Войти в систему
Войти с помощью соц. сетей:
У всех нас имеются и мужские, и женские качества: одни заложены в нас генетикой, другие возникли вследствие глубокого влияния родителя противоположного пола. Но из-за потребности являть обществу подчеркнуто цельную, внутренне непротиворечивую личность мы, как правило, подавляем в себе признаки «чужого» пола, чрезмерно отождествляя себя с ожидаемой от нас сугубо мужской или женской ролью. За это нам приходится платить немалую цену. Мы утрачиваем глубину натуры, она становится слишком плоской, теряя важные измерения. Наше мышление и образ действий становятся негибкими. Страдают и наши отношения с противоположным полом, так как мы проецируем на людей собственные фантазии и таящуюся в нас враждебность. Вы должны знать о наличии в вас этих почти утраченных мужских или женских черт и постепенно возвращать их себе, попутно высвобождая немалую творческую энергию. В результате ваше мышление будет становиться все более свободным и гибким. Выводя на поверхность мужскую или женскую подоплеку вашего характера, вы будете очаровывать окружающих естественностью своей натуры. Не играйте ту гендерную роль, которой от вас ждут: создавайте ту, которая вас устраивает.
В детстве Катерина Сфорца мечтала о великих делах, в которых она будет участвовать как представительница прославленного миланского семейства Сфорца. Она родилась в 1463 г. Катерина была внебрачной дочерью миланской красавицы-аристократки и Галеаццо Мария Сфорца, который в 1466 г. после смерти отца стал герцогом Миланским. Пользуясь правом герцога, Галеаццо распорядился, чтобы дочь поселили в замке Порта Джовия, где он жил со своей новой женой, и воспитывали наравне с законными отпрысками семьи Сфорца. Его жена, мачеха Катерины, вела себя с девочкой как с собственной дочерью. Катерине предстояло получить самое лучшее образование. Бывший учитель Галеаццо знаменитый гуманист Франческо Филельфо стал теперь наставником Катерины. Он учил ее латыни, греческому, философии, естественным наукам и даже военной истории.
Катерина часто оставалась одна и почти каждый день забредала в гигантскую библиотеку замка, одну из самых больших в тогдашней Европе. У девочки имелись любимые книги, которые она готова была перечитывать вновь и вновь. Одной из них была история семейства Сфорца, написанная самим Филельфо в стиле Гомера. В этом громадном томе, снабженном искуснейшими иллюстрациями, она читала о том, как Сфорца впечатляющим образом достигли немалой власти: когда-то они были всего лишь кондотьерами (командирами в армиях наемников), теперь же правили всем герцогством Миланским. Сфорца славились умом и военной отвагой. Кроме того, девочка обожала рыцарские романы – легенды о самых настоящих рыцарях в доспехах – и истории о великих вождях прошлого. В частности, она очень любила книгу Джованни Боккаччо «О знаменитых женщинах» – рассказы о деяниях самых известных женщин в истории человечества. Пока она коротала время в библиотеке, все эти истории сливались в ее сознании воедино, и она грезила о будущей славе своего семейства, причем сама всегда оказывалась в гуще событий. Главным героем фантазий был ее отец, для нее не менее великая и легендарная личность, чем герои из книг.
Хотя встречи Катерины с отцом часто оказывались короткими, для нее они были весьма насыщенными. Он обращался с ней как с равной, дивился ее разумности и поощрял дочь в ее штудиях. С самого раннего возраста она во многом отождествляла себя с отцом, переживая его неудачи и триумфы как свои собственные. Как и всех детей семейства Сфорца, включая девочек, Катерину учили владеть мечом, и в целом она проходила серьезную физическую подготовку. Эта сторона ее обучения включала и поездки с семьей на охоту в ближние леса под Павией. Девочку учили охотиться на диких кабанов, оленей и других животных. Во время этих походов она с восторженным трепетом глядела на отца. Он был великолепным наездником и всегда скакал верхом безудержно, словно с ним не могло случиться ничего плохого. На охоте он расправлялся с самыми крупными зверями без малейшего страха. При дворе он вел себя как искусный дипломат и всегда одерживал верх. Отец по секрету рассказывал ей о своих методах: заранее все обдумывай, строй планы на несколько ходов вперед, постоянно имей в виду свою цель, чтобы в любой ситуации перехватить инициативу.
Но в характере отца была еще одна сторона, благодаря которой Катерина могла еще сильнее отождествлять себя с ним. Он обожал всевозможные зрелища и сам отличался артистизмом. Однажды семья совершала очередное путешествие по родному краю и посетила Флоренцию. Эта поездка стала для Катерины незабываемой. Они возили с собой несколько театральных трупп, актеры расхаживали в самых причудливых костюмах. Семья часто трапезничала где-нибудь в полях, в красиво раскрашенных палатках. В пути пейзаж оживляли лошади под яркими попонами и сопровождавшие путешественников солдаты, облаченные в форму цветов Сфорца – алую с белым. Это зрелище, целиком срежиссированное отцом Катерины, завораживало и воодушевляло. Герцог с величайшим удовольствием одевался по последней миланской моде, носил шелковые облачения, усеянные драгоценностями. Катерина научилась разделять и эти его интересы, вскоре одежда и драгоценности стали ее страстью. В сражениях он выглядел невероятно мужественным, но она не раз видела, как он, слушая свои любимые хоралы, плачет, словно дитя. Он отличался ненасытной жаждой жизни во всех ее проявлениях, и любовь и уважение, которые испытывала к нему дочь, не знали границ.
Поэтому в 1473 г., когда отец сообщил десятилетней Катерине о том, что нашел ей жениха, единственной ее мыслью было исполнить свой долг представительницы семейства Сфорца и угодить отцу. В качестве жениха для своей дочери Галеаццо выбрал Джироламо Риарио, тридцатилетнего племянника папы Сикста IV: этот брак должен был скрепить весьма важный альянс между Римом и Миланом. Частью этой договоренности было приобретение папой римским города Имола в Романье, который семейство Сфорца захватило несколькими десятилетиями раньше. Молодоженов предполагалось провозгласить графом и графиней Имольскими. В дальнейшем папа присоединит к их владениям еще и расположенный неподалеку городок Форли, и это обеспечит им контроль над стратегически важной частью северо-западной Италии, расположенной к югу от Венеции.
Во время первых встреч с будущим мужем Катерина сочла его человеком чрезвычайно неприятным. Он был своенравным, эгоистичным, нервным и обидчивым. Казалось, она интересует его лишь как сексуальный объект и он ждет не дождется, чтобы она достигла брачного возраста. К счастью, он продолжал жить в Риме, а она – в Милане. Но через несколько лет заговорщики из числа недовольной знати убили ее обожаемого отца, и всем стало казаться, что власть Сфорца пошатнулась. Роль брака Катерины как залога укрепления союза между Миланом и Римом стала важной как никогда. Она быстро обосновалась в Риме. Там ей следовало исполнять роль образцовой супруги и стараться не раздражать мужа. Но чем больше она изучала Джироламо вблизи, тем меньше она уважала его. Он был вспыльчив и повсюду наживал себе врагов. Раньше Катерина даже не представляла себе, что мужчина может быть столь слабым. По сравнению с ее отцом он проигрывал по всем статьям.
Тогда она перенесла свое внимание на самого папу римского. Катерина очень старалась заручиться его благосклонностью и завоевать расположение папского двора. Катерина выросла красавицей со светлыми волосами – большая редкость для Рима. Она выписывала себе из Милана самые изысканные платья. Она внимательно следила за тем, чтобы никогда не появляться на людях в одном и том же наряде. Она стала законодательницей мод: если Катерина выходила в тюрбане с длинной вуалью, такой головной убор тут же становился предметом всеобщего помешательства. Она упивалась вниманием, которое на нее обращали главные римские модницы. Боттичелли написал с нее героинь некоторых из величайших своих полотен. Начитанная и утонченная, она приводила в восторг здешних художников и сочинителей, и римляне стали проникаться к ней все более теплыми чувствами.
Но несколько лет спустя все пошло прахом. Ее супруг затеял клановую войну с семейством Колонна – одним из самых влиятельных в Италии. А потом, в 1484 г., скоропостижно скончался папа римский. Лишившись его покровительства и защиты, Катерина и ее муж оказались в серьезной опасности. Семья Колонна вынашивала планы мести. Римляне ненавидели Джироламо. И почти наверняка новым папой должен был стать кто-то из друзей Колонна, а в этом случае Катерина и ее муж потеряли бы все, в том числе города Форли и Имола. Учитывая шаткое положение ее родной семьи в Милане, ситуация начинала выглядеть совсем безнадежно.
До избрания нового папы Джироламо оставался командующим папских армий, теперь размещенных у самого Рима. Много дней Катерина наблюдала за мужем, который был парализован страхом и никак не мог принять хоть какое-нибудь решение. Он не смел отдать приказ о вступлении войск в Рим, страшась битвы с семейством Колонна и их многочисленными союзниками на запруженных людьми улицах города. Он предпочел бы выждать, но вариантов оставалось все меньше, а новости становились все более тревожными: толпы черни осадили дворец, где жили супруги; их немногочисленные римские союзники теперь бросили их; кардиналы уже готовились собраться, чтобы избрать нового папу.
Стоял август, и от нестерпимой жары Катерина, которая была на восьмом месяце беременности четвертым ребенком, ощущала слабость и постоянную тошноту. Но в ее размышлениях о надвигающейся катастрофе все большее место стал занимать ее покойный отец, как будто в нее вселился его дух. Она стала смотреть на свои невзгоды его глазами и, ощутив прилив воодушевления, разработала смелый план. Не сказав ни единой живой душе о своих намерениях, она под покровом ночи села на коня, тайком выехала из военного лагеря и во весь опор поскакала в Рим.
Как она и предполагала, из-за того, что она находилась на позднем сроке беременности, никто не узнал ее, и ей позволили въехать в город. Катерина направилась прямиком к замку Сант-Анджело – важнейшему стратегическому пункту Рима, отделенному от центра города лишь рекой Тибр и расположенному поблизости от Ватикана. Стены замка считались неприступными, а из пушек можно было обстреливать любую часть Рима, поэтому тот, кто контролировал замок, контролировал и весь город. В Риме уже вспыхнули волнения, и бунтующие толпы заполнили все улицы. Но замок еще удерживался гарнизоном под командованием военачальника, сохранившего верность Джироламо. У ворот Катерина назвалась, и часовые пропустили ее.
Оказавшись внутри, она заявила, что от имени мужа берет во владение этот замок, после чего тут же вышвырнула начальника гарнизона, которому не доверяла. Катерина распространила по всему замку воззвание к солдатам, которые тут же принесли ей присягу. Заодно она сумела тайком провести в замок побольше войск. Теперь пушки Сант-Анджело были нацелены на все дороги, ведущие в Ватикан, так что она лишила кардиналов возможности встретиться в одном месте, чтобы избрать нового папу. Чтобы показать реальность своих угроз, она приказала солдатам гарнизона произвести по одному предупреждающему выстрелу из всех пушек. Катерина была настроена серьезно. Она соглашалась сдать замок на одном простом условии: все имущество, принадлежащее Риарио, включая Форли и Имолу, останется в руках семьи.
На протяжении нескольких вечеров после захвата замка Сант-Анджело, Катерина, надев доспехи поверх платья, расхаживала по бастионам. Это вызывало у нее ощущение великого могущества: вот она, высоко над городом, взирает сверху вниз на обезумевших от ужаса мужчин, настолько бессильных, что они не способны сразиться с ней, с одной-единственной женщиной, отягощенной беременностью. Когда посланец кардинала, собиравшего конклав для избрания нового папы, прибыл к ней на переговоры и, как ей показалось, не желал соглашаться на ее условия сдачи замка, она во всеуслышание крикнула с бастиона: «Стало быть, он [кардинал] желает посостязаться со мной в уме? Но он не понимает, что у меня мозги герцога Галеаццо и я так же великолепно соображаю, как и мой отец!»
Ожидая ответа кардиналов, Катерина понимала, что контролирует ситуацию. Она опасалась только, что ее муж сдастся и тем самым предаст ее или что из-за августовской жары она сделается слишком больна, чтобы суметь достойно переждать осаду. Наконец, видя ее решимость, целая группа кардиналов подошла к стенам замка для переговоров. Они все-таки уступили ее требованиям. Наутро по ее распоряжению опустили подъемный мост. Двинувшись по нему прочь из замка, она увидела, что вокруг собралась огромная толпа и каждый пытается протиснуться поближе к ней. Римляне всех сословий пришли хоть одним глазком поглядеть на женщину, которая целых одиннадцать дней держала в кулаке весь Рим. Прежде они считали графиню легкомысленной молодой дамой, помешанной на красивых нарядах, безвольной марионеткой папы римского. Теперь же они взирали на нее с изумлением: поверх дорогого шелкового платья она надела мужской пояс, с которого свешивался меч, а ее беременность была более чем очевидна. Горожане никогда не видели подобного зрелища.
Теперь, когда титулы графа и графини были надежно закреплены за ними, супруги переселились в Форли, чтобы оттуда управлять своими землями. Ватикан больше не предоставлял им средств, и основной заботой Джироламо стал вопрос о том, где бы раздобыть денег, поэтому он повысил налог для своих подданных, чем породил среди них большое недовольство. Он быстро навлек на себя вражду семейства Орси – одного из самых влиятельных в этих краях. Опасаясь заговорщиков, которые могли лишить его жизни, граф укрылся в своем дворце. Постепенно Катерина прибрала к рукам почти все бразды правления в их графстве. Заботясь о будущем, она назначила доверенного союзника на должность нового командира гарнизона в замке Равальдино – важнейшем стратегическом пункте этого района. Она делала все возможное, чтобы заручиться симпатией местных жителей, однако всего за несколько лет своего правления ее супруг натворил слишком много вреда.
14 апреля 1488 г. группа заговорщиков в доспехах, предводительствуемая Людовико Орси, ворвалась во дворец, заколола графа и вышвырнула его тело в окно, прямо на главную городскую площадь. Графиня в этот момент обедала с близкими в одной из близлежащих комнат. Она услышала крики и быстро перевела своих шестерых детей в более безопасное помещение в башне дворца. Запершись изнутри на прочный засов, Катерина распахнула окно, под которым собрались несколько человек из числа ее наиболее доверенных союзников, и стала выкрикивать распоряжения. Она приказывала им известить о случившемся миланских Сфорца и других ее союзников в этих краях, и призвать их послать войска ей на выручку. Она велела передать командиру гарнизона Равальдино, что тот ни при каких обстоятельствах не должен сдавать замок неприятелю. Уже через несколько минут убийцы ворвались в ее покои и захватили в плен и ее, и детей.
Несколько дней спустя Людовико Орси и еще один заговорщик, Джакомо дель Ронке, отконвоировали Катерину в Равальдино. Предполагалось, что она прикажет командиру гарнизона уступить замок убийцам ее мужа. Томазо Фео, назначенный ею командир, смотрел на нее с бастиона, а графиня, казалось, опасается за свою жизнь. Срывающимся голосом она молила его сдать крепость неприятелю. Но он отказался.
Слушая этот диалог, Ронке и Орси почуяли, что графиня с Фео играют в какую-то свою игру, а их разговор – просто шифр. Ронке решил, что с него хватит. Он приставил острый конец копья к ее груди и пригрозил, что проткнет ее насквозь, если она не заставит Фео сдаться. При этом он устремил на нее самый суровый взгляд, на какой был способен. Внезапно выражение лица графини изменилось. Она сама налегла грудью на наконечник копья, ее лицо оказалось в каких-то дюймах от его глаз. Голосом, источающим презрение, она заявила: «Не пытайтесь меня запугать, Джакомо дель Ронке. <…> Вы можете нанести мне рану, но не сможете меня устрашить, ибо я дочь человека, не ведавшего страха. Делайте что хотите – вы убили моего супруга, а меня и подавно можете убить. В конце концов, я же всего лишь женщина!» Ее поведение смутило Ронке и Орси. Они решили, что им придется отыскать другие средства давления.
Еще через несколько дней Фео связался с убийцами, сообщая им, что готов и в самом деле передать им крепость – но лишь если графиня выплатит ему жалованье за все прошедшие месяцы и подпишет особое письмо, снимающее с него вину за сдачу замка. Орси и Ронке снова провели ее к крепостным стенам и внимательно наблюдали, как она ведет переговоры с Фео. В конце концов Фео стал настаивать, чтобы графиня сама вошла в замок, чтобы подписать этот документ. Он подозревал, что убийцы пытаются обмануть его, поэтому требовал, чтобы она вошла одна. Как только бумага будет подписана, он поступит в точности как обещал.
Заговорщики понимали, что у них нет выбора, и согласились на его требование, но дали графине лишь короткое время на то, чтобы довести дело до конца. Пройдя по опущенному для нее подъемному мосту и уже исчезая в замке, она на миг с презрительной усмешкой повернулась к Ронке и Орси и показала им итальянский неприличный жест. Вся драма нескольких предыдущих дней была спланирована и поставлена ею вместе с Фео: они тайно общались через различных посланцев. Она знала, что миланцы уже отправили войска ей на помощь и ей нужно лишь выиграть время. Через несколько часов Фео вышел на крепостную стену и прокричал вниз, что взял графиню в заложники и не уступит осаждающим.
Взбешенные убийцы вновь решили, что с них достаточно. На другой же день они вернулись к стенам замка, таща с собой всех шестерых детей Катерины, и вызвали графиню на крепостные укрепления. Наставив на них кинжалы и копья, они под крики и плач детей, молящих о пощаде, приказали Катерине сдать крепость, заявив, что иначе они убьют всех ее отпрысков. Ведь они уже доказали, что готовы проливать кровь своих врагов. Пусть она бесстрашна, пусть она дочь Сфорца, но ни одна мать не потерпит, чтобы у нее на глазах убили ее детей. Катерина не стала терять время. Она тут же крикнула с крепостной стены: «Так сделайте же это, болваны! В моей утробе еще один отпрыск графа Риарио и уж я-то сумею произвести новых!» – и подняла юбки, чтобы яснее показать, что она имеет в виду.
Катерина заранее предвидела этот маневр с детьми и понимала, что убийцы слабы и нерешительны: им следовало убить и ее, и всю ее семью в первый же день, среди сумятицы и хаоса. Теперь же они не дерзнут хладнокровно расправиться с ее потомством: убийцы знали, что Сфорца уже на пути в Форли и жестоко отомстят заговорщикам, если те осмелятся совершить такое злодеяние. Но, если она сейчас сдастся, ее вместе с детьми посадят в темницу, а там найдется способ отравить их еду. Ей было безразлично, что они думают о ней как о матери. Ей нужно было продолжать игру – всеми силами тянуть время. Она отказалась сдаваться и, чтобы подчеркнуть свою решимость, приказала артиллеристам замка открыть огонь из пушек по дворцу семейства Орси.
Через десять дней подошла миланская армия, и убийцы в страхе разбежались. Графине быстро вернули власть, и сам новый папа лично подтвердил, что она будет править в качестве регентши, пока ее старший сын Оттавиано не достигнет совершеннолетия. Известия о том, что она совершила и что кричала убийцам мужа с крепостной стены Равальдино, разошлись по всей Италии, и легенда о Катерине Сфорца, графине Форлийской, прекрасной даме-воительнице, зажила своей жизнью.
Не прошло и года после гибели мужа, как графиня обзавелась любовником. Она подарила свою благосклонность Джакомо Фео, брату того самого командира гарнизона, которому некогда поручила удерживать замок Равальдино. Джакомо был на семь лет моложе Катерины и являл собой полную противоположность Джироламо: привлекательный и мужественный, он происходил из низших слоев общества (в детстве он служил в семействе Риарио помощником конюха). Главное, что он не просто любил Катерину, а боготворил ее и осыпал знаками внимания. Прежде графиня только и делала, что смиряла свои чувства и подчиняла личные интересы практическим материям. Теперь, захлестнутая страстью Джакомо, она утратила привычное самообладание и безумно влюбилась в него.
Она назначила Джакомо новым командиром гарнизона Равальдино. Поскольку теперь он должен был жить в замке, она распорядилась, чтобы для нее выстроили дворец на территории крепости, и вскоре почти перестала покидать его пределы. Джакомо пребывал в большой неуверенности касательно своего положения. Катерина добилась его посвящения в рыцари, а кроме того, они тайно обвенчались. Чтобы успокоить его сомнения в себе, она постепенно передавала ему все больше власти над Форли и Имолой, а сама начала отходить от общественно-политических дел. Катерина игнорировала предостережения придворных и дипломатов о том, что Джакомо – расчетливый выскочка и недостоин таких полномочий. Она не слушала и сыновей, которые опасались, что Джакомо намерен избавиться от них. Ей казалось, что ее новый муж непогрешим и не может сделать ничего дурного. А потом, в один страшный день 1495 г., когда она вместе с Джакомо вышла из замка и направилась на пикник, группа наемных убийц окружила ее мужа и убила его прямо у нее на глазах.
Это злодеяние застало Катерину врасплох, и она отреагировала на него с яростью. По ее распоряжению всех заговорщиков отыскали и казнили, а их семьи заточили в тюрьму. В последующие месяцы она впала в глубокое уныние и даже подумывала покончить с собой. Что на нее нашло в эти несколько лет? Как она могла сбиться с пути, почему она добровольно уступила власть? Куда ушли ее детские мечты, куда делся дух ее отца, который, как она верила, вселился в нее? Видимо, что-то заставило ее разум помутиться. Она стала искать утешения в религии и вернулась к управлению своим графством. Постепенно она оправилась от горя и снова стала собой.
А потом настал день, когда ее посетил Джованни де Медичи, тридцатилетний представитель знаменитого семейства, один из ведущих предпринимателей Флоренции. Он явился, чтобы завязать коммерческие узы между двумя городами. Она еще не встречала человека, который так походил бы на ее отца. Он был привлекателен, умен, невероятно начитан, но в его характере была заметна и мягкость. Наконец-то перед ней был мужчина, равный ей по познаниям, могуществу, утонченности. Восхищение оказалось взаимным. Вскоре они стали неразлучны, а в 1498 г. обвенчались, тем самым объединив два самых прославленных и влиятельных семейства тогдашней Италии.
Теперь она наконец могла мечтать о создании мощного регионального центра власти. Но вмешались события, перед которыми она была бессильна. В том же году Джованни скончался от смертельного недуга. У нее не было времени для скорби: ей пришлось иметь дело с самой опасной угрозой для ее владений. Новый папа римский, Александр VI (в миру Родериго Борджиа), положил глаз на Форли. Он захотел завоевать город и расширить папские владения. Его сын Чезаре Борджиа командовал папскими войсками. Форли стал бы для папы ключевым приобретением, и он принялся совершать маневры, чтобы отделить Катерину от ее политических союзников.
Готовясь к неминуемому вторжению, Катерина заключила союз с венецианцами и распорядилась выстроить сложную систему укреплений в самом замке Равальдино. Папа пытался всевозможными посулами вынудить графиню отказаться от ее земель. Но она отлично знала, что этим Борджиа нельзя доверять. Однако к осени 1499 г. стало казаться, что конец все-таки настал. Папа заручился поддержкой Франции, и Чезаре Борджиа пришел на земли Катерины с двенадцатитысячной армией, которой придавали еще большую мощь две тысячи опытных французских солдат. Войско быстро заняло Имолу и с легкостью вошло в Форли. Незахваченным оставался лишь сам замок Равальдино, однако и его к концу декабря осадили силы Борджиа.
26 декабря Чезаре Борджиа, весь в черном, лично подъехал к замку на белом коне: вероятно, это было впечатляющее зрелище. Глядя на него с крепостной стены, Катерина невольно подумала о своем отце. Была как раз годовщина его убийства. Он олицетворял все, что она ценила в жизни. Нет, она не разочарует его. Она больше всех других его детей походит на него. Подобно ему, она строила планы на несколько ходов вперед, стараясь предугадать развитие событий. Она опять намеревалась тянуть время, пока ее оставшиеся союзники не подоспеют на помощь. Она успела хитроумным образом укрепить Равальдино – так, чтобы ей можно было постепенно отступать за внутренние баррикады, если осаждающие пробьют брешь во внешних стенах крепости. В конце концов им придется силой отнимать у нее замок, и она была готова погибнуть, защищая его с мечом в руке.
Слушая обращение к ней Борджиа, Катерина прекрасно понимала, что он явился улещивать и обольщать ее: все знали его репутацию чертовски ловкого соблазнителя, притом многие в Италии полагали, что и Катерина – дама весьма вольных нравов. Она с улыбкой внимала ему, время от времени напоминая о своих былых свершениях и о своей репутации как достойной представительницы семейства Сфорца: если он так хочет, чтобы она сдалась, пусть приложит к этому больше усилий. Он продолжал свои ухаживания и попросил разрешения переговорить с ней лично.
Казалось, Катерина поддалась его обаянию: в конце концов, она всего лишь женщина. Она распорядилась, чтобы подъемный мост опустили, и двинулась к нему. Он продолжал гнуть свою линию, а она взглядами и улыбками давала ему понять, что все больше покорена им. Они уже были в каких-то дюймах друг от друга, он потянулся к ее локтю, но она игриво отдернула руку. «Обсудим все в замке», – произнесла она с застенчивым выражением лица и пошла обратно, приглашая его следовать за собой. Когда Борджиа шагнул на мост, чтобы догнать ее, мост начал подниматься, и он едва успел соскочить обратно на землю. Взбешенный и униженный тем, как она пыталась его обмануть, он поклялся отомстить.
В последующие несколько дней пушечный обстрел, который он приказал открыть по стенам замка, наконец пробил в них брешь. Войска Борджиа устремились внутрь. Первым шли более опытные французские отряды. Начался рукопашный бой, в который Катерина сама повела своих оставшихся бойцов. Командир французов Ив д’Аллегр с изумлением глядел, как прекрасная графиня в изукрашенной кирасе поверх платья бросается на передовую линию его людей, умело управляясь с мечом и не выказывая ни малейшего страха.
Защитники крепости уже готовились отступить в глубь территории замка, надеясь в соответствии с планами Катерины растянуть сражение на несколько дней, но тут один из ее собственных солдат, подобравшись к ней сзади, схватил ее и, приставив ей меч к горлу, отвел к неприятелю. Борджиа назначил немалую цену за ее голову, и солдат предал ее ради вознаграждения. Так кончилась осада. Борджиа самолично завладел главным сокровищем – графиней. В ближайшую же ночь он изнасиловал ее, после чего распорядился не выпускать пленницу из ее покоев. Он пытался создать перед всеми впечатление, будто скандально известная графиня-воительница добровольно уступила его чарам.
Но даже под таким давлением она отказывалась подписать документы о передаче своих владений, и ее перевезли в Рим, где вскоре бросили в страшную тюрьму, расположенную в замке Сант-Анджело. В течение долгого года она томилась в маленькой одиночной камере без окон, стойко перенося бесконечные мучения, изобретаемые для нее семейством Борджиа. Ее здоровье ухудшалось, и ей, казалось, так и суждено умереть несломленной в темнице. Но рыцарственный французский капитан Ив д’Аллегр подпал под ее обаяние. Именем французского короля он настойчиво требовал ее освобождения и наконец выхлопотал для нее право свободного выезда во Францию.
Отойдя от общественно-политической жизни, Катерина стала получать письма от мужчин со всех концов Европы. Некоторым доводилось видеть ее в предшествующие годы, но большинство лишь слышало о ней. Они были без ума от ее подвигов, признавались ей в любви, умоляли прислать какой-нибудь сувенир, реликвию, которой они станут поклоняться. Один человек, мельком видевший ее, когда она впервые прибыла в Рим, писал ей: «Когда я сплю, мне представляется, что я с вами; когда я ем, то часто прерываю трапезу, дабы побеседовать с вами. <…> Ваш образ вырезан в моем сердце».
Долгое пребывание в тюрьме подорвало здоровье графини. Она скончалась в 1509 г.
Интерпретация. Во времена Катерины Сфорца считалось, что женщина может играть лишь весьма ограниченное количество социальных ролей. Главная сводилась к тому, чтобы быть хорошей матерью и женой. Незамужняя женщина могла посвятить свою жизнь религии, в редких случаях сделаться куртизанкой. Каждая женщина как будто находилась внутри круга и не дерзала исследовать мир за его пределами. Уже в первые годы жизни женщина начинала интернализировать эти ограничения, а позже их закрепляло в ней воспитание. Если она изучала лишь немногочисленные предметы и осваивала лишь некоторые умения, в дальнейшем она не могла расширить границы своей роли, даже если бы захотела. Знание было силой в буквальном смысле.
Катерина стала весьма примечательным исключением, и в этом ей помогло уникальное стечение жизненных обстоятельств. Семейство Сфорца достигло власти сравнительно недавно. В своем восхождении к вершине оно обнаружило, что сильная и способная жена может очень помочь мужу. В семье вошло в обычай обучать дочерей охоте и владению мечом, чтобы закалить их и сделать бесстрашными – это был важный залог успешного брака. Но отец Катерины пошел еще дальше. Возможно, он видел в дочери отражение себя самого. То, что он поручил ее воспитание своему бывшему наставнику, говорило о некотором взаимном отождествлении отца и дочери друг с другом.
Так в стенах замка Порта-Джовия начался уникальный для того времени эксперимент. Изолированная от внешнего мира, Катерина тем не менее пользовалась невероятной свободой и могла развиваться в любом направлении, в каком ей хотелось. Что касается знаний, она могла исследовать любую область наук и имела возможность предаваться любым своим естественным увлечениям (для нее это были мода и искусство). Что касается физической подготовки, тут она могла давать волю своей храбрости и жажде приключений. Так что еще в детстве, получая столь необычное для тех времен воспитание, Катерина могла выявить множество разных сторон своего характера и как следует развить их.
Поэтому, вступая в общественную жизнь в нежном десятилетнем возрасте, она естественным образом вышла за пределы ограничительного круга, сдерживавшего свободу женщин. Катерина могла играть множество ролей одновременно. Как представительница семейства Сфорца, честно выполняющая свой долг перед семьей, она могла быть верной и преданной женой. От природы сострадательная и заботливая, она могла быть любящей и внимательной матерью. При этом Катерина стала самой модной и прекрасной молодой дамой при папском дворе, что доставляло ей огромное удовольствие. Но когда стало ясно, что действия ее мужа вот-вот погубят и Катерину, и ее близких, она почувствовала, что призвана сыграть еще одну роль. Обученная мыслить самостоятельно и вдохновленная отцовским примером, она сумела стать отважной воительницей и взять под контроль целый город. Она могла выступать как проницательный стратег, в период кризиса планирующий действия на несколько ходов вперед. Катерина могла с мечом в руке вести войска. Еще девочкой она фантазировала, как будет играть все эти разнообразные роли, и в жизни играла их естественно и с большим удовлетворением.
Можно заключить, что Катерина обладала женским характером с выраженным мужским оттенком – обратная ситуация по сравнению с ее отцом. И эти типично женские и типично мужские черты, переплетаясь, породили ее уникальный стиль мышления и деятельности. Как правительница она проявляла высокую степень эмпатии, что для тех времен было не совсем обычно. Когда на Форли обрушилась чума, графиня лично помогала больным, серьезно рискуя собственной жизнью. Она готова была переносить самые чудовищные условия тюремного заключения, чтобы сохранить наследство, предназначенное детям: редкое самопожертвование со стороны человека, облеченного властью. Но при этом она умела искусно и весьма жестко вести переговоры. Более того, Катерина не терпела ни в ком некомпетентности и слабости. Она была честолюбива и гордилась этим.
В ходе военных конфликтов Катерина всегда выстраивала свою стратегию так, чтобы, перехитрив агрессивных врагов-мужчин, избежать кровопролития. Когда ее замок осадил Чезаре Борджиа, она попыталась заманить этого соблазнителя на подъемный мост с помощью женских уловок; позже она старалась заставить осаждающих постепенно увязать в линиях обороны замка: это растянуло бы сражение во времени, и союзники могли бы успеть прийти ей на выручку. В обоих случаях Катерина едва не добилась успеха.
Эта способность играть много разных ролей, сочетать мужское и женское служила источником ее власти. Лишь однажды она уступила сложившимся стереотипам «типично женского поведения», выйдя замуж за Джакомо Фео. Влюбившись в Фео, Катерина оказалась в крайне уязвимом положении. В предшествующие годы она испытывала на себе колоссальное давление: у нее был бездарный и жестокий муж; она пережила многочисленные беременности, сильно ослабившие ее организм; она пыталась удерживать от распада шаткие политические союзы, которые сама же и заключила. Внезапно почувствовав себя объектом внимания и обожания Фео, Катерина, что вполне естественно, захотела скинуть с себя бремя, уступив контроль и власть ради любви. Однако, сузив рамки своей натуры до роли преданной жены, она была вынуждена подавлять свой от природы разносторонний характер. Ей пришлось расходовать энергию на то, чтобы успокаивать неуверенность мужа. При этом она утратила всякую инициативу, за что потом и поплатилась, впав в глубокую депрессию, чуть не погубившую ее. Но Катерина хорошо усвоила этот урок и потом до конца жизни оставалась верна себе.
Вероятно, самое удивительное в истории Катерины Сфорца – это мощное воздействие, которое она оказывала на мужчин и женщин своего времени. Можно было ожидать, что ее осудят как ведьму или дадут ей кличку «бой-баба» и будут сторониться ее как демонстративной нарушительницы гендерных условностей. На самом деле почти все, кому доводилось с ней сталкиваться, были очарованы ею. Женщины восторгались ее отвагой. Ее современница Изабелла д’Эсте, правительница Мантуи, находила ее пример вдохновляющим и после того, как Катерину захватил в плен Борджиа, писала: «Если французы порицают трусость наших мужчин, им следовало бы по крайней мере похвалить смелость и доблесть итальянских женщин». По ней сходили с ума мужчины всех сословий и профессий – художники, солдаты, священники, аристократы, слуги. Даже те, кто хотел сокрушить ее, как Чезаре Борджиа, поначалу ощущали тягу к ней, желание обладать ею.
Обсуждая с ней военные хитрости и боевые стратегии, мужчины видели, что говорят с равной. Этим она разительно отличалась от других известных им женщин, с которыми они едва ли могли серьезно разговаривать. Но еще важнее то, что они ощущали в ней внутреннюю свободу, которая воодушевляла и манила их, – ведь им тоже приходилось играть гендерную роль, пусть и не столь сковывающую, как женская, но все-таки имеющую свои недостатки. От мужчины ожидали, что он всегда будет хозяином положения, суровым, несгибаемым, неукротимым. Втайне их очень привлекала эта опасная дама, с которой они могли утратить самоконтроль. Она не была женственной куклой, пассивной и существующей лишь для ублажения мужчин. Она не подавляла себя, она была искренней и подлинной, а это вызывало у них самих желание раскрепоститься, выйти за пределы своих собственных ролей, загоняющих мужчину в такие тесные рамки.
Вот что следует понять. Может, вам и нравится думать, будто с тех времен представление о гендерных ролях сильно изменилось и мир, в котором жила Катерина Сфорца, слишком далек от нашего нынешнего мира, чтобы их можно было как-то сравнивать. Но это большая ошибка. Конкретные особенности традиционных гендерных ролей могут изменяться в зависимости от конкретной культуры и исторического периода, но паттерн, по сути, всегда следующий. Мы рождаемся целостными существами, и у нашей натуры множество различных сторон. У нас имеются качества, присущие другому полу: они появились у нас как в силу генетических причин, так и под влиянием родителя противоположного пола. В нашем характере присутствуют естественные глубины и измерения. Ряд исследований показал, что в раннем возрасте мальчики, как правило, даже более эмоционально реагируют на окружающее, чем девочки. У них высок уровень эмпатии и чувствительности. А девочки стремятся к приключениям и открытиям – этот дух присущ их природе. У них могучая воля, и они любят применять ее для преобразования среды, в которой они находятся.
Но с возрастом мы выясняем, что должны являть миру «внутренне непротиворечивый» образ. Мы вынуждены играть определенные роли, оправдывать определенные ожидания. Нам приходится подстригать и отсекать многие естественные качества. Мальчики утрачивают свой богатый эмоциональный диапазон, а в стремлении вырваться вперед подавляют свою природную эмпатию. Девочки же вынуждены жертвовать своей более напористой стороной характера. Считается, что они должны быть милыми и обходительными, улыбчивыми, покорными, всегда ставить чувства других выше своих собственных. Конечно, женщина может стать руководителем, но она все равно должна быть нежной и уступчивой и никогда не проявлять агрессивности.
В процессе всех этих изменений мы делаемся все менее многогранными личностями. Мы подчиняемся представлениям о традиционных ролях, свойственных нашей культуре и нашему времени. Мы утрачиваем ценные и богатые компоненты нашего характера. Иногда мы способны осознать эту потерю, лишь встретившись с теми, кто не так скован условностями: мы волей-неволей восхищаемся такими людьми. Безусловно, именно такое воздействие производила на окружающих Катерина Сфорца. В истории есть много аналогичных примеров из числа представителей мужского пола: британский премьер-министр XIX в. Бенджамин Дизраэли, Дюк Эллинг-тон, Джон Ф. Кеннеди, Дэвид Боуи. Все эти мужчины проявляли в своем поведении нечто определенно женственное, чем еще сильнее интриговали публику.
Ваша задача состоит в том, чтобы избавиться от косности, которая сковывает вас, когда вы чрезмерно отождествляете себя с ожидаемой от вас гендерной ролью. Человек способен открыть в себе немалые возможности, исследуя этот срединный диапазон между «типично мужским» и «типично женским», играя на обмане людских ожиданий. Возвратитесь к более жестким или более мягким сторонам своего характера, которые вы отбросили или подавили в себе. В отношениях с людьми обогащайте свой эмоциональный репертуар, развивайте более мощную эмпатию или проявляйте меньше покорности. Сталкиваясь с проблемой или с сопротивлением других, учитесь отвечать непривычным для себя образом: атакуйте в тех случаях, когда вы обычно защищаетесь, и наоборот. В мышлении старайтесь сочетать анализ с интуицией, чтобы развить в себе творческое начало (подробнее об этом см. в последнем разделе данной главы).
Не бойтесь вытаскивать на поверхность и проявлять более чувствительные или более амбициозные стороны вашего характера. Эти подавляемые составляющие вашей натуры жаждут вырваться на свободу. Выступая в театре жизни, раздвигайте границы ваших ролей. И не беспокойтесь о том, как станут реагировать окружающие, почувствовав в вас эти изменения. Вас не так-то просто классифицировать и отнести к определенной категории, но это и будет завораживать людей, а вам даст возможность играть на том, как они вас воспринимают, изменяя это восприятие по собственной воле.
Какой это чудовищный обман – любовь, но не та, какою мы любим женщину, существующую в действительности, а та, что заставляет нас играть с куклой, находящейся у нас в мозгу, впрочем, единственной, которая всегда в нашем распоряжении, единственной, которой мы будем обладать…
Марсель Пруст
Войти с помощью соц. сетей: