16

Даже не переодеваясь, я рванула ловить такси. Пешие прогулки по старинным улицам Европы, конечно, хороши — кто бы спорил, но ноги мои никак не были с этим согласны. Не доезжая метров двести до Вероникиного дома, я чуть ли не на ходу выпрыгнула из такси у дверей продуктового магазина и помчалась к витринам за ингредиентами для будущего кулинарного испытания. Насовав в тележку разных сельдереев, упаковок с печеньями и вареньями, я быстренько справилась с покупками и рысцой потрусила к уже знакомой двери. Сейчас уже я даже не подумала постучать — много чести!

На правах кормильца ворвалась я в чертог ленивого самодура. Внутренне я вся кипела еще с момента знакомства с главой этого семейства. Но воспитание дураков — это все потом. На повестке дня у нас, на данную минуту, накормить детей и не сесть в венгерскую тюрьму. Второе подчеркнуть.

На кухне Василий размешивал детское питание в бутылочке. Хоть за младенцем он приглядеть способен, и то молодец. Не буду спрашивать как его дела, а то на меня еще обязанности по укачиванию малютки повесят. Ну уж нет. Пусть хоть что-то сам сделает.

Я же быстренько перемыла оставшуюся видимо еще с завтрака посуду и споро принялась за дело.

Хозяин дома застиг меня за страшным преступлением, я покусилась на самое святое — на морковь. Я посмела обжарить ее величество.

Василий весь затрясся, будто увидел живую гадюку:

— Да будет вам известно, жареные продукты крайне вредны для организма! Во время этого процесса в растительном масле образуются канцерогены!

Ха, в растительном… Наивный Василий! Надеясь сделать постный бульон для детей хоть немножечко нажористей, я обжарила морковь на чистейшем венгерском шпике из магазина.

— Нет, нет! Этого мы есть не станем! — он еще и капризничает, гнида! — Овощи следует лишь слегка отварить, оставляя их хрустящими и сочными…

Я выбросила поджарку в мусорное ведро и снова остервенело начала тереть морковь.

— Где у вас соль и перец? — невежливо перебила я наущения барина.

— Соль? Мы не едим соль.

— Ну, дело ваше, — произнесла я вслух, про себя подумав: «Ну и черт с тобой!»

Наконец этот адепт здорового образа жизни убрал свое откормленное отборной морковью тело из кухни и я приступила к работе. Нашинковав целый тазик овощей, всех, что нашлись в магазине (капуста, сельдерей, лук, перец, чеснок, картофель), я разделила его на две неравные части. Большую, в огромной кастрюле, я залила водой и хотела посолить, но вовремя вспомнила что так его сиятельство не ест и солить в этом доме нечем. Налила растительного масла в воду, хорошо подумала и добавила туда же половину протертого шпика. Нет, я тебя верну в лоно родной церкви! Мясо он не ест, надо же! Сам и не ешь! А дети причем?

Оставшиеся овощи я порубила еще мельче, тоже смешала со шпиком и выложила на противень в виде котлет. Не представляю, как это можно будет есть, но эти бедные мальчики наверняка к такому привыкшие.

Уже практически отваливающейся рукой я дотерла остатки моркови, немного подумала и бухнула туда же помидоры. Когда-то давно невеста моего брата, решив поразить его воображение, сварила томатное варенье. И на вкус оно не было даже противным — сладенько и все тут. Так что если незаметно положить совсем немножко сахара, выйдет что-то вроде десерта.

Еще я решила отварить картошки на гарнир.

Домывая посуду после самого странного кулинарного эксперимента в своей жизни я думала, что наверняка мне уже пора возвращаться в отель.

Тут как раз зазвонил телефон — это Томми интересовался, когда сможет меня увидеть.

Я справедливо решила, что перед тюрьмой имею право на хороший ужин. Только не подумайте, что я покушалась на морковное безумие, отнюдь!

Пробираясь боком мимо побеленных кирпичных стен, я как можно незаметнее попыталась испариться. Не тут-то было. Голос Василия вонзился мне в спину:

— А вы завтра во сколько будете?

Чего это я завтра буду? Опять? Сюда? Ну, если не посадят, конечно…

— Примерно в это же время, — ответила я.

Вообще-то, я ожидала, что Василий остановил меня, чтобы поблагодарить за приготовленную пищу. Какая же я наивная!

— Вы, пожалуйста, завтра нам еще постирайте обязательно!

Вы это слышали?! Нет, чтобы не оставить бедных детей сиротами, я просто обязана сейчас промолчать и выйти вон.

Поежившись, я вылезла из полуподвала на улицу. Было достаточно свежо и сыро. Ног я сегодня уже вообще не чувствовала. А в отеле вместо заслуженного отдыха меня ждала полиция. Эта встреча меня совершенно не манила.

Я вырулила на набережную и ахнула: большой корабль, который привлек мое внимание днем, в сумерках так и сиял разноцветными огнями. Огни отражались в водах Дуная, которые и сами сверкали и переливались. Ярко освещенные мосты, окна зданий — красота невероятная! Я вспомнила, что этот корабль — плавучий ресторан, а я уже сто лет не ела! Да, морковью я совершенно честно ни разу не соблазнилась. Ни хвостика не откусила!

Я потянула за дверную ручку в виде огромного столового прибора (как вы помните, корабль называется “Spoon” — «Ложка»).

Меня встретило «изысканное убранство», кажется, так это называется. Впрочем, я не специалист.

Официант застыл надо мной в позе «Чего изволите?»

Я изволила ледяного белого вина и ничего овощного!

— Плиз вайт вайн, мит энд шримп.

Официант понимающе кивнул и ровно через пять минут вернулся, держа на подносе нечто стеклянное, по размеру больше всего напоминающее вазу. Как оказалось, это был бокал. Бокал, вмещающий примерно всю бутылку. С точностью провизора, официант накапал на дно емкости пузырящейся жидкости. Чуть-чуть — буквально размазать по стенкам.

Я неодобрительно покачала головой.

— Ту гласес! Нот! Фри гласес! — и на пальцах показала, что леди желает напиться. Мужчина, пожав плечами, наполнил бокал на треть.

Ну вот! Другое дело! Я жадно пригубила вкуснейшее венгерское вино. Брют здесь, надо сказать, фантастически прекрасен! Будете у нас в Будапеште — не откажите себе в удовольствии. О-о-о-о, это уже не я вас приглашаю, это уже пузырьки в игристом вине зазывают гостей.

Официант вернулся с моим ужином. На огромной, как луна над Дунаем, плоской тарелке лежал скромный кусочек чьего-то бочка в сиротливом соседстве с плевочком какого-то муссообразного гарнира.

К столу подкатился другой работник заведения, держа в руках нечто вроде ядерной боеголовки. Нацелив ее конец на мой несчастный ужин, он поперчил содержимое тарелки. Перечница около полуметра — это прямо сильно!

Странно. Не так мне представлялось каре ягненка. Когда мы встречались ранее, мне не приходилось разглядывать его в микроскоп. Я слизнула остатки ужина — целиком его, видимо, отдали моему врагу — а мне так, что осталось…

— А где, собственно, мои шримп? — поинтересовалась я у персонала.

Заполошный официант выхватил у меня блюдо из-под мяса, немедленно заменив его другим, еще более огромным.

В страдающем гигантоманией ресторане (даже столовые приборы здесь были угрожающего размера) маленьким было только одно — порции. Одинокая пара креветочек-подростков жалась друг к другу в смеси какой-то пасты цвета мякоти авокадо.

Счет идеально подходил концепции заведения. За те крошечные двести грамм еды, что мне перепали, я заплатила сумму размером в годовой бюджет маленькой африканской страны.

— Однако! — вскричала я голосом Кисы Воробьянинова. Но, решив не продолжать, сдалась и рассчиталась.

До отеля было недалеко, но я будто специально шла еще медленней, чем обычно.

Предчувствия меня не обманули. В холле, на креслах, в окружении пустых чашек выпитого кофе, дремали майор Буйтор с помощником Томми.

При виде меня они оживились:

— Good evening, Alina!

Ага. Добрее не придумаешь. Вечер дня, когда в отеле произошло убийство, а меня, возможно, в нем подозревают. Не вечер, а сама доброта!

Я кивнула.

— Гуд, гуд. Ван минит! Кофе себе сделаю.

Еще минут семь мне удалось провести за варкой ароматного напитка, розыском сливок и даже сахара, который я вообще-то стараюсь не использовать. Но наконец, час расплаты настал.

Я вернулась в холл. Полиция приступила к допросу. Разумеется, у Буйтора нашлись свидетели, которые утверждали, что Анны рядом с телом не было.

— It’s true?

— Конечно, из нот тру, это абсолютли неправда, была она там, — упрямо покачала головой я. — Вай мне киллд гест?

Буйтор пожал плечами и посмотрел на Томми. Мольнар в ответ покачал головой.

Мы еще минут пятнадцать лениво попрепирались — полицейские все время переспрашивали меня, ничего ли я не перепутала, не приснилось ли мне и все в этом роде. Я, конечно, отвечала, мол нет, я не сошла с ума и не начала душить гостей. И с чего бы мне начинать это делать с Виктории? У меня, между прочим, есть два отличных кандидата на удушение: Иштван да Вероника. Если бы у меня была кровожадная потребность — так бы точно начала с них.

Тут я вознесла хвалу Всевышнему за то, что бормотала об убийствах на языке, венграм незнакомом. А то, если вспомнить, что Вероника сейчас лежит в больнице после отравления, вполне можно решить, что я немножечко уже и начала избавляться от лишних людей в здании.

Вовремя я прикусила язык!

Буйтор предложил мне сопроводить его в номер Калачей.

Я, конечно, удивилась — а чем, собственно, полиция тут занималась, пока я воевала с морковью и ужинала на корабле? Но делать нечего — пришлось соглашаться.

Почему в номере не было самой Анны — это мне весьма понятно. Я бы наверное тоже на ее месте (вот не приведи Господи на нем когда-нибудь оказаться) не захотела сидеть и ждать, когда меня арестуют. А вот куда подевался ее супруг Владимир — это, конечно, вопрос!

Я открыла комнату запасным ключом и уже хотела было уходить, как мне в глаза бросилась открытая спортивная сумка с весьма знакомым содержимым — моя крошечная внучка София с удовольствием лопает такое детское питание. Зачем это здесь? Ребенок-то тут конечно был, но он же уже большой! Может, кто-то попросил привезти европейскую смесь в Россию? Да какой в этом сейчас смысл, когда в магазинах все, что хочешь есть?

Тут Томми опять начал приставать ко мне с расспросами и я моментально забыла о странной находке.

Испросив у полиции разрешения покинуть номер, я спустилась в столовую. Несмотря на весь тот кошмар, в самом эпицентре которого я находилась, душа моя ликовала — никто этим вечером не вел речь о моем аресте по подозрению в убийстве постоялицы. За ужином я уже побаловалась алкоголем, но решила выпить чего-нибудь еще перед тем, как идти спать.

План мой был таков: погонять «тупые шары» в телефоне и посмотреть какой-нибудь приятный фильм. А завтра, с утра пораньше, развлечь себя походом в очередную купальню.

Хочешь насмешить Бога — расскажи ему о своих планах…

Оказавшись наконец в кровати, я все сделала точно по своей инструкции: включила на ноутбуке любимый британский сериал «Соблюдая приличия» и, ухохатываясь над проделками Гиацинты и ее родственников, взяла в руки телефон, чтобы поиграть в игрушку. На экране появилось всплывающее сообщение: «Алина! Новая подборка парней в твоем городе за неделю. Все они хотят познакомиться с тобой — скорее зайди на сайт и отправь им сообщения!» Это старинная регистрация на сайте знакомств прислала мне свой регулярный спам. Я вошла в почту, чтобы удалить этот мусор, и уже было занесла палец над кнопкой «переместить в корзину», как увидела, кого на самом деле я выбрасываю. Из мусорного коллажа мужских физиономий мне по-доброму улыбалось хорошо выбритое, видимо, специально для фотографии, лицо Омуля.

Я икнула от неожиданности. Нет, не то чтобы я не ожидала от него чего-то подобного, просто зная его, ни за что не скажешь, чтобы он настолько нуждался в каких-то отношениях и тратил свое драгоценное время на такие ресурсы. Хотя, чему я удивляюсь? Ведь познакомилась-то я с ним не где-нибудь, а прямо на этом самом сайте — вот откуда спам пришел.

Не скажу, конечно, что мне было шибко приятно это увидеть, но с другой стороны, негатива тоже не возникло. Ну знакомится и знакомится — и пес с ним. Я даже решила послать Омулю удивленный смайлик, но что за черт — сайт написал что-то вроде: «Предпочтения этого человека отличаются от указанных вами в анкете». Вот это да! Я даже слегка проснулась. Кого же он там такого ищет? Лучше? Моложе? Худее? Вот козел!

А впрочем, чего гадать? Сделав скрин странички, я бросила картинку в мессенджер Омуля: «Смотри, как мужик на тебя похож! Просто таки твой двойник». Ответ не заставил себя долго ждать, слегка смущенный Омуль написал: «Просто одно лицо». После чего немедленно разразился какими-то изощренными эротическими фантазиями, на воплощение которых был, увы, вряд ли способен благодаря слабому уже здоровью и общей переутомляемости организма.

Удивившись своему спокойствию, я пообещала Омулю непременно исполнить что-нибудь эдакое при встрече и перевернулась на другой бочок. С этого ракурса я хорошо видела второе окно в комнате. Штора зачем-то была переброшена через подоконник на улицу.

А это еще что такое? Креативной Вероники сейчас нет, чтобы устраивать такое буйство дизайна. Проклиная никак не заканчивающийся и полный сюрпризами день, я поднялась с кровати и подошла к окну — посмотреть, что это случилось с занавеской. На подоконнике и на самой ткани были чьи-то грязные следы. Что за новости?!

По всему выходило, что кто-то в моей комнате зачем-то потоптался по раскрытому окну. Шторой, которой уже нечего было терять, я протерла подоконник и перегнулась через него на улицу. Интересно. Прямо под моим окном шел выступ шириной сантиметров сорок. При большом желании, гуляй — не хочу.

Вернувшись в кровать, я выключила фильм и буквально сразу отключилась от усталости. Думать обо всем этом не было никаких сил.