Бобби вышел из дома в 6:20 утра. На нем были красные джинсы, белая толстовка и бейсболка «Элэй Клипперс». Он пошел в сторону черного грузовика с большими колесами, металлическими решетками и громким двигателем, который издал звук ра-та-та-та.

Все именно так, как и описывала миссис Томпкинс.

Это был именно тот грузовик!

Грей толкнула локтем спящую красавицу:

— Он уходит.

Ник мигом поднялся, его глаза сразу же нашли цель. Замигали задние фары грузовика, и его двигатель зарычал так, будто он сдал назад и умчался дальше по дороге.

Грей и Ник выскочили из машины и бросились к раскрытому окну в ванной. Ник поднял створку окна, и Грей, позой пингвина на суше, смогла пролезть в него. Она приземлилась на мокрую раковину и скривилась от мокрых ладоней, опрокинув при этом крем для бритья.

Ник подтолкнул ее и следом проскользнул через то же самое окно также элегантно, как и все изящные существа, будь то на суше или на море.

Грей указала на корзину для белья, затем на коробку с краской для волос на краю раковины.

Ник поднял крышку корзины, нахмурился, а затем показал рукой, что нужно двигаться дальше.

В гостиной ярко горел свет, по телевизору играл рекламный ролик ручного пылесоса для уборки шерсти домашних животных. В спальне было темно, и дурной запах все также парил в воздухе, а одеяло и простыни валялись скомканными, как и раньше.

Грей включила фонарик на телефоне и осветила им комнату. В углу больше не стояла черно-розовая сумка «Найк». Она пропала.

Ник открыл ящик комода.

Пусто.

Грей обыскала шкаф и нашла коробку, на которой было написано: «Украшения». Она открыла ее и нашла рождественские шары цветом леденцов, просунула туда руку и стала в них рыться до тех пор, пока не достала рукой дна коробки.

Толстый манильский конверт.

— Я нашла что-то, — прошептала она.

Раздался звук покрышек, проезжающих по гравийной дороге.

Грей и Ник замерли.

Ник потянулся к поясу и держал свои пальцы над пистолетом. Звук колес, проезжающих по гравию, не останавливался, затем машина съехала на асфальт, двигатель машины зарычал и звук стал все слабее и слабее.

Грей вытащила конверт из коробки с украшениями.

Ник встал на стреме у двери:

— Поторопись, ладно?

Грей вытащила карту социального страхования на имя Элис Лорейн Миллер, свидетельство о рождении, диплом из Колледжа Южной Невады, врученный Элис Лорейн Миллер. Конспекты с колледжа — от английской литературы до практики бухгалтерского учета. Работы с пятерками, четверками и тройкой по статистике. Последним документом оказалось резюме — Элис проработала в почтовой службе США пять лет. Ничего больше в конверте не было.

— Может, она удачно вышла замуж и перестала работать, — предположил Ник.

— Или, может, она вышла замуж и ей не разрешили работать, — возразила Грей.

— Я знал женщину с похожей ситуацией. Больше ничего?

Грей заглянула в конверт:

— Не-а.

Затем она сфотографировала все документы.

Снова раздался скрип покрышек по гравийной дороги.

Грей и Ник замерли.

На этот раз колеса не съехали на асфальт.

Двигатель работал на малых оборотах и этот тихий ход звучал знакомо. Ра-та-та-та

Грей и Ник уставились друг на друга.

Грей засунула бумаги обратно в конверт, а конверт обратно в коробку. Поставив ее обратно в шкаф, она побежала вслед за Ником в ванную. Она повторила свою позу «пингвина на суше» и вылезла из окна, как раз в момент, когда Бобби открыл входную дверь. Грей прыгнула на толстый слой кедровых игл, не обращая внимания на боль от приземления на сосновые шишки.

Ник проскользнул через окно и тихо опустил створку.

— Ты в порядке?

Она подняла большой палец вверх.

Они проделали долгий путь обратно до машины, не спуская глаз с земли в поисках недавно выкопанной кучи земли и иголок. Они пробирались сквозь тучи москитов и возвышающихся сосен, проходя мимо задних дворов других домов, в которых во всю кипела утренняя рутина: чувствовался аромат бекона, тостов и хозяйственного мыла. Ник взял Грей за руку, и они шли дольше, чем полагалось. Их пульс совпал, по крайней мере, на два или три удара. Normal. Alone. Адам и Ева на шестой день.

Возле сосны Ник остановился.

Грей обернулась на него.

Они медленно приближались друг к другу, пока не оказались рядом. Ее голова оказалась у его подбородка. От того, что она находилась так близко к нему и так высоко в горах, у нее кружилась голова.

Было тихо.

Серые глаза Ника сверкали и ловили отблески солнечного света, и этот свет двигался по его груди. Он обхватил руками ее щеки и прошептал:

— Счастливой среды!

— Счастливой среды!

Он наклонился к ней.

Она подняла голову.

Но потом он опустил голову и отвернулся от нее.

Ее сердце ушло в пятки.

Он прошептал:

— Я… Мы… Я хочу, но…

Она чувствовала любовь к нему всем телом, казалось, словно в ее животе танцуют бабочки при солнечном свете.

Он не был готов.

А была ли она?