Глава двенадцатая
Нет, мне сегодня положительно везло. Я все успел и никуда не опоздал, в том числе и в театр, хоть имелись у меня кое-какие сомнения на этот счет. Изольда, конечно, ведьма, но все же женщина. Более того, красивая женщина. Грешным делом думал, что у подъезда того дома, где она живет, ее не увижу и буду после еще полчаса ждать в машине, пока она соизволит выйти, но нет, ничего подобного.
– Ты, Валера, так больше не делай, – попросила она меня, когда я открыл перед ней дверь присланного Сивым разъездного семейного мерседеса. – Заранее предупреждай о выходах в свет, хотя бы за день. А так – ногти жуткие, прическа – ужас.
– Не наговаривай на себя, – попросил я ее, – не надо. Ты прекрасна, как утренняя заря.
– И банальности больше не говори. – Изольда поморщилась, хоть и немного показушно. Она знала, что выглядит замечательно, тем более что это так и было. Не скажу, что у меня в зобу дыханье сперло после того, как я ее увидел, но некое отрадное чувство я испытал. Мужчине всегда приятно, когда рядом с ним на людях находится на самом деле красивая женщина. Видимо, это некий атавизм, извечное выпендривание перед собратьями по стае. Мол, вы можете только посмотреть на эту милашку и облизнуться, но спать с ней буду все же я. – Тебе это не идет. Кстати, хороший костюм. Вкус у тебя есть.
Ну, вообще-то не у меня, а у Воронецкой. Она свой подарок так и не забрала обратно, вот я в него сегодня и влез. Ну, не в джинсах же мне было идти? Само собой, после ночных кувырканий в Останкино пиджак маленько запачкался, но когда я достал его из шкафа, то с удивлением увидел, что от грязи и следа не осталось. Подозреваю, что это Анисий Фомич расстарался. Просто больше некому. Ну, не Марфа же его чистила и утюжила, пока я в дом Митрохина лазал?
В фойе театра было прохладно, сумрачно и не слишком людно. Как видно, большая часть бомонда отдыхала на морях, хотя кое-какие медийные лица наличествовали. Ну и тусовочный люд имелся, тот, который за любой кипеш, кроме голодовки. Я даже несколько знакомых лиц заметил, еще из той моей, прошлой жизни. Увы, но и они меня тоже срисовали.
– Привет, Валер! – Подскочила ко мне рыжеволосая Алина по прозвищу Лиса. Редкостной бездумности и бесстрашия девица. Да что там – у нее инстинкт самосохранения атрофирован полностью. До сих пор не понимаю, как она тогда, на Ленинских горах, на ночном рейсинге со мной, угашенным в хлам вискарем, уселась в машину. Ну, неужели не понимала, что, скорее всего, до конца заезда я не доживу, поскольку расшибусь сразу после старта? Самое забавное, что тогда как раз все обошлось, я тот заезд еще и выиграл. Хотя, как по мне, лучше бы расшибся, пусть даже и наглухо. – Сто лет тебя не видела! Ты совсем запропал!
Она обвила мою шею руками и смачно поцеловала в губы, как видно, на правах старой подруги. Впрочем, у кого у кого, а у нее такие права имелись, что да, то да. Юлька, когда о нас с ней узнала, взбесилась жутко, а после мне домой с курьером коробку мирамистина прислала. Сто флаконов, ни больше ни меньше. Я не стал особо мудрить, потому отправил ей столько же упаковок трихопола и электробритву в довесок. Она тогда с Хвычей Марданашвили из «Золотого хамелеона» мутила, так что намек был более чем прозрачный. Так сказать, всем сестрам по серьгам. Как результат – мы с ней месяца три после вообще не общались.
Хорошие были три месяца. Спокойные.
– Сладкий мальчик? – осведомилась у нее Изольда с такой добротой в голосе, что мне стало за Лису немного страшно. – Получила удовольствие? Ну и хватит с тебя, отцепись от него. Раньше надо было хватать, когда возможность была, теперь это все мое. А я делиться не люблю.
Алина отпустила мою шею, глянула на ведьму, как видно, сделала из увиденного какие-то выводы и отошла в сторонку, не говоря ни слова.
Может, она поумнела за прошедшее время? Хотелось бы верить.
– Неплохо бы промочить горлышко перед спектаклем. – Изольда взяла меня под руку. – Вон там вроде шампанское есть. Пойдем, дорогой.
Я глянул в ту сторону, куда она указала, и понял, что судьбу все же не обманешь. Не просто так мне сегодня весь день везло. Это был аванс, не более того. Даже нет, не так. Это была небольшая компенсация за большие неприятности.
– Ты чего? – удивилась ведьма. – Как закостенел весь. А это кто, тоже твои знакомые?
Она имела в виду мужчину и женщину, которые подошли к нам и остановились напротив.
– Ну да, – ответил я своей спутнице. – Вроде того. Привет, мам. Здравствуй, отец.
– Я сначала глазам своим не поверила. – Всплеснула руками мама. – Ты – и в театре! Нонсенс же! Потом пригляделась – нет, точно ты.
Интересно, на какой крючок она Сивого подцепила, что тот согласился меня, своего закадыку, вот так по-черному сдать?
Или все же совпадение? Мне ли не знать, какие иногда фортели жизнь выкидывает. Ну вот, случилось так, сошлись звезды на небе. Тем более что мама никогда притворяться не умела, не заложила в ней природа эту функцию. И сейчас она на самом деле удивлена. Да и потом – я сам у него билет выпросил, он мне его не предлагал. Более того, если бы не Изольда, мне бы такое в голову и не пришло, а про последнюю Сивый ну никак знать не мог.
– Добрый вечер, – мягко произнесла моя спутница и протянула руку маме. – Меня зовут Изольда.
Отец издал некий горловой звук, посыл которого лично мне истолковать было несложно. И отчего-то жутко захотелось из-за этого его ударить. В тот день, когда он бросал мне в лицо одно оскорбление за другим, не хотелось, а сейчас – очень. Наверное, потому что тогда я знал о своей неправоте, а сейчас – о его.
– Это на самом деле ее имя, – холодно объяснил я ему. – Кого-то зовут Мефодий, кого-то – Анатолий, а она Изольда.
– Если желаете, могу паспорт показать, – поддержала меня ведьма, тоже сообразившая, что к чему, и щелкнула замочком клатча. – Никаких проблем. Заодно и прописку проверите, вдруг для вас это тоже принципиально.
– Ну зачем же сразу так? – Мама, как всегда, заняла позицию миротворца. – Толя просто откашлялся, а Валера неверно его понял.
– Резка, – наконец вступил в разговор отец. – Мы вроде как его родители, ты же нам понравиться должна?
– Так жить мне с ним, а не с вами. – Не отвела взгляд в сторону Изольда. – Если у нас что-то получится, конечно. Потому я всегда буду на его стороне, а не на вашей. А еще я знаю то, что уважение и уступка – это разные вещи. Жизнь научила.
– Валера, и все-таки как ты тут оказался? – мама в очередной раз попробовала перевести разговор в иную плоскость, менее взрывоопасную. Ее можно понять, отец не очень любил, когда его ставили на место, причем чем старше становился, тем сильнее этого не принимал.
– Привел любимую девушку посмотреть постановку по Чехову. – Передернул плечами я. – Она творчество Антона Павловича обожает, вот и расстарался.
– На закрытый показ? – уточнил отец. – Где только пригласительные в ходу? Врать так и не научился. Марин, этот охламон наверняка сюда по пригласительному Сивцова заявился. Я Аркашу вчера видел, он как раз на охоту уезжал, на кабана, меня с собой звал. И заодно сказал, что его отпрыск пока в Петрове обитать станет, а завтра в театр поедет, речь от нас обоих скажет. Ты же знаешь, как я славословить не люблю попусту. А Павел его, небось, вот этому билеты спихнул. Тоже еще тот обалдуй.
Ну, конечно! Вот я дятел, как же мне в голову не пришло, что отец наверняка в эту тему вписался? Вернее, его мама на это подписала, на нее это похоже. Хотя все равно не ясно, как дядя Аркадий в данную схему затесался. Может, спонсорам театров какие-то налоговые льготы положены?
На Сивого я в данном случае не грешил, он точно такие подробности знать не мог. И даже если бы знал, то сразу же забыл бы, как нечто незначительное.
– А если и так? – холодно уточнил я. – Что теперь? Громко крикнешь: «Это мошенник, гоните его отсюда»? Хотя нет, мошенник не то слово. Как там… Забыл… А! «Чертово отродье». Верно?
– В детстве очень расстраивалась, что расту в неполной семье, а сейчас начинаю думать, что мне, может, и повезло, – заметила Изольда, покрепче стискивая мой локоть. – Валер, ты не забыл о том, куда мы шли? Я все еще хочу выпить немного шампанского до того, как откроется занавес. Да и небольшая пауза в общении с близкими тебе сейчас не повредит.
– Не путайте паузу и бегство от проблем, девушка, – произнес отец. – Это разные вещи. И имейте в виду: мой сын всегда бежит. От себя, от нас, от ответственности. И от вас тоже задаст стрекача, как только запахнет паленым.
– Принимаю эти убытки на себя. – Лучезарно улыбнулась ведьма. – И сама оплачу счета, если понадобится. Но от меня он не сбежит, поверьте.
– Валера, а где Стелла? – вдруг спросила мама, и я моментально понял – Изольда ей очень, очень не понравилась. – Я ей звонила вчера, она не берет трубку.
– Вы о Воронецкой? – уточнила моя спутница. – Не удивляйтесь, просто мы с ней старые подруги. Так вот, она отошла в сторонку, поняв, что я Валерию подхожу куда больше. Стелла не сможет дать ему то, что в состоянии предоставить я.
– Если не секрет? – холодно осведомилась у нее мама.
– Счастье, уважаемая… – Изольда глянула на меня.
– Марина Леонидовна, – подсказал я.
– Счастье, Марина Леонидовна, – повторила ведьма. – Дом. Веру в себя и свои силы. Все то, чего у него нет. Простите меня за резкость, но то, что даже вы, родители, ему не смогли обеспечить или же отняли по какой-то своей прихоти.
Она в курсе случившегося, к гадалке не ходи. Впрочем, ничего удивительного в этом нет. Стелла докопалась до истины? Докопалась. И вряд ли оставила это в себе, наверняка с Марфой поделилась узнанным. Ну а та уже Изольде рассказала.
– Блажен, кто верует. – Криво улыбнулся отец. – Когда будете сожалеть о потерянном на моего сына времени, не вините в этом никого, кроме себя самой.
– Со своими ошибками я стану разбираться сама. – Поправила свои роскошные волосы Изольда. – Ни на кого вину перекладывать не стану, нет у меня такой привычки.
На скулах отца заиграли желваки, и меня начало немного потряхивать. Скверный признак, это значит, зацепила его ведьма за живое. И, что странно, мне это было неприятно. Да, мои отношения с отцом далеко не лучшие. Более того, их просто нет как таковых, из завещания мое имя и то вычеркнули, небось, давным-давно. Но это мой отец. И бесить его право имею только я.
Да еще моя машина… Зачем-то он ее восстановил? Нет, я не настолько туп, как герой современных сериалов, два и два сложить могу, тем более что ответ вроде бы лежит на поверхности, но все равно есть моменты, которые меня смущают.
– Вот и познакомились. – Я сделал шаг вперед, закрыв Изольду своим плечом. – На свадьбу, если таковая состоится, приглашу. Ну да, это будет какое-то недорогое кафе или даже столовая в школе, но…
– Я не приду, – заявила вдруг мама. – Можешь даже не звонить. И еще – ты меня очень расстроил. Нет, твоя спутница тут ни при чем, хотя она мне, как ты понял, не слишком понравилась. Я о другом.
– Наконец-то ты перестала его защищать, – довольно буркнул родитель, – и начала замечать очевидное.
– И ты, Толя, не лучше. – Я такой, как сейчас, маму, по-моему, никогда и не видел. – Вы не общались столько лет, и когда появился шанс не простить или понять, а хотя бы попробовать услышать друг друга, вы его проворонили. Господи, ну нельзя же быть настолько слепыми и глухими! Пропустите, я поехала домой. Не нужно мне никакого спектакля. Все, что могла, я сегодня уже увидела, такая комедия даже столь любимому Изольдой Антону Павловичу не снилась!
Она оттолкнула плечом меня, отца и, даже не глянув на мою спутницу, двинулась к выходу из фойе.
– Сильная женщина, – с уважением произнесла вдруг моя спутница. – Под такую свекровь и прогнуться не грех.
– Дай мне сказать пару слов сыну, гм-м… Невестка, – обратился к ней отец. – Ты шампанского хотела? Вон там его хоть залейся.
– Была рада знакомству. – Церемонно склонила голову девушка. – Нет, правда. В конце концов, настоящая дружба всегда начинается с хорошей ссоры.
И она грациозно двинулась в сторону столика, на котором красовалась батарея фужеров с упомянутым напитком.
– Мне рассказали, что Певцов тебе место в своей компании предложил? – первым нарушил тишину отец. – Это правда?
– Правда, – ответил я.
– Согласился?
– Думаю. А ты против?
– Нет. – Похоже, что ответ у отца был готов давно. Да и знал он его заранее, уверен в этом. Как и в том, что данное предложение исходило не только от Юлькиного отца, но и от него самого. Тогда, в гостях у Певцовых, я как-то не задумался на эту тему, а теперь понял – это отец попросил его о данной услуге. А может, и финансирование того участка бизнеса, что мне было предложено возглавить, на себя взял. – Впрочем, тебе, полагаю, до моего одобрения или недовольства дела нет. Как, впрочем, и всегда.
– Вот и поговорили. – Поморщился я. – Знаешь, я без твоих нотаций прожил довольно долго, при этом не сгинул, не пропал, не скололся в хлам. Ничего из того, что ты мне тогда предвещал, не произошло.
– Может, потому и не произошло? – неожиданно спокойно уточнил отец. – Просто твое упрямство не дало тебе себя до конца разрушить? Ты так меня ненавидел, что из принципа стал жить по-другому.
– Я тебя не ненавидел. Видеть не хотел, как и ты меня, но не более того. Я просто жил и живу своей жизнью. Не той, которую ты расписал для меня от и до, а своей собственной. Не самой благоустроенной, не самой яркой, но она меня устраивает.
– Это-то я вижу. – Отец глянул в сторону Изольды, которая запивала шампанским тарталетку с красной икрой. – В каком злачном месте ты ее нашел?
– Если девушка не пожелала во всем с тобой соглашаться, это не значит, что она потаскуха. Это как раз об обратном свидетельствует.
– Я всегда говорю то, что думаю. – Прищурил левый глаз отец, была у него такая привычка. – И в людях немного разбираюсь. Не верь ей, сын, она тебя только использует. Правда, даже представить не могу, какая у этой красотки корысть. Денег у тебя нет, влияния тоже, в архиве твоем один мусор хранится.
– А как же ты, великий и могучий? – не удержался я от колкости. – Может, она к тебе через меня хочет подобраться?
– Дураком был, дураком и остался, – вздохнул отец. – Впрочем, в той жизни, что ты себе выбрал, большого ума и не нужно, хватит малого.
А вот сейчас он врет, и я это хорошо вижу. Завертелись у него в голове шестереночки и колесики, что гарантирует мне и Изольде в ближайшее время ряд проблем.
Черт меня в этот театр понес…
– Пойду. – Отец было двинулся вперед, но тут же остановился. – Да, вот еще что… Если захочешь права получить, можешь это сделать. Запрет в ГИБДД снят. И машина твоя – она у нас в гараже стоит, в петровском доме.
– Видел, – ответил ему я. – Очень удивился. Спасибо, но нет. Я привык к муниципальному транспорту, в нем и вздремнуть можно, и книжку почитать. За все это время я за руль садился два раза, да и то лишь по исключительной надобности. И даже не тянет.
Ничего на это мне отец не ответил, только кивнул коротко и направился к выходу.
– Суровый у тебя родитель. – Сразу же после этого подошла ко мне Изольда, держа в руках бокал с вином. – Как ты с ним жил?
– Сначала счастливо, потом с трудом, потом никак, – отозвался я рассеянно. – Он такой, какой есть, другого не выдадут. Но это мой отец, потому попрошу тебя воздержаться от каких-либо комментариев произошедшего. Это в наших обоюдных интересах, поверь.
– Как скажешь, дорогой, – легко согласилась ведьма и осушила бокал до дна. – Слушай, там, кажется, уже людей в зал пускают. Пошли, что ли, чего ждать?
– Сначала давай выпьем, – подумав, предложил я. – Если ты не против.
– Я? – искристо рассмеялась Изольда. – Никогда!
Меня разбудили лучи утреннего солнца, они нестерпимо жгли глаза даже сквозь закрытые веки. Следом к этому добавился похмельный бой барабанов в голове и резь в пересохшем горле.
По ходу, я вчера нарезался в лоскуты, впервые за много лет. А кто виноват? Отец, кто еще? Вот не было его в поле моего зрения – и я жил чинно и спокойно, почти по заветам ЗОЖ. Даже статус Хранителя кладов и очень странные знакомства с очень странными существами не выбили меня из седла. Но стоило появиться в поле зрения родителю – и нате вам, я испытываю давно забытые ощущения из серии «бодун средней тяжести». До «офигеть какой кошмар» мое состояние не дотягивает, врать не стану, но средняя имеет место быть.
– О-о-о-ох! – Я все же разлепил глаза и сразу об этом пожалел – так по ним резануло светом.
А я, оказывается, еще и не дома. Совсем весело. Нет, где именно я нахожусь, гадать не приходится, тут вариантов не так и много, но обстоятельство это не сильно радостное. И печальнее всего то, что я напрочь не помню, как именно я оказался в этой милой квартирке.
Вот не вел я светскую жизнь столько лет, и нечего было по новой начинать.
– Очнулся? – раздался звонкий голос, по полу прошуршали легкие шаги, и в поле моего зрения появилось очаровательное девичье личико, причем невероятно юное. – Ну ты здоров спать! И храпеть тоже!
Все бы ничего, но эту русоволосую симпампульку я не знал совершенно.
– Ты кто? – с трудом выдавил я из себя пару слов. – А?
– То есть? – Девчушка расстроенно захлопала голубыми глазами. – Как же так? Ты же мне вчера… Мы же с тобой… Как же?! Я ведь поверила тебе! Я же самое дорогое, что от остальных берегла… А ты!
Ее губы задрожали, по румяной щеке проползла одинокая слезинка, предвестница скорого соленого водопада.
Новое дело. И еще… Надеюсь, ей восемнадцать-то есть, а то ведь совсем лихо дело может обернуться.
Стоп. А это что такое на туалетном столике за спиной совсем уж запечалившейся юной красавицы стоит, что за фотография?
Изольда. Она, родимая, в компании подруг, надо думать, из ее же ковена. Гора с плеч, значит, все же я там, где и думал, а эта засранка просто-напросто морочит мне голову. Вряд ли моя вчерашняя спутница стала бы ее привлекать к нашим забавам, она для этого слишком самолюбива и эгоистична. Скорее всего, она вызвала данную милашку для того, чтобы за мной приглядеть, а сама куда-то ни свет ни заря смылась.
Вот только куда? И зачем? Надеюсь, я вчера ничего лишнего ей не наговорил? Такого, что с утра надо не по телефону, а лично главе ковена докладывать.
А эту шутницу я сейчас проучу как следует, она узнает у меня, как над больными людьми издеваться.
– Зря, – просипел я, ощутив, что слова все же стали выползать из горла полегче. – Нашему брату верить не надо, особенно когда он хорошенько поддал и женского тела хочет. Ох, как башка гудит! Да ладно тебе, не хнычь, тоже мне проблема. Всякая девка раньше или позже бабой становится, так уж в миру заведено. А что под пьянь у нас с тобой все закрутилось… Ничего. Зато ты сразу узнала, что жизнь – боль. Нет в ней романтики, это не кино и не сериал.
Я, поморщившись, встал с кровати, причем предсказуемо выяснилось, что из одежды на мне только редкий волосяной покров, потянулся, не обращая внимания на слегка обалдевшую от происходящего деваху, как видно, ожидавшую несколько другую реакцию на свои слова, демонстративно почесал сначала пах, а после зад, и прошлепал на кухню, попутно отметив, что метраж у квартиры Изольды приличный, равно как и меблировка. Богатая невеста, богатая.
Кухня порадовала обилием техники, белизной обстановки и аквафильтром, к носику которого я и приник. Так хорошо мне не было уже лет семь, если не больше. Водный катарсис после хорошей пьянки – это, конечно, отдельное мужское удовольствие, стоящее где-то между «каре», собранном на «ривере» в техасском покере, и сексом с бывшей супругой лет через пять после развода, особенно если та уже по новой вышла замуж.
Курносая мордашка высунулась из-за дверного косяка. Как видно, любопытно моей нежданной знакомице стало, чем это я там занимаюсь.
Сейчас узнаешь. В голове у меня все еще постукивает, но способность мыслить конструктивно более-менее восстановилась, и отдельные детали окончательно составились в общую картину. Ты, смотрю, даже халатик домашний на себя натянула, чтобы довести реальность происходящего до максимума, а меня – до легкого помешательства? И штору тоже ты наверняка отдернула, уверен в этом. Такое трудолюбие обязательно надо поощрить. К тому же если бы не фотография Изольды, то я бы, скорее всего, повелся на разводку. А ведь следующий шаг этой симпампульки наверняка был бы тот самый, с упоминанием о собственном несовершеннолетии.
Черт с ним, с туалетом, в который мне очень хочется заглянуть. Потерплю. Надо сначала с долгами рассчитаться.
– Уф-ф-ф. – Я сделал еще один глоток, причем немного воды пролилось на грудь, и я размазал ее ладонью. – Вот теперь можно дальше жить.
Я уставился на интриганку, которая тоже таращилась на меня, а после ей подмигнул.
– Все вспомнил, пупсик! – Я хлопнул себя ладонями по животу, а после снова почесал причинное место. – Во всех, так сказать, деталях. Было хорошо! Кстати, ни от чего не отказываюсь. У меня как? Сказал «люблю» – значит, все, отрезано. Но ты же понимаешь, что любовь – она только обоюдная хороша?
Неся всю эту дичь, я помаленьку двигался по направлению к ней, а белобрысая проказница, насторожившись, шаг за шагом пыталась от меня отдалиться. С последними словами я еще и руки в разные стороны расставил, то ли как ловушку, то ли как приглашение в свои объятия. Пусть сама решит, какая из ассоциаций ей ближе.
Вот так потихоньку мы переместились обратно в комнату, причем я пару раз сладострастно, как мне казалось, облизал по новой пересохшие губы, понимая, что все это в комплексе смотрится довольно отвратительно. Ну и похабно подмигнул ей пару раз.
– Кончай, а! – опасливо протянула начинающая ведьмочка (в принадлежности этой девицы я уже ни капли не сомневался). – Хорош уже!
– Ой, да ладно. – Я осклабился. – Было бы чего стесняться или терять. Сама же говоришь – все уже случилось. Мне понравилось, желаю повторить. Имею право. И насчет «кончай» – как скажешь, детка! Но только не сразу!
– Да какое право ты… – взвизгнула она, а я в этот момент совершил коварный прыжок, сократив расстояние до минимального, и тут же дал волю рукам.
Ну да, как я и думал – под халатом футболка и короткая юбка, он не более чем бутафория. Да и велик ей, особенно в груди. У Изольды там все куда масштабнее, чем у этой шутницы.
– Руки убрал! – заорала она, пытаясь вырваться, а я тем временем повалил ее на диван, до кучи вынув язык и поболтав им в воздухе, как змея жалом. – Отвали, скотина! Да блин!
Предплечье резанула боль, я ослабил захват, девчонка мигом вывернулась из моих объятий и отскочила в сторону, зло глядя на меня. Ногти на ее руках стали когтями, не такими длинными, как у Изольды, но достаточными, чтобы, например, перерезать мне глотку.
– Это больно, – сообщил я ей, глядя на наливающиеся багровым цветом и капельками крови порезы на теле, – и даже очень.
– Потому что слушать надо, что тебе приказывают, – зло бросила шутница. – Сказала, что надо руки убрать, значит, нечего их распускать.
– А кто ты такая, чтобы мне приказывать? – Я встал с кровати и, не обращая внимания на изготовившуюся к новой схватке ведьмочку, подошел к креслу, где валялась моя одежда, отыскал трусы и натянул их на себя. – Ты кто вообще такая? Нахалка, которая не выполнила порученное ей дело и по глупости своей решившая посмеяться над пьяным дурачком? Вот только ты не подумала об одной простой вещи: часто ли Изольда своих мужиков вот так обхаживает? И с чего именно мне такая честь? А еще ты не в курсе, что я приятельствую с Марфой Петровной, можно сказать, дружу домами, и это совсем не шутка. Почему? Потому что такими вещами и такими именами не шутят. А теперь скажи мне: может, ты нарочно так поступила? Мол, эта старуха мне не авторитет, и Изольда мне не указ? Буду творить что захочу, а их в виду имела?
– Ты чего несешь? – По девице было видно, что, конечно же, подобные вещи ей и в голову не приходили. Она на самом деле всего лишь хотела надо мной подшутить, решив, что я не более чем обычный хахаль вышестоящей ведьмы. Та, скорее всего, велела ей меня накормить, напоить и за дверь выпроводить, а оно вон как получилось. Подозреваю, что и про мое знакомство с Марфой эта синеглазка не в курсе, не по штату ей подобное знать. И теперь она гадает – вдруг я не вру? Вдруг на самом деле с Марфой знакомство вожу? – Я просто хотела…
– А мне по барабану, что ты хотела. – Я потянулся, а следом поморщился. Хорошо она меня полоснула. Болезненно. – Я вон пару минут назад тоже хотел, но ничего не получил, кроме физических увечий.
– Слушай, это на самом деле был просто неудачный розыгрыш. – Когти снова стали ногтями, а милое девичье личико опять озарилось улыбкой. – Я же девочка. Мне можно. Я просто не подумала, что ты так странно на происходящее отреагируешь.
– А я взял и отреагировал именно вот так.
– Но теперь мы в расчете? – хлопнув в ладоши, заключила ведьмочка. – Да? Я пошутила, ты меня напугал…
– Что ты, милая! – рассмеялся я, снова подходя к ней поближе. – Как тебя зовут-то?
– Мила. – Девушке явно хотелось снова отойти от меня подальше, но она сдержалась. – Людмила.
– Так вот, милая Мила. – Я щелкнул ее по курносому носику. – В каком расчете? Это я тебе пока аванс выписал, а основная часть выплат впереди.
– Изольде нажалуешься? – Мила перестала изображать из себя безмятежную глупышку и насупилась. – Ну, давай, пожалуйста.
– И не подумаю, – фыркнул я, вернулся к креслу, отыскал в ворохе одежды свой телефон, а после снова бухнулся на кровать. – Все случится с точностью наоборот.
– Это как? – Тоненькие брови ведьмочки поднялись вверх.
– Сказано же – наоборот. – Я провел пальцем по экрану. – Я сейчас наберу Изольду и скажу, что восхищаюсь широтой ее взглядов и современностью. Что она лучшая из женщин, что встречались на моем жизненном пути. Почему? Потому что никто, кроме нее, никогда так обо мне не заботился. Кормить-поить – это было. Но позаботиться о том, чтобы я еще и другую свою, скажем так, жажду утолил, буде она возникнет в ее отсутствии, – это, знаешь ли, высшая степень любви и уважения к своему мужчине.
– Не надо, – пробормотала Мила.
– Что не надо? – Я снова провел пальцем по экрану смартфона. – Обязательно надо. Так и скажу – просыпаюсь, а рядом красивая девушка лежит, обнимает, на ушко шепчет, что она вместо хозяйки квартиры меня любить станет. Дескать, Изольда в курсе происходящего и сама ей велела это сделать. И все мне очень понравилось, кроме одного. Чего? Твоей странной болтовни, что, мол, такому, как я, женщина помоложе нужна. Погорячее.
– Она…
– Что «она»? – уточнил я. – Не поверит? Да как же, жди. Еще как поверит, в вашем обществе такие поступки – норма вещей. Так сказать, подсиди ближнего своего. А и не поверит – все равно…
– Нет, я не про то, – вздохнула Мила. – Она меня убьет.
– Это да, – согласился с ней я. – Изольда может. Да и сделает наверняка, а после под несчастный случай замаскирует. Или вообще – «ушла из дома и не вернулась». Ну что, звоню?
Мила тяжело вздохнула, расстегнула халат, скинула его с плеч, после стянула футболку, под которой ничего, кроме юного девичьего тела, предсказуемо не оказалось, и нацелилась свою юбку класса «не балуй» расстегивать.
– Эй-эй! – остановил я ее. – Мне уже не надо. Перегорело. Мне больше хочется на твою бесславную гибель глянуть. Просто здорово я разозлился, сильно ты мне плечо рассекла. Впрочем…
– Ну? – уточнила Мила, насторожившись. – Да говори уже, чего хочешь?
– Повторяй за мной. Я, ведьма Людмила, клянусь Луной, что…
