38
– Лавина сошла примерно в полукилометре ниже. Один из водителей ходил посмотреть, сказал, что снега навалило метров пять высотой. Его, конечно, расчистят, но это займет несколько дней.
Лукас накидывает на голову капюшон куртки, и на лицо падает тень, но Элин замечает проблеск паники в его глазах.
– А быстрее никак не получится расчистить?
– Это не так просто, – с мрачным видом отвечает он. – Это сухая лавина. Не просто снег. Вниз съехал буквально кусок горы – деревья, камни, растительность. Кошмар.
– И почему так трудно расчистить?
– Такие лавины… обладают чудовищной силой. Перемалывают снег в тончайшие частицы. Когда лавина наконец останавливается, снег так плотно слеживается вместе с обломками, что невозможно использовать снегоочиститель. Снег застрянет внутри машины. – Он откашливается. – А во время движения лавины тонкие слои снега разогреваются и плавятся, а вода снова замерзает, так что лавина не просто слеживается, а превращается в бетон.
– И нет другого способа спуститься?
– Нет. Можно еще на вертолете, но слишком сильный ветер. Пилот не станет подниматься, это небезопасно.
Элин переваривает его слова, смысл которых наконец-то до нее доходит. Теперь они предоставлены сами себе.
Она снова смотрит на тело, и внутри у нее снова нарастает тревога.
– Вы поможете? Пока сюда не доберется полиция? – Лукас переминается с ноги на ногу. – Осталось всего несколько постояльцев, но еще персонал. Я не могу рисковать.
Элин чувствует, что он оценивает положение, оценивает ее. Она впервые видит прирожденную уверенность бизнесмена, как проницательно он взвешивает риски, несмотря на непринужденный вид. Он привык держать все под контролем, привык отдавать приказы.
– Я не могу. У меня здесь нет полномочий.
«Как и дома», – думает Элин, прикусывая нижнюю губу и уже пожалев о том, что солгала.
– Но ведь вы поможете? Пока мы ждем полицию? – Лукас осматривается с решительным видом. Слишком решительным, как будто он скрывает под уверенностью панику. – С таким… никто больше здесь не…
Он замолкает, словно наконец-то осознал масштаб происшествия.
Элин чувствует прилив сочувствия – это и впрямь для него слишком. Вероятное убийство на курорте, совсем недавно открывшемся… На кону репутация отеля. Лукас Карон хочет поступить правильно. Снизить ущерб.
– Если честно, я не знаю, что тут можно сделать. В Швейцарии другие процедуры и протоколы.
– Но не настолько же другие, правда? – Его голос почти срывается. – В основном все то же самое.
Элин колеблется.
– Давайте я позвоню в полицию, – наконец предлагает она. – Если они разрешат мне этим заняться, посмотрим, что я сумею сделать в таких обстоятельствах.
Он кивает:
– Наберите 117, это главный коммутатор полиции. Все звонки проходят через него.
Элин вынимает из сумки телефон и набирает номер. На том конце отвечают почти сразу же:
– Bonjour. Police. Comment vous appelez-vous? Grüezi, Polizei, Wie isch Ihre name bitte? – официальным тоном отзывается мужской голос.
К щекам Элин приливает жар от детского страха разговаривать на иностранном языке.
– Здравствуйте, я…
– Да, я говорю по-английски, – прерывает ее мужчина. – Чем могу помочь?
– Меня зовут Элин Уорнер. Я звоню из отеля «Вершина» в Кран-Монтане. Кажется, вы уже разговаривали с владельцем по поводу того, что здесь произошло. Мне хотелось узнать, не могу ли я помочь.
– Помочь? – настороженно повторяет он.
– Да. Я детектив из Британии. Мистер Карон попросил меня о помощи, поскольку полиция не может приехать. Меня беспокоит, что улики могут исчезнуть с места преступления. Не знаю, какие улики я сумею найти, но хотелось бы попытаться.
– Хорошо, подождите минутку, – говорит он, немного помолчав.
Лукас, нахмурившись, смотрит на нее:
– Что они сказали?
Элин отодвигает телефон от уха:
– Пока ничего. Я еще жду.
– Госпожа Уорнер, вы слушаете? – снова раздается голос на линии.
Она подносит телефон к уху:
– Да.
– Я передал ваше предложение о помощи сержанту. Мы должны его обсудить, а потом перезвоним.
Элин прощается и бросает телефон в сумку.
– Они перезвонят. Но в любом случае, мне кажется, нужно кое-что предпринять. Работе полиции это не помешает. Нельзя терять время, даже если жертва мертва, снег смоет следы, волокна, волосы. Начнут блекнуть воспоминания. Первым делом нужно очистить место преступления от посторонних, чтобы сохранить как можно больше улик.
Ее голос звучит увереннее, чем она себя чувствует. Элин с отчаянием всматривается в темные глубины бассейна. Это самое сложное место преступления из тех, на которых она бывала – постоянный ветер и снег, ложащийся все новыми слоями и скрывающий возможные улики. А люди уже потоптались вокруг, особенно у бассейна.
– Что вам понадобится? – спрашивает Лукас.
Элин украдкой бросает на него взгляд и замечает, что Лукас в который раз смотрит на погибшую. В этот раз на его лице мелькают новые эмоции, которые она не может расшифровать.
Смятение?
Возможно. Мрачная реальность смерти по-разному влияет на людей.
– Нужна веревка, чтобы огородить бассейн. Как я понимаю, постояльцы в основном уехали, но остается персонал. – Элин перебирает в памяти необходимые по протоколу действия. – Я могу сделать снимки своим телефоном, а потом поищу вокруг бассейна, мне понадобится пакет для улик. – Она задумывается. – Если у вас есть резиновые перчатки, пакеты с застежкой и какой-нибудь стерильный инструмент вроде пинцета, это бы пригодилось.
– Наверняка у нас все это есть. Примитивное, но…
Лукас подзывает кого-то из персонала.
– И еще мне нужен список всех, кто еще в отеле. Постояльцев и работников.
– Конечно, – отвечает Лукас. – Все записано.
Элин достает из кармана телефон. Что сфотографировать первым делом?
Тело Адель.
Порывистый ветер уже изменил место преступления, присыпав снегом ее лицо и одежду. Но прежде чем Элин успевает приступить, раздается голос, едва различимый на фоне ветра:
– Я кое-что нашла.
