Клэр
27 февраля, воскресенье
Я выскакиваю на кухню, уже не обращая никакого внимания на лужу диетической колы, и, оставляя липкие следы, спешу в гостиную, чтобы спрятать Евино признание и диктофон в сумку. Не знаю, почему, но я уверена, что бросать их тут нельзя. Тот человек на крыльце – меня до сих пор передергивает от одного воспоминания о его прикосновении и запахе – искал именно это.
Бегу обратно на кухню, отключаю телефон и прячу его в карман.
За окном проезжает машина; слышно, как в салоне играет музыка. Я выглядываю сквозь шторы, боясь даже подумать о том, кто может скрываться в темноте. Надо заставить себя открыть дверь и выйти на крыльцо, хотя еще неизвестно, что опаснее: бежать или остаться. Однако стоит мне представить, как тот мужчина со страшными серыми глазами возвращается, как все сомнения исчезают.
Пригнув голову, я быстро пересекаю лужайку и направляюсь к кампусу, ожидая, что вот-вот на плечо мне опустится рука. Вдалеке раздается кошачий визг, протяжный и низкий, который постепенно переходит в крик, почти человеческий.
Примерно в миле от кампуса на оживленной улице мне наконец попадается небольшой мотель. Я замерзла и устала. К счастью, в приемной горит свет. У телевизора, висящего на стене, сидит дежурная старушка и курит сигарету. Когда я вхожу, она поворачивается и прищуривается, чтобы разглядеть меня в клубах дыма.
– Я хочу снять комнату.
– Восемьдесят пять долларов за ночь, плюс налоги.
Я не ожидала, что будет так дорого. Впрочем, выбора нет.
– Хорошо.
Она окидывает меня оценивающим взглядом и говорит:
– Мне нужно ваше имя, водительские права и номер кредитной карты.
– Я заплачу наличными.
– Все равно. Такие правила. Я только введу номер карты в систему. Деньги будут сниматься при выезде. Или не будут, если заплатите наличными.
Чтобы не привлекать к себе лишнего внимания, я решаю не спорить. Протягиваю дежурной Евину кредитку и права и настороженно наблюдаю, не появится ли в ее глазах сомнение или удивление. Ничего не происходит: она со скучающим видом забивает номер в компьютер и возвращает мне документы.
– На сколько ночей?
Вопрос застает меня врасплох. Как я могу что-то планировать, если не представляю, что со мной случится даже завтра?
– Не знаю. На одну. Или две…
С такими ценами мне долго не протянуть.
– Зарегистрирую на две, – бормочет старушка и выдает ключ. – Комната пять. За дверью налево. Выселение в одиннадцать. Если задержитесь, возьмем плату еще за одну ночь.
Комната оказалась крошечной, с дешевым ковровым покрытием, одеялом из полиэстера на двуспальной кровати и старым телевизором на небольшом комоде. В углу рядом с ванной – стол и лампа. Я сажусь на кровать и стараюсь успокоиться.
Часы на тумбочке показывают половину двенадцатого. Голова гудит от усталости. Кажется, что вечеринка в доме на холме была по меньшей мере месяц назад. Я прячу лицо в ладонях и глотаю слезы. У меня нет ни имени, ни плана, ни денег. Ничего.
Глаза слипаются. Я не высыпаюсь уже несколько дней. Падаю на кровать, не раздеваясь, и молюсь, чтобы завтра нашелся выход.
* * *
Я сплю без снов и просыпаюсь рано. Открываю глаза и осматриваю свое невзрачное пристанище в сумраке утра, позволяя мозгу привыкнуть к новой реальности. Вся моя жизнь теперь заключена в этих стенах. За их пределами я либо труп, либо наркоторговец в бегах.
Я сажусь на кровати. Мышцы гудят после двух вечеров в роли официантки. Келли уже, наверное, открыла кофейню: обслуживает первых покупателей и представляет, как я мчусь в Вегас. Как бы мне хотелось быть сейчас рядом с ней, сидеть в уютном кресле и слушать ее неторопливую болтовню, – чтобы все было просто и понятно.
У меня урчит в животе. Я натягиваю кепку, беру десятку наличными (попутно ругая себя за расточительность) и бросаюсь в магазин на углу, где удается раздобыть большой стакан кофе и пакет черствых булочек с корицей.
Мой единственный шанс – найти на флешке компромат на Рори и попытаться обменять его на свободу. Впрочем, если честно, я сомневаюсь в успехе, ведь тайна должна быть настолько важной, чтобы сохранить ее для Рори оказалось важнее, чем отомстить мне.
Фоном включаю телевизор, открываю ноутбук, вставляю флешку и подключаюсь к гостиничной сети Wi-Fi. В почте у Рори ничего интересного, зато в «Гугл-документах» – очередное потрясение.
Они обсуждают меня.
Рори Кук: Как ей, мать ее, это удалось?!
Брюс Коркоран: Не знаю. В авиакомпании сказали, что ее билет был отсканирован.
Рори Кук: Мне написали, что ее место пустовало. Думаешь, они знают?
Брюс Коркоран: Они бы немедленно сообщили, если бы усомнились в ее присутствии на рейсе.
Сказать им?
Ответ Рори появился мгновенно. Даже через экран я почувствовала переполняющий его гнев.
Рори Кук: Ни в коем случае! Я сам решу все по-тихому. Пусть Совет продолжает думать, что она мертва. Я запланировал поездку в Окленд сегодня вечером.
Едва я успеваю прочитать эти пугающие слова, как они исчезают, оставляя меня один на один со страхом. На пустом экране появляется привычная запись: «Последнее изменение сделано Брюсом Коркораном». Иконка Брюса пропадает, остается только Рори. Его обещание решить все «по-тихому» означало лишь одно – он собрался от меня избавиться, и я сама предоставила ему удобный случай. Он мог сделать со мной что угодно, ведь для всех я и так уже мертва.
Скоро меня загонят в ловушку, из которой будет только один выход – смерть. Мне кажется, что стены вокруг меня сжимаются.
Внезапный стук в соседнюю дверь пугает меня. Локоть соскальзывает со стола и задевает стакан с кофе. Тот летит прямо на клавиатуру. Я подскакиваю, хватаю его… Пара капель падает на стол; на ноутбук, к счастью, ничего не попадает, однако в суматохе я нажимаю на несколько клавиш. Ругая себя за неосторожность, спешно все удаляю в надежде, что Рори вышел из аккаунта «Гугл» вслед за Брюсом и ничего не заметил.
Сижу и жду, ошарашенно уставясь в пустой экран. Кажется, время остановилось. Наверху теперь отображается новая запись: «Последнее изменение сделано Рори Куком». Мне остается только молиться, чтобы ни один из них не вспомнил, кто стер переписку.
Я иду в ванную и умываюсь ледяной водой. В свете дешевых флуоресцентных ламп лицо выглядит изможденным и бледным. Я опираюсь о раковину и пытаюсь собраться с силами. Вдох-выдох. Вдох-выдох. Чтобы отвлечься и вернуть себе чувство реальности, пробую сосредоточиться на мелочах: слушаю мерный стук капель, падающих из протекающего крана на заржавевшую решетку стока, разглядываю повторяющийся рисунок на дешевой плитке.
Заставляю себя вернуться за стол и продолжить поиски, несмотря на безысходность. Я не знаю, в каком направлении копать. Пытаться разузнать о Чарли? Или искать доказательства финансового мошенничества? Проблема в том, что я профан в этой сфере и ничего не пойму в той куче документов, которая сохранена на флешке. Я уже собираюсь ее открыть, когда мой взгляд падает на запись в верхней части «Гугл-документа». Там значится: «Последнее изменение сделано Рори Куком две минуты назад». Однако с момента моей оплошности прошло никак не меньше десяти!
Обновляю страницу, но больше не вижу привычного белого поля. Меня выкидывает на страницу входа в «Джимейл». Выругавшись шепотом, я достаю из Евиного бумажника стикер с паролем, ввожу его, однако войти не могу. Делаю глубокий вдох и повторяю попытку, внимательно перепроверяя вводимые знаки. Снова неудача. Пароль не подходит!
Представляю, как Рори удивился, когда увидел на экране беспорядочный набор символов, появившийся под его именем. Наверняка тут же позвонил Брюсу и потребовал объяснить, кто и как мог получить доступ к его аккаунту, хотя уже и сам, скорее всего, начал догадываться о том, что единственный человек, который имел возможность украсть пароль (и был заинтересован следить за ним), – это я. Вряд ли моя небрежная маскировка обманула его. Он узнал меня на видео.
Я стою, прижав кулаки к глазам; слезы просачиваются сквозь веки.
– Я больше не могу… Не могу. Не могу! – шепчу я в пустое пространство убогого номера.
Открываю глаза, хватаю кошелек, оказавшийся под рукой, и швыряю его в стену. Отделение для мелочи открывается, и монеты разлетаются во все стороны.
Я смотрю, как они скачут по полу, закатываются за комод, и вдруг успокаиваюсь. Я не могу позволить себе впадать в отчаяние. Теперь Рори знает, что я следила за ним, читала его переписку, не предназначенную для посторонних глаз, и видела его панику по поводу признаний Чарли. Он сейчас напуган не меньше меня. И надо это как-то использовать.
Мое внимание привлекает голос Кейт Лейн, раздающийся из телевизора.
«Чуть меньше недели назад рейс 477 потерпел крушение в водах Флориды. Погибли девяносто шесть человек. Черный ящик уже найден. Когда он будет расшифрован, мы узнаем, что послужило причиной этой ужасной трагедии».
На экране появляются кадры, которые не раз крутили по всем каналам: лодки береговой охраны и фрагменты обломков самолета в синих океанских волнах.
«Представители “Виста эйрлайнз” отказались комментировать слухи о том, что стюарды не пересчитали пассажиров перед взлетом. Однако анонимные источники из авиакомпании сообщают, что такое не исключено при задержке рейса. Официальные представители утверждают, что подсчет производился по всем правилам и количество пассажиров соответствовало записям в бортовом журнале».
Я замираю. Выходит, комментаторы с форума ошибались и пассажиров пересчитывают не всегда. Значит, у Евы все-таки имелся шанс. Внутри меня, словно пузырьки воздуха в закипающем чайнике, начинает робко подниматься нервный смех, я опускаюсь в кресло, представляя, как Ева сидит сейчас в каком-нибудь отеле и читает тот же самый отчет.
Она не побоялась пойти на откровенный риск, когда начала собирать материалы против того парня с пугающими глазами, которого я встретила у ее дома. Что же пошло не так? Почему она не передала записи в полицию и пустилась в бега?
И что мне теперь со всем этим делать?
Я сижу, уставившись в стену, и будто снова вижу ее перед собой. Она смеется и уходит вдаль, превращаясь в крошечную точку. В ничто. Почти исчезает.
Я верчу в руках флешку. Там наверняка есть секреты, которые Рори предпочел бы скрыть. Вот только где они, мне неведомо.
Впрочем, Рори об этом знать не обязательно.
В моей голове рождается идея, необычная и дерзкая, словно нашептанная Евой. Однако для ее реализации мне придется выйти из убежища и открыто противостоять мужу. Взять телефон, набрать его номер и солгать, что я все знаю и о Чарли, и о финансовых махинациях. Сказать, что компромат уже собран и готов к отправке в СМИ и соответствующие органы. И потребовать в обмен свободу.
Однако при одной мысли, что мне придется снова услышать его голос, добровольно выдать себя, меня бросает в дрожь. Страшно даже представить, что будет, если план не сработает.
Я достаю Евин телефон. Все-таки хорошо, что я не выкинула его в приступе паники, – можно связаться с Рори, не выдавая собственного местоположения. Хотя заставить себя набрать знакомый номер я не могу – а вдруг они все же сумеют меня выследить? Ведь сумела же Даниэлла оставить сообщение. Я представляю, как она хладнокровно ожидает моей следующей ошибки, чтобы нанести решающий удар. Делаю глубокий вдох и включаю устройство.
Тут же приходят два сообщения: текстовое и голосовое. Я медлю одно мгновение, не в силах решить, с какого начать, и выбираю второе. Раздается голос Даниэллы: «Миссис Кук, это снова я. Вы мне не доверяете, что вполне понятно, но я пытаюсь вам помочь. Мистер Кук собирается в Калифорнию. Я уверена, он знает, что вы там. Посылаю вам запись, которую мне удалось сделать вчера. Используйте ее. Я вас поддержу».
Я замираю, озадаченно уставившись в экран. Меня раздирают сомнения. Что это? Искреннее желание помочь или коварная ловушка? После стольких лет, в течение которых Даниэлла делала вид, будто ничего не происходит, мне сложно поверить в ее добрые намерения.
Открываю текстовое сообщение, в нем оказывается аудиофайл, озаглавленный «Запись 1». Отключаю звук телевизора и нажимаю «Воспроизвести».
Из динамика раздаются приглушенные мужские голоса – Рори спорит с Брюсом. Я слышу знакомые интонации, но разобрать ничего не могу. Их разговор прерывает стук в дверь.
– Войдите, – откликается Рори.
– Извините за беспокойство, – раздается голос Даниэллы совсем близко. – Нужно, чтобы вы расписались.
– Конечно, – отвечает Рори. – Спасибо тебе, Даниэлла, что уладила все вопросы с НСБТ. Я знаю, как ты любила и уважала миссис Кук.
– Я жалею, что теперь уже ничего нельзя исправить.
Слышится шелест бумаг и снова голос Рори:
– Готово. Пожалуйста, закрой за собой дверь.
– Конечно, мистер Кук.
Ее шаги удаляются, раздается хлопок двери. Я думала, что на этом запись закончится, однако снова слышу голос Рори, и на сей раз он звучит гораздо жестче.
– Что ты нашел?
Ему отвечает Брюс:
– В 1996 году Чарли, точнее Шарлотта Прайс, была арестована за хранение наркотиков с целью распространения. Доказать ничего не удалось, и все обвинения сняли.
Раздается шелест переворачиваемых страниц.
– Она переехала в Чикаго, где работала официанткой. Больше ни в какие истории не попадала. Сейчас живет там.
Шарлотта? Так значит, Чарли – женщина!
– Что-то еще? – интересуется Рори.
– Нет. У нее нет ни мужа, ни парня, ни подруги. Дети тоже отсутствуют. Родные, похоже, либо умерли, либо оборвали с ней все связи. Никаких рычагов давления. Ни посулы, ни угрозы на нее не подействовали. Она стои́т на своем – хочет рассказать правду.
– И что она считает правдой? – спрашивает Рори; голос его звучит настолько глухо и устрашающе, что меня бросает в дрожь.
– Что вы крутили с ней за спиной у Мэгги. Были в доме, когда Мэгги погибла, и специально сделали так, чтобы пожар начался после вашего отъезда. Что явились в ее квартиру сам не свой и дрожали как осиновый лист.
Повисает пауза, и, когда Брюс продолжает, я едва слышу его.
– Ей плевать на договор о неразглашении и на все наши посулы.
– Так не пойдет! – ревет Рори, а я застываю от ужаса, будто он орет на меня. – Если правда всплывет, всему конец! У тебя два дня, чтобы решить эту проблему.
Я слышу, как Брюс собирает бумаги и защелкивает портфель.
– Понял, – откликается он.
Звук удаляющихся шагов, хлопок двери. И тишина. Я уже протягиваю руку, чтобы остановить запись, когда снова раздается стук в дверь.
– Войдите, – разрешает Рори.
– Извините, – это снова Даниэлла. – Я потеряла свой телефон. Можно войти и поискать?
Приглушенное ворчание Рори:
– Вот он. Наверное, упал…
На этом запись обрывается.
Я сижу на кровати ошеломленная. У меня из головы не выходят слова, которые сказала Даниэлла в ответ на лживые речи Рори: «Я жалею, что теперь уже ничего нельзя исправить». Она сказала это для меня и приложила запись в качестве доказательства своих благих намерений. В качестве извинения.
Меня потрясло, на какой риск Даниэлла пошла ради меня. Все эти годы она постоянно была у меня за спиной, контролировала и призывала к порядку, не давая выбиваться из графика. И я всегда считала ее помощницей Рори, приставленной ко мне в качестве надсмотрщика. Возможно, если бы я удосужилась обернуться и присмотреться, то увидела бы нечто большее: не врага, намеренного подставить меня, а женщину, отчаянно пытающуюся помочь.
Я снова включаю ее сообщение – «Используйте ее. Я вас поддержу» – голос взволнованный и немного испуганный.
На телеэкране разговаривают два политических обозревателя, их губы беззвучно двигаются. Напротив них – Кейт Лейн что-то говорит в камеру и улыбается. Я включаю звук и слышу знакомую отбивку «Политических новостей» перед рекламной паузой.
Всего неделю назад я готовилась к поездке в Детройт, представляя, как заживу спокойно и счастливо в Канаде под именем Аманды Бернс. А потом вдруг все пошло не так, и я оказалась здесь, в этом дешевом мотеле, словно в ловушке, вынужденная спасаться от собственных преследователей и от Евиных врагов – танцевать среди мин, которых даже не вижу.
Нет, звонить Рори я не буду. Угрозы никогда на него не действовали, иначе я бы уже давно обрела свободу. Даниэлла дала мне мощное оружие защиты, и я не стану стрелять в воздух. Только на поражение.
Открываю «Гугл», нахожу адрес электронной почты Кейт Лейн, завожу в «Джимейл» новый аккаунт и пишу сообщение. Слова сами составляются во фразы, и буквально через пару минут все готово, однако отправлять письмо я не спешу. Меня терзают страхи и сомнения. А вдруг все опять пойдет не так? И пути назад уже не будет.
Я еще раз перечитываю строки на экране.
Уважаемая мисс Лейн!
Я Клэр Кук, жена Рори Кука. И я не погибла в крушении рейса 477, как сообщалось ранее. В данный момент я скрываюсь в Калифорнии. У меня есть доказательства причастности моего мужа к смерти Мэгги Моретти. Я бы хотела встретиться с вами при первой возможности.
Я нажимаю «Отправить».
