Глава 8
Проблемы «Лебенсборна» в рабочем порядке

Едва дом «Хохланд» успел принять первых посетительниц, как в эксплуатацию стали вводить другие родильные дома. В июне 1937 года открылся дом «Гарц» в Клостерхайде. Несколько месяцев спустя, в сентябре 1937 года, в окрестностях Берлина был сдан в эксплуатацию дом «Курмарк». Однако вскоре после этого последовали крутые перемены. Самостоятельная организация «Лебенсборн» была ликвидирована. Судя по всему, на тот момент «Источник жизни» не справлялся с задачами, поставленными перед ним. В ее центральном управлении нередко возникали споры и конфликты. 10 февраля 1938 года у «Лебенсборна» появился новый устав. Эти перемены во многом были вызваны тем, что Гиммлер мог оказывать лишь опосредованное влияние на управление организацией. К тому же он не был доволен сколками и противоречиями, царившими в руководстве «Источника». Чтобы провести реорганизацию, Гиммлер заранее предпринял несколько предварительных шагов. 8 мая 1937 года он поручал шефу Административного управления СС группенфюреру СС Освальду Полю взять на себя финансовый контроль над деятельностью «Лебенсборна». Сделано это было под тем предлогом, что в противном случае контрольные функции были бы переданы имперскому казначею Шварцу. Гиммлер «заботливо» решил не нагружать имперского казначея дополнительными хлопотали. На самом деле Гиммлер всеми силами пытался сохранить полную независимость от партийных структур, а потому не намеревался никого посвящать в финансовые дела «Источника жизни». Тем временем в Главном управлении по вопросам расы и поселений расценили данный шаг рейхсфюрера как попытку сократить влияние РуСХА на «Лебенсборн». Чтобы как-то компенсировать этот ход, Гиммлер заверил руководство РуСХА, что только его родовое управление обладает правом давать «мировоззренческие установки и соответствующие директивы для "Источника жизни"». Но это было недолгим утешением. 7 сентября 1937 года личный штаб рейхсфюрера СС уведомил руководство РуСХА о том, что в соответствии с предложением доктора Эбнера группенфюрер СС Освальд Поль по согласованию с Гиммлером принял решение перенести официальное месторасположение «Лебенсборна» из Берлина в Мюнхен. Руководство РуСХА пыталось парировать, что родовому управлению будет не удобно управлять «Лебенсборном» на таком удалении. Но Гиммлер был непреклонен. В марте 1938 года он принял окончательное решение — «Лебенсборн» должен был перебраться в Мюнхен.

На самом деле переезд из Берлина в Мюнхен был только началом организационных изменений, которые должны были закончиться полным разделением РуСХА и «Лебенсборна». Почти сразу же после того, как Поль был поставлен Гиммлером надзирать за финансовыми делами в «Источнике жизни», тот со всей открытостью сообщал руководству Главного управления по вопросам расы и поселений, что считает необходимым изменить организационный статус «Лебенсборна». Он даже подчеркивал: «Я буду стремиться к полному изъятию "Лебенсборна' из сферы, деятельности РуСХА».

1 января 1938 года было принято решение разделить РуСХА и «Лебенсборн», передав «Источник» в ведение персонального штаба рейхсфюрера СС. По сути, этот ход делал «Лебенсборн» полностью независимой организацией, которая подчинялась лишь Гиммлеру. Нечто подобное мы могли бы наблюдать в то же самое в время и организации «Наследие предков» («Аненэрбэ»). Для РуСХА и его шефа обергруппен-фюрера СС Вальтера Дарре утрата контроля над «Лебенсбор-ном» и «Аненэрбэ» была сильным ударом. То, что касается «Лебенсборна», в данном случае, судя по всему, не обошлось без доктора Эбнера. Именно ему как медицинскому руководителю подчинялись все родильные дома. Однако, пока «Лебенсборн» располагался в Берлине, он мог, по сути, контролировать обстановку лишь в Штайнхёринге, в доме «Хохланд». Было вполне логично, что доктор Эбнер пытался устранить этот пагубный «дуализм» между берлинским руководством «Лебенсборна» и первым образцовым родильным домом в Баварии. Выбор Мюнхена ведь был далеко не случаен. В дан-ном случае свою роль сыграло и знакомство с Гиммлером и то, что Освальд Поль энергично поддержал с чисто финансовой стороны идею перенесения «Лебенсборна». Как мы помним, соединения личного штаба рейхсфюрера СС и «Источника жизни» было лишь одним из немногих симптомов упадка РуСХА. В итоге Главное управление по вопросам расы и поселений стало заниматься земельным вопросом, обучением и расовой проверкой кандидатов на вступление в СС.

Разрыв отношений между Гиммлером и Дарре стал прекрасным поводом для того, чтобы в корне поменять устав «Источника жизни». Во-первых, устав должен был быть приведен в соответствие в связи с переездом из Берлина в Мюнхен. Гиммлер воспользовался этим поводом, чтобы кардинально изменить структуру руководства «Источником». Занимавшие с 1936 года свои должности председатель, его заместитель и организационный руководитель были выходцами из недр РуСХА. Было решено перераспределить полномочия. Деятельность «Лебенсборна» должны были контролировать представители различных управлений СС. От РуСХА был представлен оберфюрер СС Эберхт, от Административного управления — группенфюрер СС Поль. Третьим в этом списке был штандартенфюрер СС Дермицель из санитарного управления СС. Ранее он ведал вопросами гигиены в «Лебенсборне». Позже произошла еще одна перестановка: от РуСХА место в совете занимали менявшиеся шефы управления, а место шефа санитарного управления занял имперский врач СС бри-гадефюрер СС Гравиц.

Реорганизация правления «Лебенсборна» показала, что «Источник» ориентировался в первую очередь на цели, поставленные перед ним руководством СС. Возвышение «Источника жизни» стало очевидным хотя бы потому, что во главе его встал лично Гиммлер как председатель общего правления организации. В дела же «старого» «Источника» не вмешивались ни рейхсфюрер СС, ни Дарре. В той ситуации Дарре предлагали фигуры служащих «Источника», а Гиммлер утверждал их. Примечательно, что «Лебенсборн» возглавлял даже не шеф РуСХА, а лишь начальник родового управления. Появление во главе «Источника» рейхсфюрера СС значительно повышало статус организации, что должно было помочь ей в дальнейшей деятельности. Причем управление организацией для Гиммлера не было пустой формальностью. В данной ситуации он отнюдь не был «свадебным генералом». Он собрал воедино три ветви управления «Источником жизни»: мировоззренческую, административную и медицинскую. В большинстве случаев Гиммлер довольствовался отчетами по соответствующему направлению. Однако это не исключало того, что все принципиальные решения принимал лично он сам.

Пфлаум, который, как организационный руководитель, должен был юридически представлять интересы «Лебенсборна», остался на своем месте. Но теперь его функционал сводился к тому, что он должен был взаимодействовать с прочими государственными и партийными структурами. Разумеется, он уже не мог вмешиваться в дела «Источника», да и сама его должность стала называться «административный член правления». Учитывая заслуги доктора Эбнера во время создания отдельных родильных домов, ему было и впредь заниматься этим вопросом. Но так как его интересы лежали больше в сфере медицины, нежели в сфере бюрократии, то он выступал в роли члена правления только в вопросах, когда речь шла о родильных домах, их персонале, посетительницах, оборудовании и т. д. Естественно, позиции Пфлаума были сильно подорваны. Он был вынужден делить свое руководство с членами правления. От него вряд ли ускользнуло, что именно с принятием в «Лебенсборн» доктора Эбнера началась административная перекройка, которая в итоге закончилась ущемлением его интересов. В будущем дело дошло до нелицеприятных трений между этими двумя людьми, и в итоге Пфлаум был вынужден оставить свой пост в «Источнике жизни».

Постоянный рост количества родильных домов «Лебенсборна» вел к неуклонному расширению бюрократического аппарата в организации. Это стало наиболее заметно в первой половине 1938 года. В тот момент Пфлаум возглавлял общий централ «Источника жизни». Несмотря на появление трех новых домов, централ занимался лишь финансовой деятельностью. Он смог сохранить свою структуру на два последующих года. Централ делился на два главных отдела: А и F. Наряду с ними еще существовали строительный отдел и управление по опеке. Но посмотрим на деятельность главных отделов. Первый из них, главный отдел А (allgemein-общий), состоял из семи секторов и подотделов. Все они отвечали за различные вопросы обслуживания матерей в домах и вне их. В частности, в их задачи входила домашняя фотосьемка, которая помогала проводить расовый отбор будущих рожениц «Лебенсборна». В рамках этого проводились также расовое освидетельствование, проверка наследственного здоровья, «брачная кооперация», трудоустройство матерей-одиночек. В задачи подотдела поддержки многодетных семей входил поиск идеальных с нацистской точки зрения семейств. Другой подотдел занимался ведением мировоззренческих и специальных материнских учебных курсов. Кроме того, существовал правовой сектор, который относился ко всем домам «Лебенсборна». Данный сектор выполнял и функции ЗАГСа, и паспортного стола. Это не было преувеличением, так как многие матери хотели сохранить свое пребывание в «Лебенсборне» в тайне. Главный отдел F (финансы) к 1939 году изрядно разросся. Подобно главному отделу А, он состоял из семи секторов и подотделов: кассового, расчета заработной платы, бухгалтерии, земельного сектора, взимания взносов и т. д.

Но «Лебенсборн» рос не только глубь, но и вширь. Его дома постепенно появлялись по всей Германии. В мае 1938 года в торжественной обстановке в Северной Германии было открыто еще два дома «Источника жизни». В Бад-Польцине городской совет преподнес в качестве подарка Гитлеру бывший курортный дом. В итоге это здание было передано в ведение рейхсфюрера СС, а тот в свою очередь отписал его «Источнику». Так возник дом «Померания», рассчитанный на 60 мест для матерей и 75 мест для детей. Кроме того, в 1937 году за 60 тысяч рейхсмарок был куплен бывший охотничий замок Лаузен, который располагался в окрестностях Бремена. Из него был сделан дом «Фрисланд», рассчитанный на 34 матери и 45 детей. Не мог «Лебенсборн» обойти стороной и аншлюс Австрии, который произошел 1938 года. Как только Австрия была присоединена к рейху, Эбнер и Пфлаум обратились к Гиммлеру с просьбой «разрешить гестапо приобретать дома, автомобили и предметы обстановки». В итоге в 70 километрах от Вены был конфискован санаторий Перниц.

Затем последовали детский дом в Нойленгбахе близ Санкт-Пёльтена, замок Обервайс у Гмундена. Примечательным в данном акте «пожертвования» со стороны гестапо было то обстоятельство, что в прошлом все три здания были еврейской собственностью. Но «Лебенсборну» удалось обжить отнюдь не все строения. Детский дом в Нойленгбахе «Лебенсборн» сдавался в аренду вермахту. На восстановление просто-напросто не хватало денег. Большой интерес проявлялся к замку Обервайс, но он в силу ряда обстоятельств никак не мог быть родильным домом. Потому в сентябре 1943 года здесь было решено устроить специальный детский дом «Лебенсборна», который назывался «Альпенланд». Чтобы иметь в «Восточной марке» хотя бы один родильный дом, руководство «Источника жизни» решило бросить все имеющиеся средства на оснащение санатория «Перниц». После его реконструкции, которая закончилась в октябре 1938 года, в нем могло разместиться 49 женщин и 83 ребенка. В данном случае речь шла не только об отличном строении, но и 33,7 гектара земли и 17 гектарах леса. Итак, на момент наступления 1939 года «Источнику жизни» удалось открыть шесть родильных домов, в целом рассчитанных на 263 места для женщин и 487 мест для детей.

5 апреля 1939 года в библиотеке дома «Фрисланд», который располагался в Гогенхорсте, состоялось совещание, на котором присутствовали группенфюреры СС Поль и Панке, оберфюрер СС Деррмицль, штандартенфюрер СС Эбнер, обер-штурмбанфюреры СС Пфлаум и Шрёдер. На повестке дня стоял вопрос, касающийся проекта бюджета «Лебенсборна» на текущий год. В первую очередь эсэсовские офицеры сравнивали затраты на различные дома «Источника жизни», которые очень сильно разнились между собой. На данном совещании велся протокол, а потому мы можем хотя бы в общих чертах отследить ход этого мероприятия.

Поль; Мы хотим сравнить количество кроватей с затраченными суммами. Если в Польцине имеется 60 кроватей, то в Вернигероде всего лишь 36. И при этом Вернигерод обходится нам слишком дорого. Из этого можно сделать вывод, что дома, рассчитанные на 35–40 кроватей, не являются рентабельными.

Эбнер; Количество кроватей в 60–80 штук является исключением. Это наивысшая цифра. В противном случае дома потеряют свой характер, именно дома.

Поль: В Вернигероде мне не понравилось.

Эбнер; В Вернигероде еще только идут закупки, также не закончились приготовления. Завершение процесса не представляется возможным, так как эксперты еще не закончили оценку.

Поль; «Курмарк» рассчитан на 23 кровати. Но, несмотря на это, финансовые затраты на него составляют всего лишь 8 тысяч рейхсмарок, что значительно меньше, чем на любой другой дом. Проблема всех домов состоят в том, что они постепенно превращаются в детские дома, что опять же приводит к дополнительным затратам со стороны правления.

Пфлаум; Мы предусмотрели создание детских домов только для Гогенхорста, Клостерхайде и Шлистедта.

Поль; В Клостерхайде должно быть построено новое здание, чтобы освободить главный корпус… В Вернигероде в качестве детского дома можно рассматривать Ильзенбург. Какова наполненность домов?

Пфлаум; Благодаря активной пропаганде загрузка домов могла бы существенно увеличиться. Однако рейхсфюрер СС запретил вести активную агитацию через обычную прессу. Я подвел итоги в декабре, после чего в январе представил рейхсфюреру СС статистику. Одновременно с этим я попросил, что нам разрешили опубликовать большую статью в «Черном корпусе». Рейхсфюрер СС выразил пожелание сделать также фоторепортажи в "Иллюстриртен беобахтер» и «Кёлънише иллюстриртен”. Гюнтер д’Алькуен уже пишет статью для "Черного корпуса”».

Фраза, произнесенная Пфлаумом, заслуживает отдельного внимания, так как Гиммлер поставил перед руководством «Источника жизни» задачу, чтобы в Германии было создано как минимум 30 домов, что «должно было оказать положительное влияние на сокращение числа абортов». При этом для Национал-социалистического народного вспомоществования предоставлялись сведения, во многом не соответствовавшие действительности. На упоминавшемся выше совещании Эбнер заявил, что дома «Померания» (Бад-Польцин), «Хохланд» (Штайнхёринг в Верхней Баварии), «Венский лес» («Восточная марка» — Австрия), «Курмарк» (Клостерхайде) обслуживались преимущественно «коричневыми сестрами». Это замечание имело принципиальное значение, так как было непосредственно связано с кадровой проблемой в «Лебенсборне».

Уже при учреждении первого дома «Лебенсборна» в Штайнхёринге руководство СС прибегло к помощи национал-социалистических сестер. «Источник жизни» заключил договор с Национал-социалистическим вспомоществованием, согласно которому сестры предоставлялись во все родильные дома. Но так как Национал-социалистическое сестринство не обладало достаточным количеством дипломированных специалистов, то «Лебенсборн» приглашал на работу медицинских сестер со стороны. Однако при этом старшая медицинская сестра в каждом доме была обязательно служащей СС.

Работа по уходу за матерями во всех домах неизбежно была связана с множеством проблем, в первую очередь личного характера. Однажды сам Гиммлер заметил, что либо врачи и медицинские сестры не подходили для работы в особых условиях «Источника жизни», либо имелись работники, которых удавалось заполучить с большим трудом. Особенно эта проблема стала актуальной в годы войны. Если бы Гиммлер не проявлял живого интереса к деятельности «Лебенсборна», то после начала Второй мировой войны Эбнер, наверное, вообще не смог бы получить никакого персонала.

Неожиданно национал-социалистические сестры преподнесли Эбнеру неприятный сюрприз. В 1940 году в своем секретном докладе он писал с сожалением, что медицинские сестры слишком часто менялись — была огромная текучка кадров. Не успели они только войти в курс дела, свыкнуться с обета-новкой в домах «Лебенсборна», как тут же по собственному желанию оставляли работу в организации. Нередко медицинские сестры были слишком молоды, чтобы иметь подходящие навыки и практический опыт. Но в большинстве случаев Эбнер был возмущен тем, что сестры не были морально готовы к работе в «Лебенсборне», у них не было правильных установок. Во многом это было связано с тем, что множество старших медицинских сестер и санитарок скептически относились к внебрачному материнству. Они пытались дистанцироваться от матерей-одиночек, а потому и речи не могло быть о подлинно товарищеских отношениях между персоналом и роженицами. А идея «Лебенсборна» предполагала именно такую обстановку — психологический климат в его родильных домах должен был быть дружеским. Более того, в Национал-социалистическом сестринстве существовала установка, что девушки, родившие вне брака, должны были покинуть ряды этой организации. В связи с этим большинство медицинских сестер считало внебрачное материнств «чем-то аморальным и постыдным». Тем не менее Эбнер недвусмысленно намекал, что «коричневые», национал-социалистические сестры выигрывали на фоне «синих», обычных медицинских сестер, которые в большинстве своем были воспитаны в церковных традициях.

По этой причине было решено трудоустраивать в «Лебенсборне» бывших пациенток этого заведения, предварительно дав им соответствующее образование. Так, в 1942 году при помощи имперского руководителя здравоохранения Конти удалось превратить два крупнейших дома «Лебенсборна» («Хохланд» и «Померания») в детские больницы. Начинающие медицинские сестры получали медицинское образование прямо в «Лебенсборне». При этом им не требовалось проходить обязательную для будущих медицинских работников практику в больнице. Чтобы сэкономить на персонале, в годы войны в «Лебенсборн» была направлена группа «Толковательниц Библии» (немецкое название «Свидетелей Иеговы») в количестве 35 немок и 20 голландок, которые, судя по всему, были принудительно вывезены на работу в Германию.

На совещании, проходившем 5 апреля 1939 года, эсэсовские офицеры, которые курировали «Лебенсборн», приняли однозначное решение, что надо было усиливать пропаганду деятельности «Источника жизни». Именно почти сразу же после этого оберштурмфюрер СС Карл Дибич получил от Гиммлера задание нарисовать картину. На ней должна была быть изображена мать, кормящая грудью ребенка. Это изображение должно было висеть во всех приемных эсэсовских врачей, филиалах «Лебенсборна» и даже в полицейских участках. Кроме того, должна была быть усилена агитационная деятельность в тех слоях населения, которые скептически относились к «Источнику жизни».

Данные пропагандистские меры, равно как и увеличившееся количество публикаций, посвященных «Лебенсборну», наглядно показывали, что «Источник» не был в полном понимании этого слова «тайным проектом». Кстати, эти меры принесли свои плоды. Если в начале декабря 1937 года на прием в дома «Лебенсборна» было подано лишь около 30 заявлений, то к осени 1939 года эта цифра составила около 210. В ежегодном отчете о деятельности «Источника» за 1940 года говорилось следующее: «Внезапное увеличение желающих рожать в «Лебенсборне» можно приписывать не только общему политическому положению в стране, но и публикации статей в журнале "Черный корпус", а также в печатном органе "Немецкого трудового фронта"» — "Женщина на предприятии"».

Однако вопрос пропаганды на совещании был не самым главным. Куда большее значение придавалось проблеме учреждения новых домов «Лебенсборна». А для этого требовались немалые финансовые средства. Так, например, для внутренней отделки здания детского дома в Ильзенбурге (Гарц) требовалось не менее 50 тысяч рейхсмарок. На ремонт дома «Висбаден» (позже переименованный в дом «Таунус») предполагалось затратить 200 тысяч рейхсмарок. На создание дома «Источника» в Судетской области планировалось выделить 475 тысяч рейхсмарок. Пфлаум предложил для этих целей «приобрести» имение Партшендорф.

«Пфлаум: Одно из зданий в Судетской области было конфисковано гестапо. Его вполне можно было бы пристроить для наших целей. Гестапо настаивает на скорейшем решении вопроса, так как на это здание претендует вермахт.

Поль; Нам его передадут безвозмездно?

Пфлаум; Нам надо будет выплатить 300 тысяч рейхсмарок по залоговым платежам.

Поль; При условии, что ипотека не будет погашена, нам его не передадут? Я думаю, что руководство банка пойдет на такое. Не думаю, что нас будут ожидать какие-то трудности.

Кроме того, Освальд Поль отметил, что после того, как в ведение «Лебенсборна» стала переходить конфискованная собственность, была недопустима мелочность некоторых руководителей домов «Источника». В качестве примера он привел отказ централа «Лебенсборна» оплатить две бутылки коньяка, которые были направлены в Клостерхайде. Также группенфюрер СС заявил, что его не устраивает внешний вид матерей, которые в некоторых домах уже носили ранее использовавшиеся халаты. Он полагал, что это не лучшим образом сказывалось на репутации «Лебенсборна»: «В этих помещения находятся положительно настроенные, симпатичные люди. И униформирование отнюдь не прибавляет им красоты. Халаты, которые они носят, более подходят для работы. Я полагаю, что дома могли бы предоставить не самым богатым матерям легкий материал, из которого бы они сами сшили себе одежду для ношения ее в доме "Лебенсборна"».

Кроме того, обсуждались проблемы финансовых инвестиций, которые были запланированы на 1940 год. Среди проектов, под которые надо было найти финансирование, можно выделить следующие:

1. Создание жилого дома для сестер, а также дома для грудных и подрастающих детей в Бад-Польцине. Кроме того, там же предполагалось строительство фермы для разведения свиней, овец, кур, гусей, уток, теплицы, в которой должно было находиться помещение для служащего, следящего за разведением овощей и фруктов.

2. Приобретение дома «Курмарк» в Клостерхайде за 290 тысяч рейхсмарок — до этого момента дом только арендовался у его владельцев.

3. Постройка дома в Вернигероде, где должны были иметься квартиры для врачей и сестер.

4. Постройка дома в Клостерхайде, где должны были иметься квартиры для врачей и сестер.

5. Строительство казарм для мужчин, служивших в Штайнхёринге, а также помещений под жилье сестер.

6. Строительство родильного дома, дома для грудных и подрастающих детей, помещений под жилье управляющего домом «Источника» «Венский лес».

7. Преобразование дома в Висбадене в дом для матерей, а также поиски дополнительной квартиры для врача.

8. Реконструкция и расширение имения в Партшендорфе, где должен был разместиться дом для грудных и подрастающих детей.

9. Перевод мюнхенского централа «Лебенсборна» в здание, реквизированное у еврейской общины.

Надо отметить, что использование «Лебенсборном» конфискованной еврейской собственности активнее всего практиковалось именно в Мюнхене. После того как произошла реорганизация «Лебенсборна» (о чем будет рассказано позже) и во главе организации встал Макс Золльман, в ведение «Источника» перешли здания еврейских домов престарелых на Матильдаштрассе и Каульбахштрассе, бывшая еврейская больница на улице Германа Шмидта, а также здание бывшего еврейского девичьего центра на Антонинштрассе.

При активной поддержке Гиммлера «Лебенсборн» врастал в эсэсовское «государство в государстве». В качестве примера данного процесса можно было бы упомянуть приобретение здания дома «Курмарк». Ранее оно фактически принадлежало Имперскому министерству труда. «Лебенсборн» всего лишь арендовал его у Берлинской больнично-страховой кассы. Именно это обстоятельство не устраивало Гиммлера, он настаивал на том, чтобы здание было безвозмездно передано «Источнику жизни». На совещание, которое проходило 13 марта 1939 года, когда обсуждался данный вопрос, были приглашены представители больнично-страховой кассы. Они заявили, что безвозмездная передача здания дома «Курмарк» «Лебенсборну» не представлялась возможной, однако были готовы уступить это строение за предельно низкую цену — 273 тысячи рейхсмарок.

Если говорить о факте организации такого учреждения, как «Лебенсборн», то надо отметить, что его создание в самые кратчайшие сроки было возможно только в условиях тоталитарной диктатуры. «Источник жизни» мог рассчитывать на поддержку почти всех (за редким исключением) партийных учреждений, а также на поддержку государственных инстанций. Это относилось не только к вопросу о предоставлении финансовых средств, но в отдельных случаях даже к изменению существовавшего на тот момент законодательства.

Сведения о профессиональной и социальной принадлежности матерей-одиночек, а также отцов внебрачных детей, которые рождались в «Лебенсборне», являлись строго засекреченными. Однако после войны эта статистика стала доступной для исследователей. Так, например, ситуация в филиале «Источника жизни» в Бромберге выглядела следующим образом. Сразу же оговоримся, что данные оказались настолько неожиданными для историков, что некоторые из них даже решились пересмотреть свое отношение к «Лебенсборну», назвав его едва ли не заведением для образованных социальных слоев. Дело в том, что среди матерей преобладали служащие коммерческих структур, а среди отцов внебрачных детей — мужчины с академическим образованием.

Итак, собственно упоминавшаяся выше статистика:

отцы

Не менее показательной является статистика, в которой данные в целом по рейху сравнивались с социальным портретом «клиенток» «Лебенсборна». Приведенные ниже данные относятся к 1938 году, но сразу же надо оговориться, что ситуация в «Источнике» кардинальным образом не менялась и в последующие годы.

На упоминавшемся выше совещании были оглашены, кроме всего прочего, сведения по рождению детей в отдельных домах «Лебенсборна». Приведем их.

На тот момент в существовавшие дома «Лебенсборна» для предстоящего рождения детей было принято 11 замужних женщин и 47 не состоящих в браке. Из них 28 пожелали, чтобы рождение ребенка было сохранено в тайне.