Она не остановится
Глава 24
Так и есть. Фотография, которую только что прислала Изабель Линкольн, была ложью.
Крупицы обмана или…
Грей уставилась на письмо Изабель Линкольн — особенно на отметку времени. Ответы были правильными, ответы, которые знала только пропавшая женщина.
Но где же, черт возьми, собака? И если она действительно была на Кауаи, то почему временная отметка не была по гавайскому времени?
Нет, Грей не могла помочь этой женщине исчезнуть. Никак не раньше, чем она узнает правду.
Не время закрывать дело.
В это время дня весь «Рейдер Консалтинг» что-то жевал. В коридорах пахло сочной спелой клубникой, жаренными на углях гамбургерами и картошкой фри, утопающей в уксусно-сладком кетчупе.
Грей просунула голову в кабинет Дженнифер.
— День добрый, дамы.
Блондинка и Кларисса вытаскивали из сумки коробки с надписью «Калифорния Пицца Китчен».
— Говорила тебе, что она придет, — сказала Кларисса Дженнифер, а затем обратилась к Грей. — Мы захватили тебе обед.
— О боже, вы — лучшие! — она вытащила из сумки одну из последних упаковок. — Это салат. — Она изумленно посмотрела на своих коллег, потом снова полезла в сумку за последним свертком… — Это что еще за чертовщина?
— Легкий бальзамический соус к салату, — сказала Дженнифер.
— Ну уж нет!
— Мы стараемся быть сильными для тебя, — отозвалась Кларисса. — Ты взяла с нас обещание, помнишь?
Грей упала в кресло для гостей и застонала.
Дженнифер переключилась с растительных масел в своем диффузоре на масла с ароматом сахара и специй, и теперь ее офис пах как шоколадный батончик «3 мушкетера». Фотографии ее и Рейнальдо, третьего мужа с гладкими волосами, заполняли шкаф рядом с искусственными лампами от Тиффани, ароматическими саше и тарелками, наполненными пудрой, жемчугом и драгоценными камнями.
— Раз уж для «Маргариты» пока рановато… — Блондинка достала из мини-холодильника банки газировки «Лакруа» и протянула одну Грей. — Рабочий день почти кончился. Наскучило возиться со своим горячим солдатом и ты решила немного поработать?
— Вообще-то он горячий морской пехотинец, — поправила Грей с набитым салатом ртом.
— Кончай увиливать, подруга, — прощебетала Кларисса.
— Ну? Подробности-то будут? — Дженнифер нарезала свой гавайский пирог вилкой и ножом.
Кларисса плюхнулась на ковер.
— Используй побольше прилагательных.
— И крепких глаголов, — подмигнула Дженнифер.
Между жеванием салата и глотками газированной воды Грей рассказала о своей ночи с Хэнком. О том, как она играла в «соедини точки» языком на его шрамах. Как каждая его частичка будто была создана для ее рук, рта, для каждой ее части и как слезы катились в ее уши так много раз, что она тонула или переставала слышать что-либо. Как она дрожала и потела так сильно, что ей казалось, что она либо подхватила грипп, либо переживает менопаузу. Он походил на дожди Эль-Ниньо, а она — на лес после десятилетней засухи.
Дженнифер покачала головой.
— Терпеть тебя не могу, знаешь.
— Подруга, — сказала Кларисса, — у тебя всегда самый лучший секс.
— Такой он сексуальный, — сказала Дженнифер, а Кларисса тяжело вздохнула.
— Мой Ирвинг, он… Богатый. Семья Ирвинга была одной из самых богатых в Макао. У них всегда будут деньги.
— Ты не считаешь его сексуальным?
— В том и проблема, — сказала Кларисса и вытащила из кармана шорт телефон. — Хотите глянуть на мое американское платье? Я померила его сегодня утром.
Оно было белым, словно сигаретный дым, с таким количеством тюля, что его хватило бы на шесть свадебных платьев.
— Восхитительное, — ахнула Грей.
— А то красное, что для вашей китайской свадьбы? — Дженнифер внимательно рассматривала фотографию, выискивая что-нибудь, хоть что-нибудь, что можно было бы раскритиковать.
— Оно все в булавках, — сказала Кларисса.
— О, — сказала Дженнифер. — Я заказала нам номера в «Космополитен».
Шрам возле пупка Грей пульсировал — то ли действие оксикодона кончилось, то ли ее тело готовилось взбунтоваться. Неужели она действительно собиралась снова нырнуть в этот город?
Кларисса толкнула Грей в ногу.
— Прекращай. Даже и не думай.
Грей моргнула.
— Чего не думать?
— Ну, ты буквально стискиваешь зубы и пялишься в пустоту. Планируешь пропустить мой уик-энд, но ты просто не можешь так поступить, — глаза Клариссы наполнились слезами. — Да ладно тебе, Грей.
— Разве у тебя на свадьбе не будет еще десяток подруг?
— Всего пять. Но я вроде как хочу, чтобы и ты была там тоже. Приходи. Ну же.
Грей заставила себя улыбнуться.
— Я приду. Чтоб я сдохла, если не приду. А теперь за работу.
С этими словами женщины закончили обедать, затем Дженнифер и Грей взяли блокноты, а Кларисса — свой айпад.
— Во-первых, — сказала Грей, — сегодня у этой бедной женщины день рождения, и как она его проводит? Либо в бегах по всему свету, либо в гробу.
— Отстойно быть ею, — сказала Кларисса.
— Худший день рождения в моей жизни, — сказала Дженнифер. — Есть хот-доги с бензоколонки. Это я о себе говорю, а не об этой цыпочке Изабель. Но это уже другая история…
— В другой раз послушаем, да.
Грей рассказала им о Ребекке Лоуренс (не мать) и Кевине Томпкинсе (конченный извращенец). Она показала им снимок записки, которую взяла с кухонного стола Изабель (аэропорт города Белиз), пакет для волос и обрезков ногтей (фу!) и фотографии снимков избитой Изабель Линкольн (ну и дерьмо).
Там был конверт от Объединенной комиссии (JCI), который Грей так и не вскрыла, — вскрывать чужую почту является федеральным преступлением. Была еще, вероятно, вымышленная попытка самоубийства (тайленол? легкий препарат). Но почему? И эта нечеткая фотография пропавшей женщины на Гавайях, но не фотография пропавшего лабрадора. Где же Кенни Джи? Грей не сказала им о просьбе Изабель исчезнуть — не все в «Рейдер Консалтинг» знали об этом пункте вне дела.
— Мне не нужно, чтобы ты рассказывала мне все почему и как, — сказала Грей Клариссе. — Мне нужно, чтобы ты достала для меня любую информацию, которая поможет мне туда попасть.
— В общем, делай работу Грей за нее, — фыркнула Дженнифер, приподняв бровь.
— Но разве анализ данных не входит в ее обязанности? — спросила Грей.
— Да я не против, — сказала Кларисса, покачав головой в ее сторону, а затем кивнула Дженнифер.
Грей подняла руку.
— Нет, погодите. Так не пойдет. Извини, если я слишком много…
— Все о’кей, — сказала Кларисса.
Дженнифер ухмыльнулась.
— Бедная девочка. Она скажет все, что угодно, лишь бы отправить тебя в Вегас.
Грей нахмурилась:
— Серьезно, я…
— Так, — Кларисса посмотрела на Дженнифер. — Прекращай сейчас же. Правда. Я найду столько, сколько могу. Никаких проблем, правда. Клянусь тебе. И… Ах да, Омар Невилл! У меня его адрес, он неподалеку от нас живет, отправлю тебе по почте. И еще тот, второй номер, о котором ты спрашивала…
Номер Шона.
— Это что?
— С одноразового телефона звонили. Извини.
— Спасибо, Кларисса, — сказала Грей. — И это, я не сольюсь. Я приду на свадьбу, договорились?
Дерьмо. Вот же дерьмо. Черт.
Вернувшись в кабинет, она увидела, что на настольном телефоне загорелась красная лампочка автоответчика.
— Привет, Грей. Это Лиз Янковски из отдела кадров, у меня вопрос о…
Грей нажала цифру семь: сообщение удалено.
Что она собиралась делать с фотографией Изабель Линкольн?
Грей набрала внутренний номер Санджея. Местный графический дизайнер не взял трубку, поэтому она оставила сообщение с просьбой перезвонить ей как можно скорее. Затем она положила выброшенный пластиковый пакет из «Таргета» Кевина Томпкинса и пакетик волос Изабель в коробку, которую она подписала как «вещи по делу И.Л.». Связку ключей Изабель она хранила в своей сумочке и гадала, к какому же замку подойдет тот третий ключ.
«Омар Невилл»… Судя по Google-картам, он жил в Леймерт-парке. Это недалеко. По дороге домой она заедет к нему с визитом.
Грей залезла в другую базу данных людей, чтобы еще немного покопаться.
«Натали Диксон» теперь проживала в Чикаго, где-то в Ист-Сайде. Она пожертвовала триста долларов в продовольственный банк и получила персональную благодарность в ежегодном отчете благотворительной организации. Она также была зарегистрирована в «Bed Bath & Beyond» по случаю бракосочетания 7 декабря. Ее только что похоронили рядом с ее дорогим мужем Реймондом, которому было пятьдесят лет.
«Натали Диксон» также жила в тридцати городах по всей Калифорнии — и ни одна из них не жила в центре Лос-Анджелеса и не работала в Плайя-Виста.
Она все еще была призраком — в цифровом смысле этого слова. Так как же Шон разыскал ее номер?
В кабинете было прохладно и настолько тихо, что звяканье таблеток викодина в пузырьке, который она держала в ящике стола, заставило ее вздрогнуть. Она сунула одну капсулу в рот и проглотила ее вместе с остатками газировки «Лакруа». Скоро лекарство подействует и влажная боль возле пупка притупится, и мир станет таким хорошим, каким только может быть до тех самых пор, пока действие таблетки не пройдет.
И вот это «скоро» настало: ее щеки стали похожи на шерстяную юбку с шелковой подкладкой. Она приготовилась ничего не чувствовать, только эту пушистую гладкость, и зажмурилась, игнорируя деловитую тишину «Рейдер Консалтинг». Ее дыхание замедлилось, живот вскоре онемел, и она услышала свое негромкое похрапывание. На какое-то мгновение Грей оказалась в идеальном, спокойном месте.
Но тут зазвонил телефон на ее столе, и резкий звук положил конец этому восхитительному затишью.
— Слушаю, — неуверенно произнесла она в трубку.
— Мисс Сайкс, мне нужно с вами поговорить, — сказала женщина на другом конце провода. — Это очень важно… Дело в том, что я — большой секрет доктора О’Доннелла.
