Воистину — все в этом мире относительно. Вот будь Карл Августович, отъезд которого меня все же больше порадовал, чем огорчил, сейчас здесь, в Москве, я бы уже утром узнал бы, о ком шла речь в моем сне. Насчет местоположения кулона — не факт, но о персоналии почти наверняка. Этот страшненький старичок при всех своих недостатках невероятно эрудирован. Небывало.

Но его нет, потому придется как-то выкручиваться самому, а не ждать у моря погоды. С момента отправки рисунка с примечаниями уже больше часа прошло, а телефон молчит, так что надеяться на кого-то, кроме себя любимого, похоже, не приходится.

Тем более что на моей стороне технический прогресс в виде Интернета, который знает никак не меньше Шлюндта, и относительно неплохие стартовые позиции для поиска. Страна и вид преступления мне известны, а это уже немало.

Для начала я отыскал информацию по графине Батори. Еще когда рисунком занимался, эта фамилия всплыла в моей памяти. То ли читал я про нее когда-то что-то, то ли смотрел, и запомнилось, что данная гражданка немало народу приблизительно в те же времена перебила, и тоже вроде из числа обслуживающего персонала. Правда, она то ли венгеркой являлась, то ли румынкой. Но проверить надо. А вдруг? Хотя, конечно, вряд ли мне так повезет.

Все так и оказалось. И народ она губила, и жила в Венгрии, и искал я вовсе не ее. Но тоже была красавица, не отнять, не прибавить. Отдельно меня повеселил тот факт, что первой ссылкой в поисковике значился переход на страницу фильма про Батори, тот, в котором актриса Ходченкова играла, а информация про непосредственно графиню стояла второй. Выходит, победила-таки массовая культура историческую правду, как минимум в разрезе всемирной сети.

Потерпев неудачу с жесткой прелестницей из Венгрии и вволю налюбовавшись Ходченковой, я начал мучать поисковик, составляя запросы из нескольких базовых слов, и просматривая сайт за сайтом. И знаете что? Долго мучаться не пришлось. Нет, не опознай я Пражский Град, скорее всего ничего бы не получилось, ведь именно он вывел меня на ту, что я видел недавно во сне. И, даст бог, скоро повидаю, так сказать, лично.

Катержина — вот как звали мою последнюю цель. Катержина из Комарова. Также она была еще известна как «чахтицкая пани». И да, она на самом деле угробила кучу народа. Официально за ней числилось четырнадцать жертв, но на деле, если верить сети, их было раз в тридцать больше. Скорее всего так оно и есть, с нашей Салтычихой точно такая же история произошла. На бумаге одна цифра значилась, а как копнули поглубже — уууу…

Катержина при жизни была дамочка хваткая и знающая, как этот мир устроен. В довольно нежном возрасте она вышла замуж за сильно немолодого, но зато богатого мужчину, который вдобавок являлся бургграфом Карлштейна, то есть занимал серьезный административный пост, и стала безраздельной владычицей в фамильном поместье супруга, что находился в местечке под названием Пичине. Собственно, это, думаю, и определило ее будущность. Не в финансовом смысле, а в нравственном. Супруг дома появлялся нечасто, преимущественно находясь в Карлштейне и занимаясь административной работой, порученной ему королем, а молоденькой хозяйке большого дома по причине внезапного возвышения бургграфская корона на мозги надавила. Плюс, как мне думается, у нее вообще с головой не очень ладно все обстояло. Проще говоря — ей тогда, в самом начале, психиатра хорошего бы отыскать, авось все бы и обошлось. Но откуда его в 16 веке взять?

А дальше все по классике пошло. В начале пощёчины служанкам за остывший завтрак, пылинку на камине и скрипящую дверь, после в ход пошли плети и розги, ну, а затем Катержина взяла свою первую жизнь. И это ей очень, очень понравилось.

Девушек и женщина забивали насмерть плетьми, варили заживо, сажали на кол. Само собой, согласно традиции тех времен Катержина и ванны из крови девственниц успела попринимать, искренне веря в то, что это сделает ее еще привлекательней. Ходила тогда такая байка, в которую многие, в том числе и помянутая раньше Батори, верили.

Но сколь веревочке не виться, а кончик раньше или позже найдется. Дошли рассказы о творимых беззакониях до представителей власти, причем причиной провала стал супруг Катержины. На нее саму, и уж тем более на пачками умирающих простолюдинок всем было начхать, но столь грязная история не могла не пригодиться противникам мужа маньячки. Политические конъюнктуры и черный пиар не сегодня появились, в этом плане шестнадцатый век от двадцать первого не сильно отличается.

Само собой муженек попытался погасить скандал, и на суде, до которого дело все же дошло, поначалу все шло хорошо, друзья, близкие и соседи Катержины давали показания о том, что она ангел во плоти, то есть добра, светла, набожна и хозяюшка, каких поискать. Само собой, они были в курсе ее забав, но зависимость от бургграфа и его доброе расположение в будущем ко многому этих людей обязывало.

Но и политические противники не дремали, притащив на суд тех, кто никак от мужа Катаржины не зависел, но от нее самой пострадал, лишившись родственниц. Это и решило дело.

Суд признал ее виновной и назначил наказание — смерть. Причем не абы какую, а одну из самых жутких — смерть от голода. Собственно, та башня Пражского Града, что я видел во сне, в те веселые времена выполняла функцию «гладоморни», именно туда отправляли тех, кто приговорен к подобному наказанию. Там бывшая бургграфиня и приказала долго жить, перед тем окончательно сойдя с ума.

Что до ее супруга — он таки выкрутился из капкана, что на него расставили противники, а вскоре с главным из них еще и рассчитался по полной, состряпав дельце о краже святых мощей из храма. По тем временам это было очень тяжкое преступление, которое запросто могло привести на плаху. Нет, враг бургграфа вроде вывернулся из этой ситуации, но как политик, ясное дело, он все равно умер.

И вот еще что небезынтересно. Когда судья зачитал приговор, Катержина его прокляла, пообещав, что после ее смерти законник тоже долго не протянет. Так и вышло. Судья умер через два дня после того, как маньячка преставилась. Совпадение? Не думаю.

В общем — тот еще подарочек мне достался напоследок. Сумасшедшая убийца и садистка, четыре сотни лет сидящая в украшении, и копящая злобу на человечество. Блин, мне уже страшно! А ведь этот кулон еще как-то найти надо. Причем, похоже в этот раз мне стоит рассчитывать только на себя самого. Не знаю почему, но вот — чую.

Так оно и вышло. Ночь миновала, но никто из концессионеров не отписался и не отзвонился. И опять мне подумалось о том, что не ценил я Карла Августовича, не понимал до конца того, какую он мне поддержку оказывал. Вот и сейчас бы он, даже не зная где находится нужная мне ценность, как минимум набрал бы меня, рассказал несколько забавных побасенок из жизни Чехии шестнадцатого века, поддержал морально.

Кроме шуток — может, зря я его Отделу сдал, а? Может, не стоило этого делать? Им я помог, это верно, а себе, выходит, с любой позиции навредил. Как не погляди.

Потратив час на вздохи-охи, я отодвинул в сторону тоску-печаль и занялся делом. Коли уж на этот раз я предоставлен самому себе, то не стоит время на самоедство и тоску-печаль тратить, ибо осталось у меня его с гулькин нос. Надо искать в сети сведения о преступлениях, связанных с убийствами обсуживающего персонала. Сущности, запертые в драгоценностях, никогда не меняют свои прижизненные привычки, это мне доказали предыдущие случаи. Исключение — вещи Лыбеди, там ничего такого не случилось, то ли за давностью самих предметов, то ли еще по какой причине. Но все остальные полностью вписывались в схему.

Одно плохо. Не все преступления попадают в новостную ленту в силу того, что попросту не становятся достоянием гласности. Богатые люди очень не любят выносить сор из дома, прекрасно понимая, что репутация — это все. Так что запросто парочка, а то и больше истерзанных тел горничных запросто могли отправиться с камнями на дно водоемов, или, например, лечь в фундаменты новостроек, перед тем как следует искупавшись в цементе. И все, шито-крыто. А та, что их убила после того, как сойдут синяки, что ей любимый в гневе понаставит, дальше станет ходить по приемам, заниматься благотворительностью и посещать собрания женских клубов.

Мерзко? Да. Но таковы реалии жизни. И если я прав, то дело плохо. Тут только на удачу можно рассчитывать, на то, что я увижу кулон на фото из колонок светской хроники. Но шанс на успех в данном случае мизерен.

Тем не менее, я засел за компьютер и начал терзать поисковик «Яндекса». Лучше уж так, чем просто сидеть и ждать пятницы, а после с повинной головой и дурными предчувствиями тащиться в лес. Не мой это путь. Не мой. Я лучше же буду той лягушкой из притчи, которая до последнего ножками в кувшине с молоком бултыхала, чем той, которая утонула.

Да и возможность для подобных развлечений у меня нынче имеется. Старушки-сослуживицы массово из отпусков вышли, и теперь друг перед другом хвастаются выращенным за лето урожаем, фотками, на которых изображены корзины яблок, ряды банок с вареньем и тыквы рекордного веса. Им тем для разговоров в аккурат до конца недели хватит, и я в данной пищевой цепочке лишний, поскольку у меня нет дачи, грядок, теплиц и всего прочего. Кроме шуток — сентябрь всегда являлся моим любимым месяцем с тех самых пор, как я в архиве работать начал. Именно в сентябре меня не сватали и не закармливали. Вот в следующем за ним октябре — да, там начинается ад, связанный с соленьями и вареньями, которые теперь есть надо. Кому есть? Мне. Кому же еще!

Сайты, сайты, сайты, один за другим, и истории с них, одна другой неприятнее и жестче. Часть стопроцентно фейковая, но кое-какие подлинные, из жизни, подтвержденные фотографиями из судов и мест происшествий. Вот так пороешься чутка в этом всем, и начинаешь понимать, сколько грязи плещется за золочеными фасадами особняков, заборами элитных поселков и тонированными стеклами бизнес-центров. Понятно, что не все такие, что процент нормальных людей без врожденных комплексов и патологий несравнимо выше, но все равно жутко.

А еще противнее то, что авторы этих материалов частенько чуть ли не смакуют то, о чем пишут. Прямо грифы-падальщики какие-то, по-другому и не скажешь.

И самое обидное — все мимо. За полдня мне удалось откопать пяток репортажей о преступлениях, укладывающихся в подходящую мне схему. Все пострадавшие женского пола, все работали прислугой, и каждая из них была убита хозяйкой. Кандидатуры двоих, правда, отпали быстро, там причина оказалась насквозь прозрачная и прозаичная, к садизму и подобным крайностям не относящаяся. Обе девчонки на свою голову задумали устроить рокировку и пробрались в постель к мужьям работодательниц, за что и пострадали.

Третий случай тоже я отмел в сторону, тут имело место быть трагическая случайность. Горничная надумала посмотреть, как на ней будут смотреться драгоценности хозяйки, которая, было, куда-то уехала. Далее все просто и банально — владелица злата-серебра что-то забыла, вернулась, увидела эдакое безобразие, не совладав с эмоциями, уперла руки в боки и начала орать что есть сил. Горничная испугалась, и задала из комнаты стрекача, но неудачно. Короче — слетела она с лестницы, и шею свернула. Звучит натянуто, но, похоже, так оно все и было на самом деле. Просто дама, из-за которой все случилось, безусловно признала вину, отказалась от адвоката, получила год, хотя могла без проблем отделаться условным, а то и вовсе проскользнуть без потерь, не стала подавать апелляцию и отправилась отбывать срок. И такие чудеса, оказывается, случаются.

А вот двое оставшихся — они, в принципе, по всем параметрам подходят. Обе редкие стервы, что следует из многочисленных заметок, описывающих их далеко не безобидные шалости, обе замазались в неприятных историях с прислугой с последующим летальным исходом, квалифицированным как суицид, то есть — самое то. Одно не укладывается в схему — кулон. Я просмотрел сотни фотографий на десятках сайтов, я пролистал их ленты в «инсте» до даты создания, повидав эту парочку как во всевозможных нарядах, так и без них. Я словно побывал с ними самими в театрах, клубах, бассейнах, самолетах, выставках и бог весть где еще.

Нет кулона. Ни на одном из фото нет. А если это кто-то из них, то подобное невозможно. Не расстается владелец с вещью добровольно, цепляется он за нее.

— Все так плохо? — раздался у меня за спиной голос Стеллы, в тот момент, когда я рассматривал очередную серию туристических снимков одной из прелестниц, и пытался понять, можно ли эти три ниточки считать купальником или нет — Слушай, я все понимаю — одиночество, воздержание, потребности организма. Но вот так, на работе смотреть столь сомнительную продукцию от, прямо скажем, среднего фотографа и не ахти какой модели…

— Ха-ха-ха, как смешно — я потер глаза ладонью — Стелл, если ты не заметила, то я хоть что-то делаю, а не упражняюсь в остроумии. У нас осталось четыре дня, а перспектив покуда ноль.

— Это да — улыбка сползла с ее лица — Да еще Шлюндт, зараза, из Москвы укатил. Никогда бы не подумала, что скажу такое, но, знаешь, мне его не хватает.

— Что имеем не храним, потерявши — плачем.

— Ну, плакать из-за этого старого прохиндея я точно не стану — заявила Воронецкая — Кстати, ты не в курсе с чего он так резко смылся из столицы?

— Откуда? Он мне не докладывается.

— Ну да, ну да — ведьма крутанула кресло и уставилась мне в глаза — Хм. Вроде не врешь.

— А что Марфа говорит?

— Мне? Ничего. Если ты забыл, то я в опале, меня даже к калитке ее дома не подпускают. Я теперь персона нон-грата. И все из-за тебя!

— Как всегда — вздохнул я — Ладно, пошли пообедаем, что ли? Устал я от разглядывания светской жизни до судорог в конечностях.

В кафе Стелла проявила достойное лучшего применения рвения в работе с меню, я даже поинтересовался, не лопнет ли она от заказанного количества еды, но в ответ получил лишь презрительное «Пфе»!

И ведь съела! Мало того, в процессе поглощения еды слушала меня внимательно, запоминала все, что я говорил, а когда дошла до кофе с «медовиком», назидательно произнесла:

— Знаешь, в чем твоя беда, Валера Швецов из Москвы? Ты мальчик, который родился с серебряной ложечкой во рту.

— Ой, да ладно — поморщился я — Еще мажором меня обзови.

— Почему «обзови»? Ты он и есть. Ну да, ты ходишь на работу, живешь в типовом доме, в шкафу на полке у тебя пять упаковок «дошика» лежит, но это ничего не меняет. Стереотипы из твоей башки никуда не делись. Если антикварная вещица, то искать ее след надо в высшем обществе — и все. И никак иначе.

— Поясни.

— А ты не допускал, что кулон этот, например, мог оказаться у обычной девчонки из спального района? Почему нет? Например, его прадед в виде трофея из Праги привез, и он теперь в семье от матери к дочери переходит.

— В первую очередь, потому что у обычной девчонки из спального района прислуги нет. Ей взяться неоткуда.

— Неправда — Воронецкая отпила кофе — Меня моя старшая сестрица исключительно как служанку воспринимала, дрянь такая. Знаешь, как драконила лет до пятнадцати? За волосы таскала, синяки с ляжек сходить не успевали. И не я одна такая была.

Даже спрашивать не стану, что после с той сестрицей стало. И так ясно, что ничего хорошего.

— Да масса вариантов может быть — продолжила ведьма — Опять же — запрос, что ты в строку набивал. Видела я набор слов: «смерть, служанка, преступление». Вроде все верно, но ты не уловил главного.

— Это чего же? — мне стало немного обидно.

— Я тут погуглила про эту Катаржину — Воронецкая облизала ложечку и достала смартфон — Вот, гляди. Она была не просто на убийствах помешана, она обожала сам процесс, понимаешь? Жертва должна была страдать, так, чтобы в крик, чтобы кровь брызгами по стенам. Причем кровь — обязательное условие. Смотри — забивала плетьми насмерть, подвешивала на столб и резала ножом кожу, вот тут вообще грабли в ход пустила. А ты чего нашел? Свернутые шеи, яд… Это все штатная несерьезная бытовуха. Надо искать на самом деле кровавые дела, такое мимо прессы не пройдет.

— Ты умная — я жестом подозвал официанта — А я тупой мажор. Счет пожалуйста.

— Рада, что ты это наконец осознал — гордо задрала носик Стелла — Растешь в моих глазах.

Мы вернулись в архив, причем ведьма держалась так, что посторонний человек подумал бы, что она там работает. Мало того — она уселась за один из компьютеров, потребовала ввести пароль и занялась поисками наравне со мной. Хорошо, что Розалия в очередной раз укатила в министерство и всего этого не видит. Она единственная из моих коллег, кто Стеллу на нюх не переносит.

И снова — сайты, сайты, сайты, один за другим. Новостные, хроникальные, «Яндекс Дзен» и так далее, и тому подобное. Только на этот раз истории еще кровавее и страшнее. Что же людям спокойно не живется, чего им непременно надо друг другу кровь пускать? Причем ладно бы чужим, а то ведь еще и своим…

— Ну вот — часа через два как-то очень спокойно произнесла Стелла — Надо же, угадала. Надо было с тобой поспорить, что ли? На бутылку «Шеридана», например.

— Будет тебе «Шеридан» — подскочил к ней я — Чего нашла?

— Наталья Купцовская — ткнула ноготком в монитор Воронецкая — Три года назад убила собственную сестру за то, что та отказалась угождать ей во всем, чем можно. Убивала долго и с удовольствием, кровью всю квартиру забрызгала, от пола до потолка.

— Жесть какая — я уставился на фотографию, сделанную в зале суда. Молоденькая девчонка, симпатичная, с ямочками на щеках. И ведь не скажешь, что убийца собственной сестры — Стелл, а ты уверена, что это та, кто нам нужен?

— Валер, ты сегодня тупишь не по-детски — рассердилась на меня ведьма — Глаза уже раскрой, а?

Она увеличила фото, и я увидел, что на шее девушки, под самым горлом, висит кулон, который мне так нужен.

Странно, разве подобные вещи после ареста разрешают носить? Я думал, что нет. Хотя — какая разница? Главное, что какая-никакая ясность появилась.

— Отпираться она не стала, но и раскаиваться тоже, потому получила восемь лет и отбыла в колонию строгого режима — продолжила Стелла — Легко отделалась, могла и «десятку» отхватить. Если там за ум взялась и не косячила, то года через два-два с половиной по УДО выйдет.

— Куда-нибудь к черту на рога послали? — сразу предположил худшее я — В солнечный Коми небось?

— И снова мимо — Стелла откинулась на спинку кресла — В Подмосковье наша милаха сидит, ватники шьет. Ну, кулона при ней, ясное дело, нет, подобное правилами запрещено. Но если он до зала суда добрался, то после его никто по нахалке уже не отожмет, не те сейчас времена. Потому что?

— Что? — помимо всего прочего, мне стало очень интересно, откуда это у моей заклятой приятельницы такие познания в столь невеселой области жизни.

— То! — Стелла крутанулась на кресле — С немалой долей вероятности лежит он в ее личных вещах, которые сложены в специальную коробку. А коробка та опломбирована, снабжена описью и хранится на складе в колонии, под замками и засовами. И хрен мы с тобой до нее доберемся, мой милый Валера. Это пенитенциарная система, об нее даже дедушка Шлюндт зубы обломал бы. Такие места штурмом не берут.

— Отдел — поморщился я — Неохота к ним на поклон идти, но они вроде из той же песочницы?

— С чего бы? — Стелла презрительно улыбнулась — Дерево одно, только ветви разные, и на каждой свои птички-невелички сидят. Нет, Ровнин мужик упертый, если задастся целью, то своего добьется, только быстро вряд ли получится. Ты для него не брат и не сват, Валера, потому он спешить не станет, а у нас с тобой времени почти нет. Так что — не вариант.

— Согласен — кивнул я — Да, собственно, было бы время, нам и Ровнин нафиг не понадобился бы. У нас есть деньги, они откроют любые двери, надо только знать, кому и сколько дать.

— Ага — Стелла обняла меня за пояс, и уперлась подбородком мне в живот — Пока приедем, пока наведем справки, пока подберемся к тем, кто реально может что-то сделать, пока… Слишком много «пока». Однако, мой милый, мы в жопе. Мы знаем кто, где и что, и ничего не можем сделать.

— Ориентировочно — поправил ее я, присел на корточки, так, чтобы наши лица оказались друг напротив друга — Ориентировочно знаем. Может в той коробке ничего и нет на самом деле.

— Может и нет — подтвердила Стелла печально.

— Но проверить надо. Плюс если на самом деле вытащим пустышку, то рядом будет та, кого можно попробовать разговорить, то есть девушка Наташа.

— Валер, это все замечательно, но мечты в кошелек не положишь.

— Мечты нет — я погладил ее по щеке — Их не положишь. Зато самолюбие в некоторых случаях в задницу можно засунуть. Этот как раз из их числа.

Я встал, подошел к столу, взял смартфон, нашел номер, нажал на пиктограмму с зеленой трубкой, дождался ответа и сказал:

— Привет, пап. Найдешь для меня минут десять-двадцать? Просто мне твоя помощь нужна.

В офис отца я поехал без Стеллы, хоть она и рвалась составить мне компанию. Но куда ее с собой тащить? И так с отцом у меня не самые простые отношения, а тут еще она в качестве раздражителя работать собралась.

Войдя в здание бизнес-центра, я испытал то странное чувство, через которое проходят солдаты срочной службы, путешественники и прочие люди, которые долго не бывают в родных местах. Вроде знакомо все, но одновременно с этим и неузнаваемо. Стойка ресепшн та же, а девчонки другие сидят. Хотя — бред несу. Ну откуда тем самым тут оказаться? Они давным-давно замуж повыходили и детей нарожали.

Но самое веселье началось, когда я добрался до этажа, на котором офис отца находится. Вернее — его приемная и основные службы, а так-то компания добрую четверть здания занимает.

Первым делом на меня наорали. Ну, не то, чтобы прямо наорали, но как минимум, отчитали. И сделала эта очень серьезная девица с прыщавым носиком, в очках с модной оправой и бэйджиком, болтающимся на том месте, где по идее должна быть грудь. Она сцапала меня сразу после того, как я вышел из лифта и сурово осведомилась:

— Почему вы опоздали?

— Так получилось — чуть опешив, ответил ей я — Больше не повторится.

— Надеюсь — с ехидцей промолвила девушка — Резюме с собой?

— Нет. А надо? Просто я не знал…

— Возможно я вас удивлю, но, когда человек идет на собеседование, он должен иметь при себе распечатанное резюме. У нас оно, конечно, есть, но сам факт наличия данного документа работает в вашу пользу. Это азы!

— Азу — поняв, что к чему, не смог удержаться я от легкого троллинга этой юной, и ну очень серьезной HRщицы — Правильно — «азу».

— Что?

— Вы оговорились. Сказали «азы», а надо «азу». Мясо такое.

— Какое мясо? Вы о чем? Н-да. Знаете, мне кажется, вы нам не очень подходите. Думаю, вряд ли вы сможете претендовать на вакансию, открытую в нашей компании.

— Полностью с вами согласен.

— Тогда — всего доброго — с видимой радостью протараторила девушка и нажала кнопку лифта.

— Пока-пока — согласился с ней я, махнул ей ладошкой, приложил карточку к магнитному замку, вошел в двери и направился в сторону приемной, с любопытством таращась по сторонам.

— Вы куда? — догнала меня кадровичка — Вам туда нельзя! Только для сотрудников! Это служебные помещения!

— Ага — печально вздохнул я. Ничего не узнаю, ни планировку, ни людей. Все поменялось — Они. Раньше лучше было. Так картина висела, вон там автомат с газировкой и едой стоял. И зачем его убрали?

— Какая картина, какой автомат? — девушка вцепилась мне в рукав — Немедленно покиньте офис! Охрана!

Сразу после ее последнего вопля как из-под земли вырос крепкий юноша в синем пиджаке и схватил меня за плечо. Сильно схватил. Умело.

— Отпустите — вежливо попросил я его — Я же ничего не нарушаю, не безобразничаю, и оружия у меня нет.

Про оружие я, наверное, зря брякнул, очень уж охранник напрягся и что-то буркнул в гарнитуру.

Но забавно выйдет, если меня сейчас выпроводят вон, или, того хуже, в полицию сдадут. Смех, да и только. И что скверно — ни одного знакомого лица среди сотрудников, которые, само собой, вылезли с рабочих мест поглядеть на бесплатное развлечение. Поувольнялись что ли все?

А, нет. Удача все же на моей стороне.

— Теть Света, меня не пускают! — гаркнул я, обращаясь к уже немолодой, но все еще красивой женщине, идущей по коридору с кожаной папкой под мышкой — Скажите им, что я не промышленный шпион и не диверсант!

— Валерка! — обрадованно вскрикнула она — Господи! Вот не ждала, не чаяла! Ты здесь откуда? Неужто помирились наконец?

— Не то, чтобы, но время идет, все меняется — уклончиво ответил я.

Это была бессменная секретарша отца, которую я знал с детства. Не скажу, что я вырос на ее руках, но коленки зеленкой она мне мазала чаще чем мама, исправно снабжала цветными карандашами и бумагой, когда я коротал время в офисе, и как-то, во времена большого передела зон влияния в столице, две недели прятала на своей даче. Тогда на батю наехали какие-то особо резвые ребята, плевать хотевшие и на нормы морали, и на понятия, и вообще на все, что есть на свете.

Я каждый год до сих пор поздравляю ее с Новым годом и днем рождения. А теперь, внимание, вопрос — и чего я ей снизу не позвонил?

— Ой, какой ты стал! — тетя Света обошла меня кругом — Вроде только вчера конфеты из вазы таскал, а гляди-ка!

— Светлана Геннадьевна, вы знаете этого человека? — уточнила девушка в очках — Просто он ведет себя немного странно.

— Ой, да брось! Сейчас он уже перебесился, тихий стал — усмехнулась секретарша отца — Не видела ты его лет шесть назад, вот тогда да, шуму хватало. Что, Валер, если бы тебя в те времена наш Алексей за плечо схватил, стал бы ты меня на помощь звать?

— Не-а — ухмыльнулся я — Не стал. Зачем? Я бы сразу в драку полез. Теть Света, батя у себя?

— У себя— женщина потрепала меня по голове — А я все гадаю, чего это он кофе хлещет чашками, и все без сахара? Теперь понятно. Ладно, дуй к нему, а то времени в обрез, через полчаса встреча с голландцами назначена.

— Извините, ребята, надо спешить — сообщил я HRщице и охраннику, не без удовольствия глянул на то, как вытянулись их лица, и направился к отцу.