Глава 6

В город Овельхольм въехали почти с темнотой, перед закрытием ворот. Стражники взяли двадцать дибар въездную пошлину и пропустили их. Громыхая колесами и звонко цокая копытами по мощенной камнем мостовой, подъехали к сложенному из грубо обработанных камней двухэтажному зданию прилепившемуся к городской стене с маленькими подслеповатыми оконными проемами. Эрзай и Франси забрали коней и вместе с повозкой повели их и в закрытый загон. Антон и шер пошли вовнутрь постоялого двора.

— Странные стражники, — поделился своими мыслями Антон. — Только копье и щит.

— Это вольный город, купеческий, — пояснил Торвал. — Здесь правит бургомистр во главе магистрата. Королевскую власть представляют шериф и сборщик налогов. Жители сами себя охраняют. Потому так и вооружены. Город богатый. На речном пути к морю стоит. Тысяч двеннадцать жителей будет, а то и больше. Выставляют пять сотен копий. Чего им бояться? Тем более тратиться на дорогую бронь? В случае чего ремесленный квартал оденет ополченцев в кирасы. Здесь хоть и порт и налаженная торговля, но все же восточная граница королевства. Вообще такой себе мышиный угол. Городу может угрожать только империя. На севере Алуринские горы, оттуда иногда приходят банды горцев, но они далеко не проходят и города штурмом не берут. Пограбят деревни наберут рабов и уходят. На западе по реке до приморских степей ничейные земли, но там стоят крепости империи, для защиты судоходства от грабежей. Так что, считай, это фактически земли империи, хоть и не заселенные. Степняки набегами сюда не доходят, им мешают те же горы и леса. Остается один путь по реке. А по ее берегам, как я уже сказал, стоят крепости до самого моря. Правда с небольшими имперскими гарнизонами. На юге снова непроходимый лес и Лысый хребет. Вот на обратной стороне хребта, на южной стороне, значит, расположились поселения или, лучше сказать, города шеров. А на запад собственно земли Кемерстата. Нынешний король Август Волосатые ноги не очень умный правитель, хотя весьма воинственный, отделил своим волеизъявлением королевство Кемерстат от империи и думает, что сможет удержать легионы империи в этом узком пространстве. Но когда в империи определится победитель в схватке за трон, то сюда по реке приплывут ее легионы и просто как мусор сметут дружины герцогов и баронов.

— А кто там борется за трон?

— Брат и сестра. Император умер от лихорадки и не оставил завещания… А может ему помогли уйти. Всякое болтают. Дочь императора Домиция Хитрая тут же развелась со старым мужем и выскочила замуж за командующего дворцовой гвардией, и объявила себя правительницей империи. Она старше своего брата Домициана на пять лет. Ее поддерживают торговцы и легионы из центральной части империи. А Домициана поддержали аристократы и легионы с юга и востока. Вот пять лет уже длиться противостояние. Брат на востоке правит. Сестра на западе. Но, сдается мне, хитрая лисичка Домиция своего добьется и побреет ноги вашему королю.

— Ты так хорошо разбираешься в обстановке внутри страны и за ее пределами, — польстил ему Антон.

— Когда поживешь среди людей, поневоле, начнешь разбираться, — скептически хмыкнул шер. — У вас, у благородных, одно занятие — захватить власть.

Они зашли в низкий просторный зал, освещенный масляными лампами. Торвал куда-то сразу исчез. Антон огляделся и увидел седого воина в двухцветной тунике, одна половина зеленая другая серая и с прямым мечом на поясе. Седые волосы, давно немытые, сосульками спускались до плеч. Воин тоже обратил на Антона внимание. Ревниво и оценивающе оглядел его и нервно задергал усами. Антон улыбнулся и учтиво отвесил легкий поклон. Так как видел это делают в исторических фильмах. Седой также учтиво поприветствовал его полупоклоном и решительным шагом направился к нему.

— Сэр Рикард, свободный рыцарь, — представился он.

— Сэр Ант. Сквайр. Владелец замка «Грозовые ворота».

— Очень приятно, сэр. Вы учтивый молодой человек и первым поприветствовали меня, это вызывает уважение к вам.

— Спасибо за учтивые слова сэр. Это мой долг первым приветствовать заслуженных ветеранов, — высказал Антон ответную любезность.

— Не присоединитесь ли к моему столу, сэр? — предложил рыцарь

— С пребольшим удовольствием, сэр. Вы позволите с нами сядет господин Торвал. Он благородный шер и мой товарищ

— Благородный шер?

— Да, он ярл. Военный вождь. Водил хирд в полсотни щитов.

— Да без проблем, пусть садится. Видел я их хирд в деле. Лет десять тому назад герцог Даленбургский хотел отнять у графа Алчиндорского Кемскую волость с железными рудниками. Так граф нанял их хирд и вся кампания была выиграна им за две недели. Да еще герцог уплатил отступные, которыми граф рассчитался с шерами. Как вам такой расклад? — громко рассмеялся довольный рассказом рыцарь.

— Граф очень умно поступил, — поддакнул Антон.

— Еще бы, — расплылся в улыбке рыцарь, — я у него был советником. Но вы назвали шера товарищем, как это может быть?.. Я о таких случаях не слышал. Они, можно сказать, нас людей и за людей не считают.

— Открою вам, сэр Рикард, один секрет. Чтобы стать товарищем шера его нужно рассмешить.

— Расмеши-ить? — удивленно протянул рыцарь. — Это как?

— Видите ли, я наполовину сармит. Моя мать сармитка дочь вождя племени казаков. Отец рыцарь Рассвета… Был убит. Я совсем недавно прибыл сюда, чтобы вступить в права владения феодом и в наследство. Меня встретил этот шер и увидел мою маленькую охотничью собаку на лис. Посмеялся над ней. Я ему ответил, что он тоже не вырос, Видимо каши в детстве мало ел. Но я над ним не смеюсь...

Рыцарь вытаращился на Антона.

— Вы шеру сказали, что он не вырос, потому что каши мало ел?

— Да. Именно так.

— И он вас не убил?

— Нет, он долго смеялся. Потом мы стали товарищами. Я, честно признаться, шеров до встречи с ним не видел.

В это время пришел шер, уходивший по своим делам.

— Садись, Торвал, за наш стол, — помахал ему рукой Антон. — Это сэр Рикард, свободный рыцарь, познакомься. А это благородный ярл Торвал. Торвал, сэр Рикард удостоил нас чести поужинать с нами.

— Вы не откажитесь от нашего приглашения? — спросил он рыцаря. На лице сэра отразились его мысли.

«Кто же в здравом уме и рассудке откажется от дармового угощения?»

Вслух же он сказал.

— Коли вы так просите, сэр, я не могу вам отказать. — Он поднял руку и тут же рядом с их столом оказался угодливый половой.

— Неси все самое лучшее и вместо вина «крепкую»! — Распорядился он. — Да поживее, морда. Господа проголодались.

За ужином, который состоял их жареной стерляди и овощей в сметане, пресного хлеба и вместо «крепкой» компота из ягод, разговор продолжился.

Сэр Рикард ворчал:

— Ох уж мне этот пост закатных. Я так понимаю если ты культист, то держи пост, а если мирской, ешь что хочешь. Так нет и харчевням запрещают в пост подавать мясо и крепкие напитки… — Но, ворча про строгие правила служителей культа рассвета, ел он при этом в три глотки, не отставая от Торвала. Антон ел молча и с удовольствием. Это же не сушенная лапша, которую заваривают кипятком.

— Вы тоже, сэр, как и ваш отец служите рассвету? — спросил рыцарь.

— Нет, сэр, я мирской. Отца я увидел только перед его смертью. Я жил и воспитывался по имперским традициям греками.

— Ох уж мне эти греки с их воспитанием. Видел я этих недоносков, кого они учили… не знали с какой стороны меч брать. Просите, сэр, если я вас обидел.

— Ну что вы, сэр, ни капельки. Я не обижаюсь когда это не касается меня. Вы же не в мою сторону это говорили?

— Как можно, сэр? Конечно нет! Я видел у вас лук и меч изогнутый, как у степных народов. А они отлично владеют мечом. И оруженосца у вас нет. Сармиты сами оружие носят. Не доверяют никому его. Отдать другому свое оружие для них бесчестите. Я с пониманием, сэр.

— Очень приятно встретить такого умного и благородного рыцаря как вы, сэр Рикард, Куда направляетесь, если не секрет?

— Да какой там секрет. Орден «Алой перчатки» набирает рекрутов для охраны торговых караванов на границе со Святой землей. Здесь, мой юный друг, умные и благородные рыцари уже не нужны. — вздохнул сэр Рикард. — Войны нет и не предвидеться. Герцоги уже как камни замшелые, сидят по своим замкам… Тьфу! Благородному Рыцарю меч обагрить кровью негде. Хоть бери и простолюдинов убивай... Но какая в этом честь? — спросил он и сам же ответил: — Никакой, я скажу вам… Станете рыцарем, бегите отсюда. А то и вы мхом покроетесь, сударь. Ну, спасибо за компанию, я пойду спать. Завтра рано утром убываю.

— Удачи, — не зная, что пожелать на прощание рыцарю, ответил Антон первое, что ему пришло в голову.

— Спасибо, сэр, она мне не помешает. — Сэр Рикард поднялся, сыто отрыгнул и полез к Антону обниматься. При этом шепнул на ухо.

— Вы будьте с шером поосторожней. Они сплошь колдуны.

— Спасибо, — разрывая объятия и сторонясь вони давно немытого тела, прошептал Антон.

— Тебя Антей, можно сразу послом отправлять. — подождав когда рыцарь уйдет, произнес с усмешкой шер. — Где ты так научился красиво говорить? Из тебя так и прет благородство и учтивость. Кстати, что он тебе там шептал на ухо?

— Что бы я с тобой был осторожен. Сказал что шеры колдуны.

— А ты что?

— А я сказал спасибо.

— Да за что спасибо? Он ел, пил за наш счет и удрал чтобы не платить…

— Да чтобы отвязался. Воняет от него...

— Ну, чисто имперец, — засмеялся Торвал. — Ты такой обходительный, что смог бы уломать королеву. Да что там королеву? Императрицу! И что ты делаешь в этой дыре?

— Как что? Воспитываю одного маленького шера. Учу его уму разуму.

— Что делаешь? Учишь уму разуму? Ты? Ох держите меня двое, я сейчас умру от смеха! — И Торвал стал смеяться, тряся своим объемным животом. — Ох — ох. Спасите меня…

Антон взял ложку и стукнул шера по лбу. Тот мгновенно перестал смеяться. Уставился на Антона и удивленно спросил:

— Ты зачем это сделал?

— Тебя спасал, — невозмутимо ответил Антон. Должен будешь.

— Как это должен? За что?

— За спасение. Ты просил спасти от смеха? Я спас. Все по честному.

Шер почесал затылок.

— Вроде да, по честному, — серьезно проговорил он. — Я просил, ты это сделал... Но что-то тут неправильно… У тебя точно в роду не было фиников?

— Я из казаков.

— А эти казаки не из фиников?

— Нет. Мы о них даже не слышали.

— Странно… Хотя греки тоже не зря деньги получают, кое-чему они тебя научили. Кстати у нас комната на двоих. Ты не возражаешь?

— Нет.

— Тогда пошли спать, поздно уже.

— Если там клопы я буду спать в повозке.

— Нет здесь клопов.

— Странно. В замке были, а тут нет, — не поверил Антон.

— Главное слово — были. — проворчал Торвал. — Твой отец не разрешал их травить.

— Почему?

— Он сказал, что лучше здесь страдать от клопов, чем после смерти мучиться в огне.

Антон лишь покачал головой. Слов у него не было. Как надо было прожить жизнь, чтобы потом перед смертью себя истязать? Неужели и его ждет такая судьба? Лучше сразу утопиться…

Но молодость, она долго над такими вещами не думает и Антон выбросил их из головы. У молодости всегда есть надежда, что в будущем все изменится. И изменится к лучшему.

В комнате, куда их поселили, стояли две грубо сколоченные из досок кровати. Скамья, кадка у дверей для малой нужды. В маленькое оконце, в котором не было стекла, проникал свежий ветерок и колыхал тусклый огонек масляной лампы. Антон сел на кровать и стянул сапоги, поморщился от запаха тухлятины и с виноватым видом обратился к шеру.

— Торвал, пожалуйста, скажи чтоб принесли таз с водой. А то я уже разулся.

— Без проблем. — Он выглянул в коридор и громко рявкнул. — Коридорный! Таз с водой его милости.

— Ты чего кричишь! — подпрыгнул от неожиданности Артем. Люди же спят.

— Да мне без разницы, спят они или не спят. Тебе вода нужна?

— Нужна.

— Ну вот, я отдал тебе долг.

Принесли воду и поставили на скамью. Антон из своего походного мешка достал сушенные желтые цветы, толченный мел.

— Вот смотрю я на тебя, Ант, и не могу понять. Зачем тебе все это? — Умываешься, мелом зубы трешь. Тебе что почесаться лень?

— В чистом теле, Торвал, чистый дух. Я мою тело, чтобы моя душа тоже была чиста.

— Ты хочешь сказать, что раз я не моюсь как ты, то и душа у меня грязная.

— С чего ты это взял? Я говорил про себя. За день можно много ошибок наделать. Накричать без дела или еще чего, а водой умылся и все смыл. А потом это привычка. А привычки это то, что определяют наши поступки. Вот ты привык ногтем ковыряться в зубах. А ноготь у тебя в грязи.

— Где в грязи? — шер посмотрел на ноготь мизинца. — Это рыба из зубов. Он выскреб из под ногтя что-то черное и сунул в рот пососал и выплюнул. — Действительно грязь, — удивленно произнес он. Скинул сапоги, кожаную безрукавку и в одежде завалился на кровать. Не успел преклонить голову, как тут же громко захрапел.

Антон разделся до исподнего и тоже лег. Светильник, чадивший у двери, гасить не стал. Света он давал немного и не мешал. Мешал храп шера. Антон лег набок, желая уснуть, потом закрыл голову подушкой и все равно уснуть не мог.

Помучившись с полчаса он крикнул:

— Торвал! — Но шер не просыпался и продолжал выдавать трели на вдохе и свист на выдохе. Антон еще с полчаса поворочался и не выдержав мук храпа, кинул в шера сапог.

— Что? А? Что случилось? — Торвал поднял голову и убрал с живота сапог.

— Ты храпишь.

— Храплю... и что?

— Спать мешаешь.

— Кому?

— Мне.

— Не выдумывай, Ант... — зевая, отозвался Торвал и снова захрапел.

Антон схватил второй сапог и со злости снова запустил его в храпящего шера.

— Чего опять? — недовольно проворчал Торвал.

— Я спать не могу из-за тебя.

— И что я должен сделать, чтобы ты, Ант, уснул?

— Ну просто посиди пока я не усну, — попросил Антон.

— Ну вот еще чего! С какой стати? Ты не можешь уснуть, а сидеть должен я?

— Если я не усну, я буду петь.

— Пой. Кто тебе мешает.

— Торвал лег, а Антон затянул песню. Он знал что его пения не мог выдержать никто. Он так безбожно фальшивил, так противно подвывал на ноте, похожей на скрип ножа по стеклу, что все затыкали уши и убегали.

— Вот умру я, умру-у. — Завыл Антон. — Похоронят меня-я…. — Антон еще не закончил петь первый куплет, как шер подскочил.

— Хватит! — взмолился он. — Я лучше и в самом деле посижу. Ты, закатный, поешь так, словно кладешь себя живого в могилу. Меня просто ужас пробрал от твоего пения. Вот поверишь, до мозга костей.

Еще бы Антон не верил. Он испытал свое пение на многих.

Утром он проснулся от того, что его больно ударили по плечу. Он открыл глаза и схватил в полете второй сапог, что летел в него.

— Ты чего кидаешься? — недовольно спросил он.

— Вставать пора. Умывайся, завтракай и пойдем на рынок. Франси нам принесла корзину с едой и была очень недовольна, что мы ели в харчевне, и еще угощали рыцаря.

Антон сел на кровать.

— Что за бред! — возмущенно проговорил он. — Я сквайр или не сквайр?

— Сквайр … — спокойно ответил шер, — Только очень бедный сквайр. У которого нет денег даже на еду в харчевне.

— И что? Это временно. Сейчас пойдем, продадим доспехи, мечи и я стану богачом. Куплю все королевство.

— Ух ты! Королевство? И что ты с ним делать будешь? — засмеялся Торвал.

— Да издам всего два закона. Приравняю шеров к сэрам и назначу Франси главным сборщиком налогов.

— К сэрам? Интере-есно. За такого короля хирды кланов будут сражаться бесплатно. Они тебя и на императорский трон возведут.

— Ну вот, у меня появился план на будущее. А пока будущий сэр соблаговолите дать команду принести воды будущему королю.

— Да вон таз стоит со вчерашнего дня. Мойся на здоровье.

— Я там ноги мыл.

— И что? Ноги были твои, не чужие.

— Я... Я не могу. Мне зубы чистить. — Антон жалобно посмотрел на шера.

— Ох уж эти имперцы и финики, — притворно вздохнул Торвал. — умывайся, вода свежая.

Приободренный Антон сразу вскочил, нацепил сапоги на босу ногу и подошел к тазу.

— А чего так рано идем? Еще не рассвело? — он посмотрел в окно.

— Хочешь что-то путное купить, тогда надо идти на рынок рано утром. — ответил Торвал. Он держал корзину и ждал Антона.

— Ты ешь, не жди меня, — понял его затруднение Антон. — Я все равно столько не съем, сколько влезает в тебя.

— Нет, Антей, кушать надо в компании с сэром. Привыкать нужно. Я подожду. Потом говорить буду, что ел из одной корзины с королем…

Вышли они, когда только, только, только стало рассветать. Погрузили тюки на лошадь и та, звонко цокая копытами по узкой мостовой, повезла товар на рынок.

— Улочки узкие, — заметил зевая Антон. — Как тут повозки проходят? Им же надо как-то на рынок попасть.

— А рынок не в городе. В городе лишь лавки мясников, зеленщиков и прочей мелочи. Основная торговля налажена в речном порту. А туда товар поступает в основном по реке. Мы сейчас выйдем из города и обойдем его с севера.

— А что, у рынка нет постоялых дворов? — зевая и прикрывая рот ладонью спросил Антон.

— Есть. Как не быть.

— Почему мы тогда здесь остановились, а не у рынка?

— Потому что с нами благородный сквайр и он, согласно правил чести, должен останавливаться в городе, а не рядом с простолюдинами у рынка.

— Боже мой! — хмыкнул Антон. — Сколько нелепых условностей! Люди только и делают что усложняют себе жизнь.

— Ты тоже это заметил? — поддакнул смеющийся шер.

Через двадцать минут неспешного шага они вышли к реке. Уже издалека слышался многоголосый шум, царивший на припортовом рынке. Сначала начались длинные ряды складов, построенных из толстых стволов деревьев, а за ними уже показался и сам рынок. В центре шли добротные торговые магазины, которые здесь называли лавками. А по бокам и дальше по берегу навесы со столами.

Шер уверенным шагом, как ледокол раздвигающий льдины прошел сквозь толпу и зашел в первую лавку. Там продал один комплект брони и оружия. Антон молчал и не вмешивался. Он видел что торговцы с Торвалом не торговались, они давали ту цену, которую назначал шер. Единственное, что вызывало их скрытое недовольство, он сразу отметал в сторону медь. Или говорил ее цену. С ним не спорили, давали серебро и часть меди, но уже по другому курсу. За полчаса они наторговали шестьдесят таланов серебром и двадцать медью. Остался еще строевой конь. Но Торвал сказал, что его продаст завтра.

— Пошли покупать, что нужно тебе, Антей. У тебя нет приличной одежды и сапог. Выглядишь ты… — он не договорил и махнул рукой.

— Пошли сначала туда, где продают хорошую обувь, — обрадовался Антон. Все заработанные деньги были у шера и Антон даже не пытался их забрать.

— Ну раз ты из сармитов пошли в лавки имперцев. — Он уверено повел Антона направо. Под навесом висели сапоги разных цветов, ремни… и Антон с удивлением увидел ковбойские сапоги казаки. Искусно расшитые, с каблуком и без каблука, высокие и как батильоны. На любой вкус. Он сразу выбрал три пары высоких сапог примерил и остался доволен.

— Может вам, ваша милость, еще и без каблука показать? — предложил продавец. — Есть также с бронзовыми наколенниками боевые сапоги.

— Без каблука не надо! — отрезал Торвал. — У сэра стремя прямое. А с бронзовыми накладками можно посмотреть. — Он внимательно повертел сапоги в руках и поморщился. — Нет не годится, тут одна медь. Еще одну пару без накладок и все берем за серебряный талан.

Антон не спорил, он доверял мнению шера. Антон в это время перебирал ремни и нашел необычное снаряжение. Отдельно, весь в пыли, висел пояс с ременной портупеей на поясе и ремнях были ножны, а в них странные тонкие стилеты с шаром ближе к острю, длиной они были сантиметров двадцать пять. Он сразу понял, что это метательное оружие. Тайной страстью Антона было метание ножей и сейчас он увидев эти стилеты почувствовал в них нечто родное.

— Что это? — небрежно спросил он.

— Э-э. Это…

— Это оружие сумеречных убийц, — ответил за Антона шер. — Странно что таким товарам торгуют здесь! — Он многозначительно посмотрел на торговца.

— Это… Это просто случайно попало ко мне. Уступлю за один... нет за пятьдесят дибар.

— Мы у тебя взяли четыре пары сапог. — С расстановкой стал говорить Торвал, — еще возьмем… он осмотрелся Еще возьмем два колета для сэра, а эту сбрую ты отдашь в подарок, чтобы не иметь неприятностей с орденом Рассвета. И скажешь нам спасибо, что мы первыми заметили этот товар.

— Хорошо! Хорошо! — заюлил торговец. — Спасибо вам и выбирайте колеты.

Купленный товар Торвал сгрузил в тюк и повесил на коня. Они прошли еще один ряд, где продавалась кожаная броня и Антон с огорчением понял, что она тоже недешево стоит. Защищает плохо, но стоит как половина кольчуги.

— Ничего для стражи брать не будем? — спросил Торвал, заметив кислый вид Антона.

— Нет, у меня появились кое какие мысли. Нам нужен специалист, который умеет делать щиты.

— Оружейник значит? — Ну пошли на площадь рабов. Там есть товар на любой вкус, — предложил он.

Отдельно на свободном участке берега, возле низких бараков сидели опустив головы те, кому не посчастливилось стать рабами. Стоящие рядом с ними люди громко расхваливали свой товар. Антон закрыл разум от этих криков и, не обращая на них внимания, молча шел за шером. Ему было безумно стыдно за себя и жалко всех этих несчастных, но он ничего для них сделать не мог.

Шер невозмутимо и неспешно обходил торговцев. О чем-то говорил, спрашивал, отрицательно качал головой и шел дальше. Его не интересовали ни девушки, ни молодые крепкие рабы.

Наконец задумавшийся Антон, бредя следом за шером, не заметил как тот остановился и уперся в спину Торвала. Посмотрел над его головой, на что тот обратил внимание. Торвал стоял у небольшой кучки немолодых рабов.

— Кто тут у тебя? — спросил шер торговца рабами. Пузатый работорговец небрежно махнул рукой. — Одни остатки, мой господин. Я уже расторговался, этих отдаю почти даром. Вон тот бывший гладиатор, — показал он на смуглого жилистого старика. — Удивительно как он дожил до своих лет. Хозяин арены продал его, потому что раб оказался слишком гордым и выкупаться не стал. Рядом грек, он слишком болтлив и заносчив, надоел молодому хозяину, которого он воспитывал, и тот, возглавив семью, продал его. Тот, — он показал на худого изможденного мужчину, — краснодеревщик, но у него больные руки. Если их заберете, то баб отдам бесплатно. Они из пустыни Абоб, кочевники, по нашему ничего не понимают, жмутся друг к другу и цепляются друг за друга.

Антон не удержался и удивленно проговорил:

— Вы, уважаемый, так откровенно рассказываете о своем товаре… мне просто удивительно.

— Э-э, ваша милость, я торгую рабами с детства, мне это дело отец передал. Вы видите у всех полно рабов, а у меня всего восемь. Это потому что Раама все считают честным торговцем. На всякий товар есть покупатель. И ему нужно рассказать, что он покупает. Я вижу они вас заинтересовали, эти рабы, я прошу за всех два империала. А вы думайте, как можно применить этих рабов.

— Мы их берем, — неожиданно произнес Антон. — Но раз вы честный продавец, назначьте честную цену этим старикам и бабам. Не каждый сможет найти им применение.

— Хороший ответ, ваша милость, сразу видно умного человека. Честная цена за них три империала, но мне нужно завтра убывать и я хочу их продать сегодня..

— Хорошо, мы придем завтра, а вам придется о них заботиться и кормить еще сутки, — спокойно ответил Антон и если не сговоримся, то повезете их обратно или утопите в реке по дороге. И один империал, который вы могли бы иметь от кучи мусора, упустите. Раз вы купили этих рабов, значит знали что продадите.

После слов о куче мусора гладиатор усмехнулся, а старик грек возмущенно поглядел на Антона.

— Верные слова, ваша милость, но и вы останетесь без рабов…

— Зато у меня останутся мои деньги, — усмехнулся Антон, — они есть не просят. Пошли, Торвал.

— Стойте! — остановил его торговец. — Согласен на империал. Вы странно торгуетесь, но надо признать умело. Умеете быть убедительным.

— Что скажешь, Торвал?

— Деньги ваши, сэр, цена приемлемая, при условии, что вы знаете что делать с этим мусором. Бабы пойдут в поле работать, а что с этими делать?.. Даже не знаю. Если только устроить бой между гладиатором и этими двумя.

— А что, хорошая идея. Сила тела против силы ума. — засмеялся Антон. — Берем. Но только, уважаемый, у нас остался империал серебром без одного талана. Но я добавлю к нему эти рыцарские сапоги. — Антон достал сапоги Робарта. Что скажете?

Торговец вытаращился на ношенные сапоги. Недоуменно посмотрел на Антона и спросил:

— Вы шутите?

— Это не просто сапоги. Это сапоги рыцаря Рассвета он их носил и в них творил чудеса. Часть его силы осталась и в сапогах.

— И что это за сила?

— Врать не буду, не разобрал точно, — ответил Антон. — Но в них меня не могли убить семеро мечников, хотя я еще не рыцарь.

Удивленный торговец посмотрел на шера.

— Он говорит правду, — кивнул шер, — все так и было.

Торговец даже вспотел. Все знали, что шеры не умеют лгать. Но и шер знал, что правду можно сказать по-разному. Торговец буквально вырвал сапоги из рук Антона.

— Что поделать. Иногда приходится торговать себе в убыток, давайте деньги и сапоги.

— Отведешь товар к постоялому двору «Бородатый лис». Скажешь для сэра сквайра Антея Алуринского, — рассчитавшись, дал указание шер.

— А перед этим помоешь их в реке. Воняют сильно, — не преминул добавить Антон.

— Ты зачем потратил на них целый империал? — удалившись от торговца, спросил Торвал. — Тебе своих баб не хватает, изюминку ищешь?

— Бабы отданы бесплатно, а на стариков у меня имеются планы.

— Планы? Какие могут быть планы? Почетные похороны? — удивился шер.

— Гладиатор сумел дожить до старости. Значит отменный боец. Он будет тренировать меня и стражников. Сколько стоит учитель мечник?

— Серебряный талан в неделю не меньше.

Вот, а у меня будет бесплатный учитель.

— Согласен, это хороший выбор, а грек тебе зачем?

— Он будет меня учить. Рассказывать о мире... О том, о сем, что знает сам и я тогда честно могу сказать, что меня учил грек. А это статус для благородного человека.

— И это умно… а больной мастер тебе зачем?

— Я его вылечу и он будет делать щиты и еще кое-что…Чего я пока до конца не продумал.

Шер некоторое время шел с задумчивым видом. Молча разглядывая землю под сапогами.

— Все таки у тебя в роду были финики, — прервал он молчание. — Ты купил трех мастеров, пять баб и продал старые вонючие сапоги отца за серебряный талан. Наговорил с кучу и не соврал. Это не могла бы сделать даже Франси... и я тоже, кстати… Вот она удивиться! — И он заржал как стоялый конь, увидевший кобылицу. — А знаешь что? — сказал Торвал когда вдоволь насмеялся, — тут недалеко есть скупщик. Иногда у него можно найти интересные вещи, каких нет у других торговцев и можно купить одежду для твоих стражников. Их-то одежда с такими тренировками, какие устраиваешь ты, скоро вся поистрепится.

— Пошли, — равнодушно отозвался Антон. Ему было тяжело находится на рынке рабов и он хотел побыстрее его покинуть. В его земном понимании, продавать людей как скот нельзя. Это... неправильно.

Они прошли вдоль крытых навесом прилавков со всякой всячиной и вышли к добротно сделанной лавке. Вошли вовнутрь и их встретил услужливый продавец-хозяин.

— Что угодно, господам? — согнувшись в поклоне, подобострастно улыбаясь, спросил он.

— Нам угодно посмотреть, что у тебя есть интересного, — ответил шер и стал оглядываться. Всюду на стенах были развешаны одежда, обувь. На прилавке стояли статуэтки. Лежали пара кинжалов. Книги в кожаных переплетах. Стальной шлем с забралом прикрывавшим глаза.

— Есть! А как же! Обрадовался хозяин и с важным видом вытащил из под прилавка и поставил перед покупателями высокое серебряное блюдо. — Почти полный столовый сервиз! — гордо произнес он.

— Да уж! — покачал головой Антон, разглядывая фамильный герб на блюде. — Вот же верно говорят, что не знаешь где найдешь, а где потеряешь. Прямо чудеса в решете да и только! — Он улыбнулся и вытащил из под туники на бронзовой цепи медальон, на котором был изображен черный эмалевый коршун в белом серебряном круге. Герб в точности совпадал с тем что был выбит на блюде. — Я даже знаю откуда он у тебя. Тебе его принесли семеро наемников, которые украли его у меня, сбежав со службы.

Хозяин лавки побледнел как мел.

— Да ты не бойся, — успокоил его Антон. — Я этих ребят убил, можешь спросить у шера, он свидетель. Антону как сержанту полиции также стало понятно, что является основным доходом этой лавки — скупка краденного. Вот почему при этом дешевом товаре, который выставлен напоказ, у него такая добротная лавка.

— Свой сервиз я заберу. Так что ты ничего не выгадаешь, но и не потеряешь. За товаром или деньгами Чаба с Фулолом уже не придут. Но у меня к тебе есть предложение, которое может быть выгодным для нас обоих. Я понял, что ты занимаешься скупкой краденного…

— Ваша милость, да ни в жизнь… — воскликнул хозяин, покрывшись каплями пота на лице.

— Я не собираюсь тебя выдавать шерифу, но ты сам понимаешь, чтобы обвинить тебя, достаточно лишь моего слова. Слово сквайра, который узнал свой украденный у него сервиз. И тебе нечего будет возразить, потому что на сервизе стоит герб. Тебя обманули, сказав, что хозяин сервиза умер и наследников у него нет. Ну так что будем разговаривать?

Хозяин пробормотал что-то нечленораздельное, потом выпил из кувшина воды и откашлялся.

— О чем, ваша милость — с трудом спросил он.

— Меня интересует золото и серебро. Ну можно еще дорогие вещи посмотреть. Еще раз хочу тебе сказать. Я хочу их покупать, а не отбирать. Выгода обоим. Я дешевле покупаю. Ты получаешь свою прибыль. Как тебе такое предложение? Интересует?

— Ваша милость, нет ничего из того что вы сказали. Я честный…

— Значит ты не понял меня, — со вздохом сожаления произнес Антон. — Торвал, зови сюда стражу. Мы обвиним хозяина этого магазина в скупке краденного. При обыске, я думаю много чего найдут. Все не спрячет да и палач язык развяжет…

— Стойте! — в страшном испуге закричал торговец. — Я все понял. Мы можем договориться…. — казалось торгаша сейчас хватит удар. Он был бел как мел. И губы его выбивали неслышную, но хорошо видимую барабанную дробь. Он на негнущихся ногах вышел из-за прилавка.

— Надо лавку закрыть, — проблеял он, — Товар не здесь. — Он закрыл дверь лавки на засов изнутри. И направился к двери за прилавком.

— Стоять! — негромко, но решительно приказал Антон. Что может находится за дверью таких «малин», он хорошо знал.

— Там твои подельники? — спросил Антон. — сколько их? Я сейчас туда войду и убью их всех. — Антон вытащил меч. А ты Торвал, если там будут бандиты, оторви ему яйца. Они больше ему не понадобятся.

— Стойте! Опять вскрикнул торгаш. Там трое. Моя охрана.

— Товар тоже там?

—Да.

— Скажи своим ребятам, чтобы пошли погуляли. — Антон приставил к спине трясущегося торговца меч. — Ну поживее, нам некогда.

Торговец приоткрыл дверь и крикнул:

— Хромой, идите погуляете. У меня тут дела нарисовались.

Следом послышался шум и стук дверей.

— Надо за ними дверь закрыть, — обернувшись, сказал он Антону.

— Торвал, сходи с хозяином и проследи.

Шер просто толкнул в спину торговца и тот влетел в комнату. Следом зашел Антон. Это был склад. На полу лежал истертый коврик.

— Давай договоримся. Я не скупаю краденное, — спокойно продолжал разговаривать Антон.— Откуда мне знать как у тебя появился нужный мне товар. Я покупаю то что мне нравится.

Скупщик немного помялся и подняв коврик, открыл люк, залез вовнутрь и вылез с ящиком в руках. Закрыл люк. При этом руки у него дрожали. С мрачным лицом постелил коврик. Несколько раз его поправил.

— Тут смотреть будете или там? — он кивнул на торговый зал.

— Там, — ответил Антон.

В ящике оказались в основном золотые изделия с драгоценными камнями. Кольца, медальоны, серьги. Цепей не было. Видимо их смогли продать или переплавить. Многие вещи были помяты, потеряв свою форму.

— Сколько здесь по весу? — Спросил Антон.

— Примерно один имперский таузен, — ответил шер.

— У меня есть весы можно взвесить, — все также мрачно произнес торгаш.

— Да я и так вижу, не надо взвешивать, — отмахнулся Торвал. Сколько ты хочешь за все это? Учти, ты это в этом городе не продашь.

— Тридцать таланов.

— Сколько? — Удивился Антон.

— Ну хорошо, двадцать пять.

— Да я не о том чтобы уменьшить твой доход. Если тебя устроит тридцать таланов я заплачу, главное чтобы ты понимал, со мной выгодно сотрудничать. А не пытаться как те семь недоумков меня убить.

— Хватит двадцать восемь таланов. — уже более спокойно ответил скупщик.

Шер с невозмутимым видом отсчитал двадцать таланов серебром и восемь медью. Скупщик уже повеселел.

«Еще бы, — подумал Антон, — он сбагрил залежалый товар и получил большой куш, так словно бы он упал ему с неба».

— Есть одежда, — деловито предложил скупщик. Бархат, шелка, тонкое сукно. Все в хорошем состоянии. За мешок возьму два талана.

— Хотелось бы посмотреть, что покупаем, — ответил Антон.

— Да без проблем, ваша милость, сейчас принесу. Он живо сбегал на склад и принес туго набитый мешок одежды.

— Торвал, я в моде не разбираюсь, посмотри что там? Стоит это покупать или нет?

— Для вашей стражи сэр? — насмешливо спросил шер.

— Нет, для меня и приближенных.

— Тут бабское есть. Его смотреть? — Нагнувшись и вытаскивая одежду по частям, спросил шер.

— Смотри, может у нас дамы появятся.

— Одежда из разных мест. Есть имперская. Есть восточная. Можно брать. Но не дороже чем полтора талана. Ее в порядок нужно приводить.

— Согласен, — тут же ответил скупщик и радостно потер ладони. Получил полтора талана и уставился на Антона.

— Чего смотришь? Выноси мой сервиз! — напомнил ему Антон. Скупщик сник и поплелся на склад.

Нагруженный конь тащил тюки с товаром обратно на постоялый двор. Торвал шел и рассуждал:

— Эх если бы твой отец был таким удачливым. Вот бы мы зажили. И тебе хорошее наследство оставили бы. Но он был другой... Сначала горел тем что старался искоренить колдунов, потом… а ладно, чего вспоминать. Ты что хочешь из золота сделать?

— Империалы.

— Я так и понял. Три десятка, а то и больше выйдет, как раз для барона выход заплатишь и еще останется. У меня есть один еще старого императора. Их начеканим. А то новые, то с лицом Домициана, то с лицом Домиции... затем резко оборвав эту тему стал говорить о другом.

— Ну-ка помоги мне посчитать. Значит мы наторговали семьдесят пят таланов…

— Вобще-то восемьдесят, — поправил его Антон.

— Это я тебя проверял оскалился Торвал

Два отдали за сапоги и колеты. Девять и волшебные сапоги за рабов. Он вновь стал смеяться. Отсмеявшись, спросил:

— На чем я остановился.

— Что на рабов мы потратили девять таланов.

— Ага. Двадцать восемь на золото и полтора талана на тряпки. Еще купили мне инструмент на полтора талана. Итого… Это сколько мы потратили? — спросил он.

— Сорок два потратили. Тридцать восемь таланов осталось. — подсчитал Антон.

— Хорошо живем, — подходя к постоялому двору обрадовано произнес шер. Рабами вот обзавелись…

— Какие рабы? Кто купил? — услышали они крики во дворе постоялого двора. Вот это рабы?! Это стоящие в очередь на отпевание! А эти пустынные шлюхи к ним в придачу. Обманули милорда! Поубиваю сволочей! Забирай свой негодный товар и возвращайся негодник. Я сама разберусь с этими жуликами. А?.. А?.. Вы видели до чего дожили, люди добрые! — кричала Франси.

— Ну Франси дает, — засмеялся шер. — Дай ей волю, она тот корабль, на котором Раам поплывет, по досочкам раскатает.

— Как это ты ничего не знаешь.. Забирай говорю…

— Франси, не кричи, — Антон вошел во двор и спокойно посмотрел на разъяренную женщину, и невозмутимо стоящего надсмотрщика за рабами. — Это я купил этих людей. Если тебе непонятно почему? Могла бы спросить сначала у меня, а потом уже думать кричать тебе или нет. Мне странно, что ты считаешь меня недоумком.

Женщина опешила и замолчала. Стушевалась и стала оправдываться:

— Я так не считаю, милорд, кто вам такое сказал?

— Ты только что всем говорила, что меня обманул жулик. — Антон не на шутку рассердился. Когда его обвиняли в глупости, он всегда сердился, не показывал этого начальству, но остальным спуску не давал. Он знал свои недостатки, но откровенной глупости среди них не было. По крайней мере он так считал. — Если меня так легко обмануть и подсунуть трех стариков, вместо молодых рабов, стало быть я недоумок. Все просто. А теперь послушай меня. Я дал тебе право сидеть рядом с собой, но не давал права обсуждать мои решения и отменять их. При отце вы не смели даже клопов потравить. А теперь ты так осмелела, что отменяешь мои решения. — Антон не в силах остановиться. завелся. — Мне вернуть тебя опять в кухарки?

— Простите, милорд, я была неправа. Я не знаю как это случилось… — Франси уже беззвучно плакала и была так искренна в своих чувствах, что Антон проникся к ней жалостью.

— Ладно. Прощаю, Франси. А теперь я тебя познакомлю с нашим приобретением. Это мастер гладиатор. Я не знаю его имени, но он достоин уважения, потому что, смог дожить до старости и сохранить чувство собственного достоинства. Он не стал себя выкупать у алчного хозяина арены, потому что считал, что свободу заслужил.

— Я правильно понимаю? — обратился Антон к гладиатору. Тот вскинул и прямо посмотрел в глаза молодому хозяину.

— Все верно, господин, — ответил он.

— Это ученый грек, который обладает обширными знаниями и тоже достоин уважения за свою ученость. Он честен и требователен, потому его продали.

— Верно говорю? — Антон посмотрел на крупного черноволосого мужчину с проседью.

— Верно, господин.

— А это мастер краснодеревщик. У него больные руки, которые ты вылечишь. Хозяин не стал тратиться и лечить его артрит, он просто его продал.

Всем им я дам свободу. Они это заслужили. Пусть не у меня. Я только хочу чтобы они у меня поработали.

— Если захотите, остаться навсегда в моем замке, — он повернулся к троим рядом стоящим мужчинам. — Вы ни в чем не будете знать нужды и будете свободными. Захотите уйти. Сможете уйти через два года куда захотите.

— Ты, хозяин, правда дашь мне свободу? — спросил стоявший насупленным гладиатор. Он, набычившись, недоверчиво смотрел исподлобья.

— Да, дам.

— И что я должен буду делать?

— Учить меня владеть тем оружием, которым владеешь сам и тренировать мою маленькую дружину из крестьянских сынов.

— А как же тогда твои слова, что мы мусор?

— А ты не понял? — спросил насмешливо грек. — Господин так сбивал нам цену.

— Господин, — обратился он к Антону если вы сделаете меня свободным. Мои знания и опыт послужат вам.

— Договорились. Тебя как зовут, грек?

— Аристофан, мой господин. Я не грек, я Эгеец. Наш полис стоит на берегу Эгейского моря и поэтому нас часто называют просто греками. Хотя такого народа как греки нет.

— А страна такая есть? — спросил улыбаясь Антон. Он уже почувствовал ученость грека на себе.

— Страна есть. По названию полуострова.

— Ну и хорошо. Я знал такую страну как Германия, где жили одни немцы.

Грек упер взгляд в небо и задумался. Пользуясь его молчанием гладиатор произнес.

— Я тоже готов служить вам, господин.

— А ты? — Антон спросил у замершего краснодеревщика. Тот вздрогнул и замялся.

— Я… я…. Я...

Грек отвесил ему подзатыльник.

— Не мямли!

— Я ккккак все! — заикаясь ответил тот.

— Понятно. Осталось разобраться с освобожденными женщинами востока.

Он подошел к замершей кучке женщин. Они цеплялись руками друг за друга. И, прикрывшись платками, смотрели на представление, которое устроил Антон, худыми замученными зверьками

— Так Зульфия! Зухра! Зарида!... — вспомнив кино «Белое солнце пустыни» — насмешливо проговорил Антон. Две женщины стоящие первыми вздрогнули. Та что стояла впереди, прикрывая своим телом других, неожиданно спросила на общеимперском:

— Откуда, господин, знает наши имена?

— Мгм. Не дуры, значит, — вслух удивился Антон. — Притворялись. Имена узнать нетрудно. Мне их сообщил.. в общем сообщило Белое солнце пустыни. Но то, что вы говорите и понимаете имперский язык, я не знал. Гюльчатай среди вас нет?

— Не-ет, — неожиданно в один голос заревели женщины. — Она померла-а.

Оторопели все в том числе и Антон. Он просто пошутил, а оно вон как вышло.

— Так! Отставить плач! — скомандовал Антон и плач мгновенно прекратился. — Что вы умеете делать?

— Мы можем ткать ковры, ткани. Шить одежду. Пасти верблюдов, готовить мансаф, играть на думбеке и на удде…

— Хорошо, ткачихи мне нужны. Купим вам ткацкие станки… и все что нужно.

Замуж хотите?

— Хотим! — хором воскликнули пять женских ртов.

— Хорошо работайте и купите себе мужей. Каких выберете.

Антон оглянулся и увидел удивленные широко раскрытые рты всех кто слушал это представление. В том числе и надсмотрщика. Он опомнился первым.

— Я их забираю! — воскликнул он.

— Пшел вон, пес смердящий! — кинул в его сторону Антон. — Не то шеру на ужин отдам. — Надсмотрщик посмотрел на показавшего в смехе зубы шера и поспешил ретироваться.

— Забирай, Франси, пополнение и определи их на ночевку. Деньги у тебя еще остались?

— Практически нет, — ответила она.

— Десять таланов тебе хватит?

— Конечно! — радостно воскликнула Франси.

— Выдай ей, Торвал. Иначе она нас голодом заморит. Шер беззвучно смеясь, отчитал ей десять монет.

— Тебе бы поучиться у своего милорда торговать, — продолжая смеяться заявил он. — Сэр умудрился продать работорговцу сапоги своего отца за талан серебра. — Он оставил стоять с открытым ртом Франси и махнув рукой Антону, предложил ему следовать за ним в харчевню постоялого двора. На пороге он обернулся.

— Забыл сказать, Франси. Твой милорд вернул столовый сервиз, украденный наемниками. — И громко хохоча над пораженным видом женщины и произведенным эффектом зашел в харчевню.

Но Франси быстро пришла в себя. Она сурово посмотрела на женщин. Чего рты разинули, бесстыдницы? На уде они играть умеют! На мужском уде любая баба играть умеет. Тут ума большого не надо. Посмотрим какие вы ткачихи…

— Госпожа, удд это такой струнный инструмент, а не то что вы подумали… — загомонили женщины наперебой.

— Ну так бы и сказали, мандалайка.

— Госпожа, мандалайка это то, что у женщин… Между ног.

Антон, смеясь и качая головой от этого женского разговора, оставил их. Утром он встал злой и невыспавшийся.

— Я с тобой Торвал в одной комнате больше спать не буду…

— Так не спите кто вам, сэр, мешает. Постоялый двор большой… Ты, давай, Антей, поднимайся. Продадим лошадь. Пройдем по портняжкам и домой надо возвращаться. Еще надо нанять воз, Зузру с Мухрой довезти. С их мандалайками! — и он не выдержав, расхохотался. — Мне как Эрзай их разговор передал, так я всю ночь уснуть не мог…

— Спал ты как…. — Антон запнулся, не зная какое слово подобрать. — И храпел... Надо бы наших новых слуг приодеть. А то все оборванные. Бабы вроде ничего, в шароварах и платках. Купим ткани, они себе сами пошьют.

— В чем проблема? Пошли к скупщику, у него много чего есть. Завтракать будешь?

— Нет.

Взяв с собой троих новых слуг, Антон и Торвал отбыли на рынок.

Перед уходом в дверях их встретил гладиатор.

— Господин? Мне бы какое оружие, я бы вас охранял, — попросил он.

— А тебя как зовут?

— Сильтак, господин.

— Оружие говоришь? А давай! Торвал, отдай ему снаряжение сумеречного убийцы.

Шер хмыкнул, но вернулся в комнату. Вышел и протянул портупею с дротиками Сильтаку. Тот ловко все нацепил, подогнал под себя и вытащил пару дротиков. И на глазах изумленного Антона лихо закрутил их одними пальцами. Затем также ловко вогнал их обратно в кожаные ножны.

— Пойдет, — удовлетворенно произнес он. — И колоть можно и кидать.

— Ты раньше с такими сталкивался? — спросил Антон.

— Да, господин, был один такой умелец... недолго прожил.

— Недолго, говоришь? Ну пошли охранник.

Грек презрительно поглядел на оружие. Но промолчал. Краснодеревщик старался быть незаметным и прятался за спину грека.

На рынке, пока Антон глазел по сторонам, ему на ухо шепнул Сильтак:

— За нами один тип все время ходит.

Антон кивнул, показывая, что понял.

— Ты его сюда привести сможешь, не убивая?

— Сделаю, господин, — ответил гладиатор и тут же растворился в толпе покупателей. Антон стоял и смотрел на сапоги одного бедного сапожника. Он взял один сапог в руки и долго мял его. Низ у него был из толстой кожи, а верх брезентовый. — сколько у тебя таких сапог? — спросил он.

— Двадцать пар, Ваша милость.

— А больше наделать сможешь?

— Если будут покупать, то да смогу.

— Сотню сделаешь?

— Сотню?

— Да! Давай сделаем так. Я тебя на время возьму в свой замок. Там ты наделаешь мне сотню пар сапог разного размера. Буду поить, кормить и оплачу заказ по выполнении сполна.

— Э… Э… я не знаю…

— У тебя их никто не купит кроме меня, — напористо продолжил Антон. — У тебя нет денег на хорошую кожу и ты используешь ткань на голяшки, так что лови удачу и жду тебя с сапогами на постоялом дворе «Бородатый лис». Через пару часов мы убываем...

— Вот, господин, тот кто за вами следил, — произнес гладиатор подводя к нему маленького щуплого мужика.

— Тебя послал, скупщик? — спросил Антон. — И говори правду. Иначе он продырявит тебе бок. Мой охранник не любит когда за ним подглядывают. Он нервничает, а когда он нервничает, он просто убивает. — Способы психологического давления Антон изучил неплохо и этим сейчас пользовался. Этот мир был еще примитивен и благородный сквайр вполне мог позволить убить простолюдина если бы подумал, что его чести нанесен урон.

— Да, ваша милость! — испугался мужичок. — Но я просто ходил следом и все…

— Иди, скажи скупщику, что я скоро приду. Мне надо подобрать одежду и обувь моим слугам. Видишь их? — Антон указал на троицу. Мужик усиленно закивал головой.

— Отпусти его, Сильтак.

Сильтак отпустил руку мужика и толкнул того в спину.

— Шевелись! — подогнал он его.