Новый Уголовный кодекс — масса вопросов

Ратифицированный 25 сентября и дополненный 6 октября 1791 года, новый Уголовный кодекс гласил: «Всем приговоренным к смерти будут рубить голову». И при этом в нем уточнялось: «Смертная казнь есть простое лишение жизни, и пытать осужденного запрещается».

А дальше — странное дело. Все уголовные суды Франции получили право выносить смертные приговоры, но способ приведения приговора в исполнение законом определен не был. И чем было «рубить голову»?

Мечом? Топором? Саблей?

На первых порах из-за отсутствия ясности на некоторое время были приостановлены исполнения смертных приговоров, и правительство занялось срочным решением данного вопроса.

Как уже говорилось, многих беспокоил тот факт, что обезглавливание «по старинке» часто превращалось в ужасающее зрелище, что противоречило требованиям нового закона, в котором говорилось о казни как о «простом лишении жизни» без всяких пыток.

Но ведь, учитывая возможную неловкость палача и сложность самой процедуры казни, мучения осужденного получались практически неизбежными.

Больше всех был обеспокоен главный государственный палач Сансон. Он направил министру юстиции Маргериту-Луи-Франсуа Дюпор-Дютертру меморандум, в котором утверждал, что отсутствие опыта может привести к самым печальным последствиям. Представив массу аргументов против обезглавливания мечом, он, в частности, заявил:

«Как без дрожи вынести столь кровавую казнь? При других видах казни легко скрыть слабость от публики, ибо нет нужды, чтобы осужденный оставался тверд и бесстрашен. Но в данном случае, если осужденный будет роптать, казнь сорвется. Как принудить человека, который не сможет или не захочет держаться?»

Министр юстиции доложил об опасениях палача Сансона и о собственных тревогах тоже «наверх». Оттуда вопрос перенаправили в Законодательное собрание. И вот, отвечая на запрос Дюпор-Дютертра, рекомендовавшего «как можно скорее определиться со способом казни, который отвечал бы принципам нового закона», депутаты постановили, что «просвещенное человечество должно как можно скорее усовершенствовать искусство умерщвления». И обратились в Хирургическое общество, ученым секретарем которого был Антуан Луи. И именно он, а вовсе не доктор Гильотен, как принято считать, лично занялся изучением этой проблемы.

За две недели доктор Луи обобщил свои наблюдения и представил депутатам свое заключение.

Напомнив, что его отчет основывается на клинических наблюдениях и учитывает требования закона, науки, правосудия и гуманистических соображений, Антуан Луи подтвердил, что опасения небеспочвенны. Доктор привел в пример казнь графа де Лалли.

Этого человека звали Томас-Артур де Лалли-Толендаль, и был он генералом, командовавшим вооруженными силами Французской Индии. 14 января 1761 года он сдался англичанам и был отвезен в Лондон. Там он узнал, что во Франции все озлоблены против него, и все же явился в Париж, где его тотчас же бросили в Бастилию. Два года продолжался суд над ним. Обвиненный в измене интересам короля, в злоупотреблении властью, в поборах с подданных короля и с иностранцев, он был осужден на казнь и обезглавлен 6 мая 1766 года.

Обезглавлен, но как?

Он стоял на коленях с завязанными глазами. Палач ударил его по затылку. Первым ударом отрубить голову не удалось. Тело, падению которого ничто не препятствовало, упало вперед, и понадобилось еще три или четыре удара мечом, чтобы довести дело до конца. Зрители с ужасом наблюдали за этой, с позволения сказать, рубкой.

Сославшись на этот ужасный случай (а таких случаев было множество), Антуан Луи предложил создать машину для перерубания шеи. Он писал:

«Учитывая структуру шеи, где центральное место занимает позвоночник, составленный из множества костей, чьи сочленения стыкуются внахлест, так что нельзя найти сустав, невозможно рассчитывать на скорое и полное отделение головы, доверяя дело исполнителю, чья ловкость и умение подвержены переменам от моральных и физических причин».