Хлопот полон рот

Огнегор рухнул на подушки как подкошенный. Тяжело дыша, почти хрипя, дрожащей рукой потянулся к поясу и отцепил небольшой флакон-скляницу с узорной крышкой. Мутными глазами посмотрел на свет, сколько еще осталось ядовито-красной жидкости. Половина… Должно хватить. Открыв крышку, колдун залпом осушил флакон.

По телу тут же пробежала знакомая мелкая дрожь. Молодильное зелье, к которому хозяин Громовых Палат за долгие годы успел пристраститься, обычно действовало безотказно, не только возвращая моложавый вид, но и прибавляя сил… Оно и в самом деле стремительно преобразило внешность: глянув в стоявшее рядом высокое зеркало, Огнегор увидел, как исчезают набрякшие мешки под глазами, разглаживаются морщины, а на щеках вспыхивает румянец – он будто разом скинул полвека. А вот силы, увы, возвращались неохотно; подняться никак не получалось, тошнота и головокружение хоть и отступили, но не исчезли. Лежа на подушках и сжимая пальцами виски, чародей тихо сквозь зубы застонал. Немощность он ненавидел даже больше боли.

Линяло, старший шутик-надзорник, уже отрывисто отдавал указания, а услужливые кузутики суетились вокруг – один обмахивал большим древковым веером, другой взбивал подушки, чтобы хозяин устроился поудобнее, третий поднес чашу целебного красного вина.

Вино поможет, но лучше бы еще молодильного зелья… Послать наверх, за скляницей? Нет! Драгоценного эликсира не так много, следует приберечь, к тому же переборщить с подобным лекарством – опасно. Перед сном принять – можно, а сейчас боль лучше перетерпеть, она скоро затихнет…

Отпив вина и поудобнее устроившись на подушках, Огнегор тяжело вздохнул. Путешествия через волшебные врата давались ему с огромным трудом. Заклятие перемещения вытягивало из колдуна жизнь, и после перехода ему приходилось подолгу приходить в себя. Неудивительно, что вратами хозяин Бугры-горы предпочитал не пользоваться, однако в этот раз у него не было выбора.

Змей Горыныч, к которому колдун отправил Смагу с посланием, заартачился. Нет, гонца-то он принял и письмо прочел, а дальше началось… Связавшись с хозяином через зачарованное зеркало, Смага коротко сообщил, что Змей будет говорить лишь с самим Огнегором. Дескать, коли хочет дела вести совместные – пусть самолично приезжает.

Ответ был оскорбительным, но колдун понимал, что договор с Горынычем необходим, а потому сдержал гордыню, стерпел. Долгое и опасное путешествие к Сорочинским горам Огнегор позволить себе не мог, пришлось использовать волшебные врата.

Вот и оказался чародей в Змеиных Норах в тот же день, как получил вести от Смаги. Переход дался тяжко: пришлось бороться с тошнотой и слабостью, ноги и те не держали. Готовясь к встрече с хозяином Сорочи́н-горы, Огнегор выпил полфлакона омолаживающего зелья, и оно помогло. Колдун сумел сохранить лицо и переговоры с трехголовым торгашом провел спокойно и делово.

О Горыныче колдун много слышал, и встреча с глазу на глаз подтвердила часть сплетен. Змей оказался хитрым, себялюбивым, вспыльчивым, явно себе на уме, с таким союзничать будет сложно. Оставалось надеяться, что торговая порода возьмет в нем верх над лукавством, ведь предложенная Огнегором сделка сулила выгоду всем. А так, пусть вертится и пытается надуть, и не таких встречали, и не с такими дела вели.

Змей тоже доверчивостью не отличался. Он согласился помочь Огнегору, пообещал отрядить своих лучших бойцов – турхаудов… но лишь в обмен на услугу. Попросил найти некоего оружейника, которого русичи увели с освобожденным полоном лет десять назад. Вознамерился он вернуть мастера, поскольку считал, что того заставляют служить Великограду и придумывать какие-то чудо-механизмы. В подробности Огнегор вникать не стал, лишь уточнил, уверен ли Змей, что мастер жив? Ведь немало времени прошло, кто знает, что с ним сталось? Горыныч только усмехнулся в ответ, мол, мастер – хитер, живучая змеюка, наверняка здоров, но коли узнаешь, что помер, сообщи, проверю, косточки соберу, памятник из них сложу.

Во время разговора Змей вообще скоморошничал как мог, не то пытался удивить гостя своим остроумием, не то, хуже того, пытался понравиться. Это сильно коробило и раздражало. Настолько, что в какой-то миг чародей принялся вспоминать, можно ли убить тварь из Ужемирья, откуда родом все змеевичи?

Путешествуя в Иномирье по нижним ветвям Карколиста, Огнегор однажды забрел в этот странный, каменистый, полный воды, огня и пара мир, но пробыл там недолго. Людям нечего делать в месте, где царствуют бесчисленные породы змей, где их кубла на каждом шагу, и со всех сторон грозит смерть. А вот гадам Ужемирья Белосветье определенно приглянулось. Именно оттуда во время Нисхождения Тьмы проник на земли Руси Старший Змей, оттуда же пришла в Сорочинские горы и Пламенная Змея, мать Горыныча. Обоих Огнегор помнил, с обоими встречался.

И ни на кого из них Змей Горыныч, унаследовавший титул Старшего, не походил.

Трехголовый сынок Пламенной Змеи что-то говорил, чем-то хвастался, над кем-то подтрунивал; Огнегор слушал вполуха, перебирая в голове многочисленные разновидности змеев, и пытался припомнить какие-то волшебные средства для борьбы с ними – но никак не мог. Он точно знал, что на них не действуют яды, даже самые смертоносные. Что до волшбы, то Огнегор знал лишь пару случаев, когда сильным чародеям удавалось одолеть чешуйчатых противников, размерами и силой подобных Горынычу. Один из волшебников погиб от истощения, пав рядом с крылатым супостатом, второй – полностью лишился магических сил и доживал свой век обычным человеком… ну, хоть выжил. Ничего удивительного, что чародеи со змеями предпочитают не связываться. Богатыри – другое дело…

Змей опять пошутил, пришлось натужно улыбаться в ответ и одобрительно кивать – на союз с Горынычем колдун ставил всерьез и не собирался выказывать собеседнику неуважение. Огнегору нужны были не только змеевичи-воины, он надеялся и впредь прибегать к услугам Старшего Змея, а потому, для вида подумав, согласился найти загадочного мастера, лишь спросил, есть ли хоть малейшее представление о том, где его искать? Хозяин Сорочин-горы тут же рассказал все, что знал сам, после чего небрежно заметил, мол, как добудешь, сообщи, прилечу. Если все будет хорошо, заключим договор, будем друг другу помогать…

В целом переговоры удались, оставалось справить порученное дело. Но сначала – отдохнуть и поесть. Пока служки накрывали на стол, Огнегор, чувствуя, что слабость наконец-то отступает, поднялся и прошелся по палатам, разминая онемевшие конечности. Заботливый кузутик с веером ходил за ним, как привязанный.

– С возвращением, господин, – раздался сзади мелодичный и знакомый голосок.

Колдун обернулся, кинув быстрый взгляд на свою помощницу Нияду. Высокая и стройная девица северных кровей стояла на пороге залы, картинно отставив в сторону стройную ножку, нарочито показывая и соблазнительное бедро, и высокие, выше колена, сапоги из тонкой темной кожи.

Одета Нияда сегодня была в неброское, но красивое темное платье, сверху обтягивающее, а ниже талии – свободное. Его можно было бы назвать строгим, если бы не глубокий вырез на груди и разрезы по бокам подола.

С украшениями она никогда не перебарщивала – только в ноздре поблескивало неизменное золотое колечко, длинную шею украшало плотное бархатное ожерелье-ошейник с черными агатами, а на тонких пальцах левой руки поблескивали три зачарованных перстня, соединенных с изящным браслетом тончайшими переплетенными цепочками – будто драгоценной паутинкой тыльную сторону ладони украсила.

Нияда входила в число ближайших слуг Огнегора, ее кто-то мог бы даже назвать соратницей. Характером ведьма отличалась строптивым, но, несмотря на ее причуды и особенно страстное мужененавистничество, Огнегор ценил Ниядины ум и хитрость. Подход к ней колдун нашел простой, но безотказный: не позволял себе заигрывать, разговаривал исключительно по делу, часто хвалил, особенно когда было за что. Подобная холодность шла вразрез с его любвеобильной природой, однако терять столь полезную помощницу ради мимолетной прихоти Огнегор не собирался, вот и держал себя в руках.

– Благодарю, – по привычке сухо ответил он, добираясь до стола и усаживаясь в кресло с высокой спинкой.

– Как все прошло? – Миндалевидные темно-серые глаза ведьмы смотрели, казалось бы, с искренней заботой. – Что ответил Змей?

– Прошло все недурно, но Змей поставил условие. Нужно нам сыскать на Руси мастера-оружейника по имени Змёда Шестипалый. Лет десять назад русичи похитили его из Сорочинских Нор и, по сведениям Змея, заперли где-то на севере. Мне думается, что в Железных горах, как раз в то время русичи обустроили особые пещеры, где мастерят оружие, туда и направляют лучших оружейников Славии. Сама понимаешь, охраняют – не прорваться. Было дело, пробовал я по тем местам прогуляться, так меня первый же разъезд чуть не прихватил, еле ушел. Как сейчас – не знаю, надо разузнать-разведать, и коли Змёду держат там, придумать, как его выкрасть.

– Я могу разузнать насчет Железных гор. – Она подошла ближе, и колдун, почувствовав цветочно-ягодный аромат, невольно облизнулся. – Мои ведьмочки есть повсюду, в том числе и на севере. Присмотрятся, расспросят; где нужно – подкупят или заворожат.

– Хорошо, – кивнул Огнегор, ведь он так и хотел сделать. – Первым делом разузнай, там ли этот Змёда, жив ли и, если там и жив, – много ли охраны? А как прознаешь, за дело я возьмусь сам.

– Смага тоже вернулся? – полюбопытствовала Нияда, накручивая каштановую прядь на палец.

Колдун лишь покачал головой в ответ, принимая от служки очередной бокал вина. Опира он отправил к Лысой горе, с поручением добыть еще воинов. Ярон Лихорад, повелитель всех худов и бедаков, и так уже помог, сумев незаметно для русичей, частями, переправить к Громовым Палатам внушительную рать. Состояла она из воинов-текрей, при которых были сотники-кегри, военачальники триюды и разведчики-шишко. Мало того, Лихорад расщедрился на полусотню копитаров – самых грозных своих воинов, крылатых худов, что, по слухам, превосходили воинскими уменьями всех прочих и которых Ярон держал при себе телохранителями. Но ратников много не бывает, для осуществления задумки Огнегора требуется большое войско, значит, надо просить еще. Верный Смага привык к частым поездкам, еще одно поручение было ему не в тягость.

После вина голова снова разболелась, и колдун невольно потер висок. Заметив это, стоявший у стола остроносый кузутик вышел из задумчивости и вновь принялся обмахивать хозяина веером. Не обошла вниманием движение колдуна и Нияда.

– Врата? – коротко предположила она.

– Да. Пришлось.

– Сложно?

– Смотря где, – поморщился Огнегор. В Иномирье пользуйся вратами, сколько угодно, а на Руси их открывать – себя гробить, каждый раз будто ста лет жизни лишаешься. Кабы не лечебные зелья, загнулся бы давно, а колдуну послабее и зелья не помогут. Земля Русская особая, волшбу эту не приемлет, недаром открывают врата обычно на границах Руси, в царствах Золотой Цепи, там противодействие не столь сильно.

– А как же мы войска соберем? – Нияда, нахмурившись, прищурилась. – Те, что мои ученики готовят?

«Мои ученики»… Нияду Огнегор поставил во главе набранного им шабаша, и девушка немало тем гордилась – еще бы, ведь издревле заведено, что сообществами ведьм управляют колдуны. Она искренне полагала, что ее выбрали за неоспоримую безупречность и выдающиеся заслуги… и отчасти была права. Ближайших помощников владыка Громовых Палат заимел себе отменных, и каждый занимался своим делом: Смага – воинским, Ярозор – хозяйственным, Нияда же – чародейским. Она помогала в магических изысканиях, искусно плела интриги, узнавала новости, разведывала и, конечно, управляла младшими ведьмами и колдунами, которых, теша собственное самолюбие, называла «учениками».

При всем своем уме красавица не понимала, что на самом деле шабашем управляет Огнегор: он набирает учеников, отдает приказы и, по сути, является истинным верховным колдуном. С помощницей он поделился лишь внешними признаками власти, позволяя напрямую повелевать младшими чародеями, но заставляя их исполнять его, Огнегора, волю. Все решения принимает он, и как доставить рать к Бугре-горе, он уже давно решил.

– Войска переместим, как и задумывали. Через врата – в долину, – ответил колдун и пояснил: – За все приходится платить, Нияда, вопрос лишь в том – какую цену. Придется рисковать, ничего не поделаешь, есть у меня пара мыслей на этот счет. Подготовимся получше, зелья усилим, обряд нужный проведем. Надо только в книгах покопаться… в общем, справимся.

– А иного средства нет? Вдруг можно как-то по-другому, без риска?

Порой Огнегор забывал, насколько молода его помощница. Молода и при всем своем уме наивна. Неужели и в самом деле думает, что он не пробовал найти другие способы? После первой же попытки открыть врата на Руси колдун едва не погиб. Он хорошо помнил, как харкал кровью, корчась в судорогах на холодной земле, как шептал враз потрескавшимися губами целебные заклятия… Еле оклемался – посох помог, усилив действие лечебной волшбы.

С тех пор Огнегор и искал способ быстро и незаметно перемещаться по опасным землям. Увы, возможностей оказалось не так уж и много, особенно для больших отрядов. В одиночку-то он странствовал без труда в виде вихря. Этот привычный и не слишком затратный способ не доставлял почти никаких неудобств, кроме главного – он требовал остановок для отдыха, которые крали драгоценное время. К тому же перенести с собой колдун мог от силы двух попутчиков. Когда же речь шла о десятках, а то и сотнях воинов…

Были, конечно, дивокони. Одного такого Огнегор приобрел у яги в Балуйкином лесу. Конь-скороход по кличке Чернь мог невидимкой покрывать громадные расстояния, но покупать больше одного Огнегор не стал – сокровищницы не хватит. Да и с ягами дел колдун вести не желал по многим причинам; коня же взял на пробу, оценить, что за звери такие, эти ягины дивокони, на что способны, как себя ведут. Что ж, оценил. Купленный скакун оказался дорог не только ценой, но и содержанием, привередлив, норовист, и управлять им выходило не у всякого. Огнегора зверюга чуть не убила – с той поры колдун к Черни и близко не подходил, отдал Смаге, тот как-то научился с дикой тварью обращаться.

– Иных способов незаметно переместить большое войско пока не найдено, – терпеливо объяснил Огнегор, отламывая кусок мягкого белого хлеба, – а потому будем использовать врата.

– Для войска – ясно. Только я о вашем здоровье пекусь, повелитель. Может, лучше зверем или птицей оборачиваться и так передвигаться? Слышала, на Руси это принято…

Прежде чем ответить, Огнегор не торопясь дожевал, не спуская глаз с помощницы. Ведьма, почуяв неладное, смутилась и отвела взгляд.

– Передвижения с помощью оборота, – наконец произнес колдун, – то для молодых да глупых. Тех, кто жаждет погибнуть от шальной стрелы какого-нибудь зверолова, что не вовремя на охоту вышел. Помнишь, я упоминал Шадра? Великий был чародей, многого добился, славился своими изысканиями, а сгинул как раз вот так: подстрелил селянин, когда Шадр куда-то орлом летел. Бесславный, дурацкий конец, другим – наука. Поэтому я и путешествую в виде вихря, от него все сами разбегаются, да и оружие не страшно. Тебе тоже советую этому способу обучиться.

– Мне пока этого хватает, – подняла руку с перстнями Нияда, и в голосе ее прозвучал явный холодок. – Что ж, оставлю вас, господин, и немедля отправлюсь узнавать о мастере.

Огнегор проводил уходящую ведьму задумчивым взглядом, и глаза его невольно опустились вниз, на соблазнительные покачивающиеся бедра помощницы. Хороша, худовка. Не в его вкусе, но хороша и – главное – умна. Не любит, когда ее молодой да глупой называют, пусть и иносказательно.

Мысли о женских прелестях пробудили в Огнегоре всевозможные аппетиты. Оставшись один, он набросился на еду, решив, что голод иного рода утолит чуть позже. Головная боль отступила, самочувствие улучшалось. За едой, в тишине и спокойствии, хорошо поразмышлять.

Хлопоты прибывали, но Огнегор привык решать много дел разом, праздности не терпел, а потому чувствовал себя, как рыба в воде. Всё шло, как должно, однако Огнегор знал, что препятствия на пути к цели возникают внезапно и с неожиданной стороны. Увы, всё предусмотреть невозможно, что, впрочем, не означало, что следует поступать наобум. Пускай ум наперед, а то отстанет, не догонит.

Долгая жизнь одарила чародея знаниями и опытом, а они, в свою очередь, учили, что всегда следует действовать по обстоятельствам, но не поспешно, а осмотрительно, продумывая каждый свой шаг. Лишь дурак учится на своих ошибках, умному достаточно изучить ошибки других. Огнегор не любил риска и на удачу не надеялся. Этим он во многом отличался от столь презираемых им обычных людей. Те – слабые, тщедушные, и кровь их что водица; они теряют голову в своих страстях, легко поддаются соблазнам и часто действуют, понадеявшись на авось. Но Огнегор – другой породы, и, получив от Тьмы наказ, он намеревался выполнить данное ему поручение, следуя строго по им самим избранному пути.

Взваливая на себя ответственность, хозяин Бугры-горы старался делать всё сам, но на сей раз без помощников было не обойтись, и, к счастью, ближайшее окружение пока справлялось. Да и будущий трехголовый союзник мог неоценимо помочь в грядущей войне.

Если всё пройдет, как задумано, ждать ее осталось недолго.