Воздействие группы на личность

Желание вписаться в группу. Допустим, вы попадаете в новую для себя группу, например, перейдя на новую работу. Пытаясь адаптироваться к этой среде, вы замечаете, что окружающие внимательно изучают и придирчиво оценивают вас как чужака. Вы ощущаете это на невербальном уровне: их глаза так и впиваются в вас, отыскивая знаки и сигналы. Вы начинаете спрашивать себя: «Вписываюсь ли я в коллектив?», «Говорю ли я то, что нужно?», «Что они обо мне думают?» Первое и основное воздействие на вас любой группы проявляется в вашем желании вписаться в нее, укрепить ваше чувство сопричастности, принадлежности к коллективу. Чем лучше вы приспосабливаетесь к среде, тем меньшую угрозу представляете для группы и для ее ценностей. А это, в свою очередь, минимизирует пристальность, с которой вас изучают, и тревожность, которую вы при этом испытываете.

Первое, что делаете, – приспосабливаетесь внешне. Вы начинаете одеваться и «подавать себя» примерно так же, как прочие члены группы. Есть небольшая доля людей, которым нравится внешне выделяться на фоне других, но при этом они способны придерживаться тех же идей и ценностей, что и окружающие. Но большинство из нас испытывает неловкость, если слишком отличается от других, так что мы делаем что можем, лишь бы слиться с этим фоном. Мы перенимаем манеру одеваться и общий вид, говорящие о «правильных вещах»: «Я серьезно настроен», «Я усердно тружусь», «У меня есть чувство стиля, но я не стремлюсь особенно выделяться».

Второй и более важный путь адаптации к коллективу – перенимание его идей, убеждений и ценностей. Вы можете начать использовать в своей речи примерно те же выражения, что и окружающие: это верный показатель того, что происходит у вас внутри. Ваши собственные идеи постепенно подстраиваются под идеи группы. Некоторые могут открыто восставать против единообразия мнений, но именно людей такого типа обычно увольняют или оттесняют на обочину. Вы, конечно, можете сохранять некоторые представления или мнения, идущие вразрез с общим духом, но держите их при себе, к тому же они не касаются вопросов, важных для группы. Чем дольше вы находитесь в группе, тем прочнее и тем коварнее этот эффект.

Если наблюдать за группой со стороны, можно заметить единомыслие, которое несколько удивляет, – ведь как отдельные личности мы сильно отличаемся друг от друга и по темпераменту, и по биографии. Это верный признак того, что члены группы постепенно приспосабливаются друг к другу и приходят к единообразию. Возможно, вы присоединились к группе именно потому, что разделяете ее идеи и ценности, но со временем вы заметите, что некоторые части вашего мышления – не совсем такие, как у других и отражающие вашу уникальность – постепенно «остригают», как куст, чтобы он во всем походил на соседние. В итоге оказывается, что почти по всем вопросам вы согласны с группой.

Сами вы не отдаете себе отчета в том, что с вами происходит. Процесс разворачивается на подсознательном уровне. Более того, вы будете горячо отрицать, что вели себя как конформист. Вы предпочитаете воображать, будто пришли к этим идеям самостоятельно, будто это ваш собственный выбор – верить в то-то, думать так-то. Вы не желаете противоборствовать социальной силе, воздействующей на вас и заставляющей вас сливаться с фоном и укреплять свое чувство сопричастности. В долгосрочной перспективе куда лучше открыто признать свою подчиненность групповому кодексу поведения, чтобы вы могли осознать этот процесс, наблюдать за ним и даже в какой-то степени управлять им.

Необходимость лицедейства. Из этой первой формы воздействия вырастает второе: в групповой среде мы всегда актерствуем. Мало того, что мы стремимся внешне походить на окружающих и мыслить как они: мы преувеличиваем свое согласие с идеалами группы и стремимся демонстрировать, что по-настоящему принадлежим к группе. В группе мы ведем себя как актеры, подстраивая все, что мы говорим и делаем, к мнениям группы, чтобы нас приняли, прониклись к нам симпатией и сочли верными игроками своей команды. Особенности этих «спектаклей» зависят от размера группы и от ее состава: в нее могут входить наши начальники, коллеги или друзья. Вначале, играя роль, мы еще можем соблюдать внутреннюю дистанцию, осознавая, к примеру, что в обществе шефа мы непривычно подобострастны. Но со временем мы все больше вживаемся в роль и действительно начинаем испытывать изображаемые нами чувства; отстраненность пропадает, внутренняя дистанция сокращается, и маска, которую мы носим, срастается с нашей личностью. Вместо того, чтобы подумать «Вот сейчас мне нужно улыбнуться», вы автоматически растягиваете губы в улыбке без всяких раздумий.

В рамках того же спектакля мы стараемся всячески скрывать свои недостатки и выставлять на первый план то, что считаем нашими сильными сторонами. Мы принимаем уверенный вид. Мы даже ведем себя более альтруистично. Как показывает ряд исследований, человек с гораздо большей вероятностью подаст нищему или поможет кому-нибудь перейти через дорогу, если на него смотрят другие. Находясь в коллективе, мы стараемся, чтобы все видели: мы поддерживаем «благие начинания». Мы гордо делимся в соцсетях своими прогрессивными мнениями. Кроме того, мы стараемся всем показать, что работаем на износ, часто даже сверхурочно. А оставшись на время в одиночестве, мы часто мысленно репетируем то, что скажем или сделаем на ближайшем представлении.

И не думайте, будто лучше просто «быть собой» или восставать против описанного порядка вещей. Нет ничего более неестественного, чем пытаться обуздать эту потребность в лицедействе: она ярко проявляется даже у шимпанзе. Если вы хотите выглядеть естественно и непринужденно, вам придется по-настоящему вжиться в роль; вы должны будете научиться справляться с волнением во время этих спектаклей и моделировать свой внешний вид так, чтобы своей естественностью не оскорблять окружающих и не ставить под сомнение ценности группы. Те, кто вечно дуется и отказывается ломать комедию, в конце концов маргинализируются, поскольку группа непроизвольно вытесняет людей такого типа.

В любом случае этой потребности не следует стыдиться: с ней ничего нельзя поделать, поскольку, оказавшись в группе, мы всегда бессознательно приноравливаем к ней свое поведение. Лучше осознавать эту потребность, соблюдать внутреннюю дистанцию, о которой мы говорили, и постепенно превращать себя в превосходного актера, способного сознательно изменять свое внешнее поведение, чтобы лучше вписываться в ту или иную подгруппу, впечатляя окружающих своими положительными качествами.

Эмоциональное заражение. В младенчестве все мы обладали весьма высокой чуткостью к настроению и эмоциям матери. Ее улыбка вызывала у нас ответную, а ее тревога заставляла напрячься. Мощная эмпатия к материнским эмоциям развилась у человека давным-давно – это своего рода механизм выживания, сформировавшийся в ходе эволюции. Подобно всем общественным животным, мы с первых лет жизни учимся распознавать и улавливать эмоции других, особенно тех, кто рядом. Это третья форма воздействия на нас группы: в ее основе лежит заразительность эмоций.

Находясь в одиночестве, мы прекрасно осознаем перепады собственного настроения. Но, как только мы оказываемся в группе и ощущаем на себе чужие взгляды, мы подсознательно начинаем чувствовать чужое настроение и эмоции, которые, если они достаточно сильны, могут заменить наши собственные. Кроме того, среди тех, в чьем обществе нам комфортно и мы ощущаем себя «своими», наша естественная оборона ослабляется, и мы становимся более подверженными этому инфицирующему эффекту.

Отметим, что некоторые эмоции заразительнее прочих. Среди самых мощных – тревога и страх. Это идет еще от наших первобытных предков: когда один человек в племени чуял опасность, важно было, чтобы и другие ее почувствовали. Но в нашей современной среде обитания, когда угрозы уже не носят столь непосредственный характер, это скорее слабое ощущение тревожности, спровоцированное возможными или воображаемыми опасностями и быстро охватывающее всю группу. Другие весьма заразительные эмоции – радость и возбуждение, усталость и апатия, сильный гнев и сильная ненависть. Желание тоже исключительно заразно. Если мы видим, что другие хотят обладать чем-то или следовать какому-то новому веянию, нас легко инфицирует этот порыв.

Все эти эффекты обладают самоподдерживающейся динамикой. Если три человека испытывают тревогу, это явно неспроста. Вы становитесь четвертым, и коллективная тревога обретает еще больший вес, ее убедительность возрастает и притягивает других. Чем больше людей чувствует эту тревогу, тем больше будет тех, кто ею заразится, и тем сильнее будет ощущать ее каждый инфицированный.

Вы можете понаблюдать за этим явлением в себе. Отметьте эмоции, которые в данный момент вами владеют, и попытайтесь определить, какие из них могли быть спровоцированы другими людьми. Допустим, вы испытываете страх. Связан ли он с чем-то, что непосредственно угрожает вам, или пришел скорее из вторых рук – от того, что вы услышали от других, от чужих чувств, которые вы уловили? Попытайтесь поймать момент этой передачи. Определите, какие эмоции наиболее заразительны лично для вас и как меняются ваши эмоции в разных группах и подгруппах, через которые вы проходите. Осознание этого явления даст вам возможность контролировать его.

Сверхуверенность. Когда мы в одиночестве обдумываем свои решения и планы, мы естественным образом испытываем сомнения. Верно ли мы выбрали для себя профессиональный путь? Сказали ли мы то, что нужно на собеседовании, чтобы получить новую работу? Применяем ли мы оптимальную стратегию? Но, когда мы находимся в группе, этот механизм сомнений и рефлексии временно отключается или по крайней мере нейтрализуется. Представим себе, что группе предстоит принять решение по поводу какой-то важной стратегии. Нам не терпится перейти к действиям. Рассуждения и споры так утомительны, да и к чему они приведут? Мы ощущаем на себе давление, побуждающее нас поскорее принять решение или поддержать уже принятое. Если мы не согласимся, нас оттеснят на обочину или вообще исключат из процесса принятия дальнейших решений, а то и из группы как таковой, а такие перспективы нас страшат. Более того, если все согласны, что предлагаемая стратегия оптимальна, мы просто вынуждены не сомневаться в правильности решения. Четвертая форма воздействия, оказываемая на нас группой, повышает нашу уверенность в правильности наших действий и действий наших коллег, из-за чего мы чаще готовы идти на риск.

Именно это происходит во время финансовых кризисов и при образовании финансовых пузырей: если все вкладываются в тюльпаны, или в акции «Компании Южных морей» (см. главу 6), или в ипотечные ценные бумаги, полагая, что в дальнейшем цена на них будет только расти, значит, это «верняк». А те, кто испытывает сомнения на сей счет, попросту чересчур осторожны. Одному человеку трудно противиться тому, в чем уверены все. Мы не хотим упустить шанс. Более того: если бы всего несколько человек купили те же акции, что и мы, и проиграли, нам было бы стыдно быть всеобщим посмешищем, мы сочли бы, что сами виноваты в том, что повели себя «как лохи». Но когда тысячи людей проделывают то же самое, эта массовость снимает с нас всякую ответственность, и потому вероятность того, что в групповой среде мы решимся на подобный риск, гораздо выше.

Если вы «от своего имени» предлагаете какой-то явно нелепый план, окружающие сообщат вам о его глупости и быстро спустят вас с небес на землю. Но в группе происходит обратное: складывается впечатление, что предлагаемую схему поддерживают решительно все, даже если она явно основана на сильнейшем заблуждении (например, вторжение в Ирак, которое будет поддержано местным населением как освободительное). Рядом нет никаких «чужаков», которые могли бы остудить наш пыл.

Всякий раз, когда вы ощутите необычную уверенность и энтузиазм по поводу какого-то плана или идеи, вы должны мысленно отстраниться и попробовать понять: может быть, на вас действует «вирусный» эффект группы? Если вы сумеете на минуту унять свое возбуждение, то, быть может, заметите, что используете мышление для рационального обоснования эмоций, для подкрепления уверенности, которую вы хотите ощутить. Никогда не отказывайтесь от способности сомневаться, рефлексировать, рассматривать другие варианты, помимо тех, что настойчиво предлагаются вам. Ваша личная рациональность – единственная защита от безумия, которое подчас охватывает группу.