Книга: Инкубатор истинных арийцев. «Лебенсборн»
Назад: Глава 10 «Расово ценные» дета для «тысячелетнего рейха»
Дальше: Глава 12 Последние дни «Источника жизни»

Глава 11
«Направленное размножение»

В мемуарах Феликса Керстена, личного врача Генриха Гиммлера, можно прочитать крайне интересную мысль, высказанную рейхсфюрером СС: «Я потихоньку дал знать, что любая одинокая незамужняя женщина, которая хочет завести ребенка, может смело обращаться в "Лебенсборн". Руководство СС возьмет на себя заботу о ребенке и обеспечит ему образование. Я прекрасно осознавал, что это революционный шаг. Согласно существующей морали среднего класса незамужняя женщина не имеет права на ребенка. Она должна терпеливо ждать, пока не появится мужчина, который удовлетворит ее желание. Если такого мужчины не будет, она должна смириться с судьбой. Как правило, она не может найти подходящего супруга или не в состоянии выйти замуж, потому что работает, но все равно хочет ребенка. Я понял это и дал таким женщинам возможность завести детей. Женщина получает помощь, приобретает желанный опыт материнства и при этом впервые сохраняет за собой полноценную роль в жизни общества, государство же получает ценную прибавку к населению — ведь, как вы понимаете, мы нанимаем в "помощники в зачатии" только достойных и расово чистых мужчин. Я с нетерпением ждал результатов этой услуги, чтобы оценить, насколько она полезна. Сначала, само собой разумеется, ничего не происходило, но год от года наблюдался небольшой прогресс — вы еще увидите, что выйдет из нашего плана, когда кончится война».
Прохождение курсов по уходу за грудными детьми

 

Однако зимой 1942 года нацистское руководство должно было смириться с тем, что Германию ожидала не молниеносная, успешная, а затяжная, связанная с огромными людскими потерями война. В этой связи в очередной раз остро встала проблема «человеческого воспроизводства». Имперский руководитель здравоохранения доктор Конти в те дни считал, что все меры, предпринятые для увеличения рождаемости, были неэффективными и недостаточными. Ему казалось, что «демографический взлет немецкого народа еще не был окончательно гарантирован». По этой причине в начале лета 1942 года он внес на обсуждение Гиммлера и Бормана докладную записку «О повышении числа детей». В этом документе Конти исходил из того, что репродуктивная способность женщин еще не была полностью исчерпана в существующих браках. В частности, это выражалось в недостатке мужчин, что особо остро проявлялось в годы войны. Конти акцентировал внимание на то, что до сих пор оказался незадействованным этот детородный потенциал. Его выводы, не касавшиеся усиления пропаганды здоровой многодетной семьи, укладывались в два пункта:
1. Консультации и профессионально-медицинская помощь для «исправления» бездетных браков. По мнению Конти, в деле лечения стерильности было сделано так мало, что число семейных пар, обратившихся за помощью, должно быть достаточно большим.
2. Под заголовком «Найденные дети» Конти подразумевал возможность зачатия незамужней женщиной ребенка либо естественным путем (при помощи предоставления партнера), либо посредством искусственного оплодотворения. Имперский руководитель здравоохранения считал, что второй способ (искусственное оплодотворение) был предпочтительнее, так как исключал у женщины «психологический комплекс сексуального переживания».
Суть его соображений сводилась к тому, чтобы превратить процесс зачатия — самый интимный момент человеческих отношений — в официальное, государственно-политическое дело, которое проще было бы назвать «размножением». Все эти мероприятия должны были проводиться силами управления здравоохранения НСДАП и Национал-социалистического союза немецких врачей. Конти не предусматривал возможности участия «Источника жизни» в этой сомнительной кампании. Однако он не мог игнорировать определенный успех, достигнутый в деле ухода за матерью и ребенком в стенах «Лебенсборна».
Гиммлер сразу же отверг все предложения Конти. Речь шла не о моральных установках рейхсфюрера СС, а о том, что Конти вторгся в сферу демографии, которую Гиммлер считал своей «вотчиной». Поэтому все предложения доктора были восприняты как незаконные притязания. Вопрос, который затронул Конти, был очень важным для Гиммлера. С одной стороны, он считал его незрелым для решения данной проблемы, а с другой стороны, полагал, что «врачи не имели четкого представления, как решать эти проблемы». Единственное, что Гиммлер мог оставить врачам, было лечение бесплодия у семейных пар.
Крайне недружелюбная реакция рейхсфюрера СС на предложение Конти была предопределена диаметрально противоположной точкой зрения на проблему искусственного оплодотворения. Гиммлер мог принять такой подход только для мира растений. Однако в животном мире он считал необходимым ограничить искусственное оплодотворение, так как был свято убежден в том, что оно приводило к «обеднению наследственности» и к таким генным изменениям, которые могли привести в итоге к дегенерации человека, его бесплодию или импотенции. По этой причине он считал, что для «воспроизводства человека» требовался «естественный зачинающий помощник», что, по его мнению, было зафиксировано в правовых нормах многих индогерманских племен.
В то время пока Конти оспаривал право приоритета в сфере «повышения производительности» и способностей женственной репродукции, рейхсфюрер СС сам решил заняться вопросами борьбы с бесплодием. Для этой цели уже в 1940 году он привлек на свою сторону профессора гинекологии Карла Кла-уберга, который до этого являлся заведующим «женского» отделения одной из больниц в Верхней Силезии. В следующем году к Клаубергу присоединились его коллеги: профессор Гюнтер фон Вольф из больницы имени Хорста Весселя в Берлине, профессор Карл Эхрардт, заведующий университетской гинекологической клиникой в Граце, и профессор Гюнтер Шульце, который работал врачом-консультантом в «Источнике жизни».
Запись совещания встречи этих врачей от 15 октября 1943 года позволяет установить, что их совместная деятельность началась где-то в 1942 году. Тогда они консультировали специалистов РуСХА по вопросам бездетности в эсэсовских семьях. Именно с их подачи эсэсовские врачи из состава РуСХА стали проводить первые исследования. Поначалу велось длительное лечение под надзором доктора Вольфа. Позже лечение стало проводиться одновременно в военных госпиталях СС в Берлине, Праге и Дахау, а также в отделении акушерства военного госпиталя СС в Мариенбаде. Однако доктор Макенродт, являвшийся специалистом по женским болезням в «Лебенсборне», с сожалением констатировал, что предпринятое лечение не имело ожидаемого терапевтического результата.
Между тем имперский руководитель здравоохранения Конти не бездействовал. Шесть недель спустя после того, как он проинформировал Гиммлера и Бормана о своих демографических планах, 16 июля 1942 года, он объявил об открытии специального учреждения, которое должно было заниматься «ликвидацией немецкой бездетности». Новая структура возглавлялась профессором Гансом Штадтлером и активно взаимодействовала с Национал-социалистическим народным вспомоществованием. Конти удалось осуществить самую легкую и самую безобидную часть его проекта.

 

Мать, прогуливающаяся с ребенком в парке одного из домов «Лебенсборна»

 

Гиммлера не смущала его деятельность, пока речь шла о консультациях бесплодных супругов. Но в конце 1943 года Конти решил приступить к реализации проекта по искусственному оплодотворению. Однако этот доктор был достаточно умен, чтобы приготовить для Гиммлера специальную отговорку. Предварительно этот вопрос был проработан с имперским министром юстиции Тираком. В ходе бесед были улажены все юридические формальности процесса искусственного оплодотворения. Лишь после этого он разослал во все медицинские структуры уведомление, что по вопросам искусственного оплодотворения все врачи могут обращаться в Мюнхен к профессору Штадтлеру. По сути, Конти подготовил проект, что называется, «под ключ». Он содержал в себе технологию и пакет юридических документов, которые требовались для проведения искусственного оплодотворения. На этот раз Конти пришлось столкнуться не с протестом Гиммлера, а с сопротивлением самих врачей и части партийных функционеров, которые считали подобную деятельность аморальной. В итоге Конти пришлось долгое время выжидать. И лишь 6 июля 1944 года он отдал тайный приказ, в котором содержались подробные указания по проведению искусственного оплодотворения. Для сохранения секретности сам процесс назывался латинским термином Inseminatio artificialis. В итоге суть этого приказа могли понять только посвященные в дело люди.
Сам Конти рассматривал три возможности оплодотворения:
1. Искусственное оплодотворение женщины посредством семени ее супруга. В данной ситуации не возникало никаких проблем и сложностей.
2. Искусственное оплодотворение состоящей в браке женщины семенем стороннего мужчины. В данной ситуации Конти не интересовали этические вопросы, на первый план выступала исключительно практическая сторона дела. Супруг, неспособность к оплодотворению которого должна быть установлена медицинским путем, жена и «донор семени» должны были дать письменное разрешение на проведение Inseminatio artificialis. Донор должен был происходить из ближайших родственников стерильного супруга. Если таковых не находилось, то врач оставлял за собой право самому найти подходящего мужчину. В любом случае врач должен убедиться, что все участники этой «сделки» должны были соответствовать расовым и наследственным нормам национал-социалистического общества. Чтобы исключить впоследствии психологические травмы, в любом случае супруги и донор не должны были встречаться и знать ничего друг о друге. Конти специально акцентировал внимание на юридической стороне дела, дабы затем не возникало никаких правовых неприятностей. Имперский министр юстиции предупредил его, что надо точно соблюдать все формальности, дабы не быть обвиненным по статье «Развратные действия». Ребенок, появившийся на свет, должен был принадлежать исключительно супружеской паре. Письменное согласие обоих супругов на проведение Inseminatio artificialis предотвращало то, что они могли обжаловать качество ребенка, а также само искусственное оплодотворение не могло рассматриваться в качестве повода для развода. Все упомянутые выше документы должны были храниться непосредственно у профессора Штадтлера.
3. Искусственное оплодотворение незамужней женщины. Комментарии Конти в данном случае были предельно короткими. Оплодотворение в данной ситуации могло быть расценено как сводничество. По этой причине надо было соблюсти формальности, описанные во втором случае.
Комната для рожениц

 

Невозможность медицинского лечение бесплодия использовалось всего лишь в качестве предлога для осуществления расово-демографической политики. Искусственное оплодотворение было первым шагом к практике государственного «управляемого размножения». В СС также занимались вопросами искусственного оплодотворения, но применение этой практики было решено отложить до окончания войны. Самому же Гиммлеру была более близка идея «естественного зачатия» при помощи упоминавшегося выше «зачинающего помощника». В этой области он решился на первые эксперименты. Это следует из того же самого протокола встречи врачей, которая состоялась 15 октября 1943 года. Из этого документа можно узнать, что по приказу шефа РуСХА группенфюрера СС Хоффмана проводились не только консультации бесплодных пар. В Главном управлении СС по вопросам расы и поселений подбирали кандидатуры будущих «зачинающих помощников», а также занимались поиском незамужних женщин, которые были готовы прибегнуть к их услугам. Более того, Хоффман требовал, чтобы его подчиненные подыскали необходимое обоснование для существования института «зачинающих помощников». Как и Гиммлер, нечто подобное Хоффман намеревался искать в древнем германском праве. Впрочем, оставшийся неизвестным автор протокола собрания врачей отмечал, что поиск подобных исторических параллелей был безнадежным делом, и позволил себе вольность — дать указание, что появление «зачинающих помощников» надо было обосновывать «народно-политическойнеобходимостью».
Дальнейшее обсуждение несколько обескуражило безымянного секретаря. «Опыты, которые проводились в данном направлении, вряд ли можно было назвать удачной затеей. В первую очередь подбирались мужчины и женщины, чья расовая и наследственная ценность были далеки даже от среднестатистического уровня. Поколение, появившееся на свет от этих людей, вряд ли могло принести пользу государству. Кроме того, действительного успеха удалось достичь только в единичных случаях. Этот результат ни в коей мере не оправдывал затраченных сил и средств». Нет никаких сведений, что данный проект и далее развивался такими же большими темпами. Однако это отнюдь не значило, что попытки СС после этой экспериментальной неудачи были сведены на нет.
Если говорить о внебрачной национал-социалистической политике в целом, то в 1939–1945 годах она была сосредоточена на том, чтобы изменить само понятие нравственности. В СС разрабатывались планы, что упразднить традиционный институт брака как устаревшую формальность. Гиммлер как-то заявил Керстену: «Лично я полагаю, что запрет моногамии будет естественным шагом в развитии нашего общества. Брак в его существующей форме — сатанинское достижение католической церкви; брачные законы сами по себе аморальны.
Летним днем в одном из домов «Лебенсборна»

 

Как мы видим из истории моногамии, женщины нередко думают: ''Зачем мне так же заботиться о своей внешности, как до брака? Муж не может изменить мой статус вне зависимости от того, удовлетворяю ли я его капризы и забочусь о нем или нет, одеваюсь ли так, как ему нравится, или нет, остаюсь ли я женщиной его мечты или нет”. Но при бигамии каждая из жен будет служить примером для второй, так что они обе постараются быть женщиной мечты для своего мужа — не будет больше ни растрепанных волос, ни неряшливости. Образцами, стимулирующими их воображение, станут для них идеальные женщины искусства и кино. Тот факт, что мужчина вынужден провести всю свою жизнь с одной женой, во-первых, заставляет его изменять ей, а затем превращает его в лицемера, когда он пытается скрыть свои грехи. Итог — охлаждение в отношениях супругов. Они избегают объятий друг друга, и в результате у них нет детей. Это — причина, почему на свет не появляются миллионы детей, в которых так нуждается государство. С другой стороны, мужчина, как бы он этого ни хотел, никогда не осмелится прижить детей от женщины, с которой заводит связь, лишь потому, что это запрещено моралью среднего класса. Опять же в проигрыше оказывается государство, потому что и вторая женщина остается бездетной».
В годы войны для эсэсовского и нацистского партийного руководства вообще не имело значения, родились ли дети в браке или нет. Идеология самосохранения собственной расы требовала лишь одного: чтобы дети появлялись в достаточном количестве. Политика в сфере народонаселения больше не осуществлялась при помощи косвенных мер, например экономического стимулирования. Радикальная нацистская демографическая политика предполагала наличие «новой морали» и «новой нравственности». Старшие поколения вряд ли могли ее воспринять, но выращенная в Третьем рейхе молодежь должна была стать ее носительницей. Человеческая селекция стала краеугольным камнем устремленного в тысячелетия Третьего рейха.
Сестры дома «Источника жизни» на прогулке с детьми
Назад: Глава 10 «Расово ценные» дета для «тысячелетнего рейха»
Дальше: Глава 12 Последние дни «Источника жизни»

Marina
белая магия последствия