Глава 12
«Вот они, первые ростки феминизма! Истинно, грядут страшные времена…»
Бенджамин «Док» Вайт.
— Ну и какой был смысл брыкаться? — я с наслаждением потянулся.
— Ты не поймёшь, Бен, — Бель сосредоточенно набивала мою трубочку табаком. При каждом её движении, из расстёгнутого кружевного бюстье выглядывал аккуратный розовый сосок. Как и у Пруденс, материнство только пошло ей на пользу. Бель постройнела и одновременно стала женственней. И гораздо страстнее.
Я невольно улыбнулся, вспомнив некоторые события вечера и потребовал.
— А ты попробуй объяснить…
Бель умело раскурила трубку и подала её мне, а себе достала из изящного портсигара папиросную бумагу и принялась крутить самокрутку.
— Объяснить? Зачем?
— Просто хочу знать.
— Ну, хорошо… — Бель состроила саркастическую гримасску. — Для начала, ты должен понять, что мы не твои покорные рабыни, а свободные женщины.
— Очень интересно… — я хмыкнул. — А что, я относился к вам как к рабыням?
— Нет, но мог! — отрезала Бель.
«Вот они, первые ростки феминизма! Истинно, грядут страшные времена… — тоскливо подумал я. — Совсем дуреют бабы!..»
— Во-вторых, — продолжила Бель, любуясь своей ножкой. — Ты так и не захотел сделать выбор.
— И что, ты бы смирилась, если бы я выбрал Пруденс?
— Чего? — Бель сделала вид, что собирается вцепиться мне коготками в лицо.
— Вот видишь! — я хохотнул. — Я действовал очень предусмотрительно. Ты грозишься выцарапать мне глаза, а Пруденс угрожала зарезать. Ну уж нет, леди, жизнь мне дорога. А если честно…
— Что? — Бель задумчиво выпустила колечко табачного дыма.
— Если честно, я просто не смог выбрать, потому что люблю вас обеих. К слову, почему пришла ты, а не Пруденс?
— Она мне уступила место, — спокойно ответила Бель.
— Добровольно уступила?
— Сама предложила, — Бель улыбнулась. — Не удивляйся Бенджамин. Как бы это странно не звучало — мы подруги. А когда имеешь дело с таким циничным мерзавцем — надо помогать друг другу. Вот мы и помогаем.
— И не ругаетесь никогда? Правда?
— Не твоего ума дело. Расскажи лучше, как там дела с Уолкерами? Стой… — Бель ловко заскочила на меня, немного поерзала, охнула и напряжённым голосом потребовала. — Теперь рассказывай…
— Пока никак… — я досадливо пожал плечами. — Сидят смирно, но не факт, что я до конца отбил у них желание фокусничать. Дядюшка Меллори в тюряге, но окончательно поехал kukuhoi, то есть рехнулся…
Неожиданно резко запахло фекалиями.
Бель возмущённо уставилась на меня, я на неё, а потом, за её спиной появился силуэт… дядюшки Меллори.
С головы до ног измазанный дерьмом Джеймс Меллори левой рукой остервенело полировал свой эрегированный член, а во второй держал огромный колун.
А ещё через мгновение, с глухим рыком ринулся на нас.
— Сука… — я едва успел сбросить с себя Бель и сам слететь с кровати, как секира врезалась в подушку.
В комнате взорвался вихрь из перьев.
Бель быстро юркнула под кровать, но Джеймс не обратил на неё никакого внимания, судя по всему, его интересовал только я.
— Ах ты моя сладенькая жопка… — кровожадно рычал дядюшка, играючи перекидывая здоровенный топор из руки в руку.
Предоставлять свою задницу в пользование дядюшке категорически не хотелось, а пистолеты остались по ту сторону кровати. Я попытался броском добраться до них, но грёбаный родственничек Пру двигался просто с обезьяньей ловкостью и быстро купировал все попытки.
Чудом увернувшись от очередного удара, я исхитрился и врезал в челюсть дядюшки, но тот даже не заметил удара и парой молодецких взмахов окончательно загнал меня в угол.
Дело стремительно шло к логическому финалу — в рукопашной схватке с обезумевшим идиотом, вооруженным топором у меня не было никаких шансов. Это только в кино, герои играючи расправляются голыми руками с вооруженными бандюганами. В реальной жизни против топора никакое кун-фу не поможет.
Но тут, очень вовремя в воздухе с пронзительным мявом пронеслись две рыжие молнии. Мусичка вцепился дядюшке в загривок, а Муна… Муна прямо в пах.
— Оу-у-у-ур!!! — Джейсон Меллори утробно взвыл, заметался по комнате, а потом попробовал достать Мусия топором, но тот ловко спрыгнул, и дядюшка врезал колуном себя прямо по затылку.
Глухо хрустнуло, Джейсон звонко испортил воздух, с хлюпаньем вырвал топор из своей башки и недоуменно уставился на него.
После чего опрокинулся навзничь и забился в предсмертных конвульсиях на полу.
— Да ну нахер… — я поднял опрокинутый табурет и обессиленно плюхнулся на него.
— Бен? — из-под кровати высунулась взлохмаченная голова Бель. — Что это было, Бенджамин? Откуда он здесь взялся? Ой, смотри… — Женщина показала пальцем в маленькую рысиху, всё ещё терзающую с утробным рычанием дядюшкины яйца и нервно хихикнула. — Настоящая самка…
— Мой ты спаситель… — я погладил Мусия и точно так же нервно заржал.
Н-да… получилось просто эпично. Сам напал, сам себя и завалил. В лучших традициях Дикого, мать его так, Запада. А потом ещё обязательно скажут, что это я ему развалил башку, а потом погрыз яйца.
Слегка придя в себя, я первым делом вытащил за ногу во двор благоухающий дерьмом труп, потом оделся и помчался в город творить расправу над грёбаным Лукасом-полукровкой. Не тюрьма, сука, а проходной двор какой-то. А если этот дебил всех заключённых выпустил? А там парочка уж очень опасных субчиков обретается. Порву задницу на британский флаг, сучонку!
Как очень скоро выяснилось, к счастью, дядюшка Меллори, не стал выпускать остальных узников. Он просто напал на надзирателя, когда тот зашёл в камеру, связал его, снял с себя кандалы, а потом сбежал. Но перед побегом…
— Оуо-у-уо!!! — связанный Лукас утробно замычал и завертел голым задом.
В котором торчала обломанная ручка швабры.
— Матерь божья! — Дункан прыснул, зажал себе ладонью рот, убежал за угол и уже там заржал словно жеребец на случке.
Но месть Джейсона Меллори надзирателю состояла не только в анальных карах — дядюшка вдобавок ещё обмазал его говном с ног до головы.
— Откуда тут столько дерьма? — Малыш Болтон брезгливо скривился.
— Откуда столько дерьма? Просто кушают хорошо, — машинально прокомментировал я и решил выбить из мэра средства на дополнительного надзирателя и на ремонт в тюрьме. И одновременно урезать пайку зекам.
Анально покаранного надзирателя казнить не стал, ограничился лишь устным выговором с занесением в грудную клетку, дабы впредь был внимательней.
А дядюшку Меллори посмертно даже простил за духовитость и изобретательность.
Но на этом неожиданности не закончились, когда я вернулся в свой офис, один из помощников притащил жиденькую пачку листочков из скверной газетной бумаги.
Дункан взял у него один, озадаченно хмыкнул и показал мне.
На листке было отпечатано розыскное объявление, практически копирующее наши розыскные, однако вместо портрета преступника, на нём красовался рукописный портрет достопочтенного шерифа города Бьютт, то есть меня.
Очень скверно исполненный, но вполне похожий портрет.
— Бенджамин «Док» Вайт? Две тысячи долларов? — Макгвайр присвистнул. — Дорого же ценят твою голову, Бен. Но куда обращаться за наградой, не написано.
Я раздражённо бросил бумажку на стол и рыкнул на помощника:
— Где взял?
— Так на каждом столбе вывесили ночью, — пожал плечами Алан. — Но непонятно кто — свидетелей я не нашёл. Я поснимал всё, но в городе только об этих объявлениях и судачат. Многие видели.
— Ни один вменяемый человек в городе не клюнет на эту фальшивку, — убеждённо заявил Дункан.
— А невменяемый? — хмыкнул я.
— Таких у нас тоже хватает, вон, половина шахтёров полные идиоты, а ирландцы с поляками так вообще — все, — печально покивал шотландец. — Сумма огромная, старатель столько за всю жизнь не заработает. Могут клюнуть и плевать, что неизвестно, где получать награду.
Малыш Болтон нюхнул бумажку и обрадовано воскликнул:
— Свежее, совсем недавно отпечатано. Скорее всего, в типографии Мюнтцера. А где ещё, другой-то у нас нет.
Я одобрительно кивнул.
— Собирай всех, проведаем Фрэнка.
Городская типография представляла собой обычный сарай, в котором стояла древняя печатная машина на ручном приводе. Тут же набирали единственную городскую газету. Рулил этим предприятием Фрэнк Мюнтцер, немец американского происхождения, вполне вменяемый румяный и плешивый толстячок.
Работников тут же поставили мордами к стенке, а хозяина притащили под мои светлые очи.
— Ты печатал?
Толстяк зачем-то лизнул бумажку и с достоинством ответил:
— Да, это я печатал. А что не так шериф?
— Ты идиот? — хмыкнул Дункан. — Читать не умеешь?
— Сам ты идиот! — Фрэнк возмущённо фыркнул. — Я уже читал, когда ты мамкину сиську сосал. А что не так? — Мюнтцер поправил очки и громко прочитал. — Бенджамин «Док» Вайт — две тысячи долларов. Ой! — он побледнел, закрыл рот ладонью и испуганно уставился на меня. — Матерь божья, шериф, простите, не сообразил сразу…
Я задумчиво вытащил револьвер из кобуры.
— То есть ты, не сообразил, что выпускаешь розыскное на своего собственного шерифа? Не разочаровывай меня Фрэнк, скажи, что ты сделал это специально.
— Шериф! — взвыл Мюнтцер. — Простите!
— Ладно, пока рассказывай.
— Шериф! — Мюнтцер заломил руки. — Я не сообразил, что это вы! Клянусь своей Аделиной, не сообразил! Пришёл человек, заказал объявления, хорошо заплатил и добавил за расклейку. Но он не говорил, что награда за шерифа. Работы мало, я хватаюсь за любой заказ! Простите, не делайте моих деток сиротами!!!
— У тебя нет детей, — Дункан демонстративно проверил патронники своего дробовика.
— Но может ещё будут? Шериф, прошу! — Фрэнк бахнулся на колени. — Я немедленно прикажу содрать все эти чертовы бумажки!
— Что за человек приходил? — я подал знак и Малыш воткнул ствол своего Винчестера в висок типографщику.
— Я его раньше никогда не видел!!! — обречённо завыл Мюнтцер. — Высокий и худой, одет как старатель, морда неприметная, рыжая. Но я его опознаю, клянусь своей Аделиной! Ой-ой, подождите! У него серебряный портсигар был, слишком дорогой для старателя. На нём собака выгравирована!
Я немного подумал и приказал отправить незадачливого типографа в кутузку, чтобы впредь внимательней был. А помощников сориентировал на рыжего заказчика. Самому инциденту особого внимания не придал — объявления носили больше психологический характер, чем представляли реальную опасность. Однако решил поберечься, как я уже успел убедиться — количество полных придурков на Диком Западе, несколько превышает их общее среднестатистическое количество среди мирового населения.
Маршал Варезе в последние дни как-то выпал из моего внимания, но сегодня коротыш неожиданно проявился и сообщил, что стал на след убийцы адвоката Томпсона.
— А подробней?
— Всему своё время, Бен, всему своё время! — маршал интригующе подмигнул и снова свалил.
— Не нравится мне он, — Дункан сплюнул. — Мутный какой-то.
— Мне вообще никто не нравится… — буркнул я, стараясь палочкой счистить коровье дерьмо с сапога.
— И я тоже? — шотландец обиженно насупился.
— А должен? Я вообще по бабам, дружище.
— Негодяй, разбил все мои надежды… — Магвайр заржал. — А я уже понадеялся. Ну что, по пиву? Блюхер хвастался, что вчера вечером варку нового сорта закончил.
Я глянул на часы и решил, что пара пинт пильзнера в организме не помешает.
Однако, по своему обыкновению, не сразу вошёл в салун, а подобрался сначала к окну. Ну а что? Шериф должен быть в курсе каждого слова каждого мудака в этом сраном городишке! А вдруг какой идиот поливает меня грязью?
Ожидания оправдались — народ в салуне судачил именно обо мне. А точнее — только обо мне.
— Две тысячи долларов, мать мою!
— Да за такие деньги, я кого хошь голыми руками удавлю. Но только не нашего шерифа…
— А чего, из задницы подтекает?
— Конечно подтекает. Мне мои яйца ещё понадобятся.
— А причём здесь яйца?
— Ты что не знаешь, придурок? Шериф неровно дышит к яйцам!
— Ага, пинкертонцу левое отстрелил.
— А сегодняшнему, ну, который из тюряги сбежал, так вообще, оба оторвал…
— Оторвал? Да ну нахрен?
— Точно говорю! Мне Томми Могильщик рассказал. Начисто оторвал! Или отгрыз. Есть у меня такое подозрение. Уж Томми-то знает — он труп закапывал.
— Точно! А Лукасу-полукровке, вы же все знаете этого недоумка, за то, что тот прохлопал побег — швабру в жопу вставил.
— Ублю-ю-док!
— Потише, Джонни! Да, ублюдок, но я рад что этот ублюдок наш шериф!
— Да ну нахрен, пусть они себе эти доллары в жопу засунут…
— Ага, дураков нет…
Я обречённо покачал головой. Ну вот, ещё одна легенда на голом месте появилась. Блядь, так мной скоро детишек начнут пугать по всей Америке. И самое пакостное — хрен что сделаешь. Шериф-яйцегрыз, твою мать…
Последние слова я машинально произнес вслух.
Шотландец не скрываясь заржал.
— Чего ржёшь? Идём пиво пить…
— Бен, они любят тебя.
— Ага. Не ржи, сказал…
Вход в салун всегда был моим коньком. Ну не знаю, так уж повелось. Треньканье шпор, тяжёлые шаги, пристальный взгляд, вытянувшиеся морды, всё как всегда.
Вот и сейчас получилось в лучших традициях, только взгляд я исполнил более долгий, вдобавок подпустил в него побольше ненависти и презрения.
Народ в салуне мгновенно смутился и стал напоминать школьников, которые принесли домой дневник полный двоек.
Насладившись вдосталь произведённым эффектом, я потопал к своему столу. Всё правильно, у меня есть свой стол, за который ни одна сволочь не может сесть без моего разрешения.
Дункан иронично поглядывая на местных пьянчужек, тоже присел рядом со мной. Муна и Мусий заняли свои стульчаки. Да, у пушистиков тоже есть свои стулья. Кошаки мгновенно просекли, что посещать питейные заведения вместе со мной очень полезно для желудка и теперь не пропускают ни одного похода в салун.
Из-за стойки заполошно вылетел сам хозяин.
— Шериф, вам как всегда? Я сделал отличные баварские колбаски!
— Нет, просто пиво. И колбасок, конечно… — я ещё раз провёл взглядом по залу и лениво бросил. — Чего заткнулись? Не ссыте, я сегодня добрый.
Посетители словно по заказу опять загомонили.
Через пару минут старик Блюхер притащил глиняные кружки с пивом и блюдо с печёными колбасками. Мусичке и Муне, в отдельных плошках рубленую лососятину, которую кошаки просто обожали.
После первых глотков, действительно великолепного пива, злость и раздражение начали понемногу отступать.
Ну что, ещё один мой день на Диком Западе подходит к концу. Обычный день, ничего из ряда вон сегодня не происходило. Да, пытались убить, но меня очень часто пытаются убить. Признаюсь, в голову частенько приходила мысль, свалить куда-нить в более цивилизованные места, но я постоянно от этой мысли отказываюсь. Нравится мне на этом грёбаном Диком Западе, просто нравится. Весь этот безумный бедлам нравится. Скорее всего, из-за того, что я сам не подхожу под определение нормального человека. Ладно, попью пивка и домой, баиньки. Устал чего-то. И никаких баб, достали курицы своими закидонами до чёртиков. Может сбрыньчать чего-нибудь, порадовать публику?
Но потребовать банджо не успел.
Двери в салун распахнулись, и в зал заскочил какой-то заросший до глаз оборванец. Лихорадочно мазнув по залу взглядом, он быстрым шагом направился прямо ко мне.
Дальнейшие события произошли одновременно.
Визитёр, не доходя до меня нескольких шагов, выхватил из-под куртки лупару.
Я оттолкнулся ногами и опрокинулся назад вместе со стулом, одновременно выхватывая шестизарядник.
Выстрелы громыхнули почти одновременно.
Горячая, тугая струя пронеслась прямо над моей головой и с треском влепилась в стену.
С выстрелом я замешкался, ударился локтем при падении, сбил прицел и пальнул фактически наугад.
Но всё-таки попал. Попал, мать его так!
По залу пронесся возбужденный гомон.
— Яйца!
— Да чтоб я треснул…
— А я говорил, Док неровно дышит к яйцам.
— Интересно, левое или правое?
— Доллар на левое!
— Два на правое!
Но как очень скоро выяснилось, люди ошибались, потому что я случайно отстрелил полудурку…
Вообще все причиндалы.
