Глава 33

Лететь до скалы Дукон, которая располагалась на окраине региона, где мы жили, было недолго. Всего пять дней. Скала была небольшой и занималась нужным и важным сельскохозяйственным промыслом — виноделием. То есть, там, на скале, росли фруктовые сады и ягодные поля. И в окружении всего этого благолепия был отстроен небольшой фермерский городок. Я в архиве даже картинку нашёл — весьма пасторальненько…

В общем-то, больше ничего в Дуконе примечательного не было — скала как скала. Ну разве что благодаря дороговизне вина народ был побогаче, чем в том же Экори. Это был один из тех городков, где даже проститутки — уважаемые граждане города, потому что их всего две, и больше не предвидится. Было там и несколько частных причалов, а ещё официальный городской порт, арх, архив, храм и десяток стражей. Окажись я на такой скале сразу — может, до сих пор бы грядки пропалывал… И в многокилометровой очереди к проститутке стоял бы — хотя нет, всё же последнее явно не про меня…

Запасов мы с собой взяли побольше — кто знает, какой аппетит у человека Пали, который будет сопровождать груз? Готовить мы научились за последнее время почти профессионально — во всяком случае, не намного хуже, чем в захудалом кафе. При любом раскладе в наших планах был готовый ассортимент блюд на пять дней. Я бы возмутился вынужденной переквалификацией себя и механика в повара — но, с другой стороны, умение готовить всегда пригодится. И самому надоело всякую бурду хлебать, а у Рубари часто кулинарные навыки напрямую зависели от того, с какой ноги он встал. Иногда вставал не с той… И вообще, погода стояла отличная: лёгкий ветерок (всего-то пятнадцать метров в секунду!) упорно гнал кучевые облака куда-то на восток. Ну а мы старательно продвигались на юго-запад, преодолевая его сопротивление…

Внизу простирались серо-зелёные равнины каменных пустошей, и гуляли самые обычные животные, которых с нашей высоты было ещё и неплохо видно. Вот огромное стадо похожих на быков зверей — наверно, в пару тысяч голов — неторопливо бредёт вдоль берега озера. Эти животные не слишком интересовали как жителей скал, так и чудовищ. Да, последние, конечно, не брезговали и их слопать ради разнообразия — но искали, в основном, людей. Ну и себе подобных… Когда есть еда — все вместе её лопают, а нет — без зазрения совести жрут друг друга.

Что до местных жителей, то им все животные с поверхности были банально не нужны, потому что их просто некуда было бы девать. Ну, например, где на скале вот этих быков пасти? Тот же Экори с трудом поддерживал стадо шарков в три сотни голов. Охотиться на поверхности? Если честно, так себе идея — мы с Рубари пытались. Вот и стояла природа Терры дикая и нетронутая, будто и не летают над головой дирижабли…

Коротая в полёте время, я занимался тем, что гонял пневму в семечко и из него, перекидывая по единичке. Пару раз попытался загнать больше лимита, но мой организм эти попытки встретил всё усиливающимся покалыванием в висках, намекая на серьёзную головную боль при продолжении. Эксперимент я, немного поразмыслив, повторять не стал.

Пока у нас на борту не было сопровождающего и его груза, мы с Рубари лопали рагу, которое сварили на все пять дней и оставили на камбузе в разогретом виде. Была здесь у местных в ходу такая технология — особенно её на дирижаблях любили, где огня всегда хватает. У нас на Земле, как я читал, так ещё жители Скандинавии делали. Наварят огромный котелок — и держат неделями над очагом, чтобы не испортилось. И, как оказалось, это не так уж и просто: хранение такого рагу — вообще отдельная наука. Но это с очагом. А вот на дирижаблях главное — нужную температуру подобрать.

Я периодически сверялся с картой, выискивая указанные ориентиры, и с любопытством поглядывал по сторонам — да и вообще вовсю наслаждался покоем. Конечно, иногда мои мысли всё же возвращались к невыполненным заказам и к набившему оскомину вопросу о том, как их выполнить. Но вскоре безмятежность окружающего мира заставляла снова отрешиться от земных тревог и забот — и настроиться на философский лад. Безмятежное голубое небо, плывущие, огромные как скалы, облака и яркое солнце…

Пару раз на горизонте показывались другие дирижабли, но и они следовали своим курсом, и мы никак не пытались сблизиться или обменяться новостями. Иногда нам попадались грозовые тучи, но не слишком высокие — и мы через них просто перемахивали, поднявшись повыше. Один спокойный день сменился спокойной ночью, которая опять сменилась спокойным днём… И вот так — раз за разом. Пока на пятый день я не увидел последний ориентир, не подкорректировал курс и не увёл дирижабль за облака. Всего через три часа мы должны были достигнуть Дукона.

Незадолго до подлёта я начал снижение, нырнув в большое облако, перекрывавшее нам обзор. Над ухом мерно стрекотали винты, а вокруг плыл белесый туман.

— Рубари! Подлетаем! — крикнул я, когда видимость начала улучшаться.

— Гу! — отозвался механик и выглянул в рубку, чтобы посмотреть на город с высоты птичьего полёта.

Тучи расступились — чуть впереди и внизу лежало плато, не хуже поверхности зеленеющее всеми оттенками цвета. На его краю застыл уютный городок с невысокими домиками, массивными опорами храма, арха и архива. А вверх от всего этого благолепия тянулись дымные столбы…

— П-мей м-ня в рот зн-ч-льные! — выдал Рубари, а я ограничился фирменным «дабл ятем». — То штурм!

— Спасибо, мой друг очевидность… Дави на полную! — потребовал я, хватаясь за штурвал. — Где наш сраный причал?!

Мимо с гудением, как метеор, оставляя след дыма, пролетел какой-то снаряд, державший курс с поверхности прямо в белую пелену облака.

— Рубари, дави! Нас заметили! Врубай все винты-ы-ы-ы-ы! — мне пришлось буквально выкрутить штурвал до упора, поворачивая винты и заставляя дирижабль метнуться в сторону. И всё чтобы избежать встречи с ещё одним болидом.

Когда я отключил сферу пустоты, направляя «Шарка» к скале, заревел логос огня, и пыхнул котёл, всегда готовый гнать пар в эолипил, а меня жёстко дёрнуло назад. Включились паровые винты, набирая обороты.

— Питьевую воду туда же! — крикнул я, пытаясь высмотреть нужный причал в стене скалы.

Он оказался чуть в стороне — на самой окраине города. Впрочем, это ему мало помогло… Стоило чуть приблизиться, как стали заметны человекоподобные фигурки, ползущие по склону плато — по верёвочным лестницам, прикреплённым прямо к скале. В городе шёл ни на минуту не утихающий бой — и, к сожалению, шёл он и на нужном нам причале. Там, на самом краю, закрывая собой продолговатый ящик, бились четверо: стражник, двое каких-то воздухоплавателей, судя по одежде, и какой-то невысокий тип в длинном плаще и широкополой шляпе.

Бились-то хорошо, надо сказать… Враги летели вниз сплошным потоком, но долго ли можно с такой скоростью расходовать пневму? И сколько у них её припасено? Да и вообще, неизвестно, сколько они уже бьются: город-то — сплошь поле боя.

Наш дирижабль всё ещё старательно пытались сбить. И занималось этим грязным делом некое монструозного вида орудие, стоявшее на холме чуть поодаль от скалы. Следы его работы были с этого расстояния хорошо видны — в городской застройке повсюду зияли чёрные прогалы, дома вокруг полыхали, и в небо шёл густой чёрный дым. Хорошо ещё, что орудие не отличалось точностью и скорострельностью, и резкий манёвр прямо во время выстрела пока ещё неизменно сбивал прицел. А ещё хорошо, что хотя бы нужный нам причал не находился на траектории огня… Что, впрочем, могло не помешать ещё какому-нибудь орудию начать по нам палить. Их, видимо, на поверхности было много, но все подробности пока не удавалось рассмотреть.

Но самое главное, что я понял — бойня идёт и у подножия плато. Внизу твари, а это были именно они, яростно рубились с чудовищами, которых потревожила их бурная деятельность. И вот в этой войне всех против всех мне предстояло подвести дирижабль к самому причалу, после чего зависнуть, не швартуясь — и тут же свалить… Можно было бы попытаться спасти и жителей города, но вряд ли они после такого в благодарность выдадут мне папир. Скорее, узнав, что я хочу за спасение — тут же страже сдадут. В общем, оставим благородство до лучших времён и порадуемся, что я каждый вечер заводил дирижабль в ангар…

— Отключай паровые! — крикнул я Рубари, когда до причала осталось совсем немного.

На остальных винтах я подрулил к причалу, но не рассчитал и даже ударился об него бортом.

— Ты что тв-ришь?! — возмущённо крикнул механик. — А мне ч-нить?!

— Гостей встречай! — крикнул я, блокируя управление. — Потом починишь!

Рубари кинулся вниз, а я сломя голову побежал за ним, по пути надевая кастет на руку. Что-то большое врезалось в борт трюма, выбивая из него доски белого дерева, но так и не сломав их.

— Чего так долго?! — первый же ввалившийся в трюм оказался девушкой. Той самой, которая показалась мне издалека невысоким типом в шляпе и длинном плаще. — Я вас здесь жду десять дней!!!

— Мы п-л-ч-ли пр-каз на в-лет пять дней н-зад! — буркнул Рубари, не особо заботясь о вежливости и доходчивости.

— Да мне плевать! Затаскивайте ящик! — стукнув кулаком о стену, выкрикнула сопровождающая.

Рубари повернулся к двери в трюм, и в тот же миг оттуда с рёвом вылетело что-то человекоподобное — и слегка напоминающее орков из знаменитой кинотрилогии про парнишку и кольцо. Вот только пропорции были покрупнее и морда поумнее. Механик отлетел в сторону камбуза, а девчонка, только что закатывавшая скандал, яростно взвизгнула, вскидывая изящный жезл. Не помогло… Тварь выбила из её рук оружие, занесла своё — и получила в уродливую харю сразу три огненных стрелки из моего кастета.

— Ар-р-р-р-р! — враг повернулся ко мне, сверкая обожжённым лицом. И в это лицо и получил кастетом что есть дури… Причём он даже не попытался защититься. — Ах-х-х-х… А-а-а-а!..

Видно, думал, что я стрелять буду из своей мелкашки… Зато я прекрасно понимал, что толку от этого немного — на нём металла, кажется, было больше, чем во всём «Шарке». Только его уродливое лицо и торчало наружу… И едва обрушив противника, я принялся методично вбивать кастет в это самое лицо, буквально превращая его в страшную кашу. Хорошо, не стошнило — но зрелище было, если честно, так себе…

— В сторону! — крикнул сопровождающая таким голосом, что я предпочёл подчиниться. А всего секунду спустя мимо пронёсся шар искажённого воздуха, размазавший башку врага о жалобно заскрипевшие доски «Шарка». — Чего встал?! Ящик! Скорее!..

Я выскочил на причал и попытался поднять ящик — но не тут-то было. Он был, зараза, тяжёлый, как те булыжники, которые мы в сеть грузили во время охоты. Буквально в паре метров от меня отмахивался от наседающих врагов стражник, оставшийся последним защитником причала. Я спешно подтянул ящик к краю причала — и только тут понял, что дирижабль всё это время был не закреплён, и его теперь начинает сносить.

— Рубари! Швартовы! — заорал я, пытаясь привлечь внимание механика, но тот и так высунулся наружу и кинул мне канат, легко преодолевший пару метров.

Я поймал его, упёрся ногами в причал — и потянул дирижабль на себя что было сил. Пусть медленно, но «Шарк» сдвинулся с места и стал приближаться.

— Идиоты! Быстрее! — кричала сопровождающая откуда-то из трюма.

— Р-р-рубарр-р-р-ри! Хватай!!! — крикнул я почти в лицо своему механику, который как раз выкидывал труп врага из трюма в щель между причалом и бортом гондолы.

— Что? — не понял тот.

— Ящик!!! — красный от натуги, я всё ещё держал дирижабль. Однако судя по тому, что отступающий стражник уже упёрся в меня спиной, жить мне оставалось всего-ничего…

Отпустив канат, я сам второпях схватил ящик, изо всех сил толкая его в дверной проём, а Рубари подцепил другой его край, перенося через порог — не выровнял я дирижабль по высоте при подлёте, и теперь порожек был сантиметров тридцать высотой… Хотя и это, кстати, тоже было неплохим показателем.

Совместными усилиями мы перевалили груз внутрь трюма, а в следующую секунду позади меня стало как-то слишком жарко — и кто-то громко закричал. Обернувшись, я понял, что это горит, как факел, последний защитник причала, падая вниз… Я схватил швартовый в левую руку, обмотав петлёй, и выставил вперёд кастет.

— Рубари, врубай на полную! — крикнул я механику, делая первый выстрел в наступающую прямо на меня уродливую харю.

Выстрел получился сразу тройным: воздух, лёд и огонь. Взметнулось облачко пара, заставляя врага отшатнуться, а я продолжал палить и палить, прижавшись спиной к стене гондолы — и толкая её подальше от причала, к которому ещё минуту назад тянул. Из-за облака пара враги пальнули чем-то тёмным, но я пригнулся, и снаряд, громко проревев надо мной, врезался в доски гондолы, вышибая из них щепки и брызги огня.

Понимая, что времени почти не осталось, я схватил канат и без разбега прыгнул в удаляющийся проём дверей трюма. Порог больно ударил меня в грудь, и я, извиваясь ужом и ожидая каждую секунду выстрела в спину, втянулся внутрь — впрочем, сразу же оборачиваясь к двери. Сбоку показалась сопровождающая со своим жезлом и несколько раз почти вслепую пальнула в сторону причала.

— Давайте, уносите нас отсюда! — крикнула она. — Скорей!!!

Удивительно, но меня будто каким-то волшебством на ноги поставило… Рванув по лестнице, я промчался сквозь машинный отсек, где Рубари раскочегаривал логос огня, ворвался в рубку и быстро запустил все винты.

— Рубари, врубай паровые! Скорей! — поторопил я, хотя механик и так работал на пределе возможного.

— Да щаз! — зло ответил тот.

Уже истаял в воздухе пар на причале — а на самом его краю, как я успел заметить, застыла чешуйчатая тварь, наводя на нас посох. А вот посох — это серьёзно… Я резко отключил сферу пустоты, и наша летающая машина в последний момент ухнула вниз — а огненный снаряд, сорвавшийся с конца посоха в сторону аэростата, пролетел мимо.

— Мы падаем!!! — завизжала врывающаяся в рубку сопровождающая.

— Спокойно! Прорвёмся!!! — злобно рявкнул я в ответ, лишь бы удержать деятельную особу от активных действий, и врубил обе отключенные сферы пустоты.

Дёрнуло нас так, что у меня аж кости затрещали!.. В машинном отсеке взревел горячий воздух, вытесняемый в салон… Закашлялся Рубари… Поток ветра сорвал с головы сопровождающей шляпу, выставляя на всеобщее обозрение рыжую шевелюру… Но в тот момент я смотрел лишь вперёд — к нам неумолимо приближалась поверхность с мечущимися фигурками чудовищ и тварей. На нас, к счастью, пока никто особого внимания не обращал.

С рёвом винтов мы пронеслись над землёй, дав по страшной балде какому-то длинношеему зверю — и снова начали быстро подниматься ввысь. Мимо просвистел ещё один снаряд того самого орудия, которое стреляло по нам при подлёте. В корпус ударили какие-то логосы, вышибая одну деревянную планку в рубке.

— Вы совсем психи!? — закричала девушка, возвращая шляпу на место и с ужасом глядя на картину разразившейся под скалой войны.

— Если не нравится — можете выпрыгивать, грани! — рявкнул я в ответ. — Вы-то возродитесь, но что будет с вашим грузом?!

Сверху снова пронёсся снаряд орудия, но я уже понял, что эта штука не способна стрелять прямой наводкой. Бьёт только навесом.

— Надо было уходить выше! — возмутилась сопровождающая.

— Тогда бы тот ублюдок, что торчал на причале с посохом, пробил бы нам аэростат и приземлил навсегда! — отмахнулся я, стараясь нырнуть за ближайший холм, поросший лесом. — И вот тогда бы мы точно не взлетели!

Увы, мы поднимались слишком быстро, и когда добрались до холма — он был уже под нами. И мне снова пришлось бросать дирижабль в сторону, каким-то пятым чувством учуяв летящие прямо в корму снаряды.

— Если хотите помочь, смотрите в окно сзади и предупреждайте о выстрелах! — рявкнул я. — Дверь задраили?!

— Что? — не поняла рыжая сопровождающая.

— Дверь в трюме задраили? — повторил я. — Дверь наружу!

— Нет…

— А, чёрт! Рубари!!! — заорал я механику.

— Сейчас закрою! Не ори! — ответил тот, подозрительно не заикаясь. Я бросил взгляд через плечо и обнаружил, что у Рубари в руке зажата фляжка.

— Другого времени не нашёл?! — удивился я не на шутку.

— Когда ты хочешь расколошматить дирижабль о поверхность — самое время накатить! — крикнул на бегу механик.

— Они выстрелили! — девушка всё-таки добралась до кормы и, наконец, смотрела в окно.

Послушавшись, я резко прянул в сторону — и очередной снаряд прошёл мимо. Впрочем, он и так был почти на излёте…

— Где ваша пушка?! — закричала девушка через весь коридор.

— Какая пушка, грани?! Нам надо было забрать груз и доставить на Саливари, а не воевать за скалу! — ответил я, пытаясь смотреть сразу во все стороны и остро жалея об отсутствии боковых зеркал. Или хотя бы чего-то подобного.

На этот аргумент сопровождающая ничего не ответила. Мы удалялись от скалы всё больше и больше, и орудия тварей теперь нормально не добивали. И уже на следующем предупреждении новый снаряд так и не долетел к нам — хотя, возможно, орудийный расчёт просто просчитался в скорости. Так или иначе, мы стремительно набирали высоту, ревя всеми винтами — и пора было ложиться на обратный курс.

— Груз на месте. Дверь задраил! — счастливо сообщил механик, поднимаясь из трюма. — Грани! Ваша каюта прямо рядом с вами!

— Благодарю! — ответила девушка. — Я могу рассчитывать на завтрак, гратомо?

Раньше я редко слышал такое обращение. Обычно все сокращали до «гра» по отношению к мужчинам — и «грани» по отношению к женщинам. Гратомо — это было устаревшее обращение, которое когда-то применялось ко всем. Фант, кажется, ты слишком много времени проводил в библиотеке Экори — и вот зачем тебе эти сведения, а?..

— Как в лучших кафе Саливари! — заверил я её, отмахнувшись от непрошеных мыслей. — В самое ближайшее время, как встанем на курс, и я смогу сам всё приготовить.

— Я бы предпочла, как в дорогих ресторанах Большой скалы… — шутливо заметила сопровождающая.

— Увы! Я там не был! — вежливо сообщил я.

— Ик… Я тоже! — сообщил механик ни к селу ни к городу.

— А приготовить я могу только то, что хотя бы однажды съел сам! — закончил я несвоевременную кулинарную дискуссию. — Рубари, отставить пить! Лучше заикайся, но вот сделай так, чтобы всё работало, как часы!

— Так уже отставил! Чего с пустой флягой-то ходить! — успокоил меня механик, демонстрируя, как последние капли алкоголя выливаются в его глотку. — Работаем!..

Ушли мы лишь чудом… Осмотр гондолы выявил пробития в пяти местах — в том числе, и в моей каюте, а ещё отходящие доски обшивки и трещину в одной из несущих балок, в которую залепили чем-то убойным. Беглый осмотр аэростата тоже показывал многочисленные расхождения в швах, но останавливаться для ремонта мы не стали — прямо на лету всё чинили на следующий день. Сложно? Отнюдь! Просто забирались повыше, и Рубари, привязанный тросом, отправлялся на аэростат, а я — отключал логос огня. Пока мы медленно снижались, он успевал неплохо подлатать ткань в месте разрыва, пользуясь тем, что воздух довольно медленно остывал.

Наша пассажирка заперлась в каюте и никуда не выходила, кроме как до гальюна — как и было обещано Пали. И я, надо сказать, был несказанно рад этому факту. А всё из-за того, что едва она появилась на дирижабле, здесь резко стало тесно: эта особа успевала и в нас оскорблениями кидаться, и быть везде одновременно. Очень деятельное существо… До неприличия…