Глава 8
Преемственность и неожиданные ходы

Руперт Мердок находится на пике своей партии. Этот «традиционный подкаблучник»⁵ недавно и счастливо женат. Ужасный хакерский скандал еще не совсем в прошлом, но уже постепенно стирается из памяти. Fox News под управлением Руперта сохраняет топовые рейтинги по мере того, как компании удается продвигаться вперед, отражая удары многочисленных обвинений в сексуальных домогательствах. Британские газеты, кажется, уже смогли укорениться на рынке и, возможно, даже повернули вспять тенденцию к падению тиражей. The Sun и The Sunday Times помогли сторонникам Брексита занять лидирующую позицию в британском референдуме, а поддержка, оказываемая каналом Fox News Дональду Трампу, обеспечила Руперту легкий доступ в Белый дом.

Его предполагаемое политическое влияние как никогда велико. Возможно, это и не лучшее из всех возможных увлечений, но в любом случае он близок к идеалу.

В возрасте шестидесяти девяти, после успешного излечения от рака простаты, он произнес знаменитую фразу: «Теперь я убедился в своем бессмертии»⁶. Одно время, когда он проходил лечение, я работал в офисе, расположенном рядом с его Fox Studios, и был потрясен тем, что он не изменил свой сумасшедший рабочий график: после утреннего посещения клиники он появлялся в офисе задолго до 8 утра. Мы часто ужинали с ним поздно вечером в его доме в Беверли-Хиллз, куда добирались на машине Руперта, и тот, по своему обыкновению, превращал дорогу из офиса к дому в безумную гонку.

Охранники в студии знали меня как «доктора Стелцера», и я не мог убедить их в том, что я не имею отношения к медицине. Поэтому каждый вечер, когда я уходил из студии, мне полушепотом задавали один и тот же вопрос: «Как у него дела, доктор?» Я отбросил попытки объяснить пределы моей компетенции и в итоге стал отвечать «замечательно», к немалому облегчению охраны.

С одной стороны, Руперт, конечно, понимает, что он не бессмертен и однажды он умрет. Но не сейчас и, вероятно, не в ближайшем будущем, учитывая его генетику (его мама, как мы знаем, умерла в возрасте 103 лет) и то, с какой заботой он относится к своему здоровью: никакого табака, разумная диета и интенсивные занятия спортом. Жан-Робер Барбетт, владелец спортзала в Аспене, тренировавший Руперта в моменты его продолжительного пребывания в городе, рассказывал мне, что Руперт всегда добавлял дополнительные повторы к каждому упражнению. Он просил сделать 20 отжиманий и делал 21. Мердок употребляет очень мало алкоголя. На этот факт он ссылается в своем обращении на поминальной службе по сэру Эдварду Пикерингу в церкви Сент-Брайд 1 декабря 2003 года: «Я боюсь, что он (сэр Эдвард) не одобрял мои изменившиеся обеденные привычки. Я знаю наверняка, что однажды он посетовал: «Руперт всегда пил вино за обедом до тех пор, пока до него не добрались американцы»⁷. И, несмотря на то что сейчас он является гордым владельцем виноградников Moraga Vineyard Estates, расположенных на холме над Бель-Эйром и купленных за 28,8 млн долларов в 2013 году, во время нашего недавнего ужина у Лаклана в Аспене Руперт едва ли пригубил бокал вина из собственной винодельни. За этим ужином он продемонстрировал одну из своих самых привлекательных черт: желание и способность принимать участие практически во всем происходящем вокруг него. Он одновременно уделял внимание и Джерри Холл, и своим нескольким внукам, следил за трансляцией Fox News на огромном телеэкране, обсуждал с Ситой «былые времена» в нью-йоркском Олд-Чатэме и коротко отвечал на мою критику в адрес некоторых из комментаторов Fox News. Кроме того, он обсуждал будущее печати со мной и Лакланом и усиливал общее ощущение «счастья». Поскольку каждый получал лишь долю его внимания, никто не получал его внимания целиком. Но, кажется, никто и не возражал.

Несмотря на все удачи и неудачи, на все международные поездки и приемы, на все ужины и часы раздумий, проведенные с Рупертом, я никогда не сомневался в одном: дети Руперта унаследуют империю News, хоть мне и не удалось предугадать неожиданный поворот, изменивший форму наследования. Меритократия и непотизм уютно соседствуют в сознании Руперта. Руперт всегда говорил о том, что его детям придется себя проявить, и я верю, что он действительно так считает. К счастью, все дети, рожденные в браке с Анной, оказались способными (это было очевидно с их раннего возраста). И Джеймс, и Лаклан сумели выжить в условиях, которые один наблюдатель как-то назвал «брутальная форма рабочего обучения… курс атаки на руководителя»⁸. Но в понимании Мердока «проявление себя» в корпорации News во многом отличается от того, как «проявляют» себя в аналогичной среде не члены семьи. Существенная разница заключается в том, что серьезные ошибки кого-либо из Мердоков не приводят к необратимому падению с лестницы преемственности. Здесь нет ничего уникального. Наследники Генри Форда проявили себя в автомобильной компании, наследники Ральфа Робертса и Чарльза Долана – в кабельном бизнесе, а наследники Артура Зульцбергера – в газетном деле, если под «проявлением» мы подразумеваем результаты, удовлетворяющие их отцов. Не стоит принимать в расчет репутационные проблемы, которые возникли у Джеймса Мердока в результате хакерского скандала, провал фордовского Edsel, бездарное управление Джеймса Долана бизнесом New York Knickerbockers, принадлежащим кабельной компании, и постоянные трудности, с которыми сталкиваются Зульцбергеры в условиях изменений газетной индустрии. Некоторые критики утверждают, что передача наследства неспособным родственникам является чистым проявлением непотизма, другие же говорят, что общие показатели компаний под руководством наследников в целом были более чем адекватными, что неизбежно в силу их присутствия в бизнесе на протяжении всей жизни.

В любом случае жребий уже брошен. Летом 2013 года, как мы увидели, акционеры охотно одобрили решение Руперта разделить развлекательный и издательский сегменты бизнеса на разные компании. Это решение было обусловлено необходимостью освободить жаждущих роста акционеров от пробуксовки, создаваемой печатными предприятиями. Издательская группа унаследовала название News Corp и 130 газет, включая The Wall Street Journal, New York Post в Америке и The Times, Sunday Times и Sun в Британии, а также 7 из 10 топовых газет в Австралии. В дополнение к этому под ответственностью Лаклана будут находиться издательство HarperCollins, маркетинговое агентство News America Marketing, журнал Barron’s, несколько телевизионных компаний, а также участки жилой недвижимости в Австралии. Все это выводит News Corp в десятку наиболее успешных международных медиакомпаний с точки зрения создаваемой прибыли⁹. Группа компаний 21st Century Fox включает в себя Fox Entertainment Group, которой принадлежит киностудия, телесеть Fox, каналы Fox News, Fox Sports, National Geographic и 39,4 % акций Sky Plc. Sky имеет свои активы в Германии, Австрии, Италии, Ирландии и Британии¹⁰.

Эта корпоративная реорганизация демонстрирует способность Руперта превратить проблему в возможность. Он считает ее одной из своих сильных сторон, что и было продемонстрировано во время скандала с прослушкой. Именно он предоставил возможность закрыть News of the World и заменить его на Sunday Sun, как и давно планировалось сделать. Таким образом, он получил возможность перевести прежде сопротивлявшегося Лаклана обратно в Америку и определить его место как будущего лидера. Что, в свою очередь, позволило ему заручиться интересом Лаклана, вернувшегося к активному участию в корпоративных делах, и воспользоваться его талантом. Лаклан находился рядом с Рупертом и давал советы отцу в кризисные времена. Иными словами, хакерский кризис позволил Руперту продвинуться вперед в воплощении своего плана преемственности.

Согласно своему замыслу, а может, и просто в силу счастливой случайности, Руперт аналогичным образом смог преобразовать и проблему, возникшую в результате прессинга со стороны акционеров, требовавших разделить компанию на преимущественно спортивно-печатное предприятие (News) и на развлекательную компанию (21st Century Fox), со множеством новых перспектив.

Прежде всего это позволило Руперту решить тяготившую его проблему, вызванную появлением нового вида «разрушителей системы», многие из которых находились в Кремниевой долине. Развитие «стриминга» позволило владельцам того, что индустрия называет «контентом» – программ всевозможных видов, – обращаться к потребителям напрямую в обход кабельных компаний. Они готовы потратить в 5–8 раз больше, чем 21st Century Fox, что позволит им превзойти аудиторию Fox, приговорив компанию к неизбежной гибели. По крайней мере, так считают Мердоки. Но комбинация контента и брендов Fox и Disney создает серьезного конкурента для подобных компаний. И увеличивает глобальный охват Disney – а это вовсе не то, о чем мечтают их новые конкуренты.

Именно поэтому Disney была готова сделать ставку в размере 66 млрд (включая предполагаемые задолженности) на некоторые развлекательные активы 21st Century Fox. Мердоки посчитали такую сумму слишком привлекательной, чтобы проигнорировать предложение в пользу перспективы в одиночку вести дальнейшую борьбу с разрушителями, обладающими определенным превосходством. Поскольку активы индустрии развлечений уже были аккуратно собраны в отдельной компании, то структурировать сделку о передаче права собственности Disney оказалось относительно просто.

Эта сделка предоставила Руперту возможность решить еще одну проблему: проблему Джеймса. Еще много лет назад Джеймс выражал недовольство решением Руперта передать свою корону Лаклану. Он переживал по поводу решения Руперта сделать его подчиненным Лаклана в недавно организованных компаниях. Именно из-за этого решения план преемственности Руперта был изначально неустойчивым.

Джеймс умен, он быстро учится, понимает цифровой мир, несмотря на то что он порой более уверен в себе, чем, вероятно, следовало бы, и, по словам биографа Мердоков и критика Майкла Вульфа, иногда ведет себя «ужасно по-мальчишески». Он часто использует нецензурную лексику, признаваясь интервьюеру издания Der Spiegel: «Я прилагаю множество усилий, чтобы следить за своими выражениями. Иногда у меня не очень хорошо это получается, – добавляя в качестве оправдания, – впрочем, как и у многих из нас»¹¹. Но чаще он поддается вспышке эмоций, демонстрируя свое необычайное обаяние, что происходит отчасти спонтанно, но иногда и совершенно умышленно. Однажды, организовав послеобеденную встречу, Джеймс сказал мне, что ему стоило больших трудов постараться найти в Лондоне такое место, где разрешалось бы курить сигары – чего я никогда не делаю после обеда, – и закурил сигарету сразу же, как только мы туда приехали.

Джеймс часто рубит сплеча и временами бывает безрассудным. Так, однажды, 21 апреля 2010 года, он буквально влетел в офис The Independent, чтобы выразить резкое несогласие с тем, как конкуренты публично отзывались о его отце¹². В какой-то момент, когда корону примеряли Лаклану, Джеймс ворвался в офис отца, требуя, чтобы тот позволил ему принять участие в гонке за наследство. Последовала словесная перепалка. Это означало бы для него необходимость бросить Гарвард и в качестве первого шага на лестнице, ведущей к вершине, создать успешную звукозаписывающую компанию, выйдя в единственную область бизнеса СМИ и развлечений, где не была представлена News. Руперт считал, что музыкальная индустрия насквозь пронизана наркотиками – этим отчасти и было продиктовано его нежелание иметь с ней дело. Меня пригласили на семейную встречу для обсуждения планов Джеймса, и я встал на его сторону. Если мне не изменяет память, то на моей практике это был первый случай, когда я посоветовал кому-то бросить учебу в колледже. Джеймсу не требовалась ученая степень для того, чтобы придать вес своему резюме или улучшить перспективы по трудоустройству. Он заслуживал права претендовать на наследие к тому времени, когда с возрастом его импульсивность уменьшится и он начнет терпимее относиться к неудачам окружающих.

Звукозаписывающему хип-хоп лейблу Джеймса Rawkus удалось представить нескольких успешных артистов, если так можно назвать тех музыкантов, которых он сумел привлечь. Однако вскоре у него начались финансовые трудности, и в 1996 году лейбл был продан медиахолдингу News Corp., который затем его закрыл. Так завершились дни Джеймса – татуированного руководителя с бородкой и плакатом Мао¹³ на стене кабинета, тем самым подражая Руперту с его знаменитым бюстом Ленина в Оксфорде.

Лейбл Rawkus, вероятно, не принес того успеха, на который надеялся Джеймс, а позднее и акционеры News Corp., но ни у кого нет сомнений, что в период между 2000-м и 2003-м его работа была вполне продуктивной. Кроме того, Джеймс сумел повернуть вспять дела убыточного STAR – бизнеса Мердока в Гонконге¹⁴, а затем прибавил к своим достижениям успешную работу в роли председателя BSkyB без исполнительных полномочий после того, как на эту должность его назначил отец. Это назначение вызвало бурю негодования в прессе, критикующей Мердока: его противники были счастливы получить еще одну мишень в семье Мердоков. И привело к разочарованию нескольких экспертов в сфере корпоративного управления. Ключевых игроков из лондонского Сити тревожило, что настолько ценный актив оказался в руках у столь юного руководителя: в возрасте 31 года Джеймс был самым молодым генеральным директором из списка FTSE 100. Как сообщала пресса, одобрение решения бросить Гарвард ради назначения на подобную должность было наихудшим проявлением непотизма. Изначально акционеры колебались, поскольку опасались, что Джеймс не сможет предложить им ничего, кроме своей громкой фамилии. Однако у самого Джеймса был немного иной взгляд на вещи. В какой-то момент он пожаловался мне на то, что фамилия «Мердок» была для него тяжкой ношей. Однако у него хватило здравомыслия не ответить на вопрос, когда я спросил: «Джеймс, как ты думаешь, твоя фамилия приносит тебе больше вреда или пользы?» Не вполне дружественное Мердокам издание New York Times несколько лет спустя предположило, что у Джеймса было «преимущество бренда Мердоков. Когда люди обращались к нему, они предполагали – и были вполне правы, – что говорят с человеком, мыслящим стратегически и умеющим видеть общую картину, как и подобает руководителю»¹⁵¹⁶. Эта уверенность должна была стать активом, который перевесит любые недостатки фамилии «Мердок» и послужит значимым поводом для того, чтобы совет Sky, его независимые члены, чей состав теперь был дополнен Джейкобом Ротшильдом в качестве заместителя председателя, одобрил назначение Джеймса.

Работая в Sky, Джеймс сочетал чутье своего отца, помогавшее ему понимать, что именно хотят видеть зрители, собственные знания о технологии телепрограммирования с глубоким пониманием того, каким именно способом оценивать ту или иную услугу. Когда речь заходила о новом продукте или предложении, это умение было в большей степени искусством, чем наукой. Помогло и то, что он оказался экспертом в области комбинирования услуг, предлагаемых BSkyB. Он успешно увеличивал доходы по клиентам, а заодно и прибыль компании, завоевывая акционеров и лондонский Сити – немалое достижение для Мердока в зачастую недружественной политической среде Великобритании. А затем, идя к новым вершинам, он добился должности заместителя главного исполнительного директора и главы отдела международного сотрудничества News Corp. в печатном сегменте бизнеса в Великобритании и телевизионном – в Европе и в Азии.

У Джеймса было одно преимущество перед Лакланом – барьер в 3000 миль между ним и отцом, не постоянный, но на тот момент достаточный для того, чтобы обеспечивать ему значительную автономию, или хотя бы допустимую настолько, насколько того позволяла природа его отца. Старый друг Руперта по Джилонгской гимназии рассказывал мне, что ежедневные телефонные звонки Руперта были далеко не такими пугающими, как его внезапные визиты и его пристрастие «прогуливаться», как называют это австралийцы, по любому офису, в котором бы он ни оказался. Кроме того, Руперт твердо намеревался больше не повторять ошибку, которую он совершил в прошлом, поставив решения Лаклана в приоритет по сравнению с решениями Джеймса.

Джеймс вызвал оживление среди журналистов, отказавшись признать, что их индустрия умирает. Шел триумф за триумфом в Sky, стабильно повышая прибыль и доходы из расчета на покупателя. Но затем Джеймс забил гол в собственные ворота, и последствия этого гола были практически аналогичны последствиям хакерского скандала. Он вызвал раскол в столь высоко ценимых семейных узах, что привело к разладу с регуляторами.

В 2009 году Джеймс выступил с важнейшим в мире телевещания обращением к аудитории, с Мактаггартской лекцией, последствия которой будут еще долго преследовать его. Он намеревался бросить вызов своей аудитории – мне не раз доводилось видеть, как он с успехом воплощал это в деле, выступая в других местах. Однако при этом он умудрился настроить против себя родную сестру, критикуя индустрию, в которой она работала, идеалы которой она разделяла если и не полностью, то в значительной мере. Он также продемонстрировал пренебрежение к регуляторам, а те из нас, кому приходится постоянно иметь с ними дело, знают, что это не может сулить ничего, кроме проблем в будущем. К тому же его взгляды шли вразрез с кооперативным подходом Руперта, который принимает тот факт, что как Fox, так и News Corp. обязаны считаться с законодательным регулированием и с сотрудниками регулирующих органов, до тех пор пока они в бизнесе.

Основной тезис Мактаггартской лекции Джеймса заключался в том, что прибыли необходимы для успешности индустрии телевещания, а регулирование замедляло внедрение инноваций¹⁷. Оба эти наблюдения были безупречны, но, представленные в характерном для Джеймса прямолинейном и неприкрашенном стиле, отчасти призванном напугать представителей индустрии телевещания, они сделали его беззащитным перед обвинениями в экстремизме и в гонке за прибылью. Кроме того, он был обвинен в пренебрежении к особой природе публичного интереса к телевещанию и в неспособности понять, что регуляторы в сфере телевещания выполняют непростую работу, имея дело со сложной быстрорастущей индустрией, которая находится под влиянием общественных интересов. Все это контрастировало с куда более деликатной манерой его отца, выступавшего с Мактаггартской лекцией в августе 1989 года. Тогда мы с Эндрю Нилом приложили руку к формированию идей Руперта в тексте для выступления. Руперт объединил выпады на телепрограммирование ВВС, находившееся под влиянием элит, и понимание того факта, что «в телевизионной системе, основанной на рыночных механизмах, по-прежнему есть место для служения интересам общества, призванного обеспечить телепрограммирование, которое не могло бы возникнуть на рынке без дополнительной поддержки»¹⁸.

Тремя годами позже сестра Джеймса получила предложение выступить на той же престижной платформе, где в свое время выступал и Джеймс. Она использовала эту возможность, чтобы возразить брату и провести различие между своими и его взглядами, сделав это в такой манере, которая могла бы стать предметом гордости ее бабушки. «Стремление к совершенству и горячее желание резонировать с нашей аудиторией являются куда большими мотиваторами, чем деньги… Прибыль без цели представляет собой рецепт катастрофы… Нам необходимо… отрицать саму идею того, что деньги являются единственной эффективной мерой всех вещей или же что свободный рынок может служить единственным сортировочным механизмом»¹⁹. Джеймс лишил себя двух источников возможной поддержки, которая могла бы ему пригодиться в тот момент, когда разразился хакерский скандал: поддержки Лиз и Ofcom, его сестры и его регулятора, а с ним и других участников международного сообщества регулирования, связанных между собой теснее, чем представляют себе посторонние.

По словам Майкла Вульфа, которого Джеймс характеризует как человека «строящего свою карьеру на том, что описывает компанию, о которой ему мало что известно»²⁰, Лиз заявила, что из-за Джеймса компания летит к чертям и его нужно уволить²¹. Эта позиция ненамного отличалась от позиции, к которой склонялся сам Джеймс в отношении Роджера Эйлза, Билла O’Рейли и других в то время, когда разразился скандал на тему сексуальных домогательств. Помимо прочего, Ofcom собирался нанести значительный ущерб репутации Джеймса, сообщив о результатах собственного расследования в связи со скандалом. При этом сотрудники регулирующих органов отрицали любую взаимосвязь между комментариями об управленческих навыках Джеймса или отсутствии таковых и оскорблениями в свой адрес на Мактаггартском выступлении.

Джеймс упорно стремился к тому, чтобы канал Fox News следовал высоким стандартам деловой этики на фоне обвинений в сексуальных домогательствах в адрес Эйлза, Билла O’Рейли, Джейми Горовица, президента Fox Sports²², Чарльза Пейна из Fox Business Network²³ и других сотрудников 21st Century Fox. Все это наряду с управленческими решениями Джеймса в компании Fox, вызывавшими всеобщее восхищение, что, вероятно, было засчитано в его пользу. И уже в июне 2017 года британский регулятор Ofcom пришел к заключению о соответствии компании 21st Century Fox требованиям, необходимым для получения лицензии на вещание. Как было упомянуто ранее, это решение рассматривается Управлением по защите конкуренции и рынкам.

Таким образом, Джеймс мог бы стать роскошным дополнением в руководящем корпусе Disney. Но он «казалось, никогда не чувствовал себя комфортно в газетном деле»²⁴ и «эта культура не приносила ему такого же удовольствия, как его отцу… (и) кажется, его не привлекает компания репортеров и все эти слухи и сплетни… которые распространяет и с удовольствием смакует Руперт»²⁵. Все это возвращает нас к Лаклану.

Все мои сомнения в том, что Руперт собирается назначить Лаклана своим преемником, рассеялись, когда Руперт пригласил меня на ланч в центральный нью-йоркский офис компании незадолго до объявления о назначении Джеймса и Лаклана на новые должности. В ходе нашей беседы он рассказал, что в течение последующих шести недель Лаклан будет следовать за ним по пятам: идти за ним, куда бы он ни пошел, посещать все встречи и в целом стараться лучше понять суть роли председателя организации.

Когда Лаклан проводил часть школьных лет в Аспенской дневной школе, где он увлекался скалолазанием и жизнью на природе, мы с Ситой увидели в нем вдумчивого, спокойного и очень начитанного молодого человека с довольно крепким внутренним стержнем. Позже, на своих праздничных ужинах в Вашингтоне, мы наблюдали, как, будучи студентом Принстона, он поддерживал беседы с авторитетными историками, обсуждая Бёрка и другие великие фигуры британской истории. Когда отец назначил его на должность заместителя главного исполнительного директора News Corp., дальнейший путь Лаклана в кресло президента компании казался очевидным. Однако верным солдатам Руперта все это было не по душе – они дразнили Лаклана и в шутку называли его «принцем». Тем не менее Руперт не только не поддерживал Лаклана, но и, насколько я наслышан, рвал на куски главные страницы New York Post, одобренные сыном. Здесь стоит сказать, что такое поведение не было чем-то новым для других редакторов, терпимых к подобным поступкам и не обремененным отношениями отцов и детей, описание которых я оставлю на усмотрение психиатров-любителей.

Когда Руперт стал слишком часто вмешиваться в работу Лаклана и однажды отменил его решение не выводить в эфир программу, предложенную Роджером Эйлзом, Лаклан сказал, что с него достаточно, и вернулся в Австралию. Одним жарким летним днем я провел с Лакланом пару часов за чашкой чая в лондонском отеле, и на этой встрече он рассказывал мне о пережитых унижениях и о своем желании проводить время с женой и семьей, вместо того чтобы «тратить жизнь на перелеты между Нью-Йорком и Сиднеем». Много лет спустя Лаклан объяснял свой отъезд тем, что на тот момент он хотел «рискнуть по-крупному», и добавлял: «Уход из компании был одним из лучших решений в моей жизни, и в аналогичной ситуации я сделал бы это снова». Однако я больше доверяю той версии, которой в свое время Лаклан поделился со мной лично²⁶.

Руперт был подавлен, но, следуя учению своих родителей о важности семьи, он поставил себя во главу австралийских операций News: «Чтобы придержать теплое место для Лаклана», – как писал Марк Дэй в издании Мердока Australian. И это было правильным решением, поскольку впоследствии оно облегчило возвращение Лаклана к активному участию в жизни компании. Как отмечает Дэвид Лэндис, почетный профессор истории и экономики Гарвардского университета, в своем исследовании бизнес-династий: «Эмоциональные столкновения кажутся практически неизбежными, усиливаясь как на фоне успеха, так и на фоне неудач… и умение семьи справляться с подобными столкновениями в рамках структуры бизнеса является определяющим фактором их успеха»²⁷.

Помню, как вскоре после того, как Лаклан объявил о своем уходе, я пытался убедить Руперта в том, что этот шаг свидетельствовал об успехе, которого добились Руперт и Анна в воспитании сильных духом детей, выросших в доме не менее сильных духом родителей. Не уверен, что эта мысль компенсировала отцовское сожаление по поводу отъезда старшего сына. К счастью для Руперта и Лаклана, этот отъезд не был окончательным и бесповоротным благодаря политике открытых дверей Руперта по отношению к своим детям и непреодолимого стремления Лаклана к тому, чтобы унаследовать контроль над одной из крупнейших мировых медиакомпаний. Сегодня Лаклан говорит, что счастлив «работать с отцом более тесно, чем когда-либо»²⁸. Кроме того, он исполнил свою давнюю мечту о жизни на природе и купил ранчо площадью в 45 акров в Аспене, неподалеку от нашего с Ситой дома, в том самом городе, о котором у него остались великолепные воспоминания детства²⁹.

Лаклан имеет репутацию рассудительного человека с любовью к бизнесу, в котором он несет на себе немалую долю ответственности. У него хороший, хотя и разноплановый, послужной предпринимательский список, куда входит провал компании по производству мобильных телефонов Ten Network Holding³⁰, с лихвой компенсированный успехом по превращению инвестиций в австралийскую собственность из 10,75 млн в 3,65 млрд долларов³¹.

Ему предстоит руководить очень крупным бизнесом. В дополнение к News, крупнейшему издателю мира с мощными брендами в США, Великобритании и Австралии, новая урезанная (после отделения бренда 21st Century) компания Fox будет приносить 10 млрд долларов годового дохода и 2,8 млрд прибыли до вычетов процентов, налогов, девальвации и амортизации (EBITA на жаргоне финансового сообщества). Это свидетельствует о невероятном масштабе, в котором работают Мердоки. А Лаклан описывает цель организации как «возвращение к нашим корням в качестве рационального, агрессивного и дерзкого бренда, изначально сосредоточенного в области важных новостей и спортивных трансляций»³². Самое интересное в его заявлении – это акцент на важных функциях каналов Fox и «обязательных к просмотру новостях», а также на прибыльных правах, которые позволят компании транслировать матчи Национальной футбольной лиги (НФЛ) и Главной бейсбольной лиги по всем своим спортивным сетям. И, конечно, идея заключается в том, что фокус на новостях и спорте – это только «начало».

Акционерам компании, конечно, придется одобрить все эти шаги. Кто-то из них, прибегнув к помощи юристов, мог бы возразить о каком-то несоблюдении своих интересов, но приятная стоимость, полученная от продажи активов 21st Century Fox Entertainment, сводит эту вероятность на нет. Неважно.

Корпоративные структуры News и Fox наделяют Мердоков правом голоса, непропорциональным их доле владения акциями. Им принадлежит 39 % голосов, несмотря на всего лишь 13,6 % акций News Corp и 14,5 % акций 21st Century Fox. Southeastern Asset Management – фондовый менеджер из Мемфиса, известный своим нежеланием вмешиваться в управление теми фирмами, в которые он инвестирует³³, в свое время был вторым по величине акционером News Corp, но позже, так и не сумев изменить структуру голосования с привилегированной позицией Мердока, он продал свои акции³⁴. Это случилось после того, как к нему присоединились другие акционеры, чтобы получить 47,4 % голосов в пользу изменения существовавшей системы на принцип «одна акция – один голос»³⁵. Следует отметить, что существует большой спрос со стороны институциональных инвесторов на выставленные акции Southeastern, а это говорит о том, что многие институты вполне готовы жить с нынешним механизмом контроля. Желая перестраховаться, Руперт заставил совет утвердить «горькую пилюлю», которая позволяет существующим инвесторам, включая семью Мердока, покупать новые акции за половину стоимости, если другой покупатель получает более 15 % акций, дающих право голоса. Таким образом, каждый, кто покупает более 15 % подобных акций, немедленно теряет половину своих инвестиций.

Это существенно затрудняет вероятность возникновения угрозы в отношении Руперта, которую в свое время создал магнат кабельного телевидения и финансовый инженер Джон Мэлоун, едва не заполучив контроль над империей Мердока в 2005 году. Мэлоун купил 16,3 % акций News, которые ненадолго стали доступными в тот момент, когда Руперт проводил делистинг акций News Corp. в Австралии, чтобы получить возможность для листинга акций в Нью-Йорке. Как сообщалось, Руперт был «взбешен», но в итоге ему удалось устранить то, что он называет «угрозой компании»³⁶³⁷, и вернуть себе акции. Однако для этого ему пришлось пожертвовать активами примерно на сумму в 11 млрд долларов, включая 550 млн наличными, три региональных спортивных сети и контрольный пакет акций DIRECTV в размере 38,5 %, компании, известной под названием Deathstar (звезда смерти), в силу того, что она представляла угрозу монополиям локальных кабельных компаний, которые были главными активами Мэлоуна³⁸. Мэлоун любезно называет эту сделку взаимовыгодной, потому что Руперт в итоге получил «жесткий контроль над News Corp. где никто больше не мог ему угрожать», а компания Liberty Мэлоуна получала «хорошую сделку». На самом деле, здесь был лишь один победитель, и им оказался сам Мэлоун. В ходе долгого интервью с кабельным магнатом журналист Мэттью Гаррахан прокомментировал: «Мистер Мэлоун является тем редким человеком в медиамире, которому однажды удалось переиграть Руперта Мердока»³⁹.

Похоже, что ни одна такая гонка за активами и миллиардами не повлияла на взаимное уважение между Мердоком и Мэлоуном. Руперт приглашал Мэлоуна выступить перед директорами News, он называет его «самым блестящим стратегом из всех, кого я знаю», и Мэлоун отвечает на этот комплимент, говоря, что Мердок «не только стремится к росту… Он видит четкую взаимосвязь между программированием и платформой»⁴⁰. Подобные проявления взаимного уважения довольно часто встречаются в индустрии, где конкуренты в одном предприятии становятся партнерами в другом. Периодические попытки одного титана наступить на пятки другому служат лишь очередным примером того, что можно выразить знаменитой фразой в авторстве Марио Пьюзо: «Ничего личного, просто бизнес». Когда суды поддержали успешную попытку Мердока и его союзников закрыть компанию Барри Диллера Aereo, Диллер сказал: «Мы по-прежнему безоговорочно являемся друзьями»⁴¹.

И несмотря на то, что альтернатива «одна акция – один голос» в системе управления News Corp. кажется крайне разумной и поддерживается шестнадцатью членами коалиции управляющих денежными средствами, которые в совокупности управляют активами на сумму более 17 трлн долларов⁴², вопрос, какая система голосования приносит максимальную прибыль акционерам, по-прежнему остается открытым. Структура с двумя классами акций, дающая владельцу значимую, но миноритарную долю акций с правом голоса, позволяющая держать под контролем все операции компании, одно время была вполне распространенной в медиабизнесе; ее используют и другие компании, такие как Ford и Wal-Mart, а также среди прочих и глубокоуважаемый Уоррен Баффет в Berkshire Hathaway. Сегодня подобной структуре корпоративного управления отдают свое предпочтение несколько высокотехнологичных компаний, и среди них Alphabet, Zynga, Facebook, Fitbit и Box Inc. Основатели этих компаний, подобно Мердокам, стремятся сохранить контроль над будущим своих детищ, одновременно привлекая капиталы внешних инвесторов. Согласно компании по сбору данных Decalogic, 13,5 % компаний с листингом акций на биржах США в 2015 году внедрили структуры акций двойного класса. В 2015 году 15 % первичного размещения акций в США относилось к структурам акций двойного класса, в то время как десять лет назад на их долю приходился всего 1 %⁴⁴.

Руперт убежден, что надежный семейный контроль избавляет от необходимости сосредотачиваться на извлечении краткосрочной прибыли, которая так важна инвестиционным аналитикам и с которыми, как он зачастую давал мне понять, он не особо считался. Контроль над голосованием позволяет ему и его команде работать над долгосрочными перспективами, что, по его утверждению, соответствует насущным интересам всех акционеров. Это мнение широко распространилось с тех пор, как Джефф Безос добился успеха, превратив Amazon в доминирующего на рынке ретейла. Безос и вовсе не задумывается о краткосрочных прибылях, что, по мнению Колина Себастиана, аналитика инвестиционной фирмы Robert W. Baird & Co., и объясняет невероятный успех компании Amazon. «Когда ваши перспективы носят настолько долгосрочный характер, вы мыслите в масштабах десятилетий, а не кварталов, вы можете совершать такие поступки и брать на себя такие риски, которые другие компании не видят в области своих насущных интересов»⁴⁵.

Некоторые академические и консалтинговые исследования говорят в пользу Мердока. Исследование McKinsey утверждает, что с 2008 года ежегодные показатели по продажам подконтрольных семьям компаний в среднем росли на 7 %, в сравнении с 6,2 % в отношении неподконтрольных семьям фирм. «McKinsey считает, что в обозримом будущем эти тенденции сохранятся», – сообщает издание The Economist⁴⁶. В другом исследовании, проведенном Рональдом Андерсеном и Дэвидом Рибом, изучалась треть индекса S&P 500, в которой присутствует семейный бизнес. В результате было выявлено, что «семейные фирмы добиваются лучших показателей, чем иные… а показатели компаний, генеральные директора которых являются членами семьи, стабильно выше показателей компаний, генеральные директора которых приходят извне»⁴⁷. Еще одно исследование, проведенное профессорами в области финансов Сингапурского и Темпльского университетов соответственно, указывает нам, что «процветание через поколения» – это тяжелый труд для членов семей, но «все усилия оправдывают себя, когда речь заходит о семьях, о бизнесе и об обществе в целом»⁴⁸. Исследование, проведенное учеными мадридской Бизнес-школы международного предпринимательства для Banca Martа, говорит, что «семейный бизнес приносит больше прибыли, чем иной. 1 тыс. евро, инвестированная в 2001 году в рыночный портфель перечисленных семейных бизнесов в Европе, на конец десятилетия принесла 3533 евро по капитализации по сравнению с 2241 евро прибыли, полученной несемейными фирмами. Это составляет 500 базисных пунктов дополнительной годовой прибыли»⁴⁹. А статистическое исследование, проведенное Дэвидом Одричем (Университет Индианы), Марселем Хюльсбеком и Эриком Леманном (Университет Аугсбурга), показывает, что «увеличение доли семейного контроля оказывается выгодным для всех групп инвесторов»⁵⁰. И, наконец, исследование Центра семейного бизнеса в швейцарском Университете Санкт-Галлена свидетельствует, что частные компании, где 50 % и более права на голос принадлежит семье, и государственные компании, в которых не менее 32 % права на голос принадлежит семьям, «имеют тенденцию к фокусу не на новом квартале, а на новом поколении… и им прекрасно удается эффективное внедрение инноваций»⁵¹. Дороти Шапиро Лунд, преподаватель юридического факультета Чикагского университета, описывает это иначе. Она говорит: «Возможно, существуют компании, на которых негативно влияет всеобщее голосование акционеров. Некоторые акционеры… не проявляют интереса к тому, чтобы как следует изучить компанию». Исследователь приходит к выводу о том, что консолидация силы голоса в руках владельцев акций, дающих право голоса, гарантирует принятие информированных решений, что совпадает с интересами всех акционеров⁵².

Это вовсе не означает, что аргументы консультационных служб акционеров, отдающих предпочтение структуре «одна акция – один голос», не следует принимать в расчет. Исследование, проведенное Советом инвестиционных фондов, указывает на «отсутствие оснований полагать, что степень контроля, которой обладают держатели акций высшего класса, влияет на долгосрочные результаты деятельности компаний»⁵³, но при этом оно не нашло никаких свидетельств ущерба, который могла бы приносить компаниям структура акций двойного класса. Возможно, конечно, что более высокие показатели компаний, в основе которых заложена структура двойного класса акций, объясняются не столько корпоративной структурой семейных фирм, сколько тем фактом, что в более успешную группу входит огромное число организаций, работающих в более современных и быстрорастущих секторах экономики. Также важно помнить и о том, что структура «один акционер – один голос» позволяет всем владельцам бизнесов или их представителям в пенсионных фондах и им подобных выбирать людей, которые будут управлять их инвестициями. Она привлекает в компанию амбициозных и талантливых руководителей, которые не желают работать в тех компаниях, где путь к вершине преграждает им непотизм. В итоге одна (и единственная) причина, по которой необычайно талантливый Барри Диллер покинул компанию Fox, заключалась в том, что он хотел владеть и управлять собственным бизнесом, а это, как мы можем видеть, не представлялось возможным в империи Мердока.

С точки зрения государственной политики вопрос о влиянии семейной собственности на общую эффективность экономики остается открытым. Доказательства здесь неоднозначны. На фоне кажущегося превосходства результатов бизнесов с жестким контролем необходимо отметить общую для этих компаний тенденцию. Они менее склонны инвестировать в рискованные исследования и разработки и в большей степени стремятся к инвестициям в предположительно более безопасные физические активы⁵⁴. К тому же, если семейные фирмы слишком многочисленны или политически связаны, они могут формировать картели, препятствующие развитию инноваций и возможностей несемейных организаций. Но это опасение не представляется реальным в случае компании News Corp или 21st Century Fox. «Секрет здоровой семейной власти, – считает The Economist, – заключается в конкуренции. В открытой системе свободных рынков, регулируемой верховенством закона и привлекаемой к ответственности Свободной прессой, непотизм утрачивает силу»⁵⁵. Как в Британии, так и в Америке, где превалирует верховенство закона, где государственное регулирование гарантирует сохранение активной конкуренции, которая существует сейчас в сфере распространения новостей, семейные предприятия не представляют серьезной угрозы для демократических процессов.

В конце концов, существуют убедительные аргументы у обеих сторон спора о корпоративном управлении. Некоторые исследования предполагают, что компании, находящиеся под семейным контролем или обладающие структурой двух классов акций, работают с большей эффективностью. Другие же не обнаруживают никакой разницы в показателях, которые могли бы быть связаны со способностью основателя или главного акционера осуществлять контроль при помощи акций, дающих преимущество в голосовании. В случае жестко контролируемых компаний, особенно тех, которыми основатели бизнеса управляют при помощи акций, дающих превосходство голоса, финансовые показатели будут завесеть от личностных качеств самого основателя и его долгосрочной способности привлекать талантливых сотрудников. Они, в свою очередь, будут направлять его фирму на путь успеха. Также важно и умение руководителя выбирать среди своих отпрысков наиболее достойных и воспитывать того или тех, кто обладает особым талантом, который понадобится в тот момент, когда он или, что реже, она примет эстафету у основателя.

Таким образом, Руперт может с определенной долей удовлетворения смотреть на то, что некогда создал собственными руками и теперь передает своим наследникам. Лаклан занимается любимым делом, а Джеймс может делать практически все, что ему заблагорассудится, но Лаклану придется повернуть вспять тенденцию к снижению рекламы в газетах, а Джеймсу придется успешно справляться с технологическими изменениями, которые захлестнули индустрию развлечений. Оба они работают в высококонкурентных сферах. Доводилось ли вам слышать о Studebaker, Collins Radio, National Sugar Refining, Armstrong Rubber, Cone Mills? Вероятно, нет. Эти компании входили в список Fortune 500 в 1955 году. К 2014 году среди элит осталась лишь 61 из 500 компаний списка организаций с самыми высокими продажами 1955 года. Практически 88 % компаний из списка 1955 года либо обанкротились, либо были выкуплены, или же по-прежнему существуют, но уже не среди первых⁵⁶. Капитализм, как прекрасно когда-то отметил Йозеф Шумпетер⁵⁷, характеризуется постоянными штормами новаторских разрушений, и сила такого шторма иногда настолько велика, что даже самые талантливые менеджеры не могут выжить в его условиях. Детей Мердока отличает большая целеустремленность, и эту черту они унаследовали от своего отца. Со временем мы поймем, окажутся ли они такими же талантливыми и помогут ли эти таланты им справиться с высоким темпом технологических и финансовых изменений, которые их ожидают в будущем. Я думаю, они достойно справятся с любыми сложностями.

Спешу отметить, что этот взгляд разделяют далеко не все исследователи области медиабизнеса. Питер Престон, который довольно много писал об этом, через год после того, как Мердок объявил о своем решении разделить империю на две отдельные компании, заявил: «У него (у Мердока) нет такого сына, который сумел бы нести это бремя. Хакерский скандал уничтожил амбиции Джеймса в этом отношении. Прямого наследника не существует»⁵⁸. Поскольку Престон в течение 20 лет был редактором The Guardian – издания, не очень симпатизировавшего Руперту, то его идеи вполне могли основываться на личных соображениях. Но, неохотно признавая вклад Руперта в спасение газетной индустрии Великобритании, Престон также писал, что, если сыновья Руперта не смогут соответствовать вкладу своего отца, «стабильность» медиаиндустрии может пострадать. «Авантюристская преданность отца печатному делу на протяжении двух десятилетий служила одной из основ медиаиндустрии по всему миру. И, если она исчезнет, нам следует ожидать ужасных коллапсов»⁵⁹.

Престон был не одинок в своем убеждении, что Мердокам предстоит пройти путь Банкрофтов. Давний критик Мердока Майкл Вольф еще в 2011 году предсказывал, что Джеймс «не имеет шансов выжить… Мердоков вытеснят из этой компании. Джеймс будет отправлен в своего рода изгнание, Руперта – на заслуженный отдых, а аутсайдер, чья фамилия не будет фамилией Мердок, возьмет на себя управление»⁶⁰. Я бы не делал на это ставку. Джеймс не находится в изгнании, а Руперт пока еще не нашел для себя ни одного преимущества, которое мог бы дать ему заслуженный отдых.

Последний вопрос заключается в том, пойдут ли Лаклан и Джеймс по пути семьи Банкрофтов, которые слишком отвлеклись от бизнеса на прелести богатой жизни. Исходя из своих наблюдений за этими молодыми людьми уже после того, как они повзрослели, я могу сказать, что подобный исход едва ли возможен. Но если в компании Disney не найдется места, а лучше, чтобы это место было на вершине иерархии, можно поддаться искушению уйти в политику. В итоге если олигарх, владеющий миллиардами в сфере недвижимости, сумел оказаться в Овальном кабинете, то это сможет сделать и магнат-миллиардер из медиаиндустрии. Он заявил о своей либеральной позиции, протестуя против политики Fox News и президента Трампа, став основным инициатором принудительного увольнения Роджера Эйлза. Он заявил о своей позиции в области защиты экологии, не в последнюю очередь благодаря щедрой личной и финансовой поддержке телеканала National Geographic, принадлежащего компании Fox, освещающего вопросы, которые он определяет как чрезвычайно важные лично для него: «Окружающая среда, научные исследования и образование»⁶¹. Один ведущий защитник окружающей среды, в свое время испытавший ужас в тот момент, когда компания 21st Century Fox приобрела National Geographic, рассказывал мне, насколько его сообщество теперь довольно результатами сделки и роли Джеймса в управлении каналом. Зеленые почувствовали облегчение, поскольку грехи отца, который не верит или когда-то не верил (о чем по-прежнему нельзя сказать наверняка) в реальность климатических изменений, не наследовались сыном. Что касается Лаклана, то он, возможно, решит, что благотворительность, семья и жизнь на лоне природы будут для него в приоритете.

Все это, конечно, маловероятно, но Мердоки в этом специалисты.