Фактор эмпатии

В 1999 году частная военная компания DynCorp наняла Кэтрин Болковац, бывшего полицейского, для работы следователем по правам человека в составе оперативной группы полиции ООН в Боснии и Герцеговине. В ходе своей работы она обнаружила, что офицеры DynCorp были замечены в сексуальных домогательствах. Они нанимали проституток и насиловали несовершеннолетних девочек, а также занимались секс-торговлей. Когда она сообщила об этих преступлениях начальству, ее понизили в должности, а затем уволили. (В 2002 году она выиграла иск за незаконное увольнение.)

Что заставило ее заговорить? Для Кэтрин, матери троих девочек, одним из факторов было то, что дети, которые подвергались насилию, вызывали у нее очень личные чувства. Как она позже сказала на National Public Radio: «Я бы солгала, если бы сказала, что мои собственные дети не приходили мне в голову, когда я думала о бедных девочках».

Согласно Дэниэлу Бэтсону из Университета Канзаса, просоциальное поведение – то есть поведение, направленное на помощь другим, – может быть вызвано разными факторами. Один путь, так называемый «эгоистичный путь», который в большей степени ориентирован на себя: мы помогаем, если награда за помощь перевешивает риски и затраты. Этот вариант работает, если мы, например, даем деньги бездомным, чтобы почувствовать себя лучше. Для нас это мелочь, а наградой будет чувство удовлетворения. Но в соответствии с гипотезой Бэтсона, которая основана на сочувствии и альтруизме, есть и другой путь. Он мотивирован искренним желанием помочь другому человеку, даже если нам это не выгодно. Следуя этому пути, мы действуем бескорыстно, когда сочувствуем, и можем по-настоящему представить ситуацию, как если бы мы были на его месте. Способность Болковац представлять своих детей, которых подвергают жестокости, подарила ей сочувствие, которое и подтолкнуло сообщить о случившемся.

Сопереживание также объясняет, почему мы чаще помогаем друзьям, чем незнакомцам или просто знакомым. Студенты колледжей также говорят, что больше готовы вмешиваться в ситуации потенциального сексуального насилия, когда жертвой является друг, а не незнакомый человек.

Ученые из университета Пьюджет-Саунда и Техасского университет в Остине изучили вопрос о том, повлияет ли готовность студентов защищать жертву кибертравли, если это их друг. Некоторым студентам предложили подумать о примере интернет-травли в Facebook за последние полгода, в котором они знали жертву. Других попросили представить, что чьи-то позорные фотографии без их согласия были бы размещены на странице в Facebook. Студенты обеих групп рассказали, будут ли они реагировать на это. Если да, то каким образом. Большая анонимность и размер группы снижают вероятность вмешательства. Но один из факторов увеличил готовность вмешаться: если им была близка жертва.

Меган Майер и ее коллеги из университета Калифорнии в Лос-Анджелесе попросили участников прийти в лабораторию со своим лучшим другом, чтобы проверить, будут ли совпадать модели их нейронных реакций. Участники должны были наблюдать за социальной болью, которую испытывал их друг по отношению к незнакомцу.

С помощью аппарата ФМРТ они измеряли реакцию мозга участников во время просмотра двух онлайн-игр, во время которых одного человека исключили. В одной из них исключенный человек был их лучшим другом, а в другой – незнакомцем того же пола (в действительности игры были предварительно записанными симуляторами). Когда люди думали, что их друга исключили из игры, у них активировались области мозга, которые отвечают за эмоциональную боль, – передняя часть поясной коры и островковая доля. (Эти же области активируются, когда мы сами испытываем эмоциональную боль). Когда они думали, что видят, как исключают незнакомца, то активировались области мозга, которые мы используем, когда думаем о чертах характера, убеждениях и намерениях других людей, – спинная медиальная префронтальная кора, предклинье и височный полюс. Когда мы видим, как наш друг испытывает социальную боль, мы чувствуем ее, будто испытываем сами. Другими словами, мы сопереживаем. Так не происходит, когда мы наблюдаем за болью незнакомца.

Хотя люди больше сочувствуют другу или любимому человеку, чем незнакомцу, они демонстрируют весомые различия в уровне сопереживания. Чтобы уточнить их, исследователи обычно спрашивают, насколько сильно эмоции других влияют на чувства испытуемого. Это включает в себя и проявление радости: «Когда друг говорит мне, как ему повезло, я искренне счастлив за него», «Когда я вижу, что кому-то плохо, мне становится грустно». Те, кто набрал больше баллов за эмоциональную оценку, показали, что с большей готовностью могут противостоять плохому поведению как в условиях эксперимента, так и в реальной жизни. Ученики, которые испытали психологическую травму, с большей вероятностью будут заступаться за сверстников, над которыми издеваются.

Ряд исследований Рууда Гортензиуса и его коллег из Маастрихтского университета в Нидерландах показал, как люди с разной степенью эмпатии реагировали на чрезвычайную ситуацию.

Сначала ученые измеряли степень личного дискомфорта участников. Когда участники видели, что кому-то нужна помощь, ученые спрашивали, насколько они были согласны с такими утверждениями, как: «Я, как правило, теряю контроль во время чрезвычайных ситуаций» и «Когда я вижу кого-то, кому очень нужна помощь в чрезвычайной ситуации, меня рвет на части». Истинное сочувствие ученые оценили в их ответе на такие утверждения, как: «Я часто испытываю беспокойство по отношению к людям, которые не так удачливы, как я» и «Я часто весьма тронут вещами, которые происходят». Затем участники исследования, посмотрели видео, где женщина либо падает на пол (чрезвычайная ситуация), либо поднимается с пола (не чрезвычайная ситуация), при полном отсутствии или наличие либо одного, либо четырех свидетелей. Участников попросили просмотреть видео и нажать на кнопку «помочь» или «не помочь» как можно скорее после того, как они определят, нуждается ли кто-либо на видео в помощи. Пока участники смотрели видео, исследователи передавали импульс в моторную кору головного мозга, которая отвечает за мышечную активность, используя транскраниальную магнитную стимуляцию (ТМС). Степень «готовности участников действовать» (степень их готовности реагировать на стимуляцию) оценивалась с помощью электрода, прикрепленного к мышце, который располагался между запястьем и основанием большого пальца. Эту процедуру обычно используют неврологи, чтобы оценить, стимуляция какой части мозга приводит организм к действию. Таким образом, исследователи смогли определить не только, как быстро люди реагировали, но и как активировались их мышцы.

Участники с более высоким уровнем стресса и сочувствия быстрее реагировали на чрезвычайную ситуацию, когда не было свидетелей. Когда они видели пострадавшую, которая упала при свидетелях, то чувствовали себя плохо и более неловко.

И чем больше было свидетелей происходящего, тем меньше готовности к действиям в чрезвычайных ситуациях они демонстрировали. Это говорит о том, что люди, которые видят, что кому-то нужна помощь, в первую очередь беспокоятся о себе и своих чувствах. И конечно, они вряд ли будут действовать, если есть кто-то еще, кто может помочь.

Не обнаружилось никакой связи между количеством возможных людей и степенью моторной реакции у тех, кто отличался высоким уровнем сопереживания. Такие люди показали активацию мышц, даже когда другие возможные свидетели были рядом.

Когда люди вмешиваются в чрезвычайную ситуацию, их поведение может быть обусловлено различными факторами. Для некоторых людей помощь определяется желанием перестать чувствовать себя неловко. Если кто-то другой может помочь, они просто наблюдают, как этот человек помогает.

Но другие помогают, так как искренне хотят позаботиться о тех, кто нуждается. Они не думают о своем личном благополучии. Для этих людей количество возможных свидетелей, которые тоже могут помочь, не имеет значения. Пытаясь определить неврологическую основу сочувствия, Эбигейл Марш и ее коллеги из университета Джорджтауна изучили различия в моделях мозговой активности у 19 человек, которые стали донором для почти незнакомого человека. Миндалевидное тело, то есть часть мозга, которая отвечает за эмоции, у доноров оказалось на 8 % больше, чем у большинства людей. Оно также показало большую активность.

Мы должны проявлять осторожность при толковании этого открытия. Оно иллюстрирует взаимоотношения, а не причинно-следственную связь. Возможно, что доноры почек родились с большими и более активными миндалевидными телами, что и заставило их больше заботиться о других людях. Но также возможно, что участие в таком экстремальном альтруизме может перепрограммировать мозг. Независимо от причинно-следственной связи, экстраординарные альтруисты демонстрируют отчетливые модели нервной активности, которые связаны с большей реакцией на эмоции. Люди, которые настолько самоотверженны, что готовы жертвовать органы незнакомцам, могут совсем по-другому оценить свою помощь. Если они не помогут, им может стать хуже.

Есть также свидетельства того, что такие самоотверженные люди демонстрируют различные модели неврологической реакции на два типа болезненных переживаний: сами испытывают боль и смотрят, как кто-то другой испытывает боль. В одном исследовании ученые измерили уровень сопереживания почти у 60 человек, половина из которых пожертвовала почку незнакомцу, а другая половина – нет.

Каждого участника поставили в пару с незнакомцем, чтобы провести ряд испытаний. В одном из них участники наблюдали за тем, как их партнеру болезненно сдавливали ноготь большого пальца, в то время как исследователи фиксировали активность мозга с помощью МРТ изображений. В другом случае самим участникам надавливали на ноготь большого пальца и опять же оценивали активность их мозга на аппарате МРТ. Затем исследователи сравнили два этих эксперимента.

Конечно, большинство из нас ощущает себя хуже, когда непосредственно чувствует боль, чем когда мы наблюдаем за болью незнакомца. Но мозг тех, кто проявил невероятную самоотверженность, почти так же среагировал на свою собственную боль, как и на боль чужого человека. Люди испытывали чью-то боль, как если бы она была их собственной. Для тех, кто так сильно чувствуют боль других, выбор пожертвовать почку незнакомцу имеет смысл. Если они чувствуют боль от того, что знают, что кто-то тоже ее испытывает, то их помощь другим даст возможность почувствовать себя лучше.

Пожертвование почки незнакомцу может быть примером физического, а не морального мужества. Мало кто будет меньше или хуже думать о тебе за это решение. К тому же, оно имеет физические риски. Но результаты исследований показывают, что такое решение может понести последствия и для морального мужества, поскольку способность сопереживать является важной чертой тех, кто готов столкнуться с социальными последствиями за свои правильные поступки.