Глава 14
Из-за кустов с малиной раздалось довольное тихое урчание. Антон сорвал ягодку и, сунув в рот, раздвинул кусты. Ему прямо в лицо ударило вонючее дыхание. В полуметре от него с другой стороны малинника находился медведь и довольно урча поедал малину. Антон на секунду остолбенел, а затем отскочил назад. Медведь тоже увидел человека и ветка, отпущенная человеком, хлестанула животное по морде. Перестав урчать, медведь поднялся во весь свой рост. Он оказался на два локтя выше Антона и, получив обидный удар, решил проучить наглеца.
Бросок медведя через кусты был стремительным. Антон выронил рогатину, с неимоверной быстротой выхватил молот и встретил медведя ударом в лоб. Животное издало последний затухающий рык и рухнуло на кусты. Голова медведя превратилась в кровавое месиво. Антон стоял с молотом, готовый повторить свой удар. Он только пару секунд спустя вытер моментально вспотевший лоб. Такого огромного медведя в своей жизни он еще не видел. Он вообще видел медведей лишь в кино и в цирке.
Сзади раздался плачущий голос Флапия.
— Да что же это такое, милорд! Второй медведь за один день и второго вы убиваете своим паршивым молотом.
— Флапий ты что, смеешься? Ты видел этого зверя! Это саблезубый мамонт. Он мою голову может положить в пасть и откусить. Как я могу его убить рогатиной? — голос Антона сорвался на высокой писклявой ноте и он откашлялся. — Кхм... Кхм
— Да я вам уже сотню раз рассказывал, милорд, — почти плача причитал Флапий. — Мы же тренировались. Упирайте рогатину в землю. Пригнитесь и направьте острие в сторону медведя, он сам на нее напорется... Медведь перед нападением поднимается на задние лапы чтобы напугать врага…
— Я и испугался, — оправдывался Антон. — А этот... Он несся на меня на всех четырех. Как я его остановил бы рогатиной? И вообще мне удобнее молотом. Раз и готово.
Из кустов вышли разведчики. Ермидан, смеясь, оглядел медведя.
— Вам, милорд, бояться медведей нечего. Вы сами как медведь. Могли бы просто оглушить его и прирезать ножом…
Антон косо посмотрел на разведчика, но промолчал. Он молотом завалил второго медведя. Первого зверя намного меньше этого, разведчики выгнали на него утром. Наверное тот был еще медвежонок, но и он показался Антону невероятно большим. Он примерился, принять медведя на рогатину. Но в последний момент выхватил молот, которому доверял больше, и убил мишку с одного удара. Флапий не мог придти в себя от такого кощунства и минуту пялился на бездыханное тело. Затем стал трясти руками и ругаться. Он даже притоптывал ногами, что больше походило на ритуальные пляски с песнями.
Антон чувствовал себя виноватым, но ничего поделать с собой не мог. Он страшно испугался медведя и сделал все на рефлексах. Молот сам, как по мановению волшебной палочки, оказался в его руках, а дальше удар и голова медведя всмятку... Мокрая спина и облегченный выдох:
— Уф! Пронесло.
В лес они ушли вчера к вечеру и заночевали в пещере, в которой раньше жил некромант…
Некромант... Антон хорошо помнил как они пошли выгонять старого Моруса.
Их было трое.
После возвращения с гор он прождал три дня. Зарядил амулеты в виде крестов, изготовленные Торвалом. Раздал приближенным и, решив, что для охоты на темного злодея достаточно его, Сильтака и Франси, отправился в лес.
До леса доехали на лошадях. Передав лошадей разведчикам и приказав им ждать на этом месте, углубились в Темную чащу.
Франси вела уверенно и шла первой. За ней шел Сильтак, как специалист по некромантам. Последним, глазея по сторонам, шел Антон. В какой-то момент он почувствовал как мороз пробежал по спине. Выхватив молот, он резко обернулся и встретился взглядом с мумией. Та стояла в двух шагах за его спиной. Уродливая и омерзительная. Темно-серая кожа обтягивала кости. Редкие пучки волос торчали на голове. Из больших запавших глазниц полыхнуло зеленым огнем и тварь, вытянув тонкие узловатые руки, бросилась на него. Ее он встретил ударом молота. Удар был сильный. Он остановил тварь и та упала на зад. Что Антона удивило, череп удар выдержал, но от молота вышла волна света и этот свет словно огонь пожрал плоть существа. Мумия вспыхнула на мгновение ярким огнем и погасла. Вместе с огнем погас и зеленый свет в глазах мумии.
На шум обернулась Франси. Увидела поверженную тварь и подошла.
— Этот Гразис, первый ученик Моруса, — сообщила она. — Уже упырем стал. Упыри питаются тем, что выпивают кровь жертвы и поглощают ее душу. Чем больше душ, тем больше силы. Если вы не знаете, милорд, но душа человека и любого существа находится в крови.
Антон с интересом и отвращением разглядывал упыря. Кожа темно-серая, обтянула почерневшие кости, которые вылезали там где плоть порвалась и висела лоскутами. Длинные, тонкие, в узлах костяных наростов руки, которые могли задушить быка. Круглый лоб, который не пробил молот…. Безгубый рот с черными зубами завершал портрет ожившего мертвеца.
— Упыря простым оружием не убить, — тихо произнесла Франси. — Лишь оружие света способно его убить и вытянуть душу из мертвой оболочки. Простите, я его не почувствовала…
Антон отошел на шаг от убитого упыря.
— Сильтак, ты упырей убивал? — спросил он.
— Нет, милорд, лишь колдунов…
— Ясно. Дальше идем осторожно. Кто знает сколько таких тварей тут может быть.
— Осталось две, — вновь тихо произнесла Франси. — Они нас ждут у пещеры. Морус уже знает о нас.
— Может ты знаешь, чего от него и таких тварей ждать? — спросил Антон.
— Там не упыри. Просто зомби. Слуги. А Морус… сильный колдун. Он может вызвать тварей из преисподней… но я не знаю каких…
— Разберемся, — внешне спокойно ответил Антон, хотя в душе у него была тревога. Ему, жителю Земли, где такие монстры встречались лишь в сказках и играх на компьютере, было жутко. Одно дело проиграть компьютерному персонажу и переиграть этот момент, другое дело, быть съеденным такой тварью, которую он только что убил. Здесь жизнь давалась только раз и надо ее было прожить так, чтобы не было мучительно больно от того, что ты попался как дурак. И тебя заживо жуют...
«Что за мир! Что за мир!» — мысленно сокрушался Антон. Личинки, головастики паразиты, живые мертвецы… Что еще преподнесет ему этот мир?
Уже в который раз он недобрым словом помянул чокнутого изобретателя с его экспериментами.…
Недалеко от пещеры на них напали. Но Франси была наготове. Как только две тени выскочили из кустов, она подняла руку и что-то проговорила. Два существа, которые были когда-то женщинами, застыли. Антон разглядывал костлявые обнаженные фигуры, в которых не осталось ничего женственного. Безволосые головы, запавшие щеки и рты, полные гнилых зубов. Кожа висела на них так, словно ее натянули на кости меньшего размера, а в глазах стоял вечный голод.
— Бейте, милорд! — прошептала, Франси, — я не смогу их долго удерживать.
Антон подскочил к первому зомби и ударил по голове. Свет вновь на пару секунд озарил лес и две фигуры, замершие в нелепых позах, объятые пламенем, упали под ноги Франси. Огонь быстро спал и рядом с кустами валялись две обожженные мумии. Фигура Франси окуталась серым туманом, через который свет не проник. Она прижала руку к груди, где висел под одеждой крест и с благодарностью посмотрела на Антона. Он понял ее взгляд и ободряюще улыбнулся.
Франси переступила упавших мертвецов и скрылась за кустами можжевельника. Сильтак прошмыгнул следом и за ними, поспешно, с трудом оторвав взгляд от чудовищ, последовал Антон.
Он попал в хорошо освещенную пещеру. У входа топтались Франси и Сильтак. По стенам, закрепленные в подсвечниках, горело множество сечей.
— Тут всегда так светло? — шепотом спросил Антон.
— Нет, — также шепотом ответила женщина. Она была встревожена. — Не знаю зачем Морус зажег столько свечей,но ничего хорошего в этом не вижу.
— Идемте посмотрим, что он приготовил, проговорил Сильтак.
— Только это... поосторожней, — вставил свое слово Антон. Его пробирал озноб и мурашки бегали по телу
Трое охотников на некроманта осторожно двинулись вглубь пещеры. Они шли почти прижавшись друг к другу. Пещера освещалась по всей своей длине и вскоре они обнаружили некроманта, сидящего за столом. Он положил локти на стол и руками подпирал голову. Сидел старик боком к гостям. Маленький, седой, совсем нестрашный старичок, одетый в длиннополую рубаху непонятного цвета.
Они остановились и, не подходя, стали совещаться.
— Он что умер? — спросил Антон.
Сильтак внимательно изучил стол и произнес:
— Нет, он не умер. Он свою душу спустил в преисподнюю и от туда кого-то призвал. Я чувствую присутствие чужого, но не вижу.
— Ты не говорил что можешь чувствовать потусторонние сущности, укоризненно прошептал Антон.
— А я не знаю какие это сущности. Я душу старика вижу внизу под полом пещеры, — также шепотом ответил Сильтак.
Оба с вопросом посмотрели на Франси.
Франси беспомощно пожала плечами.
— Я не понимаю, что происходит милорд. — произнесла она, не отрывая взгляда от старого колдуна.
— Ты уверен, что он кого-то вызвал? — переспросил Антон. — Старик выглядит мертвым.
— Я вижу в нем живую искру, — прошептал Сильтак. — Близко подходить опасно.
Антона от этих слов обдало морозом. Он подумал, что хорошо бы заглянуть в ту комнату, где он прятался от колдовства Матери ночи, и тут же очутился в той же комнате, в которую попадал ранее. Успокоившись, выглянул за дверь. А там, не подходя ближе, летали две кляксы. Они меняли формы, оставаясь непроницаемо черными и протягивали к нему свои жгутики. От этих клякс веяло опасностью. Но он откуда-то знал, что надо делать. Антон размахнулся и запустил в них свой молот. Молот ударился в невидимую преграду. Та со звоном разбитого стекла лопнула. Как и ожидалось, вспыхнул свет. Он озарил пространство и высветил дыру в полу. Оттуда полезла прозрачная фигура Моруса. Он силился вылезти, но ему что-то мешало. И тут кляксы налетели на него, ухватили за руки и потянули вниз. Антон лишь успел разглядеть как исказилось в неописуемом страхе лицо старика, но оно тут же пропало в дыре. Затем дыра быстро исчезла и исчез Морус вместе с кляксами.
Антон открыл глаза.
Молота в руках не было. Он валялся на полу пещеры рядом с лежащим телом колдуна.
— Вы его убили молотом, милорд, — проговорила Франси. — Я прямо испугалась вначале. Вы как-то странно мелькнули и вроде исчезли... а потом из пустоты вылетел ваш молот и ударил Моруса по плечу. Он заорал, замахал руками и… замолк. Я вижу, что он мертв.
К колдуну подошел Сильтак и перевернул тело ногой.
— Мертв, — согласно кивнул он. — Его душу утащили в преисподнюю. Некромант сам себя перехитрил. Хотел заманить нас и там оставить. Еще свечи везде зажег… Что с телом делать будем? Может на нем посмертное проклятие?
— Свет все проклятия разрушил, — отозвалась Франси. Теперь чаща не будет запретной для людей.
Антон прошел вперед и сел на место умершего хозяина пещеры. Повертел головой, рассматривая обстановку.
— Хорошее место для охотников. — произнес он. Можно безопасно переночевать и трофеи спрятать. Тут надо прибраться. Дай, Франси, команду селянам, пусть наведут порядок. Пещерой разрешаю пользоваться всем, но чтобы ничего не ломали, не срали по углам и не мусорили…
— Милорд? — от мыслей о некроманте Антона отвлек возглас Ермидана. — Сегодня еще будем охотится на медведей?
Антон поглядел на тушу мишки и, вздохнув, ответил:
— Нет. Я вообще не понимаю зачем нужно убивать медведей. Мясо медведей мы не едим. Шкуры отдаем горцам… Жалко мишек. В чем они виноваты?..
— Это потому, милорд, что вы бьете их в лоб своим ужасным молотком, — вклинился резкий возмущенный голос Флапия. — А так это было бы украшением вышей спальни. Любому уважающему себя сквайру нужно иметь охотничьи трофеи.
— Да зачем они нужны?!
— Как это зачем? Как зачем?! — возмущение в голосе Флапия переливалось через край и готово было затопить вселенную вместе с Антоном. — Затем, чтобы хвастаться! Ваш батюшка, хорошего ему посмертия, не любил охотится. Вы не любите. Это… это попрание всех правил рыцарского кодекса. А если все будут попирать его, то что будет?…
— И что будет? — усмехнулся Антон.
— Будет нарушен вселенский порядок, вот что будет.
— Это какой еще порядок?
— А такой. Каждый должен заниматься своим делом. Крестьянин работать, купец торговать, охотник охотится. А сэр должен или воевать или добывать трофеи на охоте, чтобы похвалиться. А то за что его уважать будут? Не за что! Вот.
— Это что же получается? По твоим словам, Флапий, сэрам больше нечем похвалиться, как рассказывать сколько он медведей убил и сколько врагов зарубил?
— А что еще ему делать? За него работают, его кормят, поят, одевают… Для рыцаря главное это совершать подвиги. А где их можно совершить? На войне и на охоте. Чтоб все значит видели удаль и воинское умение. Чтоб, значит, понимали не зря этот сэр на свет родился. Он настоящий Благородный человек. Слово «благородный» старый слуга выделил голосом.
— Это по твоему и есть благородство? — скривился Антон.
— Да! — твердо ответил непреклонный Флапий..
— Да уж, — только это и смог произнести Антон.
В глубине души он понимал, что Флапий по-своему прав. Такой здесь мир со своими правилами. Благородный человек не должен опускаться до занятия трудом. Он должен быть выше этого, но что ему тогда остается делать? Жрать, пить, девок крестьянских портить, а славу добывать на войне или охоте. Ну и хвалиться трофеями. По ним судят о благородстве сэра.
«Придется соответствовать», — смиряясь, мысленно согласился он со словами слуги. Но просто убивать медведей не хотел, поэтому в запальчивости выпалил:
— Значит так! Я двух мишек завалил, завалил. Никто не может меня упрекнуть, что я не был на охоте. Ермидан! — обратился он к разведчику, — тебе задание, добудь двух медведей. Чтобы у меня были трофеи с целыми головами.
— Да как же так! — воскликнул пораженный Флапий. — Это же… Это же…
— Да что ты заладил, это же, это же. — раздраженно перебил его Антон. — Я убил медведей своими руками или нет?
— Убили, милорд, но неправильно убили.
— Тьфу на тебя, пиявка болотная, вот присосалась, — в сердцах проговорил Антон. — Завтра будем еще охотится. Добуду я тебе медведя с помощью рогатины.
Он хмуро развернулся и зашагал к пещере. Его догнал Ермидан.
— Милорд, так медведя добывать или нет? — спросил он.
— Не надо, Ермидан. Тут видишь какое дело, — Антон зыркнул на довольного Флапия и едко произнес, — его надо добыть благородным способом.
— Тогда у меня к вам просьба.
— Да, Говори.
— Мы тут с братьями девок присмотрели, жениться хотим…
— Хотите. Женитесь. Совет вам да любовь.
— Не все так просто, милорд. Это девки горцев.
— Горцев? И что, они не хотят?
— Хотят. Но Боудика выставила условия, за каждую девку мы должны привести в племя по мужику. А где их взять? Только на рынке рабов. Купите нам рабов, а мы отработаем.
Антон остановился.
— Ага. Значит эта ушлая баба хочет выкуп за девок. Хм. С чего бы это? Я знаю, что тут принято давать приданное за девками. У них что, по-другому?
— Нет. Так же, но у них нехватка мужиков. Вот она девок и продает. А девки, ух! Огонь! За такую и двух мужиков не жалко.
— Не жалко, говоришь… А давай навестим Боудику, посмотрим, что покупаем. Скажи братьям, чтобы медведя положили на волокуши. преподнесем ей подарок.
Через два часа они прибыли в деревню горцев. Те уже нарыли землянки вдоль реки. Установили легкие постройки из жердей и ивовых прутьев. Из камней сложили очаги. Обживались, короче.
Боудика их встретила с нескрываемой радостью. Медведя тут же забрали воины, а их усадили на шкуры горного барса в жилище вождя. Из тех же жердей и прутьев. Стены только были обмазаны глиной и побелены внутри. Антон огляделся и подумал:
«Да, зимой тут будет холодновато».
— Будь здрава, Боудика, — поприветствовал женщину Антон. — Как обустраиваетесь? Есть ли в чем нужда?
— И ты будь здоров, сэр Молот.
— Кто? — Антон удивленно вздернул брови..
— А ты не знаешь свое прозвище? — засмеялась она. — Из-за твоего молота, что ты таскаешь везде с собой, тебя твои подданные прозвали Молотом.
— Хм… Молотом, значит, — Антон посмотрел на сидящего, бесстрастного Ермидана. — Тот делал вид, что это его не касается. — Ну Молот, значит Молот, — не стал спорить Антон. — Как у тебя дела?
— Вот, обживемся. Благодарю за дары. Крупа и мука нам очень помогли. Да и места тут хорошие. Зверя много. Лес, да и река рядом. К зиме нароем землянки и будем рубить лес для домов. По весне начнем строиться.
— Хорошо... Тут такое дело. Мои парни присмотрели твоих девок…
Боудика с ухмылкой посмотрела на Ермидана.
— Наслышана. А ты что, сватаешь их?
— Сватать, не сватаю, но интересуюсь. Ты же девок как бы продаешь… Пришел на товар посмотреть.
Женщина нахмурилась.
— Я не торгую своими людьми...
— А как же твое условие привести мужиков?
— А я их меняю. — Боудика прямо посмотрела в глаза Антона. — Нам надо подниматься.
— Понимаю. Ну, зови девок. Посмотреть хочу на что меняю. Тебе, кстати, каких мужчин надо, воинов, ремесленников?…
— Воины не нужны. Мы под твоей защитой. Скоро свои подрастут. Ремесленников приведи, тех кто по дереву работает, дома может ставить, мебель мастерить. Гончар нужен. Кузнец.
— Приведу, а что ты дашь за девками? Какое приданное?
— Будет приданное. Золото дам. Она нагнулась и достала из под шкуры кожаный мешочек. И кинула его на колени Антону. Тот недоверчиво его открыл и высыпал на руку золотистый песок с небольшими зернами.
— За каждую деву дам по такому мешку. — произнесла Боудика.
У Антона вспыхнули глаза.
— Идет, — согласился он. — Если тебе нужно больше мужчин, то за каждый такой мешочек я приведу тебе двоих.
— Мне нужны брони как у твоих воинов, — вступила в торг Боудика, — за комплект по мешку. Мужиков я обменяю на баб… Они здесь, я вижу, в цене, — сказала это и рассмеялась. — Знала бы это. Давно сюда пришла бы, — и кокетливо посмотрела на Антона. Тот сделал вид, что не понял ее намека.
— Значит тебе нужен плотник, столяр, гончар и кузнец? — уточнил он.
— Милорд, — встрепенулся Ермидан, — мои друзья, их двое тоже хотят служить вам. Им тоже нужны девушки из этого племени… только где мы будем жить? Наверху слишком далеко…
— Я прикажу низинным поставить пять домов у лесопилки для вас. Лес есть и высушен. Для лесосплава его достаточно нарубили…
— Ты погонишь рекой лес? — неожиданно спросила Боудика.
— Да, погоню. По осени в степь. А что?
— Мы занимались лесосплавом, можем пригодиться и тебе, расплатишься тем же лесом, часть будет наша.
— Вот как? Я подумаю. Кто погонит, бабы?
— Бабы тоже могут, но погонят старики и юноши. Они опытные в этом деле.
— Хорошо. Договорились, десятая часть леса ваша. Как обратно они добираться будут?
— А ты как будешь? — спросила в ответ Боудика.
— Обратно мы будем добираться на возах и конными. Купим у степняков соль.
— Тогда мои погонят ваши возы. Вместе и вернетесь. Сколько думаешь гнать плотов?
— Три. Один нагрузим досками.
— Значит нужно девять человек, по три на плот. Один рулит, два подруливают. Годится…
В жилище вошли одна за другой три перемазанные в глине красавицы.
— Знакомься, — усмехнулась Боудика.
— Это Утренняя заря, — она показала на крепкую девицу с насмешливым взглядом. Та подбоченилась и выставила на обозрение крутые бедра.
— Это Утренний туман, — она показал на вторую девушку с большой грудью, которую обтягивала кожаная блузка-безрукавка.
— Это Вечерний закат. — Третья девушка была смугла и ее глаза были слегка раскосые.
«Метиска», — догадался Антон.
Все девушки были красивы, это не отнять. В глазах горел огонь. Это не забитые крестьянки, сгорбленные тяжелым трудом с детства, и Антон понимал выбор своих разведчиков.
— Хороши, — усмехнулся он. Чем ввел в краску девушек. — Замуж за моих воев пойдете?
Вечерний закат посмотрела на Ермидана и ответила за всех:
— Пойдем.
Антон посмотрел на Боудику.
— Не пойму только зачем тебе плотники? — сказал он. Мои крестьяне поставят тебе дома уже к зиме. Просушенный лес есть. Плати золотом и делов-то никаких. Четыре мешка золота за один дом.
— Это хорошо. Но плотник нужен свой. За дома спасибо. Золота нам хватит.
Антон повеселел, не зря в гости сходил.
— Тогда так и сделаем, — произнес он. — Пришлю мастеров, ты покажешь, где дома ставить. Лес сами будете возить… Если все порешали, давай десять мешочков, тебе привезут десять комплектов брони. Для начала хватит?
— Вполне.
Девушки ушли. Женщина туманным взглядом посмотрела на Антона и произнесла немного охрипшим голосом.
— Странный ты сквайр, сэр Молот. Но когда смотрю на тебя сердце колотится сильнее. Уходи… Не тревожь его. Она вскочила и выбежала, но вскоре вернулась с шкатулкой из бересты. Протянула Антону. — Там десять мешков, — произнесла она, не глядя на него.
Вечером, сидя в кресле некроманта и вытянув ноги у очага, Антон вспоминал Боудику и вполуха слушал поучения Флапия. Старый слуга не мог успокоиться и, разделывая зайца, бурчал:
— Вам нужно уметь не только правильно убивать живность на охоте, но и правильно разделывать ее…
— И это тоже я должен делать? — с тоской в голосе спросил Антон. Он как-то не горел желанием сдирать шкуры с бедных зверюшек.
— Ну, а кто? — надрезая острым ножом шкурку на лапах, в ответ спросил Флапий. — Вы или ваш оруженосец…
— Так я отдам эту честь оруженосцу, — обрадовался Антон. — Тебя возьму к барону... или нет, лучше Ермидана. Он моложе и смышленее.
— Вы, милорд, все легких путей ищите. Все стараетесь схитрить. — Флапий стал подрезать шкурку и тянуть с тушки зайца. А как же воля и сила характера, они, милорд, в трудностях закаляются. А ежели все легко дается, то как вы закалитесь? Никак.
— Флапий, да я у себя дома даже курицы не зарезал, ни одно животное не убил, и на охоте ни разу не был. Да и нельзя у нас медведей убивать…
Старик замер с занесенным ножом и затем медленно опустил его. Жалеючи посмотрел на Антона, как смотрят на калеку и покачал головой.
— Вот оно воспитание греков. Их ученость только во вред человеку, — сокрушаясь, проговорил он. — Вот возьмите нашего Аристофана. С виду человек как человек, и выпить горазд. Компанию поддержит. А как выпьет, так из него ученость так и прет. И все одна глупость ученая. Говорит, что мир, где мы живем, это круглая планета, а того не понимает, что мы простые люди видим больше, чем говорим. Вот ежели, к примеру, земля была бы круглой, мы это видели бы и когда сверху шара дошли до его низу, то ходили бы вниз головой и упали бы. А мы не падаем и вниз головой не ходим.. И знаете, что он на это отвечает? — спросил Флапий.
— Что?
— Что есть сила притяжения, которая притягивает всех к земле. Ну не смешно ли?
— А что смешного?
— А то, милорд, что птицы вон летают и на землю не падают. Это ж всем известно. Так что, милорд, от учености одно горе. Вот и вы ни к чему не приспособлены… А все греки, забери их преисподняя…
Флапий стал остервенело рубить тушку зайца на части и, приговаривая, продолжил нравоучения:
— Бросили бы вы читать свои книжки, милорд, и прочитали бы кодекс рыцаря. Оно для вас самое то. Других книг благородному человеку читать не нужно... Были бы вы поумнее, так и не стали бы отказываться от озарения. В почете были бы и при власти, как ваш батюшка. Но тот умишком тронулся к старости, а вы … — Он замолчал и сердито сопя, стал бросить мясо в котел. Антон не знал что ответить старому ворчуну. Сказать ему, что он несет несусветную чушь, так споря с глупцом, ему уподобиться. Промолчать тоже не выход. Флапий позволил себе его оскорбить. В то же время ему было жалко простодушного старика.
— Флапий, ты понимаешь, что сейчас меня оскорбил? — спросил тихим голосом Антон.
— Я?! Когда? И в мыслях не было, милорд!
Антон задумался. Помолчал и предложил.
— Давай сделаем так, Флапий. Ты не будешь судить обо мне и моих способностях… иначе за твой язык, я вынужден буду тебя наказать, а мне Франси жалко. Как она будет с тобой общаться если я его отрежу?
Старик побледнел и взгляд его заметался.
— Молчи, Флапий, — оборвал его не начавшуюся речь Антон. — Молчи. Ты уже наговорил себе на смертную казнь.
Антон все больше вживался в роль всемогущего феодала. Его права были неограниченны, а обязанности всего две, защищать свой феод и барону по весне привозить выход, двадцать империалов серебром или золотом. Безграничная власть могла его испортить и он боялся поддаться гневу. Но и сдерживать себя становилось все труднее и труднее.
Старый, недалекий Флапий говорил не со зла. А так, как видел мир и видел его, Антона. Мерил мерилом местного рыцарства и был твердо уверен, что это и есть должный порядок. Один властвует, другой служит… И по праву учителя делал внушение своему господину как ученику. Только не сдерживался и, считая себя вполне умным, нес несусветную околесицу, перемешивая ее с правилами рыцарства.
Старик замолчал и весь вечер ходил надутый как китайскиймандарин.
Антон тоже не лез с разговорами. Умылся в ручье, что тек рядом с пещерой, помыл ноги и завалился спать, завернувшись в медвежью шкуру.
Ночью его кто-то обнял и прижался телом. Антон проснулся и, думая что это старый слуга улегся рядом, спросонья чуть не закричал:
«Флапий! Ты в своем уме?!» — но слова застряли, не прозвучав. На его рот легла легкая ладошка. Ему в глаза смотрели сияющие смехом глаза Боудики. Ее голая грудь упиралась в его грудь, а руки по-хозяйски тискали мужское достоинство.
Антон вытаращился и глупо спросил:
— Ты что тут... Ох… Делаешь?.. Ох.
Но женщина накрыла его губы своими губами и он ощутил сладость от этих прикосновений. Ум его еще сопротивлялся желанию, но тело сдалось. Боудика оторвалась от его губ и нырнула вниз. После этого сдался и ум. Антон отдался чувственным наслаждениям и, словно барс, терзал свою добычу почти до самого рассвета.
Боудика исчезла с темнотой. А Антон, огорошенный и ошеломленный тем, что с ними произошло, лежал и пытался, собраться мыслями. Это удавалось ему с трудом. Уходя вождь горцев прошептала:
— Ни о чем не беспокойся… Я больше не приду. Моего мужа, раненного, завтра принесут в поселок. — Поцеловала на прощание и бесшумно растворилась в темноте. А Антон лежал усталый и опустошенный, не зная, что ему и думать. Не придумав ничего, он задремал. Разбудил его Флапий.
— Вставайте, милорд. Хватит бока отлеживать, — проворчал он, словно и не было вчерашнего разговора.
— Ты тут никого не видел? — потягиваясь, спросил Антон.
— Да кого тут увидишь? Ермидана еще нет, а крестьяне до сих пор боятся сюда приходить. Темные людишки, милорд. Вставайте, завтрак уже готов.
«Пришла незаметно, — подумал Антон. — была нежна… любвеобильна... ммм, а могла и прирезать. Без охраны никуда нельзя соваться!»
К завтраку подоспел Ермидан. Старый Флапий наложил каши и ему. Разведчик сел и стал уплетать кашу за обе щеки.
— Медведя нашли, милорд, — жуя сообщил он. — Не такой большой как второй и тут недалеко. Видимо шатун. Пришел на чужую территорию, все ходил метки нюхал, да старался повыше когтями деревья метить. Мы его сюда поближе заманили в тот же малинник. Сидит жрет, паршивец…
— Так чего ты расселся, раззява, — всполошился Флапий. — Сидишь лопаешь, а медведь уйти может…
— Не уйдет. Малины тут много, а соперников нет, — отмахнулся Ермидан. Затем как-то странно посмотрел на Антона и как бы невзначай произнес: — Если, конечно, Боудику не испугается. Проходила тут ночью…
— Горская госпожа? — переспросил Флапий.
— Да. К вам не заглядывала?
Антон ответить не успел. Он облегченно выдохнул, когда Флапий совершенно невозмутимо произнес:
— Нет, не было ее. Коли пришла бы, мимо меня не прошла бы. Мимо меня мышь не проскользнет.
«Да уж», — подумал Антон и пожал плечами.
— Может охотилась тут? — сделал он предположение.
— Конечно. Голая. — согласился Ермидан.
— Голая? — Переспросил Флапий.
— Ну да, голая, — кивнул разведчик.
— Так это она верно к шабашу готовилась, — сделал предположение Флапий. — Скоро полнолуние и ведьмы со всей округи собираются в этих местах на шабаш. Вот же беда... еще одну ведьму к нам занесла нечистая сила…
— А кто еще у нас ведьма? — Спросил Антон.
— Вестимо кто, Фрррр…. — Фыркнул старик и примолк. — Да мало ли кто, — поправился он. — Любая баба к старости становится ведьмой. Это я вам точно говорю. В молодости ходит, что лебедушка плывет. Бедрами крутыми качает. Красой своей небо затмевает. А к старости становится толстой, злой ведьмой… Да еще и без зубов.
Антон рассмеялся.
— Слышал, Ермидан, что тебя ждет в старости?
Разведчик усмехнулся:
— Всяко бывает. Идем, что ли?
— Идем. Идем, — отозвался Флапий. Сурово посмотрел на Антона, который потянулся к молоту.
— А вдруг украдут? — оправдываясь, сделал Антон несмелое предположение.
— Некому тут красть, — безапелляционно заявил Флапий и сунул Антону в руки толстую рогатину. Антон горестно вздохнул и принял ее.
Медведь обнаружился в малиннике. Не обращая внимания на человека лопал ягоды. Сидя на толстом заду, пригибал ветви к себе и объедал губами, вытягивая их в трубочку. Его морда выражала добродушие и можно было на ней «прочитать» приглашение. «Садись, ешь. Тут всем хватит». Антон отпустил ветку и хлестнул медведя по морде. Тот удивленно посмотрел на него и ухватил следующую ветку. Неожиданно Антону стало стыдно. Вот сидит себе косолапый, никого не трогает, а его нужно убить. Как-то это несправедливо… Он сорвал ягодку, закинул в рот и поплелся прочь.
— Не могу, — честно признался он Флапию.
— Почему? Страшно?
— Нет, он сидит есть малину, такой добрый…
— Кто добрый? — не понял Флапий.
— Медведь добрый. Я его по морде веткой хлестанул, а он лишь отмахнулся и продолжает есть. Понимаешь, Флапий, рука не поднимается. Ну в чем этот косолапый виноват, что мне его надо убить?
У старика опустились руки. Он посмотрел на Антона как на убогого, но промолчал. Зато Ермидан ответил:
— Медведь недобрый, он сытый и не чувствует себя хозяином этих мест. Через седмицу другую придем сюда и он покажет кто тут хозяин. Может пока на оленей да кабанов поохотимся?…
— Нет, надоело, — ответил Антон. — Соберем вещи и вернемся в замок.
В замок вернулись к полудню. Антон слез с коня, отдал его стражнику и направился к бочке с водой. Хотел смыть пот и накопившуюся усталость. Разделся у конюшни, несколько раз с головой нырнул и когда вылез, его обняли мягкие теплые руки и укрыли простыней. Антон обернулся и увидел раскрасневшееся лицо Рады. Он руками притянул ее к себе и ухватил за полную грудь.
— Вечером жду у себя, — улыбнулся он и шлепнул ее по заду. Былого отвращения к женщине он больше не испытывал. Видимо Боудика его «исцелила».
В трапезной он увидел Ксилу. Женщина была умыта, переодета и выглядела на двадцать лет моложе. Волосы заплетены в косу и красиво уложены на голове открылась длинная шея и лишь худоба немного портила впечатление. Ксила встала со стула и расправив платье, присела в поклоне. На ней было платье из тюка, что купили у скупщика, темно зеленное, подчеркивающее ее происхождение. Франси знала что делала. Антон остался доволен.
— Привет, Ксила. Ты одна приехала? — спросил он, проходя в трапезную.
— Добрый день, милорд. Нет. Мужчин Франси отправила в горную деревню, а меня оставила тут.
— Правильно сделала. Хорошо выглядишь, прямо настоящая благородная дама. Впрочем, ей ты и являешься. Скоро у меня будет свой двор благородных господ, — засмеялся он. — Какие новости? Что слышала?
— Кое-что слышала, милорд…
— Для тебя я сэр Антей. Говори… Сначала сядь. — Антон уселся и, сложив руки в замок на столе, внимательно посмотрел на женщину. Ксила уговаривать себя не стала, села, продолжила разговор:
— Рассветные покинули свою обитель. Что-то у них там произошло. Ее охраняют пятеро наемников. Старых наемников они прогнали, посчитали, что вы подкупили их и выкрали Франси и шера. Наемники поклялись вам отомстить. Наемников привезли новых, из империи. Каких-то варягов. Здоровые такие с бородами и дикие. Сопровождают рассветных.
— А куда они ушли из обители? — спросил Антон. Он понимал почему те покинули свою городскую обитель Им мешал проявлять магию освященный крест, спрятанный в пещерах.
— Сняли поместье Рухов в трех льгах от города.
— Понятно. Значит они все-таки связали это дело со мной.
— Да, сэр.
— Ну и ладно, — улыбнулся Антон. — Обживайся, осваивайся, помогай Франси. Все веселее будет. Хватит тебе по помойкам бродить.
— Я так жить не смогу, сэр, — грустно ответила Ксила. — Рассветные погубили мою жизнь и мщение горит у меня внутри, и сжигает. Я буду там, где смогу им портить жизнь. Буду ездить по их местам расположения и выяснять их планы. А вы будете знать, что они задумали.
Антон скептически хмыкнул:
— Хм... Задумка конечно интересная, но как ты сможешь прознать про их планы? Они что, с тобой делиться ими будут?
— Есть много способов, сэр, и не о всех их можно рассказывать. Просто поверьте мне. Дайте мне воз и спутника, я поеду в их главную цитадель в этом герцогстве.
Антон на минуту задумался. Конечно, оставлять без внимания такого врага как служители Рассвета, а рассветные стали для него именно врагами, не следует, но и поверить женщине было трудно. Хотя... с другой стороны, что он теряет? Хочет заниматься шпионажем пусть пробует.
— Хорошо, Ксила, пусть будет по-твоему. Я дам тебе в спутники одного из разведчиков. Когда хочешь отправляться.
— Завтра.
— Хм, — вновь хмыкнул Антон. Он не ожидал от нее такой поспешности. — Кем будешь представляться?
— Торговкой. Вы стали добывать медь, вот и буду искать ей сбыт. А лучше наладить производство оберегов как закатных так и рассветных. Служители этих культов сами их осветят…
— Оберегов? — повторил Антон. — Хорошо, я подумаю.
В трапезной они были втроем. Он, Ксила и Франси. От жены Флапия у него секретов не было, но слугам он, мягко говоря, не доверял.
— Все вопросы по твоей деятельности, — строго проговорил он, — нужно держать в тайне от всех. Обсуждать их мы будем у меня в подземелье.
— Франси, — обратился Антон к сенешалю. Подготовь комнату для дамы Ксилы на одном из верхних этажей, пока она может пожить в моей. Все о чем здесь говорили, держите в тайне… особенно от Флапия.
Старый слуга не заставил себя ждать, как только Антон произнес его имя, послышались шаркающие шаги и в трапезную вошел Флапий. С удивлением посмотрел на Ксилу и слегка поклонился.
— Это дама Ксила, мой торговый агент, — представил ее Антон.
Флапий еще раз поклонился и сел за стол.
— Как охота? — спросила его Франси. — Много медведей убили? — она сразу перевела разговор на другую тему. Флапий открыл рот, но Антон его опередил.
— Я убил двоих, но не так как нужно.
— Это как так? — Франси повернулась к столу всем телом и сложила руки на груди. Флапий странно заерзал. А Антон продолжил.
— Ну надо было убить рогатиной, а я убил молотом.
Франси прищурилась, подозрительно посмотрела на присмиревшего мужа и спросила.
— Это кто вам такое сказал, милорд?
— Да твой муж и сказал.
— Милорд, медведя на охоте убивают так как могут. Травят собаками, загоняют в ловчие ямы, и всегда вместе охотятся несколько благородных господ. А вы, значит, были один?
— Ну да, один. — Антон посмотрел на прячущего глаза старика и начал что-то подозревать.
— Флапий? — спросил он — Так ты мне все врал?
— Я не врал, милорд, я хотел, чтобы вам было чем хвастаться. Вы могли бы рассказать барону и всем благородным господам, что охотились один... Я заботился о вашей….
— Флапий, дурень ты старый! — разразилась руганью Франси. — Ты рисковал жизнью нашего господина! Ты совсем из ума выжил?
Старик поднялся и бочком посеменил к выходу.
— А ну стоять! — приказала Франси и все замерли. Антона отпустило через секунду. Теплый ветерок пробежал по телу и он почувствовал свободу. Но Ксила и Флапий не в силах пошевелиться, словно остолбенели.
Антон махнул рукой.
— Оставь его, Франси, пусть уходит. Один на один с ним разберешься. — Затем, вспомнив, как его ругал старик, усмехнулся:
— Только не убивай. Нам еще на кабана охотиться и на оленя.
Антон не сердился на старика. Недалекого ума старец хотел как лучше, а получилось… Антон даже размышлять не стал как получилось, он обратился к Ксиле:
— Ты Инсгмара уже видела? — спросил он. Женщина расцвела в улыбке.
— Да. Он молодец, учится сражаться. С утра вместе с воинами бегает… С ним еще щенок смешной. Он говорит что это охотничья собака… Спасибо вам, сэр Антей, вы ему подарили вторую жизнь можно сказать…
— Не за что, Ксила. Ты мне подарила, я ему… Ну ладно, — Антон поднялся, — вы тут не скучайте, а я Торвала навещу. Кстати, Франси, все забываю спросить, рудник как, в порядке?
— Да, милорд, крепеж не прогнил. Инструменты на месте. Ваши крестьяне рады, что вернулись и староста новый лучше старого. Все хорошо.
— Ну и ладненько, — произнес Антон. — Надо бы деревню навестить, а то что я за владетель, если всех своих деревень на посещал. Я же еще и судья...
И вот еще что, с Эрзаем должен был приехать мужчина аптекарь. Мы его спасли от рассветных, его кто-нибудь видел?
— Видели, — усмехнулась Франси. — Он по горам шастает, травы собирает, говорит, что такого материала нигде не видел.
— Так он не ушел, как собирался?
— А чего ему уходить. Его в деревне пригрела вдовушка, а он зелья варит, да местным продает…
— Ты как-нибудь вызови его сюда, поговорить надо. Если он умеет варить эликсиры, то такой аптекарь нам пригодится. И непорядок, что он сам без охраны шастает, сожрут звери еще… — И, не закончив мысль, быстро вышел.
Лорд он и хозяин, и судья. Как решит, так и будет, и никто ему не указ на его землях. Быть в роли судьи ему не нравилось. Несколько раз он разбирал жалобы низинных крестьян и понял, что мало смыслит в местной жизни. Прибегал к помощи Франси. Деревни тоже не имели своих названий, а надо бы их как-то обозвать. Среди людей ходили разные названия. А надо названия узаконить.
Верхнюю деревушку нужно назвать «Медной», а ту что у замка Замковой. Просто и понятно.
«Подготовлю указ, — решил Антон. — А судьями назначу старост. Верховным судьей Франси. Надо бы собрать старост и зачитать им свой указ».
В задумчивости он подошел к кузнице. По дороге за ним увязался Патрон. Покрутился ради приличий и удрал. Антон насмешливо проводил земного пса мыслью: «Предатель», — и тут же забыл о нем.
Торвала он нашел в кузнице. Шер вместе с Эрзаем рассматривали наконечники для стрел.
— Что обсуждаете? — подойдя ближе, спросил Антон.
— Да вот наконечники у нас литые из бронзы, — неохотно ответил Эрзай. — Они конечно не плохи, но стальные лучше… вот я и говорю надо еще стальные наделать.
— А стальные наконечники стальную кирасу пробьют? — спросил Антон. Эрзай отрицательно покачал головой. Выпущенные с луков стражи нет…
— Тогда о чем речь, — спокойно пожал плечами Антон, показывая что проблема ясна. — Делаем что дешевле и из чего можно наделать больше. А больше наделать можно бронзовых.
Шер засмеялся.
— А я что тебе говорил, друг степей. Стальные ковать, нужна хорошая сталь и на это уходит много времени. Покупать их невыгодно, дорого дерут. А брать железные глупо. А медь у нас своя и олово дешево стоит. Ее из империи привозят в огромных количествах. Кроме того, я в бронзу добавляю присадки укрепляющие и бронза становится крепкая, почти как сталь, только тяжелее, но для наконечников копий и стрел это самое то что нужно.
Эрзай махнул на него рукой.
— Тебе бы побыстрей и побольше… А стальные все равно лучше. — Он положил на скамью наконечник и сердитый ушел.
— Чего это он? — спросил Торвала Антон. — Сердитый какой-то.
Шер повалился на скамью, на которой сидел и затрясся в беззвучном смехе. Так лежа и ответил:
— Жена, которую вы ему, сиятельный сэр, сосватали, не дает.
— В смысле? — переспросил Антон. — Чего не дает?
— То самое и не дает. Говорит: «я молодая, а одеваюсь как старуха». Требует шелковый платок и новые шальвары... Краску для волос и еще чего-то по мелочи. А у него денег-то нет. Я так понял он вам еще должен до самой смерти остался.
Антон сел на скамью и скинул ноги Торвала.
— А ничего смешного, Торвал. Мужику действительно стыдно перед женой. Он работает, за одним столом с лордом сидит, а денег нет. Надо ему помочь… да и тебе жену найти. Хватит грязными руками в рот лазить.
— Какую жену? — шер перестал смеяться, сел. И ошеломленно Вытаращился на Антона.
— Да любую. Тебе кто больше нравится пустынницы или имперки?
— Зачем они мне? Не надо мне жены. Мне и так хорошо. Тем более челочек. Что я с ней делать буду?
— То же, что и Эрзай… или у вас этого органа нет?
— Все у нас есть! Только не надо мне никакой жены, не хочу…
— А если шерку найдем молодую?..
— Тем более… Кто я? Да никто! И имя мне никак. Я опозориться перед шеркой не хочу.
— А если мы ее из рабства выкупим? Она тоже будет никто и никак, — ответил Антон.
— Все равно не хочу! — насупился Торвал.
— Ну не хочешь и не надо… — спокойно отозвался Антон. — Я прямо сейчас делать это не заставляю.
Торвал, было успокоившийся, после последних слов Антона, вздрогнул. Тот же махнул рукой.
— Я о другом пришел поговорить.
— Посмотри, что у меня есть, — и протянул шеру мешочек с золотом. Торвал высыпал крупицы желтого металла на широкую шершавую ладонь и удивленно пробурчал:
— Золото!.. Надо же! Откуда?
— Вождь горцев отдала десять мешочков за десять комплектов ясеневой брони.
Торвал, не скрывая удивления, покачал головой.
— Вот странный ты человек, Антей. Вроде глупости делаешь, а золото само к тебе в руки прилипает. Это ж надо, деревянные доспехи за золотой песок продал!
— Это какие я глупости делаю? — обиделся Антон.
— Ха! Какие? Да хотя бы взять те же самые деревянные доспехи. Кто прослышит, на смех поднимет. А у тебя получилось. Да еще продавать начал. Но секрет держи в тайне. На таких доспехах можно озолотиться не хуже чем на филиссе. Погонишь бревна, захвати десяток комплектов с собой, я степнякам продам. Тут продавать не надо…
— А ты со мной решил на сплав идти? — удивился Антон.
— А как же! — в свою очередь удивился Торвал. — Эрзаю там появляться нельзя, он… — шер замолк словно проглотил слова. — В общем неважно почему нельзя. А тебя охранять надо. Сильтак в замке останется, будет его оборонять. Так что, мне и ехать. Еще и Аристофана возьмем…
— Кстати, а где он пропадает? — спросил Антон. Я его почти не вижу.
— Сейчас в горной деревне, учит детвору грамоте. А обычно вместе с аптекарем по горам лазит. Нашли они, понимаешь, общий язык.
— Да, аптекарь, — проговорил Антон, — я и забыл о нем. — Антон задумчиво уставился на лежащий наконечник от стрелы. — В замке его не вижу, думал убежал.
— Да кто же от счастья своего бежит? — удивился Торвал. — Ему тут раздолье…
— А что крестьяне говорят про грека?
— Про Аристофана? — усмехнулся шер. — Недовольны они. Мешает он им. Детишки к работе приставлены, а он их забирает и счету учит.
«Оно вроде и правильно, — подумал Антон. — Детей учить грамоте полезно». Но грек делает это на свой страх и риск. А это нужно как-то узаконить и навести порядок. Детвора по весне, лету, и даже осени родителям помогает. Сорняки выпалывают, сено в стожки собирают, скот пасут, а он со своим учением лезет. Настырный. Еще прибьют невзначай, чтобы не мешал. А потом скажут что так и было. Шел, споткнулся упал и умер. Надо определить учебу по зиме. Собрать детишек в одном месте. Школу построить… «Эх! Сколько дел! Сколько дел! А когда успеть?» — вздохнул Антон.
— Ты чего так тяжело вздыхаешь? — спросил насторожившийся Торвал.
— Да вот, дел много, а все успеть не получается.
— А ты выдели главные и начни с них, — посоветовал Торвал.
— А какие главные?
— А это смотря что ты хочешь сделать? — в ответ спросил шер.
— А давай я тебе список дам, Торвал, — обрадовался Антон. — А ты выделишь главные. А то я разобраться не могу.
— Ну, давай, — неохотно согласился шер. — И, знаешь! Я тебе сюрприз приготовил. Он увидел удивление на лице Антона и от удовольствия расплылся в широкой улыбке, став похожим на бородатую луну. Встал и направился к своему сундуку. Вернулся с красиво сделанной стилизованной бронзовой скульптуркой хищного коршуна на деревянной ручке, похожей на топор и клевец.
Антон взял изделие в руки и повертел. Клюв коршуна был сделан из стали и концы сложенных вместе крыльев также заканчивались стальным острием с зубцами на лезвии. Вытянутые лапы вниз служили основанием для топорища из ясеня. Это был универсальный боевой предмет. С одной стороны клевец с другой топор, наносящий рваные раны. Антон помахал хорошо сбалансированным оружием и восхищенно произнес:
— Это просто прелесть! Это мне?
— Я хочу добавить оружия для стражников, думаю вооружить всех. Десять таких тесел я уже наделал. За основу взял наше горное тесло. В отличие от платонического тесла вместо чекана клевец для откалывания породы и топор как у настоящего топора.
— Классно! А можно я это себе возьму?
— Бери. Под твою руку и делал. Остальным полегче.
— Спасибо, Торвал. Ты настоящий друг! — восхищаясь оружием произнес Антон.
— Ты тоже, Антей, — шер сиял от счастья, словно бородатое солнышко.
