Антуан Луи и Тобиас Шмидт
Но кто же такой этот «Луи, знаменитый анатом», о котором говорил Шарль-Анри Сансон?
3 июня 1791 года Национальное учредительное собрание декретировало обезглавливание как единственный способ исполнения высшей меры наказания. Но разработка такого способа была потом поручена Антуану Луи, и тот предложил взять за образец иностранный прототип.
Так что проектом «чудодейственного механизма» занимался не доктор Гильотен, как принято утверждать, а Антуан Луи.
Французскую машину для отрезания голов придумали два врача: доктор Гильотен и доктор Луи — гуманист и ученый. Первый выдвинул идею всеобщего равенства перед смертью, которое возможно реализовать с помощью усовершенствованного ножа, а второй эту идею материализовал. Каждый из них заслуживал права дать свое имя этому первому достижению промышленной технологии в области умерщвления.
Мартен МОНЕСТЬЕ, специалист в области социальной антропологии
Согласиться с приведенным выше утверждением Мартена Монестье трудно. Во-первых, машины для отрезания голов были придуманы задолго до Гильотена и Луи. Во-вторых, выдвинуть идею всеобщего равенства перед смертью и придумать машину для отрезания голов — это все-таки разные вещи, которые не следовало бы смешивать.
Антуан Луи указывал, что главное обоснование гильотины и призыв к ее использованию связаны с ее способностью гарантировать мгновенную, надежную и безболезненную смерть. 22 марта 1792 года он говорил:
— Нетрудно сделать такую машину, чья эффективность будет безукоризненной. Обезглавливание будет происходить мгновенно — в соответствии с духом и волей нового закона. Аппарат не вызовет никаких чувств и вообще будет малозаметен.
Антуан Луи родился 13 февраля 1723 года в Меце. Его отец был хирург-майором в местном военном госпитале, и он стал его первым учителем. Уже в возрасте двадцати лет Антуан Луи начал работать в должности полкового хирурга. Затем он переехал в Париж, где служил в больнице Сальпетриер. В 1750 году Антуан Луи получил должность профессора физиологии и занимал ее в течение сорока лет. В 1764 году он был назначен постоянным секретарем Королевской академии хирургии.
Антуан Луи опубликовал множество статей по хирургии, в том числе несколько биографий хирургов, умерших при его жизни. Он внес существенный вклад в работу над третьим, четвертым и пятым томами «Записок Королевской академии наук». Он считался великолепным хирургом, а как анатом, он описал сонные артерии, таз, хрусталик, слюнные железы, отдельные виды мышц. Как акушер-гинеколог, он описал кесарево сечение и усовершенствовал акушерские щипцы.
Антуан Луи перевел на французский язык трактат Жана Астрюка «О венерических заболеваниях» и издал сочинение «Афоризмы» знаменитого голландского врача Германа Бургаве.
И, конечно, именно этот человек сыграл важнейшую роль в создании и внедрении гильотины. Депутаты подумали, что если он умеет «резать» человека с целью сохранить ему жизнь, то, весьма вероятно, сможет придумать и нечто, быстро ее отнимающее. А потом, по поручению специальной комиссии, рассматривавшей способы совершения казни через обезглавливание, Антуан Луи составил докладную записку, в которой высказался за машину, подобную той, что была придумана до него и иногда применялась в Шотландии, Ирландии, Италии и Швейцарии.
Доктор Луи также напомнил, что идея машины для обезглавливания была не нова, примитивные образчики существовали издавна <…> На самом деле французы не изобретали машину, а заново ее открывали.
Мартен МОНЕСТЬЕ, специалист в области социальной антропологии
В своей докладной записке Антуан Луи сделал несколько уточнений относительно «ножа», главной детали будущей машины. Он предлагал усовершенствовать горизонтальный нож предыдущих «головорубок» существенным нововведением — скошенным под углом 45 градусов краем, — чтобы добиться максимальной эффективности.
Он отмечал:
«Для надежного исполнения процедуры необходимо сделать его зависимым от неизменяемых механических средств, для коих равным образом возможен расчет силы и действенности. К таковым выводам пришли в Англии; там тело преступника кладется на живот между двумя столбами, сверху соединенными поперечным брусом, откуда на шею при посредстве щеколды падает топор с выпуклым лезвием. Обратная сторона инструмента должна быть достаточно мощной и тяжелой, чтобы действовать эффективно, как подвесной молот для забивки свай; известно, что его сила увеличивается в зависимости от высоты, на которую он поднят».
Далее он рассуждал так:
«Общеизвестно, что режущие инструменты при перпендикулярном ударе практически неэффективны. Под микроскопом видно, что лезвие — всего лишь более или менее тонкая пила. Необходимо, чтобы оно скользило по телу, которое следует разрезать. Мы сумеем добиться мгновенного обезглавливания топором или ножом, лезвие которого представляет собой не прямую линию, а косую, как у старинного бердыша, — тогда при нанесении удара его сила действует перпендикулярно лишь в центре, и лезвие свободно проникает внутрь разделяемого им предмета, оказывая косое воздействие по бокам, что гарантирует достижение цели. Соорудить подобный механизм с неизбежным эффектом действия легко; обезглавливание осуществится мгновенно, сообразно духу и пожеланиям нового законодательства. Будет несложно испытать оный на трупах и даже на живом баране».
А заканчивалась докладная записка таким техническим соображением:
«Позднее станет ясно, возникнет ли необходимость зажать голову казнимого на уровне основания черепа ошейником, чтобы рога или продолжения этого ошейника можно было зафиксировать чекой под эшафотом. Это устройство, если окажется в нем потребность, не произведет впечатления — его едва заметят».
Депутаты Законодательного собрания, которое появилось в соответствии с Конституцией 1791 года и к которому уже не имел никакого отношения доктор Гильотен, были поражены и, возможно, постыдились публично обсуждать проект «машины смерти». Но такой научный подход точно произвел на них мощное впечатление, и все облегченно вздохнули: решение проблемы было найдено.
Доклад доктора Луи опубликовали.
20 марта 1792 года был ратифицирован декрет, гласивший, что «всем приговоренным к смерти будут отрубать голову способом, принятым на вооружение в результате консультаций с ученым секретарем Хирургического общества». В результате депутаты потребовали у исполнительной власти, чтобы та выделила средства, необходимые для создания машины.
Отметим, что ни о какой гильотине тогда не было и речи: этого термина просто не существовало.
Ни разу за два столетия вплоть до отмены смертной казни в 1981 году гильотина не была упомянута во французском Уголовном кодексе. Гильотинирование всегда обозначалось формулировкой — «способ, принятый на вооружение в результате консультаций с ученым секретарем Хирургического общества».
Мартен МОНЕСТЬЕ, специалист в области социальной антропологии
Как только идея «укорачивающей машины» была законодательно оформлена, осталось в самые сжатые сроки воплотить ее в жизнь. Ответственным за изготовление прототипа решено было назначить Пьера-Луи Рёдерера, с ноября 1791 года занимавшего пост генерального прокурора в департаменте Сены.
Рёдерер был человеком исполнительным и конкретным, и он вновь обратился к Антуану Луи — единственному, кто был способен воплотить идею в жизнь. Он свел доктора с Гидо-ном, плотником, работавшим на правительство. Привычный к строительству эшафотов, тот впал в глубокую и вполне понятную растерянность. Доктор Луи составил подробное описание устройства, максимально детализировав проект. Это описание стало самым подробным документом по гильотине за всю историю, подтверждая тот факт, что доктор Луи и был ее настоящим изобретателем.
Опираясь на полученное «техническое задание», Гидон за сутки подготовил смету и 31 марта 1792 года вручил ее доктору Луи, а тот передал ее Рёдереру. Смета составила 5660 ливров — невероятную по тем временам сумму.
Гидон заявил, что таких денег будет стоить изготовление прототипа, и если «расходы на первую машину и выглядят чрезмерными, то последующие аппараты обойдутся значительно дешевле, учитывая, что опыт создания первого образца снимет все трудности и сомнения». Он уверял, что его машина прослужит по меньшей мере пятьдесят лет.
Возможно, Гидон запросил так много, чтобы избавиться от заказа. Древняя нерушимая традиция запрещала плотницкому братству изготовлять орудия казни.
Мартен МОНЕСТЬЕ, специалист в области социальной антропологии
Как бы то ни было, правительство в лице министра финансов Этьенна Клавьера отвергло смету Гидона, и Рёдерер попросил Антуана Луи найти «хорошего мастера» с более адекватными притязаниями.
Понятно, что Антуан Луи не был механиком. Он лишь обобщил опыт использования похожих механизмов в других странах. Он внимательно изучал их по старинным гравюрам и кое-что брал на заметку. Он консультировался с главным парижским палачом Шарлем-Анри Сансоном. А вот по его наброскам действующий экземпляр гильотины создал немецкий мастер по изготовлению клавесинов Тобиас Шмидт из Страсбурга.
Шмидт, считавший себя человеком искусства, написал доктору Луи после публикации его докладной записки и сам предложил свои услуги, уверяя, что почтет за честь изготовить «машину для обезглавливания», способную принести счастье человечеству.
Доктор Луи связался со Шмидтом: тот уже активно разрабатывал тему, проектируя собственный вариант машины. Антуан Луи попросил его оставить «личную инициативу» и просчитать предлагаемый проект.
Менее чем через неделю Тобиас Шмидт представил смету на 960 ливров, почти в шесть раз меньше, чем у Гидона. Министр финансов Клавьер, как и положено, поторговался, и окончательная сумма составила 812 ливров.
Шмидт проявил пылкое рвение и сделал машину за неделю. Единственным, что он изменил в проекте доктора Луи, была высота стоек, по которым скользил нож: четырнадцать футов вместо десяти. Гидон в своей смете увеличил ее до восемнадцати футов. Нож со скошенным под углом в 45° лезвием, изготовленный другим мастером, вместо шестидесяти весил сорок килограммов, включая груз.
Мартен МОНЕСТЬЕ, специалист в области социальной антропологии
Ашилль Шеро, автор книги «Гильотен и гильотина», пишет:
«Гильотен, дав или позволив дать свое имя машине для обезглавливания, согласился на авторство, которое не принадлежало ему и на которое могут лучше претендовать хирург Луи и изготовитель пианино Тобиас Шмидт».
В этом утверждении все правильно, кроме одного: доктор Гильотен никогда не давал своего согласия на название, связанное с его фамилией. Но, к сожалению, его тогда никто и не спрашивал.
А Антуан Луи и Тобиас Шмидт приступили к испытаниям. Сначала на баранах, потом на трупах. 17 апреля 1792 года в Бисетре гильотину собрали в присутствии участвовавших в проекте людей, среди которых были члены правительства, депутаты, а также палач Сансон в сопровождении своего брата и двух сыновей.
Потомственный палач Сансон положил труп умершего заключенного на то место, куда упадет нож, и нажал кнопку, соединенную веревкой с ножом, который опустился «с быстротой взгляда» (так выразился потом Пьер-Жан-Жорж Кабанис, возглавлявший тогда комиссию, которая отстаивала гуманный подход по отношению к больным). Пока зрители поздравляли изобретателя машины, палач Сансон прозорливо заметил:
— Да, это прекрасное изобретение, но только бы им не злоупотребляли, благодаря столь легкому способу убивать людей.
Машина оправдала и даже превзошла все ожидания. Головы отделялись от туловища в мгновение ока. После столь убедительных результатов уже ничто не мешало скорейшему поступлению «чудесной машины» на официальную службу.
По некоторым версиям, форму лезвия в виде трапеции, а не серпа предложил сам Людовик XVI, которому проект механизма якобы представили на утверждение. Скорее всего, это выдумка. Но если это так, то менее чем через год ему довелось испытать на себе преимущества такого интересного конструктивного решения.
Закон об использовании машины для отсечения голов был подписан 25 марта 1792 года. И после испытаний на овцах и на трупах машину использовали для реальной «гуманной» казни приговоренного на Гревской площади. Это был разбойник Николя-Жак Пеллетье: этот человек, ставший первым обезглавленным при помощи гильотины, был приговорен к смерти за разбой на дорогах.
25 апреля 1792 года ее установили на Гревской площади для предания смерти некоего Николя-Жака Пеллетье, осужденного за грабеж с применением насилия, который таким образом приобрел сомнительную славу первооткрывателя гильотины. Казнь Пеллетье положила начало беспрестанному движению ножа. Вскоре на гильотине будут тысячами рубить головы с плеч. За два века, с 1792 по 1981 год, помимо тридцати пяти — сорока тысяч казненных за годы якобинской диктатуры, на гильотине отрубят порядка восьми — десяти тысяч голов.
Мартен МОНЕСТЬЕ, специалист в области социальной антропологии
Антуан Луи умер в Париже 20 мая 1792 года. И, кстати, первое время после создания машину для «гуманной» казни называли по его фамилии «Луизеттой» (Louisette) или «Маленькой Луизон» (La petite Louison). А также «вдовушкой», «путем к раскаянию», «народной бритвой», «патриотическим усечением» и т. д.
Машину называли «фрамугой» и «станком». Было даже название «Мирабель» — в честь Мирабо, поддержавшего в свое время данный проект. А сами палачи называли это орудие просто — «штуковина».
Но, в конце концов, за ней закрепилось название «гильотина», хотя доктор Гильотен всегда возражал против столь странной и незаслуженной признательности.
Такое множество названий объяснялось как популярностью гильотины, так и страхом, который она внушала.
Мартен МОНЕСТЬЕ, специалист в области социальной антропологии
