5
Как только водитель такси произнёс: «По-моему, уже скоро», сумма на счётчике увеличилась.
Было неловко оплачивать только стоимость посадки, и лишь Тосия успел подумать, что теперь «натикало» в самый раз, как заметил табличку на двери: «Осима». Медленно двигавшееся такси остановилось, и Хорита молча протянул водителю тысячеиеновую купюру. Тосия, сидевший со стороны автоматической двери, склонил голову и вышел из машины.
— Я заплачу, — сказал он, доставая кошелёк, но Хорита, показав своим видом, чтобы тот даже не думал об этом, покачал головой.
— Я больше волнуюсь из-за того, что мы едва успеваем.
Тосия взглянул на часы и удивился, что стрелка стоит на двухчасовой отметке, как было назначено. Они встретились с Хоритой на станции JR «Киото», а на станции «Исияма» сделали пересадку на линию Кэйхан Дэнтэцу. Всё время, вплоть до того как они прибыли на станцию, ближайшую к месту назначения, Тосия постоянно смотрел на часы, дабы убедиться, что они успевают. Садясь в такси, он успокоился, решив, что они приедут за пять минут до назначенного времени, но, погрузившись в размышления, не заметил, что дорога заняла больше времени. Конечно, пять минут — это немного, но поскольку они сами попросили о встрече, опаздывать было неприлично.
— Раз уж вы настаиваете, спасибо.
Хорита нажал на кнопку домофона, и тут же резкий женский голос ответил:
— Да.
— Мы договаривались сегодня о встрече. Это Хорита и Сонэ.
— А, да. Подождите немного, пожалуйста.
Вокруг стояло много новых домов, но дом Осима выделялся на их фоне. Черепица на низком заборе, едва доходящем до уровня груди, местами отвалилась, краска на грубо сделанных воротах тоже облупилась. Белые стены потеряли яркость, ставни на втором этаже покрылись ржавчиной. Крошечный садик зарос сорняками, листва на неподстриженных низких деревьях пожухла. Вся территория участка составляла около 20 цубо.
Облезлая деревянная дверь открылась, и выглянула несчастная с виду женщина в накинутом на плечи бледно-голубом кардигане. Не улыбнувшись на приветствие, она слабым голосом произнесла:
— Пожалуйста, входите.
— Извините.
Хорита отпер замок на воротах и прошёл на территорию, последовавший за ним Тосия опустил замок. В прихожей слегка пахло рыбой, свет не горел, поэтому там, где они снимали обувь, было темновато. Впереди находилась крутая лестница, рядом виднелась дверь с матовым стеклом.
— Извините, что здесь так тесно… Подождите, пожалуйста, вон в той комнате. Темно, да?
Волосы с проседью у женщины были собраны на затылке. Она нажала на выключатель в прихожей, и её тускло осветили маленькие оранжевые лампочки. Хозяйка ещё раз произнесла:
— В той комнате, — и указала в направлении фусума слева.
Хорита открыл фусума, и, как они и представляли, перед ними предстала старая комната с татами в японском стиле. В центре стоял пустой стол, рядом — два кресла без ножек. Справа вплотную к потолку располагался шкаф для одежды, рядом — значительно более низкая стеклянная этажерка и трельяж с круглым стулом. Эта комната начинала давить на человека ещё до того, как тот входил в неё. Уже с улицы в доме чувствовалась некая безжизненность, а когда Тосия увидел комнату, у него возникло ощущение, словно она сама устала от долгой жизни.
Они вошли и сели в кресла. Красные дзабутоны с изображением хризантем потеряли упругость и были холодными.
— Извините за столь ужасную обстановку. Мы живём вдвоём с матерью, молодёжи нет…
Женщина, держа в руках поднос, вошла в комнату и устроилась напротив. Положила перед гостями матерчатые подложки, сверху поставила стаканы с чаем.
— Где ваша мать?
— В гостиной. В силу возраста она плохо слышит, поэтому просит извинить, что не может поприветствовать вас.
После этого хозяйка предложила гостям устроиться поудобнее, скрестив ноги; сама же села на красный дзабутон в сэйдза.
— Примите, пожалуйста, этот скромный подарок. — Тосия вручил ей бумажный пакет с лежащими в нём европейскими сладостями. Принимая его, женщина рассыпалась в благодарностях.
— Спасибо, что согласились уделить нам время. Мы пришли по рекомендации Ёсино-сан. Мы — Хорита и Сонэ.
Приняв визитки от гостей, женщина положила их на стол и, представившись: «Осима Мицуко», склонила голову. Хорита говорил, что она работает учительницей в средней школе, но, похоже, хозяйка и не собиралась вручать свою визитку. А может быть, их у неё и нет. Как бы то ни было, Тосия, почувствовав дистанцию между собой и хозяйкой, выпрямился.
— Хорита-сан, вы хорошо знаете Ёсино-сан?
— Нет, я лично не знаком с ней…
Тосия тоже не слышал обстоятельств того, как они попали в этот дом. Но сейчас Хорита несколько раз употребил слово «знакомые», и Тосия понял, что тот постарался связать самые тонкие ниточки.
Он был глубоко благодарен Хорите, который, несмотря на занятость на работе, изо всех сил старался помочь ему. Однако внутри Тосии до сих пор колебались две чаши весов: на одной было написано «движение вперёд», на другой — «отступление». С каждым днём он всё больше боялся откровенно рассказывать чужим людям о своей семье.
— От Ёсино-сан я слышала, что вы пришли узнать про Икусиму-сан…
— Да. Я слышал, что вы, Осима-сэнсэй, были классным руководителем Икусимы Нодзоми, а я в детстве с её отцом Хидэки ходил в одну секцию дзюдо.
Осима Мицуко настороженно кивала. Похоже, пока не услышит об истинной цели визита, она будет держаться напряжённо.
— Мы сейчас занимаемся поисками человека по имени Сонэ Тацуо, который приходится дядей сидящему рядом со мной Сонэ Тосии. Тацуо-сан тоже раньше ходил в ту же секцию дзюдо, что и я, и Хидэки очень любил его. По рассказам знакомых, которых я упоминал ранее, удивительно, но оба этих человека в пятьдесят девятом году Сёва, то есть в тысяча девятьсот восемьдесят четвёртом году, исчезли, и местонахождение их неизвестно.
Поддакивавшая Мицуко замерла и, посмотрев в сторону Тосии, отвела взгляд.
— Более того, что касается Хидэки-сана, то я слышал, что одновременно пропал не только он сам, но и его семья. В общем, загадочная история… Поэтому я подумал обратиться к вам — ведь вы в то время общались с семьёй Икусимы.
Опустив голову, Мицуко некоторое время молчала, потом взглянула на Тосию.
— Сонэ-сан, а чем занимался ваш дядя?
— По правде говоря, до недавнего времени я тоже ничего не знал про него, но слышал, что он был кем-то вроде политического активиста.
— Политического активиста?
Тосия кратко рассказал всё, начиная с трагического происшествия с дедом Сэйтаро, а также о том, что Тацуо был активистом в группировке «новых левых» и в возрасте около 30 лет переехал в Англию.
— Последним, кто видел дядю, был его одноклассник, учившийся с ним начиная со средней школы и до университета. Было это в феврале восемьдесят четвёртого. Дядя приезжал тогда в Японию.
— Вот как…
Мицуко устало посмотрела в сторону энгавы. Через грязную стеклянную дверь были видны буйно растущие сорняки.
— Я была классным руководителем Нодзоми-тян, когда та училась в третьем классе средней школы, — повернувшись опять к гостям, словно наконец-то решившись, заговорила она; правда, голос её был так слаб, что не верилось, что она преподаёт. — Нодзоми-тян была тихой ученицей, но в ней был внутренний стержень, и она любила все школьные предметы без исключения, что встречается редко. Ей нравилось учиться, и особенно выдающиеся результаты она демонстрировала по английскому языку. В будущем мечтала стать переводчицей субтитров фильмов, часто просила меня рассказать о западном кино…
Запнувшись, Мицуко носовым платком, который, как оказалось, она сжимала в руке, вытерла уголки глаз.
— Простите. Она действительно была привязана ко мне. В то время мне было лет двадцать пять, поэтому нам было приятно болтать. К тому же я очень беспокоилась за неё.
— Почему? — немедленно спросил Хорита.
Женщина, будто подбирая слова, некоторое время молчала. Наконец произнесла:
— Когда она была в первом классе средней школы, её отец… Вам известно, что он работал в полиции префектуры Сига?
— Да, известно. И причину, по которой он ушёл со службы в восемьдесят втором году, мы тоже знаем.
— Мне неизвестна точная причина его отставки, но ходили слухи, что он был замешан в каком-то скандале. Обязательно найдутся родители, которые рассказывают детям о таких вещах.
— Позвольте немного увести вас в сторону… Был ли у Нодзоми-сан брат намного младше её?
— Да. Его звали Соитиро; по-моему, у них была разница в семь лет.
— Вам известны имя и возраст мамы?
— Тиёко-сан. Возраст, простите, сразу не могу вспомнить, но на втором этаже есть бумаги, поэтому могу уточнить.
— Большое спасибо. Не знаю, какая именно информация нам поможет, поэтому, хотя нам очень неудобно просить вас об этом, хотелось бы увидеть их…
Из того, что женщина помнит даже состав семьи и имена, Тосия предположил, что исчезновение семьи Икусима, по всей видимости, произвело на неё довольно сильное впечатление.
— Вообще о её отце ходили некрасивые слухи, но, как говорится, слухи долго не живут, и через какое-то время об этом совершенно перестали говорить. Когда я взяла Нодзоми, это уже был третий класс средней школы; у неё и друзья были, и она с удовольствием ходила на учёбу.
— Перед тем как семья Икусимы исчезла, вы не замечали что-либо странное в поведении Нодзоми?
Тосия доверил Хорите право задавать вопросы, а сам, стараясь не создавать шума, достал из сумки тетрадь и ручку.
Пытаясь вспомнить, Мицуко наморщила лоб, взглянула на ручку Тосии, и вдруг лицо её озарилось.
— Меня также волновало финансовое положение семьи Нодзоми после отставки её отца. Тиёко была домохозяйкой, поэтому я беспокоилась о том, как же они живут, лишившись дохода.
— Вы имеете в виду задержку оплаты расходов на учёбу и на школьные завтраки?
— Нет, такого ни разу не было. Наоборот, спустя некоторое время после начала учебного года Нодзоми принесла фирменный механический карандаш. По-моему, фирмы «Ив Сен-Лоран». Я удивилась и спросила: «Откуда у тебя это?», на что она ответила: «Папа купил».
— Хидэки-сан работал охранником, не так ли?
— Да. Также где-то в конце первого семестра после занятий Нодзоми подошла ко мне и сказала: «В старшей школе я, возможно, смогу поехать на стажировку».
— Это ведь довольно большие расходы для семьи, да?
— Конечно, но этого я не могла сказать. Спросила: «В какую страну ты хочешь поехать»? Она ответила: «Наверное, всё-таки в Америку». У неё так блестели глаза… Я, конечно, не могла в такой момент окатить девочку ушатом холодной воды. Я порадовалась за неё, но с другой стороны, у меня появилось неприятное предчувствие…
Предчувствие Мицуко сбылось осенью. У Тосии, который продолжал записывать, стало тяжело на душе.
— Перед их исчезновением вы ничего не заметили странного?
— Нет, абсолютно. Напротив, она была в прекрасном настроении.
В голове Тосии, постоянно прокручивавшего все события, имеющие хоть какое-то отношение к отцу и дяде, и старавшегося не упустить ни одной зацепки, в целом уже сложилась хронология этого запутанного происшествия.
Поскольку речь шла о конце первого семестра, значит, была примерно третья декада июля. Период, когда начался временный спад активности в деле «Гин-Ман», между атакой на «Матаити» и следующей — на «Мандо». В то время семья ещё собиралась отправить дочь учиться за границу. Но примерно через три месяца ситуация резко изменилась…
— В таком случае, вы, наверное, сильно удивились, когда Нодзоми не пришла в школу?
— Да, я подумала, что случилось нечто непоправимое. В моём классе Нодзоми-тян была обладательницей грамоты за учёбу без пропусков, поэтому невозможно было представить, чтобы она не пришла в школу без предупреждения. Я несколько раз звонила им, думала, может, несчастный случай произошёл… Но никто не отвечал.
— А домой к ним ходили?
— Разумеется. В тот же день и ходила, но дверь была закрыта на замок, и никто не отозвался. В тот момент я вспомнила о своём недобром предчувствии и решила, что случилось что-то очень плохое.
С тех пор прошло более четверти века, но даже сейчас, когда Мицуко рассказывала об этом, она побледнела. Несомненно, произошедшее было большим шоком для неё. Хотя Тосия и не знал, как выглядел дом семьи Икусимы, но он ясно представлял себе Мицуко, беспокойно бродящую вокруг и пытающуюся выяснить, что произошло.
— Когда это было?
— Я этого не забуду. Четырнадцатого ноября восемьдесят четвёртого года.
— Четырнадцатого ноября?.. — эхом откликнулся Тосия. В этот день, во время атаки на пищевую компанию «Хоуп», была совершена попытка похищения наличных денег. А местом преступления, которое выбрали «Курама Тэнгу», была Сига. И как раз в этот день внезапно исчезла семья Икусимы…
Мицуко недоумённо посмотрела на погрузившихся в молчание мужчин.
— Что-то случилось?
— Вы сообщили в полицию? — спросил Хорита, словно решив одним махом разобраться со всеми вопросами.
— Как вам сказать… По словам директора школы, который обратился в местное отделение полиции, сколько бы он ни настаивал на странности исчезновения этой семьи, полицейские, заявив: «Наверное, просто сбежали ночью, чтобы не платить за жильё», не обратили на это никакого внимания. Директор решил, что причина такой реакции полиции в прошлом отца Нодзоми-тян.
После заключения информационного соглашения 10 декабря стало ясно, что полиции не удалось задержать преступников. Прошёл месяц, поэтому, вероятно, нашлись люди, связавшие действия преступников и исчезновение семьи Икусимы.
— Простите, а вы помните дело «Гин-Ман»? — решил продолжить опрос Тосия.
Мицуко кивнула.
— В тот день четырнадцатого ноября во время инцидента с пищевой компанией «Хоуп», в адрес которой поступили угрозы, один из преступников появился в Сиге. У меня есть подозрения, что Икусима-сан имеет отношение к делу «Гин-Ман».
Хозяйка, словно ожидая следующей фразы гостя, опустила голову.
Тосия сомневался, стоит ли ему рассказывать про кассету и чёрную кожаную тетрадь. Даже не открывшись полностью, можно продолжать задавать вопросы. Однако, когда он думал о том, что пропали дети, чувство страха постепенно превращалось в чувство вины. Уйти, ничего не рассказав, будет малодушием с его стороны — всё равно что оставить этих детей на произвол судьбы…
— Мой дядя мог быть замешан в этом деле.
Подавив страх, Тосия рассказал обо всём, что знал.
Упомянул также, что не исключена вероятность того, что похожий на Икусиму мужчина выпивал с членами преступной группы в кафе в Осаке.
— В таком случае Икусима-сан причастен к преступлениям дела «Гин-Ман»?
— Пока не знаю. Но не вызывает сомнения то, что он — такая же тёмная лошадка, как и мой дядя. Скажите, не было ли в то время слухов, имеющих отношение к этому делу?
Тосия чувствовал, что стал слишком быстро говорить, но он не мог держать под контролем переполнявшие его эмоции. Сидящая перед ним Мицуко поджала бледные губы и, словно роясь в памяти, закрыла глаза.
— Да, об этом говорили. Да… ученики шептались между собой, что «ночной побег» Икусимы-сана подозрителен, и мне приходилось делать им замечания.
— Вам, как учительнице, это, наверное, тоже казалось нелепым?
Не ответив на вопрос Тосии, Мицуко опять перевела взгляд в сторону энгавы. Раз ей было тогда около 25 лет, значит, не так уж много осталось до шестидесятилетия. Хозяйка дома выглядела совершенно вымотанной. Казалось, что она поставила молодость, которую сначала расходовала понемногу, на ускоренную перемотку — и та быстро закончилась.
Тосия, ещё раз обведя взглядом комнату, представил, как бы ему жилось вдвоём с матерью; и хотя особо ничего ему не представилось, он ощутил уныние. Это никак не связано с отношением к родителям; вопрос лишь в том, есть свет внутри семьи или нет. Все взрослые члены дома Сонэ, мечтающие о счастье Сиори, сполна вкладываются в будущую семью. Путь, который придётся пройти методом проб и ошибок, чтобы привлечь как можно больше клиентов; усилия, которые нужно затратить, чтобы поста вить на стол как можно больше блюд… Именно наличие наследников держит в тонусе взрослых людей.
В принципе Мицуко принадлежит к тому же поколению, что и мама Тосии Маюми. Её семья, то есть предыдущее поколение, махнув на всё рукой и живя по инерции, просто наблюдает за тем, как огонёк потихоньку угасает.
— По правде говоря, мне нельзя этого говорить…
Вернувшийся к действительности Тосия посмотрел туда, откуда раздался мрачный голос.
— Отец Нодзоми-тян был особенным человеком, поэтому, конечно, мне приходилось так думать.
Произнеся эти слова, Мицуко опять замолчала. Тосии показалось, что этой фразой она выказала свой гнев по отношению к Икусиме Хидэки, который сделал несчастной её любимую ученицу.
— С тех пор вы ничего не слышали от Нодзоми?
— Нет. Ни разу. Даже сейчас я не могу поверить, что она вдруг исчезла. Я частенько вижу её во сне, как мы разговариваем в кафетерии школы о западном кино, и я думаю: «Слава богу, с тобой всё в порядке». Но потом, когда просыпаюсь и возвращаюсь к реальности, у меня начинает болеть душа.
Мицуко опять приложила носовой платок к уголкам глаз.
— Если в семье происходит несчастье, ребёнок перед ним беспомощен. Очень жаль её… Тем более если она была втянута в такое дело. Бедная девочка… Не страшно, если мы так и не сможем встретиться, но хотя бы весточку от неё получить, что она жива и счастлива…
Мицуко, уже не в силах сдержать слёзы, приложила платок к глазам и замерла. Тосия не мог найти подходящих слов для женщины, которая открыто выказала свои чувства, и ему ничего не оставалось, как молча смотреть на неё. Только в этот момент он вдруг заметил, что так и не притронулся к чаю.
