Сознательное и свободное противление воли человека нравственному закону и Божественной воле называется грехом. Грех есть беззаконие, говорит апостол Иоанн (3, 4). Таково формальное определение греха. По содержанию же грех противоположен любви, он есть эгоизм или ложное самолюбие. Вместо того чтобы сосредоточить свою жизнь в Боге, греховный человек ставит себя самого целью своей жизни. Он захотел быть как боги, т. е. вздумал удовлетвориться самим собой, независимо от какого бы то ни было высшего существа. Все ищут своего, так характеризует апостол Павел греховных людей (Фил. 2, 21). Потому он увещевает христиан, чтобы живущие уже не для себя жили, но для умершего за них и воскресшего (2 Кор. 5, 15), – никто не ищи своего, но каждый пользы другого (1 Кор. 10, 24). А предаваясь только самому себе, греховный человек предает и себя миру. Совместно с ложным самолюбием его характеризует ложное миролюбие. Потому апостол говорит о грешниках, что они поклонялись и служили твари вместо Творца (Рим. 1, 25).

Существование греха и зла в мире издавна составляло величайшую загадку для мыслителей. Они не могли себе объяснить, каким образом в благом мире могло возникнуть и существовать зло. Эти свои затруднения и недоумения они оканчивали тем, что признавали зло и грех неизбежным явлением человеческого рода. Одни думали, что человек непременно должен был согрешить вследствие того, что он существо ограниченное. Другие думали, что ко греху неизбежно привело то обстоятельство, что он облечен чувственным телом, и т. д. Были и такие (персы, манихеи), кто смотрел на зло как на субстанцию, имеющую столь же самостоятельное существование, как и добро. Но все эти теории ни к чему не привели. Остается наиболее правдоподобным и для христианина несомненным учение Священного Писания, по которому грех и зло появились как следствие свободного выбора и решения человеческой воли.

Чтобы в настоящее время согрешить, для этого не потребуется так много усилия человеческой воли, как много потребовалось его для прегрешения первого человека. Причина этого различия заключается в том, что нынешний человек, потомок Адама, уже от природы носит в себе наклонность ко греху, или похоть, по выражению Апостола Павла (Рим. 7, 8). Эта врожденная каждому из нас похоть есть самый главный источник искушения, а грех всегда начинается с искушения. Апостол Иаков говорит: «Каждый искушается, увлекаясь и обольщаясь собственной похотью» (1, 14). Но этим внутренним искусителем не исключаются внешние искусители: именно – мир, который, по слову Апостола, весь во зле лежит (1 Ин. 5, 19), и диавол, который ходит, как рыкающий лев, ища, кого поглотить (1 Пет. 5, 8), «наша брань не против плоти и крови, но против начальств, против властей, против мироправителей тьмы века сего, против духов злобы поднебесных» (Еф. 6, 12). Диавол искушал Иова, искушал Ананию (Деян. 5, 3), искушал самого Господа Иисуса Христа (Мф. 4, 1). Бог же может только испытывать человека, но не искушать: «Бог не искушается злом, и Сам не искушает никого» (Иак. 1, 13). Различие между испытанием и искушением заключается в цели. При испытании человека имеется в виду добрая цель, именно – укрепление воли в добре и оправдание добродетели (2 Пет. 1, 10). В этом смысле надо понимать слова Апостола Иакова, который говорит в утешение христианам, находящимся в скорбях: «С великой радостью принимайте, братья мои, когда впадаете в различные искушения» (Иак. 1, 2). При искушении же имеется в виду злая цель, именно – вовлечения человека в грех. В этом смысле надо понимать слова Господа Иисуса Христа, который научил нас молиться небесному Отцу: «Не введи нас во искушение».

Искушаемость сама по себе еще не есть грех. Можно быть искушаемым и не согрешить. Пример видим в лице Господа Иисуса Христа. Грех начинается тогда, когда воображение и чувство услаждаются и пленяются предметом искушения, когда воля соизволяет искушению и увлекается им. Пример видим в лице нашей праматери Евы. Потому-то апостол Иаков говорит, что грех рождается тогда, когда похоть зачнет: «Похоть же, зачав, рождает грех» (1, 15). А грех производит смерть, т. е. внутреннее и внешнее бедствие, во свидетельство того, что грех обещал обманчивое счастье: содеянный грех рождает смерть (там же).

Вследствие повторения греха человек приобретает навык к прегрешению, грех становится привычкой, и в то же время в человеке укрепляется сила страсти. Соединение привычки со страстью порождают порок. Привычка и страсть настолько овладевают порочным человеком, что он становится ослепленным и нравственно несвободным существом. Они влекут человека к удовлетворению своих постыдных желаний, как влечется к удовлетворению своих естественных инстинктов животное. В пороке особенно ясно сказывается связь греховного человеческого мира с демонским Царством. Этой связью объясняется то заклятие, то очарование, которому подвергается порочный человек. Не напрасно об Иуде, страдавшем пороком сребролюбия, сказано, что в него вошел сатана (Ин. 13, 27).