Глава 13
Старые товарищи и новое знакомство

Осторожно приподняв голову, Степан огляделся. Точнее, попытался это сделать. Поскольку между лопатками тут же уперлось, прижимая обратно к земле, что-то твердое, и веселый голос издевательски произнес:

– Далеко собрался, гад? Так шибко-то не торопись, куда уж теперь спешить? На тот свет завсегда успеешь, с этим делом опозданий не бывает. А с пропуском я тебе помогу, у меня еще с полмагазина пропусков осталось. Вот прям сейчас литерный билет и выпишу! Ну, ферштейн, что ль?

– Не дури, – глухо буркнул старлей, сплевывая набившуюся в рот пыль. – Убирай ствол да помоги подняться. Свой я!

– Так ты еще и по-нашенски говоришь? Из этих, что ли, казачков местных? Чего ж тогда шинелку румынскую напялил? – В бок ощутимо пихнули носком сапога. – От кого маскируешься, падла?

От необходимости отвечать Алексеева неожиданно избавил до боли знакомый голос:

– Товарищ младший лейтенант, вы чего делаете, уберите автомат! Наш он, советский командир! Из разведки! И от немцев сбежать помог, и майора ихнего пристрелил, и машину угнал!

О как! Цельный младший лейтенант, значит? И Миша его лично знает? Выходит, тоже из воздушных десантников? Ну, если память поднапрячь, он только одного в подобном звании помнит, мамлея Леонида Науменкова, заместителя командира второго взвода. Повезло. Кстати, как же здорово, что старший сержант живым остался! Может, и Ванька Дмитрук тоже уцелел?

– Сержант, ты?! – ахнул невидимый собеседник. – Живой, что ли?!

– Да живой я, живой, чего мне сделается! Тарщ старший лейтенант, вы не ранены? Давайте встать помогу!

– Не понял, какой еще старший лейтенант?! Этот фашист, что ли?!

Так, все, хватит! Развели тут, понимаешь… анархию! Пора и порядок наводить, он старший по званию или где?! – Ухватившись за протянутую Тапером ладонь, морпех рывком поднялся на ноги. Потряс гудящей головой – прыжок из кабины все же не прошел даром. Смерил стоящего в метре парашютиста в знакомом темно-сером комбезе и изодранной ватной куртке мрачным взглядом. В руках тот держал «ППШ-41» с секторным магазином, в точности такой же, какой был у Карасева.

– Замкомвзвода-два младший лейтенант Науменков, насколько понимаю? Киваете? Или все же доложитесь по форме?

– В…виноват, тарщ старший лейтенант, – привычно вытянулся ошарашенный нежданным поворотом десантник, похоже, не совсем понимая, как себя вести в столь резко и непонятно изменившейся ситуации. – Так точно, заместитель командира второго взвода, младший лейтенант Науменков. Воздушный десант. Но… откуда вы знаете, кто я?!

Стащив с головы румынскую каску, морпех, не глядя, отбросил ее в сторону:

– Старший лейтенант Алексеев, двести двадцать пятая бригада морской пехоты. Командир отдельной разведывательно-диверсионной группы. Возвращаюсь с боевого задания. А откуда знаю? Вон, товарищ ваш может объяснить, – старлей кивнул на Михаила. – Я ему рассказывал, что одной из задач моей группы было установить с вами связь и взаимодействие. Связь установить удалось, а вот с взаимодействием пока как-то не очень. То автоматом в спину почем зря тычут, то всякими нехорошими словами обзывают.

Насладившись целой гаммой отразившихся на лице парашютиста противоречивых чувств, Степан усмехнулся:

– Не напрягайся, лейтенант, это дядя так шутит. Ну, а касательно шинели? Вот тут ты угадал, маскировка и есть. Пришлось у прежнего хозяина позаимствовать, иначе грузовик никак бы захватить не удалось.

Морпех машинально взглянул на изрешеченный пулями «Опель». Стоящий возле откинутого заднего борта младший сержант Дмитрук приветливо махнул рукой. Тоже живой, значит?! Ай, молодца, прямо от сердца отлегло! А он-то думал, их с Тапером пулями в полный фарш перемололо, скорострельность у «эмгэшника» та еще.

В этот момент из-за машины вышел, забрасывая на плечо автоматный ремень, еще один боец. Заметив Алексеева, от неожиданности замер на месте, удивленно захлопав глазами:

– Тарщ старший лейтенант?!

– Карасев?!

Степан потряс головой: ни хрена ж себе поворот! Да что тут вообще происходит?! Просто какой-то американский вестерн середины прошлого века, чесслово: неминуемая гибель, конница из-за холмов и чудесное спасение, блин! Кстати, если Федор тут, то где в таком случае остальные бойцы его группы, Ивченко с Мелевичем? Уходили-то они вместе? И каким образом они здесь вообще оказались, коль после уничтожения аэродрома получили однозначный приказ возвращаться на плацдарм?

Как выяснилось в следующую минуту, снайпер с бывшим танкистом тоже в наличии имелись, причем целые и невредимые. И ничуть не менее Степана удивленные нежданной встречей.

– Тарщ командир, вы?! – Узнав старлея, снайпер едва не выронил короб с пулеметной лентой, который держал в руке. Топавший следом танкист тащил, взвалив на плечо, трофейный пулемет, внешне вроде бы не пострадавший от взрыва. – Э-э… вы-то как тут?!

– А ты ничего не попутал, боец? Я вам что приказывал? Не слышу? Оглухел внезапно, Коля?

– Так точно, слышу, тарщ старший лейтенант, – убитым голосом ответил ефрейтор, быстро переглянувшись с Мелевичем. – Виноват. Вы приказывали идти в точку встречи с радистом, при невозможности – самостоятельно возвращаться на Мысхако любым маршрутом. Избегая населенных пунктов и крупных дорог.

– И какого ж тогда хрена вы тут делаете? Нет, за спасение, конечно, респе… спасибо, но тем не менее? На приказ забили?

– Разрешите объяснить, товарищ старший лейтенант? – по всей форме обратился к морпеху Науменков, которому надоело изображать лишенную дара речи часть окружающего пейзажа. – Встретив в лесу бойцов вашей группы, я как старший по званию принял над ними командование. После чего…

– Ладно, я примерно понял, остальное позже объяснишь, некогда. Уходить нужно, да поскорее. Трофеи собрали, как понимаю? Пулемет цел?

– Так точно, целехонек! – подал голос Мелевич. – Приклад чуток осколками побило да ствольную коробку поцарапало, но работать будет!

– Тогда валим. Причем быстро. Да, нам с парнями холодновато с неприкрытыми головами бегать будет, так что заберите у фрицев подшлемники, все, сколько найдете. И три каски, на всякий случай.

Степан в упор взглянул на младшего лейтенанта, практически слово в слово повторив им же самим сказанное:

– Ввиду сложившейся ситуации и как старший по званию, принимаю командование на себя. Согласны, товарищ младший лейтенант? Сразу предупреждаю, если решите оспорить мое решение – ваше право. Но исключительно после того, как оторвемся от возможного преследования, иначе всех подставите.

– Да с чего б мне спорить-то?! – Похоже, подобной постановке вопроса Науменков искренне удивился. – Вы ж и местность лучше знаете, и куда идти тоже. Я тут уж который день в одиночку воюю, никаких новостей не знаю – спасибо вашим бойцам, хоть рассказали, что вообще кругом творится.

– Добро, после договорим. Уходим!

Подбежавший Карасев кивнул на грузовик:

– Тарщ командир, машину подпалить? Бак пулями побило, вона сколько бензину на дорогу натекло, только спичку кинуть осталось. Знатно полыхнет!

– Да как хочешь, – отмахнулся Алексеев, занятый своими мыслями. – Нам от этого ни холодно ни жарко – стрельбу и взрыв фрицы точно не прохлопали, тут всего расстояния – километр с небольшим, так что переполох в поселке сейчас неслабый. Хорошо хоть до леса рукой подать, десять минут – и ищи нас свищи. Лишь бы у них собачек служебных, способных по следу идти, не оказалось, иначе нам вовсе уж кисло станет.

Отмахав без остановок километров семь и несколько раз сменив направление – не переть же напрямик, что уж вовсе полный идиотизм? – группа остановилась. Подобрав подходящую балочку, густо поросшую поверху кустарником, выставили охранение и устроили короткий привал. Заодно проведя инспектирование имеющихся в наличии боевых средств и провианта.

Боеприпасов, даже с учетом трофеев, оказалось на один недолгий бой. Одна лента на двести пятьдесят патронов к пулемету, по две-три обоймы к карабинам, три полных диска и два секторных магазина к «ППШ». Плюс захваченные при побеге пистолеты да трофейный «МП-40» немецкого унтера с разгромленного поста, который Алексеев на правах старшего сразу же прибрал к рукам – к нему имелось аж целых четыре запасных магазина, не считая того, что в автомате. А вот гранат не было совсем – последнюю противотанковую и три ручные бойцы потратили, атаковав блокпост. У перебитых же фрицев гранат отчего-то вовсе не отыскалось, буквально ни одной штуки.

С провизией дело обстояло еще хуже. У Малевича с Ивченко оставалось по две банки тушенки и с десяток сухарей, еще три консервы и пара пачек пресных галет нашлись в немецких ранцах. С полезным довеском в виде фляги шнапса и нескольких перевязочных пакетов. Если подзатянуть ремни, на два-три дня блужданий по местным горам должно хватить. Собственно, последнее не слишком-то и принципиально: морпех прекрасно осознавал, что они либо доберутся до своих за сутки, максимум – двое, либо не дойдут вовсе. Так что помереть с голодухи им уж точно не грозит. Вот только… Тапер с Дмитруком, хоть и хорохорятся изо всех сил, крайний раз жрали еще за сутки до того, как попали в плен. Да и Карасева с младшим лейтенантом тоже подкормить не мешает: первый определенно не шибко отъелся с одной банки тушняка после вчерашней встречи с разведчиками, а когда ел второй, Степан даже понятия не имел. Скорее всего, тоже давненько. Потому и без того скудные запасы можно смело разделить на три части – две трети новым бойцам, остаток – разведчикам. Или на четыре, угу…

«Похоже, становлюсь неплохим командиром, – иронично хмыкнул Степан. – И про боеприпасы подумал, и про питание. Теперь осталось только без потерь до своих дотопать. В принципе не столь уж и нерешаемая задачка, места, можно сказать, практически знакомые. Вот только отчего у него те горные стрелки из отдельного батальона 101-й горнострелковой дивизии из головы не идут? Или как там их правильно называть? Егерями? Ушли они из этого района или не ушли? Если нет – плохо. Можно даже сказать, хреново, поскольку этих ребят так запросто с хвоста не скинешь. По крайней мере, не с их скудным боекомплектом. Да и местные горы для них вовсе никакие и не горы, а так, просто невысокие холмы. – Насколько помнил Алексеев, в подобные дивизии набирались исключительно профессиональные альпинисты или жители горных районов Германии и Австрии. – Так, стоп. Нечего себя раньше времени накручивать. Разнылся, понимаешь, «неплохой командир»! Будем решать проблемы по мере их возникновения. Ну, егеря и егеря, подумаешь. Это где-нибудь на склонах Эльбруса он бы с ними бодаться не стал, поскольку без вариантов. А здесь? Здесь вся их супер-пупер-крутая подготовка идет лесом – в прямом и переносном смысле этого слова – альпенштоком особо не навоюешь. Собственно, никто и не затачивал этих ребят под контрпартизанскую деятельность и борьбу с диверсантами, чай, не ягдкоманды СС с прочими фельджандармами. Короче, лучше с младшим лейтенантом поговорит, выяснив, каким ветром его в Абрау-Дюрсо занесло…»

Рассказ Науменкова в целом соответствовал тому, что помнил и сам Степан. Как и в известной ему истории, мамлей не сумел вовремя присоединиться к своему взводу под командованием лейтенанта Кузьмина, собравшемуся в точке сбора в паре километров от Глебовки. Поэтому несколько следующих дней он действовал в одиночку, ухитрившись ни разу не попасться противнику. И неплохо действовал, успешно опровергая расхожую фразу, что один в поле не воин: в первый же день забросал гранатами немецкий пулеметный расчет и блиндаж с отдыхающими фрицами на окраине Глебовки, после чего благополучно ушел.

Случайно наткнувшись на собирающих брошенные десантниками парашюты румынских пехотинцев, перебил из засады почти полтора десятка врагов, снова отступив в лес без единой царапины. Этой же ночью младший лейтенант двинулся в сторону Абрау-Дюрсо, все еще надеясь встретиться с товарищами. Найти десантников не удалось, и на следующий день он решился пробраться в поселок, попытавшись выяснить обстановку в одном из домов на окраине. Пообещав накормить, хозяйка незаметно (ну, по крайней мере, так ей казалось) послала дочь за казаками. Без особого труда оторвавшись от преследователей, Леонид опять ушел в лес, поскольку ничего иного не оставалось.

На этом совпадения с прошлым Алексеева и заканчивались: морские пехотинцы не стали штурмовать Глебовку, не попали в окружение, зато благополучно прорвались на Мысхако. Младший лейтенант устроил еще несколько диверсий на местных дорогах между Глебовкой и Васильевкой, после чего вернулся к Абрау, поскольку помнил, что в этом районе должны действовать бойцы первого взвода. Почти сутки разведывал обстановку и собирал сведения, в частности, касающиеся аэродрома. При этом он прекрасно понимал, что атаковать его в одиночку бессмысленно: к этому времени у Науменкова осталось всего два магазина к пистолету-пулемету и противотанковая граната, которую мамлей берег как зеницу ока. Еды не было вовсе – последнюю банку консервов он прикончил накануне, припрятав на самый крайний случай лишь пару сухарей и ополовиненную плитку шоколада. На рассвете восьмого февраля аэродром оказался разгромлен. Решив, что это работа его товарищей, Науменков воспрянул духом. Оставалось лишь не упустить отступающую группу, перехватив их в лесу.

Встретиться, как ни странно, удалось. Вот только единственным знакомым оказался сержант Карасев из второго взвода. Остальное известно: приняв командование, младший лейтенант решил еще раз вернуться к поселку. Мелевич с Ивченко идею нового комгруппы восприняли холодно, однако спорить со старшим по званию все же не стали. Тем более приказа установить связь с парашютистами никто в принципе не отменял, а их собственный командир, вероятнее всего, погиб – после рассказа Карасева стало понятно, что шансов уцелеть у Алексеева практически не имелось. Соваться в сам поселок, разумеется, не планировали: младший лейтенант хотел уничтожить расположенный на развилке за околицей пост, после чего уходить в направлении Мысхако, на чем и настаивали разведчики. Затаившись неподалеку от дороги, бойцы изготовились к атаке – и в этот момент показался грузовик, чему Науменков откровенно обрадовался. Одно дело просто расстрелять пулеметную позицию и совсем другое – еще и спалить автомашину, вполне вероятно, везущую что-то ценное! Вот только прибытие «Опеля» фашисты отчего-то встретили весьма своеобразно, в считаные секунды изрешетив его ружейно-пулеметным огнем. Под шумок подобравшиеся вплотную бойцы в свою очередь буквально за несколько секунд перебили не ожидавших нападения гитлеровцев.

Остальное, собственно говоря, известно.

Степану удалось уцелеть под градом пуль, вовремя кувыркнувшись из кабины, есаул погиб – то ли фрицы не разглядели за распахнутой дверцей немецкой формы, то ли изначально списали союзничка в безвозвратные потери, получив приказ любой ценой уничтожить виновных в разгроме аэродрома беглецов. Ну, а опытные вояки Дмитрук с Тапером, как выяснилось, загодя откинули задний борт, при первых же выстрелах сиганув из кузова и схоронившись под грузовиком…

– Считаете, что принял неверное решение, товарищ старший лейтенант? – закончив рассказ, угрюмо осведомился Науменков, с нескрываемым сожалением отставив в сторону выскобленную до металла консервную банку. Тушенку он, понятно, стоптал не в одно рыло, по-братски поделившись с Карасевым. Еще одну консерву выделили Таперу с Дмитруком. Разведчики же просто сжевали, запивая водой, по паре сухарей – потерпят до ночевки, поскольку провизию, как уже говорилось, нужно начинать жестко экономить. Да и некогда – снайпера с танкистом Алексеев сразу же отправил в охранение.

– Да как тебе сказать, Леня? – задумчиво хмыкнул старлей. – С одной стороны – ты однозначно не прав, мои ребята ведь тебе ситуацию обрисовали? По уму, вам нужно было сразу к Мысхако двигать. Но вот с другой? Не реши ты этот блокпост на ноль перемножить, я бы с тобой сейчас не разговаривал. И Мишка с Ванькой уже тоже бы остывали, шансов уцелеть у нас вовсе не было. Так что в любом случае спасибо! Выручил!

Помолчав пару секунд, младший лейтенант, не глядя на собеседника, добавил:

– А за то, что сапогом пихал да словами всяческими нехорошими обзывался, вы уж меня извините, тарщ старший лейтенант! Я ж думал, вы и взаправду фашист. И каска, и шинелка, сами понимаете, соответствовали.

– Ну, тут и вовсе говорить не о чем, лейтенант! – широко улыбнулся Степан, ободряюще хлопнув нового товарища по плечу. – Не пристрелил сгоряча – и на том спасибо! В бою, сам знаешь, всякое случается. Кстати, насчет шинели… Неудобная она, зараза, а бушлат бросить пришлось. Помоги-ка.

С помощью парашютиста Алексеев безо всякой жалости отчекрыжил возвращенным Карасевым штык-ножом мешающие движению полы, укоротив трофейную одежду на добрых полметра. Примерив получившуюся недокуртку, задумчиво фыркнул: да уж, видок у него теперь тот еще! Фильмы в жанре постапа с прочим зомби-апокалипсисом отдыхают!

Науменкова трансформация командирской шинели не заинтересовала – в отличие от штыка:

– Трофейный? Ни разу подобных не видал. Коротковат только. Еще и дырка эта непонятная – она-то тут к чему?

– Не, ни разу не трофейный, гляди. – Алексеев продемонстрировал лейтенанту надпись «сделано в СССР». – Экспериментальный образец, скоро должен в войска поступить, вместе с новым пистолетом-пулеметом. Классная штука, если вот так с ножнами соединить, можно колючку резать или электрические провода под напряжением.

– Ух ты, – заинтересовался парашютист, совершенно по-мальчишески сверкнув глазами. – Разрешите, тарщ старший лейтенант?

– Играйся. Только языком после шибко не болтай, оружие секретное, в серию пока не пошло. Проходит, так сказать, испытания в боевых условиях.

– И как проходит, успешно? – Мамлей с искренним любопытством повертел в руках штык и ножны, со второй попытки соединил их в кусачки для проволоки.

– Судя по тому, что ни один фриц пока не пожаловался, успешно, – пожал плечами Степан. – А их на счету у этого ножичка уж немало накопилось, как бы не с пару десятков. Ладно, лейтенант, еще с пяток минут отдыхаем – и дальше двигаем. До ночи кровь из носу нужно подальше уйти да следы как следует запутать. Если ночь тихо-мирно пересидим, на рассвете уж напрямик рванем, там не шибко далеко останется. Короче, отдыхай пока.

Перепоясав кастрированную шинель портупеей, Алексеев только вздохнул. Ладно, перетопчется как-нибудь, а на плацдарме нормальной одежкой обзаведется. Прицепив на пояс ножны и кобуру, хмыкнул: странная все же штука война! Сто раз уж помереть мог – а все еще живой. И даже пистолет такой же, какой и был, хоть и с другим серийным номером. Зато автомат новый – привычный «Шпагин» так и остался где-то в поселке. Кстати, нужно им хоть пользоваться научиться – до сего момента все познания Степана о подобных «машиненпистолях» были исключительно теоретическими. Не просить же парней помочь, что уж вовсе полный идиотизм. Нет уж, сам как-нибудь разберется, благо видал в интернете ролики про этот автомат. Да и что тут разбираться, собственно говоря? Особенно после того, как с зениткой справился. Конструкция проста до примитивизма: автоматика на основе свободного затвора, прицельные приспособления рассчитаны на ведение огня на 100 или 200 метров, специального предохранителя нет, его роль выполняет фигурный вырез с левой стороны ствольной коробки, позволяющий жестко фиксировать рукоятку взведения в заднем или переднем положениях.

Отсоединив магазин, старлей выбросил из казенника патрон, продолжая изучать попавшее в его руки очередное творение сумрачного тевтонского гения, что заняло от силы пару минут. Тут тоже никаких сюрпризов не обнаружилось: стрельба ведется с открытого затвора, приклад раскладывается вниз-назад. Сколько патронов помещается в магазин, старлей выяснять не стал – память подсказывала, что штук тридцать или около того. Вот, собственно, и все, можно воевать.

Мысленно хмыкнув – недавняя история с экспресс-изучением нового оружия повторилась практически один в один, разве что местность другая да Левчук с Аникеевым далековато отсюда, – морпех поставил автомат на предохранитель и закинул на плечо ремень.

– Отдохнули немного? Тогда подъем. Сразу предупреждаю, до темноты привалов больше не будет. Нам сейчас главное – убраться отсюда как можно дальше, подыскав место под ночевку. Не подыщем или почуем за спиной что-то нехорошее – вовсе останавливаться не станем. Вопросы? Ну, раз не имеется, тогда осмотрелись да мусор за собой прибрали. До последней крошки! Пустые жестянки забираем с собой, набредем на ручей – там притопим или прикопаем. Мы их в костре не обжигали, потому они для любой служебной собачки, как маяк, мигом учует. Проверьте только, чтобы при ходьбе не звякали. Жаль, махорки нет, хоть немного бы следы припорошили.

– Разрешите, тарщ командир? – Старший сержант Тапер протянул морпеху помятую пачку дрянных немецких сигарет без фильтра. – Вот, у одного из пострелянных фрицев в кармане нашел. Тут немного, но хоть что-то.

– Добро, Миша, раскроши да присыпь места, где мы сидели или особо сильно натоптали. Не факт, что поможет, но все лучше, чем ничего. Карасев, смотайся тихонечко, прикрытие наше с постов сними, передай, что уходим. Только не шуми, как в прошлый… – Степан осекся, бросив на младшего лейтенанта быстрый взгляд. Науменков ничего не заметил. – Короче, Федя, одна нога тут, вторая тоже. Мухой!

Оглядев выстроившихся разведчиков, старлей скомандовал:

– Порядок прежний, как сюда шли, так и топаем. Часа через два поменяемся. И под ноги смотреть со всем тщанием, люди взрослые, сами все понимаете! Попрыгали. Нормально. Вперед…