Глава 4
Экономическое регулирование

Руперт не испытывает особой любви к государственному регулированию, но он знает, что обязан иметь дело с регулирующими органами, и Метод Мердока включает приемы, разработанные специально для этой цели. Этот аспект Метода Мердока можно вкратце охарактеризовать как «информируй, жалуйся, иди на компромисс и сотрудничай». Во-первых, Мердок всегда держит сотрудников регулирующих органов и, где это возможно, законодателей в курсе своих планов. Он не просит о разрешении или об одолжении – он попросту не скрывает от них значимые для бизнеса шаги, которые в итоге могут стать предметом рассмотрения в их агентствах. Джон Дингелл, влиятельный конгрессмен, к тому моменту уже давно занимавший свой пост как представитель демократической партии, был убежден в том, что правительство играет немаловажную роль в экономике, но при этом, насколько я помню, в своем желании занять позицию против Мердока он никогда не опирался на мнение Федеральной комиссии по связи (FCC). Однажды он сказал мне, что ему всегда нравилось в Руперте: «Мердок никогда не преподносил сюрпризов». Как и законодатели, регуляторы не любят сюрпризов. Им не нравится узнавать о важных шагах, предпринятых компаниями, за которыми им по закону предписано строго следить, из утренних газет. В практике Руперта было оповещать сотрудников регулирующих органов о запланированных изменениях в управлении бизнесом, если эти изменения могли привести к каким-либо значимым последствиям. Он делал это лично, даже если ему не приходилось иметь дело с сотрудниками высшего звена регулирующего органа. Рид Хундт, бывший председатель FCC, рассказывал Джону Кэссиди, интервьюеру из New Yorker, что Мердок «попросту умнее других в этом вопросе»⁴. Когда медиахолдинг News Corp. рассматривал покупку спутниковой телекомпании, Мердок отправился в Вашингтон на встречу с ответственным сотрудником из штата Хундта. По словам Хундта, «Руперт лично приехал и встретился с этим человеком. Он хотел убедиться в том, что правильно понимает направление политики на персональном уровне, но при этом Руперт сообщал – он никогда не произносил этих слов вслух, поскольку сама идея не нуждалась в озвучке, – что был открыт для собеседника. Подобные вещи оказывают огромное влияние на государственных сотрудников любого уровня».

Критики Мердока, безусловно, рассматривают этот визит как завуалированное предупреждение какого-то потрясенного чиновника, что-то вроде «я знаю, кто ты, и мои друзья в администрации будут знать, где тебя найти». В итоге Руперт – не кто иной, как медиамагнат с определенной долей влияния, отчасти реальной, отчасти вымышленной, и с репутацией, которая идет впереди него, желает он того или нет. Угрозы были бы проявлением дурного вкуса и, вероятно, контрпродуктивным шагом. В любом случае они были излишни: нет никакой нужды напоминать чиновнику о своем влиянии на политических лидеров. Что более вероятно, подобные встречи отражают одну из главных характеристик Руперта: безудержную любознательность. Отчеты от третьих лиц по важным вопросам редко его удовлетворяли, что зачастую приводило к замешательству его сотрудников, которые предпочитали более четкое распределение обязанностей. Руперт всегда стремится оценивать политиков, ищущих его поддержки, и встречался с ними, чтобы не только понять их позицию, но и оценить их порядочность и вероятную твердость в проведении политики, которую они якобы поддерживают. Так же он стремится самостоятельно оценивать возможности регулятора.

Конечно, стремление Руперта держать сотрудников регулирующих органов в курсе своих действий является нетипичной ситуацией. Однажды мне позвонил клиент, чтобы пожаловаться на грубое обращение одного из регуляторов страны, человека, которого я знал и считал вежливым и легким в общении. Насколько я осведомлен, мой клиент, воспитанный в почтительной среде своей корпоративной штаб-квартиры, отправил этому чиновнику сообщение с объявлением о дате, на которую он собирался приехать в страну по делам. В этом сообщении говорилось, что в то утро в его расписании было свободное окно на одиннадцать утра, и именно в это время он надеялся заглянуть в агентство. Сегодня сотрудники регулирующих органов и государственные служащие прекрасно осведомлены о том, что в частных беседах руководители бизнесов отзываются о них без уважения: «не соответствуют занимаемой должности», «не понимают бизнес, с которым имеют дело», «слишком опасаются рисков, а потому не могут работать с частным сектором». Высокопоставленные сотрудники регулирующих органов, с которыми я общался в США, Великобритании и ЕС, упоминали об этом – кто-то со злостью, а кто-то с кривой усмешкой. Именно поэтому мой клиент, решивший, что расписание чиновника куда менее важно, чем его собственное, не добился желаемой встречи. Руперт вряд ли совершит подобную оплошность. Это не говорит о том, что он присутствует на большинстве встреч с представителями регулирующих органов. Но если его присутствие будет полезным, как в примере, описанном председателем Хундтом, то он всегда придет на встречу.

У меня были и другие клиенты – директора, отправлявшие своих подчиненных на встречу с высокопоставленными сотрудниками регулирующих органов на важнейшие конференции по урегулированию. Этим они лишь вызывали раздражение чиновников, которые чувствовали свое ущемленное положение, предполагая, что они сами и подвластные им вопросы выглядят в глазах директоров слишком незначительными и недостойными того, чтобы тратить на них свое драгоценное время. В особенной мере это касается Европейской комиссии. У меня по-прежнему есть и другие клиенты, чья первая реакция на досадные действия регулирующих органов выражается в жалобах в прессу или своему конгрессмену. Последний, в свою очередь, связывается с чиновником, понимая, что подобное давление настроит последнего против избирателя, зато у него самого будет возможность сказать, что он предпринял должные усилия.

Помимо необходимости лично информировать сотрудников регулирующих органов о своих планах Метод Мердока подразумевает жалобы, компромиссы и сотрудничество. Жалобы – поскольку идея Руперта о свободном рынке, которой он стремился показать, что ненавидит правительственное вмешательство в бизнес, а в частности, в его собственный бизнес. Все это делает жалобу идеологически и стратегически необходимой. Сотрудничество (по возможности), поскольку зачастую куда эффективнее идти на сотрудничество по таким вопросам, как запросы данных, а затем и предлагаемые варианты решения проблем, которые видятся регуляторам как серьезные. К тому же неповиновение зачастую влечет за собой куда более серьезные проблемы, цену которых прочувствовала компания Uber и другие современные разрушители старой системы.

Жалобы Руперта чаще всего звучат в стенах офисов News Corp. Одна из таких жалоб возникла на моем пути и приняла форму инструкции от Руперта, предписывающей пойти наперекор Антимонопольному управлению Великобритании и отказаться заполнять обременительную анкету, которая ознаменовала собой начало расследования в отношении ценообразования газет News. Я знал, что мог проигнорировать инструкцию Руперта, поскольку на тот момент он находился в «режиме жалоб», первом в списке этапов «жалуйся, иди на компромисс, сотрудничай», через которые ему предстояло пройти. Я понимал, что правильной и предполагаемой реакцией на эту инструкцию будет неповиновение. Это было не нарушение субординации, но поступок давнего компаньона, который хорошо понимал, что Мердок и сам не собирался следовать инструкции, которая могла принести организации очевидный вред. Таковым был ключевой компонент Метода Мердока, безопасно используемый только в отношении давних коллег, которым Руперт доверял.

Следующим в списке идет компромисс. Я работал с регулирующими органами как в составе команды News, так и в качестве стороннего консультанта, чтобы выяснить их реальные потребности, и знал, что чиновникам нужно было сократить рутинную первоначальную часть работы, которая сводилась к запросу данных. Даже несмотря на то, что первоначальный запрос данных был сокращен, а несущественные пункты были устранены чиновником после наших обсуждений, компании News предстояло взять на себя все расходы по обязательствам на местном уровне. Эта сумма составляла 1 млн фунтов стерлингов, выделяемый на сбор данных и на гарантию раннего и комфортного ухода на пенсию для нескольких адвокатов. По словам многих топовых юристов, в моменты слабости, усиленные алкоголем, это была их долгожданная цель. Руперт согласился на компромисс и на предоставление данных по запросу. При помощи Джейн Рид, своего руководителя отдела корпоративных отношений, он выделил квалифицированный персонал и обеспечил свободный доступ к файлам и к информации, а также нанял юристов, число которых зачастую было избыточно. Это по большей части было вызвано финансовыми потребностями юридических фирм, а не необходимостью в человеческих ресурсах для работы с нужными документами.

В итоге Метод Мердока переходит на этап сотрудничества. На этом этапе происходит внедрение в рабочие процессы одобренных изменений, удовлетворяющих сотрудников регулирующих органов и не оказывающих негативного влияния на прибыльность бизнеса.

Здесь содержится еще один урок для всех менеджеров, работающих в тех областях, где законодательное регулирование играет ключевую роль. Он дополняет урок о важности выбора сотрудников нужного уровня для работы с теми чиновниками, которых необходимо держать в курсе важных событий. Не ждите появления проблемы для того, чтобы выйти на связь с органами государственного регулирования. Руперт знал, что на момент возникновения проблем он будет иметь дело с теми чиновниками, с которыми я годами взаимодействовал на научных семинарах и других мероприятиях и чьи интеллектуальные способности и честность я в немалой степени уважал. Это были люди, с мнением которых я соглашался достаточно часто для того, чтобы они беспристрастно выслушивали меня на важных неформальных встречах, где чиновники стремятся как можно лучше понять ту область, с которой они имеют дело. Все это было для меня обучающими занятиями, которые Мердок не посещал по двум причинам. Во-первых, эти встречи лучше всего подходят людям, обладающим таким качеством, как безграничное терпение. Во-вторых, у него были и другие дела, требовавшие вовлечения. К тому же в окружении Руперта были люди, на которых он вполне мог положиться. Например, сэр Эдвард Пикеринг, бывший наставник Мердока еще со времен его высадки на берегах Британии, директор и редактор его публикаций, хорошо известный за свою честность и близость к Руперту. Или Джейн Рид, авторитет и добросовестность которой не подлежали никаким сомнениям.

Что более важно, и сотрудники регулирующих органов, и я сам как представитель Руперта были уверены в том, что игра будет сыграна по правилам. Не стану утверждать, что участвовал в каждом вопросе нормативного регулирования, которые затрагивали все компании группы News. Однако я был вовлечен в достаточное количество подобных вопросов и могу наверняка утверждать, что, как только начинался процесс нормативного регулирования, Руперт обычно всеми силами сопротивлялся любому соблазну пожаловаться в вышестоящие органы или в прессу о высокой стоимости временных затрат и гонораров юристов и консультантов. Однако, общаясь со мной один на один, он периодически делился своими печальными взглядами относительно последних.

Всегда ли Руперту удается противостоять этому соблазну? Определенно нет. Когда сенатор Тед Кеннеди протолкнул закон, согласно которому Руперт должен был отказаться от собственности в Бостоне и Нью-Йорке, Мердок позвонил каждому чиновнику, который, казалось, был в силах ему помочь. Они выражали сочувствие и обещали попытаться отменить закон Кеннеди или сделать для него исключение. Но безрезультатно.

Несколькими годами ранее Руперт уже пытался использовать политическое влияние, чтобы отменить решение, принятое FCC. Кажется, в 1985 году Комиссия заставила Руперта иметь дело с законом, согласно которому права владения телевизионными станциями полагались только американским гражданам. Его выбор был таков: либо принять присягу американского гражданина, либо потерять свои телевизионные лицензии и станции. Это решение далось Руперту непросто и не в последнюю очередь оттого, что оно огорчало его маму, убежденную патриотку Австралии и поклонницу британской монархии. «Как я объясню это маме?» – спрашивал он, и это напомнило мне еще один случай, когда дама Элизабет сыграла показательную роль. В мае 1981 года Руперт давал праздничный ужин в честь начала нашего с Ситой медового месяца. Кроме Руперта на вечеринке присутствовали Уайатты и леди Элизабет. Когда мы вышли из Les Ambassadeurs, нас поджидал довольно большой лимузин, который для Руперта вызвали его сотрудники. Дама Элизабет высказала недовольство этой показной роскошью – на самом деле Руперт никогда бы и сам не заказал такую машину, – и в течение оставшегося времени, которое Руперт провел в Лондоне, этот лимузин больше никто не видел. В ситуации с вопросом о гражданстве США он успокоил маму, пообещав не продавать свои австралийские холдинги⁵.

Вынужденная смена гражданства терзала Руперта. Несколько лет спустя после поединка FCC председатель агентства Рид Хундт начал расследование, призванное определить, может ли News Corporation на законных основаниях сохранять контроль над несколькими телевизионными станциями. Руперт приобрел их в процессе создания Fox Network. Новая собственность выводила объединенные холдинги Мердока за пределы законодательных ограничений относительно долей рынка, что влекло за собой вынужденный отказ от доли собственности. Мердок начал яростную публичную атаку на Хундта. Конгрессмены, контролировавшие бюджеты FCC, – а многие из них по своим личным причинам хотели, чтобы Хундт покинул пост, – присоединились к нападкам. Мердок, которому станции требовались для усиления атаки на либеральную олигополию ABC, CBS и NBC, искренне отрицал необходимость следовать правилу, изначально созданному для сохранения конкуренции, но ведущему к противоположному эффекту. Он также верил, что председатель FCC был лишь инструментом в руках его заклятого врага Теда Кеннеди.

Тогда Мердоку удалось сохранить права на владение своими станциями⁶. Это стало возможным лишь потому, что Хундт понял: так как его предшественник разрешил покупку станций корпорацией News, распоряжение о разукрупнении будет в этом случае несправедливым. Кое-кто утверждает, что это решение говорит о том, что огромные усилия Мердока по лоббированию и возможные угрозы со стороны его лоббистов лишить карьеры персонал FCC в итоге принесли свои плоды. Но кто-то находит подобные угрозы контрпродуктивными. В данном случае с учетом того, что предшественник Хундта одобрил покупку каналов, это было единственно возможное справедливое решение. Я не возьмусь судить, кто прав в этом споре, но, опираясь на свой богатый опыт, могу сказать, что атаки, подобные той, которую Руперт обрушил на Хундта, в целом неэффективны. Большинство сотрудников регулирующих органов гордятся иммунитетом к политическому давлению. Немного иначе дело обстояло в Британии, где установленная процедура позволяет министерствам и их сотрудникам вмешиваться в разбирательства по вопросам антимонопольной политики, что в свое время сделал министр культуры в вопросе слияния Sky. Я так и не выяснил, была ли в этой системе польза для Руперта, так как политики испытывали преувеличенный страх в отношении силы прессы, или же, напротив, она наносила ему вред, поскольку это могли быть политики, в корне не согласные с его взглядами. У них также могли быть личные причины возмущаться тем, как его газеты освещали их собственную деятельность.

Это вовсе не означает, что Руперт никогда не пытался влиять на законодательство, определяющее правила, по которым ему придется играть: у него есть свои лоббисты, которые выполняют эту работу, точно так же, как есть они почти у каждого крупного бизнеса. Было бы разумным предположить, что когда к законодателю в Америке обращается лоббист от Fox News, а в Британии – от News International, или же австралийский лоббист, представляющий локальные интересы Мердока, то законодатель будет внимательнее прислушиваться к этому гостю, чем, скажем, к лоббисту от условного промышленного предприятия. Я хорошо помню, как Руперт часто говорил мне: «Пусть они создают правила, и я буду по ним играть». Что вовсе не мешало ему пытаться формировать эти правила, исходя из своих интересов. Однако, как только правила установлены, Руперт начинает строго их соблюдать. Это важный компонент Метода Мердока в сфере сотрудничества с законодательным регулированием. Я не могу сказать, ограничивают ли свои действия люди Руперта, поскольку одна из опасностей высоко персонализированного Метода Мердока заключается в том, что временами сотрудникам приходится угадывать, каких именно поступков ждет от них Мердок, а это удается им далеко не всегда.

Я могу сказать, что Руперт никогда не вмешивался в мою работу или в работу Джейн Рид, когда мы занимались сложными вопросами регулирования в Великобритании. Рид была посредником между мной и сотрудниками News International, контролировавшими данные и управление данными. Я должен был определять, были ли у регулирующих органов законные основания для беспокойства и как нам следует реагировать в том случае, если это было так. Рид никогда не просила меня игнорировать неприятные факты или тасовать данные до тех пор, пока их отношение к правде не станет более чем условным. Она не ждала, что я буду уступать требованиям юристов-адвокатов и занимать роль защитника, а не беспристрастного эксперта в своих ответах и показаниях. Когда я заявлял, что медиакомпании обязаны придерживаться более строгих стандартов, чем, скажем, производственные предприятия, Джейн активно меня поддерживала, в то время как компания пыталась убедить нас в том, что такая позиция может повредить ее возможности получить преимущественную силу. Именно поэтому в дополнение к решению о том, что у News International не было излишней доли соответствующего рынка газет (что, насколько я понимаю, включало как региональные, так и общенациональные издания), я сделал запрос на исследование влияния медиасобственности компании. Исследование было призвано определить, какое количество времени пользователи уделяли каждому из ее медиапродуктов. Джейн одобрила расходы на исследование.

Позиция невмешательства Мердока была очень мудрой. Большинство сотрудников регулирующих органов приходят в негодование, когда политики пытаются повлиять на результаты их разбирательств. Так, например, произошло в ЕС, когда американские политики попытались добиться более благоприятных результатов для Microsoft в своей безнадежно провальной попытке избежать штрафов, налагаемых Европейской комиссией. В Британии расследования Управления добросовестной конкуренции (которое в апреле 2014 года было заменено на Управление по защите конкуренции и рынкам и Управление финансового надзора) всегда проводились без очевидного внимания к факту особых политических связей News. Моя единственная жалоба в их отношении заключалась в неспешном темпе разбирательств и в часто непродуманных запросах данных, которые порой напоминали не сбор необходимой информации, а поиски компромата. Политические дебаты и охота за необходимыми взаимоприемлемыми изменениями в корпоративном поведении почти всегда велись на профессиональном уровне. Конечно, я не оплачивал счета юристов. В каком-то смысле я и сам извлекал финансовую выгоду, участвуя в подготовке ответов на запросы регулирующих органов и консультируя по новым методам управления бизнесом, призванным на замену старых и против которых они возражали. Таким образом, моя терпеливость в рабочем процессе зачастую превосходила терпеливость Руперта, который, по мере накопления счетов за юридические услуги, мог возвращаться в режим «жалоб».

Я обязан признаться, однако, что мое собственное терпение в отношении процессов регулирования временами достигало предела. Например, это случилось на одной встрече, когда государственный служащий, ответственный за запрос о том, могла ли реклама программ канала Sky в газете The Sun быть составляющей незаконного метода борьбы с конкуренцией – при этом на столе перед ним лежал экземпляр Guardian (конкурента News), – без тени смущения признался, что возражал не против конкретных методов управления бизнесом News, а против позиции газет Мердока по нескольким вопросам. Или же когда сотрудники одного регулятивного органа ввели в обычай делать запрос на большой объем данных, адресованный персоналу News, незадолго до Рождества. При этом они требовали выполнить запрос не позднее первого рабочего дня нового года, прекрасно понимая, что сотрудники комиссии по-прежнему будут на рождественских каникулах или же только-только начнут восстанавливаться после них. Эти запросы эффективно преследовали одну цель – заставить некоторых сотрудников News отменить свои рождественские каникулы. С другой стороны, такое отношение приводило к тому, что в ответ гарантированно предоставлялся самый минимум полезной информации. Я всегда стремился избегать любых подобных ситуаций, поскольку многочисленные раунды запросов данных стоят дорого и затягивают период неопределенности.

Важная часть Метода Мердока заключается в том, чтобы позволить людям, в которых Руперт уверен, выходить на прямой контакт с регулирующими органами. Именно поэтому мне не требовалось его разрешение, чтобы встретиться с руководителем чиновников. Как оказалось, он не был в курсе этой неприятной и сомнительной практики, которая к тому же понижала мои шансы убедить персонал News в необходимости сотрудничества. В беседе с руководителем я высказал мнение о том, что вежливость – это улица с двусторонним движением, и сотрудничество в решении рассматриваемой проблемы требовало достойных взаимоотношений между чиновниками и людьми из News, готовыми мне помочь. Неприятная практика была прекращена, и мы продолжили заниматься работой над решением проблемы регулирования, к взаимному удовлетворению обеих сторон в соответствии с потребностями News и взглядами чиновников на законодательные требования.

Еще одна проблема в отношении процессов регулирования, связанная с вопросами операций Мердока, с которой мне приходилось сталкиваться, касалась цены. Она была особенно актуальна в Британии, где стоимость услуг юридических фирм традиционно превосходит стоимость аналогичных услуг в Америке. Во время одного расследования в отношении News я пришел на встречу в крупнейшую юридическую фирму в Лондоне. Когда я появился в комнате для переговоров, за столом уже сидели старший партнер и четверо молодых сотрудников. Я спросил, зачем нам нужна такая большая (и дорогая) группа. Объяснение партнера не показалось мне убедительным, поэтому я предположил, что мой клиент в лице News будет против переизбытка персонала. Невероятно, но партнер позвонил старшему юристу News, чтобы пожаловаться, я же позвонил Руперту. Партнер пригласил меня на ланч с алкоголем, предполагавший довольно подробное обсуждение рабочих деталей в обеденной комнате юридической фирмы. Он пытался объяснить, что без гонораров, полученных за счет назначения молодых, относительно низкооплачиваемых и непричастных к делу сотрудников, прибыль фирмы была бы намного ниже. Этот аргумент не показался мне проблемой, за решением которой следовало обращаться к Руперту, и на наших новых встречах присутствовало куда меньше сотрудников.

Было бы наивным не признавать и тот факт, что, возможно, Руперту никогда не приходилось принимать личное участие в решении этих вопросов. Ведь сотрудники регулирующих органов знали: если они расстроят Мердока, то к ним обратятся из Белого дома, или из правительства Великобритании на Даунинг-стрит, или из резиденции премьер-министра Австралии. Мы вряд ли можем знать о том, что на уме у отдельно взятого чиновника, но у нас есть две причины подозревать, что они в целом выполняют свою работу так, как того от них требуется, без опасений или благосклонности, или, по крайней мере, без последнего, пусть и с некоторой долей первого. Первая причина заключается в том, что правительственные утечки информации и настороженность СМИ, в том числе и множества конкурентов News, в отношении любых намеков на благосклонность к Руперту дают мало шансов на то, что какой-либо высокопоставленный политик рискнет вмешаться в процесс законодательного регулирования от лица Руперта, если того не требует закон. Вторая заключается в том, что сотрудники регулирующих органов озабочены репутационными последствиями одобрения подобных политических вмешательств. За очень немногими исключениями это достойные люди, искренне убежденные в том, что они следуют законам, принятым демократически избранными законодателями, и используют более или менее прозрачные процедуры. Они полагают, что рынки не всегда работают так, как следует, а это оправдывает их вмешательство. Такие чиновники стремятся заручиться одобрением коллег и ученых, с которыми они взаимодействуют. Этот фактор не следует сбрасывать со счетов при оценке тех стимулов, которыми они руководствуются, делая то, что считают нужным. Это не означает, что они всегда правы: иногда их действия принимают вредоносный характер по отношению к бизнесу и рынку, и они действуют неоправданно жестко в отношении компаний в своей юрисдикции. И зачастую их благосклонное отношение к подконтрольным компаниям, выступающим против инноваций, что в сфере торговли известно как присвоение функций регулирования, приводит к излишнему протекционизму бизнесов, деятельность которых они регулируют. Если вы сомневаетесь в этом, спросите директоров компании Uber и других так называемых разрушителей. А при отсутствии юридического обоснования у чиновников нет стимулов, побуждающих к быстрому темпу разбирательств, свести период неопределенности в бизнесе к минимуму.

Безусловно, Метод Мердока в работе с регулированием необходимо адаптировать в соответствии с большим разнообразием видов самого регулирования, с которыми обязана иметь дело каждая международная компания. В Америке существует Государственная комиссия по ценным бумагам и фондовому рынку, которая регулирует финансовую и отчетную деятельность, Федеральная комиссия связи (FCC) для надзора за слияниями и лицензиями на вещание, антитрестовский отдел Министерства юстиции для мониторинга практики ведения бизнеса и конкурентного воздействия слияний и Государственное налоговое управление для контроля за своевременной уплатой налогов в соответствии с законодательством. В Британии действует Управление по защите конкуренции и рынкам, призванное следить за тем, чтобы рынки работали должным образом. Ofcom регулирует секторы теле-, радио- и видеоуслуг по запросу и «работает над тем, чтобы жители Великобритании извлекали максимальную пользу из коммуникационных услуг и были защищены от мошенничества и незаконных махинаций». Они также должны устанавливать, достаточно ли соискатель «подходит» для того, чтобы получить в свое распоряжение лицензию на телевещание. Не стоит упускать из виду и многочисленные парламентские комитеты, призванные обращать внимание на неприемлемые практики. В Европе же существует Европейская комиссия, которую Мердок видит скорее союзником в борьбе с теми, кого он считает «контентными ворами», такими как Google. Он не считает ее организацией, к которой следует относиться с опаской. В большинстве стран сегодня существуют антимонопольные государственные организации того или иного рода, множество серьезных регулирующих органов, но здесь также есть и структуры, созданные исключительно ради сбора платежных взносов с компаний, подающих заявку на их одобрение.

Описанию законов, нормативов и судебных решений⁷⁸ были посвящены целые книги, но в нашем случае необходимо знать о двух характеристиках, влияющих на News. Первая запрещает избыточную долю власти на рынке. Вторая не допускает использование незаконных деловых практик. Мне кажется маловероятным, что какая-то из компаний Мердока обладает достаточной свободой от конкуренции: рыночной силой, позволяющей запрашивать неразумно высокие цены за свои услуги с читателей, зрителей и рекламодателей. Газеты сталкиваются с конкуренцией не только в лице друг друга и не только на большей части рынков, рассчитанных на рекламодателей и читателей, но и в лице онлайн-услуг, которые предоставляют те же Google и Facebook. Кроме того, сюда же можно отнести специализированные рекламные инструменты, такие как realestate.com.au в Австралии и Zillow в Америке, прочно вошедшие в сферу печатной рекламы и заставившие Мердока создавать и покупать конкурирующие онлайн-компании⁹. В Британии ежедневные и воскресные издания активно конкурируют между собой. Эта конкуренция регулируется только читательским предпочтением, которое часто определяется согласием читателей с политической позицией их любимой газеты.

Это подводит нас ко второй из наиболее традиционных областей расследований регуляторов: добропорядочность деловой практики бизнеса. Временами деловая практика News вызывала у чиновников вопросы, а порой приводила к модификациям в работе компании. Британская система распространения газет дала независимым дистрибьюторам тиражей News право на монополию в охватываемых ими районах. Это ставило розничных торговцев в невыгодное положение в том случае, если они были недовольны обслуживанием, поскольку поздняя доставка означала упущенные продажи, или если их не устраивала высокая надбавка дистрибьютора к печатной стоимости газет. После обсуждений с регулирующими органами система была настроена таким образом, что теперь она позволяла избежать добавочных стоимостей, возникавших по причине конкуренции дистрибьюторов, выходивших на территории друг друга. При этом был обеспечен механизм действий в ответ на жалобы ретейлеров и найдены способы лишения дистрибьюторов их территорий, если качество их услуг было стабильно низким или же стоимость – слишком высокой. Этот компромисс соответствовал потребностям бизнеса News и обязанностям регулирующих органов в области защиты малого бизнеса. Еще важнее то, что в наборе из фактов и мнений, изложенных на 345 страницах, существовавшее в то время Антимонопольное управление Великобритании решило «не передавать сектор поставки газет и журналов в Комиссию по защите конкуренции»¹⁰.

Еще на одном расследовании в 1990–1991 гг. я выступал в качестве свидетеля News вместе с сэром Эдвардом Пикерингом¹¹. Задача председателя комиссии по расследованию Джона Сэндлера заключалась в том, чтобы определить, не нарушала ли закон о конкуренции перекрестная реклама телевизионных услуг канала Sky в печати корпорации. К счастью, мы с Эндрю Нилом настояли на том, чтобы канал Sky размещал свою рекламу в The Sun по той же стоимости, которую издание выставляло конкурентам. Поэтому, учитывая природу рынка, никто не мог выдвинуть обоснованные обвинения в адрес компаний Мердока за субсидирование канала Sky в его конкурентной борьбе за телевизионную аудиторию. Мы победили. Более того, мы сделали это, несмотря на противоположное исследование, представленное моей бывшей консалтинговой фирмой, которую я продал лет десять назад. Но это не стало для меня единственным поводом для радости. В дополнение к освобождению News от обвинений в действиях, противоречащих закону о конкуренции, Сэндлер пришел к выводу, что канал BBC использовал свою сильную позицию на рынке телевидения, чтобы оказывать влияние на рынок журналов. Он делал это путем продвижения своих публикаций в эфире, отдавая им несправедливое преимущество по сравнению с независимыми конкурентами. Таким образом, у нас была двойная победа: реабилитация News и неприятности для BBC. Вишенкой на торте была великолепная заметка Джона Эдвардса, компетентного юриста, работавшего в то время на Clifford Chance: «По возвращении из отпуска я увидел ваше любезное письмо, адресованное мне 19 марта. Я высоко ценю ваши чувства, но, честно говоря, не думаю, что могу претендовать на какую-то разумную долю заслуги в столь превосходном результате, которого вы безоговорочно добились, действуя в интересах Руперта». Надеюсь, аналогичные заметки он адресовал сэру Эдварду и Джейн Рид.

В Америке регуляторные войны привели к одобрению покупок корпорацией News компаний, выпускавших рекламные вкладки, и разрешению на продажу определенных журналов, тех, которые обычно продаются на стойках у кассы в американских и британских супермаркетах. В последнем случае мы указали на конкуренцию, с которой сталкивались эти журналы на стойках со стороны так называемых журналов о знаменитостях, представив образцы сотрудникам Министерства юстиции, чтобы продемонстрировать им единообразие этих изданий. Как оказалось, это привело к гораздо большему эффекту, чем традиционная презентация компьютерных моделей и больших объемов данных. Внимательное изучение текстов и фотографий со стороны юристов и экономистов Министерства юстиции было свидетельством подлинного научного интереса, который вызывали эти журналы среди людей, никогда и не мечтавших или не осмелившихся бы купить подобный журнал в супермаркете.

Кажется очевидным, что экономическая сила, которой бесспорно обладает News – а это не так уж и много, учитывая конкурентную среду, в которой существует компания, – в значительной степени ограничена законодательством и регулированием, как формальным, так и неформальным. Но точно так же очевидно, что непосредственная экономическая сила, ограниченная или не ограниченная регулированием, не является единственным фактором, который мы обязаны учитывать, изучая роль медиакомпании. Особенно если речь идет о News Corp, с ее глобальным охватом и владельцем с четкими взглядами на основные вопросы государственной политики, движимым далеко не одной лишь финансовой прибылью. Вопрос регулирования контента стоит по-прежнему остро.

Это регулирование иногда предусматривается в законах, периодически возникает в результате политического и общественного давления и иногда основывается на стремлении к самостоятельному контролю. Например, Британия полагается на «водоразделы», устанавливая конкретное время, до наступления которого нельзя транслировать материал, расцениваемый как потенциально нежелательный для подростков. В Соединенных Штатах ключевую роль играет рынок. Рекламодатели отозвали спонсорскую поддержку программ телеканала Fox News с ведущими-«звездами», обвиняемыми в сексуальных домогательствах к сотрудникам компании. Также они заявляют о своей нетерпимости к развлекательной программе между перерывами Суперкубка, поскольку считают, что молодым людям не следует смотреть подобные программы. Однако эта нетерпимость сегодня вызывает уже не настолько мгновенную реакцию, как некогда в прошлом. В дополнение ко всему Федеральная комиссия по связи может наложить штраф на вещателей, пересекающих слабо обозначенную границу в использовании определенной лексики или изображений.

Это куда более сложная область работы для Руперта и его команды менеджеров, чем более традиционное экономическое регулирование. Показатели, существующие в экономическом регулировании, – доля рынка, тенденции в сфере ценообразования, влияние конкуренции – не предназначены для определения необходимости и эффективности регулирования контента. Поэтому у Мердока и его директоров нет иного выбора, кроме как полагаться на то, что Руперт называет «редакторским суждением… сознанием»¹². Руководство бывшего судьи Верховного суда Поттера Стюарта по порнографической продукции содержит следующие слова: «Сейчас я не буду предпринимать дальнейших попыток определить тип материала, который, в моем понимании, подходит под это краткое описание (жесткое порно), и, вероятно, я никогда бы и не смог сделать это доходчиво. Но если я его увижу, то я всегда его узнаю». К сожалению, «если я его увижу, то я всегда его узнаю» не может служить точной инструкцией по отделению допустимого от недопустимого¹³. Мердок, под контролем которого находятся создатели и распространители контента, обязан сформулировать рабочее определение того, что считать надлежащим в его организации. Ему приходится соблюдать баланс между стремлением напасть на элитарное отношение к приличию и часто противоречащей ей задачей не уйти в порнографию или «снизить требования» к своей продукции. Конфликт между ними очевиден, но уладить его может только тот, кто работает с ними напрямую. Человек, который в ответе за социальную ответственность и увеличение долгосрочной прибыли. Это одна из причин, по которым роль саморегулирования, корпоративной культуры важна не меньше, чем любой внешний контроль. Особенно в Америке, где Первая поправка к Конституции гарантирует свободу выражения. Когда New York Post опубликовала карикатуру, изображающую изрешеченное пулями тело шимпанзе, над которым стояли два полицейских и говорили: «Им придется найти кого-то другого для разработки нового законопроекта о стимуляции экономики», разразилась самая настоящая буря. Поскольку Первый законопроект написал президент Обама, афроамериканец, для его изображения был использован образ шимпанзе. В ответ на жалобы Мердок выпустил следующее заявление:

Кроме подобных индивидуальных вмешательств есть и саморегуляция во всей индустрии, такая, как системы рейтингов фильмов и телепрограмм в соответствии с возрастными ограничениями для аудитории. Судя по всему, они работают достаточно неплохо, хотя это и не относится к подросткам, за которыми должным образом не присматривают дома или в гостях у друзей. Усилия Федеральной комиссии по связи, направленные на то, чтобы определить, какие непристойности могут использоваться в тех или иных ситуациях, скорее служат объектом для иронизирования журналистов, чем воздействуют на вещателей. В наших целях лучше всего будет рассмотреть эту область, когда мы обратимся к изучению Метода Мердока как к инструменту, применяемому компанией в стремлении расширить границы потребительского вкуса, не пересекая грань недопустимой вульгарности.

Остается открытым конечный вопрос – существует ли такая сфера влияния медиакомпаний, где требуется не только регулирование контента, но и некая форма контроля в дополнение к уже существующим ограничениям, налагаемым стандартной политикой конкуренции? Вряд ли можно сомневаться в том, что политическая сила даже финансово-убыточных изданий всегда будет превосходить политическую силу предприятий, работающих в других областях. Или же в том, что Fox News может влиять на ход голосования по важным вопросам. Эта роль приписывалась каналу в президентских выборах в Америке 2016 года. Влияние, безусловно, носит двусторонний характер: читатели газет и телезрители могут влиять и влияют на редакторский и политический выбор медиаканалов, которым важно их покровительство. Сложно определить, кто на кого влияет: газеты и телеканалы на избирателей, или наоборот.

Руперт Мердок не отрицает, что у него есть своя четкая позиция по множеству важных вопросов государственной политики, которую кто-то может назвать предвзятой. Его австралийские издания выступали против идеи о том, что климатические изменения происходят в результате человеческой жизнедеятельности, связанной с выбросами углеводорода. Его издания New York Post и The Sun поддерживают выбранных им кандидатов, хотя, прежде чем принимать решения, Руперт прислушивается к голосам редакторов и репортеров. Fox News неизменно выступает против множества законодательных изменений, введенных президентом Обамой, включая Реформу здравоохранения и Совместный комплексный план действий 2015 года, чаще известный как Ядерная сделка между Ираном и членами парламента Совета Безопасности ООН и Германией. Условия сделки не позволяют Руперту диктовать редакторскую политику The Times и The Sunday Times, а также The Wall Street Journal, но независимые советы, защищающие редакторов, поступали бы глупо, настаивая на выборе и одобрении тех редакторов, чьи взгляды в целом отличаются от его собственных. Ведь это могло бы существенно снизить энтузиазм Мердока по финансированию изданий. Для применения этих довольно странных механизмов, ослабляющих власть человека, который платит по всем счетам, требуется толика здравого смысла и разумный подход, которые по-прежнему преобладают.

Кроме того, Руперт ограничен силами рынка. Рекламодатели не отличаются верностью к медиапродуктам, перескакивая с одного на другой в зависимости от рейтингов, тиражей и эффективности рекламных объявлений. Они с легкостью уходят к тем, кого можно назвать новыми медиа – Facebook, Google и другие. У потребителей есть большой выбор, и, если они не согласны с мнениями, транслируемыми в медиапродуктах Мердока, они переключатся на более близкий по духу ресурс.

Справедливо напрашивается вывод о том, что, во-первых, Метод Мердока в работе с регулированием можно считать самым эффективным из тех, которые может изобрести медиакомпания. И, во-вторых, у общества нет особых причин опасаться экономической силы News в том виде, в котором ее традиционно понимают регулирующие органы – крупная доля рынка, позволяющая управлять ценообразованием для рекламодателей или клиентов. Не представляют опасности и ее деловые практики, не соответствующие общепринятым. Что же касается силы, то нет сомнений в том, что Мердок уверенно присутствует на рынке, особенно с момента создания Fox News, но одновременно нет никаких сомнений и в том, что его власть жестко ограничена условиями рынка, законодательством и регулированием. Степень воздействия этих ограничений разнится в зависимости от времени и места. Однако у Мердока нет достаточной власти, чтобы заглушить конкурирующие точки зрения.

Но в этом убеждены далеко не все. В ответ на мое заявление о том, что разнообразие выбора новостей и взглядов служит для нас основным принципом, член парламента, участник комиссии, которая допрашивала меня на эту тему, спросил: «Совершают ли газеты ошибки?» Ответом было: «Да». «Не думали ли вы о том, что чем больше у нас газет, тем больше будет ошибок?» После минуты ошеломленного молчания я ответил: «Я даже не могу представить, что в свое время «Правда», единственная газета в Советском Союзе, производила меньше ошибок, чем многочисленные издания в любой другой стране, вместе взятые».

Остается вопрос, выживет ли Метод Мердока как инструмент работы с проблемами регулирования после ухода своего создателя. В своих комментариях Лаклан до сих пор не ограничивался противодействием цензуре, которая на практике потребует отдельного определения в зависимости от каждой конкретной ситуации. Она, безусловно, будет включать любые попытки предотвратить публикацию противоположных взглядов или разоблачений правительственных злодеяний и, что менее вероятно, попытки навязать взгляды истеблишмента на нормы приличия. Например, на публикации фотографий полуодетых женщин в газетах для масс-маркета. Похоже, взгляды Джеймса на роль регулирования носят более универсальный характер и отражают меньшую степень терпимости к регулированию, чем это свойственно Руперту. Он использовал свою Мактаггартскую лекцию, чтобы пойти массированной атакой на сотрудников регулирующих органов, обвинив их в «вооружении набором предрассудков и длинным списком умозаключений о том, что немного манипуляций тут и там помогут сделать мир лучше»¹⁵. Ни один экономист, имеющий за плечами десятки лет опыта работы с регулирующими органами, включая в том числе и меня, не будет отрицать, что обвинения Джеймса в определенных случаях совершенно справедливы. Но не это главное: важно то, насколько подобные публичные атаки способствуют продвижению дела крупной компании, которая, хочет она того или нет, обязана сосуществовать с различными органами госрегулирования.

Будет разумно задаться вопросом, продолжит ли свое существование Метод Мердока как подход к регулированию после ухода Руперта. Думаю, если Джеймс покинет компанию, а Лаклан возьмет правление на себя, то политика News продолжит развиваться в заданном Рупертом направлении.

Но несколько иной подход Джеймса к вопросу регулирования также может послужить полезным уроком для управленцев. В момент объявления ставки на покупку циркулирующих акций Sky Джеймс заявил в прессе о том, что слияние будет одобрено без каких-либо «значимых уступок»¹⁶. Любой, имеющий близкое отношение к сфере регулирования, мог бы сказать, что подобное заявление служило прямым приглашением для регуляторов к тому, чтобы требовать уступки, хотя бы ради демонстрации своей значимости и авторитета. В данном случае Мердокам пришлось пойти на следующие уступки: они прекратили вещание Fox News в Великобритании, предположительно в силу малочисленности аудитории. Но поскольку на тот момент сложившаяся ситуация длилась уже достаточно долго и если учесть сам момент принятия этого решения, становится очевидным, что оно было продиктовано исключительно уступкой регуляторам. А в качестве гарантии независимости Sky News было предложено перевести ее в определенный хорошо финансируемый независимый траст¹⁷.

Затем, когда правительство пристальнее решило присмотреться к вопросу, Джеймс объявил, что в сущности запрет на проведение сделки будет не чем иным, как актом лицемерия. На конференции Королевского телевизионного общества в Кембридже, где также выступала мисс Брэдли, он заявил: «Если Великобритания действительно «открыта для бизнеса» после Брексита, то одобрение слияния будет реальным доказательством этого утверждения»¹⁸. То есть если правительство не одобрит эту сделку, оно тем самым откажется от своего заявления об открытом для бизнеса статусе страны.

В итоге Джеймс сослался на собственный управленческий опыт. «В течение многих лет мы владели 100 % этого бизнеса и у нас не было никаких проблем. Когда я был старшим руководителем – никаких проблем. И вновь, когда я был председателем – никаких проблем. Эти факты должны кое о чем говорить»¹⁹. Несомненно, это так. Но, учитывая едкие комментарии Ofcom о его управленческих навыках впоследствии хакерского скандала и озабоченность, которую министр выражал в отношении инцидентов, связанных с сексуальными домогательствами в Fox News, ему, скорее всего, не хватило квалифицированных советов. Ему не стоило открыто говорить о «проблемах» прошлого, но следовало объяснить, почему его кандидатура подходит для покупки лицензии вещания, сделав акцент на отсутствии контроля над Fox News де-факто прежде, чем он активно вмешался в работу канала с целью уволить Роджера Эйлза и очистить запятнанное скандалом рабочее место.

Работа с регулированием может быть утомительной и удручающей, особенно для таких жестких руководителей, как Джеймс. Будет вполне разумно предположить, что по прошествии какого-то времени и по мере накопления опыта Джеймс сможет реагировать на проблемы с регулированием более спокойно или хотя бы менее воинственно. Ему потребуется наладить дружеские отношения с большим количеством регулирующих органов. Органы контроля над конкуренцией помогут ему обеспечить своевременный прокат своих фильмов в кинотеатрах на гибких условиях: «поставить на место этих безумных и чинящих преграды на пустом месте владельцев кинотеатров»²⁰. Международные регуляторы помогут ему защищать свой «контент» и расправятся с фирмами, «ворующими его интеллектуальную собственность» по всей территории от Перина до Маунтин-Вью. Местные калифорнийские власти сделают процедуру получения необходимых разрешений для расширения площади объектов простой и короткой. Регулирующие органы обеспечат его фильмам и другому контенту выход на дистрибуцию. Подобно другим руководителям в силу определенных обстоятельств (в том числе и с целью снижения юридических и прочих расходов) он может решиться на жалобу (наедине) или пойти на компромисс и сотрудничество, решив, что это будет лучшим из возможных способов работы с регуляторами.