17

Утром, если честно, мне даже не очень хотелось открывать глаза. Вот спрашивается: какого черта? Я, взрослая, самостоятельная женщина, скромно, но достаточно обеспеченная, лежу посреди этого кошмара, под грузом миллиона каких-то нелепых обязанностей, вместо того, чтобы, к примеру, лежать в гамаке на Мальдивах?

Наверное потому, что гамак хрен тебя выдержит, а Мальдивы без интернета уже не выдержишь ты? Это поддержало беседу мое подсознание. Я махнула на него рукой. Ну ладно, ладно, пусть не гамак, а пляжное полотенце, и не Мальдивы, а Сицилия или португальский Кашкайш.

Окончательно сбив режим венгерскими приключениями, я подумала, что сто лет уже не притрагивалась к книге, а пора бы уже, на самом деле, и продолжить работу над ней.

Погоду обещали достаточно теплую (плюс двенадцать градусов), так что я после купальни вполне смогу поработать в каком-нибудь красивом месте на свежем воздухе. Я сунула макбук в рюкзак, вместе с купальником и тапками.

Я очень нуждалась в жестком релаксе. Решено! Сегодня весь день я посвящу себе. Я это заслужила. Мой спа-настрой, правда, немного омрачала мысль о том, что по мнению Василия, я сегодня должна что-то там обязательно постирать, но это уж знаете, фиг ему! Пусть сам свои трусишки полощет.

Я буду только отдыхать. Ну, если, конечно, в отеле никого сегодня не убьют.

Меня поражают наши гости, из числа в убийствах не участвующих. Я всегда полагала, что трупы

в отелях — это страшные репутационные риски и стоит завести хотя бы один, гости навек покинут проклятое место и бизнес будет потерян навечно. Но ничего подобного! Гости наши стойкие оловянные солдатики — хоть полгорода тут удуши, держатся мужественно, и как крысы с корабля никуда не разбегаются.

Собравшись, я вползла в столовую. Там, против моих ожиданий, ничего особенного не происходило. Постояльцы мирно пили кофе, жевали шоколадные круассаны да клевали утренний омлет. Баба Света в своем углу сначала пошелестела газетой, а потом сходила за пультом и принялась щелкать каналами. Поймав какие-то русскоязычные новости, баба Света буквально оказалась «в нужное время в нужном месте».

«В Будапеште в русском отеле сначала был похищен ребенок, а после этого начались массовые убийства», — сообщал телевизор. У меня отвисла челюсть — что это еще за «массовые убийства»? Что за бред?

Сделав страшные глаза, я отобрала у старушки пульт, невзирая на ее отчаянное сопротивление.

— Светлана Петровна! Вы что творите? Последних гостей распугаете!

— Чего распугаю-то? Они поди и не знают нашего.

Ага, не знают. А ну как кадры знакомые увидят? Не нужно это.

В холле звякнул колокольчик и в дверном проеме появился весьма своеобразный юноша. Кажется, теперь это называется «метросексуал». Любовно отрощенные еврейские кудряшки по локону уложены каким-то специальным геликом или муссиком. Ботиночки на манер обуви лондонских денди, длинное распахнутое пальто и коротенькие брючишки.

Обычно незнакомцы у нас появляются с кучей багажа в руках. При юноше же ничего помимо кожаной папочки подмышкой не имелось.

— Кэн ай хэлп ю? Ват ду ю вонт?

Мальчонка, старательно подбирая слова, представился:

— Konstantin. I am from newapaper “Russian Budapest”.

— А, не старайтесь. Я говорю по-русски!

Мальчик перестал заикаться и с удовольствием перешел на родную речь.

— Здрасьте! Я из газеты «Русский Будапешт». Это у вас тут массовые убийства?

Я замахнулась на журналиста, как на бешеного таракана.

— С ума вы сошли! Откуда вы это взяли?

— Достоверные источники утверждают, что сначала у вас в подвале нашли кости прошлого века, а сейчас привидение женщины задушило проститутку.

Я без сил опустилась на кресло в холле.

— Скажите, а больше у нас ничего не случилось?

— Ну как же нет? Из запертой комнаты горничная похитила ребенка и отравилась.

— Ага. Похищенным ребенком.

— Чего?! — кудряшки мелко задрожали на буйной голове.

— Ребенок, говорю, был несвежий. Горничная не проверила его срок годности, съела, и вот тебе результат — сильнейшее отравление. А ведь говорила я ей, что с детьми нужно быть крайне осторожной!

Глаза Костика стремились покинуть орбиты и покатиться по полу, в сторону двери — подальше от кровожадных непредусмотрительных горничных.

— А-а-а-а! Это вы так шутите! — догадался журналисток.

— Ну какие там шутки? Чистейшая правда. Нет, Костик…

— Константин! — обиженно поправил меня малыш.

— Это роли не играет. Ступайте себе, Костик, пока вас самого здесь не съели.

— Значит, не дадите интервью? — кудряшки поникли.

— Ну отчего же? Дам. После окончания процесса.

— Какого процесса?

— Ну, как горничная ребенка переварит и предоставит улики.

— Опять шутите?

— Дверь вон там, — Костик, пригорюнившись, потопал восвояси. — И не вздумайте возвращаться! Нечего тут обозревать.

Ага, конечно. Вот только журналистов для полного счастья нам тут и не хватало! Массовые убийства еще какие-то придумали!

Нет, я решительно хочу сменить обстановку.