Глава 15

Рано утром следующего дня, отряд из десяти тяжело вооруженных всадников во главе с Антоном выехали из крепости. Их сопровождали Эрзай, Торвал и Ермидан. Антон этой поездкой в портовый город Овельхольм, хотел решить несколько вопросов. Купить мужчин для Боудики, одежду для жен приближенных и показать свою силу.

Флапий, хоть и был недалеким простачком, но рыцарское дело знал отменно. Это он настоял на том, чтобы стражников обучали конному бою на копьях и сам их тренировал. Отобрал самых способных и гонял их не хуже Антона.

— А чего пропадать строевым коням? — резонно спросил он и добавил:

—И вам почет, милорд. Прибыть к барону с десятком тяжеловооруженных всадников, обученных конному бою, это повод похвалиться.

Зная слабость старого слуги к тому чтобы его лорд был во всем лучше других, Антон спорить не стал и в общем-то остался от его задумки доволен. Такой отряд действительно производил сильное впечатление даже на него.

Еще Антон вспомнил придумку польских гусар, которые привязывали копье пяткой к седлу кожаными ремешками. Тогда удар копья отдавался не в руку, а в седло. И сила удара значительно возрастала.

Артем, заставил изготовить сборные копья, разделенные на две части. Тыльная часть, длиной в четыре с половиной вершины или три метра, крепилась к седлу. Вторая часть, длиной два метра или три вершины, оканчивалась длинным острием, а на другом конце была бронзовая втулка, куда вставлялась более длинная часть копья. Эти копья были длиннее принятых здесь более чем на полторы вершины и могли пронзить двух человек сразу. Съемная часть оставалась во врагах, а тыльная в руках всадника и на неё можно было быстро надеть новый наконечник, и продолжить атаку или выбросить. Флапий от такой задумки пришел в восторг. Он даже не поднял столь насущный для него вопрос как, «а по рыцарски это или нет?»

Тренировки не прошли даром. Конники научились атаковать строем и иногда попадать по мишеням — тыквам на столбах. Проблема была в строевых лошадях. Они стоили дорого и их было у Антона мало. Всего десяток. Эрзай предлагал купить степных меринов. Они не такие рослые, но выносливые и послушные. Приучены скакать в лаве. Антон был с ним согласен. Он размечтался о сотне бойцов и идею ему предложил тот же Торвал.

— Надо нанять молодых парней в порту, — предложил он.

Много свободных молодых парней с разных сторон приезжают в Овельхольм за лучшей долей. Но всем ее не хватает. Одни становятся моряками и покидают горд, другие оседают и работают грузчиками в порту, другие уходят в бандиты.

— Стоят такие парни недорого. А система обучения у тебя, Антей, неплохо налажена. Заключаешь с ними контракт на пять лет и за год подготовишь из них хороших бойцов. Я тебе прямо скажу, владетели мало занимаются обучением своих воинов. Стараются нанять уже более-менее обученных и потом не уделяют внимание воинской выучке. А у тебя как у имперцев в армии. И это хорошо. На твоих землях с твоим хозяйственным подходом можно десятки поселений создать. В горах нужно поставить крепость, для защиты от горцев. Те рано или поздно обязательно потянуться за племенем Боудики. Там расположить полусотню и полусотню здесь в замке.

Эта идея Антону понравилась. И он решил попробовать нанять первый десяток из вольных.

Чувствовал он себя прекрасно. Настроение было бодрым.

Ночью его навестила Рада. Пришла, благоухая медом и полевыми цветами, сбросила себя рубашку, оголив белое тело, и легла под простыню, прижавшись к Антону. В отличии от Боудики она была послушной, но не пылкой. Выполняла все что он хотел, но без огонька. Поэтому Антон тоже не усердствовал. Он даже не понял, получила она свою порцию удовольствия или осталась без него. Но в ее объятиях он чувствовал материнское тепло и, закончив процесс, спокойно уснул. На земле бы женщина сказала про него, что он козел. А здесь его нежно обнимали…

«В этом мире тоже есть свои преимущества»… — засыпая, подумал он...

От лениво плывущих мыслей, в такт качания коня, его отвлек крик ехавшего далеко впереди Ермидана. Он вернулся и махал руками.

— Там вои, — показал он рукой по направлению движения отряда. — Два десятка. Все в броне. Едут кучно. Опытные.

— Банер есть? — спросил Антон. — Может это баронские?

— Банера нет. Это вольные псы удачи, — ответил Ермидан.

— Значит на моих землях два десятка бойцов в полном снаряжении и едут они нам навстречу, — вслух стал рассуждать Антон. — А мы никого не приглашали и не ждали. Намерений их мы не знаем, но и знать нам не нужно. Мы в своем праве на своей земле поступить так, как нам заблагорассудиться.

— Примкнуть копья! — Скомандовал он. — Построение клином! Я на острие. Эрзай! Ермидан! На вас прикрытие с флангов. Используйте луки. Торвал, ты врубаешься в противника как только мы прорвем строй. Пошли шагом!

И выстроенный клином отряд всадников двинулся в сторону неизвестных. Антон знал, что со стороны они казались могучей силой. Кони укрытые такой же броней как и всадники, покрыты зеленой попоной. На всадниках сверху кирасы геральдическое сирко с коршуном, полузарытые шлемы и длинные копья. Это любому внушит уважение. Осталось проверить бойцов в деле.

Антон сам испытывал трепет и старался побороть волнение.

«Когда-то это должно было случится. Так пусть случиться сейчас. Чего ждать?» — успокаивал он себя. Его внешняя уверенность передалась бойцам. Это он хорошо ощутил по их настроению и отсутствию суеты. Ехали как на занятиях. И, в конце концов, стал успокаиваться сам. С шага перешли на рысь.

Всадники, ехавшие им навстречу, появились из-за невысокого, пологого холма. За ними тянулся еле заметный хвост дорожной пыли. Они тоже заметили отряд Антона и стали придерживать коней. До противника, как обозвал чужой отряд Антон, было четверть льги.

— За мной... марш! — скомандовал Антон и его отряд увеличил скорость. За двести вершин он скомандовал:

— Копья на перевес! В галоп. — И ударив пятками коня, заставил его поскакать.

Больше он не сомневался. Его захватило упоение скачки. Он видел острие своего копья и чужих всадников, которые сначала остановились, затем, суетясь, в разнобой, помчались им навстречу. Он видел их короткие копья, которыми можно колоть с руки, но не бить рыцарским ударом и злорадно усмехался. Это был уже не прежний застенчивый паренек с земли, не желающий проливать ничью кровь и предлагавший: «давайте жить дружно». Он жаждал битвы и адреналин просто бушевал в его крови. Он упирался ногами в стремена, поднимаясь и опускаясь в такт скачкам своего коня. Конь, ощутив стремление всадника к битве, все быстрее и ровнее большими скачками буквально стелился над землей. У Антона складывалось впечатление, что он еле каслся ее копытами. Он тоже безудержно рвался в битву. И другие кони, почуяв жажду битвы вожака, неслись рядом с храпом, с пеной бьющей из открытых ртов и не отставали от него. Никто уже не думал о себе, о своей безопасности. Их объединяло одно желание, поскорее добраться до врага и схлестнуться с ним. Схлестнуться не на жизнь, а насмерть. И противник дрогнул. Быстро приближающиеся, страшный в своей стремительности, молчаливый клин заставил всадников, скачущих позади первых, придержать коней и начать отворачивать. Но было уже поздно. Их строй распался и в него на всем ходу с оглушительным грохотом бронзы о сталь врезался клин всадников Антона. Он даже не заметил препятствия. На его копье напоролся могучий воин с торчащими усами и выпученными глазами, в которых Антон в последний момент увидел ужас. Копье пробило щит и легко вошло в тело. Конь воина отскочил в сторону и на пути Антона оказался стоящий боком и хлеставший коня другой воин.

Прорезав строй противника как нож прорезает масло, он выскочил за их спинами. На его копье напоролось сразу два противника и оно под действием силы тяжести пригнулось к земле. Короткий отрезок выскочил из втулки и копье в руках Антона освободилось от тяжести.

Не останавливаясь и не оглядываясь, Антон стал разворачивать строй вправо, в поле. За ним повернули остальные. Они выскочили с дороги в густую траву и по дуге зашли разбегающимся остаткам врага снова с фронта.

По спасающимся бегством стреляли из луков Эрзай и Ермидан. Торвал, словно маленькая скала, врезался в одного из зазевавшихся всадников и своим топором, больше похожим на молот, одним ударом снес его с лошади. Антон оглядел поле битвы. Враг, нахлестывая коней, разбегался по полю. На конях осталось пятеро.

— Двойками! — Громко, перекрикивая храп коней, вопли раненных и топот копыт, скомандовал Антон. — За врагом... Марш! И отряд тут же разлетелся как стая хищных птиц в погоне за добычей.

Первая удача окрылила бойцов. Придала им смелости и куража. Бывшие крестьянские дети почувствовали что они могут. Могут сражаться на равных с наемниками. Могут побеждать. И инстинкт охотника погнал их за бегущим в панике противником. Сам он придержал коня и направил его к Торвалу. Шер тоже в запале битвы озирался, ища противника. Для него битва закончилась слишком быстро и он вертелся, дергая коня за уздцы в разные стороны.

— Все, Торвал, — засмеялся Антон, — успокойся. Враг разбит и в панике бежит. Мы победили.

Он видел как Эрзай снял с лошадей троих и это было очень красиво. «Конечно, — промелькнула у него мысль, — говорить о убийстве, что оно было проделано красиво не… не совсем правильно», — но то что делал степняк, это было искусство. Эрзай стрелял из своего лука как из пулемета. В его руке было несколько стрел и он пускал их одну за другой.

Ермидан свистя преследовал одного отбившегося всадника, мчавшегося к реке.

Двое других из оставшихся в живых противников нахлестывали коней.

«Уйдут, — решил Антон. Дистанция между ними и преследователями увеличивалась. — У них кони лучше». — Осталось дождаться когда поймут это его бойцы и вернутся.

Эрзай, как самый опытный воин, проверял поверженных врагов. Он спешился и переворачивал тела. Кого-то милосердно добивал, других оттаскивал в сторону. Подхватил за волосы одного и поднял, нагнул головой к земле и потащил к Антону. Другая рука степняка прижимала к горлу воина острый окровавленный кинжал. Было видно, что это дело для него привычное.

— Вот этот жив и даже не ранен. То ли упал сбитый кем-то, то ли испугался и притворился мертвым, — радостно скалясь щербатым ртом и трепеща ноздрями коршунского носа, произнес Эрзай. Он поставил воина на колени пред Антоном.

— Говори, мразь, кто вы и зачем полезли на земли милорда! — приказал он.

Воин тихо заскулил. Антон вгляделся и понял, что под грязными разводами на лице пленника скрывался совсем молодой парень не старше шестнадцати лет.

— Говори! — дернул его за волосы Эрзай. Воин болезненно вскрикнул и посмотрел на Антона большими синими глазами. Антон присмотрелся повнимательней.

— Ба! — Произнес он, сильно удивившись тому что увидел. — Да это девка! Рыжая. С гор, как наши. Отпусти ее Эрзай.

Степняк неохотно отпустил волосы. Но кинжал от шеи не убрал.

Антон полюбовался на чумазое в слезах лицо и неожиданно для всех приказал:

— Встань с колен, дитя гор. Теперь ты служишь мне. Назови свое имя. Девушка кинула взгляд на Эрзая и рукой убрала кинжал от шеи. Оперлась рукой о землю и с трудом поднялась. Гордо тряхнула короткими рыжими волосами.

— Почему ты думаешь, что я соглашусь тебе служить? — спросила она.

— Есть две причины, — с усмешкой на губах ответил Антон, он забавлялся ситуацией и чувствовал свою власть над ее жизнью и смертью. Такое ощущение он испытал впервые и оно ему понравилось.

— Ты наемник и я покупаю твою службу на год.

— На год?.. И что ты мне заплатишь за службу… и запомни я с тобой спать не буду…

— Не будешь и не надо. Желающих согреть мне постель хватает… А плата... это твоя жизнь. Что скажешь? Хорошее предложение?

Девушка, не ожидавшая таких слов, удивленно уставилась на Антона, захлопала ресницами и растерянно оглянулась. Собравшиеся вокруг воины громко в один голос заржали, как их кони в бою.

— Неплохое… — наконец произнесла она. — А если я не соглашусь?

— Тебя не будут бесчестить, тебя просто убьют, — спокойно ответил Антон.

— Ты сможешь убить женщину?

— Хороший ход. Это показывает что ты умная, но наивная. Раз ты выбрала вместо стирки пеленок воинское ремесло, будь добра подчиняться правилам войны. Теперь найди своего коня и возвращайся, нам надо поговорить.

Девушка еще раз бросила на него быстрый взгляд, полный сметенных чувств, и, прихрамывая, пошла к коню, который стоял в стороне и не убегал.

— Эрзай, бери троих бойцов и собирайте трофеи. Убитых погрузите на коней и отвезите в крепость. Пусть Франси распорядиться, чтобы этих бедолаг похоронили крестьяне. Монеты, что найдете у наемников, отдашь мне, я поделю их между всеми кто сражался в этой битве… кроме гордой горки и Торвала.

Эрзай дернулся выполнять приказ и остановился.

— А ему почему не даешь? — глядя на бесстрастно сидящего на коне шера, спросил он.

— А ему деньги зачем? — удивился в ответ Антон. — Торвал самый богатый из нас, он деньгами ссужает крестьян. Верно, Торвал?

Шер равнодушно кивнул.

А Эрзай посмотрел на подошедшую девушку, державшую коня под уздцы, и спросил:

— А девку зачем взяли в отряд?

— А это ты у Торвала спроси, он все знает, — уклончиво ответил Антон.

Неуспокоившийся Эрзай, с досадой перевел взгляд на шера.

— Зачем? — спросил он шера. Все притихли, ожидая ответа. Даже девушка с интересом уставилась на широкого как степь Торвала.

Торвал не подкачал. Он глубокомысленно произнес:

— У милорда на нее свои планы. Тебе-то что? Ты женат.

Девушка задохнулась от возмущения.

— Я за тебя замуж не пойду! — вырвалось у нее и она поняла, что сморозила глупость. Покраснела так, что стало видно даже под слоем засыхающей грязи и прикусила язык.

— Ну не пойдешь и не надо, — равнодушно ответил Антон. И уже своим воинам скомандовал:

— Сержант, выдели троих в помощь Эрзаю. Быстро осмотрите тела и несите сюда монеты, поделю их и вы сможете что-то в городе себе или родным прикупить.

Денег оказалось двенадцать империалов серебром и медью. Немного, учитывая, что всадников было восемнадцать человек.

По одному империалу получили Эрзай, Ермидан и сержант и по их лицам видно было что они счастливы.

«Эти трое может никогда и не держали таких денег у себя в руках», — подумал Антон.

По полимпериала получили остальные бойцы отряда и были безумно рады. Они не надеялись на такую щедрую награду. Остаток по праву забрал себе Антон. По устоявшейся традиции лорд получал половину трофеев. Но он оставил себе лишь два империала.

Оставив Эрзая с тремя бойцами собирать тела, отряд двинулся дальше. Девушка, пребывая в своих мыслях, молча ехала рядом с Антоном. Но перед этим он отправил ее умыться в реке. Надо отдать должное, наемница оказалась красивой девушкой. Рыжие волосы до плеч. Большие, синие как небо глаза, в которых пряталась печаль. Тонкий аристократический нос и пухлые красные губы. Единственное, что ее немного портило на вкус Антона, у нее были широкие плечи и ладони в твердых бляшках мозолей. Одета она была в кожаный доспех с кольчужными вставками. На поясе висел кинжал и небольшой топор, немного больше томагавка. Дополняли ее наряд кожаные сапоги до колен и клетчатая юбка из под которой виднелись коричневые суконные штаны. На голове кольчужный шлем со стальной чашей на темечке.

«Защита так себе», — разглядывая рыжую воительницу, подумал Антон. Он тоже ехал молча, не спеша заводить разговор. Девушка ехала слева от него, а справа, прищурившись от яркого солнца, поднявшегося за лесом на востоке, Торвал. Эрзай и Ермидан ускакали далеко вперед. Отряд Антона разделился. Четверо всадников ехали впереди Антона, трое позади.

Вскоре, как и ожидал Антон, рыжая не выдержала и спросила:

— Ты не сказал о второй причине, почему взял меня в отряд?

— Ах это?.. Как твое имя?

— Вираг.

— Странно. Обычно у вас горцев длинные имена. Вечерний туман, Утренняя Роса...

Взгляд девушки стал напряженным и странным.

— Откуда ты знаешь эти имена? — спросила она.

— А я взял под покровительство одно разоренное племя. Оно бежало со своего места, когда их союз племен проиграл войну, и пришло в мои земли. Я дал им место где жить и стал водить дружбу. Пятеро моих воинов женятся на их девушках. А мне надо за каждую из них привезти по мужику.

Видно было, что Вираг ошарашена такой новостью.

— Странный ты, — только это она и смогла произнести. — Чем ты заслужил такое доверие, что тебе открыли подлинные имена?

— А я не служил. Они мне поверили и все. У них вождем была женщина, Боудика.

— Хм, почему была?

— А скоро должен вернуться, если уже не вернулся, ее муж. Настоящий вождь. Он вместе с воинами прикрывал отход племени. Она думала, что он погиб, но он выжил, хоть и ранен.

— Понимаю, она хотела пойти за тебя замуж, — произнесла рыжая Вираг и в ее голосе Антон почувствовал ревность. — Она красивая?

— Да, как все горские женщины, и тоже рыжая.

— Девушка плотно сжала губы и замолчала. Уткнулась взглядом в гриву своего коня.

— Вы зачем сюда ехали? — спросил Антон.

— Мстить, — буркнула воительница.

Кому мстить?

— Тебе. Это же ты был у рассветных… весь в дерьме…

Антон не рассердился на ее слова. Он спокойно согласился:

— Да было дело, но я уже отомстил. Вам-то за что мне мстить?

— Я знаю, что ты отомстил им и свалил все на нас. Якобы мы помогли тебе и отпустили ведьму, и этого шера, — воительница кинул косой взгляд на Торвала. Тот взгляд заметил.

— Я тебя узнал, — произнес он. — Ты меня охраняла и поила водой… Единственная из всех.

— Я ничего на вас не валил и вообще не разговаривал с рассветными. — ответил Антон. — Это все чушь. И как вы могли мне отомстить? Взять штурмом замок?

— Ты не разговаривал, а они так посчитали. Никто не видел как пленники исчезли. С ними исчез Герго, он в ту ночь их охранял. Нас обвинили в предательстве и выгнали без платы, — и с обидой в голосе высказалась: — Такое не прощают. И да, мы хотели взять замок штурмом. Нам сказали что у тебя в страже крестьяне… Нас обманули.

— Хитро поступили рассветные, — невесело ухмыльнулся Антон. — Они хотели вашими руками меня убрать. А вы дурни и капитан ваш дурень, что повелись на их хитрость.

— А что нам оставалось делать? После такого позора, нас никто не стал бы нанимать.

— И что? — Антон пожал плечами. — Разбежались бы и создали новую команду с новым капитаном. А так вас осталось трое. Двое сумели сбежать, тебя приняли в другой отряд. Так что тебе повезло, что ты оказалась: первое, девушкой, и второе, девушкой с гор.

Шер молчавший до этого вступил в их разговор.

— А в самом деле, сэр, зачем вы приняли ее на службу? — с любопытством спросил он.

— Не знаю, — ответил Антон. — Просто захотелось и все. Вижу девка в броне. Я такое вижу первый раз. Чем она так отличается от остальных женщин, что ее приняли в отряд наемников? Интересно же. Ты не находишь? Я понимаю, что среди мужчин ей было несладко. Молодая, красивая…

— Я не с кем не спала! — сквозь зубы процедила Вираг. — И мое имя переводится как Огненный цветок. Любому кто полез бы ко мне я перерезала бы горло. Они это знали. Раз уж я дала согласие тебе служить, ты должен это знать. Полезешь без спросу прирежу.

— Спасибо за доверие, буду знать, — кивнул Антон.

— А что она будет делать? — не успокаивался дотошный шер и, хитро улыбнувшись, смерил взглядом девушку. Та в ответ показала знак, проведя ребром ладони по горлу.

— Пока над этим не думал, но может стать моим телохранителем и оруженосцем…

— Ха-ха. Оруженосцем! — рассмеялся Торвал. — Ты представляешь, что скажут благородные сэры, когда узнают, что у тебя в оруженосцах девка?

— А что они скажут? Наверное что я молодец, — рассмеялся Антон. Оруженосец красавица. Пусть завидуют.

— Ну это да, — кивнул соглашаясь шер. — Но они еще скажут, что ты спишь со своим оруженосцем…

— Хм… И что? Это запрещено? — спросил Антон. Шер замялся.

— Да вроде нет, если оруженосец девка. Хотя я такого не встречал...Но пересудов будет… А оно тебе надо так выделяться? И дочери сэров будут злиться. Жених ты завидный, а тут помеха. Ее могут отравить. Девушка все это слушала и молчала.

— Я буду звать тебя Рыжая, — произнес Антон, обратившись к девушке. Та согласно кивнула, но промолчала. — Ты что делала в отряде? — спросил он.

— Я была поддержкой в бою. Подлечивала и придавал сил. У меня такой дар.

— И тебя не сожгли рассветные?

— Девушка пожала плечами:

— Они мой дар не чувствовали, он не активный, не так, как бывает у ведьм и целителей… и, кроме того, целителей они не трогают, а я почти целитель.

— Хорошо. Будешь у меня поддержкой и целителем… А как ты стала наемницей?

Рыжая вздохнула и помолчав пару секунд стала говорить:

— Секрета тут нет. Меня имперцам продали за долги родителей. Мои предки давно ушли из племени и поселились в имперских землях… А потом богатый землевладелец купил земли, на которых мы жили и родители стали брать землю в аренду. В неурожайный год влезли в долги… не смогли расплатиться… и меня приказчик землевладельца продал цирковым артистам. Я гибкая была, сильная. До пятнадцати лет выступала в бродячем цирке акробаткой. А потом ко мне стал приставать новый муж хозяйки. Я его убила и сбежала. Прибилась к бандитам, а те продали меня наемникам. Я и от них сбежала, задушила часового. Долго скиталась, грабила, воровала и наконец прибилась к этим наемникам.

Шер слушавший это хохотнул:

— Вы, сэр, спите теперь в полглаза, иначе в один момент можете вообще не проснуться…

— Это тебе, Торвал, стоит опасаться, — невозмутимо ответил Антон.

— Хе. А мне-то почему?

— Я наниматель, а нанимателей она не трогает. А ты подслушиваешь чужие разговоры и слишком много болтаешь, попрошу ее сделать тебя помолчаливее. Кроме того, она мой оруженосец, у нее новый статус, почти рыцарь.

Девушка, уныло посмотрела на шера, потом на Антона. Они говорили о ней в ее присутствии и смеялись. Ей не было обидно, но она их не понимала. Решила простодушно уточнить.

— А мне, как оруженосцу, обязательно с тобой спать? — спросила она. Шер подавился словами, которыми хотел ответить Антону. А тот как ни в чем не бывало спросил сам:

— А что лучше спать с этим шером?

— Нет, — простодушно ответила девушка, — лучше уж с тобой если нет мужа, чем с этим коротышкой, который сам себя шире.

Торвал вытаращился и следом затрясся от хохота.

— Не обращай внимания! — махнул рукой Антон. — Торвал смеется над любой шутки. У него такой дар. — Он повернулся к шеру. — Смотри с коня не упади…Затем вновь обернулся к девушке. — Если хочешь я тебе мужа найду.

Шер засмеялся еще громче и забулькал. Отсмеявшись, он еле, еле смог произнести.

— Это да. Наш лорд всех девушек, которые у него служат сосватал.

— Ты со всеми переспал? — спросила воительница с тихой печалью в голосе. За Антона ответил шер.

— Наш лорд настолько странный, что со служанками не спит. Так что можешь не бояться потерять свою девичью честь.

— А я и не боюсь. Кому она нужна, эта девичья честь?… Я просто не хотела делить постель со всеми подряд и с теми, кто мне не нравится… вот и берегла себя. Думала, может полюблю кого... как моя мама…

Антон не ожидал такой откровенности от недавней пленницы. Она доверительно ему рассказывала о сокровенных вещах и при этом была проста и открыта, словно знала его давно… или истосковалась по доброму к себе отношению и «поплыла», поговорив с Антоном.

— Рыжая, ты красивая, но не хочу тебе забивать голову обманами. Не захочешь со мной спать, я настаивать не буду. А если ляжешь согреть постель, должна понимать, что женой не станешь. Все по-честному... Понимаешь?

— Странный ты. Я и не надеялась стать тебе женой. Но разделить постель и согреть ее тебе, смогла бы.

— Но вот странные вы и не постоянные все таки существа, женщины! — встрял в разговор Торвал. — Еще недавно ты не хотела спать с сэром, а теперь вроде как не против.

— А тебе какое дело, — огрызнулась та. — Ты лучше спи в полглаза. А то подслушиваешь тут… Я оруженосец, — и гордо вскинула голову.

— Ну да, Ну да, — закивал Торвал и рукой потрогал шею. — Тебе можно. — и вновь залился веселым смехом.

Антон стал немного понимать, как в этом мире женщины, будучи существами низведенными на роль прислужницы мужу и господину, выстраивают отношения. Их не считали равными мужчинам. За исключением, может быть, женщин горцев. Но с этим еще нужно будет разобраться. Так вот, он понял, что женщины тут не просто тянутся к сильному плечу, за которое можно спрятаться, укрыться и чувствовать себя безопасно. Они не выпендривались и не строили из себя недотрог, а найдя достойный вариант, старались за него зацепиться. Рыжая не была исключением. И еще он понял, что они не видели здесь ласки и ухаживаний, поэтому Антон со своим простым открытым характером приходился им по душе. Не грубый, сильный и красивый. Обладающий властью и положением.

«Что и говорить, — мысленно усмехнулся он. — Завидный жених».

Он догадался о чем думала Рыжая. Ее взял к себе владетель этих земель, пощадил и назначил оруженосцем. Так зачем воротить нос и отказываться от своей удачи? Это лучше, чем жить вместе с грязными наемниками и отбиваться от их пьяных домогательств. Голодать, бояться и переезжать с места на место. Тем более, что владетель молодой и красивый. Пусть и странный. Антон ее за это не осуждал. Каждый в мире устраивается как может. Ему, можно сказать, повезло, что он стал владетелем, а не бесправным мужиком. Если уж попал сюда, то нечего на порядки пенять, нужно пользоваться положением. В нем не угасала память об огненной страсти Боудики. Он оценивающе посмотрел на Рыжую и остался доволен. Статная деваха. Зад крепкий как орех, влекуще обтянут юбкой, бедра юбкой не скрыть. Атлетка.

Девушка ехала молча, погрузившись в свои мысли, и взгляд Антона не заметила. Или сделал вид что не заметила, зато заметил шер и вновь затрясся в беззвучном смехе. Приблизился к Антону и зашептал.

— К тебе не только золото липнет, но и бабы, Антей. Счастливый. Чтоб я так жил. Мне, — произнес он громче, — один меняла рассказывал… А все они из народа джудиос. Так вот, его мать учила: «Тами, — говорила она. — Жениться нужно три раза. Первый раз в двадцать лет и на джудиоске. Джудиоска это богатые родители, верная жена и умные дети. Ты станешь богатым, а дети вырастут. А через двадцать лет ты разведешься, и женишься на горянке на двадцать лет тебя моложе».

«Зачем мама мне разводиться?»

«Затем Тами, чтобы пожить в радость. Горянки горячие и с ними весело, Ты познаешь что такое счастье и будешь благодарен маме. Через двадцать лет ты с ней разведешься и женишься на имперке. На двадцать лет тебя моложе». — «А с ней зачем разводиться?» — «Ох, Тами, — сказала мама. — Знал бы ты как имперки ухаживают за могилками…»

Антон рассказ понял и принялся хохотать, а Рыжая недоуменно переводила взгляд с одного смеющегося мужчины на другого. И наконец не выдержала спросила.

— И что смешного?

Антон и шер закатились смехом. Торвал сквозь слезы смеха заметил.

— Мама же говорила, с ними весело.

Девушка действительно быстро освоилась со своим новым положением. Не тяготилась сменой нанимателя и в своем простодушии была мила. Она поддерживала разговор. Интересовалась жизнью в замке, есть ли еще красивые девушки и где она будет жить? И откуда у Антона такие вои?

— Жить? — Антон задумался. — Вариантов два, — озвучил он свои версии. — В казарме с солдатами или со мной в подвале замка.

— Ага. — быстро ответила Рыжая. — Поняла. А я могу выбирать?

— Можешь.

— Тогда с тобой в подвале. А почему ты живешь в подвале?

— А почему ты ко мне обращаешься на ты? — спросил в ответ Антон.

— А как надо? — без обиды спросила девушка.

— Надо сэр. Или сэр Антей.

— Поняла, сэр Антей. А почему ты живешь в подвале?

— Потому что по утрам там не слышно петухов и они меня не будят. Там тихо и спокойно.

— Да, это хорошо когда тихо и спокойно, — согласилась девушка. Ты храпишь?

Антон переглянулся с шером. Тот слушал разговор скалился в густую бороду.

— Не знаю. Я сплю один, — ответил Антон. — Хотя однажды спал с кикиморой. — засмеялся Антон. Его забавлял это разговор. — Но она не говорила, что я храплю.

— С кикиморой? Зачем?

— А ты слышала о таком рассветном служке Орлике?

— Да, я знала его... но он недавно пропал.

— Так вот он пришел в мои земли и вызвал всяких болотных тварей. Его убила та «ведьма», которую вы охраняли. Отрубила ему голову. Он подослал ко мне кикимору в образе красивой крестьянки.

— Ты что был пьян и не видел с кем ложился? — сильно изумившись спросила девушка.

— Был выпивши, а она приняла образ человеческой девушки.

— А как же ты выжил?

— А я уснул. Когда проснулся, увидел страшную образину и она не говорила, что я храпел.

— А что она говорила?

— Говорила, пошли со мной в болото. Пришлось ее убить. а тело закинуть в болото.

— Теперь я поняла почему тебя схватили! — воскликнула девушка, — тебе мстили за Орлика.

— Вполне может быть, — не стал спорить Антон.

— А я с тобой буду спать или у меня будет отдельная кровать?

— А как ты хочешь?

— Я?… — девушка задумалась. — Я хотела бы иметь отдельную кровать, но спать с тобой… сэр… иногда… Если можно?

— Можно. — усмехнулся Антон, и повернувшись к шеру, который наслаждался, слушая их беседу, произнес:

— Мама Тами была права. С ней действительно интересно.

— Еще бы, — засмеялся шер, — мама джудиоска плохого не посоветует.

За разговорами незаметно пролетело время и они приехали к воротам Овельхольма, и, не заезжая в горд, направились сразу в порт. Оставив одного воина с конями у входа в портовый рынок, Антон повел отряд к рядам с одеждой и тканями. Тут он проявил смекалку.

— Рыжая, тебе поручаю выбрать ткани для одежды себе и женам моим приближенным. На все тебе даю полтора империала. В помощь оставляю двоих бойцов.

— Сержант выдели моему оруженосцу двоих воинов. Пусть слушаются ее.

— Торвал, — обратился он к шеру, пошли на рынок рабов.

Но дойти до рынка, где торговали живым товаром, они не успели. По дороге его перехватили два служителя заката. Дорогу двум парням в рясах заступили его бойцы. Антон, наученный горьким опытом хождения в одиночку, окружил себя эскортом. Его отряд, словно каменная глыба, уверенно шел по рынку и все перед ним расступались. Служки оценили бойцов, их уверенные взгляды и их снаряжение. И то, как уверенно они положили руки на новые топоры, искусно сделанные шером. Они вежливо поздоровались и передали ему предложение навестить обитель заката.

— Там, сэр, — вежливо произнес служка с густой бородой и глубоким грудным дьяконским голосом. — Вас ждет ваш духовник. Просим соблаговолить пройти с нами.

— Ну, хорошо, соблаговолю, — не стал спорить Антон. Ему было интересно, зачем он понадобился Достойному отцу Ругнвелю. В последний раз, когда он навещал обитель, его грубо оттуда выставили.

— Торвал, — дал указание Антон, — забирай сержанта и одного бойца. Ступай на невольничий рынок и купи ремесленников, пятерых. Среди них должны быть кузнец, гончар, и плотник. Встречаемся у обители Заката или по дороге с рынка рабов к обители. Там одна дорога не разминемся.

— Идем к Достойному, — Антон обратился к служке. — Вы трое, — он показал пальцем на троих бойцов. — За мной!

В обители было тихо и царил полумрак. Сюда не проникал шум рынка и, казалось, что это совсем другой мир, где нет места человеческой суете, злобе и вражде. Хотелось сесть и медитировать, постигая тайны вселенной. Но Антон знал как обманчива такая тишина и она может таить много спрятавшихся неприятностей. Как говорили на Земле: «В тихом омуте черти водятся».

Если с культом Рассвета все было более менее ясно. Культ заката оставался для него загадкой. Чем они сильны? Какие цели преследуют? И самое главное какие у них возможности? А все что непонятно, тревожит и заставляет быть осторожным.

Достойный отец Рунгвель, встретил его в фойе обители, длинном широком помещении, с узкими окнами под высоким потолком, пропускающими слабый рассеянный свет.

— Желаю здравствовать, отец Рунгвель, — первым поздоровался Антон и безмятежно посмотрел в лицо духовника.

— И тебе здравствовать, мирской брат. Благодарю что откликнулись на мою просьбу.

Антон лишь кивнул. Он не спешил первым начинать разговор. Рунгвель его позвал, пусть и объясняется. Это были его мысли, а на лице нельзя было прочесть ни одной эмоции, кроме уверенного спокойствия.

— Не возражаете, если мы походим тут по фойе? — поинтересовался Достойный.

— Нет, отец Рунгвель, не возражаю. — С чего бы ему было возражать? А Достойный, это было видно, был смущен предстоящим разговором. Он пошел первым по ровным каменным плитам и за ним следом двинулся Антон.

— Разговор нам, сэр Антей, предстоит непростой. — начал Достойный. — Но я надеюсь на ваш ум и благоразумие.

— Благодарю за столь лестную оценку моих скромных способностей, — ответил Антон и снова замолчал. Достойный кивнул.

— Дело, о котором я хочу с вами поговорить, касается ваших недоразумений с культом Рассвета. Нас очень тревожат, те события, которые произошли в последнее время… Достойный замолчал, давая возможность Антону вникнуть в суть беседы.

— Интересное начало. Продолжайте, Отец Рунгвель.

— Скажите, зачем вы освободили ведьму и шера? Они вам так дороги? Ну сожгли бы их… — Отец Рунгвель не договорил и испытующе посмотрел на Антона.

— Я пока не пойму в чем суть проблемы, Достойный, — несколько грубее чем следовало бы, ответил Антон, во общем-то даже пораженный таким вопросом. — Говорите яснее, — насупился он.

— Хорошо, я буду с вами откровенен, сэр Антей. Культ Рассвета набирает силу и иерархи культа Заката не хотят вступать с ним в открытое противостояние… Пока они не лезут в наши дела, конечно. Мы знаем, что вы сами вызвали слуг из замка, для того чтобы их поймали рассветные, а потом выкрали. Вот я и спрашиваю, зачем? Вы выглядите разумным молодым человеком…

— Откуда вы знаете как было дело? — поинтересовался Антон.

— Мы имели беседу с некоторыми из рассветных.

— Вы верите им на слово?

— Приходится.

— Ну тогда вам придется поверить и мне на слово. Рассветные хотели получить мой домен и направили своего призывателя в мои земли. План у них был такой. Он призывает на болоте тварей. Они должны были размножиться. После чего рассветные их изгоняют, а меня сжигают на костре и захватывают мой феод как трофей. Призывателя звали Орлик и он подослал ко мне кикимору в образе моей служанки. Я ее убил, но ее голова жила своей жизнью и она привела меня к Орлику. Орлика защищали леший и гидра. Их я тоже убил. Потом убил Орлика...

— У вас есть доказательства? — перебил его Достойный.

— У меня посох Орлика.

— Они могут сказать, что вы просто его убили из мести и все.

— А у них есть доказательства, что я вызволил своих слуг?

— Прямых нет, но шер вот ходит с вами по рынку… И это все видят.

— Пусть видят, — невозмутимо ответил Антон. — Их слово против моего. Я не крал своих людей из застенок рассветных. Как они освободились это тайна. У каждого есть свои тайны. Я не лезу в их тайны и ваши тоже, и не буду рассказывать свои. Если меня обвиняют в том, что я выкрал своих людей пусть это докажут. Я готов к суду справедливости.

— Я думаю дело до этого не дойдет, — ответил, поморщившись, Достойный. — Важно другое. Какие у вас планы насчет рассветных?

— Никаких. Если они меня трогать не будут, я их тоже не трону. Тронут, я отвечу. Вы знаете, что они меня захватили и пытали? Меня жгли огнем и унижали! Затем попытались озарить, засунув в рот своих червей.

Достойный слушал и молча шагал вдоль стен фойе. Дойдя до торца, повернул обратно.

— Вы знаете, что такое политика? — после недолгих раздумий спросил он.

— Если честно, то нет. Я слишком молод.

— Понимаю, сэр Антей, — со вздохом, в котором пряталось раздражение, ответил Достойный. — И отдаю должное вашей выдержке. Мы можем противостоять рассветным, но не сможем справиться с силами, которые они привлекают. Имперские легионы заставляют нас считаться с обстоятельствами...

— Интересно, а причем здесь имперские легионы? — спросил Антей, уже догадываясь о чем пойдет речь.

— Дело в том, что империя разделена между братом и сестрой. Центр и восток собственной территории империи, со столицей Фидена поддерживает Домицию. Запад и часть Средиземноморских королевств Домициана. Так вот, Домиция узаконила своим эдиктом на территории Фидены верховенство культа Рассвета. И все остальные культы, в том числе и Заката, подверглись гонениям…

— И что? — не понял сути Антон, — а вы поддержите Домициана и заручитесь его поддержкой.

— Иерархи Культа Заката против того, чтобы открыто включаться в мирскую политику. Они договорились с культом Рассвета, что на остальной территории империи, культ Рассвета не будет претендовать на первенство, если мы не начнем против Рассвета враждебных действий. Это понятно?

— Понятно. А я, значит, открыто выступаю против культа Рассвета и это вызывает опасения иерархов.

— Совершенно верно, сэр Антей.

— Позвольте мне, отец Рунгвель, высказать свои догадки? — И увидев кивок служителя, Антон продолжил. — Здесь позиции культа Рассвета слабы и они хотят, чтобы вы не стали делать то же самое, что они стали делать на территории Фидены. Иерархи надеются, что их миролюбивая политика нейтралитета поможет им остаться силой на территории королевств. Хотя они видят как Рассвет на собственной территории Фидены громит все культы силой имперских солдат. Они считают, что в междоусобной войне победит Домиция и тогда легионы империи, ведомые рассерженными служителями Рассвета, обрушат свой гнев на отделения культа Заката.

— Вы очень точно сформулировали основную мысль, сэр Антей. Мы не хотим злить культ Рассвета.

— Это понятно.

Теперь Антон не смог скрыть удивления.

— Мне непонятно, почему культ Рассвета победив в империи, не станет громить культ Заката на других территориях? На чем основана эта уверенность?

— Эээ… — Достойный немного растерялся. — На договоренностях, сэр.

— И вы, взрослый человек, им верите? — Удивлению Антона не было предела. Он, не веря своим ушам, смотрел на служителя Заката, который в его глазах не был идиотом, но говорил такие вещи… от которых хотелось заткнуть уши. — Они, — продолжил Антон свою мысль, — пленяют лорда, посвященного Закату, пытают и стараются озарить его, причем насильно. И при этом нагло вам врут, рассказывая небылицы. Вот вы бы украли лорда посвященного Рассвету для пыток?..

— Эээ .. нет, конечно… Но я думаю это было недоразумение… и оно должно разрешиться, сэр Антей. Просто кто-то перегнул палку, такое случается.

— Случается, — согласился Антон, но почему-то только со стороны Рассвета. Скажите, а что происходит с теми служителями заката, которых гонят на собственной территории империи?

Служитель помрачнел. Но ответил честно.

— До нас доходят сведения, что многих убили, а многих посадили в темницы и требуют выкуп.

— А что вы будете делать, отец Рунгвель, когда легионы Домиции приплывут сюда? По реке стоят имперские крепости. Это базы снабжения и опорные пункты для ведения успешной войны. Вы надеетесь что вас пощадят?

— Мы уповаем на нашу госпожу, — сухо ответил Достойный.

— И как она помогла тем, кто на нее уповал в провинции?

— Сэр. Я лишь скромный служитель заката, надомной стоят иерархи…

— Но вы умный, несомненно умный человек, — вкрадчиво произнес Антон, — и понимаете к чему все катится. Вы как-то готовитесь?…Может вам нужен союзник, отец Рунгвель?..

Служитель заозирался и тихо произнес:

— Давайте это обсудим у вас в замке... не здесь.

— Хорошо. Буду ждать вас у себя. Постарайтесь прибыть поскорее. А я не буду пока нервировать служителей Рассвета.

Достойный бледно улыбнулся.

— Благодарю вас за понимание, сэр Антей. Я вас провожу до выхода.

Антон уходил полный мрачных мыслей. Картина, нарисованная отцом Рунгвелем, предстала перед ним в самых черных тонах. Его, Антона, будущее было незавидным.. Когда придут легионы империи, его «сожрут» одним из первых. Закат боится не Рассвета, а легионы. Но именно эти легионы поведут крестовым походом служители культа Рассвета и вся земля на их пути будет устлана телами и омыта реками крови. Иерархи Заката боятся собственной тени. Жившие долго в безопасности, они потеряли смысл своего существования и самих себя. Сытая, спокойная жизнь их разворотила настолько, что они предали своих собратьев в империи и отдали их на растерзание. Если бы они стали противодействовать Рассвету здесь, где они сильны, а у Рассвета кроме отрядов наемников нет никакой другой силы, те бы отпустили служителей заката и сами убрались бы в империю. Ведь ясно даже ослу, что Рассвет на этом не остановиться. Он будет подбирать под себя все, до чего сможет дотянуться. К чему приводит политика умиротворения, Антон знал. Она распаляет аппетиты агрессора.

— Ну прямо чудеса в решете! — не сдержавшись, высказался он, выходя из обители. Но при этом он был благодарен отцу Рунгвелю за то, что тот просветил его о положении дел в империи. Он понял, что вторжение войск Домиции лишь дело времени. Ей не нужно под боком независимое королевство. Оно может ударить в спину в самый неподходящий момент. А Домициан не смог воспользоваться предоставленной ему возможностью и заручиться союзом с королем Августом Волосатые ноги. А тот просто отделился.

«На что он надеется? — задумался Антон. — В Комерстате не готовятся к войне. Не усиливаются гарнизоны, не собирается фураж. Не готовятся и не собираются войска. Что собственно происходит?» — Шагая в глубокой задумчивости, Антон не заметил, как вышел к невольничьему рынку.

Мысли крутились вокруг того, что ему предстоит сделать. А предстояла ему, по всей видимости, партизанская война. Нужно готовить партизанские базы на болоте и в горах. Строить там форты, собирать оружие и провиант, и делать все это в строгой тайне. Нужны строители, воины и союзники. А еще нужны средства и четкий план действий.

«Чокнутый профессор! Чтоб тебе гореть в аду!» — мысленно выругался Антон.

— Подставил, так подставил. — произнес он вслух и увидел довольного шера.

— Ты чего такой серьезный? — спросил его Торвал.

— Поговорить надо, — ответил Антон. — А еще больше сделать.

— Что-то случилось? — шер перестал улыбаться.

— Еще нет, но обязательно случится...