Глава 8. Когнитивный диссонанс.
Дорога действительно была недолгой. Катамаран легко скользил по волнам. Теська оказался искусным гребцом, и я восхищался его умением входить в непростые изгибы-повороты небольшой речушки. Казалось, что мы идем по течению, но внимательно присмотревшись, я понял, что это не так. Теська шел против течения так, как будто мы просто сплавляемся. Суровая красота северной природы не могла меня удивить, я здесь вырос и жил. Однако запахи приближающегося лета. Дурманящий запах свежей речной воды и полное отсутствие каких-либо технологических запахов – дурманили.
Инга казалось, дремала. На самом деле плавное движение по водной глади, без рывков и раскачивания может усыпить и, кроме того, это и вправду мастерство – не всякий сможет так плавно вести лодку, да еще и такую большую, на которой нам довелось прогуляться. Я потерял счет времени, наблюдая за дикой природой. То тут, то там сновали белки. Всюду я замечал птиц. В реке нередко плескалась рыба. И если мы с Теськой могли бы болтать, уверен, время пролетело бы еще быстрей.
А я всеми фибрами души впитывал в себя эти минуты покоя и полного расслабления, потому что не знал, что нас ждет впереди. Кроме того у нас с Ингой должен состояться разговор, и в идеале его надо провести как можно быстрее, но как сложилось, так сложилось. Тишина сейчас была мне приятна. Мы вошли в очередной затяжной поворот и, на выходе из него я увидел место, куда мы в скором времени попадем.
Вдалеке, на невысоком холме я увидел мощную деревянную изгородь, над которой возвышались купола, тоже деревянные. Издалека казалось, будто они ажурные и невесомые.
По краям изгороди высились дозорные вышки. Вкупе с изгородью это давало ощущение крепости. Может быть так оно и было. Крепость окружал лес, и казалось, будто она, крепость, с лесом одно целое.
По мере приближения я заметил, что посередине стены есть большие ворота, и они слегка приоткрыты. Я окликнул Ингу. Она повернулась ко мне, протирая глаза. Я показал рукой в сторону крепости и услышал как она ахнула.
Подход к крепости был не простым – мы сделали еще два крутых поворота, прежде чем увидели крепкий добротный причал. Дальше река делал еще один поворот, огибая холм на котором стояло поселение. И от самой крепости, в другую сторону тоже уходила протока, мне она почему-то показалась рукотворной.
Вот уже мы совершенно приблизились к причалу, и крепостная стена выросла перед нами. Я прикинул ее высоту – 5-6 метров, мощного строевого леса. Теперь стена над нами просто нависала, хотя и была от нас пока на приличном состоянии.
И в этот момент я вдруг почувствовал всю мощь этого сооружения, нет не просто самой стены, но всего комплекса в целом. Чувствовалась несокрушимая мощь, чувствовалось, что за эти стенами стоит грозная сила, в крепости есть что-то, что организует всё внутри.
Я тряхнул головой, освобождаясь от наваждения.
Что это было?
Я посмотрел на Ингу. Она внимательно следила за людьми, которые идут нам навстречу. Я тоже сосредоточился на этих людях. И снова почувствовал это.
Мощь, ум и несокрушимая сила. Знания, умения и снова мощь. И еще что-то.
Я снова тряхнул головой, пытаясь стряхнуть с себя «это» и разглядеть идущих к причалу людей. Тем более мы почти причалили.
Крепкий мужик метра два ростом, а то и больше, косая сажень в плечах, как говорится. На нем была воинская одежда, без сомнения. Что-то вроде доспехов, только из плотной по виду кожи. Гладкой такой и матовой кожи. На мощном широком поясе ножны, в них меч. На голове… шлем? Точно это шлем, прямо как в кино. Смотри-ка. Сапоги кожаные, не грубые.
Второй была женщина. Возраст сложно определить, но явно больше 60 лет. Однако ее красота не увяла. Волосы аккуратно сложены в замысловатую прическу. На голове серебряный обруч. Ни одной торчащей волосинки. Надо же. Но обруч держит не волосы. Он просто лежит на лбу. Простая длинная белая одежда – платье или рубаха, что ли. Светло-зеленый плетеный пояс. На нем причудливая вязь. В руке посох. Короткий, но это точно посох. По всему посоху резьба. Красивая, как будто многоуровневая.
Мужчина с женщиной остановились. Из-за их спин вышел старец.
Его рост тоже был приличным, только возраст немного согнул фигуру, но она по-прежнему полна сил. Не знаю - с чего это я решил?
Старик тоже в простой белой одежде. Длинная ниже колен рубаха или балахон. Белые штаны. Сапоги. Пояс бело-серебряный широкий. На нем символы, как будто горят серебром и переливаются. В руках его большой, белого дерева, посох с навершием в виде камня. Нет определенно камень. То ли темно-зеленый, то ли просто черный, неграненый и вроде прозрачный. Волосы его длинны, но не торчат.
Теська быстрой тенью выскочил из судна, ловко его пришвартовав, взявшейся ниоткуда веревкой.
- Здрав будь Теська, сын Нибуши, - молвил старец.
- Здрав будь нӑмсәӈ ӄӑнтәк ӄө, - ответил Теська и поклонился.
- Погляжу не ты погостить к нам приехал, вместе с суженой своей Савани, доброго ей здоровья, - старец кинул взгляд на нас с Ингой, - иных гостей привезла твоя быстрая лодка.
Теська замешкался на секунду, а я призадумался – как же он его понимает и понимает ли вообще. А если понимает, значит с нами он придуривался? Потому что я-то деда тоже понимаю.
- Кӧтӽән ԓупнат ԓөвәԓтәмин мӓтӽән, нӑмсәӈ ӄӑнтәк ӄө, - Теська потер руку об руку, - Әнәԓ ӄёнәп ики, Nә ими ёнтәр ԓәӽпиԓнә йәм нӑмсәп - гостей привезла моя, - Теська тяжело выдохнул, еле выговорив русские слова, и вытер лоб тыльной стороной руки.
- Что ж, гости добрые, - старец повернулся всем корпусом к нам, воин и женщина повторили его жест, - поднимайтесь к нам.
Он снова повернулся к Теське.
- Благодарю тебя старый друг, мне печально, оттого, что тебе нужно срочно вернуться, - Теська в этот момент, как-то неуклюже улыбнулся и почесал затылок, - передай мой поклон прекрасной Савани, пусть путь твой будет гладким, а дом твой полная чаша, - в его руке вдруг ниоткуда появился средних размеров сверток, - уверен Савани будет рада моему подарку, - и он протянул сверток Теське, а тот взял его.
И поскольку мы уже стояли на причале, Теська прыгнул в лодку, взял весло, дернул за веревку, которая удерживала судно, хитрый узел сам развязался, у меня вытянулось лицо, а он оттолкнулся веслом и, махнув им мне, как будто на прощание, улыбнулся и стал отгребать от берега.
- Здравы будьте люди добрые, - голос женщины заставил меня повернуться, старец молчал.
- И вам не хворать, - ляпнул я, а Инга косо на меня посмотрела.
- Добрый день, - сказала Инга.
- Вроде нашего роду племени, а как будто чужие, - прогремел воин, голосом громовержца и состроил кислую гримасу.
- Это потому как ты не зришь в корень, - коротко заметил старец, от него так и веяло могучей силой, я прямо как будто физически ощущал угрозу, даже воин не так пугал, как этот старец.
- Пойдемте, - вдруг изменил он тон, и угроза тут же исчезла, - с дороги нужно отдохнуть, - он пристально нас оглядел, - поесть, в баньку сходить, да и выспаться вам не мешает, - в этот момент он смотрел на Ингу, - а тебе добр молодец после баньки надобно ко мне - руку твою погляжу, - закончил он.
- А как же нам вас звать величать? – слова, будто сами выпорхнули из моего рта, но я действительно хотел задать вопрос, только о другом, а как обращаться к незнакомцам не понимал.
- Ты гляди, - женщина улыбалась, - не забыл с чего разговор нужно начинать, - улыбка исчезла, - Мирина я.
- Белозар, - старик коротко поклонился.
- Инга.
- Герман, - Мирина стрельнула в меня глазами, быстро и почти незаметно, и как будто теплым ветерком подуло.
- Боеслав, - прогудел воин.
- Вот и славно, в ногах правды нет, - старец развернулся и легкой походкой совершенно не присущей его возрасту двинулся в сторону крепостных стен.
Инга крепко вцепилась в мою руку, и мы пошагали следом за Белозаром, в шаге от нас шла Мирина, а Боеслав замыкал наше шествие. Похоже на конвой, подумал я и ускорил шаг.
* * *
Поселение выглядело весьма необычно.
Для начала ворота.
Сложно было определить высоту, но казавшиеся издалека пять-шесть метров вблизи тянули на все десять. Спросить я постеснялся, точнее, сначала хотел, потом понял, что могут истолковать и по-своему – типа шпион пришел на разведку и тому подобные мысли замельтешили в моей голове, и я передумал.
Быстро пройдя арку ворот, мы попали, как поначалу показалось во внутреннюю часть крепости – городка, по-другому и не скажешь.
Но это оказалось не так.
За воротами было достаточно большое пространство, но впереди была еще стена. Я покрутил головой и понял, что это внутренний двор. Этакое боевое пространство. Здесь не было никаких построек, если не считать башни, которые примыкали к внешней стене.
Вторая стена была несколько ниже. Вероятно, те самые пять шесть метров. Здесь меня снова посетило чувство мощности укреплений и невероятной прочности крепости, её абсолютной неприступности. К тому же откуда ни возьмись, появилось чувство гордости за славян, русов, народ, который может создать такое. Я вновь стряхнул себя наваждение. Что-то из этого было моё, а что-то явно извне. Я посмотрел на Белозара и, секунда в секунду, он обернулся и посмотрел на меня. Легкая улыбка или усмешка промелькнула на его лице, и он вновь отвернулся.
В этот момент мы подошли к внутренним вратам. Они тихо, без скрипа распахнулись. И только в этот момент до меня дошло, что и первые, огромные – высокие и мощные врата открывались без особых усилий и никакого скрипа. Я не увидел петель, но они должны, просто обязаны, быть весьма большими. Я ругнул себя за невнимательность и подивился устройству ворот. И тех и других.
Тем временем мы шли по центральной площади города, это реально была площадь, потому что она была вымощена ровными прямоугольными камнями, короче булыжная. Более того, камень нёс на себе отпечаток времени. А с виду крепость как будто только отстроили.
Я приготовился удивляться и дальше. Поглядеть здесь было на что, но экскурсию нам проводить никто не спешил. Все шли молча. И я в очередной раз задумался – гости ли мы в этом городке – крепости. Высокая башня с куполом, которую я видел еще снаружи, водоем внутри, как будто озеро или гигантский городской фонтан, только струя вверх не бьет, и множество разнообразных построек. Высоких, но не на сваях, как в имении Теськи.
Мы взяли левее, следуя за нашим ведущим – Белозаром. Стало понятно, что нас ведут к высокому дому, а я бы сказал терему. Красивому, деревянному с высокой крышей и массивным крыльцом.
- Ну, что, гости дорогие, - Белозар остановился перед крыльцом, остановились и мы, - с дальней дороги лучше бани ничего нет, - серьезно сказал он.
Я посмотрел на него, на Мирину, поймал на себе взгляд Инги.
- Добра та речь, где про баньку да печь, - вспомнил я старую поговорку и улыбнулся.
- И то верно, - улыбнулся в ответ Белозар, - и сделал приглашающий взмах рукой.
В этот момент из дверей вышел щуплый мужичок, борода его топорщилась во все стороны. Только сейчас я понял, насколько ухоженной выглядела борода Белозара. Да и у Боеслава, кстати тоже.
Мужик был в простой белой рубахе, типа косоворотке, холщовых штанах и босой. Лицо его было мокро.
- В бане помылся – что заново родился, - сказал Белозар, - Степан проводит в хоромы гостевые. Больше ничего не сказав, он развернулся и пошел прочь. Боеслав, не говоря ни слова, последовал за ним. Мирина осталась и смотрела на Ингу.
- Он суженый мой, - тихим голосом вытолкнула из себя Инга под взглядом Мирины.
- Будь, по-твоему, - Мирина не улыбалась, ее взгляд был как стальной трос, прямой и жесткий, - обедать будем в гостевых хоромах, мы рады, что приехали к нам, - и она тоже развернулась и ушла.
- Извольте в баньку, гости дорогие, - оживился Степан после ухода Мирины, - я сейчас всё покажу и буду ждать снаружи, вдруг чего нужно, - и он спешно открыл дверь перед нами, а я всё не мог понять, как в таком тереме может быть баня. Переступив порог, мы попали в большое помещение. Предбанник был больше похож на гостевую комнату. В дальней же стене этой комнаты было девять дверей.
- Вот в эту дверь извольте, - Степан указал рукой на правую крайнюю дверь, - в бане ведь раньше мывались? – скромно спросил он.
- Приходилось, - так же скромно ответил я ему.
Мы топтались на месте, не зная, как поступить.
- Ну, тогда я пойду – сами разберетесь, где шайка, где полок, - и он быстро выскочил через входную дверь.
- Чудно как, - сказала Инга, - у меня такое ощущение, будто я попала в сказку, - она улыбнулась той самой улыбкой, что сделала в моем сердце такую большую дыру, позволив мне впустить через нее эту, такую… разную женщину.
- У меня много ощущений, еще больше вопросов, - я шагнул к двери, которую показал Степан, - но сначала надо помыться, раз уж мы пришли в баню.
- А может не только помыться, - лукаво улыбнулась Инга, а увидев моё выражение лица, задорно захохотала и юркой ящеркой проскользнула под моей рукой открывшей дверь. Из двери потянуло баней и сразу захотелось смыть с себя грязь последних дней и все из прошлого, точнее из будущего, что так меня тяготило.
- Чур, я парю, - весело заорал я, закрывая за собой дверь.
* * *
Шевелиться не хотелось. Диван был не мягким, но и не жестким. Какая-то уникальная «золотая середина» - удобно и не разнежишься.
Рядом на таком же небольшом топчане, диване или точнее сказать софе лежала Инга. Казалось она спит. Ее лицо было безмятежным. Красивая молодая женщина.
Что она нашла во мне. Я давно перешагнул сорокалетний рубеж и, хотя не выглядел на свои… «сорок с хвостиком»... всё же.
Мысли бродили в каком-то лирическом настроении. Хотя нам нужно было давно поговорить, но как-то всё ушло на задний план.
Много всего произошло в последнее время.
Для Инги, наверное, в первую очередь, это было мощное психологическое испытание.
Для меня же произошло столько разноплановых событий, что стоит их привести, хоть в какую-то более менее строгую закономерность, чтобы можно было рассортировать, разложить по полочкам и потом осознать, понять и принять.
Потому как мозг отчаянно пытается свернуться в клубок, как ежик перед опасностью - забиться в дальний уголок и предоставить решение всех вопросов инстинктам.
Нужно разобраться в ситуации. Выправить всё в голове. Для этого нужно собрать мысли в кучку. И когда это делать как не сейчас.
Когда мы вышли из баньки. Распаренные, переодетые в чистое белое белье, которое любезно было предоставлено нам – лежало себе на скамейке в бане, и сложно было не сообразить, что это для нас. Присутствовали даже носки и что-то вроде шлепок, сплетенных из очень мелкого лыка, насколько я понял. Носки были льняными, на ощупь очень приятными, а ноги возрадовались такому подарку. Инга оценила носки уровнем «высший». Она посмотрела на меня и, молча, подняла вверх большой палец.
Универсальный жест, всех времен и народов – уверен.
Как только мы вышли в гостиную, Степан был тут как тут. Он скромно приоткрыл двери и спросил, все ли понравилось и не нужно ли чего. После нашей благодарности сказал, чтобы мы отдыхали после пара, и обещал вернуться через четверть часа. Не знаю, сколько тут длится час, но как по мне, то 15 минут уже прошли. И вот теперь в оставшиеся, неизвестно сколько минут, я решил поразмыслить.
Что ж… ну когда же еще?
Итак, что я имею? Хм. Что со мной произошло за последние … сколько дней? Кажется, что прошел целый месяц, не меньше, но если посчитать на пальцах, всего-то неделя.
Сначала день моего неимоверного, непонятного скачка в будущее. Потрясение в школе. Попытка моего убийства, в моем собственном доме. Как же мне повезло, черт возьми, а мог ведь, и спать… и спал бы теперь вечным сном. Потом знакомство с Ингой. Потом попытка возвращения домой. Глупая попытка. Смелая, но глупая. И всё это в один день.
Потом путешествие в этой капсуле … я так спокойно сейчас об этом рассуждаю,… хотя это ведь такой технологический прорыв. Ладно, потом об этом. Затем лес, волк, мысли о том, что скоро умру. Теська, Савани… Савани и путешествие в этот, как она сказала, сказочный, нет – астральный мир. Вылечила руку. Вылечила душу. Герман покопался внутри себя, вспоминая Весту, было по-прежнему больно, но боль была другой – какой-то глухой, отстраненной. Герман тяжело вздохнул.
Так. Потом путешествие сюда, в этот городок, на крутом катамаране. Жесть. Какой нафиг у ханты катамаран? Но я сидел в нем. Прошёл по реке. Ощутил его возможности. Очередной вздох.
А этот городок – это что-то.
А главный вопрос – что дальше?
Все эти дикие путешествия по временам и разным местам – сложное переплетение времен и судеб, тел и душ человеческих. Но сейчас хочется вернуться домой.
А хочется ли?
Да. Уверен. Хочется.
Увидеть Кристиана. И всё – дальше пустота. Опять тяжелый вздох.
Черт возьми, она хотела меня убить. У неё любовник – стопроцентно. Я вернусь и что?
- Ты спишь? – голос Инги ворвался в размышления так неожиданно, что я подскочил, резко открыв глаза, - прости, - улыбнулась Инга, и на сердце стало тепло, - не хотела тебя будить.
- Я не сплю, - ровным голосом ответил.
- О чем думал?
Простой вопрос, на который очень сложно ответить. Повернулся и увидел ее глаза. Полные сочувствия и любви. Полные желания. Такие ждущие и такие манящие. Опустил глаза. Она подошла и молча, обняла. И я ответил на объятия. Прижал к себе.
- Нам нужно поговорить, - сказал, не отпуская Ингу.
- Нужно, - просто ответила она.
* * *
Прогулка до гостевого дома не заняла много времени. Я смог оценить масштаб и размеры поселения. Городом его можно было назвать только лишь с поправкой на время, в котором мы находились. Ну а крепостью без всяких… даже внутренние стены выглядели внушительно.
Кроме того, я успел рассмотреть и другое – места, где мы побывали, а это «Баня», именно так с большой буквы, около которой был колодец, рядом также был овин, так по-моему называется место, где сушат и хранят злаки. Он размещался очень близко к бане, между ними даже было нечто вроде перемычки, вроде деревянного перехода, но только в него если и пройдет кто, то только гном.
Чуть дальше за колодцем был легкий забор или ограда, сделан из тальника, красивый плетенный. За ним сложно было что-то толком разглядеть, но по шуму было понятно, что там тоже живут, и виднелась пара строений.
Только когда мы направились в гостевой дом, я заметил, что этот красивый забор тянется, загибаясь пару раз, прямо до входных внутренних ворот, точнее сказать, он был напротив них. И у этого забора тоже были ворота, через которые можно было попасть на внутреннюю площадь, туда, где виднелся тот самый красивый храм, с необычным куполом. Где была мощеная площадь.
Кстати, на площади стоял, заключенный между столбов, и под крышей, большой колокол.
И вот мы в сопровождении Степана и Боеслава прошли мимо этих легких ворот, и пошли дальше, вдоль плетёного забора, который шел дальше к противоположной внутренней стене. Справа послышалось ржание лошадей. Ну, надеюсь не в конюшне гостевой дом, с тоской подумал я.
Сложилось стойкое впечатление, что внутрь города нам ни за что не попасть, даже на экскурсию. Похоже, гости здесь живут рядом с конями.
Я оказался прав.
Гостевой дом, который смело можно было назвать хоромами, настолько сказочно и красиво он выглядел, был совсем недалеко от конюшен. Мы прошли внутрь, поднявшись по высоким и широким ступеням лестницы. Я вновь подивился насколько здесь все высокое, просторное, так и веет раздольем.
В горнице с высоким потолком, в которую мы прошли через широкие им высокие двери, стоял длинный, широкий, овальный стол, прямо посередине комнаты. Вокруг стояли широкие стулья с высокими спинками. Массивные, резные, с красивым орнаментом. Стульев было девять. Стояли они далеко друг от друга, сложилось впечатление, что их может быть и больше.
С обоих концов этого помещения были лестницы, которые уходили на второй этаж. По периметру было много дверей. За столом сидели Белозар и Мирина, с разных концов стола. Стоило нам войти, они повернули головы и медленно встали.
- Проходите, гости дорогие, - с апломбом молвил Белозар, и вроде не было в его интонации ничего саркастического, но мне почему-то стало неуютно, - рассаживайтесь, - вроде дал выбор, но рукой четко показал, куда садится, я внутренне усмехнулся.
Мы приблизились к столу, чтобы присесть и в этот момент двери на противоположной стороне комнаты распахнулись.
* * *
Оттуда быстрым шагом вышли четыре молодые красивые женщины, с косой, как говорится, до пола, толстой, русой косой. Каждая что-то несла в руках: здесь были и большие глиняные горшки и кувшины, и металлические, блестящие серебром, разносы.
Все это быстро оказалось на столе. На серебре был хлеб, зелень, огурцы и яблоки, целые не резанные. На другом были то ли лепешки, то ли дранники, рядом небольшая глубокая миска, в которой было что-то белое.
Затем появились простые глиняные тарелки, половники, вырезанные из дерева ложки и двурогие вилки.
- Отпробуйте наше угощение, - молвил Белозар и сразу умолк, он протянул руку подтянул к себе один из больших глиняных горшков, а их на столе было три. Взял половник, зачерпнул исходящее паром варево и положил себе в тарелку. Запах пошел умопомрачительный. Он тут же взял ложку и демонстративно съел немного супа. Было похоже на щи.
И тут я немного растерялся, потому что в гостях не принято командовать за столом, едва переступив порог. Мы переглянулись с Ингой. Я кивнул. Она взяла половник и, поднявшись, зачерпнула из того же глиняного горшка. Положила мне и себе. За всем этим цепко наблюдала Мирина. Она пока вообще ни к чему не прикоснулась. А вот «воевода», как я про себя прозвал Боеслава, увидев действия Инги, взял тарелку и положил себе из другого горшка. Над столом завитал другой, слегка кисловатый, но приятный запах.
Я взял ложку и отправил содержимое тарелки в рот, краем глаза наблюдая за сидящими вокруг стола. Мирина открыто смотрела на нас. Белозар и воевода делали это периодически, урывками. И если Белозар ел, похоже, скорее, из приличия, то Боеслав обедал вместе с нами в полную силу.
Встала Мирина и подошла к одному из кувшинов. Как только она это сделала, появилась одна из тех женщин, что приносили еду, в ее руках были большие, красивые, глиняные кружки. Мирина взяла одну из них и налила. Посмотрела на меня, и сделала глоток. Сложилось такое ощущение, что всё делается на показ. И я вновь ощутил себя чужим в этом месте.
Надо сказать, еда была вкусной. То, что я ел однозначно было щами. Томленые щи. Но эти были прямо очень вкусные. Я никак не мог понять, почему мне все так вкусно здесь.
Закончив с супом я взял половник и зачерпнул того яства, которое ел Боеслав, с кислым запахом. Рядом стоял небольшой горшок, в котором лежало что-то явно жареное. Я взял лежащую рядом ложку и, зачерпнув немного, положил себе в тарелку, наблюдая за Мириной. А то вдруг нарушил церемонию. Теперь это начинало меня веселить.
Это было нечто необычное, некая каша, похожая на манку, но точно не она, кисловатая, видно из ржаной муки, с добавлением ягод, по-моему это было брусника.
Очень приятный вкус. То есть это видимо был десерт. Я посмотрел на Мирину.
- Кислуха, - сказала она, глядя на меня без улыбки, и делая глоток.
Я смутился, сам не знаю почему, и принялся есть, ту жареху, которую тоже взял себе. И снова сюрприз. Я пристально посмотрел на то, что ем. Какие-то зеленые штуки, типа трава, но вкус абсолютно противоположный.
Сразу вспомнилась моя первая поездка на дальний восток. В девяностых довелось побывать во Владивостоке, в попытке прикупить кое-какие активы. И там нас принимали воистину с открытой душой. С большинством морепродуктов я познакомился именно там. А еще узнал, что обычная трава, в том, конкретном случае, это был папоротник, не только вполне съедобна, но и имеет практически мясной вкус.
Вот и здесь богатый сочный вкус порадовал мои вкусовые рецепторы. Я доел и вновь посмотрел на Мирину.
- Понравились пестики? - спросила она, Боеслав с Белозаром есть уже закончили и тоже смотрели на меня.
- Благодарю, - коротко ответил я, - всё было вкусно.
- Спасибо, - добавила Инга, и я заметил как Мирина едва заметно поморщилась, что это было я никак не мог понять. Что за реакция такая на Ингу, на ее слова. Надо обдумать это позже.
- Ну вот и ладно, - сказал Белозар, - есть у меня дело к молодому человеку, а ты Мирина возьми под опеку... Ингу, - показалось что он, либо вспоминает имя Инги, либо ему почему-то трудно его выговаривать.
Инга посмотрела на меня. Мы быстро обменялись взглядами, и я еле заметно кивнул.
- Так тому и быть, - быстро сказал Белозар, явно заметивший наши взгляды, - пойдем Герман, - и он стремительно вышел из-за стола, а я в который раз удивился его скоростному передвижению в столь почтенном возрасте.
Он хлопнул меня по плечу и мы двинулись к дверям.
* * *
Злость и странная ненависть бурлила, била ключом.
Он ненавидел всё.
И даже Светлану, которая считает его… кем же она меня считает? Почему хорошо ко мне относится лишь когда ей выгодно? Мысли перескочили на Германа. Он относился к Светлане пренебрежительно, а Федор любил ее, любил эту дуру, любил... ничего... недолго веревочке виться. Он грохнет этого ублюдка и Светлана станет только его, навсегда.
На телеканале, который он смотрел, но не любил громко заиграла музыка, побежали, быстро сменяя друг друга, кадры, затем появился ведущий и сообщил, что начинается цикл новых программ, вроде как связанных с работой института времени.
Мысли перекинулись на Птицына. Совсем скоро предстояла встреча с ним. И сейчас в глазах у Федора стояло его ухмыляющееся лицо. Федор не понимал почему, но внутри закипала злоба.
Когда-то они были очень близкими друзьями, а теперь… а теперь он возьмет у Ильи всё что нужно.
Не отвертится.
Он четко знал, что, путешествуя в будущее, оперативная команда Птицына, команда секретная, нигде неучтенная, привезла массу артефактов, которые Илья хранит в спецхране. И говорит, что никто их не использовал, никогда. Однако об испытаниях по пьянке проболтался. Расписывал ему какие офигительные штуки у него есть, о том, что у него есть исследовательская команда, которая пытается эти «штуки» воспроизвести.
Фёдор воспользуется этим.
Он получит в свое распоряжение всё что задумал.
- Насколько мы древние? - прозвучал громкий голос с экрана и Фёдор вздрогнул, алкоголь в его крови бродил уже давно и он пьяным взглядом посмотрел на ведущего. - Сколько тысяч, сотен тысяч или миллионов лет насчитывает история человека на Земле? - продолжил между тем ведущий, - ответ ищут учёные всех стран и ведут нескончаемые дискуссии, будучи не в силах сойтись в едином мнении. Главными этапами истории по признаку развития производства официально считаются: палеолит - древний каменный век, до девятого тысячелетия до нашей эры, мезолит - переход от древнего к новому каменному веку, девятое, седьмое тысячелетия, неолит - новый каменный век, от седьмого до третьего тысячелетия, медный - переход от неолита к бронзе, четвертый- конец третьего тысячелетия…
- Что за хрень? - Федор нажал кнопку, обеззвучив говорящего с экрана ведущего и потянулся к бутылке.
Его тело требовало очередную порцию и плевать, что перед прыжком нельзя пить.
Ему можно.
Он хлебнул пялясь в экран. Вдруг появилась картинка с древним витязем, обросшим бородой и Федор включил звук.
- Это наиболее прижившаяся научная или официальная теория исторического развития, продолжил вещать ведущий, только теперь за кадром, а на экране сменяя друг друга появились красивые картинки, - существует ещё одна, так называемая «наднаучная». Прочитать её можно в «книге книг всех времён и народов» - в Библии. Там эволюционный путь указан вполне конкретно: от сотворения мира до наших дней прошло... 6000 лет. А от всемирного потопа до наших дней и того менее. Правда, у многих любознательных людей вызывает сомнение теория происхождения человечества от семьи легендарного Ноя, расселившего своих домочадцев по всему земному шару с некоторыми элементами мимикрии в виде смены цвета кожи, формы тела и последующего разделения языков при строительстве Вавилонской башни. Для людей здравомыслящих эта теория вообще напоминает выступления известных сатириков. Тем не менее, в этот абсурд верят миллионы людей. Несмотря на столь массовую «популярность», мы не станем рассматривать всерьёз библейские мифы, наоборот, проанализируем реальные факты. Ознакомимся с рассуждениями Митрополита Иоанна: «...русские историки (а вслед за ними и политики) последних двух столетий так и не сумели подняться до осознания меры высочайшей ответственности своего служения. Их труды — увы! — становились источником заблуждения для сотен тысяч и миллионов россиян, утерявших понимание высшего смысла существования России и, соответственно, духовный иммунитет против разрушительных социальных теорий и чуждых “ценностей”...
- Какой бред, твою мать, - пульт в руках Федора кликнул, вновь отключая звук.
Фёдор потер подбородок обнаружив там пробившуюся щетину. Ну что теперь мы тоже отрастим бороду, мы же отправляемся в древность, туда где Макар телят не пас. Федор заржал в голос и снова приложился к бутылке. Ставил бутыль и попал на пульт, а бутылка взяла и упала на пол.
- Твою мать, - заорал Фёдор.
- Многие писали историю России, - отвечал ему ведущий с экрана, а Федор тем временем поднимал бутылку и схватив салфетки промакивал залитый пол, - но как она несовершенна! Сколько событий необъяснённых, сколько искажённых! Большей частью один списывал у другого, никто не хотел рыться в источниках, потому что изыскание сопряжено с большой утратой времени и трудом. Переписчики старались только в том, чтобы блеснуть витиеватостью, смелостию лжи и даже дерзостию клеветы на своих праотцев!, - патетично вещал ведущий, - так характеризовал труд «учёных» Зубрицкий в «Истории Червоной Руси» два столетия назад.
- Да заткнись ты уже, - Фёдор со злостью ударил по пульту, звук пропал.
В бутылке практически ничего не осталось и Федор выпив остатки, подхватил грязные тарелки и салфетки и отправился на кухню за новым пузырем. Когда новые бутерброды были нарезаны, а соленые огурчики с помидорами лежали в другой тарелке, Фёдор потянулся к морозильнику и застыл. Внимание его привлек звук из комнаты. Телевизор вновь говорил. Удивившись и взяв приготовленное, он вернулся в комнату.
- Звёзды кажутся нам неподвижными, - вкрадчивым голосом говорил ведущий, - однако астрономы доказали, что звёзды всё же перемещаются по небосводу и фигуры созвездий не остаются неизменными с течением времени, вот только происходит это очень медленно — за сотни и тысячи лет.
Федор любил астрономию и налил вслушиваясь в слова.
- Одно из первых созвездий, которое человек узнаёт в своей жизни, расположено в северной части неба, продолжил ведущий, а Фёдор кивнул ему и быстрым движением опрокинул рюмку, - оно состоит из семи ярких звёзд в виде ковша. Созвездие Большой медведицы. Кто его не знает!
- Да, в натуре, кто его не знает, - обрадовался Федор, тема близкая и говорят о знакомом.
- Но всё же: почему именно «медведица», а не «ковш»? - сказал ведущий и сделал паузу.
- Ну вот ты нам и расскажи, - Федор налил очередную рюмку и взялся за бутерброд.
- Оказывается, - продолжил ведущий, вызывая довольную улыбку у Фёдора, - сто тысяч лет назад это созвездие имело очертания медведицы, вытянувшей морду к медвежонку - «Малой медведице». Только в это время созвездие и могло получить своё название! – ведущий вновь сделал паузу.
- Да ладно, не может быть, - громко заржал Фёдор.
- Что это может для нас означать? - короткая фраза ведущего вновь закончилась паузой.
- Ну, ты сегодня просто кроссворд какой-то, подожди за ручкой сбегаю, - снова заржал Фёдор.
- Во-первых, - продолжил ведущий, - как минимум, сто тысяч лет назад существовала человеческая речь! Во-вторых, наши предки того времени были достаточно развиты для сотворения мифов.
- Да ты еще и капитан очевидность, - не унимался Фёдор проглатывая очередную рюмку.
- Увидеть на ночном небе медведицу, - прозвучало с экрана - для этого уже надо быть неплохим художником! Многие ли из наших современников способны на такое?
- Я парочку знаю, - Фёдор пьянел и уже сам чувствовал это, но остановится не мог.
- Ещё одно простое наблюдение касается самого названия, - продолжил тем временем ведущий, - люди, давшие имя созвездию, знали медведей, а возможно - белых медведей. Кстати, древняя конфигурация этого созвездия напоминает именно белого медведя, да и морду он вытянул в направлении Северного полюса.....
- Ты-то откуда знаешь? - что-то внутри Фёдора говорило вместо него, но он воспринимал «это» как часть себя, - кто тебе рассказал? - Фёдор практически прорычал это, и сам ошалел, хмель отступил, Фёдор притих, прислушиваясь к себе, но ничего не происходило.
- Какой народ мог так назвать созвездие? - бубнил ведущий, - Где он проживал? Может быть на Волге? На Урале? Или на Северном полюсе? На сегодняшний день наиболее убедительная гипотеза состоит в том, что название созвездию дали наши предки — Славяне и Арии.
Они 111 810 лет тому назад смогли совершить сложнейший переход, вызванный всемирным потопом, из Да-Арии , она же Арктида, она же Гиперборея, известной нам по картам Герхарда Меркатора, через Уральский хребет к землям Сибири.
- Заткнись, - услышал Фёдор свой голос и не узнал его, рука протянулась к пульту, схватила его и пальцы тыкали по нему во все кнопки, наконец экран погас, - СПИ.
* * *
Выйдя из гостевого терема, мы в окружении охраны, по-другому и не назвать тех четырех парней, что сопровождали нас. Каждый был облачен подобно Боеславу и при мече. Молча мы миновали большие городские ворота, и направились вглубь леса, в сторону противоположную реке.
Там же подтвердилась моя догадка о том, что есть и еще одна водная протока около городка, получалось, что город окружен водой с трех сторон, а четвертая повернута к лесу, в который мы и углубились. Шли не быстро и не медленно, так как позволяла пересеченная местность и со скоростью Белозара. Тропа, видневшаяся не сказать, чтобы была сильно натоптана, но теме не менее не заброшена и достаточно широка. Явно по ней ходили и Белозар тоже, да еще и в сопровождении охраны. Одним словом широкая тропка.
Город уже начала теряться за нашими спинами, когда мы свернули с удобной тропы, парни перестроились, быстро и слаженно – двое впереди, двое сзади, и мы пошли по еле приметной тропке.
Все еще в молчании мы вынырнули из ельника, и я обомлел. Передо мной стоял добротный, как будто новый… дольмен. Камни выглядели инородным телом, казалось, что в сибирскую тайгу перенесли кусочек Кавказа. Ну, во всяком случае, мне так казалось, потому, как дольмены я видел на Кавказе. Дольмен был большим, в сравнении с тем, что видел я. И отверстие в нем тоже было большим. Я повернулся и вопросительно посмотрел на Белозара.
- Нужно восстановить твой информационно-биологический обмен, - сказал Белозар, а у меня отвалилась челюсть, что-что, а такое услышать я точно не ожидал, мы же в пятом веке от рождества христова, - придётся раздеться Герман, - продолжал тем временем Белозар, - снимай всё, кроме исподнего, - я продолжал смотреть на него, не мигая, оставаясь в ступоре, - что с тобой?
- А зачем? - только и смог выдавить я.
- Савани сделала для тебя много, но не всё она могла исправить, - он махнул рукой, предлагая мне раздеваться, - это займёт немало времени, поэтому поторопись.
- А зачем раздеваться? – сказал я, начиная снимать себя так понравившуюся мне одежду.
- Энергии одежды будут мешать, лучше нагишом, но я не знаю готов ли ты? – и он пристально посмотрел мне в глаза.
- А зачем мне залазить в дольмен? – очередной вопрос, во время снятия штанов.
- Как ты сказал?
- Дольмен, - я указал на каменный скворечник.
- Так вы это называете?
- А вы как? – я снял легкие портки, которые заменяли мне трусы здесь.
- Ха-Арьита, - Белозар двинулся мимо меня в сторону мегалита, - полезай внутрь, садись ровно в середину, ноги подтяни к себе, - я схватился за верхний край отверстия и пролез внутрь ногами вперед, сел посередине, как велел Белозар, - закрой глаза Герман и слушай меня.
- Ха-Арьита - это ловушка для удержания идущей из-под земли энергии, - начал Белозар, когда я уселся и закрыл глаза. - Простая каменная коробка. Ничего загадочного в ней нет. Подобных строений много повсюду. Каждое удерживает свою частоту рвущейся из земных недр силы, - он сделал паузу, - мне кажется ты понимаешь слово частота.
- Да, я понимаю, - немного заторможено ответил я, чувствуя как по телу проходит непонятная дрожь.
- Матушка-Земля как живой организм имеет точно такие же, как и у нас, ядра сознания. Из них и идут потоки на поверхность. В основном в местах разломов. Здесь находится один из них. Теперь понятно?
Я кивнул. Потом подумал о том, что Белозар может и не видеть моего кивка, потом мне стало пофиг — дрожь усилилась.
- Почему всё внутри дрожит? - медленно спросил я, казалось и голос мой дрожит.
- Терпи. Сейчас она переместиться в руку и станет неприятно. Думаю, до тебя уже дошло, что как только ты вошел в ха-арьиту, одно из твоих тел тут же вошло в резонанс с идущим из-под земли потоком энергии. Если у тебя в одном из тел сбой, то этот поток, через некоторое время, настроит частоту твоего ядра сознания, на частоту Творца. Следовательно, в нервную систему твоего подсознания начнёт поступать информация с самого верха. Останется самое простое - перевести её на уровень сознания.
- Ничего себе самое простое! - поёжился я, вроде бы было не холодно, но я во всех местах съежился, - я так то вообще ничего не понял, какие тела, куда что перевести? - меня начало колбасить и вибрация переместилась в руку.
- И мне когда-то казалось, что это сложно, - заметил Белозар, не спеша просвещать моё невежество, - на самом деле всё намного проще и… я рядом, и я тебе помогу.
* * *
- Да вы поймите…, - Инга увидела поднятую вверх руку, обращенную ладонью к ней и замолчала.
- Ты чего мне «выкаешь»? - Мирина смотрела миролюбиво, но в голосе был металл. Она замолчала и выразительно смотрела на Ингу, явно ожидая ответа.
- Ну, а как? - Инга растерялась, такого вопроса она не ждала.
Когда Герман с Белозаром покинули дом, Мирина сразу обернулась к ней и, взяв за руку, сказала «Пойдем со мной». Они прошли через большие ворота и, повернув направо, пошли в сторону леса. Шли недолго. Шли краем холма, на котором стояло поселение. Ровный слой белого мха, местами поблескивающий зелеными листьями брусники, делал землю похожей на волшебный ковер. Ровные высокие сосны с красивыми зелеными кронами на самом верху, и стволами без сучков, из которых запросто можно было мачты для кораблей делать, стояли на расстоянии друг от друга, как будто их посадили люди. Слева поблескивала речка. Городок быстро остался позади.
Через несколько минут начался спуск и они спустились в небольшую падь, где деревья росли гораздо гуще и лес был смешанным. Сквозь него сложно было что-то разглядеть. Видимо поэтому небольшое строение, стоящее в самой чаще, стало для Инги неожиданным открытие. Она прямо охнула. Мирина спрятала улыбку, но ничего не сказала, а просто провела ее в дом.
- Знаешь милая у нас на «Вы» только с ворогом разговаривают, - Мирина взяла её за руки, они сидели напротив друг друга.
Помещение было аскетичным, ничего лишнего — стол, стулья, что-то похожее на красный угол, где обычно стоят иконы, а здесь была среднего размера статуэтка, вырезанная из дерева. Красивая женщина стояла распахнув руки как для объятий. На её запястьях сидели птицы, разные птицы. голова была покрыта легким платком. Было заметно, что филигранная работа мастером была сделана давно. Дерево приобрело благородный оттенок старины.
В голове Инги молнией пролетели все косые взгляды, что бросали на неё люди, встретившие их в городе. И часто это было после произнесенного ею слова «вы».
- Я поняла, - она открыто посмотрела в глаза Мирине, та лишь кивнула в ответ.
- Инга, - медленно проговорила Мирина, - я вижу гложет тебя изнутри что-то, мысли, слова, память твоя никак не успокоится, вижу привыкла ты так жить, но, - она подняла руку, не давая Инге сказать слова, - негоже так — ты вредишь себе. Именно поэтому я привела тебя сюда, в моё, женское место — оно для таких как мы, - она замолчала глядя на Ингу, которая вскинула голову и смотрела на Мирину расширившимися глазами.
