось пережить целую серию крайне неприятных и страшных событий:

1. Семья, живущая по соседству, с членами которой она была знакома, была зверски убита.

2. В этом убийстве обвинили ее отца.

3. Полиция оказала на нее мощное давление (это скорее предположение, но я его обосную).

4. Ей пришлось свидетельствовать против отца – вероятно, под давлением полиции.

5. Была жестоко убита еще одна семья – и тоже вблизи от того места, где жила Клементина.

Подобные события сказались бы на психике многих людей. Другая молодая особа, упоминавшаяся в главе 3, Лидия Хауэлл из Хьюстон-Хайтс, в подобной ситуации пережила нервный срыв и была на многие месяцы помещена в специальное лечебное учреждение. И это произошло в результате воздействия только одного из перечисленных стрессовых факторов – а именно убийства семьи, с которой она была знакома. Так что, на наш взгляд, нет ничего удивительного в том, что после всего случившегося у Клементины слегка помутился рассудок и она начала вести себя в высшей степени странно. Строго говоря, сама жизнь в местности, где происходили описанные нами чудовищные убийства, уже была источником стресса.

Убийство семьи Эндрус, которая жила рядом с Клементиной, произошло в феврале 1911 года, причем в этом преступлении обвинили ее отца. Весьма вероятно, что в связи с этим полицейские подвергли Клементину допросу с пристрастием. Не исключено, что ее завели в тесную комнату, в которой находились двое здоровенных сотрудников, и стали с нажимом говорить что-нибудь в таком роде: «Мы знаем, что произошло, и нам прекрасно известно, что ты тоже об этом знаешь. Ты не выйдешь отсюда до тех пор, пока все нам не расскажешь».

Даже сейчас, в XXI веке, когда происходит убийство, полиция очень часто «прессует» несовершеннолетних членов семьи погибшего в надежде получить какую-то информацию о преступлении. Логично предположить, что сто лет назад, да еще в южных штатах, да еще по отношению к чернокожим подросткам, белые полицейские действовали гораздо жестче, чем сейчас. Проблема тут, однако, состоит в том, что подросток, допрашиваемый подобным образом, вполне может признаться в том, чего не совершал, – или, напуганный полицейскими, дать свидетельские показания, не соответствующие действительности.

Мы считаем, что Клементина (как и ее брат) просто-напросто сказала полицейским то, что те хотели слышать. Тем более что отношения с отцом у Клементины были неважные. Ее родители в конце концов расстались. Что же касается ее отца, он пил и нередко проявлял жестокость по отношению к остальным членам семьи.

Клементина наверняка дала ложные показания против своего отца, когда его обвиняли в убийстве, и мы полагаем, что это было сделано под давлением полиции и также стало для нее тяжелейшим эмоциональным испытанием. Когда же неподалеку от ее дома произошло еще одно чудовищное преступление, Клементина начала вести себя неадекватно и рассказывать выдуманные истории. По всей видимости, она была попросту не в себе, что, учитывая обстоятельства, вполне понятно. И все же насколько правдивы были ее признания?

Признавая свою виновность в убийствах, Клементина упомянула об одном факте, который можно было проверить. В частности, она сообщила следствию о человеке, который продал ей амулет, – о Джозефе Тибодо из Нью-Иберии. За исключением этого факта ничто из всего ею сказанного (а) никем не могло быть подтверждено и (б) выглядело неправдоподобно. Значительная часть того, о чем она говорила, была явной фальшивкой.

Если бы расследование проводилось в наши дни и если бы Клементина сказала, что ездила в Кроули, чтобы убить членов семьи Байерс, полицейские, беря у нее показания, задали бы ей 200 уточняющих вопросов. Например, на каком поезде она ехала, в какое время, где и когда покупала билет. Они поинтересовались бы у Клементины, как выглядел продавший ей билет кассир, не встретила ли она в поезде кого-нибудь из знакомых, много ли было в вагоне других пассажиров. Они не забыли бы спросить, помнит ли она, что на ней было надето во время поездки и каким образом на ее одежду попала кровь, как выглядел проверявший у нее билет кондуктор, в какое время она приехала в Кроули, попросили бы рассказать, как пройти от станции к дому Байерсов, как выглядит сам дом и есть ли у него крыльцо, и если да, то какие предметы находились на крыльце. Были бы и другие вопросы. В частности, большой ли двор у Байерсов, где она раздобыла топор, торчал ли он в колоде или просто лежал у поленницы. Да мало ли что еще спросили бы полицейские, чтобы выяснить, правду ли говорит Клементина. Например, помнит ли она интерьер дома Байерсов, в каком помещении она оказалась, когда проникла в их жилище, – в спальне или на кухне, оклеены ли стены дома обоями, и если да, то какого они цвета.

Когда человеку, признающемуся в преступлении, задаются подобные вопросы, это помогает выяснить, правдиво ли его заявление или же он по каким-то причинам оговаривает себя. Если человек лжет, ответ на многие из них окажется неверным, либо же человек будет то и дело повторять одну и ту же фразу – «я не помню». Если в самом вопросе будет содержаться ложная информация, человек, признающийся в преступлении, которого не совершал, не поправит спрашивающего. Если же ответы точны, значит, показания правдивы.

Клементину подобным образом не опрашивали. Никому и в голову не пришло проверить, насколько ее признание соответствует истине. Правда, тогда полицейские были плохо обучены, и есть все основания полагать, что большинство из них не обладало достаточным опытом в расследовании убийств. Но, помимо всего прочего, мы уверены, что им очень хотелось, чтобы показания Клементины оказались правдой, – хотя бы потому, что им не терпелось закончить расследование.

Итак, вот основные пункты обвинения против Клементины, первые три из которых выглядят неубедительными:

а) то, что Клементина находилась вблизи обоих мест преступления именно в то время, когда они были совершены;

б) то, что она вела себя неадекватно;

в) то, что она призналась в совершении убийств и привела много подробностей происшедшего.

Таким образом, остаются лишь два пункта:

г) тот факт, что на ее одежде после одного из преступлений была найдена кровь;

д) то, что Клементина была первым человеком, попытавшимся объяснить присутствие на местах некоторых преступлений элементов религиозного символизма.

Кровь – наиболее весомая улика против Клементины. Однако ее адвокат на суде настаивал на том, что полицейские бросили вещи, изъятые в комнате Клементины в доме Гидри, в одну кучу с вещами, найденными на месте преступления. Это вполне могло быть правдой. Также вполне возможно, хотя и менее вероятно, что полицейские, считая Клементину виновной, специально подбросили эту улику, чтобы добиться для нее обвинительного приговора.

Теперь по поводу религиозного символизма.

1. На самом деле на местах преступлений было обнаружено не так уж много религиозных символов. Трупы членов одной из погибших семей были уложены таким образом, будто они молились, а на одной из дверей дома написана якобы цитата из Библии, которую на самом деле взяли из романа «Хижина дяди Тома». Вот, собственно, и все, что могло бы указывать на религиозную подоплеку убийства.

2. Объяснение Клементины, что она убила членов семьи Рэндалл в наказание за то, что они не выполняли приказы Церкви Жертвоприношения, фигурирует лишь в ее первом признании. Впоследствии, давая гораздо более подробные признательные показания, она опустила эту часть истории и рассказала нечто совершенно иное о том, как и почему она и ее друзья совершили эти преступления.

Клементина знала Азему Рэндалл, поскольку та ходила в ту же церковь, что и она. Вероятно, когда Клементине предъявили обвинение в убийстве Аземы, первой мыслью девушки было, что это каким-то образом связано с церковью – ведь больше у нее с погибшей ничего общего не было.

Мы вовсе не утверждаем, что Клементина не имела к убийствам никакого отношения. Мы лишь пытаемся показать, что а) версию о невиновности Клементины доказать гораздо проще, чем версию о ее виновности, и б) эта версия выглядит куда правдоподобнее версии о том, что Клементина была главарем кровожадной религиозной группировки.

Клементина, приговоренная к пожизненному заключению, 31 июля 1913 года сумела сбежать, но пробыла на свободе всего несколько часов – в тот же день ее схватили. Она провела в тюрьме десять лет и была освобождена 28 апреля 1923 года, после чего исчезла. Предполагаю, что она уехала из родных мест и сменила имя, но никто не знает, куда именно она отправилась и как ее потом звали. Не исключено, что много лет назад кто-то из читателей этой книги был с ней знаком: она вполне могла дожить до 70-х годов прошлого века. В 1970 году ей исполнилось бы 77 лет.

Мы полагаем, что если бы власти действительно были убеждены в том, что она стояла за ужасными преступлениями, за которые ее осудили, ее бы ни за что не выпустили из тюрьмы через 10 лет. Скорее всего, Клементину освободили потому, что власти тоже не поверили в ее историю. Впрочем, если посмотреть на ситуацию с их точки зрения, то что им оставалось делать? В конце концов, они всего лишь руководили маленьким городком и столкнулись с настоящим кошмаром. Возможности у них были весьма ограниченные, а власти штата и федеральное правительство никак им не помогали. И вот в самый разгар всего этого ужаса молодая девушка, по-видимому, потеряв рассудок, вдруг объявила, что убийства совершила она. Как бы вы с ней поступили? Никак не отреагировать на ее слова было нельзя. Если ее не арестовать, куда она отправится? Ее фотографии опубликовали все газеты – от побережья до побережья. Было, по-видимому, принято решение, что лучше уж посадить ее в камеру на несколько лет, а потом, когда она придет в себя и вся эта история немного забудется, отпустить. По сути, другого выхода у властей не было.

Семья Хэтти Доув жила в Бомонте, штат Техас, в доме 1428 по Кейбл-стрит, совсем рядом с баптистской церковью и в трети мили от железнодорожных путей. Бомонт, как я уже упоминал ранее, находится в 60 милях от Лейк-Чарльза, штат Луизиана. Хэтти, довольно молодая еще женщина – лет тридцати с небольшим, – была разведена с отцом своих детей, который проживал в Нагадочесе. Детей Хэтти звали Эрнест, Этель и Джесс. Первые двое были еще подростками. Этель же было восемнадцать, она уже успела выйти замуж, но рассталась со своим супругом и вернулась домой. В доме на правах арендатора проживал мужчина по имени Джон Смит, который работал по ночам. Доувы поселились в Бомонте всего за год до описываемых событий, так что друзей у них в городе практически не было – как и врагов.

В пятницу 19 февраля 1912 года в 9:30 вечера в доме еще кипела жизнь. Примерно около полуночи кто-то взял топор из поленницы во дворе дома, расположенного в двух кварталах, заменив его на другой. Вероятно, преступник изначально захватил с собой топор, но нашел другой, более подходящий для его целей. Нападавший или нападавшие проникли в дом семьи Доув через кухонное окно. Хэтти была убита ударом, нанесенным по голове обухом топора, Эрнеста, который спал в одной кровати с матерью, зарубили острием.

Большинство репортеров написали, что жертвы, судя по всему, погибли во сне, причем преступник наносил удары обухом топора. Однако «Бомонт энтерпрайз» сообщила, что на месте, где были убиты дочери, присутствовали следы борьбы, постельное белье было разбросано, а все вокруг забрызгано кровью. Топор был оставлен на месте преступления вместе с простыней, которой его обтирали. Поскольку лучшего объяснения убийству семьи Доув не нашлось, его присоединили к серии преступлений, совершенных последователями так называемой Церкви Жертвоприношения, которые правильнее было бы именовать убийствами в приходе Акадия.

Тут нам придется проявить максимальную лаконичность и какое-то время вести повествование в стиле краткой сводки, хотя: (а) некоторые убийства, о которых нам придется просто упомянуть, представляют собой весьма интересные истории; (б) я не могу полностью гарантировать, что они не относятся к «нашей» серии, и (в) многие пришли к заключению, что эти преступления связаны с убийствами в приходе Акадия, хотя на самом деле это, возможно, и не так.

Семья Эллен Монро (пять человек) была убита в Глиддене, штат Техас, 27 марта 1912 года.

Семью Уильяма Бертона (четыре человека) убили в Сан-Антонио в доме 724 по Сентер-стрит 11 апреля 1912 года. При этом дом 724 по Сентер-стрит находился всего в двух кварталах от того места, где в марте 1911 года погибла семья Касауэй.

Семья Элис Маршалл (три человека) была убита в Хемпстеде, штат Техас, 15 апреля 1912 года. Еще несколько человек после этого нападения остались живы.

Последним убийством, которое связывают с деятельностью так называемой Церкви Жертвоприношения, является…

Впрочем, лучше не будем продолжать и согласимся, что никакой Церкви Жертвоприношения нет и никогда не было. Ее придумала Клементина, поскольку была напугана, запуталась и фактически в какой-то степени потеряла рассудок. Что же касается причин, по которым ее рассказу многие поверили, то они связаны с распространенностью в тогдашнем обществе расистских настроений. Впоследствии некоторые сотрудники полиции при расследовании преступлений всерьез проверяли версию о причастности к ним так называемой Церкви Жертвоприношения, причем подчас отдавали предпочтение именно ей, пренебрегая остальными. Но никакой Церкви Жертвоприношения не существовало.

Последним убийством, которое обычно связывают с теми, что начались в 1909 году в приходе Акадия, была расправа над семьей Уолмсли неподалеку от Филадельфии, штат Миссисипи, в ноябре 1912 года. Филадельфия, разумеется, «прославится» в плохом смысле слова на полвека позже, когда в 1964 году в этом городе убьют трех правозащитников. В 1912 году тоже были убиты трое – Уильям Уолмсли, его жена по имени Салли и их четырехлетняя дочь. Тела погибших были обнаружены 23 ноября.

Весной 1912 года река Миссисипи сильно разлилась, в результате чего погибли сотни людей – 200 жертв было зафиксировано только в штате Миссисипи. Были затоплены Мемфис, Арканзас, Луизиана, восточная часть Техаса, хоть и не из-за разлива Миссисипи. В приходе Акадия убийства стали второй по значимости проблемой, пока их не оттеснили на темные задворки истории такие глобальные события, как мировые войны, или другие кровавые преступления и всевозможные резонансные скандалы.

Вы знаете, что такое аневризма? Это когда стенки вены или артерии истончаются и в какой-то момент в этом месте на крупном кровеносном сосуде под давлением тока крови образуется большое вздутие.

История убийств при помощи топора, совершавшихся в 1911 и 1912 годах, чем-то похожа на аневризму. Работая над этой книгой, мы внимательно изучили сотни, может быть, даже тысячи убийств с начала XX века. Мы не пытались все их досконально пересчитать, но при этом все же старались зафиксировать все случаи, когда в результате действий преступников погибала целая семья или ее большая часть – неважно, действовал ли убийца топором или каким-то другим орудием. Наверняка кое-какие из них мы упустили – все-таки данная книга не энциклопедия. Тем не менее мы зафиксировали 248 убийств семей, в результате которых погибла тысяча человек. В среднем в год гибло по 8 семей. Более половины таких преступлений достаточно легко раскрывались – обычно в тех случаях, когда убийцей был кто-то из членов семьи или враждебно настроенный сосед. При этом каждый год одно или два преступления такого рода имели признаки того, что их совершил «Человек с поезда»: использование топора, близость к железной дороге, выбор в качестве жертв жителей небольшого городка, нападение примерно в полночь, без всякого предупреждения и видимого мотива, нанесение ударов обухом топора и т. д.

На протяжении большей части рассмотренного нами отрезка времени среднегодовой показатель был меньше восьми семей – как убитых при помощи топора, так и каким-либо другим способом. Однако затем наступает период с 1910 по 1912 год… Господи, что происходит? Убийства при помощи топора множатся, словно одуванчики в начале лета. Такое впечатление, что расправа с соседями с использованием топора становится чем-то вроде одного из национальных видов спорта. Частично это связано с тем, что в тот период «Человек с поезда» стал проявлять особенно высокую активность, частично – с убийствами в приходе Акадия, а также с действиями «Дровосека из Нового Орлеана». Но дело не только в этом. В упомянутые два года в стране происходит нечто такое, чего мы не понимаем и что не можем объяснить.

Те, кто расследовал преступления в Виллиске и в других местах в 1911 и 1912 годах, часто связывали эти криминальные проявления с действиями религиозных сект. Например, шериф округа Монтгомери, штат Айова, считал, что убийство в Виллиске было совершено членами тайной религиозной секты чернокожих. Это объяснение кажется бессмысленным тем, кто не знает историю Клементины Барнабет. Тем, кому эта история известна, такое объяснение тоже наверняка покажется неверным, но, по крайней мере, им будет понятно, с чем оно связано.

Идеи передаются от одних людей к другим. Было бы прекрасно, если бы это касалось только хороших, правильных идей. Но, к сожалению, то же самое происходит и с идеями ошибочными, и даже с самыми дикими. Тренды и мода существуют в преступном мире точно так же, как и в любом другом. В 80-е годы XIX века отношения часто выясняли с помощью огнестрельного оружия. Это было время метких стрелков. А 90-е годы XIX века были эпохой ограблений поездов. В 30-е годы XX века стали одна за другой возникать банды грабителей – такие, как банда Диллинджера, Бонни и Клайд, Мамаша Баркер с сыновьями, Красавчик Флойд с подельниками. Подобных криминальных группировок не было ни в 1923 году, ни в 1943-м, но в 1933-м страна ими просто кишела. Было время, когда в своеобразную криминальную «моду» вошли похищения людей. Долгое время никто не слышал о расстрелах криминальных конкурентов из проезжающих мимо автомобилей – а затем они вдруг стали происходить чуть ли не каждый день. Точно так же 60-е годы XX века стали эрой политических убийств. В 1975 году такого явления, как массовые расстрелы в школах, не было и в помине, но позже они происходили один за другим.

Период с 1910 по 1912 год включительно стал временем убийств при помощи топора. Не так уж глупо будет предположить, что это было вызвано кровавой деятельностью «Человека с поезда» и что именно он поспособствовал тому, что похожие преступления стали происходить по всей стране. Во многом именно по его милости в США распространилась эта криминальная эпидемия.

Насилие порождает насилие. Одно убийство приводит к другому, даже если между ними нет очевидной и непосредственной связи. Работая над этой книгой, мы нередко сталкивались с ситуациями, когда в одном маленьком городке за другим вскоре после того, как там совершал свою вылазку «Человек с поезда», нередко через какой-то месяц, происходило еще одно похожее убийство, – мы не всегда сообщали вам об этом, читатель. И ведь речь шла о небольших городках, где подобные вещи случались в среднем раз в пятьдесят лет. Убийца словно оставлял после себя мысли об убийстве висящими в воздухе.

Что же происходило в то время и кто убил только что перечисленные нами семьи в Техасе в 1912 году? Мы не знаем. Мы не социологи, не психологи, не криминалисты и не детективы. Мы даже, собственно говоря, не историки. Мы всего лишь писатели. И мы просто излагаем факты.