Глава тридцать вторая
– Можно мы на этой неделе за пособием на машине поедем, ма? – спросил Энт в конце еще одного длинного знойного дня, когда они, совершенно вымотанные, закончили работу.
Элса вынуждена была признать, что мысль отправиться в город за пособием пешком после целого дня в поле не привлекает и ее саму. Но именно о таких решениях она будет жалеть зимой.
– Только в этот раз. На самом деле, Энт, если хочешь, можешь остаться в лагере и поиграть с друзьями.
– Правда? Здорово!
– А я могу присмотреть за ним, – вызвалась Лореда.
Элса многозначительно посмотрела на дочь.
– Нет, с тебя я глаз не спущу.
Они оставили Энта дома и сели в грузовик.
– А можно мне за руль? Дедушка говорил, что мне нужно практиковаться. Вдруг что случится?
– И тебе придется вести грузовик?
– Такое не исключено.
– Ладно.
Лореда перебралась за руль, а Элса переместилась на пассажирское сиденье. Ну и жара.
– Помнишь, как нажимать на педали? Медленно, осторожно. Найди…
Грузовик дернулся и заглох.
– Извини, – сказала Лореда.
– Попробуй еще раз. Не торопись.
Лореда нажала на педаль, переключила первую передачу. Машина медленно тронулась. Мотор взревел.
– Вторая передача, Лореда.
Лореда попробовала переключить, неудачно, но со второй попытки получилось.
Рывками они доехали до Центра социальной помощи, где уже собралась изрядная очередь, змеей тянувшаяся от двери по всей парковке и дальше по улице.
Элса и Лореда пристроились в хвост.
Пока они стояли, солнце медленно опускалось, окрашивая долину в золотистые тона.
Их очередь подошла уже в сумерках. Когда они были уже почти у двери, на парковку въехала пара полицейских машин. Вышли четверо полицейских в форме. А еще несколько мгновений спустя подъехал грузовик «Ферм Уэлти», из него выбрался мистер Уэлти собственной персоной.
Люди в очереди начали переглядываться, но все молчали.
Двое полицейских и мистер Уэлти прошли в Центр социальной помощи.
Элса крепко держала Лореду за руку. В нормальные времена люди стали бы спрашивать друг друга, что происходит, но нормальные времена прошли. Повсюду шпионы, всем нужна работа у Уэлти.
В маленьком душном кабинете красивая молодая женщина сидела за столом, на котором стояла коробка с карточками резидентов. Над женщиной навис мистер Уэлти. Полицейские, положив руку на кобуру, стояли рядом.
Элса подошла к столу. У нее так пересохло в горле, что ей пришлось дважды откашляться, только тогда она смогла выговорить:
– Элса Мартинелли. Апрель 1935 года.
Уэлти указал на красную карточку Элсы:
– Адрес «Фермы Уэлти». Она в списке.
Женщина сочувственно посмотрела на Элсу.
– Извините, мэм. Пособия не положены тем, кто в состоянии собирать хлопок.
– Но…
– Если вы можете собирать хлопок, вы должны его собирать. Это новая политика. Но не беспокойтесь, когда сезон сбора хлопка закончится, вас снова включат в список на получение пособия.
– Подождите. Что, теперь штат лишает меня пособия? Но я резидент штата.
– Мы хотим иметь гарантии, что вы продолжите работать на сборе хлопка, – сказал Уэлти.
– Мистер Уэлти, прошу вас. Нам нужно…
– Следующий, – громко распорядился мистер Уэлти.
Элса не могла поверить в эту новую жестокую напасть. Без пособия ей детей никак не прокормить.
– У вас что, стыда нет?
– Следующий, – повторил мистер Уэлти.
К Элсе шагнул полицейский. Едва передвигая ноги, она побрела к двери, Лореда подскочила к матери, поддержала ее.
Выйдя из Центра социальной помощи (какое смешное название), Элса посмотрела на длинную очередь. Очень многим из этих людей только предстоит узнать, что их лишили пособия. Значит, штат помогает землевладельцам избежать забастовки, лишив пособия людей, которые и так находятся на грани выживания.
Она услышала крик и обернулась.
Двое полицейских прижали какого-то человека к стене.
– Где будет сегодняшнее собрание? Где?!
Они с силой ударили его об стену.
– Чем ты будешь кормить семью, сидя в Сан-Квентине?
– Элса!
К ней спешил Джеб Дьюи. Он выглядел встревоженным.
– Джеб, что случилось?
– Джин заболела. Можешь помочь?
– Сейчас же поеду к ней.
Элса бросилась к грузовику. Лореда с Джебом поспешили за ней.
В их старом лагере она быстро нашла грузовик Дьюи, над которым громоздилась высокая надстройка из жести и досок. Сбоку от грузовика теперь возвели навес и устроили под ним кухню, где сейчас и сидели все дети. Джин лежала на матрасе в кузове.
– Что нам делать? – спросил Джеб.
Элса залезла в кузов и опустилась на колени рядом с Джин.
– Привет.
– Элса, – проговорила подруга едва слышно. – Я сказала Джебу, что ты сегодня, наверное, поедешь за пособием.
Глаза у нее будто остекленели, казалось, она ничего не видит.
Элса положила руку ей на лоб:
– Да ты вся горишь.
Она перегнулась через борт, крикнула Джебу:
– Принеси воды!
Через мгновение Лореда протянула Элсе чашку с тепловатой водой:
– Держи, мама.
Элса взяла чашку, приподняла Джин голову, попыталась влить ей в рот немного воды.
– Попей, Джин.
Подруга старалась оттолкнуть чашку.
– Давай, Джин.
Элса заставила Джин проглотить воду.
– На этот раз я всерьез заболела, – прошелестела Джин.
Элса снова перегнулась через борт:
– Аспирин есть?
– Нет.
– Лореда, садись в грузовик и езжай к нам в лагерь, купи в магазине аспирин. И градусник. Ключи в замке зажигания.
Лореда убежала.
Элса придвинулась поближе к Джин, обняла ее, стала гладить по горячему лбу.
– Это, наверное, тиф, – прошептала Джин. – Тебе лучше держаться подальше.
– От меня не так-то просто избавиться. Спроси моего мужа. Ему пришлось бежать под покровом ночи.
Джин слабо улыбнулась:
– Дурак.
– И Джек то же самое сказал. И мать Рафа, если уж на то пошло.
– Сейчас бы я выпила того джина, о котором мы говорили.
Элса провела пальцами по влажным волосам подруги.
– Я бы спела…
– Пожалуйста, не надо.
Женщины улыбнулись друг другу, но Элса видела, что Джин боится.
– Все будет хорошо. Ты сильная.
Джин закрыла глаза и забылась в объятиях Элсы. Элса обнимала подругу, гладила ее волосы, шептала ободряющие слова, пока не услышала ворчание возвращающегося грузовика.
Слава богу.
Громко хлопнула дверца.
– Мама! – раздался голос дочери. – Магазин закрыт!
Элса приподнялась, чтобы увидеть Лореду.
– Почему?
– Наверное, из-за разговоров о забастовке. Хотят напомнить, как они нам нужны. Свиньи.
Тело Джин вдруг изогнулось, напряглось. Глаза закатились. Джин затряслась.
Элса прижимала подругу к себе, пока припадок не стих.
– Аспирина нет, Джин, – потерянно сказала она.
Джин приоткрыла глаза:
– Не беспокойся, Элса. Просто дай мне…
– Нет! – резко ответила Элса. – Я скоро вернусь. А ты мне не смей никуда уходить.
Джин захрипела:
– Я, может, на танцы намылилась.
Элса опустила голову Джин на доски кузова и спрыгнула на землю.
– Ты оставайся здесь, – велела она Лореде. – Попробуй дать Джин немного воды. Положи ей на лоб мокрую тряпицу. И пусть одеяло с себя не скидывает. – Она повернулась к Джебу: – Я сейчас вернусь.
– Ты куда?
– За аспирином.
– Но куда? У тебя что, деньги есть?
– Нет. Кто ж нам деньги даст. Никуда не уходи.
Элса кинулась к своему грузовику, рывком взяла с места и вылетела на дорогу. У больницы она затормозила прямо перед входом, ворвалась внутрь и, оставляя грязные следы на чистом полу, прошла к стойке регистратуры, где сидела женщина, раскладывая пасьянс.
– Мне нужна помощь. Прошу вас. Я знаю, вы не принимаете нас в больнице, но, пожалуйста, дайте мне аспирин, вы хотя бы так поможете. У моей подруги сильный жар. Очень высокая температура. Возможно, тиф. Помогите нам. Пожалуйста. Пожалуйста.
Женщина выпрямилась, обвела глазами приемный покой.
– Вы знаете, что эта болезнь заразная, да? В новом правительственном лагере в Арвине есть медсестра. Обратитесь за помощью к ней. Она лечит таких, как вы.
Таких, как вы.
С меня хватит!
Элса вышла из больницы и вытащила из кузова грузовика бейсбольную биту Энта. Стараясь сохранять спокойствие, она пересекла парковку. В упор глядя на ухмыляющуюся регистраторшу, ударила битой по стойке, в дереве образовалась вмятина.
Женщина заорала.
– Ага, вы обратили на меня внимание. Мне нужен аспирин, – спокойно сказала Элса.
Женщина проворно развернулась и открыла ящик. Трясущимися руками начала перебирать лекарства.
– Проклятые оки, – бормотала она.
Элса смахнула на пол настольную лампу. Потом ударила битой по телефону.
Женщина кинула Элсе пару склянок.
– Вы просто животные!
– Как и вы, мэм. Как и вы.
Элса была уже почти у выхода, когда послышались тяжелые шаги. Из боковой двери вышел крупный мужчина.
– Задержи ее, Фред! Она преступница! – взвизгнула регистраторша.
Мужчина заступил Элсе дорогу. Она двинулась прямо на него, сжимая в руке дубинку. Сердце колотилось, но, как ни странно, Элса ощущала удивительное спокойствие. Лекарство у нее, и никто не помешает ей привезти его Джин.
– Вы правда хотите меня задержать, Фред?
Взгляд у мужчины смягчился.
– Мы с супружницей приехали сюда из Индианы пять лет назад. Тогда было куда проще. Мне очень жаль, что с вами так обращаются.
Он достал пятидолларовую купюру:
– Это поможет?
Элса чуть не расплакалась от такого проявления доброты.
– Спасибо.
– А теперь идите. Элис, наверное, уже в полицию звонит.
Элса выскочила из больницы, зашвырнула биту в кузов, завела мотор и вдавила в пол педаль газа. Старый грузовик вильнул на гравии и устремился в сгустившуюся темноту.
Вскоре Элса свернула к лагерю. Джеб лежал в кузове вместе с Джин, обнимал жену, дети, обступив Лореду, стояли под навесом. Мальчики держали девочек за руки.
– Она все время просит джин, – растерянно сказал Джеб. – Она же не пьет.
Элса забралась в кузов, осторожно села с другой стороны от Джин.
– Привет, нехорошая ты девчонка. Я тебе аспирин привезла.
Джин открыла глаза.
– Говорят, ты буянишь, джина требуешь.
– Один коктейль перед смертью. Вроде не так много прошу.
Элса помогла Джин проглотить две таблетки аспирина и выпить глоток воды.
– Не сдавайся, Джин…
Джин буквально обливалась потом и тяжело, надсадно дышала.
– Спляши, Элса, – сказала она едва слышно. – За нас обеих. – И сжала руку Элсы. – Я любила тебя, подруга.
Только не «любила». Люблю. Пожалуйста.
Джеб заплакал.
– Я тоже тебя люблю, Джин, – прошептала Элса.
Джин медленно повернула голову и посмотрела на мужа.
– А где… где мои дети, Джеб?
Элсе пришлось заставить себя встать, вылезти из грузовика. Четверо детей Дьюи забрались в кузов и собрались вокруг матери.
Элса услышала шепот. Разобрала голос старшего, Элроя. Я буду, ма. Услышала, как заплакали девочки.
И потом сломанный голос Джин:
– Мне еще так много нужно вам сказать…
Лореда коснулась плеча матери:
– Ты как?
И Элса закричала.
Начав, она уже не могла остановиться.
Лореда обняла мать и прижимала к себе, пока та не затихла. В крике Элсы слилось все: и страшная жизнь, больше похожая на выживание; и несбывшиеся мечты; и будущее, в которое они когда-то слепо верили; и дети, которым предстоит расти без матери, без ее чувства юмора, ее мягкости, ее твердости, ее неискоренимой надежды.
Элса плакала, пока не почувствовала себя полностью опустошенной. И только тогда она отстранилась от перепуганной дочери.
– Прости меня. – Элса вытерла лицо.
– Иногда человек просто… ломается, – сказала Лореда. – Когда переходит черту.
– Ты права.
С меня хватит.
– Если я захочу найти мистера Валена и его друзей-коммунистов, ты знаешь, где мне их искать?
– Думаю, да.
– Где?
– В амбаре, где они делают листовки и все такое. В конце Уиллоу-роуд.
– Ладно. – Элса глубоко вдохнула и медленно выдохнула. – Тогда ладно.
Позже, когда на долину упала ночь и на небе высыпали звезды, Элса вывела детей из домика и они прокрались к своему грузовику. Не произнеся ни слова, все трое забрались в машину. Элса сознавала всю опасность того, на что они решились.
– Сверни здесь, – подала голос Лореда.
Элса съехала на грунтовку, вившуюся меж вспаханных перед зимой полей. В конце дороги старое заброшенное ранчо. Массивный амбар. Перед ним темнели силуэты нескольких автомобилей.
Элса остановилась рядом с грязным «паккардом». Они с Лоредой и Энтом вылезли из грузовика и пошли к амбару. Лореда толкнула тяжелую дверь.
Амбар освещали фонари. На покрытом соломой земляном полу стояло несколько столов, вдоль стен без всякого порядка – стулья. В амбаре находилось около дюжины человек – одни сидели за пишущими машинками, другие за ротаторами. В воздухе висел густой сигаретный дым, который, однако, не мог перебить сладкого духа сена.
На Элсу с детьми, казалось, никто не обратил внимания. Элса посмотрела на листок, ползущий из ротатора. Крупным шрифтом напечатано: «РАБОЧИЕ, ОБЪЕДИНЯЙТЕСЬ!» Она вдохнула странноватый запах – чернила и металл.
У одного из столов туда-сюда прохаживалась маленькая темноволосая женщина в очках и диктовала машинистке:
– Мы не можем позволить богатым богатеть, пока бедные беднеют. Как можем мы называть нашу страну землей свободы, когда люди живут на улицах и умирают от голода? Радикальные перемены требуют радикальных мер…
Лореда ткнула Элсу локтем в бок. Та оглянулась. К ним направлялся Джек.
– Здравствуйте, дамы, – сказал он, пристально глядя на Элсу. – Лореда, Наталье не помешала бы помощь за ротатором.
– И ты тоже, Энт, – сказала Элса, – ступай с сестрой.
Джек вывел Элсу на улицу через дверь с другой стороны амбара. Там горел костер, который окружала целая коллекция разномастной мебели: стулья, кресла, столики. В пепельницах горы окурков.
– Так, значит, коммунисты сидят у костра и курят, как самые обычные люди, – сказала Элса.
– В этом мы похожи на простых смертных. Что случилось, Элса?
– Джин умерла. Ее было не спасти. Магазин компании закрыли, чтобы проучить нас, а в больнице отказывались помогать. Мне даже пришлось применить… бейсбольную биту, чтобы привлечь внимание. И все, что я получила, – две склянки с аспирином. Ну и еще нас сегодня вычеркнули из списка на выдачу пособий. Если можешь собирать хлопок, то и собирай. Никаких пособий от штата.
– Мы слышали. Землевладельцы заставили правительство штата принять это решение. Они называют это политикой «Кто не работает, тот не ест». Боятся, что пособия позволят вам прокормить детей, пока вы бастуете ради нормального заработка.
Элса скрестила руки на груди.
– Всю жизнь меня учили не высовываться, не требовать слишком многого, быть благодарной за любую малость. Так я и поступала. Думала, если я буду вести себя так, как положено женщинам, если буду следовать правилам, то жизнь… я не знаю… изменится. Но с нами так обращаются…
– Несправедливо, – сказал Джек.
– Так нельзя. Это не по-американски.
– Да.
– Забастовка, – тихо произнесла Элса пугающее слово. – У нас может получиться?
– Не исключено.
Она была благодарна за честность.
– Нас накажут за одну попытку.
– Да, – согласился он. – Но жизнь больше, чем то, что происходит с нами, Элса. Нам нужно сделать выбор.
– Я женщина несмелая.
– И все же вы готовы ринуться в бой.
Его слова задели в ней что-то.
– Мой дедушка был техасским рейнджером. Он говорил мне, что храбрость – это ложь. Что храбрость – это просто страх, на который ты не обращаешь внимания. – Она посмотрела на него и добавила: – А я боюсь.
– Мы все боимся.
– У меня дети, я должна кормить их, одевать, заботиться об их безопасности. Я не могу рисковать их жизнью.
Джек ничего не ответил, и Элса знала почему. Он хотел, чтобы она сама произнесла эти слова.
– Но их жизнь и так уже под угрозой, – сказала она. – Нельзя, чтобы они думали, будто так и должно быть, будто именно такова жизнь в Америке. Я должна научить их постоять за себя.
Элса внезапно ощутила невероятное облегчение, словно вернулась домой, словно нашла себя… но вместе с тем ее накрыл глубокий, всепроникающий страх. Храбрость – это страх, на который ты не обращаешь внимания. Но разве такое возможно на самом деле? В реальной жизни?
– Вышка, которую они установили в поле… это чтобы запугать нас, да? Ведь забастовка – это законно.
– Законно. Черт, в этом вся суть Америки. Наша страна построена на праве протестовать, но законы приводит в исполнение правительство. С помощью полиции. Вы видели, как они поддерживают крупный бизнес.
Элса кивнула.
– И что нам делать?
– Сначала нужно распространить информацию. Мы назначили собрание по поводу забастовки на пятницу. Но опасно даже говорить о нем людям, не то что показываться на собрании.
– Все опасно, – сказала она. – И что дальше?
Джек коснулся ладонью ее щеки, задержал руку.
Элса прижалась к его руке и в этом прикосновении нашла силу и утешение.
