Глава 7

Волшебная сила сознания

Шел 1762 год. Однажды утром трехлетняя Мария Терезия фон Парадис проснулась, и выяснилось, что она ослепла.

Мария Терезия, дочь правительственного советника императрицы, выросла в Вене и, несмотря на потерю зрения, прожила весьма интересную жизнь. Одаренная музыкально, она прекрасно играла на клавикорде (небольшом клавишном инструменте) и органе. Талантливая незрячая девочка удостоилась внимания и расположения императрицы, которая назначила ей содержание и постаралась, чтобы та получила лучшее образование. Уже в подростковом возрасте Мария Терезия была известным музыкантом и выступала в аристократических салонах не только Вены, но и других городов. Даже Моцарт посвятил ей один из концертов. И все же родители девочки не теряли надежды, что зрение восстановится.

Пока Мария Терезия росла, доктора перепробовали все возможные методы лечения, от пиявок до воздействия электричеством, но безуспешно. И еще хуже, из-за такой терапии у девушки развилось множество заболеваний. К 18 годам она страдала от приступов рвоты, диареи, головных болей и обмороков.

И вдруг явился Франц Антон Месмер, загадочный венский врач, который быстро приобрел популярность среди городской элиты. Месмер заявлял, что открыл новый метод лечения, способный исцелять пациентов от многих телесных и душевных недугов. Речь шла о воздействии на тело невидимой силы, наполнявшей Вселенную. Врач контролировал ее с помощью магнетизма. Держа в руках магниты, он направлял эту неощутимую энергию в определенные точки в организме, и пациент выздоравливал. Свой метод лечения Месмер объявил «животным магнетизмом». Позже он получил название «месмеризм».

В 1777 году Месмер взялся лечить восемнадцатилетнюю Марию Терезию. В течение нескольких месяцев врач прикладывал к глазам и телу девушки магниты, рассказывая о принципах своего метода, который должен был ей помочь. Мария Терезия, как и ее родители, верила в новую теорию, поэтому неудивительно, что зрение чудесным образом стало возвращаться. Не сразу, а постепенно.

Сначала девушка видела лишь размытые образы. Затем научилась различать черные и белые предметы. Постепенно восстанавливалось цветовосприятие. И хотя Мария Терезия еще плохо улавливала объем и пропорции, она постепенно распознавала человеческие лица. Но вместо того чтобы обрадоваться, девушка после стольких лет, проведенных в темноте, пришла в ужас. Особенно ее пугали носы. Визуальный мир стал для нее враждебной средой. И все-таки Мария Терезия видела.

Но это продолжалось недолго.

Родители девушки серьезно поссорились с Месмером, и лечение пришлось прекратить. Поговаривали, отец и мать боялись, что императрица лишит девушку содержания, если та полностью выздоровеет. По другой версии, у врача была любовная связь с пациенткой. Как бы то ни было, их встречи прекратились, город заполонили слухи, и Месмеру пришлось уехать из Вены. Как только властитель животного магнетизма исчез из жизни Марии Терезии, вместе с ним пропало и зрение. Она перестала видеть.

Однако история Месмера на этом не заканчивается.

После отъезда из Вены врач обосновался в Париже, где открыл клинику и наладил связи в высшем обществе. Он даже лечил супругу Людовика XVI Марию-Антуанетту, а также одного из его братьев. В последующие годы спрос на услуги Месмера был настолько высок, что он придумал, как одновременно принимать большее количество пациентов и получать больше денег. Больные стояли или сидели плечом к плечу вокруг деревянной емкости с водой, куда погружали намагниченные провода. Пациенты прикладывали провода к больным частям тела, при этом играла негромкая музыка, а Месмер ходил вокруг больных и помогал направлять магнитные потоки в нужные места.

Эффективность лечения Месмера существенно отличалась в зависимости от пациента. Одни испытывали небольшую боль в тех местах, на которые воздействовали магниты, другие корчились в конвульсиях, словно у них был припадок, третьи просто выздоравливали. Но улучшение наступало не у всех. Некоторые испытывали нечто иное, то есть ровным счетом ничего.

Так или иначе, в 1784 году король Людовик, наслушавшись о магнетизме, повелел королевской комиссии ученых изучить методы Месмера. Комиссию возглавил не кто иной, как Бенджамин Франклин, который в то время жил в Париже как дипломат. С самого начала комиссия отнеслась к идеям целителя скептически. Ученые не сомневались, что кому-то из пациентов после лечения стало лучше, но они не верили, что это произошло благодаря невидимой силе Вселенной.

По окончании расследования мнение ученых не изменилось. Например, в ходе одного эксперимента женщину, страстно поддерживавшую месмеризм, посадили рядом с закрытой дверью. По другую сторону двери специально обучен­ный Месмером врач активно использовал магнитную энергию. Пока женщина не знала об этом, она не подавала никаких признаков того, что на ее тело воздействуют. Но как только ей стало известно, что за дверью врач, она стала неистово дергаться и биться в конвульсиях, демонстрируя, что лечение помогает. И таких примеров было множество.

Комиссия во главе с Франклином жестко раскритиковала методы Месмера в отчете. Ученые отметили, что единственная исцеляющая сила, которую они обнаружили, существовала в человеческом сознании. Люди верили, что после воздействия им станет лучше, и животный магнетизм был ни при чем. На деле Месмер торговал воздухом. Но сейчас, два века спустя, мы понимаем, что он демонстрировал ценный инструмент для борьбы с внутренними метаниями, могущество которого открылось ученым лишь недавно. Это вера в чудо и ее огромное влияние на сознание и тело.

Месмер обнаружил вовсе не животный магнетизм, а плацебо.

Куклы от тревог и назальный спрей

Если вы спросите у людей, что такое плацебо, большинство ответит: ровным счетом ничего. В обычном понимании это безвредное вещество — чаще всего драже из сахара, — которое используют, чтобы оценить эффективность лекарственного препарата. Но в реальной жизни в качестве плацебо может выступать что угодно — не только пилюля, но и определенный человек, окружающая среда и даже счастливый амулет. Самое интересное в плацебо то, что оно благотворно воздействует на наше состояние и при этом не содержит активных компонентов.

Исследователи используют плацебо, чтобы убедиться, что новый препарат или медицинская процедура действительно лечат. При этом мы не отрицаем, что сознание обладает исцеляющей силой, но обычно плацебо не используется само по себе. Долгое время его воспринимали как вспомогательный инструмент для достижения благой цели, а не как полноценное средство.

Такая установка мешает увидеть главное.

Однако Бенджамин Франклин, разумеется, проник в суть вещей. Он понимал, что, хотя животный магнетизм не существовал, пациентам Месмера и в самом деле становилось лучше. Но громкая история с разоблачением этого врача отвлекла внимание от важного открытия, что сознание способно исцелять. Ситуация не менялась до середины ХХ века, когда ученые задались вопросом, является ли плацебо лишь вспомогательным инструментом при проведении исследований. Сейчас мы знаем, что это нечто большее: уникальное свидетельство психологической взаимосвязи между верой и исцелением и скрытый инструмент для обуздания внут­реннего голоса.

Плацебо связано с древней традицией наделять предметы или символы волшебными силами. Легендарная печать царя Соломона представляла собой два наложенных друг на друга треугольника. Считалось, что она отгоняет злых демонов. Аналогичным образом свастика, задолго до того как она начала ассоциироваться с нацизмом, считалась символом удачи. И сегодня в Гватемале испуганным детям дают несколько маленьких фигурок в традиционных нарядах майя. Они называются «куклы от тревог» и должны избавить детей от беспокойства.

Многие люди изобретают собственные, уникальные амулеты. Например, модель Хайди Клум берет с собой в самолет маленькую сумочку, где хранятся ее молочные зубы, и держит ее в руках во время турбулентности (я знаю, что это странно, но ей помогает). Майкл Джордан перед игрой каждый раз надевает под форму Chicago Bulls шорты, которые носил еще в колледже. В последнее время широкое распространение получило лечение кристаллами — этот бизнес приносит миллиарды долларов. Плацебо в широком понимании этого слова весьма распространено. Было бы ошибочно считать, что те, кто верит в силу амулетов, заблуждаются. С научной точки зрения это весьма рациональный подход.

Исследования — одно за другим — доказывают: сама по себе вера в благотворность плацебо (счастливый амулет, присутствие человека, в способности которого мы верим, — заслуживающего доверия врача или знахаря, — или особая атмосфера) действительно позитивно влияет на самочувствие. Например, эффект плацебо приносит облегчение пациентам с синдромом разраженного кишечника, страдающим от желудочных колик, и людям с мигренью, а астматикам становится легче дышать. Конечно, многое зависит от личных особенностей и типа заболевания — как и в случае с Месмером, некоторые люди по своей природе более восприимчивы. Однако в определенных случаях плацебо способно существенно помочь.

Плацебо доказало свою эффективность даже при болезни Паркинсона. В одном исследовании ученые установили в мозг пациентам с прогрессирующими симптомами болезни Паркинсона нейростимуляторы, чтобы усилить выработку дофамина, уровень которого влияет на развитие болезни. После операции ученые в течение двух лет наблюдали за пациентами. На первый взгляд, результаты обнадеживали. У людей с нейростимуляторами симптоматические проявления стали заметно менее выраженными. Но возникла проблема. Была еще и группа «фиктивной хирургии»: такие пациенты тоже подверглись хирургическому вмешательству, но стимуляторы им не установили. Плацебо в чистом виде. Однако и у этой группы симптоматика существенно улучшилась. И эта работа, и многие другие позволяют сделать вывод: наше сознание обладает не меньшими возможностями, чем современная медицина.

Какое отношение эти открытия имеют к внутренней болтовне? Не стоит забывать, что Месмер лечил и от «истерии» — этот термин раньше применялся к людям, испытывающим трудности с контролем сильных эмоций. Плацебо в форме животного магнетизма помогло и им. Оказывает ли оно благотворное влияние на внутренний голос? В 2006 году, когда я еще учился в магистратуре, я попробовал обсудить этот вопрос за чашкой кофе с Тором Вейджером, тогда новоиспеченным доцентом кафедры Колумбийского университета.

«А давай предложим испытуемым вдыхать солевой раствор? — предложил Тор. — Скажем, что это обезболива­ющее. Бьюсь об заклад, они почувствуют облегчение. А мы с тобой зарегистрируем, что происходит в их мозгу».

Я, конечно, не подумал, что Тор сошел с ума, но настроен был весьма скептично. Тем не менее мы вскоре приступили к эксперименту.

Так и началось исследование с участием ньюйоркцев, переживших разрыв с любимым человеком. Мы пригласили их в лабораторию и изучили их мозг. Как вы помните, испыту­емых просили смотреть на фотографию человека, который их бросил, и обнаружили, что многие участки мозга активизируются как при физической, так и при эмоциональной боли. Но это был лишь первый этап эксперимента.

Как только эта фаза исследования заканчивалась, ученый в белом халате отключал участников от сканирующего мозг оборудования и провожал в комнату в конце коридора, плотно закрывая дверь. Там он предлагал испытуемым вдохнуть назальный спрей. Половине участников он говорил, что это безвредный солевой раствор, который поможет нам получить более четкие снимки мозга во время следующего этапа эксперимента. Вторая половина испытуемых подвергалась той же процедуре с одним существенным отличием. Им сообщали, что спрей содержит опиоидный анальгетик, способный временно притуплять боль. Таким образом, соляной спрей стал нашим плацебо.

Участники вдыхали назальный спрей и возвращались в комнату, где стояло оборудование для сканирования мозга, чтобы пройти второй этап эксперимента.

Обе группы получали один и тот же спрей. Но половина участников была уверена, что это вещество облегчает страдания. Что же получилось в итоге?

Участники, принявшие, по их мнению, эффективное средство, продемонстрировали значительно меньший уровень тревоги, когда мы заставили их вновь пережить ощущения после разрыва. Это подтвердили результаты сканирования: участки мозга, ответственные за эмоциональную боль, активировались у них намного слабее, чем у тех, кто знал, что вдыхает назальный спрей. Мы поняли, что плацебо может помочь справиться с внутренней болтовней. Спрей, не содержащий никаких сильнодействующих химических веществ, мог выступать как обезболивающее для внутреннего оратора. Странное, но волнующее открытие: наше сознание одновременно порождает сильную эмоци­ональную реакцию и содержит скрытый резерв для того, чтобы с ней справиться.

Результаты нашего эксперимента дополнили труды других исследователей. Они подтверждают пользу плацебо при работе с рядом состояний, где в значительной степени активизируется внутренний голос, например при клинических проявлениях тревожного расстройства и депрессии. Во многих случаях наступающее облегчение не сиюминутное. Например, в одном обширном исследовании, которое включало в себя восемь экспериментов, выяснилось: благотворное влияние плацебо, выразившееся в уменьшении проявлений депрессии, сохранялось в течение нескольких месяцев.

Широкий спектр действия плацебо вызывает вопрос: в чем причина чудесного воздействия? Объяснение довольно простое, и связано оно с потребностью мозга, которая сопровождает нас каждую минуту нашего бодрствования. Речь об ожиданиях.

Сила ожиданий

Третьего августа 2012 года комик Тиг Нотаро вышла на сцену клуба «Ларго» в Лос-Анджелесе. Шоу, которое она представила в тот день, немедленно стало легендой. Четыре дня назад она узнала, что у нее рак обеих молочных желез — кульминация в преследовавшей ее череде несчастий. Она перенесла серьезную пневмонию, тяжелый разрыв с партнером и похоронила мать. Ни одно из этих событий ни в коей мере не настраивало на веселый лад, но Тиг схватила микрофон и начала говорить:

— Добрый вечер! — сказала она. — Привет. У меня рак.

Раздались смешки, публика ждала, в чем же соль шутки.

— Как поживаете? У всех день удался? — продолжала Тиг. — А у меня рак.

Кто-то засмеялся, кто-то охнул. В шутливом выступлении поднимались вопросы отнюдь не шуточные.

Комедии часто строятся на том, как кто-то оказался в неловком положении. И Нотаро пошла именно по этому пути: в неловком положении оказались зрители. Но с присущей ей гениальностью она ловко балансировала на грани смеха и слез, и зрители это оценили. Например, Тиг бойко рассуж­дала, как теперь изменится стратегия ее поведения на сайтах знакомств, учитывая последние новости: «У меня рак. Интересуют только серьезные отношения».

Это ошеломляющее по своей трагичности и дерзости искрометное выступление продолжалось 29 минут и привело Нотаро к вершине успеха (и, к счастью, ей удалось победить болезнь). Я привожу здесь этот случай, чтобы продемонстрировать важную роль ожиданий в нашей жизни.

Нотаро знала, что способна заставить людей смеяться, даже рассуждая на одну из самых мрачных и тревожащих тем, которую только можно себе представить. Необходимо было лишь подобрать правильные слова, поставить их в верном порядке и произнести определенным тоном, перемежая паузами, где нужно. Тиг знала, как это сделать, благодаря своим точно выверенным ожиданиям. Как следует проанализировав эту мысль, мы поймем, что каждую секунду полагаемся на ожидания.

Мы ходим, двигаемся, говорим. Теперь подумайте, как нам это удается? Как мы определяем, куда ставить ноги при ходьбе, в какую сторону бежать, чтобы поймать мяч, как говорить во время публичного выступления? Мы способны на все эти действия, потому что постоянно — как сознательно, так и бессознательно — пытаемся предугадать, что же случится дальше, и мозг готовится реагировать соответствующим образом.

Наше сознание — это прогностическое устройство, которое постоянно пытается помочь нам ориентироваться во внешнем мире. Чем больше уроков мы извлекаем из предыдущего опыта, тем успешнее функционируем. Это относится не только к поведению, но и к настроению и самочувствию, и тут в игру и вступает плацебо. Это инструмент, который позволяет использовать ожидания, чтобы влиять на свое психическое и физическое состояние.

Если врач говорит, что вам станет лучше, полученная от него информация позволяет вам предположить, как вы будете себя чувствовать через некоторое время. Вы особенно склонны доверять, если доктор одет в белый халат, говорит уверенно, а стены его кабинета пестрят дипломами. Это не шутка. Факторы, на первый взгляд незначительные, — носит ли врач халат, указана ли на бейджике рядом с именем его квалификационная категория и даже то, широко ли разрекламированы таблетки, что вы принимаете, — подсознательно укрепляют нашу уверенность.

В течение жизни у нас автоматически формируются представления о том, каким образом определенные предметы и люди влияют на наше здоровье. Видя таблетки, мы, подобно «собаке Павлова», ожидаем, что наше самочувствие улучшится, даже если не знаем, что это за препарат и как он действует.

Возникновение ожиданий — в том числе в случае с плацебо — подсознательная реакция. Это не результат обдумывания, а автоматический рефлексивный ответ. Наверное, неудивительно, что в ходе экспериментов выяснилось, что грызуны и другие животные тоже автоматически реагируют на плацебо. Это называется адаптивным ответом. Изучив его, можно предположить, как быстро и эффективно действовать в разных ситуациях. Кроме того, человек выработал еще один метод реагирования: сознательное принятие решений.

Принимая анальгетик от головной боли, я думаю, что после таблетки мне станет лучше. В этом простом факте есть нечто бесценное для моего сознания: я перестаю сомневаться, пройдет ли когда-нибудь головная боль. Я размышляю: «А вдруг ничего не поможет? Боль такая сильная… Что же делать?» Выпив лекарство, я получаю взамен надежду, что дискомфорт, который я испытываю, уменьшится, и это влияет на мой внутренний монолог. Результаты исследований и в самом деле подтвердили, что сознательный анализ возникает все в том же пассивном режиме, который порож­дает размышления внутреннего оратора.

Проще говоря, я во что-то верю. Эта вера формирует мои ожидания, и я чувствую себя лучше. Мы повторяем самим себе то, что когда-то слышали от других, основываемся на прежнем опыте, и все это формирует определенную структуру в сознании, порождающую ожидания. В чем конкретно заключаются наши убеждения — зависит от людей, которых мы знаем, и событий, которые с нами происходят. Но какие конкретно процессы протекают в мозгу и обеспечивают волшебное действие плацебо?

Поскольку наши убеждения основаны на эмоциях, физиологических реакциях и опыте, не существует единого нейронного пути, приводящего к эффекту плацебо. Например, когда вы верите, что боль уменьшится, снижается уровень активации межнейронных связей в головном и спинном мозге, ответственных за распознание боли. А если вы считаете, что пьете вкусный напиток, активируются отделы мозга, отвечающие за удовольствие. Уверенность в том, что вы пьете молочный коктейль на основе жирного (а не обезжиренного) молока, даже ведет к снижению концентрации гормона голода грелина. И правда, когда вы во что-то верите, нейронный механизм стремится воплотить это в реальность, снижая или увеличивая активность определенных участков мозга или тела, ответственных за процессы, с которыми связаны ваши ожидания.

Разумеется, эффект плацебо имеет определенный предел. Вы не можете исцелиться от какой-то болезни исключительно с помощью веры. Многие медицинские процедуры оказывают куда более сильное действие, чем плацебо. Теперь нам известно, что плацебо оказывается эффективнее в отношении психических проявлений (например, внутреннего монолога), а не физических. Но несмотря на эти оговорки, это мощный инструмент, результативность которого нельзя отрицать. И в самом деле, появляется все больше доводов в пользу того, что плацебо усиливает эффективность определенных препаратов или методов лечения.

Проблема в том, что в использовании плацебо есть сложность. Чтобы достичь эффекта, необходимо верить, что вещество, которое мы принимаем, или модель поведения, которой мы придерживаемся, обеспечат лучшее самочувствие. Вне исследований, где участников обычно информируют о возможном применении плацебо, подобная ложь не этична. В итоге мы оказываемся в тупике: мы не можем обмануть самих себя в отношении лекарства, которое принимаем, и тем самым лишаемся инструмента, который мог бы принести нам пользу, — плацебо.

Или не лишаемся?

Если суть плацебо заключается в изменении ожиданий, то, возможно, есть другие способы, не основанные на лжи? Информация из проверенных источников — мощное средство. Если я хочу вас убедить в вопросе, по отношению к которому вы настроены скептично, могут помочь факты и научные аргументы. Тед Капчук из Гарварда и его коллеги опирались на эту идею в исследовании, которое перевернуло представления научного мира о плацебо. Его результаты были опубликованы в 2010 году.

Сначала ученые выбрали объектом изучения распространенное заболевание, при котором уже отмечалась положительная динамика в случае плацебо. Это синдром раздраженного кишечника. Капчук с коллегами приглашали пациентов с этим заболеванием в медицинский центр, где проводили исследование, объясняли, что такое плацебо, как и почему оно работает. Теоретически эти знания уже должны были изменить ожидания пациентов, что, в свою очередь, вызвало бы уменьшение выраженности симптомов. Так и случилось.

Эксперимент длился 21 день. За это время те, кому рассказали о плацебо, научно обосновав его применение, меньше страдали от кишечных колик, чем те, кто узнал об этом средстве, но не использовал его.

Заинтригованные возможностью использовать плацебо, не вводя при этом в заблуждение людей, мы с коллегами решили провести собственный эксперимент, чтобы проверить, применимы ли открытия Капчука не только к телесным, но и душевным расстройствам. Мы выбрали сходный метод и разделили участников на две группы, одной из который рассказали о применении плацебо в научных целях. Точнее, мы им объявили: «Если верите, что препарат вам поможет, так и будет». Затем мы дали испытуемым плацебо (это снова был назальный спрей) и повторили сказанное еще раз.

Потом мы подогрели негативные эмоции участников, показав им изображения, вызывающие отвращение, например вид кровавого месива (испытуемые заранее дали на это согласие). Как и ожидалось, у людей, принявших плацебо, уровень стресса был ниже. У них также слабее активизировались участки мозга, ответственные за эмоции, в течение двух секунд после показа изображений.

Еще несколько групп исследователей провели похожие эксперименты в отношении других заболеваний. Например, пациенты, осведомленные о том, что принимают плацебо, меньше страдали от аллергии, болей в пояснице, синдрома дефицита концентрации внимания с гиперактивностью и депрессии. Впереди еще много работы. Необходимо выяснить, какова сила действия плацебо, о котором известно пациенту, и как долго сохраняется эффект. Но полученные результаты уже открывают нам новые возможности в борьбе с физической и эмоциональной болью и демонстрируют, насколько наши убеждения влияют на внутренний настрой и состояние здоровья. Исследования также позволяют понять еще одну важную вещь — роль культуры в передаче рекомендаций по борьбе с внутренним голосом.

Многие наши убеждения — ожидания от обещаний врачей, амулетов и того, что считается суевериями в нашем окружении, — порождены культурой, в которой мы воспитывались. В этом смысле семья, общество, религия и другие влияющие на нас факторы снабжают нас инструментами для борьбы с внутренним оратором. Убеждения не единственный «волшебный» прием, обусловленный культурной средой. Есть и другой — ритуалы.

Рыбалка среди акул

Для Бронислава Малиновского Первая мировая война оказалась вполне удачным периодом.

В 1914 году тридцатилетний антрополог польского происхождения и студент Лондонской школы экономики Бронислав отправился в Новую Гвинею на стажировку: изучать обычаи туземных племен. Однако вскоре после его приезда началась Первая мировая война. С политической точки зрения Малиновский оказался в странном положении. Формально он был в тылу врага. Бронислав, гражданин Австро-Венгерской империи, которая была в состоянии войны с Великобританией, находился в Новой Гвинее, на австралийской территории союзника Британии. Малиновский не мог вернуться ни в Соединенное Королевство, ни на родину, в Польшу. Но местные власти разрешили ему остаться и продолжить работу. Весь период войны Бронислав провел в отдаленном Южном полушарии, погрузившись в изучение культуры и человеческого сознания.

Самая важная часть его работы связана с двумя годами, которые ученый провел на Тробрианских островах — архипелаге рядом с Новой Гвинеей. Там он жил среди туземных племен, чтобы узнать об их культуре. Светловолосый лысеющий Малиновский в очках, высоких ботинках и белой одежде разительно отличался от местного населения — смуглых людей с голым торсом, жующих бетель (стимулятор вроде кофе, от которого краснеют зубы). И все же исследователь сумел добиться их расположения и хорошо изучить традиции этого народа, включая обычаи рыбной ловли, которые считались «магическими».

Когда островитяне отправлялись на рыбалку в спокойные мелкие лагуны, они просто хватали свои остроги и сети, прыгали в каноэ и скользили вдоль побережья, пока не находили подходящее место. Но если приходилось выходить в кишевшие акулами непредсказуемые воды, окружавшие острова, тробрианцы вели себя совершенно по-другому. Прежде чем отправиться на рыбалку, они предлагали предкам еду, натирали каноэ травами и распевали магические заклинания. Выйдя в море, они продолжали читать заговоры.

«Я усыпляю тебя, акула, — тянули они нараспев на своем языке, киливиле. — Уходи глубоко под воду, акула. Замри, акула».

Разумеется, ничего магического в этом ритуале не было. Сложная хореографическая подготовка к рыбной ловле раздвигала рамки племенных обычаев. И на самом деле все их действия были практичными и эмоционально оправданными с точки зрения человеческой психологии.

Участие в ритуале помогало островитянам утихомирить внутренний голос.

Когда люди охвачены горем, религиозные институты предписывают им участвовать в траурных обрядах — омовении покойного, похоронах, поминальных службах. У курсантов Военной академии США в Вест-Пойнте есть поверье: чтобы сдать экзамены успешно, надо накануне сессии надеть форму, пройти по территории училища и покрутить шпоры на бронзовой статуе генерала Джона Седжвика, участника Гражданской войны. Всё больше ритуалов мы наблюдаем и в мире бизнеса. После ребрендинга Southwest Airlines, который авиакомпания провела в 2014 году, выбрав новый логотип в виде сердца, пилоты, прежде чем взойти на борт самолета, прикасались к нему. Вскоре этот обычай широко распространился внутри компании. Возможно, ритуал помогал успокоиться перед необходимостью ежедневного риска, связанного с полетами.

Все приведенные примеры касаются обычаев, которые передаются с помощью культуры. Но вы наверняка вспомните несколько особенных ритуалов, которые придумали вы сами или другие люди. Уэйд Боггс, третий бейсболист, чье имя появилось в Зале славы, перед каждым матчем съедал курицу, ловил ровно 150 катящихся по земле мячей и в 19:17 бежал спринт с ускорением (тогда как матч начинался в 19:35). А вот еще пример: 34-летний Стив Джобс каждое утро смотрел в зеркало и спрашивал себя, был бы он доволен всем, если бы этот день стал последним в его жизни. Подобные особые обряды свойственны не только знаменитостям. В ходе одного исследования психологи из Гарварда Майкл Нортон и Франческа Джино обнаружили, что после серьезной утраты, например смерти дорогого человека или разрыва с партнером, люди придумывали уникальные ритуалы.

Неважно, участвуем ли мы в ритуале в одиночку или с людьми. Когда внутренний голос активизируется, у людей возникает естественное желание обратиться к такой модели поведения, которая, кажется, наделена чудесными свойствами и способна утихомирить оратора внутри.

Согласно исследованию, проведенному в Израиле в 2006 году во время Ливанской войны, у женщин, регулярно читавших псалмы, уровень тревоги был ниже. Католики успокаиваются, когда читают молитвы и перебирают четки. Ритуалы способны помочь и в достижении целей. Особые действия перед принятием пищи помогали женщинам, которые хотели придерживаться принципов здорового питания, потреблять менее калорийные продукты, в отличие от тех, кто просто пытался питаться осознанно.

Ритуалы также благотворны в ситуациях с высоким уровнем стресса, например во время сдачи экзамена по математике или пения в караоке (опыт куда более приятный, но вызывающий еще больше внутренних сомнений). В ходе одного известного эксперимента участники пели перед зрителями легендарную песню группы Journey «Не переставай верить» (Don’t Stop Believin). Те, кто перед выступлением участвовал в ритуале, меньше волновались (частота их сердцебиения была ниже) и пели лучше, чем другие. Вывод: поверьте в силу ритуала.

Важно отметить, это не просто привычка или определенный порядок действий. Среди прочих стандартных процедур, которые наполняют нашу жизнь, ритуал выделяется некоторыми особенностями.

Во-первых, это строгая последовательность действий, которые всегда осуществляются в одном и том же порядке. Этим ритуал отличается от привычки или стандартной процедуры, у которых порядок шагов более свободный и часто может меняться. К примеру, вот как проходит мое утро. Проснувшись, я каждый раз делаю три вещи: принимаю препарат для работы щитовидной железы (у меня с ней проблемы), чищу зубы и выпиваю чашку чая. Хотя врач советует принимать таблетки натощак (в таком случае они лучше действуют), я не всегда так поступаю. Иногда я сначала пью чай. Иногда сначала чищу зубы. И это нормально. Я знаю, что не обязан каждый раз соблюдать определенный порядок действий. Его изменение не повлияет на меня в худшую или в лучшую сторону.

Теперь давайте сравним мои утренние процедуры с тем, что делает австралийская олимпийская чемпионка, пловчиха Стефани Райс перед каждым соревнованием. Она совершает восемь взмахов руками, четыре раза прижимает к лицу очки и столько же раз дотрагивается до кепки. Это обычай Стефани, оригинальная последовательность, изобретенная ей лично, — как и множество персональных ритуалов других людей. На самом деле особые элементы, из которых складывается церемония, могут и не иметь явной связи с конечной целью. Например, непонятно, чем четыре прикосновения к очкам и кепке помогают плыть быстрее. Но для спортсменки они имеют значение — и здесь мы подходим ко второй особенности ритуалов.

Они наполнены смыслом. Действия значимы, потому что с их помощью мы преследуем важную цель. Неважно, что именно происходит: кладем ли мы камушек на могилу предков, чтобы почтить их память, участвуем в танце дождя, чтобы получить хороший урожай, или причащаемся. Обряды играют особую роль отчасти потому, что помогают справиться с тревогой: происходит обращение к силам, более могущественным, чем мы сами. Одновременно мы видим общую картину, а взаимосвязь с другими людьми и явлени­ями усиливается.

Столь эффективное воздействие ритуалов на внутренний голос объясняется тем, что они действуют в нескольких направлениях. Например, они отвлекают от того, что нас беспокоит, загружая кратковременную память задачами, связанными с выполнением действий. И для тревоги и негативных проявлений внутреннего голоса не остается места. Именно этим можно объяснить ритуалы спортсменов перед соревнованиями. Ритуал позволяет отвлечься в ситуации высокого эмоционального напряжения.

Многие обряды дают нам ощущение контроля, потому что мы можем управлять своими действиями. Например, нам не дано влиять на все события в жизни наших детей, и мы можем оберегать их лишь до определенной степени. Из-за этого многие родители испытывают тревогу. Но мы можем покрестить детей или соблюдать какие-то семейные ритуалы, создав тем самым иллюзию контроля и защиты.

Поскольку ритуалы наполнены значением и часто связаны с целями или силами, которые стоят над нашими личными тревогами, формируется причастность к важным ценностям и к обществу. Таким образом удовлетворяются эмоциональные потребности и создается барьер против изоляции. Символизм обрядов часто заставляет нас испытывать благоговейный трепет, что расширяет перспективу, и мы меньше тревожимся из-за личных проблем. Разумеется, ритуалы часто действуют по механизму плацебо: если мы верим в них, они помогают.

Одно из самых завораживающих свойств ритуалов в том, что часто мы вовлечены в них и даже не понимаем этого. Например, чешские исследователи выяснили, что в обстановке повышенного стресса студенты изобретали множество ритуалов, связанных с уборкой. Аналогичные выводы были сделаны в отношении детей. В одном исследовании дети, которых сверстники избегали, чаще демонстрировали однотипные модели поведения, напоминающие ритуалы, чем те, кого не отвергали.

Могу привести пример подобного поведения из собственного опыта. Во время работы над книгой я иногда оказывался в тупике. Я таращился на монитор, переживал творческий кризис и внутренне сомневался, закончу ли я свой труд вообще. Обычно в такой ситуации я шел на кухню, мыл посуду, вытирал столешницу, а затем приводил в порядок бумаги на рабочем столе (жена находила эти привычки весьма странными, но не возражала, учитывая, что я чаще устраиваю хаос, а не убираю). Только приступив к этой главе, я понял, что таким образом боролся с отчаянием, вызванным писательскими муками и маячащим на горизонте дедлайном.

Похоже, что естественное возникновение ритуалов — результат замечательной способности нашего мозга отслеживать достижение целей (в данном случае — удается ли избежать мрачных размышлений внутреннего голоса). Согласно многим влиятельным теориям, мозг устроен как термостат и четко различает расхождение между текущим и желаемым результатом. Зарегистрировав несоответствие, он дает сигнал понизить температуру. А этого можно достичь, участвуя в ритуалах.

Хочу отметить, что при чрезмерной активности внутреннего голоса необязательно ждать, когда возникнет подсознательное стремление обратиться к обряду. Мы можем прибегать к этому средству осознанно (мой дом и офис еще никогда не были в таком порядке, как сейчас, когда я в творческом ступоре). Реализовать такую стратегию можно разными способами. Один из вариантов — выработать собственный ритуал, участие в котором поможет успокоиться перед будоражащим событием или после него и справиться с внутренней болтовней. Когда людей стимулируют принимать участие в процедурах с жесткой структурой, но которыми можно полностью управлять, результаты обычно благоприятные. Например, в эксперименте, где нужно было петь в караоке песню группы Journey «Не переставай верить», участникам предложили нарисовать свои эмоции, потом посыпать картинку солью, скомкать ее и выбросить в мусорную корзину. Даже однократный ритуал благоприятно сказывался на выступлениях.

Однако участие в ритуалах в стенах лаборатории лишено культурного смысла, который дает дополнительное преимущество, наполняя благоговейным трепетом, чувством социальной взаимосвязи и причастности к чему-то большему. Эта особенность предоставляет нам готовую возможность воспользоваться преимуществами ритуалов, когда разгорается внутренний конфликт. Мы можем вспомнить о культурных традициях, связанных с семьей, работой и иными социальными объединениями, которые нас связывают. Можно искать утешение в религии и пойти на службу, а можно вспомнить о странных, но важных для вашей семьи традициях. Например, по воскресеньям, вернувшись из спортзала, я пеку для детей вафли. Неважно, как зародился или откуда пришел тот или иной ритуал. Важно, что он помогает.

Волшебство сознания

Эффективность плацебо и ритуалов заключается не в их сверхъестественных силах (многие люди в это верят, что ни в коей мере не умаляет полезности этих методов). Их преимущество в том, что они запускают механизмы борьбы с внутренней болтовней.

Учитывая мощное воздействие этих средств, интересно отметить, что, хотя многие разрабатывают собственные ритуалы и плацебо, культурная среда, в которой мы живем, снабжает нас широким набором подобных приемов. Культуру часто сравнивают с невидимым воздухом, которым мы дышим. И вдыхаем мы обычаи и убеждения, которые вли­яют на наши сознание и поведение. Можно даже представить себе культуру как систему снабжения, поставляющую людям инструменты для борьбы с душевными метаниями. Впрочем, научное исследование этих методов постоянно продолжается, и возникает вопрос: каким образом мы распространяем знания и интегрируем их в культуру в целом?

Я никогда не задумывался об этом, пока одна из моих студенток не подняла руку. Вопрос девушки изменил все.

Отправить