Воскресенье.
Практически за ночь она стала известна как «Девушка на крыльце» или «Женщина с видео» — и она была повсюду. Освещение на всех трех местных телеканалах, репортажи на CNN и Fox News, вирусное распространение во всех крупных социальных сетях, листовки с ее лицом на телефонных столбах, дорожных знаках и витринах магазинов по всему округу. Нельзя было сходить за продуктами или съесть бургер в забегаловке, не увидев смотрящего на тебя лица загадочной девушки. Кенни и Сара считали, что кто-нибудь обязательно должен ее узнать и заявить о себе, это был лишь вопрос времени.
Свернув за угол, Кенни прибавил шагу. Он знал, что от пожарного гидранта, который он только что миновал, до его дома еще четверть мили. В эту последнюю часть утренней пробежки он обычно ускорялся, если у него оставались на это силы.
Хотя сегодняшнее утро было не таким.
Он еле плелся. А последние ярдов сто вообще уже двигался по инерции. «Слишком много нездоровой пищи, слишком мало сна», — думал он, потягивая икры на обочине перед домом.
Затем услышал, что неподалеку завелся двигатель, и поднял глаза.
Том Карпентер выезжал задним ходом со своей дорожки. Вывернув на проезжую часть, он дружески махнул Кенни рукой и уехал прочь.
Кенни, улыбнувшись, помахал в ответ — и почувствовал себя ужасно. Затем вспомнил, что сказал Крейг за покером, и осознал, что если детективы в самом деле следили за Томом, то, вероятнее всего, опирались на слова самого Кенни.
«Это все мой длинный язык», — подумал он, направляясь к своему гаражу. Сара была права. Том — хороший парень. С каких пор тихий нрав и желание сторониться других стали поводом для подозрений?
— Ставлю сотню баксов, он как-то замешан.
Кенни, встрепенувшись, поднял глаза.
В своем боковом дворе, опершись на грабли, стоял Фрэнк Урбан. Он был в чрезмерно тесной майке и джинсовых шортах. Мясистые плечи и щеки уже понемногу розовели на солнце.
— Господи, я тебя не заметил, Фрэнк.
— Прости. В последнее время все стали немного дергаными.
— Что ты там сказал? — переспросил Кенни, хотя прекрасно услышал все с первого раза.
Фрэнк указал на другую сторону улицы.
— Я сказал, что готов поставить сотню долларов: этот чудик имеет отношение к нашей таинственной дамочке.
«Значит, теперь она наша», — подумал Кенни.
— С чего ты это взял? — ответил он с прохладцей.
— А кто же еще? — сказал Фрэнк, понижая голос и заговорщически оглядываясь по сторонам. Он поднял кулак и принялся отгибать по пухлому пальцу с каждой новой крупицей своей наблюдательской мудрости. — Он живет один. Ни с кем не общается. К нему никто не заходит. Девица появляется ровно напротив его дома. И когда это происходит, никто не слышит никакой машины. — Фрэнк взмахнул всей пятерней у Кенни перед лицом. — Слишком много чертовых совпадений, чтобы это было не так. Это просто должен быть он.
Кенни резко почувствовал себя уставшим — и раздраженным. Он обнаружил, что не может подобрать вежливых слов, чтобы ответить соседу, но, к счастью, и не пришлось.
— Кен, можешь мне помочь? — позвала его Сара из-за дома.
— Мне надо идти, — сказал он, вздохнув с облегчением, и толкнул калитку, заперев ее за собой. — Позже поговорим, Фрэнк.
Когда Сара увидела, что ее муж общается у гаража с Фрэнком Урбаном, она стояла на коленях в своем огороде. О чем те говорили, Сара не слышала, но сразу предположила, что о девушке с видео. В последнее время все только это и обсуждали.
Она вырвала очередной пучок сорняков и бросила его в кучу, которая начала собираться рядом в траве. Обычно к этому времени года растения в огороде засыхали и погибали, но в это чрезвычайно жаркое и дождливое лето ее маленькая овощная грядка еще держалась. Сара сместилась в сторону и уже собиралась перейти к следующему участку, когда что-то внизу привлекло ее внимание.
По рукам у нее побежали мурашки.
Там, на полоске темной земли, отделявшей помидоры от огурцов, неровно тянулась линия четких, довольно крупных следов. Их было всего пять. «Точно не мои, — подумала Сара, лихорадочно соображая. — И не Кенни тоже. Он-то знает, что в моем огороде лучше не топтаться. Но чьи тогда?»
Она попыталась вспомнить, когда работала здесь в последний раз. Неделя была загруженной еще до того, как у них на крыльце возникла загадочная девушка: сначала два дня болела Натали, потом сломалась стиральная машина. Определить точно, в который день она была в огороде, Сара уже не могла.
И тут Сара вспомнила: она вышла во двор и сорвала горсть помидоров в пятницу во второй половине дня, после ухода детектива, незадолго до того, как отправилась поговорить с Энджи. Кенни тем вечером жарил стейки, а она приготовила печеные помидоры и большую миску свежего салата. Они поужинали во внутреннем дворике. Если бы следы в огороде тогда были, она бы их заметила. Это Сара знала точно.
А значит, кто-то слонялся по их заднему двору после ужина... после того, как на их крыльце появилась таинственная девушка, которая пыталась до них дозвониться... и после того, как она бесследно исчезла.
Неужели за ними кто-то наблюдал? И продолжает наблюдать?
Несмотря на солнце и тепло, она содрогнулась и оглядела линию деревьев, которые росли по границе их собственности. Уже через несколько мгновений Сара вновь обратила взгляд на следы и позвала мужа.
— Что думаешь? — спросила Сара. — Стоит позвонить детективу?
Кенни разглядывал следы.
— Ты уверена, что их тут не было?
Она кивнула.
— Абсолютно.
— А никто из полиции сюда не заходил?
— Я все время была рядом с тобой, но вряд ли они тут были.
Кенни сдвинул брови.
— Зачем кому-то надо было тут прятаться и шпионить за нами? Даже если это как-то связано с той девушкой, все же знают, что мы ей не открыли. То есть не видели ее и не разговаривали с ней.
— Не напоминай, — сказала Сара.
— Возьму-ка я телефон и все сфотографирую, — сказал Кенни. — На всякий случай.
— Какой еще случай? — спросила Сара и тут же крепко схватила мужа за руку, лихорадочно указывая на заднюю калитку.
Там стоял мужчина и смотрел на них.
— Я могу вам чем-нибудь помочь? — крикнул Кенни, устремляясь к нему бегом.
Мужчина дождался, когда Кенни подбежит ближе, и выставил перед собой ламинированное удостоверение, в верхнем правом углу которого виднелась его фотография.
— Марк Брюс, «Хановер Геральд». Я хотел узнать, не пожелаете ли вы с женой ответить на пару вопросов.
— Не пожелаем, черт возьми, — ответил Кенни, повышая голос. — Это частная собственность. — И распахнул калитку.
— Я понимаю, — ответил репортер, отступая назад и нервно поправляя очки. — Но ваше видео за очень короткий срок привлекло большое внимание, и наши читатели были бы рады узнать, что вы о нем расскажете.
— Мы уже рассказали все, что знаем, полиции, — нахмурился Кенни.
Он заметил припаркованный у тротуара серебристый малогабаритный автомобиль, который, очевидно, принадлежал их незваному гостю, и двинулся в его сторону. Репортер увязался за ним, стараясь не отставать.
— Прошу вас. Всего пять минут, мистер Такер?
— Нет, спасибо.
— Три минуты?
Кенни пристально на него посмотрел. Репортер был чуть ли не ребенком. Как будто еще даже не начал бриться.
— Как ты узнал, где мы живем?
Тот пожал плечами.
— Название вашей улицы указано в сообщении, которое распространялось вместе с видео. Я посмотрел его раз пять или шесть и легко смог определить, какое крыльцо ваше.
— То есть ты все утро ездил по улице, чтобы найти наш дом?
— На самом деле это заняло минут десять, — ответил он смущенно.
Кенни остановился и положил руку парию на плечо.
— Скажи честно, это ты топтался у нас на заднем дворе?
Репортер посмотрел на него с испугом.
— Нет-нет. Клянусь. Я бы ни за что не стал этого делать.
Кенни ему поверил. Затем продолжил идти к машине.
— У людей возникло много вопросов, когда они посмотрели видео, мистер Такер.
Сзади послышалось:
— Каких вопросов?
Мужчины остановились и повернулись к дому.
— Каких вопросов? — повторила Сара спокойно.
— Ну, миссис Такер, например, почему вы не открыли дверь?
— У нас звонок сломан, — ответил Кенни резко. — Мы ничего не слышали.
Молодой репортер кивнул.
— Хорошо, я так и предполагал. Хорошо, что выяснилось.
— Еще что? — спросила Сара.
Марк Брюс, репортер «Хановер Геральд», полтора года как окончивший школу журналистики и зарабатывающий ровно столько, чтобы позволить себе кишащую тараканами однокомнатную квартиру рядом с аэропортом, собрал остатки мужества и произнес:
— Девушку с видео больше никто не видел и не слышал. Испытываете ли вы вину за то, что ей не помогли? Чувствуете ли ответственность за то, что с ней случилось?
У Сары задрожал подбородок, и она разрыдалась.
— Так, довольно, — сказал Кенни, ухватив репортера за локоть и потащив его к обочине. Затем открыл дверцу машины и затолкал парня внутрь. И, встав посреди дороги, упершись руками в бока, так и сверлил его взглядом, пока автомобиль не скрылся за углом.
Когда он вернулся к Саре, та сидела на траве в боковом дворе и всхлипывала, закрыв лицо руками.
Сделав очередной глоток вина, Сара проследила за тем, как белки гоняются друг за другом по заднему двору. Это был уже третий бокал каберне — первые два она выпила за ужином, — и у нее приятно плыло перед глазами. Наконец она начинала чувствовать себя расслабленной.
Репортер расстроил ее своим внезапным появлением и прямыми вопросами, но дело было не только в этом. Словно какой-то телепат-садист, он проник в самую суть и обратился к наиболее уязвимой эмоции Сары — к чувству вины.
Ей хотелось крикнуть ему: «Да, вообще-то чувствую! И вину за то, что не помогла, и ответственность за то, что случилось!» Но она не могла произнести и слова. Вместо этого вопрос парня будто парализовал все ее тело, затронув самые глубокие, самые сокровенные мысли и внушив страх.
Разрыдавшись, словно ребенок, у Кенни на руках, Сара позволила ему отвести себя в дом и уложить на кровать. Она уснула в бесконечном потоке бессмысленных вопросов, бегущем у нее в голове: «Почему Кенни не починил чертов звонок, хотя я просила его об этом раз шесть или семь? Почему я не встала проверить, когда услышала, как Бандит залаял у окна? Почему? Почему? Почему?»
Услышав, что стеклянная дверь скользнула в сторону, она повернулась и увидела Кенни, который спустился в патио. Бандит семенил за ним.
— С посудой покончено, — проговорил он, вытирая руки о рубашку.
— Спасибо, милый.
Он подсел к ней на диванчик.
— Успокоилась?
— Почти, — ответила она, снова глотнув вина.
Едва спустившись по ступенькам в патио, Бандит резко, будто пушистый сурок, рванул за парой белок. Одна из них перемахнула через забор к соседям, а вторая вскарабкалась на дерево. Бандит, принюхиваясь и скуля, заметался вокруг ствола.
— Уверена, что не хочешь, чтобы я позвонил в газету и пожаловался?
Она покачала головой.
— Не стоило мне так расстраиваться. Это просто... произошло так неожиданно.
— Боюсь, прежде чем полегчает, станет еще хуже, — сказал он. — Я проверил автоответчик. Пришло два сообщения от репортеров: одно от какой-то женщины со Второго канала, а другое из питтсбургской газеты.
— Удали их, пожалуйста.
Он погладил ее по ноге.
— Уже сделано.
Бандит вдруг залаял и бросился к бревенчатому забору, что тянулся вдоль боковой стороны двора.
Сара напряглась.
А потом быстро выдохнула, когда стало ясно, что лай этот был радостным, а поводом для него послужил их сосед.
— Вечер добрый, не хотел вас пугать, — сказал Пол Блонер. Он перегнулся через забор, чтобы погладить довольного Бандита. — Молодец. Хороший мальчик. — Пол радостно рассмеялся, и после тяжелого дня слышать его голос было для Сары и Кенни сущим удовольствием.
— Кажется, он учуял сюрприз, который я для него приготовил, — заметил Пол, почесывая пса за ушами. — Да, мальчик, учуял?
— Ты слишком его балуешь, — отозвался Кенни с улыбкой.
— Я уже говорил вам, ребята: избаловать хорошую собаку невозможно. — Он вытащил из кармана брюк что-то завернутое в жирную бумажную салфетку. — Ты готов, мальчик?
Он развернул салфетку и подбросил высоко в воздух косточку от бифштекса, и та приземлилась посреди двора. Бандит развернулся на коротких лапах и, рванув туда, выхватил кость из травы. Потом засеменил было к дому, но быстро передумал и, сделав широкий крюк, залег в тени большого дуба, на который чуть ранее загнал белку.
— Хорошее выбрал местечко, — оценил Пол, переводя взгляд на соседей. — Оттуда можно отгонять кроликов от ваших овощей.
Сара при упоминании огорода поморщилась. Кенни почувствовал, что ей неприятно, и поспешил вступить в разговор:
— Ты не хуже меня знаешь, что Бандит даже в самых безумных своих мечтах не поймает ни одного кролика.
— Никогда не говори «никогда», — ответил Пол без особых эмоций, после чего, сверившись с часами, сделал гримасу. — Пора мне обратно в берлогу, ребята. Уже скоро «60 минут» начнутся.
— Спасибо за кость, — сказал Кенни, маша рукой.
— На здоровье, — бросил Пол через плечо и исчез в доме.
— Ты в порядке? — спросил Кенни.
Сара положила голову ему на плечо.
— В порядке.
— Ты почти все время молчала.
— Знаю. Наверное, я еще немного... чувствительна. И пьяна. — Она хихикнула, удивив его. — И возбуждена.
— Тогда, конечно, продолжай пить, — сказал он, и оба рассмеялись.
Во дворе Бандит тем временем перекатился на спину, зафиксировав кость зубами и придерживая пухлыми лапами.
— Мне стало неприятно, когда он упомянул огород, — пояснила она вдруг.
Кенни кивнул, и его улыбка померкла.
— Я почувствовала себя как-то... странно, когда нашла там следы. Просто наложилось.
— Это понятно, — сказал Кенни.
— И я подумала... — Она замялась.
— Что?
— Наверное, плохо так говорить, но — даже до того, как нашлись следы, — я стала очень подозрительна. Прямо каждого подозреваю.
— Ты про Пола? — спросил оп удивленно.
— Я про много кого, — проговорила Сара задумчиво. — И про Пола в том числе.
— Он добрый старик, милая. Ты же знаешь.
Она кивнула.
— Знаю, да. Просто...
— Продолжай, — подтолкнул он.
— Прошлой ночью я кое-что видела. Пока вы играли в покер. — Она посмотрела на дом Пола и понизила голос. — Я за ним не следила, клянусь. Просто зашла за грязными тарелками к Натали и случайно выглянула в окно. Ты же знаешь, оттуда видно его подъездную дорожку?
Кенни кивнул.
— Там в гараже стоял «кадиллак», но я увидела, что багажник был открыт и Пол грузил в него что-то. И по размеру и форме оно напоминало тело.
Кенни резко вскинул голову.
— Милая...
Сара выставила ладонь.
— Ты сам попросил рассказать, дай я теперь закончу, а потом можешь говорить, что я сошла с ума.
— Я не собираюсь...
— Знаю, скорее всего, у меня просто разыгралось воображение. Можешь этого даже не говорить. Может, это был всего лишь старый ковер. Или связка старой одежды. Или еще что-то наподобие. Но я рассказываю тебе, что видела. — Она поднялась и коснулась руки Кенни. — Все, хватит на сегодня разговоров. Думаю, пора зайти в дом и проверить, насколько вино придало мне храбрости.
Кенни вскочил на ноги и взял жену за руку тревожные — мысли разом исчезли.
Они вошли в дом, держась за руки, и заперли за собой дверь в патио. До гостиной они дошли уже целуясь. А когда ввалились в коридор, рубашка Кенни уже лежала на деревянном полу и блузка Сары была расстегнута.
Сара оторвала свои губы от его ровно настолько, чтобы убедиться, что засов на парадной двери заперт, и в этот момент увидела неприметный седан, припаркованный на противоположной стороне улицы у дома Тома Карпентера.
— Смотри, — сказала она неровным, хриплым голосом, выскальзывая из объятий мужа и указывая на одно из узких декоративных окон, обрамлявших дверь.
Желая поскорее продолжить путешествие вверх по лестнице, Кенни выглянул в окно.
У соседа на крыльце стояли детективы Дженкинс и Джамбанко. Затем входная дверь распахнулась, и Том Карпентер пригласил полицейских в дом и закрыл ее за ними.
Сара и Кенни обменялись взглядами.
Игривое настроение как рукой сняло.
Сара перевернулась на бок и посмотрела на часы: 1:14. С того момента, как она в последний раз смотрела на время, прошло тридцать семь минут. Она взглянула на спящего мужа и снова подумала, не стоит ли его разбудить.
Когда Сара и Кенни только поженились, двадцать с лишним лет назад, они часто будили друг друга по ночам, если не могли уснуть. Тогда они включали телевизор и смотрели фильм или просто лежали друг у друга в объятиях в темноте, разговаривая о своих тревогах, надеждах и мечтах... и так до тех пор, пока не засыпали в обнимку или пока окно спальни не освещалось солнцем.
Но сейчас все было иначе. Они стали старше и, вероятно, мудрее (и уж тем более храбрее). К тому же Кенни утром надо было идти в школу, а он и без того плохо спал из-за последних событий.
Сара думала включить ночник и почитать книгу, но побоялась разбудить мужа, поэтому просто взяла телефон и приподнялась на паре подушек.
Некоторое время она сидела в «Фейсбуке» — мерцание экрана подсвечивало темные круги у нее под глазами, — просматривая новости родственников и друзей. Но когда Сара в четвертый или пятый раз наткнулась на видео с девушкой на ее крыльце, она решила, что с нее хватит, и зашла в «Инстаграм». Там было немногим лучше, и через несколько минут она сдалась и нажала на кнопку выхода.
Затем она стала думать, поиграть ей онлайн в «Эрудита» или разложить пасьянс «Солитер», но заметила в нижнем ряду экрана иконку в форме камеры: это было приложение системы безопасности их дома.
И нажала на нее.
Приложение запросило пароль.
Она набрала «n-a-t-b-u-g» — и вошла.
Пропустив раздел «Архив» — просмотров четверговой записи ей хватит на всю жизнь, — она нажала на кнопку «Прямая трансляция».
На экране всплыло зернистое изображение крыльца. Временной код в верхнем правом углу показывал «1:19».
Она смотрела на цифры, пока те не сменились на «1:20».
И тогда на крыльце возникла темная фигура.
Сердце у Сары в груди неистово заколотилось.
Это был мужчина в темных брюках и темной толстовке. Лицо скрывал плотно натянутый капюшон. Ботинки оставляли на крыльце грязные следы, и Сара поняла, откуда он там появился — с заднего двора.
По ее телу пробежала дрожь.
Мужчина дотронулся до дверной ручки, потянул — было заперто. Подошел к ближайшему окну и попытался его открыть.
Сара вдруг ощутила себя персонажем старомодного детектива, которые раньше любила смотреть: обычно это была красивая героиня, которой подсыпали какое-нибудь загадочное зелье, вызывавшее полный паралич, но сохранявшее ее в сознании. Сара хотела окликнуть Кенни, повернуться и разбудить его, но не могла. Она буквально оцепенела.
Мужчина на крыльце вытащил из-под толстовки сверкающее лезвие и просунул его между оконной рамой и защелкой.
Сара открыла рот, чтобы закричать, но сумела выдавить лишь испуганный стон. Затем подняла локоть и ткнула им мужа. Но этого было недостаточно: тот даже не шелохнулся.
Мужчина поводил ножом в узкой щели рядом с задвижкой, вверх-вниз, а потом надавил на окно обеими руками, и оно начало открываться.
От вида медленно поднимающегося окна Сара, наконец, сбросила с себя невидимые оковы. Затем повернулась и со всей силы затрясла мужа, но поняла, с нарастающим ужасом, что его в постели не было.
Темная горка рядом с ней оказалась не чем иным, как стопкой сложенных под одеялом подушек. Сара была совершенно одна.
Мужчина на крыльце наклонился и перекинул ногу через подоконник. А за миг до того, как подтянуть вторую и скрыться в темноте гостиной, он обернулся через плечо, чтобы оглядеть улицу, и капюшон спал с его головы.
Сара ахнула.
Мужчина на крыльце оказался Кенни.
Он зловеще усмехнулся пустой улице и исчез.
Сара закричала — и, в клубке промокших от пота одеял и простыней, проснулась, прижав руку ко рту, и наконец разбудила мужа.
Назад: Суббота.
Дальше: Понедельник.
