Клэр

По дороге домой мы молчим. Я снова, раз за разом, прокручиваю в голове произошедшее, пытаясь переписать его заново, и корю себя за неосмотрительность. Видео и фотографии уже наверняка попали в интернет и скоро перекочуют оттуда в газеты и на телевидение. Вопрос только, как скоро? И хорошо ли видно мое лицо?

Я смотрю на город, погружающийся в сон, и молюсь, чтобы все обошлось. Когда мы выезжаем на шоссе, Келли спрашивает:

– Что там произошло?

Представляю, как она ужаснется, если я расскажу ей всю правду – на что мне пришлось пойти ради свободы.

– В смысле? – отвечаю я, не оборачиваясь.

– Почему ты вмешалась в ссору Донни с подружкой? Ведь не просто так…

На дороге почти нет машин. Келли перестраивается через несколько полос в центр.

– Лучше тебе не знать.

Фары редких встречных машин всполохами освещают сосредоточенное лицо Келли.

– Муж тебя бил?

Повисает тяжелое молчание. Хватит ли мне смелости сказать правду?

– Да. Много раз.

– И теперь ты боишься, что он увидит запись и найдет тебя?

– Да. Сама не знаю, что на меня нашло.

Мы съезжаем с шоссе и пересекаем Беркли. До дома Евы осталась пара кварталов. Когда мы сворачиваем на подъездную дорожку, Келли снова нарушает молчание.

– Позволь мне тебе помочь.

Как она мне поможет, не зная правды? Я опять в ловушке собственной лжи – испуганная и отрезанная от мира. В Нью-Йорке у меня не осталось ни одного друга (если не считать Петру), потому что было слишком много тайн. Теперь я сбежала, но, по сути, ничего не изменилось. Мне снова приходится держать дистанцию, чтобы не сболтнуть лишнего, а мое сердце просит откровенности.

– Спасибо, – говорю я с вежливой улыбкой, – но сейчас уже поздно.

Дома я первым делом поднимаюсь наверх и открываю сайт с новостями из жизни звезд. Как я и опасалась, видео уже там, опубликовано сорок пять минут назад под заголовком «Ссора между звездой бейсбола Донни Родригесом и его подружкой чуть не переросла в драку». Нажимаю на ссылку и включаю запись. Звука нет, но картинка четкая, даже слишком. Сначала Донни и Крессида ссорятся, он хватает ее за руку, притягивает к себе – и тут появляюсь я.

Комментариев уже больше двух сотен. Я внимательно просматриваю все и ближе к концу замечаю то, от чего у меня холодеет кровь. Пользователь под ником NYexpert написал: «Никому не кажется, что женщина на заднем плане похожа на мертвую жену Рори Кука?»

Из-за того, что этот доморощенный эксперт упомянул полное имя моего мужа, сработала система оповещений «Гугл», и ссылка на видео уже лежит в почте у Даниэллы и самого Рори.

Я судорожно вбиваю пароль его почтового ящика и открываю папку с уведомлениями. Так и есть! Письмо там, правда, пока не прочитано. Руки так и тянутся немедленно удалить его, однако я понимаю, что это лишь ненадолго отсрочит мое разоблачение. Доступа к почте Даниэллы у меня нет, а значит, рано или поздно она увидит уведомление, перейдет по ссылке, запустит видео и все поймет. И тут же побежит к Брюсу, чтобы посоветоваться с ним, как лучше сообщить Рори, что его жена, которая собиралась бросить его, не погибла в океане, а живет себе спокойно и подрабатывает официанткой в Окленде.

Похолодев от одной лишь мысли о гневе Рори, я выделяю злосчастное сообщение вместе с несколькими другими для отвода глаз и нажимаю «Удалить», затем очищаю корзину. Хуже уже не будет.

К утру воскресенья видео набрало больше сотни тысяч просмотров, а под тем злополучным комментарием появилась целая куча новых ответов, к счастью, в основном ругательных. Бдительного NYexpert успели обозвать слепым идиотом и бессердечным параноиком, одержимым теорией заговора.

«Такие, как ты, – позор нации. Спрятался под ником и болтаешь всякую чушь в погоне за славой».

Однако NYexpert оказался настойчивым и даже запостил скриншот с моим лицом из видео и свадебную фотографию, опубликованную в журнале, добавив назло всем порицателям: «Кому ты рассказываешь!»

Это возымело действие, и один из комментаторов заметил: «Вообще похожи, если волосы убрать».

Я прекрасно понимала, что моя новая прическа не обманет Рори. Он сразу узнает меня по характерным движениям, жестам, по выражению лица. Вопрос лишь в том, как скоро он увидит запись и выследит меня через Тома или Келли. Ждать я не могу, надо бежать из Беркли. Пока не поздно.

Открываю «Гугл-документы». Там, вопреки моим опасениям, пусто. Я пялюсь в белый экран, ожидая, что с минуты на минуту возникнут страшные слова: «Смотрел видео? Думаешь, это она?»

Однако вместо них вдруг появляется совсем другое.

Многозначительную вескость этого ответа чувствую даже я, хотя и не знаю наверняка, какие тайны за ним скрываются.

Брюс продолжает печатать, я так и слышу его успокаивающий тон.

Снизу раздается стук в дверь. Я вздрагиваю. На негнущихся ногах спускаюсь по лестнице и осторожно выглядываю в окно. На крыльце стоит Келли с двумя стаканами кофе в руках. Я бы с радостью сделала вид, будто меня нет дома, тихо вернулась в кабинет и продолжила копаться в прошлом, но она уже меня заметила.

– Думаю, кофе сейчас не помешает, – раздается из-за двери. – Я хотела поблагодарить тебя за помощь. Если бы не ты, провозились бы с уборкой до глубокой ночи.

Я впускаю ее в дом, мы усаживаемся на диван. Келли потягивает свой кофе, а я пока просто держу стакан в руках, наслаждаясь теплом.

– Видео уже в Сети, – сообщаю я.

– Видела, – откликается она. – Главное – в телик не попало. Если твой бывший не следит за сплетнями о звездах в интернете, волноваться не о чем.

Похоже, комментарии она не читала. Уже хорошо, только как объяснить ей, что не все так просто?

– Спасибо, что зашла. И за кофе спасибо, – говорю я. – Мне пора собираться. Я решила уехать.

Пожалуй, даже грустно будет расставаться с этим домом, который на несколько дней стал моим убежищем. Я оглядываюсь вокруг – на спинке стула висит брошенная впопыхах куртка, на полу у дивана скопилась куча газет – удивительно, как быстро Евин дом стал казаться мне почти родным.

– Он не узнает об этом ролике, – делает Келли последнюю попытку.

Я ставлю кофе на журнальный столик, даже не пригубив.

– Все гораздо запутаннее, чем ты думаешь.

– Так объясни, – просит она. – Если нужны деньги, я одолжу. Если не можешь больше здесь оставаться, попрошу друга найти тебе новый дом.

Моя мать точно так же никогда не стеснялась предлагать помощь нуждающимся, даже если у самой с деньгами было туго. Больше всего на свете мне хотелось сейчас воспользоваться предложением Келли, однако это значило бы подвергнуть ее саму и ее семью огромной опасности, а этого я допустить не могла.

– Спасибо. Ты и так сделала для меня очень многое – гораздо больше, чем тебе кажется.

– Сегодня планируется еще одно мероприятие. Камерное. Без журналистов. Просто частная вечеринка в доме с видом на залив. Думаю, деньги лишними не будут. Я заеду в два, и к девяти ты будешь уже свободна, – говорит она с грустной улыбкой. – Еще успеешь уехать.

Я открываю рот, чтобы отказаться. За стеной, в крохотном темном гараже стоит Евина машина: заводи и уезжай. Страх гонит меня прочь. Я готова хоть сейчас выкинуть стакан с кофе в мусорное ведро, забросить пожитки в багажник и умчаться, куда глаза глядят.

Меня останавливает здравый смысл. Нельзя поддаваться панике и действовать опрометчиво, иначе опять не избежать ошибок. Надо составить план и четко его придерживаться: определиться, куда ехать, отобрать Евины документы, которые могут мне пригодиться, и сложить вещи. Даже если Рори смотрит то злосчастное видео прямо сейчас, здесь он раньше завтрашнего утра не появится. Так что время еще есть, и пара сотен баксов в моем нынешнем положении точно не помешает.

– Жду тебя в два, – киваю я.

Как только за Келли закрывается дверь, я снова взлетаю вверх по лестнице в надежде застать продолжение разговора о Чарли. «Гугл-документ» пуст. И мертвая тишина пустого дома отдается в ушах, точно беззвучная угроза, слышная только мне.

Из ящика стола я забираю последнюю банковскую выписку, из коробки в углу – документы на машину, карту социального обеспечения и свидетельство о рождении. Еще раз перерываю все бумаги в надежде найти паспорт, – безуспешно. Ладно, улов и так неплохой. Рвану в какой-нибудь большой город, вроде Сакраменто, Портленда или Сиэтла, найду дешевый мотель, устроюсь на простую работу.

На глаза мне попадается квитанция о начислении заработной платы из ресторана «ДюПриз», где работала Ева, – ее тоже беру, вдруг пригодится, как доказательство опыта работы. Если я приду устраиваться официанткой, управляющий позвонит в «ДюПриз», и ему ответят: «Ева Джеймс? Да, она здесь работала». Я провожу рукой по своим светлым коротким волосам. Только в Беркли знали настоящую Еву Джеймс, так что в других городах я могу, не опасаясь, представляться ее именем – в качестве доказательства у меня есть права, счет в банке, карта социального обеспечения и налоговые декларации. Я уже и сама не уверена, где заканчивается она и начинаюсь я. Все исказилось, словно в кривом зеркале.

Только куда же мне ехать? Оставаться в Калифорнии опасно. Лучше податься на север: много больших городов и граница с Канадой неподалеку. Или рвануть на восток: в Чикаго или Индианаполис. Открываю сайт частных объявлений и принимаюсь искать вакансии и дешевые квартиры, чтобы прикинуть, на сколько мне примерно хватит денег.

Через час неутешительных поисков я возвращаюсь в «Гугл-документы», но и там не нахожу ничего, кроме новой порции страха и тревоги. Пустой белый экран компьютера – единственное, что связывает меня со старой жизнью. Один щелчок мыши, и связь будет разорвана. Я выйду из игры и стану жить настоящим, а не прошлым. Мэгги мертва. И если я сама не позабочусь о себе, то скоро повторю ее судьбу.

Рано или поздно Рори посмотрит видео и пустится на поиски. Прилетит в Окленд, выйдет на Тома и станет задавать вопросы. Правда, самое большее, что он узнает – Евино имя; никаких документов я не заполняла и адрес свой не сообщала никому, кроме Келли.

Он станет действовать хитростью. Скажет, что я страдаю психическими расстройствами, не контролирую себя и вру, а потом улыбнется своей фирменной улыбкой, которая растапливает сердца даже самых бездушных толстосумов, и все – Келли поплывет. Конечно, хочется верить в ее искреннее расположение ко мне, но я ведь ее совсем не знаю. Поэтому выхода нет – сегодня придется уехать.

Келли забирает меня в два, и мы едем за город в Беркли-Хиллс. Дорога вьется вокруг холмов и приводит нас на самую вершину, откуда и правда открывается захватывающий вид на залив. Том уже на месте. После краткого приветствия он отправляет нас накрывать на столы.

– Куда думаешь податься? – тихо спрашивает Келли, расстилая накрахмаленную скатерть.

Молоденький студент, подрабатывающий барменом, выставляет за стойкой бутылки и полирует бокалы. Я оглядываюсь – в ушах у него наушники. Разглаживаю белую скатерть и отворачиваюсь к панорамному окну. Из-за яркого послеполуденного солнца все вокруг кажется выцветшим и грязным.

– В Феникс, возможно, – вру я. – Или в Вегас. В общем, куда-нибудь на восток.

На самом деле я решила ехать на север, в Портленд. Надеюсь, на Евиной дебетовой карте остались деньги, иначе я на одном бензине разорюсь. С собой возьму лишь самое необходимое: гигиенические принадлежности и несколько смен одежды на неделю, пока буду искать новый дом.

– Только в казино не играй. Они снимают отпечатки пальцев, – шепчет Келли, наклонившись ко мне.

Я инстинктивно отшатываюсь. Выходит, она все-таки знает. Или догадывается?

– Эй, я ничего такого не имела в виду, – торопливо добавляет она, заметив мою панику. – Просто если твой муж обратится в полицию, они тебя сразу найдут.

Том появляется из кухни в белой куртке шеф-повара и подзывает нас к себе, чтобы дать последние указания перед началом вечеринки. Когда он заканчивает, к нам подходит хозяйка дома, красивая молодая женщина примерно моего возраста, и начинает расспрашивать Тома, как все будет организовано. На нас она даже не глядит, точно мы просто мебель, а уходя, бросает:

– Главное – следите, чтобы всем хватило закусок.

Вскоре прибывают гости, мы с Келли подхватываем тяжелые подносы и принимаемся за работу. Обходить приходится не только зал, но и небольшую зеленую лужайку, с которой открывается захватывающий вид на лежащий внизу Беркли и залив. Солнце опустилось, и пейзаж, который днем под палящими лучами казался блеклым, окрасился в насыщенные золотисто-зеленые тона. С холмов тянет прохладой, и, если бы не работа, я бы уже давно продрогла. Как Келли и обещала, на вечеринке ни одного фотографа.

Я ставлю поднос на столик у края лужайки и собираю пустые тарелки и бокалы. Ложатся сумерки, Сан-Франциско на другом берегу залива погружается в лиловые тени. На фоне темнеющего неба сияют огни Золотых Ворот, и фары проезжающих по мосту машин сливаются в огненную реку. Я замираю в восхищении. За спиной у меня шумит вечеринка, играет тихая классическая музыка, и оживленные голоса мешаются со смехом, звоном бокалов и стуком столовых приборов.

Я поднимаю поднос и направляюсь к дому, но едва переступаю порог, как меня чуть не сбивает с ног радостный и удивленный женский голос.

– Боже мой, Клэр! Ты ли это?

Меня пронзает обжигающий страх, который моментально перерастает в отчаянную, слепую панику. Я ищу глазами выход, однако вокруг столько людей, что сбежать невозможно.

Какого черта я не уехала утром?! У меня же был шанс. А теперь ловушка захлопнулась.