Групповая динамика

С самого начала письменной истории человечества можно проследить определенные паттерны поведения, которым человеческие группы следуют почти автоматически, как будто это законы физики или математики. Вот наиболее распространенные особенности такой динамики: вам необходимо изучать их во всех группах, к которым вы принадлежите или в которые вы ненадолго попадаете.

Групповая культура. Приезжая в другую страну, мы сразу понимаем, что ее культура отличается от нашей собственной. Мало того, что местные жители говорят на другом языке: у них свои обычаи, свой взгляд на мир, свое мышление, и все это непохоже на то, что свойственно и привычно нам. Эти различия более выражены у целых народов, чьи традиции уходят корнями в далекое прошлое, но то же самое, пусть и слабее, проявляется на уровне предприятий или учреждений. Это результат влияния социальной силы, которая сплачивает и объединяет коллектив на основе особой «химии» взаимодействий между его членами.

Наблюдая за группой, в которую вы входите, и изучая ее культуру, думайте о том, какие в ней преобладают стиль и общее настроение. Например, у нее может быть не очень жесткая структура, а стиль взаимодействия в группе непринужденный. Или, напротив, она организована по принципу властной вертикали и ее члены боятся отклониться от «линии партии» или нарушить дисциплину. Считает ли группа себя элитарной или демократичной? Передовой или традиционной?

Легко ли информация распространяется по группе, создавая ощущение открытости, – или же руководство контролирует и даже монополизирует информационный поток? Преобладает ли в группе мужское начало – с чрезмерным соревновательным духом и жестким порядком подчиненности, или скорее женское, более гибкое, где сотрудничество преобладает над иерархией? Не кажется ли, что в группе царит разобщенность, мешающая работе, что каждый больше заботится о собственном самолюбии, чем о результатах? Или же главное для группы – производительность и качество работы?

Чтобы ответить на все эти вопросы, не обращайте особого внимания на то, что говорит о себе сама группа, лучше займитесь изучением ее реальных действий и преобладающего в ней эмоционального тона.

Стиль группы может слагаться из всех перечисленных качеств и многих других, выраженных в разной степени, но у любой группы есть своя характерная культура, свой дух, и при желании их можно выявить. Следует иметь в виду два обстоятельства. Во-первых, средоточием групповой культуры часто является некий идеал, отвечающий представлениям группы о себе: она может видеть себя либеральной, ультрасовременной, прогрессивной, ведущей безжалостную конкурентную борьбу, утонченной и т. п. Может быть, в реальности группа и не дотягивает до заявляемого идеала, но все-таки пытается ему соответствовать, так что в каком-то смысле этот идеал служит своего рода мифом, способствующим сплочению членов группы. Во-вторых, эта культура нередко отражает характер основателей группы, особенно если это «сильные личности». Их жесткий или вольный стиль накладывает отпечаток на всю группу, даже если в ней тысячи людей. Однако лидер, попадающий в группу или бизнес-компанию, где уже имеется своя устоявшаяся культура, часто оказывается целиком поглощен этой культурой, пусть даже ему хотелось бы изменить ее.

Министерство обороны США (Пентагон) вышло из Второй мировой войны с ярко выраженным «ястребиным» настроением. И президент Кеннеди, и президент Джонсон имели собственные взгляды на Пентагон, им очень хотелось изменить его культуру, и оба стремились не допустить, чтобы Америка ввязалась в войну во Вьетнаме. Но в итоге эта агрессивная культура изменила их идеи и втянула их в войну. Еще один пример: многие голливудские кинорежиссеры хотели «снимать по-своему», но затем обнаруживали, что их поглотила глубоко укоренившаяся культура Голливуда с ее вертикальным контролем, с микроменеджментом, при котором продюсеры вечно встревают с замечаниями. Эта корпоративная культура существует уже лет девяносто, и никакой отдельный человек не в состоянии ее изменить.

Лучше просто осознавать: чем обширнее группа и чем более давняя и стабильная у нее культура, тем выше вероятность, что именно группа со своей культурой возьмет верх над вами, а не наоборот.

Имейте в виду: вне зависимости от типа культуры и от того, насколько «подрывной» она была изначально, чем дольше существует группа и чем больше она становится, тем она консервативнее. Это неизбежное следствие понятного желания держаться за уже готовое, полагаться на проверенные временем методы поддержания статус-кво. Такого рода ползучий консерватизм зачастую приводит к гибели группы, потому что она постепенно утрачивает способность к адаптации.

Групповые правила и нормы. Для всякого человеческого коллектива беспорядок и анархия – вещи слишком тревожные, чтобы их терпеть. Поэтому во всякой группе быстро появляются и утверждаются стандарты поведения и правила, которыми определяются все действия. Эти правила и кодексы поведения не записываются, но сами собой разумеются. Если вы в чем-то отступите от них, вам грозит полная утрата уважения других членов группы или даже увольнение – и не всегда с объяснением причин. Таким путем группа навязывает всем своим членам определенный порядок, даже без необходимости применять реальные «меры надзора» за соблюдением ее правил и норм. Эти нормы регулируют самые разные вещи: как человек должен выглядеть, насколько свободно можно разговаривать на совещаниях; насколько жестким должно быть повиновение начальству; какой трудовой этики следует придерживаться и т. д.

Если вы новичок в коллективе, вам следует обращать особое внимание на эти неписаные нормы. Понаблюдайте, кто поднимается, а кто падает: это отражение стандартов, которые управляют успехами и провалами. Что больше влияет на успех – реальные результаты или подковерные интриги? Проследите, насколько усердно работают сотрудники, когда за ними не присматривает начальство. Бывает, что вы слишком старательно трудитесь и слишком хорошо выполняете свою работу и вас увольняют именно из-за того, что на вашем фоне другие выглядят бездельниками. В коллективе непременно имеются свои «священные коровы» – люди или идеи, не подлежащие критике. Считайте все это своего рода минными проводами: старайтесь ни в коем случае не задевать их, иначе вас ждет печальная участь. Иногда какой-либо член группы, обладающий достаточно высоким положением, на деле выступает как «полицейский», следящий за соблюдением этих правил и норм. Выявите этого правоохранителя и избегайте любых конфликтов с ним. Лучше не связываться – оно того не стоит.

«Королевский двор» в группе. Понаблюдайте в зоопарке за сообществом шимпанзе, и вы заметите, что в нем имеется альфа-самец, а другие обезьяны всячески подлаживаются к нему, заискивая, подражая и пытаясь наладить с ним более тесную связь. По сути, перед нами дочеловеческий вариант королевского двора. Мы, люди, создали вариант куда более изощренный. Монаршие дворы того или иного рода возникали уже на заре цивилизации. Процветание, а порой и само выживание придворных напрямую зависело от благосклонности монарха. Цель игры состояла в том, чтобы сблизиться с тем, кто находится на вершине иерархии, при этом не ожесточив против себя других придворных, а иногда в том, чтобы, объединившись с «коллегами», сместить правителя (хотя это всегда была рискованная затея).

В наши дни такой «двор» формируется, к примеру, вокруг кинопродюсера, декана факультета, гендиректора компании, главы политической партии, владельца художественной галереи, критика или художника, обладающих «культурной властью». В большой группе существуют «малые дворы», формирующиеся вокруг «малых лидеров». Чем могущественнее лидер, тем напряженнее вокруг него идет игра. Может, внешне «придворные» и выглядят теперь по-иному, но их поведение и применяемые ими стратегии в целом не изменились. Отмечайте эти поведенческие паттерны, по крайней мере самые значимые из них.

Во-первых, придворным надо непременно обратить на себя внимание лидеров, каким-то образом снискать их расположение. Казалось бы, самый простой способ – лесть: самолюбие лидера по определению непомерно, и он жаждет, чтобы его самооценку, и без того высокую, постоянно подтверждали. Конечно, лесть способна творить чудеса, но тут есть свой риск. Если она слишком бросается в глаза, может сложиться впечатление, что льстец отчаянно пытается добиться своих целей, поэтому подоплека его стратегии сразу же оказывается всем видна. Самые искусные придворные знают, как подогнать свою лесть под конкретные зоны неуверенности лидера и как сделать ее менее грубой. Они в первую очередь хвалят те качества лидера, на которые пока никто не потрудился обратить внимание, но которые нуждаются в особенно сильном подтверждении. Если все превозносят до небес деловое чутье руководителя, но не говорят о его утонченных художественных вкусах, вам следует нацелить свою лесть именно на них. Кроме того, «отзеркаливание» идей и ценностей, которых придерживается лидер (без дословного повторения его собственных формулировок), может быть весьма эффективным методом косвенной лести.

Имейте в виду, что приемлемые формы лести при каждом дворе свои. В Голливуде допустимо расточать куда более цветистые похвалы, чем, скажем, в университете или в вашингтонском правительственном учреждении. Адаптируйте свою лесть к духу конкретной группы и старайтесь, чтобы она была как можно менее лобовой и грубой.

Конечно, всегда есть смысл пытаться впечатлить шефа эффективностью вашей работы и даже сделать так, чтобы он зависел от вашей полезности, но старайтесь не слишком увлекаться. Если начальник почувствует, что вы слишком хорошо справляетесь со своей работой, он может начать всерьез опасаться своей зависимости от вас и невольно задумается, так ли уж безобидна ваша амбициозность. Лучше стремитесь к тому, чтобы шеф испытывал удобное для него чувство превосходства над вами.

Во-вторых, вам следует очень внимательно наблюдать за тем, как ведут себя другие придворные. Если вы будете слишком выделяться на общем фоне, казаться чересчур талантливым и обаятельным, это возбудит зависть и вы «умрете» от тысячи злобных укусов. Вы должны стремиться к тому, чтобы на вашей стороне оказалось как можно больше придворных. Научитесь преуменьшать собственные успехи, внимательно прислушиваться к идеям, высказываемым другими, продуманно хвалить их и воздавать им должное на совещаниях, следить за их зонами уязвимости. Если уж вам так необходимо предпринять какие-то действия против определенных придворных, старайтесь, чтобы эти действия были как можно менее прямыми и очевидными: постепенно оттесняйте вашего противника от остальной группы, добивайтесь того, чтобы он оказался в изоляции, но старайтесь никогда не казаться при этом слишком агрессивным. Всегда ведь считается, что двор должен выглядеть цивилизованно. Имейте в виду: лучшие придворные – великолепные актеры, так что их улыбки и заверения в преданности на самом деле мало что значат. При дворе невыгодно быть наивным. Старайтесь всегда подвергать сомнению мотивы чужих поступков, вроде бы лежащие на поверхности. Но все-таки не впадайте в параноидальную подозрительность.

В-третьих, следует знать, какие типы придворных встречаются при большинстве дворов, и понимать, какую опасность может представлять каждый из этих типов. Один-единственный агрессивный, но хитроумный придворный, не особенно отягощенный совестью, может быстро добиться доминирования в группе. (Подробнее о разновидностях придворных – в следующем разделе.)

Имейте в виду, что из сложившейся динамики придворных взаимодействий невозможно вырваться, пока вы остаетесь при дворе. Если вы попытаетесь вести себя так, будто вы выше интриг и лести, это лишь вызовет в окружающих нешуточные подозрения в ваш адрес: никому не по душе, когда кто-то пытается выглядеть святее папы римского. Ваша «честность» не принесет вам пользы, вас просто начнут оттеснять на периферию двора. Лучше уж стать искусным царедворцем и научиться получать некоторое удовольствие от придворных игр и интриг.

Общий враг. Как мы уже говорили, наши предки испытывали рефлекторный страх перед любым чужаком – человеком, который являлся посторонним по отношению к их группе. Такой страх легко перерастал в ненависть. Может быть, эти опасения имели под собой реальные основания, но само существование племен-соперников оказывало и положительный побочный эффект: оно объединяло и сплачивало группу, укрепляя связи между соплеменниками. Кроме того, это вполне вписывается в схему, по которой человеческий мозг обрабатывает информацию, – метод бинарных оппозиций: свет/тьма, добро/зло, мы/они. Даже в нашем сложном мире нетрудно заметить постоянные проявления этой весьма древней динамики: каждая группа рефлекторно фокусируется на каком-то ненавистном противнике (реальном или воображаемом), так как это помогает племени сплотиться. Чехов отмечал: «Не так связывают любовь, дружба, уважение, как общая ненависть к чему-нибудь».

С незапамятных времен вожди эксплуатировали этот рефлекс поиска врага, чтобы упрочить свою власть. Они использовали само существование противника или соперника для оправдания практически любых своих действий и для того, чтобы отвлечь внимание толпы от недостатков самого вождя. Враг изображался «безнравственным», «неразумным», «не заслуживающим доверия» или «агрессивным». Тем самым как бы подразумевалось, что «наша» группа обладает прямо противоположными качествами. Никакой стороне не хочется признавать, что она не во всем соблюдает моральные нормы, что она агрессивна или что ее поведением управляют эмоции: все это присуще лишь другой стороне. В конечном счете сама потребность ощущать себя частью племени, противостоящего «другой стороне», оказывается важнее реальных различий, которые, как правило, очень сильно преувеличиваются.

Вглядитесь в группу, к которой вы принадлежите, и вы наверняка обнаружите какого-то врага, «пугало», от которого можно отталкиваться. Необходимо развивать в себе способность отрешиться от этой динамики и увидеть «врага» таким, каков он есть, без тех искажений, которым подвергает его образ ваша группа. Но не следует открыто проявлять скептицизм: очень может быть, что из-за этого вас сочтут нелояльным. Просто сохраняйте открытость сознания, чтобы вы могли успешно сопротивляться силе, тянущей вас вниз, и чрезмерным реакциям, порождаемым «племенными» эмоциями. Более того, следует даже учиться у противника, присматриваться к тем его стратегиям, которые явно эффективнее аналогичных стратегий вашей группы, а какие-то из них брать на вооружение.

Фракции. По прошествии достаточного времени группа начинает разбиваться на фракции. Причина дробления группы проста: находясь в коллективе, мы испытываем прилив нарциссического воодушевления, вызванный тем, что мы рядом с теми, кто разделяет наши ценности. Но, когда группа расширяется до определенных размеров, это ощущение размывается. Различия между отдельными членами группы делаются чересчур заметными. Ослабляется личная способность каждого влиять на группу. Нам хочется чего-то менее опосредованного, вот мы и образуем всевозможные подгруппы и кланы с теми, кто кажется нам наиболее похожим на нас. Благодаря этому мы снова испытываем прилив нарциссического воодушевления. Каждый член подгруппы может достаточно сильно влиять на ее решения, а это усиливает его ощущение собственной значимости. Понятно, что рано или поздно эта фракция снова расколется и этот процесс будет повторяться вновь и вновь. Расколы происходят как бы сами собой, словно подчиняясь неким физическим законам «группового деления» вроде законов ядерного распада.

Если фракция набирает достаточную силу, ее члены начинают придавать большее значение именно ее интересам, а не интересам всей группы. Некоторые лидеры пытаются использовать эту динамику, стравливая фракции между собой по принципу «разделяй и властвуй»: чем больше фракции грызутся друг с другом, тем слабее они становятся – и, соответственно, тем больше власти сосредоточивается в руках того, кто находится на вершине иерархической пирамиды. Тот же Мао Цзэдун был весьма искусным мастером такой игры. Но это игра опасная, поскольку вы тратите слишком много времени на мелкие стычки и дрязги; к тому же их бывает непросто утихомирить. Если же лидер вообще не обращает внимания на происходящее во фракциях, те могут стать слишком могущественными и начать управлять лидером или попросту сместить его и захватить власть над всей группой. Лучше стремиться сплачивать всю группу, создавая позитивную культуру, которая воодушевляет и объединяет членов коллектива: благодаря этому сама идея разделения на фракции кажется им не столь привлекательной. (Подробнее об этом см. в последнем разделе данной главы.)

Особое внимание следует обращать на ту фракцию, которая формируется находящимися в верхних эшелонах группы – ее элитами. Хотя сами элиты порой тоже разделяются на соперничающие группировки, чаще они, если положение осложняется, предпочитают объединиться, стремясь предпринимать совместные усилия по сохранению своего высокого положения. Всякий клан обычно заботится в первую очередь о своих – это особенно ярко проявляется среди власть имущих. Им в любом случае удается слегка подкорректировать правила, по которым живет группа, в свою пользу. В наши демократические времена они пытаются прикрыть такие действия громкими заявлениями о том, что они руководствуются интересами всей группы. Они уверяют: если элиты процветают, то и все остальные тоже. Но вы никогда не увидите, как элита делает нечто ослабляющее ее власть или по-настоящему чем-то жертвует. Всегда оказывается, что жертвы должны приносить лишь те, кто не принадлежит к элитам. Старайтесь не попадаться на удочку лживых заявлений и объяснений: учитесь видеть фракции такими, какие они есть.

* * *

Ваша задача как исследователя человеческой природы двояка. Прежде всего вы должны научиться пристально наблюдать за собой в моменты, когда вы взаимодействуете с группой каких бы то ни было размеров. Исходите из предположения, что вы вовсе не такая «суверенная личность», какой себе видитесь. На самом деле ваше мышление и система убеждений в огромной степени определяются влиянием тех, кто вас воспитывал, тех, с кем вы работаете, тех, с кем вы дружите, а также всей культурой, в рамках которой вы существуете. Будьте безжалостно откровенны с самим собой. Понаблюдайте, как ваши идеи и представления меняются по мере того, как вы все дольше находитесь в одном и том же трудовом коллективе или в иной группе. Вы испытываете незаметное давление, побуждающее вас вписываться в общность. И вы поддаетесь этому давлению, сами того не сознавая.

Чтобы увидеть это яснее, припомните, сколько раз вы предлагали идеи по важным вопросам, которые шли вразрез с общими желаниями группы, и не отказывались от этих идей в течение более или менее длительного времени. Скорее всего, крайне редко. Вспомните, сколько раз группа принимала неверные решения, а вы с ними соглашались. Если конформизм слишком въестся в вас, вы и вовсе утратите способность рассуждать самостоятельно, а ведь это самое ценное умение, свойственное человеку. Можете провести мысленный эксперимент: представьте, что вы проводите в жизнь идею, совершенно не вяжущуюся с общей линией, которой придерживается ваша группа, или со «здравым смыслом». И поглядите, будет ли польза от сознательного движения против течения.

Вообще-то влиянию группы подвержен каждый из нас. Но степень подверженности может усиливаться из-за наших зон уязвимости. Чем меньше мы уверены в своей значимости и ценности как отдельной личности, тем больше нас бессознательно тянет вписаться в группу, слиться с общим духом. Демонстрируя конформизм и получая за это беглое и поверхностное одобрение членов группы, мы прячем неуверенность от себя и от других. Но одобрение мимолетно; неуверенность все равно грызет нас, и мы вынуждены постоянно добиваться внимания окружающих, чтобы снова и снова подтверждать свою значимость. Ваша цель должна состоять в том, чтобы снизить свою подверженность влияниям путем повышения самооценки. Если вы чувствуете спокойную силу и уверенность в том, что составляет вашу уникальность, – в ваших вкусах, ценностях, личном опыте, вам легче противостоять воздействию группы. Более того, если ваша самооценка обусловлена вашей работой и собственными достижениями, вы не будете так остро ощущать необходимость в поиске одобрения и внимания других.

Дело не в том, что следует слишком погружаться в себя или противопоставлять себя остальной группе: внешне вы продолжаете делать все, что требуется для успешного встраивания в сообщество, но внутренне подвергаете идеи и представления группы постоянному и пристальному изучению, сопоставляя их с вашими собственными, частично или полностью принимая те, что представляют для вас ценность, и отвергая те, что идут вразрез с вашим опытом. При этом вы концентрируетесь на самих идеях, а не на их источнике.

Ваша вторая задача – стать искусным наблюдателем тех групп, к которым вы принадлежите или с которыми вы просто взаимодействуете. Представьте, что вы антрополог, изучающий странные обычаи незнакомого племени. Вглядитесь в культуру своей группы, оцените, как она ощущается изнутри по сравнению с аналогичными ощущениями, которые возникали у вас в других группах, в которых вы состояли или работали. Так можно уловить социальную силу, которая сплавляет группу в единый организм, где целое – больше, чем просто сумма частей.

Большинство людей интуитивно чувствует правила и нормы поведения, существующие в группе. Но вы должны пойти дальше: внимательно наблюдать эти правила в действии, четче и яснее осознать их. Почему они вообще существуют? Что они говорят о данной группе? Постепенное обретение более глубокого понимания культуры и норм группы существенно облегчит для вас навигацию в социальном пространстве и поддержание определенной степени отстраненности. Не надо пытаться изменить то, что изменить невозможно. Когда группа начнет дробиться на фракции – а на каком-то этапе это неизбежно, лучше всего не присоединяться ни к одной: пускай другие бьются за то, чтобы перетянуть вас на свою сторону. Вам не нужна принадлежность к той или иной фракции, дающая прилив нарциссического воодушевления. То, что вам нужно обрести, находясь в группе, – это пространство для маневра и вариативность стратегий, а также значительное количество сторонников и широкая база поддержки.

Ваша цель в рамках этой второй задачи – сохранять как можно более тесную связь с реальностью. Как правило, убеждения и взгляды, разделяемые членами группы, довольно однобоки. В группе придают больший вес той информации, которая соответствует ее заранее сформировавшимся и, как правило, весьма необъективным представлениям. Члены группы преувеличивают многие качества соперников или противников. Они с чрезмерным оптимизмом относятся к собственным планам. На каком-то этапе может оказаться, что представления группы сильно отклоняются от реальности, а ее действия граничат с безумием. Достаточно отстраненное наблюдение за деятельностью группы поможет вам осознавать, насколько сама погруженность в группу сказывается на вашем восприятии действительности и искажает его. Благодаря такому пониманию ваши стратегии и решения станут куда более эффективными.

Притом что группа обычно стремится утянуть нас «вниз», к более примитивным эмоциям и поведению, можно представить себе или испытать нечто противоположное – воздействие группы, устремляющее нас вверх. Этот идеал можно назвать реалистичной группой. Ее члены могут свободно высказывать разные мнения, их сознание открыто, они сосредоточены на том, чтобы выполнить поставленную задачу, и придают огромное значение тесному и глубокому сотрудничеству. Поддерживая в себе индивидуальность и четкое осознание реальности, вы поможете создавать или обогащать такие идеальные команды. (Подробнее см. в разделе «Реалистичная группа».)

Сегодня эта способность наблюдать за группой, отстраняясь от нее, важнее, чем когда-либо, по нескольким причинам. Прежде присущее человеку ощущение принадлежности к той или иной группе отличалось большей стабильностью и надежностью. Если вы были баптистом, или католиком, или коммунистом, или гражданином Франции, это наполняло вас мощным чувством сопричастности и гордости. Но сила этих крупномасштабных систем представлений неуклонно уменьшается, и мы утрачиваем внутреннее чувство защищенности, при этом сохраняя глубинную человеческую потребность принадлежать к чему-то большему, чем мы сами. Именно поэтому многие из нас ищут, к каким бы группам примкнуть, испытывая острую жажду получить одобрение от других людей, тех, кто разделяет наши ценности. Наша подверженность групповому воздействию невиданно возросла. Поэтому мы нередко рвемся записаться в члены какой-нибудь модной секты или нового политического движения. Из-за этого мы так восприимчивы к влиянию нечистоплотных лидеров, норовящих использовать эту нашу потребность в своих интересах.

Вместо масштабных групп мы теперь обычно формируем «племена» все меньшего размера, чтобы получать более мощный всплеск нарциссического воодушевления. На большие группы мы поглядываем с некоторым подозрением. Соцсети лишь подкрепляют эту динамику, ведь благодаря им гораздо легче распространять всякого рода узколобые воззрения и «племенные» ценности и делать их «вирусными». Но такие группировки не живут долго: они то и дело исчезают, перетасовываются, расщепляются. Так что наша первобытная тяга к сопричастности не находит удовлетворения, и это нас бесит.

Тоталитаризм уходит корнями в самые глубинные и первобытные составляющие нашей натуры, однако теперь ему на подмогу пришли технологические возможности, не снившиеся диктаторам прошлого, так что он становится гораздо опаснее. То, что тысячелетия назад позволяло группе людей сохранять тесную сплоченность и выживать, сегодня может с легкостью привести к вымиранию человека как биологического вида. Племени кажется, что присутствие врага угрожает самому его существованию. Компромиссы почти невозможны. Поэтому между племенами могут вспыхивать гораздо более напряженные и даже кровавые стычки.

Будущее человечества, скорее всего, во многом зависит от нашей способности преодолеть это стремление разбиваться на враждующие племена и осознать, что судьба каждого из нас тесно переплетена с судьбой всех остальных людей на планете. Все мы принадлежим к одному биологическому виду, все мы – потомки одних и тех же первобытных людей, все мы братья и сестры. Наши различия по большей части иллюзорны. Вечное выдумывание различий – одна из составляющих психоза, который так часто возникает в группе. Мы должны воспринимать себя как одну большую реалистичную группу и испытывать глубинное ощущение принадлежности к ней. Чтобы решать созданные нами же самими проблемы, которые сегодня угрожают человечеству, требуется сотрудничество гораздо более высокого уровня, чем между «соплеменниками», и по-хорошему прагматичный дух, которого так не хватает племени. Это не значит, что нужно положить конец разнообразию культур и сопутствующему ему богатству красок. На самом деле реалистичная группа даже поощряет внутреннее разнообразие.

Вывод прост: основной и главной группой, к которой мы принадлежим, является все человечество. Таково наше неизбежное будущее. Все прочие варианты влекут нас назад и к тому же слишком опасны.