Клэр

Услышав имя, я вздрогнула, словно оказалась обнаженной перед посторонним. Как агент Кастро мог меня найти? Откуда он вообще обо мне знает?

– Не представляю, о ком вы, – откликнулась я.

Он поднял солнечные очки на лоб и ухмыльнулся.

– Сомневаюсь. Вы только что разговаривали по ее телефону. Давайте попробуем по-другому. Приветствую вас, миссис Кук. Рад вас видеть в добром здравии. Я офицер Федерального управления по борьбе с наркотиками. И у меня к вам несколько вопросов.

За его спиной, на парковке, я замечаю седан со служебными номерами.

– Может, впустите меня? – просит он.

Голос его звучит доброжелательно, но твердо.

Я открываю дверь. Мы садимся за маленький стол у окна, друг напротив друга. Агент Кастро раздвигает шторы, впуская в комнату солнечный свет.

– Расскажите, откуда вы знаете Еву Джеймс.

– Я ее не знаю.

– И все же до вчерашнего дня вы жили в ее доме. Носили ее одежду. – Он показывает на Евину зеленую куртку, брошенную на стул. – Миссис Кук, мы следили за мисс Джеймс в течение нескольких месяцев и прослушивали ее телефон.

– Прослушивали?

Он откидывается на спинку стула и пристально на меня смотрит, заставляя нервничать.

– Мы имеем доступ ко всем разговорам, сообщениям и электронным письмам.

Я вспоминаю свой недавний разговор с Кейт Лейн, сообщения Даниэллы и файл с аудиозаписью. Теперь понятно, почему Ева не взяла телефон с собой.

– Она знала?

– Не думаю. Она сотрудничала со следствием, и мы следили, чтобы она не предупредила подельников. Мы начали беспокоиться, когда она не явилась на запланированную встречу на прошлой неделе. А потом приехали вы.

Я опускаю глаза. Скоро должен прибыть автомобиль из телестудии. Отпустит ли меня агент Кастро или будет мучить вопросами, пока не явится Рори?

– Расскажите, как вы познакомились с Евой.

– Вы и так это знаете, если слышали мой разговор.

– Верно. Тогда расскажите подробнее о том, что произошло в аэропорту. Кто предложил обменяться билетами?

Этим вопросом он вынуждает меня признать себя жертвой или соучастницей, я же – просто женщина, отчаянно ищущая выход. Любой.

– Ева подошла ко мне, – наконец отвечаю я.

Кастро кивает.

– Что можете о ней сказать?

– Ничего. Все, что она говорила, – ложь.

Вспоминаю, с каким отчаянием Ева смотрела в свой стакан, будто весь мир против нее, и понимаю, что, несмотря на ложь, страх ее не был поддельным.

– Она выглядела испуганной.

– Неудивительно. Кто-то искал ее здесь?

Я рассказываю о том парне, который околачивался вчера вечером у Евиного дома.

– Опишите его.

– Примерно моего возраста, может, чуть старше. Темные волосы. Смуглая кожа. Длинное пальто. И безумные серо-голубые глаза.

– В доме были наркотики?

– Нет.

Сомневаюсь, стоит ли говорить о лаборатории в подвале: сколько часов своей жизни Ева провела там и сколько лет она может за это получить? Если я отдам сейчас агенту Кастро письмо и записи, у него будет то, что ему больше всего нужно. Надеюсь, этого окажется достаточно, чтобы купить Еве свободу.

Я вынимаю конверт и диктофон и выкладываю их на стол.

– Нашла вчера в подвале.

Кастро берет бумаги и быстро их просматривает. Списывает нотариальную информацию в блокнот.

– Я не знала о ее истинных мотивах. Она сказала, что ее преследует полиция, так как она помогла умереть своему мужу, страдавшему от рака.

Теперь я сама удивляюсь, как могла поверить в такую безумную ложь, и, помолчав, добавляю:

– В отчаянии, я была готова поверить во что угодно. И думаю, она об этом знала.

– Ева годами жила обманом. И отлично в этом преуспела, иначе ее бы уже давно поймали.

Кастро наклоняется вперед, кладет локти на стол.

– Поймите, меня интересуют только преступления, связанные с наркотиками. Не мошенничество. Не кража документов. Вам мне предъявить нечего, – говорит он доброжелательно, и я вижу, что он действительно хочет помочь. – Я верно понимаю, что вы скрываетесь от мужа?

– Да.

– Я здесь не для того, чтобы навредить вам, миссис Кук. Ева помогала мне, и я хочу знать, что с ней случилось. Что она вам сказала?

– Ни слова правды.

Он отворачивается к окну, где рядом с его седаном паркуется большой черный автомобиль.

– Кажется, за вами приехали.

Мы встаем, я открываю дверь.

– Клэр Кук? – спрашивает водитель, мускулистый детина слегка за двадцать, в темном костюме, с замысловатой татуировкой на правом запястье и с огромными круглыми серьгами, оттягивающими мочки ушей.

Мне вспоминаются слова Евы о Беркли: «Там полно странных личностей, и затеряться среди них не составит особого труда».

Водитель закидывает мою сумку в багажник и отходит в сторону, чтобы дать нам договорить. Я замечаю, как пристально он смотрит на кобуру под курткой агента Кастро.

– Удачи, – произносит Кастро и жмет мне руку. – Я бы хотел еще раз побеседовать с вами, прежде чем вы уедете. Вернетесь в Нью-Йорк?

– Да, – отвечаю я, глядя на оживленную улицу, по которой едут машины и автобусы. – Хотя сложно загадывать. Не знаю, что мне грозит. И вообще поверят ли мне.

– Если ваш муж причастен к смерти Мэгги Моретти, неважно, поверят вам или нет. Доказательства на вашей стороне.

– Вы не знаете семью Кук, они так просто не сдадутся. Для них закон не писан.

Я жду, что агент Кастро начнет меня разуверять, однако он молчит, понимая, что деньги и власть решают любые проблемы.

– Можно дать совет? – наконец говорит он. – Скорее рассказывайте свою историю. Если весь мир узнает, что вы живы, ваш муж ничего вам не сделает.

На въезде в Сан-Франциско ужасные пробки. Мы еле тащимся. Сворачиваем на платную полосу и оказываемся на мосту. Повсюду машины. Я смотрю в окно на воды залива и замечаю посреди серых волн небольшое приземистое сооружение – тюрьму-крепость «Алькатрас».

Водитель поворачивает зеркало заднего вида, его рукав задирается, и я вижу, что татуировка поднимается от запястья вверх, покрывая, наверное, всю руку.

– Не против, если я включу радио? – спрашивает он, глядя на меня.

– Конечно.

Он перебирает частоты и останавливает выбор на ненавязчивом джазе. Я достаю телефон, чтобы проверить время, и замечаю пропущенное сообщение от Даниэллы.