20
— Она огромная корова, мы ее не вытащим! — женский голос почему-то рассуждал о тяжести говяжьей туши. Голова моя адски звенела и я далеко не сразу поняла, что «огромная корова» — это как раз я, и вытащить меня собираются все с того же переднего сидения в такси.
— Ничего, я справлюсь, — пообещал мужской голос, который показался мне подозрительно знакомым.
Я старательно захлопнула глаза, делая вид, что еще не очнулась. Мужчина потащил меня за ногу. Во мне, на минуточку, полтора центнера — это и так дело непростое, а я еще вспомнила, в каком состоянии человека поднять сложнее всего, и превратилась в большое розовое желе, расслабив все члены. Носок кроссовка упирался во что-то впереди и ногу мою можно было вытащить исключительно разрезав пополам. Но надеюсь, до этого не дойдет.
Отчаявшись бороться с моей ногой, мужик ухватил меня за руку. Но я, не будь дурак, проделала такой же финт плечом, уперев его в центральную стойку.
— Черт, да она неподъемная! Как тебе вообще в голову пришло ее куда-то тащить? — мужчина стоял под фонарем и я узнала в нем старого знакомого. Владимир Калач, постоялец из пятого номера, супруг Анны, убивающей народ направо и налево, собирался куда-то волочь меня из машины.
Я оценила обстановку. Машина стояла в каком-то тупиковом дворе, но в целом, вокруг были светящиеся окна, а за окнами, наверняка, были люди. Это был совершенно прекрасный двор-колодец, каких я видела в Венгрии уже штук пять-шесть, гуляя переулками в поисках козьих троп для сокращения маршрутов.
Четыре этажа явно очень старого здания опоясывали галереи, на которые выходили не только окна, но и входные двери. Вы, конечно же, можете мне не поверить, но жильцы ни одной из квартир этого дома не использовали дополнительное пространство галерей, служащих одновременно балконами, для хранения санок, банок с соленьями и ржавых велосипедов. Самые отчаянные квартировладельцы позволяли себе поставить у входа цветок-другой в изящных вазонах. А один, видимо не до конца освоившийся, устроил на третьем этаже столик с двумя полукреслами для кофепитий на свежем воздухе.
Куда это они собрались меня тащить, интересно?
Как-то не предусмотрительно я открыла глаза, и Владимир это заметил. Мне бы, конечно, хотелось тут написать, что совершенно добровольно вылезла я из машины только потому, что злоумышленник направил на меня пистолет. Но увы, пистолеты налево и направо раздают персонажам исключительно авторы плохих детективных романов — а тут огнестрельному оружию было совершенно неоткуда взяться. Это было унизительно, но Владимир убедил меня выйти из машины совершенно обычным, кажется даже кухонным ножом.
Холодного оружия, как впрочем и любого другого, я боюсь с детства, поэтому долго уговаривать меня не пришлось.
— Выходи.
— Владимир, а что вообще происходит?
— Выходи, давай! — лезвие прижалось к моему бедру.
Я покорно покинула автомобиль.
— Вышла. А вы…
— Пошли.
— Куда?
Владимир не больно, но весьма чувствительно толкнул меня в спину. Не ножом толкнул — и на этом уже ему огромное спасибо.
Мы пересекли небольшой двор и поднялись на галерею четвертого этажа. В этих старинных зданиях высоченные потолки — не менее четырех метров, и лестничные пролеты здесь раза в два длиннее, чем в моем подъезде в Москве. По пути мне приходилось много раз останавливаться — ни за что в жизни мне не одолеть лестницу с первого раза. Муж Анны, которая, кстати, куда-то провалилась, угрожающе шипел мне в спину, и все пытался чем-то тыкать. Наконец понял, что я не прикидываюсь, и позволил мне подниматься в моем привычном темпе.
Мы дошли до нужной двери, которая хоть и была такой же огромной, как потолки в этом здании, но вся верхняя часть ее состояла из рифленого стекла. Владимир немного повозился с замками и втолкнул меня внутрь.
Мы оказались в весьма интересной квартире. Хотя мне было немного не до интерьеров, внутреннее убранство впечатляло. Над помещением явно поработали с любовью и знанием принципов дизайна. Современная, вроде икеевской, мебель, прекрасно сочеталась с двумя старинными комодами и таким же пожилым шкафом, кажется именующемся сервантом — на открытых полках, застеленных кружевными салфетками, стоял недорогой массового производства сервиз цвета топленого молока, в целом очень подходящий к обстановке.
Неужто Владимир похитил меня с целью зверски напоить чаем из этой милой кружечки?
Будто услышав мои мысли, мужчина пихнул меня в низкое кресло качалку.
— Сиди тут! — для верности он привязал мои руки чем-то вроде пояса от женского платья.
— Владимир, а вы чего, собственно от меня хотите?
— Заткнись!
Тут я подумала, что пожалуй, заткнуться, будет самым верным решением, пока мне в этом не помогли искусственным путем.
— Мне нужно в туалет! — сделала я последнюю попытку.
— Потерпишь! — не согласился со мной Владимир, нагнулся ко мне, и пройдясь рукой по карманам, вытащил мой новый айфон.
Ну только не это! Что за местная мода лишать меня связи? Каждый раз отваливать кругленькую сумму за новый — никаких денег не напасешься!
Владимир вышел из квартиры, захлопнув за собой дверь.
Хорошо, хоть свет не погасил — я имела возможность внимательно рассмотреть прекрасную обстановку. Нет, невзирая на обстоятельства, в которых я оказалась, мне было приятно сидеть связанной не в темном сыром подвале, а в мягком кресле, напротив примерно столетней, если не больше, деревянной детской лошадки-качалки, обитой кожей. Я похожую, помнится, видела в ресторане, в Дании.
На широком, не менее полуметра, подоконнике было устроено нечто вроде кушетки с мягкими сиденьями. На стене висела полочка с журналами. Садись, заворачивайся в плед, смотри на дождь и пей кофе — созданы все условия.
Подумав, что уже, пожалуй, хватит любоваться красотами, я перешла к действиям. Мягкое, но не очень устойчивое кресло легко согласилось упасть на бок, когда я сползла максимально низко, как только смогла, резко дернув его на себя. Не то чтобы мне хотелось полежать на полу, укрывшись мебелью, но так я смогла, волоча за собой кресло, лежа на боку, доползти до входной двери. Эти веселые старты жутко утомили меня и я минут пять пыталась нормализовать дыхание.
Ногой я вполне доставала до стекла в дверях. Вы когда-нибудь пытались разбить стекло ногой в замшевом кроссовке? Вот можете мне поверить — это не самое легкое занятие! Я била это чертово стекло раз сто, а оно, будто бы издеваясь, только звенело, дрожа и не думая биться.
Из того положения, что позволяло мне кресло, я могла бить только боковой стороной стопы.
Я обессиленно опустила ногу — нашлось тоже мне еще спортсменка! Как это всегда в фильмах показывают? Герой разбивает какое-нибудь стекло, и перерезает осколком путы. Это еще кстати, тоже тот еще квест. Но все-таки надо для начала это стекло победить.
Слегка передохнув, я посильнее размахнулась и попала носком кроссовка не в стекло, а в полотно двери. От удара незапертая дверь распахнулась. Я не верила своему счастью — вот она, свобода, такая близкая — бери и пользуйся! Удручало только одно — убежать я конечно могла, но исключительно вместе с креслом. Четвертый этаж, между прочим! И как я это сделаю? Но будем проблемы решать в порядке поступления.
Я оттолкнула дверь, распахнув ее пошире, и продолжила на боку ползти в коридор. Сначала дело пошло неплохо и мне даже удалось выбраться в коридор примерно до талии. Правда, я не очень точно помню то место, где она у меня когда-то находилась, так что не могу утверждать наверняка. Но не суть — примерно половине меня удалось бежать. Со второй половиной дела обстояли не в пример хуже. Проклятое кресло зацепилось за комод, и сколько я ни дергала, мне никак не удавалось сдвинуть с места эту ставшую монолитной конструкцию хоть на сантиметр.
Я в отчаянии зарыдала злыми слезами:
— Хэлп ми! Хэлп ми плиз!
Прямо надо мной раздался мужской голос, что-то говоривший по-венгерски.
— Ай донт сник хангериан! Нот спик мадьяр! — провыла я.
— Can I help you? — к счастью, голос перешел на английский.
— Ну конечно же, развяжите май хэнде, окей?
Громко дыша, видимо изучая инсталляцию из меня, кресла и комода, спаситель наконец разобрался, что тут к чему привязано и попросил у меня инструменты.
— Where do you keep the knife?
— Откуда я знаю, где тут нож? Это не май апартмент!
— One minute. Гт going to ту house.
— Какой к себе домой? — испуганно заорала я. А вдруг Владимир вернется, а я тут лежу в сторону побега. — Нот! Сич хиа! Здесь ищите!
Покладистый голос согласился. К счастью, уже секунд через двадцать голос радостно крякнул, и ко мне нагнулся симпатичный мужчина с красным лицом, отдаленно чем-то напоминающий одновременно Дитера Болена (если вы помните, кто это) и моего бывшего любовника.
Я заорала от радости.
— Май хэнде, плиз!
Мужчина по-очереди перепилил мои оковы. Я вскочила… Ну как, вскочила? Постанывая встала на четвереньки, а потом ища от чего бы оттолкнуться, любезно оперлась на руку спасителя, и наконец смогла вытянуться в полный рост.
Пока он интересовался, что же со мной случилось, я схватила его за руку и потащила вон из проклятой квартиры.
— Плиз, гоу, гоу!
— Let’s go to me! — в любой другой ситуации правила приличия ни за что бы не позволили мне пойти домой к незнакомому мужчине, но сейчас было не до экивоков. Я радостно закивала головой:
— Йес, гоу, кам ту ю!
Мы прошли мимо трех дверей и остановились у четвертой. Мужчина открыл ее ключом и учтиво пропустил меня вперед.
— Му name is Shandor. Would you like a drink? — я, возможно придаю этому излишнее внимание, но все же мне хочется отметить, что я обычно не пью с незнакомцами.
— Йес, ай вонт дринк. Май нейм из Алина, — меня трясло как эпилептика во время сильнейшего приступа.
Шандор плеснул мне в бокал чего-то очень крепкого, я даже закашлялась, отхлебнув.
— Плиз ван гласе вотер! — Шандор любезно сгонял на кухню еще и за водой.
Напившись и алкоголя, и простой воды, я наконец вновь обрела способность соображать и похлопала себя по карманам. Нет. Телефона там опять не было — ну все правильно, его же унес с собой Владимир!
Шандор не терял надежды выведать у меня подробности произошедшего.
Я же усиленно продолжала делать вид, что еще нахожусь в прострации, на самом деле внимательно изучая обстановку. Квартира, в которой мы находились, была гораздо меньших размеров, чем та, где я томилась в заключении, но зато она, видимо, была угловой — в комнате, которая одновременно была и холлом, и гостиной, имелось два окна. Рядом с одним из них стоял странный стол, больше напоминающий верстак с кучей разных странных устройств и приборов, из которых я смогла опознать только паяльник. Нет, не то чтобы я паяла с утра до вечера, и поэтому легко узнала этот инструмент, просто все остальное, находящееся на столе, было вообще ни на что не похоже. Ни на что из моего мира.
Обозрев рабочее место хозяина квартиры, я приступила к изучению остальной обстановки. Здесь явно имели место дизайнерские потуги с одновременным нежеланием избавляться от каких-то старых вещей, которые на фоне современной мебели выглядели лишними. Например, полированный книжный шкаф позднесоветской эпохи. Эти шкафы не выглядели хоть сколь-нибудь стильно и в свое время, еще во время моды на них — что уж об этом говорить сейчас. Книжный шкаф с неаккуратно составленными в него изданиями торчал посреди стены как бельмо на глазу. Апофеозом дизайнерской запущенности были разные шторы на соседних окнах. Из чего я сделала вывод, что нахожусь сейчас в берлоге старого холостяка — ни одна женщина таких вольностей с гардинами себе бы не позволила.
Я перевела дух и стала объяснить гостеприимному хозяину, что же со мной случилось, и как же вышло так, что моя лучшая половина торчала из квартиры на обозрение соседей, а верхняя за руки была привязана к креслу, лежащему на полу.
— Киднеппинг!
— Seriously? — выпучил глаза Шандор.
— Нет, блин, я так шучу! Итс нот э джок!
— Need to call the police!
— Ну конечно надо, йес. Колл хед оффис полис! Плиз колл Майор Буйтор — хи ноуз ми!
Шандор удивленно поднял брови, когда я сообщила что знакома с офицером полиции. Хотя, стоит ли чему-то еще удивляться, когда ты недавно познакомился с нижней половиной женщины.
Наконец соседу удалось после долгого ожидания соединиться с майором.
— Major Bujtor? — тут мой новый знакомый несколько замялся, явно не зная, что он должен говорить дальше.
Я вырвала у него трубку и продолжила уже сама.
— Хеллоу, майор! Вис из Алина, ин хотел Рожа стрит! Ай эм киднепт! Владимир Калач киднепт ми! Энд Анна Калач киднепт ми!
Майор лишь крякнул, услышав о новом приключении сумасшедшей русской. Я сунула трубку Шандору обратно:
— Телл хим свой адрес! Плиз!
Шандор продиктовал адрес квартиры и пошел посмотреть в коридор, не происходит ли там что-то эдакое. Но на галерее была полнейшая тишина и покой.
Майор прибыл минут через сорок. За это время мы с Шандором успели выпить чаю, посмотреть фотографии каких-то азиатских городов — насколько я поняла, он заядлый путешественник по жарким странам.
Мадьяр даже пытался подарить мне какую-то деревянную маску с африканского континента, но я твердо отвергла дорогой подарок. Еще мне только не хватало потом с собой в Россию дрова тащить — если я тут выживу, конечно, посреди всего этого бреда.
Мне даже показалось, что Шандор на меня слегка обиделся, но тут в дверь позвонила полиция.
Я с облегчением выдохнула, и бросилась Буйтору на шею!
— Хеллоу, майор! — полицейский улыбнулся мне, как лучшему другу.
В этот момент Шандор посмотрел на меня, как мне казалось, с ревностью.
Я быстро как могла объяснила майору, что я тут делаю и как так вышло, что я опять во что-то ввязалась.
Втроем мы пошли в сторону зловещей квартиры, где со мной хотели сделать что-то нехорошее.
Мужчины разговаривали по-венгерски, не обращая на меня внимания. Яшла позади них, смотрела на спину майора и думала, что сейчас самое время обсудить все, что происходило с моего появления в отеле и до сегодняшнего дня. Не слишком ли много событий?
Я было сунулась за телефоном, в котором у меня всегда был переводчик, но вовремя вспомнила, что ни переводчика, ни тем более телефона, у меня снова нет.
Буйтор отвлек меня от размышлений, жестом пригласив войти внутрь. Я прошла, за мной, как зачарованный, шел сосед Шандор.
Майор начал расспрашивать меня, знаю ли я, что это за квартира. А откуда же мне было знать, что это за квартира, если меня сюда привезли против моей воли?
Если оглядеться вокруг, то признаков ежедневной жизни здесь не было вообще. Ни одежды, развешанной на стульях, ни обуви в прихожей — вообще ничего. Ничего такого, что могло бы намекнуть на пол, возраст и род занятий хозяина квартиры.
Видимо, это были апартаменты с посуточной арендой.
Вот оно что! Теперь понятно, отчего здесь нет никаких личных вещей. Но с другой стороны, это глупо. Я, с моим немаленьким опытом путешествий знаю, что невозможно забронировать квартиру, не засветив свою кредитную карту. А это как-то странно — планировать похищение с открытым забралом. В конце-то концов, держать человека в таких условиях — сущее барство. Будто мало в столице Венгрии всяких там заброшенных заводов и дальних лесничеств, где человека против его воли можно спрятать со всеми атрибутами, приличествующими случаю. Привязать надежно, дать возможность кричать сколько нужно, устраивать разнообразные угрожающие шоу для похищенного. Полная свобода для тех вещей, что мне даже и в голову не приходят.
Майор галантно предложил меня проводить. Я глянула на Шандора. Я отнюдь не записная кокетка, но как женщина успела заметить, что я ему явно понравилась.
— Сенкью, майор. Я как-нибудь майселф, — я явно угадала.
Что ж, в наше смутное эмансипированное время женщине приходится самой делать решительные шаги. А то мы сейчас так молча и распрощаемся.
— Ю эскорт ми? — обратилась я к соседу.
— Yes of course, — просиял мадьяр.
— Be careful! — совершенно по-отечески напутствовал меня Буйтор.
В какое-то мгновение, мне даже показалось, что кроме слов: «Будьте осторожны» он вот-вот, да натянет на меня капюшон и завяжет потуже шарфик. Шарфиков я не ношу — наверное только это остановило майора от дальнейших проявлений непрошеной заботы.
Я конечно же, пообещала быть вери осмотрительной.
Майор уехал вниз на лифте, оставив в соседней квартире уже знакомого мне эксперта с чемоданчиком и еще парочкой ребят в форме. Лифт поднялся обратно на наш этаж и из него вышел Мольнар с каким-то господином — не исключено, что это был местный управляющий.
— Ай нид ту стей? — поинтересовалась я у Томми.
Помощник майора замахал руками: мол нет, оставаться не нужно, можешь быть свободна.
Я пожала плечами и кивком пригласила Шандора пойти за мной к выходу.
Интересно! Как и о чем я должна с ним разговаривать? Впервые я оказалась в такой, прямо скажем, романтической ситуации, с мужчиной, не знающим русского языка.
Мой спутник поинтересовался, не тороплюсь ли я. Куда это я могу торопиться, если рядом со мной по освещенным фонарями красивым старинным улицам идет симпатичный мужчина? Хотя я, конечно, смертельно устала — но я же устала, а не сошла ума, чтобы сейчас прервать эту прогулку и пойти спать!
— Абсолютли не тороплюсь, — заверила я Шандора. — Ай вонт кофе.
Шандор пригласил меня в кафе на вечерней набережной Дуная. Я даже не стала уточнять, далеко ли это — несмотря на усталость, я готова была идти туда хоть десять километров!
В пути молчать было глупо. Я решила, что не осилю приличный разговор на тему истории, а тем паче венгерской литературы — вот так, навскидку я не смогла вспомнить вообще ни одного венгерского писателя. Мысленно от литературы я перешла к астрологии. На это моих языковых способностей вполне хватило. Выяснилось, что Шандор рожден под созвездием Льва в год Дракона. Отличное сочетание! Кроме того, мужчины-драконы всегда казались мне крайне притягательными.
Мой спаситель оказался примерно моим ровесником — ну, на год меня младше разве что. Нет, решительно нужно учить английский… Кроме астрологии моих знаний языка хватило на то, чтобы поделиться с венгром тремя котами, моим вкладом в русскую литературу, ну и объяснить, чем я занимаюсь.
Все было хорошо до того момента, как Шандор не поинтересовался:
— Why were you kidnapped? — улыбка с моего лица сползла на мостовую и куда-то покатилась. Как же я, интересно, объясню ему, что произошло, на чужом языке? Ну, придется как-то постараться. И я приступила к краткому изложению событий:
— Ай темпорарили менедж ту хотел. — Шандор одобрительно кивнул. Видимо в его картине мира управлять отелем, пусть даже временно, весьма достойное занятие. — Самуан стол ауа гестс сан. Анд ауа гестс стол ми.
Шандор как-то поменялся в лице от краткого изложения событий: «У гостей отеля украли сына, гости отеля украли меня».
— Did you steal the child?! — сделал он совершенно неожиданный вывод. Хорошо, что к этому моменту мы до кафе еще не добрались, а то предположение, что я могла похитить ребенка, застало меня врасплох совершенно.
— Нот! Чайлд киднепт эназер гест! Нот ай! — я наотрез отказалась от участия в преступлении, заявив, что это совершил кто-то другой.
— What for? — ну вот откуда я знаю зачем?
— Ви донт ноу. Виктор, ну один из них, его самого нашли мертвым ин басмент оф хотел, — На рассказ о найденном в подвале трупе Шандор даже присвистнул, слегка выпучив глаза. Наверное у них так не принято — чтобы беспризорные покойники в подвалах частной собственности валялись.
— Did you kill Victor? — сделал новое смелое предположение мой попутчик.
Ну не знаю… Я что, правда выгляжу таким монстром, что глядя на меня можно представить, что я мочу гостей отеля в сортире, ой, простите, в подвале конечно же?
— Да нот же! Килер анноун.
— But the boy’s parents think it’s you? — выдвинул свежую версию моего похищения Шандор.
— Да ну нот же! Родители бойз не думают, что я убила Виктора. Ты дальше послушай! Лисен! — венгр кивнул, соглашаясь дальше разбирать весь этот бред.
— Потом нашу хаусмейд кто-то пойзонд.
Тут уже Шандор начал о чем-то догадываться:
— Did not you?
— Офкоз нот ми! — Хых! Надо полагать я не бегаю по отелю с пузырьком яда, выискивая кого бы из сотрудников мне сегодня отравить, а то без этого у меня и настроения никакого не будет — считай, день напрасно прожит.
Шандор расстегнул куртку. То ли мой рассказ показался ему слишком горячим, то ли сегодняшние события подняли ему давление. А я же вещала дальше.
— Ай увидела как бойз мазер килд зе вумен ин хотел.
— So you were a witness! — наконец догадался мой собеседник.
— Ну да, именно свидетель. Бат ай соу не только убийство!
— And what else? — выпучил глаза Шандор, уже вытирая лоб салфеткой.
Совсем я довела мужика! Откуда ж мне было знать, что они тут, в Венгриях, такие нежные? Уж и про серию убийств им не поведай — ну прям Анна Каренина!
— Йес! Ай соу как мазер бой киссед дед Виктор, — при этих словах лицо Шандора совсем перекосилось.
— In the basement?! — да ему бы мистические детективы писать! Или заголовки в желтой прессе: «Мать мальчика целовала покойника в подвале».
Ну как же ему объяснить, что покойника она целовала еще живым.
— Нот киссед ин бейсмент. Мазер киссед Виктор ин боат!
— Who brought him there?
— Кого куда принес? — не поняла я.
— Dead man on the ship? — Мне остро захотелось по-детски упасть на набережную и застучать по ней ногами.
— Нот! Нот! Ноубоди броус дед мен! Никто покойника не приносил на корабль, с целью его поцеловать!
— Not?
— Нот!
— And how did he get there?
Ну как он там мог оказаться? Пришел своими ногами.
— Понимаешь, дэд мен тогда еще был элайв!
Тут мне стало совсем грустно — на самом деле, мне никогда в жизни не объяснить ему, почему это у меня покойник ходит своими ногами по кораблю в ожидании поцелуев убийцы.
Шандор же как заведенный все повторял вопрос, почему же все эти никак не связанные со мной люди в конечном счете имеют претензии ко мне.
Я махнула рукой, мол: забудь. К счастью, мы уже пришли на набережную. Осталось сделать несколько шагов и войти в кофейню, расположенную в корпусе старого баркаса. Нет, вы не думайте, что я так хорошо знаю классификацию речных судов. Просто этот кораблик больше всего напоминал суденышко из старого советского мультика, где пелись песни про баркас.
Через освещенные иллюминаторы хорошо просматривалась почтенная публика, попивающая кофе, а кто и напитки покрепче.
Я не поверила своим глазам: за столиком, как ни в чем не бывало, рассиживались супруги Калач, несколько часов назад похитившие меня и привязавшие к креслу.
Мудрости и выдержки мне всегда не хватало — поэтому вместо того, чтобы обдумать ситуацию и, например, позвать полицию, я с криками: «Это они!», — дернула Шандора за руку и втащила его внутрь. Моему спутнику не оставалось ничего, кроме как покориться.
Как Статуя Свободы восстала я над столом Калачей, презрительно взирая на побежденных (ну, как мне казалось), супругов. В этот момент мне хотелось задвинуть душевную речь. Что-то вроде того: «Вы не на ту напали, голубчики! Алина настолько крута, что никто не в силах сбить ее с ног!»
Буквально никто, ну, разве что бутылка какого-то хорошего, надеюсь, вина, что немедленно опустилась на мою будто специально склоненную для этого голову.
Планы мести и захвата преступников голыми руками немедленно померкли вместе с белым светом, который словно выключили этой бутылкой.
