Глава 22

Интерлюдия

— Такахаси, объясни мне, что все это значит? — председатель обводит хмурым взглядом секретаря и откладывает в сторону тонкую папку с отчетом оммёдзи. — Они там что, с ума посходили?! Какая маска, какие помехи?! Почему вместо информации о новой мико, я получаю ворох отговорок!? — крепкий кулак впечатывается в столешницу из морёного дуба, отчего письменные принадлежности, вместе с многочисленными папками слегка «подпрыгивают».

Выплеснув, таким нехитрым образом, накопившийся за последние дни, стресс, Нацукава делает глубокий выдох — не пристало голосу Императора так себя вести. Благо, кроме него в кабинете лишь верный секретарь, а значит никто за пределами этой комнаты не узнает о позорном срыве председателя Палаты большого государственного совета.

— Председатель, при всем моем уважении, оммёдзи из дежурной группы сделали все, что могли и даже больше. — дождавшись, когда буря утихнет, секретарь вносит пояснения. — На данный момент они госпитализированы и находятся в прединсультном состоянии. Учитывая то, что в группе не было новичков, скорее всего гаданию помешала не маска на лице девушки, а сама призванная сущность. К сожалению, сикигами на станции Уэно, в силу своей ограниченности, не смогли распознать образ Синки. Но, по косвенным данным, мы уже можем утверждать, что из возможного списка стоит вычеркнуть: Ямата-но ороти*, Сусаноо* и Камикадзе*.

— Хоть какие-то хорошие новости. Первый слишком своенравен, а оставшиеся двое и вовсе неуправляемы. В преддверии великих потрясений стране нужно более надёжное оружие. — высказав свои чаяния, председатель Нацукава тут же переходит к делу — время дорого! — Значит так, чтобы к вечеру Тайто и все прилегающие к нему районы были под полным надзором шиноби из Кога-рю. «Те, кто прячутся» должны отыскать девчонку во что бы то ни стало. Это дело государственной важности!

— Сейчас же этим займусь. — покорно склоняет голову секретарь. Бури удалось избежать.

— И, Такахаси, еще кое-что. Я не хочу, чтобы шиноби семьи Нагано участвовали в этой операции. Займи их чем-нибудь.

— Председатель, неужели вы что-то обнаружили в том отчете, что я предоставил вам ранее?

— Нет, но пока ты брал выходной я запросил выписку потерь по этой семейке за последние двадцать лет и вычитал там кое-что действительно интересное. Представляешь, пятнадцать лет назад, на пустяковой миссии по внедрению Нагано потеряли своего самого молодого дзенина*, вместе со связным чунином*.

— И вы думаете…?

— Я, пока что, ничего не думаю — слишком мало информации. Но то, что Нагано списали на небоевые потери гениального дзенина уже говорит о многом. Это подозрительно и мне это не нравится. Поиски мико слишком важная задача, чтобы рисковать. Отстрани их, но так, чтобы они ни о чем не догадались.

— Понял, сделаю все в лучшем виде. — вновь кивает Такахаси, давая понять шефу, что принял его поправку к сведению.

— Кстати, Такахаси, а что там с Мацуба-кай? Ты помог психованным детишкам из Ёкайдо найти поместье Оябуна?

— Да, но они до сих пор не воспользовались полученной информацией.

— Так поторопи их! — ладонь председателя вновь сжимается в кулак, но на этот раз ему хватает выдержки. — Пускай информатор, через которого ты передавал сведения, сообщит им, что Оябун собирается переезжать в более защищенное поместье.

С трудом продираю глаза. Чересчур насыщенная событиями суббота вымотала меня до такой степени, что, распрощавшись вчера с Акихико, я сразу же завалился спать, забив на визуализацию.

Выползать из-под одеяла совсем не хочется, но я пересиливаю себя и выбираюсь из его уютных объятий в этот жестокий мир. Лицо все еще побаливает после вчерашних тумаков от бешенной сучки Акико, но, судя по ощущениям, опухоль уже спала. Молодой организм делает свое дело. Провожу пальцами по свежим шрамам, с которых вчера сняли швы, — наконец-то я могу наведаться в тренажёрку к "дядюшке" Сато. Давненько меня там не было. Как бы этот хитрый лис не удумал чего. Отставной якудза и так косо на меня посматривает, явно что-то подозревает — старый мудак! Не нужно давать ему лишних поводов для беспокойства, а значит пора собираться и топать в зал. Но для начала, необходимо, как следует, подкрепиться. Надеюсь, после проглота Миямото в холодильнике осталось что-нибудь съестное.

Наскоро умывшись и перекусив, собираю спортивную сумку и отправляюсь в сторону Спортивного Центра Тайто. По-хорошему, стоило подождать пока пища уляжется, но я слишком соскучился по тренировкам с отягощением, чтобы обращать внимание на такие мелочи. К тому же, дорога займет у меня около получаса, а за это время разогнанный детский метаболизм переварит все подчистую.

Вчера нам с Акихико было недосуг обсуждать дальнейшие планы касательно старшей Ивакуры. Хоть, Онибаку и урвали хороший куш, но пока только в теории. Нам еще предстоит доказать свою состоятельность в схватке против трех-командиров предателей. Интересно, что же такого ивакурцам наобещал Кэимэи, что они предпочли отказаться от синицы в руках и погнаться за журавлем в небе? Подчиненные Ли Джун Со должны прекрасно осознавать, что их текущий лидер далеко не слабак. Будучи с ним в одном тюремном блоке, они наверняка ощутили всю мощь корейца на собственных шкурах. Гопники, конечно, не очень сообразительные ребята, но чего у них не отнять так это отточенного инстинкта самосохранения. А значит, Кэимэи, как минимум, находится на том же уровне, что и кореец, а скорее даже превосходит последнего. И это нехило так напрягает.

Прикидывая текущую расстановку сил, понимаю, что теоретически мы в плюсе. Когда выведем из игры командиров предателей, то против троицы из Тосэн выступят аж шесть бойцов. Онибаку в полном составе и Ли Джун Со, с верным Такаямой и загадочным командиром-психом. Но даже численный перевес в два раза, не придает уверенности в задуманном. Что-то гложет меня. Ощущение такое, будто я что-то упускаю из виду — нечто очевидное, но пока неуловимое.

Ломая голову над этой загадкой, я на какое-то время выпадаю из реальности. Прихожу в себя только тогда, когда передо мной распахиваются автоматические двери Спортивного Центра Тайто. Проскочив мимо девушки на ресепшене, которая в этот момент увлеченно болтает с кем-то по телефону, отправляюсь в раздевалку. Чтобы не светить свежими шрамами перед бывшим якудзой натягиваю футболку с длинными рукавами, наподобие лонгслива, и только после этого захожу в, пропахший потом, тренажерный зал.

В столь ранний час желающих позаниматься совсем немного, поэтому помимо меня в зале лишь парочка пыхтящих мужиков у стоек для приседа. Оглядевшись в поисках Сато и не обнаружив оного в пределах видимости, приступаю к разминке. Может выходной взял, а зал открыла девушка-администратор? Но не успеваю я разогреться перед основной тренировкой, как сзади раздается грубый, прокуренный голос.

— Здорово, малец! Давно тебя не было, неужели опять приболел? — в басовитом голосе слышится насмешка. Но я достаточно чуткий слушатель, поэтому, помимо явного злорадства, улавливаю еще и отголоски тревоги. Кажется, утро перестает быть томным.

— Здравствуйте, господин Сато. — оборачиваюсь и отвешиваю легкий поклон мужику в возрасте. Мне не жалко, а он может поскорее отвалит.

— Охо, кто это тебя так? — отставной бандит без зазрения совести тычет пальцем в мою помятую физиономию.

— Девушка.

— Она, что у тебя янгире*?

Память анимешника Тон-тона подсказывает, что дядька в какой-то мере прав. В характере Ито Хоши явно прослеживаются нотки данного типажа. Но не это меня удивляет, а то, что мужик его возраста в курсе о подобных культурных явлениях. Старый бандюган не похож на того, кто одинокими вечерами засиживается в своей комнатке отаку, листая любимую мангу. Я скорее поверю в то, что этот убеленный сединами мордоворот, когда-то пытал задрота, по типу того же Тон-тона.

— Что-то вроде. — смущенно произношу в ответ. Неординарные познания Сато превращают этот диалог в нечто неловкое. Помню, как отец, точно также пытался обсуждать со мной мемы. Стоит ли говорить, что в тот момент я испытывал испанский стыд. Прямо как сейчас.

— Во времена моей молодости такой херни не было. Вы — молодежь совсем с ума посходили от вседозволенности. — с чего-то выговаривает мне этот оплот «нравственности». Да на его руках столько крови, что хватит Токийский залив покрасить — гребанный лицемер! — Я чего подошел, у твоего пропуска срок закончился. Надо бы новый выписать, пока нас не спалили. Не хочу из-за такой мелочи вылететь с работы, поэтому, как закончишь с тренировкой, зайди ко мне.

Точно! Пропуск ведь был выписан на месяц. Теперь понятно, откуда эти нотки тревоги в голосе Сато, а я уже себя накрутил. Бывший якудза попросту опасается за свое хлебное место.

Не дожидаясь от меня ответа, «босс качалки» вразвалочку удаляется в сторону тренерской каморки. Я же в свою очередь возвращаюсь к прерванному занятию — разогреваю мышцы и суставы перед тяжелой работой. Простой у меня не настолько существенный, поэтому можно смело обойтись без вкатывающей тренировки и сразу приступить к тяжелой пахоте до седьмого пота.

Через пару часов, футболка становится насквозь мокрой от пота, а мышцы перестают слушаться. Впервые за тренировку присаживаюсь на скамью, ноги безбожно дрожат. Не стоило перебарщивать с приседом. И дело тут не только в ходящих ходуном нижних конечностях. Бездумно налегая на приседания со штангой, я рискую застрять в теле коротышки на всю оставшуюся жизнь из-за компрессии позвонков.

Впрочем, я замечтался. Учитывая текущее положение дел, жить мне осталось недолго. Так что не стоит париться по пустякам. Главное не сдохнуть до того момента, как лишусь девственности, а там гори оно все синим пламенем!

Немного отдохнув и приободрившись, направляюсь в сторону тренерской каморки. Костяшками пальцев отбиваю незамысловатый ритм по дверному полотну и через пару секунд получаю дозволения войти в святая-святых.

А он неплохо устроился. Помимо дежурного стола со стулом, в углу помещения стоит тумба с телевизором, напротив которой располагается удобное кресло, судя по всему, массажное. Не удивлюсь, если этот дорогущий девайс покупался для нужд посетителей зала, но ушлый бандюган в отставке захапал его себе.

— Слушай пацан, помоги, а? — указывает Сато узловатым пальцем на тумбу. — Там вилку в розетку сунуть надо, у меня рука не пролазит. А я пока пропуск тебе заполню, лады?

Киваю и без задней мысли присаживаюсь возле предмета мебели. Просунув руку между стеной и спинкой, принимаюсь шарить в поисках провода.

— Ну как, получается? — раздается сзади голос хозяина каморки.

— Да…почти…дост… — пальцы нащупывают злосчастный провод, но договорить не успеваю — затылок взрывается болью, в глазах темнеет…

В себя прихожу внезапно — рывком. Голова идет кругом и я совсем не понимаю, где нахожусь. Сознание спутанно, перед взором все плывет. Но не это самое ужасное, а то, что прямо перед моим лицом маячит рожа мертвеца.

— Босс, кажется, мелкий уродец приходит в себя. — призрак отвешивает мне оплеуху и щеку обжигает болью. — Не отключайся, я и так потратил дохера времени, чтобы привести тебя в чувства.

— Ты…ты…мертв. — с трудом связываю звуки в слова. Каждая попытка выдать что-то членораздельная отдается мучительной, тянущей болью в затылке.

— Нет, мелкий выродок — это ты уже считай, что труп! — еще один удар, на этот раз более злой приходится по носу. Чувствуй, как по подбородку принимается стекать кровь. А вот боли после удара толком не ощущаю, ведь ее источник не такой сильный, как тот, что на затылке. — Прежде чем прикончить тебя, я вырежу оба твоих сучьих глаза!!!

Кулак, затянутый в кожаную перчатку, обрушивается на мою скулу. Неумело, без акцента, но с огоньком! Голову отбрасывает в сторону, отчего боль в затылке накатывает с новой силой. Не будь я крепко привязан к стулу, то мигом оказался бы на земле от этой размашистой оплеухи. Сквозь, набегающие, слезы различаю огоньки безумия в единственном глазу моего обидчика.

Почему он еще жив? Я ведь убил ублюдка, смял череп при помощи дзюттэ. Так почему его ненавистная рожа маячит перед моими глазами. Я что схожу с ума? — Не похоже. Судя по вмятине на голове, со стороны повязки, прикрывающей пустую глазницу, якудза все-таки выжил. Надо было приложиться еще раз, чтобы его гнилой череп лопнул. Не думал, что когда-нибудь окажусь на месте пресловутого героя, который оставил за своей спиной недобитого злодея. И вот мы здесь. Герой привязан к стулу, а злодей готовится устроить суд Линча. Н-да, не так я представлял себе эти выходные. Вот и аукнулся мой пофигизм, а всего-то и нужно было, что маску надеть. Гребанный Акихико, комнатный гангстер, мать его!

— Хватит, Керо! — окрик неизвестного осаживает обидчика.

Оглядываюсь в поисках "спасителя" и натыкаюсь взглядом на седого, коротко стриженого мужчину в годах, с аккуратной бородкой на обветренном лице. Своим внешним видом он больше напоминает рыбака с Окинавы, а не Оябуна влиятельной преступной группировки. Его выдают лишь глаза, принадлежащие скорее не человеку, а снулой рыбине. Еще никогда я не видел настолько «мертвых», ничего не выражающих зеркал души.

Во главе вытянутого стола, в окружении, суетящихся, советников, Оябун восседает будто живой труп. Страшный человек, такой и мать родную прирежет, не побрезгует.

— Сначала выведай у ребенка, где прячется Красный Они и тот второй мальчишка, с которым они вломились в приемку на Акихабаре. Если не можешь сделать все аккуратно, то пускай этим займется кто-то из ребят. — мордовороты в классических костюмах, кучно стоящие по периметру роскошного холла с панорамными окнами, одобрительно гудят на это предложение. Что ж, могу их понять, наверняка топтаться на одном месте далеко не так весело, как пытать мальчишку-хафу.

Впрочем, судя по оттопыренным пиджакам, из-под которых выглядывают ножны и чехлы для холодного оружия, эти парни здесь не в качестве мебели и не для развлечений. Глядя на целую толпу охранников, можно сделать вывод о том, что престарелый Оябун серьезно печется о собственной безопасности. Вот только я сильно сомневаюсь, что причина во мне. Три десятка мордоворотов на одного мелкого хафу, к тому же привязанного к стулу, — явный перебор. Скорее, психопаты из «Потустороннего пути» окончательно прижали хвост бывшему хозяину Тайто. Если не выберусь из этой передряги целым, то очень надеюсь, что «мертвоглазый» старикан ненадолго меня переживет и вскоре будет выпотрошен кем-то из Ёкайдо. Желательно, с особой жестокостью.

— Простите, босс! — кланяется одноглазый садист. — Этого больше не повторится. Я сделаю все как надо.

Во время поклона, лакированные ножны катаны забавно задирают подолы дорого пиджака, но мне не до смеха, ведь я отчетливо понимаю к чему все идет.

— Хорошо, Керо, приступай. — отрывисто распоряжается глава Мацуба-кай.

Получив отмашку от босса, одноглазый якудза подходит к краю длиннющего стола, на котором лежит кожаный дипломат и щелкает его застежками. Содержимое кейса скрыто от моих глаз спиной палача, но я прекрасно понимаю, что внутри далеко не конфеты, которыми добрые дядюшки-якудзы решили угостить славного малыша-хафу. Когда Керо вновь оборачивается ко мне, в его правой руке зажат скальпель, а в левой покоятся плоскогубцы.

Неторопливо он возвращается ко мне, с вожделением наблюдая за выражением моего лица. Ублюдок хочет отыскать отголоски страха в моих глазах и у него это получается. Ведь я далеко не герой и также боюсь боли, как обычный человек. Это только в сказках люди смеются своим мучителям в лицо, поливая их грязью и остротами. В реальности все далеко не так радужно.

Мой первый тренер служил в Афганистане, он многое повидал и дал мне пару дельных советов: «Антон — говорил он. — Если когда-нибудь тебя будут пытать, то ори, плачь, можешь даже обосраться. Но никогда, слышишь, никогда не выдавай то, что от тебя хотят услышать. В лучшем случае тебя тут же убьют, в худшем пытки продолжатся. Терпи, Антоха, терпи и надейся, что помощь придет…». Мне надеяться на помощь не приходится, но терпеть я буду. Не потому, что герой, а потому что вредный сукин сын, который твердо знает: «терпение — это единственная опора слабости»! Тренер, Юки, спасибо вам обоим за науку!

Холодный металл плоскогубцев сжимает ногтевую пластину на моей левой руке. По телу проходит дрожь. Дико хочется вскочить с массивного стула и бросится прочь, но путы не позволяют. Дерьмо, даже пальцами пошевелить не могу! Они также, как и предплечья, туго примотаны к подлокотникам.

— Если расскажешь, где Красный Они, то я аккуратно подрежу кожу скальпелем и будет не так больно. — увещевает меня садист, но делает это без особой охоты — мечник Керо хочет насладиться этой пыткой по полной. На самом деле его не интересует Красный Они, он здесь для того, чтобы вернуть мне должок. — Будь послушным мальчиком, расскажи мне все…

— Пфф, да, легко! Наверняка, Красный Они сейчас вовсю порет твою жирную мамашу. — голос дает петуха, но я упорно продолжаю копать себе могилу. — Знаешь, ты бы давно заметил нового отчима, будь у тебя побольше глаз…

— Ублюдок!!! — со зверским выражением на лице якудза дергает на себя, подцепленный, ноготь.

— Аааааааааааа!!! — сознание тонет в океане боли. Сквозь пелену слез, различаю довольную улыбку одноглазого маньяка. Он с каким-то необъяснимым вожделением смотрит на окровавленную ногтевую пластину, зажатую в тисках плоскогубцев.

— Ну как, продолжим или будешь и дальше упрямиться, а малыш? — через несколько секунд, после того как я замолкаю, спрашивает Керо. Якудза лучится довольством, словно кот, обожравшийся сметаны. Судя по счастливой роже бандита, он испытывает небывалый прилив дофамина от произошедшего. Радость переполняет ублюдка и это хорошо. Для меня хорошо…

«Ну что, Керо, ты получил удовольствие? Эйфория от долгожданной сатисфакции уже затуманила твой разум?»

— Я скажу…все скажу. — сиплю «сорванным» голосом в ответ. — Он…живет рядом…с…