Чужая война

Наращивание темпа начиналось постепенно.

Очевидно, что вынужденной тактической паузе пришел конец, и люди (по крайней мере, при «высоких» погонах, облеченные властью) готовы были с прежним энтузиазмом втянуться в эскалацию. И британская сторона, где Лондон уже истерично требовал скорого решения главной задачи – выбить оккупантов с островов… и аргентинская (соответственно), огрызающаяся в основном контратаками… начинали активно и рекогноцировочно прощупывать оборону друг друга.

Англичане совершали регулярные ночные вылазки, делая ставку на выучку своих специальных частей диверсионно-разведывательного полка SAS. Имевшиеся в их арсенале ночные прицелы давали неоспоримое превосходство, однако не несли массового характера. А также продолжали, пользуясь преимуществом тактического базирования самолетов вертикального взлета и посадки на суше, изматывать противника регулярными воздушными налетами. Впрочем, «знакомство» с новыми зенитно-ракетными комплексами советского производства «Оса», приведшее к потере двух «Харриеров», не считая довеска в полудюжину вертолетов, заставило импровизировать: насколько это удавалось, английские пилоты совершали вылеты во время штурмовых атак «Скайхоков», когда зенитные расчеты на переднем рубеже обороны аргентинцев вынуждены были «дробить» стрельбу, опасаясь попасть по своим.

Попытка «подловить» и уничтожить новые ЗРК латиносов достоверно увенчалась лишь разовым успехом – мобильная техника всякий раз успевала ускользнуть, меняя позицию.

Что касается аргентинцев, в целом и, не мудрствуя, выбравших тактику глухой обороны, по факту они за все время отыгрались один-единственный раз. Инициативой кубинских товарищей. Возможно, и преждевременной, однако стоившей хорошего результата, поэтому требующей отдельного краткого описания:

…Когда обрушившийся град реактивных снарядов перепахал передовые позиции британцев, на донельзя флегматичный (под вой, свист и взрывы) доклад командира батальона валлийских гвардейцев: «…Мы подверглись удару дальней реактивной минометной артиллерии… Потери составляют тридцать процентов личного состава… Какие меры предпринимаются вами, чтобы остановить эти налеты?» – вышестоящие отреагировали попыткой проштурмовать батарею РЗСО авиацией. Удар пришелся в «пустоту» – «Грады» сменили позиции.

Звено «Си-Харриеров» с «Гермеса», выполнявшее заявку сухопутных войск, едва не потеряв единицу в контакте с ЗРК «Оса», тем не менее смогло установить исходный рубеж противника.

В дело вмешались корабли Royal Navy, что по-прежнему с наступлением темного времени суток не отказывали себе в удовольствии проводить беспокоящие артобстрелы по окрестностям Порт-Стенли.

Невзирая на наличие в составе аргентинского артиллерийского дивизиона трех 155-миллиметровых орудий, способных добивать на двадцать километров, англичане уверовали в относительную безопасность ночных рейдов, подходя на удобные дистанции для своих корабельных 114-миллиметровых артиллерийских установок.

С закатом солнца эсминец «Энтрим», фрегаты «Эрроу» и «Алакрити» прибыли в район огневого маневрирования, начав пристрелку.

Ответный ракетный шквал «Градов» был недолог, однако поверг английских моряков в шок.

Море вокруг выбранного целью эсминца («Энтрим» – одна из трех меток на экране радара, просто чем-то приглянувшаяся корректировщику) вздыбилось всплесками. Удар залповой системы «Град» специфически имеет площадное накрытие… яркие вспышки среди этой водно-пенной неразберихи пометили прямые попадания.

Через пять минут «Энтрим» пылал едва ли не с носа до кормы. К пострадавшему подошли фрегаты, став по обоим бортам, поливая из пожарных шлангов, рискуя получить свою дозу реактивно-снарядных плюх.

А «Грады» меняли позицию… а не то…

И если бы вся заваруха была согласована с действиями аргентинских ВВС (зарево являлось хорошей приманкой), эсминец наверняка бы удалось потопить. А так, ввиду плачевного состояния, в однозначной невозможности возвращения на ремонт в метрополию, он пополнил унылые ряды инвалидов в уже известной бухте Южной Георгии.

Казалось бы… Но вопреки всем прогнозам и невзирая на латинскую идиому «natura nonfacit salitus», все предшествующие дни над Фолклендскими островами стояли туманы, переменной и неоднородной плотности, колеблющиеся в зависимости от времени суток. Полеты авиации на низких высотах были сопряжены с закономерными рисками.

Однако было бы странно думать, что службы метеопрогноза есть только у одной стороны. Да и глядя на календарные листы, глядя «за окно», когда даже в такой близости от полярного ледяного континента, несущего в себе все доминирующего климатические процессы, всего лишь немногими широтами выше уже сталкивались противоречивые атмосферные фронты́… и столбики термометров, и стрелки барометров, и (мало ли) скрытые ревматизмы простуженных адмиралов – все указывало на то, что природа делает свой извечный поворот к очередному сезонному периоду.

Но это лирика… долой.

Учитывая все внешние факторы, что лезли на глаза и восприятия командующих по обеим сторонам, ничего удивительного не было в том, что начало военных операций было назначено на одинаковые даты.

Да и разведки не дремали, докладывая о чем-то готовящемся, что у одних, что у других.

В общем… совпало.

Ранним утром британский авианосец «Гермес» вышел на исходную позицию для нанесения воздушного удара по островам, маневрируя на линии «запад – восток» за южной 48-градусной широтой в 100-мильном удалении от Фолклендов.

Проблему преодоления противоздушной обороны аргентинцев и, в частности, ЗРК «Оса» англичане не без оснований полагали решить средствами РЭБ по имеющимся разведданным, доставшимся от израильтян. По этой же задаче с базы на острове Вознесения взлетела группа самолетов – заправщики и стратегический бомбардировщик «Вулкан В2», оборудованный под применение противорадиолокационных ракет «Шрайк».

Стоит ли говорить о насыщенности зоны боевых действий кораблями эскорта, ПВО, артиллерийской поддержки. В намеченные точки выдвинулись эсминцы и фрегаты радиолокационного дозора, готовые наводить «Харриеры» на перехват «Скайхокам» и «Даггерам».

Прибыло пополнение. Ускоренными работами на верфях метрополии были введены в строй новые боевые единицы – совершив переход, эсминец «Ливерпуль» и фрегат УРО «Бразен» усилили морскую группировку. Еще одной немаловажной компонентой развертывания экспедиционных сил являлся универсальный корабль «Сайпан».

– Очередной транш водоизмещением от янки! – слова были брошены контр-адмиралом Вудвардом уже постфактум штабного совещания. На этом моменте командующий недовольно повел плечом и, почему-то по особенному раздражаясь, чуть не выхаркнул из себя что-то непристойное… непристойное для джентльмена, но вполне уместное для прожженного морского волка, чувствуя спиной… за спиной, не просто переборку авианосца, а нечто большее… бремя ответственности.

«Эта американская помощь, пусть и необходимая, как когда-то во Второй мировой войне, так и сейчас, показывает, как низко пала Великая Британия».

Поступивший на службу в военно-морские силы сразу после Большой войны в 1946 году в возрасте 13 лет, Джон Форстер Вудвард впитал в себя еще те – гордые – традиции страны, правящей морями на протяжении долгих трехсот лет. Поставленный во главе экспедиционных сил на дальних рубежах, олицетворяя интересы Англии, будущий между прочим рыцарь Большого Креста и кавалер ордена Бани мнил себя истинным паладином короны. И подобную зависимость флота от каких-либо союзников воспринимал как национальный позор, смешав в голове утопические и патетические настроения.

«Мы сами, скупостью парламента и кабинета, загнали себя под это заокеанское ярмо, вынужденные выживать на американском ресурсе. А теперь!..

А теперь на карту поставлена честь Британской империи, которая уже не империя. На карту поставлена честь флота, который, я верю, всегда будет сохранять название “Королевский” с большой буквы».

Еще в июне официально в состав английских ВМС вошел авианосец «Илластриес». О чем было поспешно официально объявлено. И в этой поспешности крылся грубый, но уместный политический ход устрашения для Буэнос-Айреса. На самом деле кораблю требовались еще кое-какие достроенные работы, хотя в принципе он мог выйти в поход и в таком состоянии. Единственное, что в основе его авиагруппы состояли геликоптеры, так как главное «крыло» – самолеты вертикального взлета «Харриер» – по большей части пришлось бы доставлять из Америки. И опять же остро вставал вопрос подготовленного летного состава в их кокпиты. Однако в правительственных верхах сработали какие-то хитрые винтики. Очевидно, американцам было выгодно протолкнуть свою помощь… Либо вел какие-то подковерные интриги Уайт-холл, равно тому, как в 1940 году, чтобы втянуть США в коалицию против Гитлера, кабинет заключил сделку на приобретение пятидесяти эскадренных миноносцев, к сороковому году уже основательно, если не безнадежно устаревших.

Что же касается «Сайпана», универсальный корабль с шестью AV-8А «Харриер» на палубе, следуя от Южной Георгии, где происходила передача корабля английскому экипажу, немного опаздывал к началу, что в принципе устраивало контр-адмирала, построившего свою операционную схему как поэтапное введение сил поддержки.

Налаженная в ресурсных возможностях советская разведка упустила из виду выход авианесущего корабля из Южной Георгии. Причины этому имели обоснованный характер. Если перечислять: во-первых, во-вторых, в-третьих и так далее, то…

Данные с орбиты от спутников-шпионов изначально поступали с эффектом запаздывания, налагаемого техническими сложностями.

Промысловым флотилиям, где среди рыболовецких сейнеров и траулеров маскировалось советское спецсудно-разведчик, было не по сезону.

Периодически и крайне редко в южную часть Атлантики наведывались Ту-95… скорей для массовки. Тяжелые четырехмоторные машины, как правило, не дотягивая до условной зоны конфликта километров сто пятьдесят, «мазнув» поисковыми РЛС, разворачивались, возвращаясь на аэродром базирования в Анголе.

Проводил сбор информации о передвижениях морских и воздушных «целей» англосаксов БПК «Керчь». Курсируя в районе Бердвуд-банки, корабль иногда склонялся к востоку, делая вылазки поближе к архипелагу – «посмотреть». Однако с приходом океанографического судна «Академик Крылов» нахождение БПК в заданной точке координат оказалось продиктовано уже другой задачей.

В эти же рамки (обеспечение подводной безопасности) было увязано скрытое дежурство приписанной к отряду ПЛАРК К-458.

Очевидно, что, зная о недвусмысленных соседях, «Сайпан» с сопровождением покинули место стоянки в полном радиомолчании, по возможности проложив курс уклонившейся дугой.

Утренний туман над районом Фолклендских островов едва не похоронил все надежды на безупречную реализацию планов. Для аргентинской стороны уж точно.

Да и английские сухопутные подразделения рассчитывали на полноценную поддержку с воздуха.

Но уже через час после восхода задул устойчивый западный ветер. Распогодилось.

Сей факт однозначно говорил о скором появлении аргентинской штурмовой авиации.

В большинстве случаев вражеские пилоты, видимо полагая, что выполняют неожидаемую «непрямую уловку», совершали атаки со стороны северного входа в Фолклендский пролив, зная, что там укрываются десантные и вспомогательные суда англичан. Поэтому на позицию к северной оконечности острова Западный Фолкленд выдвинулись эсминец «Экзетер» и фрегат «Броудсворд». Экипажи кораблей готовы были своевременно перехватить противника еще на подходе к району боевых действий, строя расчет на комплексное использование ЗРК дальнего и ближнего действия («Си Дарт» и «Си Вулф»).

Высокие скальные берега пролива удачно прикрывали корабли от воздушных атак: как от излюбленной аргентинской тактики «бреющих» пролетов, так и должны были создавать сложности для наведения управляемых противокорабельных ракет.

(Это было авторитетное мнение британских специалистов, уже набравшихся боевого опыта, имевших немало времени проанализировать ошибки свои и оппонентов.)

Вообще квалифицированный аппарат штаба контр-адмирала Вудварда был пристойно старателен, рассудочен, планируя тщательно подготовленные и проверенные методы. Никаких тебе судорожных импровизаций. Рассмотрение же импровизаций за противника – гипотетически вымученных, таких, как проход «Super-Etendard» с дозаправкой по известной схеме, но несущих под крылом ракеты советского производства… или же жертвенный сценарий камикадзевского броска Су-22 «Fitter-J» с катапультированием над Фолклендами, вызывал лишь спорный, не принимаемый всерьез альтернативный интерес.

Стоит заметить, что именно в этих вариантах допущения джентльмены немногим ушли от истинных.

Еще вчера аргентинский штаб, осуществляющий общее командование эскадрильями ВВС из состава оперативной группы «Юг», а также всей воздушной группировкой ВМС, провел окончательное согласование деталей операции, подтвердив дату, вводя решение в действие.

План был не особо притязателен, однако шероховатые моменты в нем имелись, требуя четкого взаимодействия всех военно-воздушных структур: штурмовой, ударной, истребительной, средств обеспечения и связи.

Вообще, необходимая сбалансированность операции достигалась за счет того, что аргентинцы буквально по сусекам наскребли, восстановили большинство истрепанных в боях «Скайхоков».

В интересах операции было задействовано всё!

Все боевые самолеты. И не боевые, выполнявшие имитационные и отвлекающие миссии, обещая дезинформационную активность на самом высоком уровне. Даже устаревшие бомбардировщики «Канберра ВАС». А также истребители «Мираж», до этого приберегаемые на случай угрозы атаки непосредственно Буэнос-Айреса британскими стратегическими бомберами «Вулкан» (были такие, скорей, необоснованные страхи у правящей верхушки Хунты).

Сейчас небо над столицей Аргентины прикрывали советские зенитные комплексы С-200.

Как всегда особо важная задача возлагалась на единственную пару воздушных танкеров «Геркулес».

К слабым сторонам аргентинцев следует отнести отсутствие в их боевых порядках самолетов РЭБ и дальней радиоэлектронной разведки. Этот пробел частично удалось восполнить советскими комплексами контейнерного типа, которые цепляли под местные носители, подвязав под это дело разведывательные самолеты «Лиар Джет 35A-L» и истребители «ДаггерМ-5». Они первыми и зафиксировали выдвижение британской морской группировки, скинув информацию по инстанции.

Свою «долю пирога» получило и командование оперативной группы «Мальвинские острова» в Порт-Стенли. Аргентинцы этот населенный пункт называли уже на свой манер «Пуэрто-Архетино», разместив там КП и боевой информационный центр военной базы. Располагая двумя радиолокационными станциями, они могли осуществлять слежение и наведение своих самолетов на вражеские воздушные и морские цели.

Спустя некоторое время операторам БИЦ уже самим удалось установить координаты и элементы движения британского флота (это были корабли дальнего радиолокационного дозора в ордере авианосца), а также выход трех единиц в места огневого маневрирования. Ударные самолеты и группы отвлечения с континентальных аэродромов полчаса как уже были в воздухе, приближаясь к Фолклендам намеченными курсами.

Короче, началось… с тем или иным (переменным) успехом.

А за сотни километро-милей к северо-востоку, где часовой пояс опережался восходом солнца на целую четверть суток, заседание Генерального штаба было в самом разгаре и даже успело прерваться на короткий обеденный перерыв.

Утренняя повестка дня касалась исключительно южноатлантической темы. По большей части и вследствие назначенной именно на сегодня аргентинским командованием воздушной операции с участием Су-22. И не только.

Просто к этому времени успело накопиться множество нерешенных, требующих рассмотрения вопросов. Например, касающихся военных поставок в Аргентину.

И прежде всего, не было уверенности, надо ли наращивать морское присутствие в регионе.

Создание устойчивого транспортного сообщения всенепременно нуждалось в военном сопровождении грузовых судов, покуда оставалась угроза от случайных (или неслучайных) провокационных инцидентов со стороны британцев. И вполне возможно, что и со стороны американцев.

Если кто из сегодня заседавших при погонах и проявлял интерес к такому наращиванию морской эскалации – косились на Горшкова (это его епархия – флот). А Сергей Георгиевич лишь невесело усмехался, дожигая сигарету, пока не давая воли словам: «Я вам давно уже не улыбчиво-пытливый мальчик, играющий своими корабликами и мечтающий двигать целыми эскадрами. Как и другие здесь присутствующие от других родов войск уже с другими игрушками».

Весь пик сезонно-зимнего ненастья БПК «Керчь» уныло и напряженно болтался в океане, пережив как минимум два хороших (в плохом смысле) семи-восьмибалльных шторма.

Командир корабля уперся, не реагируя на предложения аргентинской стороны – переждать непогоду в Ушуайя, имея личное разрешение от главкома действовать по обстоятельствам, но зная, что подобные прямые контакты с латиноамериканцами руководство не одобрит.

«А все из-за англичан, – следовал непростой ситуации Горшков, – чтоб не давать натерпевшимся джентльменам, помнящим недавнее непраздное присутствие “Петра”, лишний повод думать чего не надо… Невзирая на официальное заявление, что “Керчь” сохраняет нейтралитет.

Ага-ага! А разведка в пользу Аргентины, если она ведется в пассиве, малодоказуема.

Сейчас, с приходом в район, где несколько месяцев назад вывалился из своего времени тяжелый крейсер, “Академика Крылова” (с кучей яйцеголовых, с какой-то там аппаратурой и прочими пробирками – изучить место) все изменилось. Сколько специалистам понадобится времени для своих исследований, тем более в контексте “ищи то, не знаю чего”, сам черт не ведает.

А янки тут как тут – на постоянной основе два корабля, и ходят буквально по пятам. Тоже вынюхивают. Конечно, в таких условиях одиночка БПК выглядит неубедительно. И вроде бы уместно усилить оперативных группу в счет переброски из-под Анголы эсминцев. Но надо ли?

А еще мутят воду официальные гости из Аргентины…»

Главком ВМФ тихо, одними губами выматерился…

Аргентинская делегация, подписав несколько контрактов на военные поставки из Советского Союза, так и не определилась с морским сегментом. В намерениях Буэнос-Айреса ни много ни мало оговаривалось едва ли не провернуть дубль-финт с включением советского военного корабля (большого ракетного класса по аналогии с «Петром Великим») в состав своего флота! Заикнулись о варианте ленд-лиза (в отместку американскому)!

На этом моменте Горшков фыркнул, но снова промолчал.

«Даже не знаю, имеют ли эти желания хоть какое-то отношение к реальности!»

Здесь, в Генштабе, подобный сценарий все еще якобы обдумывали, но адмирал стопроцентно знал, что ему не придется отдать такой приказ командиру БПК. Наверное, как и любому другому командиру из состава ВМФ СССР.

«Второй раз такая рокировка не пройдет. Вступление советского корабля в конфликт, пусть и под флагом Аргентины, уже никого не обманет. И правильно кто-то из штабных офицеров высказался, это станет прямым предложением янки полноценно влезть в драку.

Оно нам надо? Было бы из-за кого. Навоевались уж. Тем более что активность своего флота Буэнос-Айрес свел к номинальным показателям. О какой тут, мать его латино-аргентино, комбинированной атаке можно говорить! Особенно зная, что в Тихом океане курсирует авианосец “Форрестол” из состава 4-го флота! А “Керчь”, БПК проекта 1134Б, как бы ни был хорош, полностью соответствует своему целевому назначению, вытекающему из классификации – большой противолодочный корабль. Это не ударный ракетный крейсер, и противокорабельных ракет в составе его вооружения попросту нет».

– Черт меня возьми! – наконец прорвался в голос адмирал, вызывав недоуменные взгляды, просто на миг представив… просто только сейчас пришло понимание, в какой ситуации тогда оказался «Петр Великий»! Игра одиночки-крейсера сейчас уже казалась почти невероятной!

«Больше такие бездарные проколы-поддавки злостные англосаксонские визави не допустят. Да и аргентинская делегация, холера им в клюзы!..»

Уже то, что основными переговорщиками от Хунты выступают гражданские дипломаты, а флотские атташе (офицеры ARA) были у них лишь консультантами, говорило само за себя. Довелось вчера прочитать донесение подсуетившихся спецов из КГБ, сумевших дистанционно урывком записать неосторожную беседу аргентинских военных делегатов прямо у них в посольстве.

«– …тем или иным образом Советы уже внесли однажды свою лепту. Одна ракета – один корабль. Стоит еще раз разыграть русскую карту и попытаться выйти из игры с хорошей миной.

– Хм. Миной на лице, как я понимаю?..»

Собственно, и вся запись, но о многом говорящая: Буэнос-Айрес уже не верит в свою победу. А значит, и в увеличении военных закупок особого смысла, скорей всего, не видит.

– Тянут кота за яйца, – сразу дал оценку этой волоките Устинов.

Горшков посмотрел на часы: если все идет согласно плану, на другом конце света, в другом полушарии, гоняли, прогревая двигатели, Су-22М3.

Первые группы штурмовой авиации поднялись в воздух в 7:30 по местному с авиабазы Рио-Гальегос: восемь «Скайхоков А-4В», вооруженных бомбами американского производства – все теми же ненадежными свободнопадающими Мк-17. Дозаправку обеспечивал воздушный танкер «Геркулес».

В 8 часов 10 минут на боевое задание отправились четыре «Скайхока А-4С» с авиабазы Сан-Хулиан.

Время 9:20, третья волна бомбардировщиков – состав группы восемь «Скайхоков А-4Q» и шесть «Даггеров М-5» из Рио-Гранде. Вооружение было аналогичное первым двум – бомбы.

Еще пара «Скайхоков» оторвалась от взлетки в 10:00.

Развивая тактическое решение, был запланирован вылет четвертой и пятой волны. Материковые аэродромы принимали вернувшихся, заливалось топливо, подвешивались новые бомбы, машины, быстро пройдя предполетную подготовку, выкатывались на стартовые позиции.

Согласно плану аргентинского командования ударные группы, координируя время атак, сменяя друг друга, должны были оказывать как можно больший прессинг на систему ПВО противника, появляясь на экранах вражеских радаров, провоцируя англичан всякий раз поднимать самолеты на перехват. Изматывая.

Как обычно аргентинские пилоты испытывали технические и навигационные сложности с дозаправкой в воздухе. Как обычно использовали тактику заходов на «бреющем». Как обычно, добивались тех или иных успехов… и сами нарывались на зенитно-ракетный огонь или попадая под перехваты «Харриеров» воздушного патруля.

Так или иначе, в задаче всех ударных и отвлекающих групп стояла роль авангарда: вскрыть оперативно-тактическое построение противника, по возможности нанести ему урон, поддерживать отвлекающий режим до выхода на сцену Су-22.

Само собой, что утро и в Рио-Гранде было пасмурным. Туман пришел с моря, с океана, стелясь, будто выдохом седого курильщика, что вышел попыхтеть с белых полей Антарктики.

Назначенное «на сегодня» обязывало смотреть на «карту погоды» с большей требовательностью, вызывая сомнительные предпосылки. Однако спустя установленные сроки пришли сводки, что в зоне Мальвинских островов условия соответствуют тем метеоминимумам, что необходимы для задуманного.

Едва забрезжило, а аэродром уже свистел, гудел – ушли в небо разведчики, взлетали самолеты группы отвлечения, следом «Скайхоки» 3-й эскадрильи ВМС… пропадая, теряясь во мгле.

Технический персонал готовил ударные самолеты, истребители прикрытия. Времени было достаточно, чтобы все делать планово, без спешки, без суеты.

Люди копошились вокруг рассредоточенных на стоянках «французов» – «Миражей» и «Супер-Этендар».

Из ангаров выкатывали «русских» – Су-22, на них, на тепленьких, сразу конденсировало, оседая мелкими капельками на крыльях… под крыльями висели боевые ракеты.

Еще вчера…

Еще до последнего перебирали все нюансы и тонкости предстоящего дела, выискивая спрятавшиеся недоработки и неучтенные факторы, ускользнувшие от пристрастного внимания профессионалов, где самым простым значились все те же ТТХ самолетов, взлетные условия, попутный или беспутный ветер.

Самым неустойчивым были неожиданности от противника.

Так что еще вчера… все еще предварительно.

– Дальность стрельбы противорадиолокационной Х-58, если с десяти тысяч по потолку – за двести километров будет! – напоминали оружейники.

– Значит, пуск можно совершить, уменьшив плечо дистанции «туда-обратно» минимум (в неблагоприятных допусках) на триста километров?

– Стало быть, берем меньше топлива, но зато две тяжелые Х-58?

– Либо вылет с легким перегрузом, – расчет у инженеров уже был, – в четыреста килограммов. Впрочем, потратив лишнего на форсаже.

– Важно то, что пара «сухих» с Х-58 может отстреляться, не входя в зону действия корабельной ПВО противника, без риска быть сбитыми. Посему в кабины сядут… – командир эскадрильи указывал на Беленина с напарником, – нам светиться на этой войне без нужды. Ваша цель – внешний ордер авианосца, куда, как правило, выводятся эсминцы с ЗРК дальнего действия.

С фрегатами, у которых ПВО выше пяти тысяч не дотягивает, справятся Х-25МП.

– Товарищ полковник, – встречно высказывал свои соображения капитан, – как я понимаю, выпустив УР по обнаруженным целям, мы с майором сразу разворачиваемся, покидая ударную группу.

– Точно так.

– В этом случае мы остаемся без истребительного прикрытия и вполне можем нарваться на воздушный патруль лайми.

– Надо ж, – криво усмехался комэск, – названьице какое вспомнил – «лайми». Говори…

– «Скайхоки» работают по низам, поэтому и «Харриеры» на большую высоту, как правило, не лезут. Но стычки с высотными «Миражами» у них случались. И не в пользу «Миражей». Все из-за американских «воздух-воздух» «Сайдвиндер».

– И что ты хочешь предложить?

– Установить на нашу пару дополнительные под-крыльевые средние пилоны под всеракурсные Р-60 для самозащиты, – выпалил Беленин, – можно для облегчения машины даже снять пушки… толку от них.

– Дополнительные пилоны с ракетами создадут лишнее лобовое сопротивление. Это во-первых! Во-вторых, в зоне пуска вы будете не более минуты – разворот и… разгонные характеристики «Су» позволят легко уйти от британских ЗУР. И вообще, задача на воздушный бой против истребителей вам не ставится. Более того, всячески следует избегать. Не тот у вас «федот».

Беленин порывался возразить, настоять на своем мнении, искренне обижался и даже злился. Знал бы, что завтра за какие-то скоротечные десять секунд он успеет и откостерить (в досаде) командира за отказ… и возблагодарить!

Уже сегодня…

Именно сейчас, по факту донесений с поля боя, когда разведка вскрыла места дислокации кораблей противника и по фактам меняющейся обстановки, строилась, корректировалась, дополнялась вся схема предстоящей операции. Исчирканную, буквально замусоленную рабочую карту заменили на новую, скрупулезно регистрируя все поступающие данные, подмечая нарастающее напряжение вокруг спорных островов, выкристаллизовывая в окончательное:

– Все в прежнем плане! Группу поведут два-три «Супер-Этендар». Истребительное прикрытие – «Миражи». Сброс ПТБ по расходу. Профиль – без маневра, прямо на цель, высотный.

Метеоусловия, как и обещали, выше средних, так что надводные цели видно в оптимальных пределах, что позволяет использовать лазерное и теленаведение по дальности от восьми-десяти километров. «Скайхоки»-топмачтовики уже сейчас прощупали оборону – ничего у бриттов особо не поменялось, построение боевых и походных порядков соединения кораблей соответствует общепринятым в НАТО. Иначе – ПВО по-прежнему достаточно «дырявое».

Вся операция осуществляется во взаимодействии с демонстративными (отвлекающими) и штурмовыми аргентинскими авиационными подразделениями. Главная цель – ордер авианосца (до самого британского флагмана мы, очевидно, не дотягиваем) либо по наведению с земли на корабли, проникшие в ближнюю зону и акватории архипелага.

Атака практически с ходу, что уменьшает вероятность быть сбитым! Одним заходом, допуская дополнительный маневр для коррекции, который грубо даст не больше одного виража на максимальной тяге.

– …И домой.

– …Домой далеко.

Комэск только поморщился – все шуточки.

– Хочу еще обратить внимание, целеуказание в том числе визуально от разрывов противорадиолокационных УР. – Напомню, – акцентируя внимание кубинских товарищей, – возвращаться предстоит, скорей всего, порознь, на маршруте возможен туман, и с большей долей на конечном участке. В навигационный вычислитель занесены координаты аэродрома посадки. Система автоматического управления выведет самолет в район ВПП на снижение до пятидесяти метров. Дальше вручную.

Обычный график учебных вылетов по понятным причинам был отменен, а весь летный и штабной состав был собран на командном пункте. Все вперемешку и по своим группам: местные – аргентинцы полный набор, четверо летчиков-кубинцев, советские специалисты.

И если взглянуть навскидку и с зацепкой…

Чьим взглядом? Да хотя бы Паши Беленина.

Оценка людей, окружения – это происходит не по какой-то особой причине и тем более принуждению – по ходу, спонтанно. Такова природа человека – вбирать и отдавать.

И за все время общения и рабочих контактов прорисовываются эдакие условные психопортреты – кто карандашным наброском, кто сочным маслом по холсту, а кто лишь чернильным росчерком-закорючкой… и не более.

Сидят чуть фертом «сеньоры» в «Этендарах», но в их компетенции вывести на цели над океаном никто не сомневался. Да и сами они гонор свой давно уж подзадвинули в дальний угол, не сомневаясь в компетенции пришлых русских. И другие амигос, кому садиться в кабины «сушек», – собранны и чем-то довольны, пошевеливают черными усами, позыркивают возбужденно бельмами – кубинцы… Они всегда такие – эмоциональные и хоть убей! Может, это стереотип, вбитый агиткой, но веет от них чем-то эдаким, че-геварным, революционным.

Из своих, приметные… – серьезный и уверенный комэск-полковник и московский генерал-полковник – лицом красный, и теперь понимаешь, что это не от принятия на грудь. Просто он такой по жизни – не из бледнолицых, по возрасту наверняка и Великую Отечественную прихватил, даром, что ли, про Ил-4 вспоминал:

…только с морозца – дышит остатками истлевшей табачины,

…только с прямой линии связи со штаб-квартирой советской миссии в Буэнос-Айресе,

…только так, видимо, этот столичный генштабист и реагирует на взведенный спусковой курок операции.

Осталось спустить.

Приказ поступил, когда уже миновал полдень. Все уже давно разошлись, разбежались по местам: кто в командный пункт руководителя полетов, кто в узел связи, кто на летное поле.

Пилоты в кабинах (самолеты на рулежках уже в начале полосы), готовые дать РУДами взлетную тягу.

Машины стояли крылом к крылу, фонари открыты, Беленин видел, как Донадилльи (его повысили до майора) копошится в кабине, вытянул за цепочку нательный крестик, поцеловал его, бормоча, видимо, короткую молитву. А заметив, что за ним наблюдают, растянулся во все «тридцать четыре» из-под усов, что-то прокричал (конечно, не слышно за свистом двигателей), кивая на свой животворящий атрибут, пряча назад под полетный костюм.

Тяжелогруженые, экономя, не форсируя, взлетали попарно, буквально с последних бетонных плит… Земля отпускала, а туман еще цеплялся за материковую сушу, поэтому самолеты уходили в серую пелену, по мере набора высоты пропадая из глаз, уже на эшелоне собираясь, выстраиваясь в группу.

К этому времени там, за 500–700 миль к северо-востоку к Фолклендам, уже успели получить бомбовые попадания (включая вновь неразорвавшиеся) два фрегата, вспомогательное судно и «Сэр Ланселот» – десантный корабль. Полузатопленный «рыцарь» был оставлен экипажем догорать в бухте Сан-Карлос. Других покалечило кого как, но Королевский флот едва не списал из своего состава фрегат «Эрроу» (вероятно, он еще долго не будет принимать участия в боевых действиях).

Расчеты ПВО кораблей вволю постреляли из ЗРК, в небе инфракрасными «воздух-воздух» отметились «Харриеры» – шесть аргентинских самолетов не вернулось на аэродромы.

Могло бы быть и больше, но часть «сайдвиндеров» приняли на себя АСО-2В… (скажите спасибо). И говорили… по прилете.

Палубная авиация «Гермеса» смогла воспользоваться сложным рельефом побережья залива Баркли, неожиданно выскочив на Порт-Стенли, накрыв разгружающееся судно с боеприпасами… унося на плоскостях и оперенье следы поражающих элементов «Осы». Вследствие чего один «Харриер» потерпел аварию при посадке, однако батарея РЗСО «Град» осталась с однозалповым минимумом до прихода нового транспорта. Когда только…

Два неосторожных геликоптера были поражены из ПЗРК «Стрела»… Один «Скайхок» записали на себя «Стингеры».

Не принес заметных результатов налет стратегических «Вулкан В2», пустивших ПРР «Шрайк» с безопасного далека и высока.

Осталось совсем чуть-чуть и на «шахматной доске» объявятся новые «фигуры».

Уж вот-вот…

От Рио-Гранде до Фолклендов на экономичных 800 километрах в час меньше часа полета.

Шли компактной группой, насколько это было возможно для десяти истребителей-бомбардировщиков (плюсом ведущие «Этендары»). И по возможности – на большой высоте воздух сильно разрежен, самолет в управлении становится инертен, с риском столкновения в тесном строю.

«Су» поэтапно по мере выработки сбрасывали баки.

«Этендары», обособившись, произвели дозаправку – один из «высосанных» отвалил, возвращаясь на базу.

И их осталось двое.

Дополнительно выход в район островов обеспечивала пара мобилизованных воздушных лайнеров «Лиар Джет», а четыре «Миража» истребительного прикрытия, что базировались на Рио-Гальерос, встретили группу в условленной точке сбора уже в виду архипелага.

На всем протяжении полета поддерживали строгий режим радиомолчания, что казалось лишней перестраховкой, поскольку на подходе к зоне боевых действий высотные цели гарантированно попадали под вражеские радары. Ко всему еще на маршруте их засек патрульный «Нимрод».

Английские пилоты, опасаясь атак аргентинских истребителей, глубоко в опасные районы не «ныряли», держась на предельной дальности. Однако их бортовая РЛС «зацепила» жирную засветку, впрочем, не в силах селектировать цели по количеству. Операторы «британца» выбрали самое очевидное предположение – группу «Скайхоков» в сопровождении заправщиков, о чем исправно и доложили на флагманский корабль контр-адмирала Вудварда.

Там, на командном пункте «Гермеса», на очередное «сто bloody hell пятнадцатое» предупреждение отреагировали уже без прежнего энтузиазма, тем не менее действуя последовательно, дав команду на подъем перехватчиков.

Для некоторых пилотов «харриеров» это уже был шестой вылет за неполный день.

В небе, сиречь на развертках радаров, появилось много новых меток, но операторам пока удавалось отслеживать, где «свои», где «чужие».

Невидимый для врага «Гермес» продолжал где-то там выводить курсовую по заданной параллели.

Его зональная оборона образовывала два полукруга (ближнего и дальнего дозора ПВО) выпуклой стороной на западный сектор – на угрожаемое направление.

Скоро эта стройная картинка была нарушена.

Практически любой план на месте никогда не выдерживает точность соблюдения исполнения.

И прежде всего, хочется напомнить – на скорости 800 сближение с противником, контакт, вся активная стадия наступает быстро.

Вот еще минуту назад под крылом безбрежное поле океана, сжирающее все ощущение движения полета… и только когда перед носом машины обозначились рельефы архипелага, время начинает наматывать стрелками так, что кажется минутная выступает уже в роли секундной, а тягучая часовая вообще перестает иметь значение.

Однако Паша Беленин ощущал… ну, прямо-таки приполнейшее спокойствие.

«Обжитая» кабина, привычные приборы, их правильные показатели внушали полную уверенность. Перед операцией все так скрупулезно, до винтиков-болтиков просчитали, все шаги отрепетировали настолько, что места для волнения не оставалось.

И времени (согласно озвученным чуть выше циферблатным метафорам) на всяческие рефлексии тоже оставалось немного.

Бортовые СПО предупредили об облучении чужой РЛС загодя, еще за несколько километров до подхода к Фолклендам. Не отклоняясь на пеленг излучения, включив «Вьюгу» – станцию радиотехнической разведки, через полминуты в левом секторе индикатора можно было наблюдать засветившийся маркер. «Умная», правильно настроенная аппаратура идентифицировала тип источника как ЗРК малой дальности. Иначе говоря, и скорей всего, где-то в районе южного выхода из Фолклендского пролива позиционировался английский фрегат. Его пометили как запасную цель (условно «Dos»), не отвлекаясь…

Впрочем, этот противник как раз по силам «сухим» с Х-25 малого радиуса действия, породив соответствующий приказ для пары машин.

Через пять минут под крылом основной группы была уже суша, и на табло индикатора вовсю замаячило маркерами, показывающими излучение посторонних радаров, определяя или пока не определяя тип станций, осуществляя выбор целей по степени опасности.

В целом сканирующая через головки самонаведения ракет «Вьюга» распознавала в этих РЛС наземные зенитные комплексы малой и средней дальности. Идущим на большой высоте самолетам опасности они не представляли. Среди прочего засветился «контрольками» выдающий направление на угрозу СПО – примерно на 30 градусов от курсовой линии в правом секторе, с предполагаемой дистанцией 90 километров очевидна работа ЗРК большой дальности. О чем предупреждали и аргентинские средства разведки – в северной части входа в Фолклендский пролив маневрировали корабли противника в составе минимум одного эсминца.

И они были помечены как запасная цель… условно «Tres».

Курс прежний…

Время снова «ускорилось», только когда наконец индикаторы ведущей пары с дальнобойными Х-58 обнаруживают ориентировочно корабли ордера авианосца… Предмет атаки номер один – «Uno»!

Еще на земле было решено (по убежденной уверенности разработчиков) «доверить» каждой Х-58 по одной радиоизлучающей цели. Учитывая, что эсминцы, оснащенные системой «Си Дарт», имели два радара наведения.

Сосредоточившийся Беленин, распределяя, производя селекцию атакуемых объектов в своем секторе обзора-захвата, выделил пока только одну метку, идентифицируемую «Вьюгой» как РЛС, работающую в режиме комплекса «Си Слаг».

«Одна так одна!»

Уверенно вывел целеуказатель на маркер, практически сразу получая индикацию: «Пуск разрешен».

«Сухой» шел в режиме автопилота, автосопровождения, стабилизируя текущий крен и тангаж… Нажатием на «пуск» машину чуть качнуло – автоматика компенсировала перебалансировку несимметричного запуска тяжелой ракеты.

Капитан походя отмечает фонтанирующий уносящийся вперед выхлоп и правой периферией взгляда отстрелявший почти без паузы обе свои Х-58 самолет напарника – его видно, он уже лег на крыло, уходя на разворот, оповестив в эфире, что произвел атаку сразу двух целей.

У Беленина минута на размышление. За эту минуту все три маркера успели погаснуть – скорей всего, цели поражены. Хотя не исключено, что противник выключил радары и… не добит.

Время снова скакнуло к секундным измерениям, пока самолет неумолимо глотал километры, пока пилот трезво, до невозможности сухо оценивал ситуацию: «Наверняка эти три эсминца и являются внешним ордером авианосной группировки. Следовать дальше в поиске чревато – сожжешь керосиновый лимит, и будет тебе “точка поворота” над целью “точкой невозврата”, со всеми прелестями приводнения за несколько километров от аэродрома».

И принял решение, оповестив коротким в эфире:

– Атакую цель «Tres»…

Креня машину в левый вираж, открывая станции целеуказания угол обзора.

Дистанция до источника облучения не больше ста километров, и захват «Вьюгой» следует незамедлительно… в этот раз определив тип РЛС – ЗРК «Си Дарт».

Не торопясь, обратив внимание, что еще две «сушки» повторили его маневр: «Будут добивать… тем более что там эсминец не в одиночку», подрабатывая ручкой управления, капитан аккуратно «положил» маркер в строб захвата. Пуск!

Пневматический толкатель катапультного устройства сбросил Х-58 на безопасное расстояние от самолета-носителя… Та вспыхнула разгонным факелом, уносясь!

Человек в кабине истребителя-бомбардировщика потянул ручку на себя, двинув педалями, отворачивая – все что надо и все что мог, он сделал.

Далее ракета предоставлена сама себе. Он, отработав положенные режимы:

…три с лишним секунды разгонной тяги,

…стабилизируясь по крену, тангажу, рысканью на маршевом участке,

…выйдя автопилотом на заданный пеленг,

…в пассивном алгоритме самонаведения на терминальном участке совершила «горку»!

За те меньше чем тридцать секунд, что были необходимы Х-58 для преодоления ста километров, экипаж уже предупрежденного об атаке эсминца «Экзетер» в панической спешке успел выключить РЛС. Это им не помогло!

В систему управления русской ракеты был вложен «пролонгатор» – алгоритм сохранения памяти о положении цели.

Практически безошибочно отыскав жертву (данный на винты «полный ход» не успел увести корабль от места), «Kilter» детонировала в четырех метрах над мачтами от срабатывания неконтактного взрывателя. Хвостовая часть, потеряв продольную устойчивость, вразнос инерцией вмазалась в надстройку, пробившись к жилым и рабочим внутренностям!

Вспыхнул пожар! …Равно в уделе страдальца «Шеффилда», изрыгая в небо черный дым, горел пластик внутренней обшивки.

Трагическая красота…

Беленин этого, конечно, не видел.

В эфире на общегрупповой частоте «вспыхнул» накал переговоров – это самолеты прикрытия сцепились с «Харриерами».

Пожелав им удачи, прикинув расход топлива, капитан счел возможным накоротке поднажать, выходя из опасной зоны. Но в целях экономии горючки форсировал недолго, снова переходя на экономичный режим.

Блик по курсу, чуть левее и ниже (что-то летающее и скоростное), он заметил, можно сказать, по чистой случайности, просто периодически осматривая окружающее пространство.

«Троечка», в смысле модификация «Сухого» М3, в отличие от предыдущих версий, обладала хорошим обзором, благодаря высоко расположенному креслу и объемистому фонарю.

Фолкленды остались позади… примерно уже за сотню километров. И все же появление здесь британской авиации не исключалось.

Хотя Паша больше склонялся к тому, что это все же аргентинцы.

Тем не менее, оценив курс схождения с незнакомцами (догоняя под острым углом), сохранял осторожность – отработав управлением, на всякий случай, выбирая более выгодную позицию, с намереньем зайти к ним с хвоста. Чем черт не шутит!

Неопознанные самолеты шли в стандартном парном полете.

Вид «сзади-сверху-издалека» мало о чем говорил, но по мере приближения уже можно было точно определить – это не «треуголки» «Миражей» или «Скайхоков». «Этендары» классического хвостового оперения вели бой где-то над архипелагом… других у Аргентины «на ходу» (кроме отработавшего заправщиком) не осталось.

Рука будто сама потянула РУД, ускоряя машину – посмотреть, «кто ж это?»

Уже через полторы минуты капитан с нервным трепетом понял, что это…

«Черт возьми! Да это же “харриеры”, мать его!..» – закусывая губу, начиная поминать совсем недобрым словом командира, зажавшего поставить парочку Р-60 под крыло.

Ведь это был такой шанс – мизер из ста! Для бомбера Су-22 – самолета, не оборудованного РЛС, не наведенного по другой (наземной) РЛС. Даже… екалэмэнэ!!! – без теплопеленгатора! Почитай случайно, почти в полигонных условиях выйти на пару беспечных «уток»!!! Они буквально сами ложились в прицел!

Мелькнула мысль налететь на сверхзвуке, распороть с двух стволов хотя бы одного! И вдруг что-то екнуло! Взгляд в перископ – в заднюю полусферу… и аж вспотнул, заметив два белесых светлячка, что выписывали чуть кривоватый танец, еще непонятный, но уже понимаемый – чуйкой, опытом, почти логикой… Это к нему!

Того, кто пустил эти «воздух-воздух», выискивать недосуг! Реакция в доли секунды!

Врубая отстрел пиропатронов с ИК-ловушками, врубая форсаж, убирая крылья в положение максимальной стреловидности, бросая машину в пологий вираж, давясь перегрузкой и мыслью «дал бы командир добро на установку Р-60, мог бы и завалить, что ни говори – пустил и забыл. А мог бы увлечься атакой… и прозевать атаку на себя! И без того чуть не прозевал! Прозевал! И СПО какого-то хрена молчала!»

Почему-то и не сомневался, что оторвется! Не забыл известить базу (открытым текстом) о самолетах противника на линии к Рио-Гранде. Ребятам еще возвращаться.

Впрочем…

Тройка AV-8А «Харриер» с «Сайпана», «шустрящая» в зоне перехвата на пределе боевого радиуса, после очевидного обнаружения, по приказу контр-адмирала Вудварда была отозвана.

Может, он был и плох, этот Советский Союз, перебродивший свои высокие идеи-идеалы, прежде чем они успели полноценно осуществиться, но замах, взятый когда-то, что характерно, только окрепнув в Великой войне, продолжал катить этот маховик пообтершегося, битого жизнью социализма дальше.

Может, как потом скажут журналисты и политологи новой волны, он был неэффективен и управлялся старыми маразматиками, погрязнув в номенклатурном бюрократизме, в социальном и экономическом застое, но тех, с кем «по работе» приходилось общаться Терентьеву, назвать дураками или нездравомыслящими людьми, было… В общем, самому надо быть дураком.

«Профессионалы, – угадывалось за более чем основательным подходом к делу, – те еще ученые головы! А может, и на целый институт или филиал голов надергали (правда, черт его знает, как в таком случае там у них соблюдается допуск-секретность)».

Попадались ему в списках иногда выкладки, как и сегодня вот: «Согласно представлению, что страна – это прежде всего люди и что, следуя только сухим документальным фактам, создается неполная, необъемная картина происходящих перемен (в стадийных моментах и в последствиях), существует потребность взглянуть на экономические и социальные механизмы через субъективное восприятие очевидцев».

«Это получается, что не только мне, но наверняка и ребятам, которые тут раскиданы по почтовым ящикам оборонных предприятий и в Североморске – на крейсере и при нем, скучать не приходится».

Поэтому и сам не удивлялся, когда ему подкидывали отвлеченные вопросы или переспрашивали по уже известному или высказанному.

Отвечал:

– Мы-то прошли эту «ломку»: пустыми прилавками, серыми макаронами из пайка (военным давали), без зарплат, уж и ничего не стоивших в дикой инфляции, выживая с огородов (оделяли население под прокорм), наивно полагая, что уйдя от опостылевшего «совка», получим вожделенные джинсы и сто сортов колбасы, но при этом непременно сохраним все бесплатные социальные плюсы прежнего, социалистического, строя.

И сейчас советские люди заглядываются на красивую обертку Запада. Но как ни улучшай их жизнь (а сделать ее ярче рекламы не получится), все равно будут недовольны.

Это я еще не говорю о межнациональной резне, бандитизме, оболванивании, обнищании. И ведь не расскажешь, как оно было, как оно могло быть, не покажешь! Не поверят.

Подумав, помолчал.

«То ли еще будет. Надеюсь, в этот раз всего этого удастся избежать. Надеюсь».

И следовал соображениям дальше:

– Но это обывательский уровень, где базовая потребность любого человека «жить хорошо» усреднен-но достигается тем или иным образом. Примером тому страны Прибалтики, которые, получив независимость от СССР, независимость утратили, влившись в Европу, добровольно отказавшись от тяжелых производств, кое-как вписавшись в экономику Евросоюза, один черт, ориентируясь пищевой и сельхозпродукцией на ненавистную Россию. Чтоб не дай боже не составить конкуренцию принявшим их в «большую семью» западным соседям, виляя хвостом перед заокеанским Большим дядей. Но живут средненько по-европейски, не вякая. Их устраивает.

Снова подумав, и снова умолчав… пока: «Учитывая, что далеко не все на просторах Великой России жили на таком же по комфорту уровне. А уж о сегодняшнем СССР и говорить не приходится. Стандарты в двадцать первом веке выросли».

Продолжал, продолжал говорить, пока мысль не сбилась:

– А ведь некоторые сейчас существующие амбициозные правители, правительства, целые страны даже и не подозревают, что их независимость, само их существование и целостность напрямую зависит от того, есть ли на карте Советский Союз, сохранила ли Россия свою военно-политическую силу и влияние. Иначе говоря, пока существует биполярность политического мироустройства, пользуясь противоречиями между государствами западного и восточного блоков, живы покуда Хусейны, Милошевичи, Каддафи. И Чаушеску, кстати (стоит вспомнить его нередко демонстративные антикремлевские демарши… и чем он в итоге закончил).

– Так может, все же имеет смысл предупредить… лидеров? Того же Хусейна или руководство Югославии. Естественно, не раскрывая карт, а сославшись на аналитические прогнозы и разведку. Имеется в виду разработка долгосрочной стратегии, с опорой на вышеупомянутых лиц. Для сохранения политических и каких-то экономических позиций СССР в ключевых, важных регионах.

– Пример Милошевича знаковый и показательный: самостоятельная политика, исключительно в собственных югославских и личных интересах, самоуверенное пренебрежение мнением Москвы, неподкрепленная фактическими аргументами гордыня. А когда припекло, обвинил русских: «Вы нас бросили!» Оставим за контекстным кадром политическое, но больше экономическое положение ельцинской России на тот момент.

Симпатий к Саддаму не было ни лично, ни, судя по риторике телевещания, у тогдашнего руководства СССР, а затем и у окончательно затурканной и слабой России. Но поскольку США являлись заведомым геополитическим врагом и в данном случае агрессором, то болелось однозначно за иракцев. И наблюдать за событиями было крайне неприятно, особенно уже когда «звездно-полосатые» вторглись в Ирак и Хусейна слили… Простите, сдали с потрохами свои же военачальники.

Даже с учетом вранья американцев и их союзников по коалиции о своих потерях, поражение иракской армии менее чем за месяц позорно. Но боюсь, беды их… неизлечимы.

Вы говорите «предупредить лидеров»? Рассказать, показать, даже в образе альтернативной модели? Так, опять же – не поверят! Посчитают, что набиваем себе цену. Зато информация наверняка просочится к ЦРУ. А там ведь моментом сообразят, откуда ветер дует. И сделают выводы, какая перспектива-альтернатива была в мире «Петра Великого». Полагаю, что теперь до этого дойдет. Не так ли?

Что ж, этот разговор (вчерашний, позавчерашний ли) не без основания коррелировал с выдержкой:

«То, что потом, будучи пропущенным через исследования аналитиков, историков и других специалистов, степенно уляжется математическим подсчетом статистики, что потом будет восприниматься будущими поколениями как совершенно неоспоримые и очевидные факты, сейчас лишь эвентуальные варианты».

И сегодня вот… наговорив и немало утвердив – до обеда, после, уже совсем засидевшись допоздна, изрядно засидевшись, по третьему разу сменив «боржоми» на столе. Но в повестке по пунктам стояло «надо»!

Вот и насиловались, устало потирая виски, потирая усталые глаза, поглядывая на часы и на «главного» – даст ли отмашку закончить.

– …А «Флитекс» не состоялись по понятным причинам, – адмирал Горшков (это его отвественность и головная боль) доводил, стараясь быть бесстрастным и кратким: – Провокационные учения тихоокеанского флота США «Флитекс» должны были произойти в сентябре этого года. Все содержание провокации определилось тем, что… прошляпили.

Разведка (береговая, морская, воздушная) Тихоокеанского флота прозевала выход на рубежи американских корабельных группировок… По сути бы, при условии военных действий, «пропустив» удар палубной авиации противника.

Так вот, во-первых, фактически они их, эти учения, в усеченном варианте провели раньше, в начале лета, в целях отвлечения нашего внимания от операции флота США против «крейсера-пирата» (так называли «Петр Великий» в американском штабе). Приходится признать, что в положительном качестве силы ТОФ себя опять не проявили – местоположение АУГ вовремя установить не удалось, и противник смог провести условные атаки на наше побережье в районе Курильских островов.

Тем не менее американцы, выработав ресурс, не в меньшей степени «подавившись» собственными потерями во всех сопутствующих с «Петром» стычках, думаю, на сентябрь уже ничего запланировать были не в состоянии. Мы, в свою очередь уже зная об их сентябрьских учениях в районе Камчатки, все же перестраховались – всесторонне усилили морское и воздушное патрулирование в зоне и на вероятных направлениях. Что было, естественно, замечено американскими разведчиками.

Полагаю, что в Вашингтоне с подачи ЦРУ сделали правильный вывод – нам о «Флитексе» известно. Янки за бесперспективностью даже и не рыпнулись. С начала августа и далее наша космическая разведка не выявила никакого выдвижения корабельных групп противника в северные широты близ Камчатки, что дало нам полные основания предпринять скрытую переброску «объекта 099» на Северный флот арктическим маршрутом.

Они не ожидали такого хода, запоздало кинув вдогонку подвернувшиеся эсминцы, спешно вывели АУГ и… Вся эта орава торжественно проводила нашу эскадру Беринговым проливом. Далее не сунулись. Не готовы оказались. И погоды не располагали к активному использованию авиации.

Остальное всем известно. Почти. И вот уже постфактум.

После некоторых неприятностей с самолетами USAF над Чукотским морем (из радиоперехвата – вероятна авария) американцы прекратили полеты над Арктикой. Наш конвой уже арктическим маршрутом преследовали две атомные субмарины типа «Стерджен», находясь в довольно тесном и опасном «подводном контакте» с двумя нашими подлодками, не позволявшим противнику подойти слишком близко к корабельной группе. Вскоре в итоге американцы отстали. У них… в общем вот, – адмирал извлек из своих документов несколько фотографий, выложив их на стол, – снимки с орбиты.

Первым их перехватил Устинов, поправив очки, хмурясь:

– Это понятно – рубка лодки изо льда торчит. Непонятны коряги сверху, труба какая-то…

– Не коряги, – поправил Горшков, – перископ, сбитый в сторону. И «штаны»… мятые.

– Чего?!

– Специальная насадка-кожух на трубу перископа, предохраняющая от ударов о льдины. Не помогло. Видно ПЛ на приличной скорости вмазалась в «бороду» айсберга. Да так, что, как видите, срезало выдвижные штанги, одну антенну загнуло, а «штаны» измяло. И это, вероятно, не все – скорей всего, имеются повреждения корпуса.

По разведданным экипаж аварийно был эвакуирован. Лодка легла на грунт.

Глубина там приемлемая, и они наверняка субмарину будут поднимать, но для этого им необходима ледокольная группа. Либо работы придется перенести на следующий год, на начало навигации.

– Почему не мы? Мы не можем ее сами поднять?

– Конечно, нам было бы интересно заполучить «Стерджент», но… там на постоянной основе дежурит вторая «американка» – янки не позволят нам подступиться. Единственное, – Сергей Георгиевич пожал плечами, – по договоренности усматриваю взаимные беспрепятственные работы по подъему: мы нашу К-212, что была затоплена экипажем в Южно-Китайском море близ Филиппин, они – свою «утопленницу» в Арктике. Остается вопрос о наших подводниках, которые сейчас, по сути, в плену у американцев.

– Об этом позже, – быстро, каркающим голосом вписался Крючков, демонстративно посмотрев на часы.

Его поддержал Андропов, немного смягчив тон:

– Позже. Хорошо, Сергей Георгиевич?

– Хорошо, – снова, пожав ли, передернув плечами, согласился адмирал, – доскажу уж. Далее. Уже в Баренцевом море слежение за нашими кораблями осуществлялось практически лишь надводными силами Норвегии и патрульной авиацией. Подводных лодок американцев либо не было, либо они сумели обойти наши противолодочные средства и остаться незамеченными. Правда есть подозрение, что такая малая активность противника связана с проведением в Баренцевом море операции «Вьюнок». В целом у меня всё! Более полные подробности в рапорте.

– Так, с этим выяснили, – теперь и Андропов косился на время, – давайте ко второму в повестке. Кто?

Крючков указал на офицера управления контрразведки:

– Излагайте.

– Дело касается инцидента с южнокорейским «Боингом», которого будем ждать в следующем году. Эта история, если судить по тем статьям, немало крови Советскому Союзу попила. И «империей зла» нарекли, и все остальное. Была ли это шпионская провокация ЦРУ, они даже там, в будущем, так и не разобрались. Налицо странности или некая скрытая система – сначала четыре года назад один «корейский камикадзе» над Карелией подставляется. Правда там, исследовав борт, ничего шпионского не обнаружили. Если и имел место какой-то злой умысел, то минимум прощупывание и провокация. И вот опять, в восемьдесят третьем…

– Полетит? – поторопился Андропов.

– Полетит, – заверил офицер, – «Боинг» полетит просто потому, что у него такое расписание. Но предварительный анализ дает все основания предполагать заранее разработанную американскими спецслужбами операцию. Учитывая, что в небе также будут фигурировать разведывательные самолеты США, задумка выглядит так: направив обычного мирного «пассажира» в наше воздушное пространство, спровоцировать на ответную реакцию наши ПВО, с целью выявить засекреченные или «молчащие» РЛС-объекты.

В ЦРУ не могли не учитывать тот факт, что в 1978 году нарушитель «Боинг» был обстрелян. И если на борту лайнера и не будет шпионской аппаратуры, и в креслах будут сидеть гражданские пассажиры, всех этих людей просто подставляют. Логично, что в Лэнгли кто-то может и засомневаться – вдруг махинация с «Боингом» для нас уже не секрет! Но они ничего не теряют.

Удастся им выявить наши элементы ПВО – хорошо. Собьем мы «пассажира» – нас заклеймят.

Не клюнем – что ж, будет другой день и пища. Поэтому, думаю – полетит и нарушит!

Важно, чтобы они сами его не расстреляли, а на нас списали.

– Если вся эта история с «Боингом» такая неустойчивая, грозящая непредвиденными срывами и последствиями, не есть ли смысл нам сделать упреждающее действие: пожурить пальчиком – одним, а другим посоветовать быть более бдительными и не сбиваться с курса.

– А где гарантия, что этим упреждением мы только не спровоцируем господ из ЦРУ на более изощренную операцию? – возразил Крючков. – Ко всему я считаю, что не следует особо козырять своими постзнаниями – «а мы знаем это, мы знаем то». Этот ресурс надо использовать более тонко.

– М-да… там, где тонко, там и рвется, – задумчиво проговорил Андропов. Поднял взгляд. – Стало быть так, Владимир Александрович, поручите… Пусть этими вопросами занимается соответствующий отдел КГБ. Совместно со службами разведки ТОФ. Сергей Георгиевич, тут и ваше поле.

Наконец, к всеобщему облегчению, генеральный секретарь демонстративно закрыл свою папку, даже слегка прихлопнув ее ладонью:

– На сегодня закругляемся. Все-таки не уложились в регламент. Фолкленды…

– Юрий Владимирович, – упредил Огарков, – данных все равно пока еще мало. По предварительной оценке воздушный удар с применением наших Су-22 оказался успешным, но потребуется провести более тщательный разбор полетов. Что-то покажет фоторазведка. Что-то радиоперехват – англичане сами «расскажут» о своих проблемах. Вот тогда и будем знать точный результат. Относительно точный.

– В таком случае, всем до свидания.

А в «казенке» (так квартиру называл), едва открыл дверь, поджидал из кухни шкворчаще-аппетитный запах яичницы.

Капитан-куратор, по-хозяйски закатав рукава и напялив фартук (где отыскал – с собой, что ли, принес?), заправски орудовал у плиты, расплескав улыбку в приветствии, навеяв один эпизод из «Бриллиантовой руки».

Быстро выставил на стол тарелки, неизменные консервы «кремлевского пайка», бутылку… уж початую, да и запах коньячный знакомо витал:

– А давай?!

«Давать» хотелось – поддать коньячку… И желток, растекающийся мякишем зацепить (аж слюнки потекли).

– А знаешь, Вова, – со скрипом, стараясь это «Вова» не выязвить, ответил Терентьев, – я на твое «давай» больше не поведусь.

Тот расхохотался:

– Молодец! Так нас, коварных, и надо – прямотой и бесхитростью.

Впрочем, и Терентьев в позу надолго не собирался – скинул пиджак, сполоснул руки и к столу. Уж очень…

«Черт, – подметил, что на тефлоне никогда такой не получается, как на старушке-чугунке – глазунья постреливает, пузырится, будто пришла едва ли не из самого детства, – я однозначно попал в прошлое!»

– Первое, что находится общего у людей, – капитан потянулся к бутылке, – это аппетиты при совместной трапезе. Иначе никак. Все нормальные переговорные процессы еще с древних времен сопровождались питием и закусками.

– Я дистиллят буду с… как положено, с коньячного бокала, а ты киряй своими рюмками.

– Ни х…я, так у тебя ж тара больше!

– Зато свой контроль за дозой.

– Ну-ну. Интеллигентничаем, значит. Флот против «плаща и кинжала»?!

Еда со стола, пережив быстрый натиск, досыщала неторопливой смак-закуской. Кто-то опрокидывал размеренную череду рюмах «по пятьдесят», кто-то чуть губил, размазывая «янтарь» по стенкам.

И почти оно бы классически – мужики в «лесу» о бабах, кому бы и расслабиться, но… то не капитан от службы хоронился, то служба у него как баба-жена на шее висла.

– Фифа эта твоя, что Штирлиц в юбке. Дом, где живет – определили. Подъезд… там сорок с лишним квартир. Списки жильцов есть. Бабки подъездные в наличии. Но таких (красивых и молодых) из прописанных не проживает… – И поняв нарочитое удивление: – Мы ж деликатно, с понятием…

– А может, она того – ваша, служебная? – Терентьев склонил голову, де врешь ты все.

– Не… не наша, – заерзав (табуретка с обидой заскрипела).

– А вдруг цэрэушная? – И сам не веря.

– Не. Не похоже. Два уж раза хвостом вильнула и исчезла. Не по-шпионски это. Все эти «появилась-упорхнула» выглядят мелодраматично и кокетливо. Играет на неприступности, – капитан раскурил сигарету, с удовольствием пустив философского дыму, – иногда женская целомудренность и неприступность – как «низкий старт» перед забегом к полной раскрепощенности.

– Не верится мне, чтобы всесильный КГБ да не… – все же не мог не подкинуть собственных сомнений.

– Но-но! Все под контролем, – капитан госбезопасности состроил легкомысленную гримасу. Сам же прянул мыслью к утренней оперативке в кабинете у шефа…

– …В Москву в посольство США прибыли заметные фигуры в службе ЦРУ. Нашими средствами перехвата фиксируется повышенная активность: на телефонных линиях, в радиоэфире. Причины понятны и объясняются в первую очередь намечающейся диалоговой «игрой» по «Петру».

– Страсти по Христу, – казалось, невпопад буркнул Крючков.

– …Также американцы запустили два дополнительных спутника… На орбиты, проходящие над нашим Севером, аккурат, где базируется крейсер. Зашевелились известные нам пассивные агенты.

Есть подозрение на некоторых лиц – советских и иностранных граждан, что и они действуют в интересах американской разведки.

– Хотите сказать, что шпионы всех мастей сейчас как мухи слетаются… Точней как тараканы сползаются? В ЦРУ должны понимать, что меры нами будут приняты самые строжайшие.

– И тем не менее. Не увеличить ли штат охраны Терентьева? Он совсем просто в открытую ходит.

– Вот-вот… не привлекая к себе лишнее внимание. Надо ли?

– Думаю, вам пора, мистер Бжезинский… – именно таким, сравнительно вежливым образом терпеливый Рейган выставил недавнего советника за дверь.

Присутствующий тут же Джордж Буш не скрывал своей презрительной гримасы… Впрочем, глядел он уже вслед, отчего понурая, но упрямая спина Бжезинского оценить эту «степень нелюбви» вице-президента не могла.

Директор ЦРУ (еще один из участников) сохранял снисходительный нейтралитет, вальяжно развалясь в кресле, делал вид, что занят раскуриванием сигареты.

– Я сразу был против его назначения, – с неприкрытым вызовом объявил Буш, едва дверь закрылась.

Реплика повисла в воздухе, и вице-президент неудобно заерзал, подозревая, что Рейган рефлексирует по поводу своей резкой отповеди Бжезинскому.

Позиция Кейси была, в общем-то, ясна: «ни вашим – ни нашим». Но у директора ЦРУ с хозяином Белого дома установились некие свои, особенные отношения… Они минимум два раза в неделю встречались в рабочем порядке, как правило, с глазу на глаз.

«А мистер президент, он тоже человек, и даже более. Привязан к своему актерскому прошлому, чем-то там на этом поприще гордится. И ему, это его прошлое, неизменно нравится», – Буш сам порой нарывался на такие ностальгические порывы неизгладимого актера, когда тот крутил на экране телевизора старые черно-белые киноленты, нередко навязывая доверенному посетителю: «Ах, смотри! А видишь, как они! А вот моментик!»

«Да уж, мне ль не знать, что Рональд – тоже человек, отыгравший не одну роль, не одну сценическую жизнь. И сейчас играет… доигрывает свою жизнь. Или роль? Черт, надо заканчивать с этой паузой!» – Вице-президент снова заговорил о выдворенном советнике:

– Пусть всеми военными делами заправляли военные, замечу, у него были серьезные полномочия. Находясь на момент кризиса в Тихоокеанском регионе непосредственно на месте, в Пёрл-Харборе, ничего толкового, кроме контактов и влияния на руководство Китая он не внес. А теперь, когда «Киров», или как там его – «Великий Петр», когда этот кастрированный крейсер стоит у стенки…

– Кастрированный? – наморщил лоб Рейган.

– Это мне военные выдали такую формулу, полагая, что хорошенько его потрепали. Но я исхожу из других соображений – логично, что по прибытию на место постоянной дислокации русские снимут с корабля для изучения все основное вооружение и какое-то современное для двадцать первого века оборудование.

Рейган осклабился, приняв оригинальную трактовку.

– …Так вот, когда крейсер-пришелец стоит в базе под присмотром всего Северного флота русских, наш воинственный политолог машет кулаками после драки. В этом нет и толики достоинства!

– И его предложение с пассажирским самолетом, – задумчиво, как бы продолжая, протянул президент, – выглядит попыткой удержаться на плаву в советниках с оригинальными идеями.

Я согласен – на русских давить надо, но у них и без того нервы натянуты, и мы этой провокацией просто выставим гражданских под ракеты советских ПВО. С неочевидными выгодами.

– На самом деле операция с использованием пассажирского авиалайнера у границ противника нами рассматривалась, – с несколько неожиданным заявлением вступил Кейси, – собственно, идея не нова, и тут помог случай с корейским «Боингом», сбившимся с курса и залетевшим на советскую территорию в 1978 году. Истребители-перехватчики нарушителя обстреляли, но ему чертовски повезло – самолет худо-бедно приземлился.

Русские удостоверились – произошла ошибка, никакой разведывательной аппаратуры на борту не оказалось, что дало повод рассчитывать на более осмотрительные и лояльные действия советских пограничников в другой подобной ситуации… Все же сбить мирных гражданских чревато большим шумом на международных площадках. Обвинением в варварстве… хм, с нашей подачи.

В кабинетах Лэнгли почти сразу родился план – проделать подобный фокус, но уже на дальневосточных рубежах СССР. Поскольку по сведениям разведки «красные» производят там модернизацию своих систем противовоздушной обороны. Ждали лишь необходимых условий.

Боюсь только, что теперь после драк на Тихом океане ни о какой лояльности говорить не приходится. Тем более на Севере, где русские особенно трепетно и нервно относятся к своим границам. Из-за крейсера.

– Наши лихие парни с норвежских баз и без того не дают иванам расслабляться, – Буш потянул носом запах дыма, дернулся было достать свои сигары, но передумал, – у меня вчера была встреча с советским послом – патрульный «Орион» над Баренцевом морем опять пересек какую-то условную черту.

– Предъявили ноту?

– Нет. Но беседа была в несколько натянутых тонах – посол отметил, что самолеты USAF ведут себя вызывающе!

– А их? – из уст Рейгана это прозвучало как минимум по-детски.

На что Буш усмехнулся:

– Я ответил примерно в том же ключе, встречно. На что он мне: «И сколько раз авиация СССР нарушала воздушное пространство Соединенных Штатов?»

– И что вы?

– Ничего. Счел вопрос риторическим.

– Ничего это «зеро», – Кейси невозмутимо изобразил сигаретой (дымом) некое «Z», – то есть ни разу.

– У них просто нет тех потенциалов, что у нас, – отмахнулся Рейган, – а так бы…

На столе коротко звякнул, затем нудно протянул зуммером телефон. Хозяин кабинета склонил голову, но потревоженный аппарат не тронул:

– Советский посол всех тонкостей «дела крейсера» не знает.

– …и грубостей не знает, – подтвердил директор ЦРУ, – из Кремля недвусмысленно дали понять, что любые возможности диалога рассматривают только на своей территории.

– Не совсем верный перевод, – поправил Буш, – на русском это звучало «на своем поле». И здесь надо понимать, что это понятие вбирает в себя весьма объемную составляющую.

– Это отводит нам чрезвычайно регламентированную роль, – слегка вспыхнул Кэйси, – мы даже толком не можем артикулировать свои требования, поскольку не имеем ясного представления, что привез этот крейсер. В плане информации. И будем зависеть от шагов русских. Поэтому наш посланник обладает полномочиями реагировать на события, руководствуясь своим мнением.

– Может, все же именно вам следовало ехать в Москву, а не посылать?..

– Уолтерса?

– Его репутация говорит сама за себя, – вице-президент состроил сомнительную гримасу, – дурной знак.

– В нашем деле от мужчин с хорошей репутацией мало прока. Да и нет у нас других репутаций. Справится. У него в штате классные оперативники и спецы…

– В нашем случае хороши бы аналитики.

– И это тоже, – заверил Кейси, – я предполагал, что Кремль не станет торопить переговорный процесс. Нынешние наши представители в Москве (включая Уолтерса), можно сказать, для снятия пробы «с русского блюда», для первой дегустации. А там посмотрим. Я же делаю свою работу, отталкиваясь от возможностей и очевидных вероятностей. Поэтому должен лететь на Ближний Восток и форсировать сделку. Это будет рычаг давления на Москву.

– И «Першинги»… рычаг, – подкинул Буш, – только спешить с таким дорогостоящим мероприятием не следует, так как вероятно придется отыграть назад.

– Вы уверены? – забеспокоился Рейган.

– Абсолютно. Это будет на повестке среди главных лотов, можете не сомневаться. Допускаю, что и не сразу, но они все равно вернутся к этому вопросу. Только… Уильям, нам позарез нужны источники информации. Хотя бы один толковый агент в стане врага. Любая утечка, хотя бы намек – такая, например, как то, что они (экипаж крейсера) носили шевроны с надписью «Россия». О чем это может говорить?

– Бродят слухи по кремлевским коридорам (это я аллегорически), – поправился директор ЦРУ, уведя взгляд: «внедренные и завербованные агенты в советских структурах есть, нет информации… дельной информации», – якобы витают идеи о неких планах разделить СССР на административные штаты. Возможно, что проект в итоге реализуется, и они назовут страну единым именем. Еще к казусам крейсера – Андреевский флаг. Это конкретный факт среди предельно общих. Я вчера до полуночи изучал русскую историю… бегло, конечно – много там, на тысячу лет, но пробежался по последней сотне. Отыскал интересную подробность: диктатор Сталин в 1943 году вернул на плечи своих солдат погоны – Красная армия их не носила из-за протестного революционного антагонизма к бывшей царской форме. Напрашивается вывод – большевики вернулись к истокам?!

– Империя?

– Не удивлюсь, – Кейси сменил позу – нога на ногу, – а ведь наш уже достопамятный мистер Збигнев как-то мне обмолвился: «Даже если падет коммунизм, русские останутся». Хм… поляки не могут простить российским царям своего вассальства.

– А я этому польскому еврейчику, за которым стоит вся сионистская шайка, прописавшаяся в том числе в США, не доверяю ни на цент, – презрительно вставил Буш.

– Вы серьезно?

– И считаю, что с него нельзя спускать глаз. И вообще, хотя бы на время ограничил ему свободу общения и перемещения, чтобы через него ничего не просочилось в «Моссад».

– Да бросьте, – усомнился Кейси, – кто в здравом уме поверит в «машину времени». Без фактов… даже косвенных. Известно, что израильтяне контактируют с Буэнос-Айресом в области вооружений и, вероятно, могли что-то пронюхать… Все-таки аргентинцы контактировали с кораблем. Но все подозрения и нестыковки, какие и были у латиносов, я полагаю, развеяли сами русские, будучи в тесном военном сотрудничестве последних месяцев Фолклендского конфликта.

Кто еще? Еще кое-что перепало англичанам, но до того ли им?

– Союзники, – вписался президент, – оценив помощь США в этой войне, они сейчас как никогда понимают наше единение. Единение стран, говорящих на английском языке! С общими взглядами и мировоззрением, Великобритания является проводником нашей политики на европейском континенте!

Кейси украдкой переглянулся понимающим взглядом с Бушем – Рейган, по-видимому, ввернул цитату из какой-то заготовленной речи.

– Мистер президент, люди с одинаковой точкой зрения тяготеют к взаимодействию. Однако люди, стремящиеся к одинаковой цели, имеющие схожие притязания, могут конфликтовать в соперничестве. Если Британия и увязла, будучи полностью поглощенной своей Фолклендской войной, это не значит, что ее разведслужба не ловит мух. Англичане… их военная операция подчинена флоту, артефакты оказались в ведении моряков, где у нас были налажены тесные контакты. Что дало возможность быстро среагировать – они держали в руках доказательства (обломки русской ракеты с несоответствующими датами изготовления), мы их выкупили. А в Лондоне приняли нашу трактовку, удовлетворившись версией склонности комми к параноидальной дезинформации.

– Или сделали вид, что удовлетворены, – отыграл слегка назад Буш. И вспылил: – Но будь я проклят! Почему мы должны заботиться о сохранении русских секретов больше, чем сами русские?!

Прозвучало это в сердцах и, конечно, риторически.

– Теперь о «Моссад», – следовал дальше директор разведки, – уверен, они вообще ничем не располагают, кроме (зная их длинные вездесущие носы) слухов-фантазий, и не способны на объективность.

– Вот именно! – возразил Буш. – Об этом и хочу сказать. Нация, которая самозабвенно верит в свои религиозные мифы происхождения и богоизбранности, легко может допустить и другой бред. И не мне вам говорить, насколько под предлогом тесного сотрудничества израильтяне проникли в наши государственные и надгосударственные формирования!

Рейган сложил все морщины на лбу в вопросительном взгляде. Кейси всплеснул руками, будто говоря «хорошо, хорошо, как скажете». Естественно, заверив и вслух:

– Я сейчас же отдам соответствующие распоряжения.

Покидая Белый дом, уже на стоянке автомобилей некогда бывший и нынешний директор Центральной разведки Соединенных Штатов перекинулись парой фраз:

– Из нашего посольства в Москве вообще есть что-нибудь позитивное? По линии ЦРУ.

– По линии ЦРУ я подготовлю дополнительный отчет, если что-то кардинально изменится – у меня еще 72 часа, трое суток до отлета, – понизив голос, отозвался Кейси, – но, что касается встреч в необходимом нам контексте, русские не торопятся. Должно полагать, в Кремле есть мнение, что время работает на них.

– Следует рекомендовать Уолтерсу «поднажать»?

– Что значит «поднажать»? Нужна конкретика, а у него далеко не однозначные обстоятельства.

Через 72 часа «за деятельность, несовместимую со статусом дипломатического работника иностранного государства» из страны будут высланы граждане США: инспектор Уолтерс – спецпредставитель Вашингтона от разведслужб, чиновник Госдепа – уполномоченный президента. Под раздачу попадет и резидент ЦРУ в Москве Бертон Гербер, объявленный персоной нон грата, и еще пара посольских сотрудников, засветившихся в далеко не однозначном деле.

Было еще кое-что, что также не пошло по открытым каналам, оставшись высказанным кулуарно. Действия американской стороны названы «возмутительными и выходящими за все условные рамки негласных правил».

Начавшиеся подвижки к диалогу двух спецкомиссий были приостановлены односторонней инициативой Кремля, до выяснения и пересмотра общих договорных положений.

Всему этому предшествовало…

– Пока мы наблюдаем и выжидаем.

В помещении посольства, отведенном под нужды разведки, ныне «оккупированном» инспектором из Вашингтона, большой рабочий стол заставлен наполовину не по назначению – помимо бумаг, папок и прочих офисных принадлежностей непочатое виски, нетронутые гамбургеры на подносе, остывший кофе, пустая пепельница.

– И какие выводы? – спросил Уолтерс голосом, казалось, лишенным всякого интереса.

– Что следует и дальше – наблюдать и выжидать, – шеф московской резидентуры был сама невозмутимость.

– Я полагаю иначе. Контакты и переговоры с русскими не достигли даже локального сдвига. А у нас по-прежнему нет ясного представления намерений, и имеют ли эти неясные намерения хоть какую-то объективность. В то время как из Вашингтона намекают, что надо форсировать события.

Уолтерс неторопливо вскрыл конверт, достал содержимое – наискосок надпись «top secret». Протянул:

– Пункт «насильственного удержания и тайной переправки в подконтрольные нам владения» идет с оговоркой «рассматривать как крайнюю меру до особого распоряжения». И я считаю – в нашем случае положительный момент вызрел, тем более что в разработке имеется «объект», способный дать прямую информацию.

Каковы в настоящий момент возможности московской резидентуры для осуществления подобной операции? Хочу лишь дополнительно напомнить, что в штате миссии (прибыли вместе с моей группой) наличествуют два специалиста-профессионала… Как раз для таких дел.

В дипломатическом багаже привезено все, что необходимо, включая спецоборудование, советское оружие, новые средства технического мониторинга и связи. В оперативном ожидании две группы нелегалов, готовых по поступлению сигнала пересечь границу. В том числе зарезервированы легальные визы для въезда в СССР под видом туристов и коммерсантов.

Бертон Гербер тянул паузу – аккуратист и профессионал своего дела был склонен считать, что разведка сама по себе – это прежде интеллектуальный подход, работа мозгами, а не беготня с пистолетами.

«Нет, – говорил он себе, – если того требуется, цели можно достичь любым методом, и неписаные правила шпионской этики (если таковые и существуют) тут значения не имеют. И все же предложения вашингтонского уполномоченного носят спорный характер».

Не постеснявшись бросить вслух:

– Грязная игра…

– Оставим моральный онанизм для коммунистов, – парировал Уолтерс, прежде всего, опираясь на данные в Вашингтоне инструкции. И общую стратегию.

Советская пропаганда вовсю клеймила сорокового президента США, выставляя ярым проводником империалистической и агрессивной политики.

Рональд Рейган… не то чтобы свита его играла, он и сам искренне поддерживал общие для политического истеблишмента взгляды. Антикоммунистические, в частности.

Но прежде все исходящее из Белого дома опиралось на так называемых «пентагоновских ястребов» и оборонное лобби. Были заинтересованные люди в Госдепе, кое-кто в конгрессе. И конечно, в руководстве спецслужб.

Нынешний директор ЦРУ Уильям Кейси ходил по узкой дорожке «между-между», контактируя с официальной администрацией и лично с Рейганом, а также имея тесную спайку с вышеупомянутой намеком элитой. Невзирая на спорный и конкурирующий характер отношений, царящий во властной и околовластной верхушке США, взаимопонимания и компромиссов, как правило, удавалось достигнуть. Поскольку джентльмен всегда договорится с джентльменом, республиканцы – с демократами… утрясая разногласия интересов. Например, между такими, завязанными на оборонные заказы корпорациями, как «Боинг» и «Локхид Мартин».

Едины были взгляды у всей этой военно-политической верхушки и на попытку диалоговой игры с русскими, касающейся дела крейсера-пирата (кто был в курсе).

Едины и… критичны.

Практически сразу, едва произошел информационный вброс о невероятном происхождении корабля, была дана ситуационная оценка, предварительное прогнозирование и первые (впопыхах) решения! Военные эксперты, политические аналитики потребовали немедленной реакции! Ни много ни мало выдвигая варианты превентивной атаки с применением всего необходимого для… дальше по восходящей: локального, регионального, континентального, глобального превосходства.

Особенно после возрастания эскалации, в пиковом ее моменте, когда американский флот стал терять корабли.

Однако русские (не только одиночка-крейсер, но затем и вся советская группировка на Тихоокеанском театре боевых действий) показали больший военный потенциал и устойчивость, чем от них ожидалось.

Иваны опять («почти традиционно» – особые скептики вспомнили фиаско Бонапарта и провал гитлеровской Германии) были недооценены. Это остудило горячие головы – вновь сыграла рациональная осмотрительность перед лицом сокрушительного ответного удара. Пушки свое отговорили, требовался другой подход.

Но как бы то ни было, идти на поводу у большевиков и играть на их поле джентльменам виделось неприемлемым.

У инспектора Уолтерса был свой карт-бланш.

Через несколько дней московская резидентура ЦРУ сумела накопить немало данных об «объекте» – привычки, маршруты, время…

Агенту «Октавия» было приказано держаться в стороне, не вступая в контакт (пока незачем), да и вероятность лишнего пристального внимания со стороны опекающей «клиента» охраны была более чем очевидна.

Естественно, что к процессу наблюдения были подключены и дополнительные людские резервы, ведущие мониторинг с большей дистанции во избежание встречно засветиться. Самым обнадеживающим из всей этой скрытной активности было, проследив, установить вхожесть фигуранта в Кремль. А также в административные офисы Центрального комитета КПСС на Старой площади – это дало возможность привлечь к делу одного из пассивных агентов, завербованного сотрудника секретариата, по сути, мелкую сошку, клерка, с ограниченными возможностями. Тем не менее который сумел кое-что выяснить: указанный «объект», по всей видимости, имеет доступ к самым высшим инстанциям в аппарате кремлевской власти… Появился «ниоткуда» – нигде ранее не замеченный, ни на партийной работе, ни в органах. Что наряду с другими косвенными фактами утвердило во мнении – это тот, кто нужен.

Из любопытного в донесении приводился случайно подслушанный, вырванный контекстом разговор, где «объект» позволяет себе не совсем лестные высказывания о политическом устройстве страны.

Это как минимум наводило на интересные мысли, вырисовывая перспективные намеки.

И Гербер для себя отметил (мысленно): «В информационном пакете из Лэнгли говорилось, что аргентинские источники упоминали отсутствие коммунистической символики на крейсере-пирате».

Через несколько дней все тот же кабинет в посольстве преобразился – большой стенд на стене, совмещавший карту Москвы и объемный план, был испещрен пометками и значками: перемещения «объекта», другие маршруты, контрольные и реперные точки, места расположения агентов, пути отхода, практически выстроив пошаговую последовательность операции.

Вместе с тем шеф резидентуры Бертон Гербер не испытывал такую уж особую уверенность в оценках риска:

– Сэр, при всем уважении… даже в стопроцентном расчете, где на долю импровизации отводится едва ли одна десятая, в нашем плане я вижу как минимум два-три уязвимых места. Решать проблемы если не радикальным образом, то на грани фола, считаю крайне сомнительным. Как минимум процедуры диалогового взаимообмена с контрагентами утратят простоту.

– Это вряд ли. На крайний случай – временно. Меня еще в Вашингтоне заверили, что на русского медведя найдется палка.

– …Все прибывшие в СССР, включая вас, ваших боевиков, безусловно, сразу попали «на карандаш» чекистов. Не удивлюсь, что на каждого есть досье.

– Люди чистые. Это было первым условием. У КГБ на них ничего не может быть! На случай же осложнений они прикрыты дипдокументами… Иначе, ходят под неприкосновенностью.

Выдворение из страны – меня, вас и других сотрудников – предусмотрели и взяли в расчет.

– Но… – продолжая цепляться за «острые углы», – если их возьмут с оружием?

– Они готовы ко всему, – собеседник тоже мог быть убедительным.

– Далее. Как вывозить объект? Обычно нелегалов мы переправляем нашим налаженным трафиком паромом в Финляндию, на добровольной основе по ложным документам. Сейчас же… похищение, под принуждением – это в корне меняет положение вещей. В багажнике машины – до первой притязательной проверки обычного поста дорожной инспекции? А что будет твориться, когда обнаружится пропажа ценной фигуры, просто не представляю. Поверьте, сэр… – Гербер мысленно выругался: «черт!.. все же столичная шишка Уолтерс, будучи больше специалистом по южноамериканским (третьим) странам, неверно оценивает реалии СССР», – это не Латинская Америка. Здесь, в СССР, когда у местного полицейского теряется элементарное табельное оружие, на уши поднимают все службы правопорядка, включая сотрудников ГБ, которым заниматься этим совсем не с руки.

– Вывозить объект по схеме «Jin».

Бертон увел взгляд в сторону: «Канал сомнителен… и скорей всего по авралу пропажи ценной фигуры будет перекрыт чекистами… озвереют. Боюсь, что даже экстракция наших нелегалов станет проблемной. И что тут сказать?»

Попытался:

– Я бы не списывал альтернативу мягкого подхода к «объекту», допуская контакт. А еще лучше использовать ресурс агента Октавия как приманку-подмену… и далее по стандартной схеме: компрометирующие фото и метод вербовки в лоб?

– Игра в романтику… – сомнительно кривился Уолтерс, – «объект» сам как приманка. Слишком свободно и доступно перемещается. Не находите? Наблюдение установило лишь два уровня контроля «наружки» КГБ, не так ли?

– Так.

– Мы сможем их обойти?

– Да.

Понимая все сопутствующие, а особенно последующие осложнения отношений с русскими, Гербер все еще надеялся, что комиссии во главе с Уолтерсом удастся перейти к конструктивной стадии политического диалога. А в Вашингтоне сочтут параллельную силовую операцию излишней.

В Вашингтоне так не считали: «…некоторые наши действия и решения теперь видятся невозможными, иные маловероятными, третьи остаются неизбежными. Невзирая на их уязвимость».

Да и советская сторона оставалась в прежней выжидательной риторике.

«…И если снова говорить о сухих фактах (наряду с тонкими интеллектуальными интерпретациями), игра с американской разведкой местами в чем-то будет похожа на шахматную комбинаторику – где нам всего-то и надо правильно расставить известные фигуры, либо произвести перестановку их с места на место. Выстраивая на условно-клетчатом политическом поле ложные, полуложные модели, перемежая их для достоверности картины истинными».

В таком ключе… принять очередное, практически традиционное вступление, придающее совещательной диалектике любого заседания в кремлевском кругу ту выразительную академичность, что так начинала нравиться Терентьеву, что вызывала у членов группы похожую и индивидуальную реакцию – и было любопытно за ней наблюдать, особо отметив, пожалуй, главных завсегдатаев: неизменное одобрение Андропова, вообще, наверное, любившего интеллектуализацию во всем, и сосредоточенное внимание у Крючкова и Устинова, сопряженное у последнего с нетерпеливым «давайте-давайте – ближе к делу, к конкретике».

…И слушать дальше выдержки из отчета Корниенко – заместителя министра иностранных дел, который курировал советско-американские отношения, которого здесь не было… не дорос допуском (вот так).

А зачитывал их сам Громыко, Андрей Андреевич, министр – сухим, спокойным голосом, выдержанным (выдержки же):

– Сейчас в западных средствах массовой информации против СССР ведется обычная умеренная риторическая критика. Официальный Вашингтон по теме «крейсера-пирата» ушел в зону молчания. А вот новый чиновник по особым поручениям, прибывший из Вашингтона, вероятно из Лэнгли, и явно под определенную миссию, усиленно налаживает почву для сотрудничества.

– Что им надо?

– Информация, – Громыко даже не пожал плечами, хотя по тону…

– Еще бы, – фыркнул Устинов, – политическая? …военная? …о будущем?

– По большей части. Процитирую: «…руководство США самым должным образом оценило решение вашего правительства не предавать это дело международной огласке. Мы ни в коей мере не посягаем на ваши военные тайны, но надеемся на сотрудничество. Техногенная составляющая нашего интереса выражена сферой прогнозов и тенденций развития».

Андрей Андреевич все же пожал плечами:

– И конечно (в приватной беседе) упоминал саму возможность перемещения во времени. А поскольку риторика неофициальная, посол позволяет себе варьировать полярность от умасливания и посулов по договорности США в некоторых спорных моментах (отмена санкций и всякое другое)… до обратных угроз.

– Беспринципная наглость, переходящая всяческие границы, – проворчал Огарков.

– Чем угрожает? Посол этот. Введут новые эмбарго? Вот удивили! – министр обороны чуть завелся. – Какие-то осмысленные претензии? Или грозятся очередным крестовым походом, известив на весь мир, что у русских есть «дырка» в будущее, возопив, что спасают мир от бешеной обезьяны с гранатой, сиречь от русских с машиной времени под мышкой?

– Умоются! – бросил Горшков. Пожалуй, слишком экспрессивно бросил, только что кулаком адмиральским по столу не хлопнул. – Это будет им стоить большой крови!

– Не будут они ничего, – остудил Андропов. – Им целесообразней худо-бедно затеять игру. Они уже ее ведут! Как минимум в дальнейшем надеясь на утечку – слишком большой экипаж крейсера, слишком много у нас людей, привлеченых к секрету. А вот каким образом им стало известно с самого начала – вопрос? Предположу, что-то могло просочиться от аргентинцев, у них был непосредственный контакт с «Петром». А британцы?

– Могли П-700 «Гранитом» наследить? – тихо спросил Устинов у Горшкова.

– Могли. «Инвинсибл» не утонул, на борту наверняка остались фрагменты ракеты.

– У нас есть агент в Пентагоне, – зыркая, будто выдавил из себя начальник контрразведки, – у него нет высокого статуса допуска, слишком маленький человек в администрации, но сообщает, что якобы в Лэнгли, в самой сердцевине ЦРУ, создан особый секретный отдел. Подразумевается, что по известному поводу. В том числе донесение содержит информацию о новоприбывших американских чиновниках, укладывающуюся в версию установления с нами практического контакта.

– Вот видите. Они будут играть. И мы в свою очередь не можем уйти в полную молчанку. Примем вызов. Поле пока наше, да и правила можно устанавливать. Вы читали отчет «Наследника»? Это псевдоним офицера особого отдела крейсера. Я имею в виду его оперативную разработку агента ЦРУ из состава абордажной партии, когда он показал американцу результаты террористических актов, в частности, впечатляющие кадры с авиалайнерами и небоскребами. А если и мы воспользуемся этим ресурсом? В этом случае вызревают весьма заманчивые комбинации для политического преферанса. Что скажете?

– Я, товарищи, хочу услышать конструктивные мнения… без эмоций, – Андропов чуть повел головой в сторону главнокомандующего ВМФ, будто осуждая его за проявленную секундами назад горячность.

С Сергея Георгиевича и спрос, как он сам это понял, тут же реагируя предложением:

– Одним из первых шагов, я думаю – надо вернуть их «Дельту» – то подразделение, которое атаковало в абордаже «Петр Великий». Что связано и с прямыми нашими интересами. Животрепещущими. Речь идет о том, чтобы вытащить экипаж подводной лодки К-212 из плена. Американцы и сами уже зондировали, как они предлагают, обмен «всех на всех». В группе американских абордаж-ников соответственно были сами спецназовцы «Дельты», моряки (их привлекли в операцию для ориентирования в недрах корабля) и, очевидно, агенты ЦРУ. Не один же он там был?

– Так точно, – подтвердил Крючков, – не один. Того, допрашиваемого «Наследником», мы подлечили, подправили ему физиономию, но… думаю, показывать его американской стороне все же ни к чему. Да и знает, по нашему мнению, лишку. Мы вообще можем оставить себе некоторых экземпляров из «Дельты».

– Нас не заподозрят в нечестной игре?

– Точное количество убитых в ходе операции им не известно. Уцелевших – их всех держим отдельно друг от друга. Еще на «Петре», практически сразу командир подразделения морпехов профессионально расчленил, купировал их по малым группам. Сейчас и подавно: моряки отдельно, цэрэушники отдельно и, естественно, порознь. С бойцами «Дельты» работают наши аналогичные специалисты… по профилю на полигоне.

– Неужто опыт перенимают? – не без удивления поинтересовался Устинов.

– Насколько это возможно.

– Хорошо, – согласился маршал, – допустим, попридержим выгодный материал. Но американцы потребуют трупы…

На этом моменте, наконец, пришла очередь Терентьева вставить «пару своих компетентных», буквально перебив:

– На корабле, едва отбили абордажную атаку, было весьма цейтнотно. Боцман, наводя порядок на палубе, после применения нами зенитных скорострелок, приказал смывать брандспойтом за борт кровь, мертвые тела, части тел как… мусор. Тяжелораненых (ненужную обузу) мы тогда сбагрили аргентинским вертолетом. А трупов осталось немного, в основном уже в последствиях боя и зачистки на нижних палубах корабля. Не стали сами хоронить… по морским обычаям. Оставили в морозильнике.

– Боюсь, узнай в Белом доме о русском варварстве, когда вы их из шланга… им это не понравится, – хмыкнул Горшков.

– Придется. Нам же понадобятся доказательства, что большую часть их спецподразделения покрошили. Что творилось на вертолетной площадке, камеры покажут (файлы сохранены). Янки должны понимать, что происходит с человеческим телом после 5000 выстрелов в минуту тридцатимиллиметровым калибром практически в упор: его рвет, разбрасывает, сметает за борт.

Впрочем, там дело определялось секундами. И собирать в трупные мешки то, что осталось, не всякому по нутру. Оно и выворачивало у некоторых, нутро, – Терентьев говорил сжато, зажато, потому что память-злодейка вывалила весь спектр, всю гамму – что видел, что чувствовал тогда… до зубовного скрипа.

Эта его экспрессия, естественно, привлекла внимание, но, пожалуй, только Громыко слегка побледнел, опустив нос в бумаги… Чертыхнулся Устинов.

Горшков гнул свое:

– Я понимаю еще цээрушники, – метнул взгляд на Крючкова, – это ваши дела, разведки-контрразведки. А какой нам прок, если придержать обычных дуболомов «дельтовцев»?

– Вам никакого, – натянуто выцедил генерал-лейтенант, – нам… пока не знаю. Но в дальнейшем их можно использовать. Перевербовав… или насовав дезой, позволить героически сбежать из плена.

– А как же «всех на всех»? Зачем давать повод для обвинения в нечестной игре? Тем более в такой мелочи. Чем быстрей мы уладим этот вопрос – с обменом, тем меньше шансов, что ЦРУ обработает наших парней-подводников. Думаете, их держат всех вместе и не пытаются склонить к невозвращению, в том числе вербуя?

– Товарищи, – примирил Андропов, – пленные американцы, вне всякого сомнения, находятся в компетенции КГБ, но и Сергей Георгиевич прав – тянуть с обменом не следует. А я все же хотел бы услышать мнения и версии, какими картами мы будем играть с противником? Еще раз хочу обратить внимание на информацию о террористических атаках арабов и мусульманских радикалов против США. На мой взгляд, это очень перспективное средство манипуляций, как для давления, так и для определенного конструктива с американцами.

Как понял Терентьев, тематику этого совещания подразумевалось выдерживать все в том же русле – «переиграть оппонентов». И тут ведь не только игра разведок – КГБ против ЦРУ, здесь подразумевались дела и на дипломатическом уровне, и в закулисно-политических интригах.

А там, глядишь, не за горами «высокие встречи»… Почему бы нет, если о чем-то сумеют договориться.

В общем, все обстоятельно серьезно и на уровне. Поэтому с недоумением услышал, собственно, пропустив момент, когда разговор ушел в боковую сторону:

– …в эту часть информационного пакета из будущего можно включить разнообразные художественные фильмы. В большинстве интерес представляют заграничные. Многие из которых, по всей видимости, премиальные и кассовые. Правда, тут в прокатно-коммерческом смысле все сложно и практически бесперспективно.

– Поясните…

– Так ведь… напрямую их выставить в тираж невозможно – актеры все узнаваемые, хоть и немного постаревшие. Тут помимо всех прочих проблем возникнут авторские претензии. Переснять их? Кассовость будет уже скорей всего не та… как и качественная составляющая.

– В таком случае, зачем сейчас вы это нам все рассказываете? Зачем отвлекать и без того ограниченный штат людей на всякие несерьезности? Если без пользы? Мы ведь уже оговаривали этот вопрос, не так ли? – Андропов повернулся непосредственно к генерал-лейтенанту Крючкову: – Владимир Александрович, вы же совсем недавно докладывали о чем-то похожем. И мы, по-моему, с вами пришли к определенному решению.

«Ну да, – вспомнил Терентьев, – а генерал потом эти решения вывалил в отдел, во всей присущей ему манере, зарубив ребятам все удовольствие».

– Юрий Владимирович, – между тем поспешил с пояснениями Крючков, – дело в том, что, как было упомянуто выше, многое из того, что невозможно выставить в открытый прокат, однако содержит в себе реальные или приближенные к реалиям события. В связи с чем у товарищей возникли интересные идеи – ведь это тоже своего рода источник!

Разумеется, основные приоритеты подразделения «Х» («особого» в структуре КГБ) лежали в области политики – как внешней, так и внутренней. И экономики… в таком же широком охвате.

И такие направления (в вольной коннотации), как «еще не снятые фильмы, ненаписанные бестселлеры, неспетые песни и даже хиты-модели автомобилей», как правило, относились к сугубо второстепенным.

Поначалу все внимание (переработка, учет и т. д.) к этой, так сказать, «шелухе» вообще поддерживалось на энтузиазме увлеченных сотрудников. Нередко сверхурочно. По большей части основываясь на «развлечении на халяву». Еще бы, мотивируя оперативной работой, смотреть запредельные во всех отношениях фильмы (учитывая спецэффекты и уровень «картинки из двухтысячных»).

И Терентьев помнил те нередкие в основном неформальные дискуссии в темах «переснять», «а вот бы…», где проскакивали в том числе интересные пожелания-предложения, о которых сейчас заикнулся генерал-лейтенант. Но чтобы вот так…

Сейчас, с позиции слушателя и наблюдателя, только и оставалось удивляться (во дают!), к каким альтернативным интерпретациям могут прийти креативно мыслящие офицеры:

– …в теме построения ложных моделей открывается целый сегмент, позволяющий буквально выдумывать новые факты, почерпнутые из сценариев, или вовсе напрямую выставляя фрагменты, выдавая их за фактические.

Как они, наши противники-оппоненты, смогут проверить – где сюжет строился на реальных событиях, а где лишь красивая выдумка сценариста? В этом случае художественные фильмы, содержащие вымысел, приукрашенные для пущего эффекта, становятся не менее ценным материалом. Обусловлено это, прежде всего, и тем, что в некоторых лентах в ролевых персонажах присутствуют (или угадываются) не просто реалистичные, а реальные персоналии – пока еще не президенты, пока еще не сенаторы, но уже известные сейчас личности. Что создает претензию на подлиность.

Собственно, на злободневный момент, эксплуатируя тему исламского террора на территории США (все же завладела умами), предлагался на пробу драма-боевик «Осада» (по-английски «The Siege»).

Терентьев вспомнил, что примерно неделю назад его как раз и спрашивали: «смотрел ли?».

Ответил «вроде бы».

Разве все упомнишь? Это ж не «С легким паром…», как будто он должен наизусть знать всю голливудскую фильмотеку.

Сейчас же, обновляясь кратким описанием, а затем кратким же, а местами тщательным просмотром (с ноутбука шнуры коммутации тянулись еще к двум громоздким телевизорам, чтобы всем был доступ к экранам), можно было оценить и сделать выводы.

– …фильм чистый вымысел, – бойко вещал, как видно автор идеи, – впрочем, не во всем. А картинка, снятая на улицах Нью-Йорка, в совершенстве передает близость к достоверности.

Там есть все, что нам надо: агент ЦРУ, курирующий, обучающий боевиков в одной из мусульманских стран, которые затем просачиваются в США, организуя террористическую сеть, устраивая серию взрывов с многочисленными жертвами. Власти вынуждены ввести в Нью-Йорке военное положение, с привлечением армии. А уже в конце – пробирающий голливудский хэппи-энд, велеречивая американская патетика о свободе конституции и умиленно-масляные слезы на глазах.

Дубляж на русском языке. Однако на компьютере можно выбирать оригинальную озвучку… там есть такая функция. Иначе говоря, в ЦРУ не придерутся, что поверху наложен неверный текст. Хотя сюжет и сам говорит за себя.

Фильм практически безупречный на запретную и преждевременную информацию, лишь есть пара мест, где просачиваются ненужные факты: как то упоминание о развале СССР, которое при снятии на аналоговый носитель (пленку) следует «заретушировать», исключив возможность прочесть по губам актера. А оговорка о закончившейся «холодной войне» будет даже интригующей.

– В чем неоспоримый плюс замысла, – дополнил Крючков, – американцы ждут от нас определенных шагов. Мы их делаем. Но из действительных фактов ничего не даем, вместе с тем сохраняя общую тенденцию.

– А можно мне сказать? – в этот раз Терентьев выдержал паузу и субординацию. Впрочем, не утруждая себя долгим ожиданием: – По-моему, мы слишком увлеклись! Увлеклись, оказавшись во власти обладания запредельными знаними, забыв об альтернативности некоторых из них. Особенно если они утеряют свою сокровенность, эксплуатируясь нами же в качестве аргумента в игре. Что сейчас для них, для деятелей ЦРУ и Белого дома, Аль-Каида? Сколько можно убить американцев в доброкачественном теракте? А сколько одной-единственной «Сатаной»?

Сейчас они считают самой большой и неоспоримой угрозой нас – Советский Союз. Это уже потом, когда они выиграли в «холодной войне» и послушная Россия уже не смела идти в конфронтационный разрез с политикой США, у них сменились приоритеты.

А «приоритеты» им ответили. При этом, не имея сопоставимых возможностей, выбрав самую оптимальную тактику. И весьма действенную. Партизанскую. Оказалась задета тиражируемая пропагандой Госдепа «ценность жизни каждого американца»… да еще на их же территории.

Верите – нет, но господа из ЦРУ, пентагоновские генералы вспоминают «холодную войну», черт возьми, почти ностальгически! Встречались мне фразы, вполне документальные с экранов телевидения – дескать, «мы и русские, хоть постреливали друг в друга, но только в оспариваемых на влияние в третьих странах, в нейтральных водах. И все было по правилам!»

– Дожили, – буркнул Устинов.

– Нам же… – каперанг выразительно вскинул ладони, – нет, мы несомненно можем консолидироваться с Соединенными Штатами против наступающего ислама, но только тогда, когда их, американцев, клюнет жареный петух. В самое темечко. Сейчас для Вашингтона это пока не настолько актуально.

«А учитывая, – уже не вслух додумал Терентьев, покуда все за столом вполголоса обменивались комментариями, – что когда Россия подзализала раны и, как популистски вещали ее современные правящие элиты, встала с колен, все вернулось на прежние рельсы – американо-европейская пропагандистская машина вновь заголосила о русском медведе с ядерной дубиной!

Верить керамическим улыбкам заокеанских друзей было непростительно глупо. Никакой независимой политики для постперестроечных русских тогда не предусматривалось. Как впрочем, никогда.

Сталин там, ценой жутчайших жертв в войне что-то сумел выцыганить, что пролонгировалось на какой-то срок преемниками… и, пожалуй, все».

И дополнил еще, ради справедливости. Снова мысленно: «И насчет встала с колен надо быть честным – не без доли правды, учитывая, из какого раздрая и хаоса пришлось выводить растерявшую позиции, обгрызенную со всех сторон страну».

Голос Андропова выдернул «наружу»… из рефлексирующей головы:

– Какие еще есть предложения… или соображения?

«Вопрос ко мне?» – не понял Терентьев, решив, что «да», непринужденно поведал:

– Если уж говорить о задумке с подтасовкой кинематографом… Что ж, оригинально, но преждевременно. Рано устраивать такие презентации. Коль уж фокусничать, используя… м-м-м, мелодраматичные активы, то американский посол что-то там заикался о машине времени? Вот ему – «Филадельфийский эксперимент», фильм годка через два выйдет в свет. Тут и про перемещения во времени и про корабль! Будет чем ЦРУ озадачиться. Но это скорей шутки. А вот практические факты! Например…

Думаю, нынешнему истеблишменту Америки очень не понравится, что национальный долг США с начала следующего тысячелетия пойдет в прогрессивный рост и достигнет 17 триллионов долларов. Или, что президентом станет негр. И что гомосексуальная толерантность доведет западный социум до официальных браков «между – между», а лица нетрадиционной сексуальной ориентации (это я мягко сказал) будут на полном законе проходить военную службу в армии Соединенных Штатов. Там ведь, в Америке, сейчас правят пуритане… и католики (опустим скрытое, да и явное еврейское лобби), так что…

Или, например Китай. Сейчас у Поднебесной с США почти дружба. Можно сказать, против нас.

Как в Вашингтоне посмотрят на усилившийся в будущем китайский флот, лидерство и демпинг в промышленном производстве?

– КНР, насколько я могу судить из доступных данных, пошла в экономический рост после распада СССР, вследствие утечки технологий и мозгов, – тихим голосом подчеркнул Громыко.

– Не стоит обольщаться. Китай так и так бы поднялся. На нашей беде или… – Терентьев вдруг призадумался, – если только не разбомбить его как Ирак. Но всяко предпочтительней налаживать положительные контакты. Сосед все-таки, обладающий, согласно известным нам фактам, серьезным потенциалом.

Я не питаю иллюзий по поводу азиатской хитрости, но если сейчас удастся охладить связи Пекина и Вашингтона, подкинув последним негативно-правильную и дозированную информацию о возрождении великой китайской нации, во взаимоотношениях с узкоглазым соседом мы можем занять выгодную политическую позицию. И еще…

Делая паузу, дожидаясь вновь внимания после перешептываний, переглядов и пометок в блокнотах…

– Еще одной интересной провокацией станет сам факт валюты евро, сиречь слияния «старушки» в Евросоюз. Эту будущую новость обязательно надо довести до Капитолийского холма округа Колумбия. Там, при всей известной неоднозначности известных нам реалий, сделают самый очевидный вывод – это удар по «доллару»! Пусть они занервничают, задергаются и, чтобы не допустить, предвосхитить объединение Европы, втянутся в интриги, давя на сателлитов-партнеров, тем самым разрушая взаимодоверие. На самом деле эта евроразобщенность нам тоже выгодна – проще договариваться по отдельности с глазу на глаз, чем с пыжащимся друг перед другом Европарламентом.

– Все они наши враги! – пришел на подмогу Горшков. – И хрен Рейган не слаще редьки ФРГ. Или французиков. Или других независимых стран-коротышек. Про британцев не говорю вообще.

– Ко всему прочему, – каперанг успел сверкнуть благодарным глазом адмиралу, – американцам покажется, что это удар по самой сути «концепции заокеанских спасителей». Черт меня возьми… просто удивительно, как ловко янки сумели подсадить Европу на эту иглу: предприняв первую попытку в Первую мировую… несомненно, использовав по максимуму выгоду от участия во Второй мировой и продолжая спекулировать все той же темой «трансатлантической помощи» перед угрозой нашествия коммунизма. В общем, примерно так.

Терентьев развел руками, дав понять, что у него вроде бы пока всё.

Сам чуть отрешился в думках: «Правда, ничего не изменилось – как ходила Европа под Америкой, так и после объединения ходит. Вся концепция НАТО является инструментом исключительно американской государственной политики… антисоветской по своей сути. И как выяснилось впоследствии, антирусской (хорошо, пусть будет антироссийской). И все же удивляет, почему и в двадцать первом веке пиндосам удается играть этими краплеными картами, по-прежнему нагнетая истерию о русских ракетах, о полчищах советских танков, которые остановятся только в Лиссабоне».

А юмористка-память вдруг подкинула картинку, как 9 мая на каком-то турецком иль другом курорте пьяно-празднующий понятно что «проверенный, наш товарищ» втолковывал очумевшему «от такой любви» немецкому туристу:

«…что за глупость! Не хотим мы вас, то бишь Европу, воевать и оккупировать. Да! Когда смотришь на этот ваш образец западной жизни, вылизанный и ухоженный, вне сомнения – нравится. Но случись мы к вам в гости на танках, этого приятного комфорта уже не будет…

Какая глупость ломать то, что с таким тщанием обустраивалось. Ну, скажите, что хорошего в развалинах Тауэра? Вы только…

Вы только не доводите нас до такого состояния, когда фраза “развалинами Рейхстага удовлетворен” оказалась не просто выстраданной, но совершенно правомочной».

Забавно? Не без того.

А чтоб знали! Чтоб не забывали! Чтобы помнили! Добавить «суки»? Ладно уж, обойдемся.

Даже хотелось вот взять сейчас им (Горшкову, Устинову и остальным) и пересказать сей мимолетный спич от руссотуристо! Не стал.

Конечно, не стал. Если и поймут, и примут, и пусть даже одобрительно посмеются… к чему забивать деловое дело пустыми россказнями. Тем более что там они… (тут, тут – за столом) посыпали репликами уже не вполголоса, горячась даже.

Не перебивать же… пусть говорят. Послушаем. Вполуха. Бесконтекстно…

– …если откровенно – да! Считаю, что угрозы Белого дома мировой огласки о крейсере-пришельце имеют под собой почву! Для нас это скользкий путь – тогда замучаемся отмахиваться, не только от американцев (и довеском европейских шпионов), но и от китайско-азиатских и даже каких-нибудь парагвайских!

– …если и говорить о каком-то сотрудничестве с янки, то ни пяди не уступлю!

– …мы-то до Америки так и не дотянулись. А арабы – пожалуйста.

– …«башни 11 сентября» зрелище, несомненно, знатное, чтобы не соблазниться и не использовать такой козырь. Уж точно, это предмет серьезного торга!

– …я не против, но если и показать видео теракта, то не давать пояснений: по-малому, поэтапно – просто кадры обрушений небоскребов… и людей… и крики… и ужас! А самолеты, пилотируемые террористами, оставить на закуску, за лишние центы-уступки. Пусть Госдеп сам идет к нам на поклон с просьбой рассказать, что же там произошло?

– …Юрий Владимирович. Мы с товарищами коллегиально обсуждали и эти, и другие похожие нюансы. И есть мнение, что такую существенную информацию, как войну Аль-Каиды против недавнего спонсора – ЦРУ и США – подавать противнику следует лишь в исключительном случае, выставляя предметом выверенных и тонких комбинаций. Или если возникнет совсем уж кризисная ситуация. Получив факты своих провалов, цэрэушники могут все перевернуть с ног на голову, и тогда падать, встревая в московские многоэтажки, будут Ту-154! Как бы нам не сыграть в собственные ворота!

«По-моему, это был Крючков», – узнал голос Терентьев, все же включив внимание.

– …Если уж говорить о «техногенности и прогнозах Кассандры», то остается пожалеть, что в США не случилось своего «Чернобыля». Из существенных бедствий на американской территории можно отметить только природные катаклизмы – весьма разрушительные ураганы на атлантическом побережье. Но ближайшие крупные произойдут в восемьдесят девятом, затем девяносто пятом…

«А это уже Громыко – хорошо подготовился, и про Китай ввернул, и тут почти по датам. Молоток!»

– …И катастрофы их многоразовых челноков-шаттлов. Другое дело, что эти проблемы НАСА дают нам, нашей космической отрасли определенные плюсы. Любой промах врага нам на руку.

– …Вот именно! Ничего им вообще не давать. Только аппетит Вашингтону разыграем. Давши палец, спровоцируем претензии по локоть… а то и по самое «не хочу»!

– Товарищи, все, что касается космической стороны вопроса, так или иначе, перекликается со «Стратегической оборонной инициативой» Рейгана. Предупреждая о катастрофах шаттлов, мы тем самым даем им пищу подозревать и делать выводы, что это тупик и бестолковое вложение денег. Наш встречный план – зная, что СОИ это блеф, подыграть, имитируя активность, допустив утечку постройки «Бурана». Однако все средства перераспределить на концепцию малых аэрокосмических кораблей-перехватчиков.

– Один неприятный вариант, – поднял руку Устинов, – а вдруг у них из СОИ что-то путное все же выйдет? Ведь тогда они всю программу свернули, исходя из уступок Горбачева.

«Бдительности вам не занимать, товарищ, – оценил Терентьев. И оценил другое – вот так-так! Исходя из концепции малых аэрокосмических кораблей-перехватчиков – космическому флоту быть?!»

– А я считаю, что не предупредить об авариях шаттлов будет не совсем правильным.

«Андропов?! Надо ж какой добренький».

А Юрий Владимирович и сам поспешил объясняться:

– Нам все равно вступать в продуктивный контакт. Не так ли?

Есть существенные и принципиальные вещи. Например, провокация Кейси с обрушением цен на нефть. Или компания блокады (с подачи США) доступа СССР к западным технологиям. Размещение «Першингов» в Европе.

Нам же свои «очки» вполне с руки зарабатывать вот на таких моментах, мелочах…

Предупредить, хотя бы во избежание гибели астронавтов. Это человечно. Чем не плюс?

А остальное – техника. Всего лишь техника. Допустим, предостережем мы НАСА (только без детализации причин, эффектно – перед самым стартом), все равно это приведет к ступору в их космических программах, поскольку они станут доискиваться, в чем там сбой. И не факт, что найдут.

И пусть исправят огрехи «Челленджера»… И пусть не упадет «Колумбия» – следующая в очереди на крушение. Рано или поздно все равно что-нибудь у них случится. Не на этих, так на других кораблях. Так ли все тут непреложно?

– Вот именно, о непреложности и идет речь, – зацепился за слово Крючков. И продолжал вещать, явно не со «своего плеча», в смысле зачитывая, подглядывая в конспекты, – у него, у Крючкова, умело получалось снимать сливки, пользуясь плодами работы специалистов группы «Х», выкладывая уже хорошо отредактированные концепции: – Независимо от того, вступим мы в игру или нет, комбинации, как и прежде, могут закручиваться в вольном порядке! А в Вашингтоне в полном праве подозревать, что если нам известны события ближайшего будущего, то мы будем вести свою дипломатию, непременно опираясь на эти ретроспективные знания. Соответственно, и в Белом доме будут исходить в своей внешнеполитической стратегии из этих подозрений.

Тогда о каком тут абсолютном преимуществе после-знаний можно говорить? Все только усложняется! Все планы, которые в Пентагоне или в ЦРУ, или в Овальном кабинете уже есть хотя бы в черновиках, тем более в решениях реализации, непременно вызовут у них сомнения. Сомнения, что мы осведомлены о них.

– Если, конечно, это не какие-нибудь совсем уж тайные операции, – поправил Устинов.

– И то не факт, что даже тайные не станут общеизвестны через три десятка лет, – парировал председатель КГБ, – но вообще-то, по оценке наших экспертов – пятьдесят на пятьдесят. Намеченных в разработку мероприятий у них может быть десятки, а какие из них будут приняты в действие, они и сами, возможно, пока не знают. Короче, если они мыслят так, как мы сейчас изобразили, то… не завидую я американцам.

– Пожалейте еще, – с язвой подковырнул маршал.

Говорить в достоверно голых фактах об эффективности удара с применением советских боевых средств было преждевременно.

Англичане молчали.

Конечно, долго это молчание продлиться не могло – правда о понесенных потерях так или иначе вылезет наружу. Но погодя.

Еще из США союзникам настоятельно дали установку – нигде не упоминать об удачном применении ракет советского производства. Конкуренция-с!

Так или иначе, оказавшись в критическом состоянии после поражения Х-58, два эсминца дальнего радиолокационного дозора из эскорта авианосца были потоплены практически сразу после комбинированного удара с применением ракет лазерного и теленаведения.

Еще один, недавно прибывший с метрополии «Ливерпуль», лишившийся антенн РЛС, якобы успели прикрыть фрегаты, что приняли на себя часть ракет второй волны, возможно, какие-то из них сумели перехватить или увести дымо-аэрозольными помехами.

В акватории Фолклендского пролива получил несовместимые с жизнью повреждения эсминец «Экзетер» (цель «Tres»). Дислоцирующийся с ним в паре фрегат «Броудсворд», едва справившись с пожарами, отступил и был избит налетевшими «Скайхоками».

У южного горла в Фолклендский пролив терпел бедствие фрегат «Бразен» (недобитая запасная цель «Dos»). Британское командование направило туда вспомогательные суда, намереваясь увести корабль на буксире. Усилия оказались напрасными – ближе к вечеру «Бразен» лег на дно.

По целеуказанию БИЦ военно-воздушной базы «Мальвинские острова» подверглись атаке корабли, ведущие артобстрел Порт-Стенли. Перехваченные радиопереговоры англичан подтвердили серьезные повреждения фрегата «Минерва». По той же наводке наземных служб один из Су-22 поразил ракетой Х-29Т расположение полевого аэродрома британцев близ Сан-Карлоса. Согласно разведданным уничтожен склад с горючим, повреждено два вертолета и один «Харриер».

Но в целом информации пока было мало.

Если же делать предварительные выводы по горячим следам и свидетельству от непосредственных участников, то тут советские военные, интересанты-экспортеры оружия могли быть удовлетворены, поскольку совокупная достоверность прямых попаданий ПРР, ракет с лазерным и телевизионным наведением, оценивалась минимум в 70 процентов.

Аргентинские ВВС (к тому моменту заметно выдохшиеся) подтвердили, что наносили удары уже по горящим кораблям или неспособным оказывать адекватное противодействие, вероятно, вследствие поражения их радарных систем ракетами Х-58 и Х-25МП.

Кубинцы, доводившие свои Х-25МЛ по лазерному лучу, все как один утверждали, что добивались цели, как правило, нанося залповый парный удар, зная о сравнительно небольшой «боевой части» данной ракеты.

На четыре Су-22 с аргентинскими пилотами в кабинах приходилось шесть Х-29Т – не все «потянули» по паре тяжелых ракет, ограничившись одной под крылом. Принцип «выстрелил и забыл» не обязывал их досматривать результат атаки (результативность требовала подтверждений извне). Ко всему «зевать» над полем боя было чревато, в небе стало «жарко» – британцы, ввиду полного (опять!) провала ПВО кораблей, бросили в противостояние практически все наличные истребительные силы. Однако не успевшая начаться «огненная карусель» над архипелагом и акваториями быстро распалась.

Нахождение Су-22 в зоне атаки по понятным (керосиновым) причинам было скоротечным. Да и обеспечивающие истребительное прикрытие «Миражи» и «Даггеры» страдали теми же проблемами – бой, как и полет на сверхзвуке, приводил к быстрому расходу горючего, вынуждая ограничиваться одним-двумя заходами.

Выработав ударный потенциал «Су», форсируя двигатели, покидали район.

Стычки истребителей прикрытия с «Харриерами» имели эпизодический характер обменов пусками ракет «воздух-воздух»… кому-то свезло, кому-то – нет.

Ушли в сторону континента разрозненные поредевшие группы «Скайхоков». Искали пристанище на аэродромах подскока и палубах носителей вымотанные вусмерть английские пилоты. Лишь одна крылатая машина задержалась на месте недавней схватки.

Юго-восточный пассат вопреки обещаниям метеослужбы все же нагнал первые признаки тягучих туманов с ледяного континента. Именно из этого, пока еще не густого марева и вывалился опоздавший к исходу Су-22 майора Донадилльи.

«Сайдвиндер» неожиданно атаковавшего с нижней полусферы «Харриера» прорвался сквозь промешкавший веер ИК-ловушек, рванув в опасной близости, иссекая самолет осколками.

Теряя высоту, истребитель-бомбардировщик тянул за собой белесый след дыма… Как оказалось и струю керосина. Живучесть топливной системы обеспечил наддув фюзеляжных баков азотом, только поэтому не случилось возгорания.

Аргентинский офицер в кабине, ставшей вдруг чертовски тесной, уже понимал – до базы ему не дотянуть: стрелки приборов, лампочки аварийных сигнализаций до этого вроде бы так старательно изученной приборной панели – все вдруг смешалось в сплошную мигающую неразбериху!

«Дьявол с ними!» – Ручки управления, невзирая ни на что, слушались! Концентрируясь, аккумулируя все свое лётное мастерство, высмотрев полосу аэродрома Порт-Стенли, издерганный майор решил сесть… попытаться.

Сделав несколько неловких, неуверенных покачиваний, задвигав механизацией закрылков-предкрылков на режим посадки, машина выходила на глиссаду, показавшись над горизонтом темным распластанным крыльями силуэтом.

Ее встретили беспорядочным и бестолковым огнем из «Эрликонов» – аргентинские зенитные расчеты, целый день отражавшие налеты вражеской авиации, приняли появившуюся в небе незнакомую трубу с крыльями за «англичанина»… Командование даже не удосужилось их информировать о новых самолетах в составе ВВС!

Выбросив катапультой летчика, вновь израненный, но упрямо живучий «сухой» уже в одиночку без управления продержался в воздухе еще пару километров, рухнув в воду. Это был единственный из Су-22М3 не вернувшийся на базу.