Я никогда не отрицал, что формальные научные исследования в контролируемых условиях чрезвычайно полезны. Но никогда не забывал о том, что естественная жизнь животных слишком разнообразна и ее невозможно адекватно воспроизвести в лаборатории. Тем не менее многие специалисты по поведению работают в лабораториях (или, того хуже, на философских факультетах). Теперь давайте посмотрим, как исследователи, нарезая реальность тонкими ломтиками и маринуя ее в жаргоне, все путают и иногда сами попадают в неловкое положение.

Поиски разумной жизни на земле иногда приводят к забавным ситуациям. Одна любительница собак на протяжении двух лет снимала на видео собак в соседнем парке, а затем сделала следующий вывод. Если собака хочет поиграть с другой собакой, то обычно она исполняет «приглашение к игре» (знакомый нам «поклон»: передние лапы согнуты, зад поднят). Но если собака, которую приглашают играть, смотрит в другую сторону, то сначала ее внимание привлекают – например, ударом лапы или лаем. В одном из таких научных откровений исследователь сообщает нам, что они, похоже, реагируют на определенные когнитивные состояния. Другими словами, за два года наблюдения исследователь обнаружила, что собака способна отличить морду другой собаки от зада. Рискну заявить, что зад собаки нельзя назвать «определенным когнитивным состоянием». Почему бы не сказать, что собака привлекает внимание собратьев, прежде чем пригласить к игре? Слишком очевидно для того, чтобы выглядеть наукой?

Через несколько минут после того, как я начал искать научную литературу о «теории разума», мне попалось типичное современное исследование. Оно было озаглавлено мудрено: «Отсутствие свидетельств того, что животные обладают чем-либо, даже отдаленно напоминающим то, что описывает „теория разума“» – и опубликовано в «Философских трудах Королевского общества». Статья начинается с таких слов: «„Теория разума“ говорит о способности делать обоснованные выводы о поведении других агентов на основе абстрактных, сходных с теорией, представлений о причинно-следственных отношениях между ненаблюдаемым состоянием психики и наблюдаемым положением дел». (Перевод: наблюдая за поведением других, мы можем догадаться, о чем они думают.) Авторы статьи далее заявляют: «Мы полностью агностичны (по крайней мере, в данном вопросе) по отношению к тому, являются ли состояния организма модальными или амодальными, дискретными распределенными, символичными или коннекционными, или даже к тому, как у них появились репрезеантационные или информационные качества… Разумеется, существует бесчисленное количество других факторов, которые также вносят вклад в формирование поведения биологического организма».

Может быть, сильно напрягшись, я пойму эту статью… но что-то не хочется.

Два парня из Ратгерского университета (там я защищал докторскую диссертацию и поэтому пристрастен) опубликовали обзор под названием «Читать собственные мысли: когнитивная теория самосознания». Вот что мы там видим: «Мы начнем с анализа того, что, вероятно, является самым распространенным представлением о самосознании, „теории теории“ (ТТ). Основная идея ТТ самосознания заключается в том, что доступ к собственному сознанию обеспечивается тем же когнитивным механизмом, который играет центральную роль в приписывании психических состояний другим… Специалисты в области ТТ утверждают, что она подтверждается свидетельствами из области психологического развития и психопатологий… Приведя аргументы против ТТ, в пользу нашей теории, мы затем рассмотрим две другие теории самосознания, которые можно встретить в современной литературе».

Нет уж, спасибо! Теоретизирование о теоретизировании представляется мне совершенно неподходящим заменителем наблюдению за поведением живых существ.

Пожалуй, «теория разума» – самая раздутая идея в человеческой психологии. Из-за нее многие аспекты разума животных остаются недооцененными. Мы все оказывались в ситуациях, когда думали: «Я не знаю, как она ко мне относится» или «Я не знаю, что от него ждать».

В XVII веке Джон Локк писал, что «разум человека не способен проникнуть в чужое тело». Художник Поль Гоген говорил о своей тринадцатилетней жене: «Я стремлюсь видеть и думать через этого ребенка». Джони Митчелл пела, что никакая близость – кожа к коже, глаза в глаза – не избавляет от одиночества. Римский поэт Лукреций – в строках, которые Йейтс назвал «лучшим описанием полового акта из всех, когда-либо написанных» (не говоря уже о хорошем переводе)? – с удивительной точностью отмечал:

«Трагедия сексуальных отношений заключается в том, – с грустью констатировал Йейтс, – что душа партнера всегда остается девственной и непроницаемой». Другой поэт, Поль Валери, писал, что «человеческое общение требует, чтобы разум был закрыт от других». Хвала поэтам – они разбираются в науке. Как и некоторые ученые, впрочем. В частности, Николас Хамфри говорит: «Не существует дверей между одним сознанием и другим. Все имеют непосредственный доступ только к своему сознанию, а не чужому».

Если бы я хотел вас обмануть, составить о себе ложное представление или что-то у вас украсть, мне нужно держать свой разум непроницаемым. Чем больше у нас возможностей проникнуть в сознание друг друга, тем сильнее потребность нашего мозга «запереть дверь». Да, конечно, мы наблюдаем, составляем собственное представление, но в конечном итоге все это только догадки. И это максимум, на что мы способны. Мы можем раскрыться или спрятать карты – выбор только за нами.

У шимпанзе, если можно так выразиться, есть «теория разума» шимпанзе, а у дельфинов – «теория разума» дельфинов. Люди часто испытывают трудности даже с пониманием потребностей и предсказанием действий других людей. А тот, кто предполагает, что другие животные не обладают сознанием – или отрицает их способность к сознательному опыту, – демонстрирует, насколько слабы наши таланты в области «теории разума».

Китобои в Японии и на Фарерских островах убивают дельфинов и гринд, загоняя стальной стержень в их спинной мозг. Животные кричат от боли и страха и бьются в агонии. (В Японии законом запрещено умерщвлять коров и свиней так жестоко, как убивают дельфинов.) Отсутствие сострадания к дельфинам и китам означает, что «теория разума» человека неполна. У нас недостаток эмпатии, дефицит сострадания. Насилие людей в отношении друг друга, жестокость, геноцид по национальному и религиозному признаку – все это широко распространено в нашем мире. Слон никогда не станет управлять реактивным самолетом. И не направит его в здание Всемирного торгового центра. От природы нам дана способность к более глубокому чувству сострадания, но мы закрываем глаза на этот дар. Почему человек считает угрозой своему эго одно лишь предположение, что другие животные тоже могут мыслить и чувствовать? Потому что, признавая разумность другого существа, мы уже не можем жестоко обращаться с ним? Мы несовершенны и склонны занимать оборонительную позицию. Может, несовершенство – одно из тех качеств, которые «делают нас людьми»?

Если одни люди не способны увидеть разум у животных, то другие находят разум, сходный с человеческим, буквально везде. Наш мозг автоматически различает человеческие лица в таких объектах, как облака, луна и даже пища. Многие верят, что камни, деревья, реки, вулканы, огонь и другие объекты способны, что все обладает разумом и душой, может действовать заодно с нами или против нас. Такая точка зрения носит название панпсихизм. Религия, вытекающая из этого взгляда на мир, – пантеизм. Она была распространена среди племен охотников и собирателей и дожила до наших дней. На вершине горы Килауэа на Гавайях я видел приношения в форме денег и спиртных напитков, оставленных людьми, которые считают, что внутри вулкана живет божество – оно наблюдает за ними, иногда помогает, а иногда и наказывает. Поэтому не стоит злить вулкан своим равнодушием. Еще немного выпивки, несколько купюр, цветы, немного еды, а время от времени жареный поросенок – и богиня вулкана Пеле, возможно, смягчится. И это происходит в Соединенных Штатах, где каждый может зайти в туристический центр и узнать о геологии вулкана. (Работники заповедника просили посетителей не оставлять приношения в виде еды, денег, цветов, благовоний и спиртных напитков на вершине Килауэа, потому что все это становится добычей крыс, мух и тараканов, а не попадает к богине.) Похоже, глубокая вера в сверхъестественное имеет прочные корни.

«Животные, отличные от человека, могут приходить к каким-либо убеждениям на основе свидетельств, – пишет философ Кристин М. Корсгаард, – но следующий шаг – это животное, которое может спросить себя, действительно ли свидетельства подтверждают его убеждение, и после этого соответственным образом поменять свои выводы». Тем не менее многие люди не способны задать себе вопрос, подтверждены ли их убеждения реальными свидетельствами, и затем изменить свои выводы. Другие животные – законченные реалисты. Только люди упорно цепляются за догмы и идеологии, не утруждая себя никакими доказательствами, а иногда и вопреки доказательствам противоположного. Граница между рациональностью и верой определяется тем, что одни люди выбирают веру, а не рациональность, а другие – наоборот.

Действия и убеждения других животных основаны на свидетельствах, они ничему не верят, пока это не подтверждено. Другие животные приписывают сознание только тем объектам, которые действительно им обладают. Собака может лаем разбудить того, кто спит на диване в гостиной, но никогда не обратится за помощью к самому дивану. Или к вулкану. Конечно, подсадные утки и издаваемые охотниками звуки обманывают пролетающих птиц, заставляя приблизиться на расстояние выстрела, но ловушки должны быть очень изощренными – иначе они не сработают. Рыбу трудно обмануть даже такой искусственной наживкой, которая выглядит и двигается почти как настоящая.

Много лет назад, исследуя миграцию соколов, я окольцовывал их, заманивая птиц в свои сети с помощью привязанных живых скворцов. Испуганным скворцам это не нравилось, мне, честно говоря, тоже. Поэтому я повесил на шнурке позади сети чучело скворца с расправленными крыльями. В природе дело обстоит так: все, что покрыто перьями, имеет блестящие глаза и движется вверх-вниз, то есть выглядит как птица – и есть птица. Тем не менее чучело не обмануло ни одного сокола. Все они сразу определяли, что птица «не настоящая», и не обращали на нее внимания. Впечатляет. Другие животные превосходно различают хищников, конкурентов и друзей – и реагируют соответственно. И никогда не ведут себя так, словно реки или деревья населены духами, которые за ними наблюдают. Во всех этих отношениях другие животные демонстрируют практическое знание того, что мир населен другими разумами, а также знание границ этих разумов. Похоже, они гораздо искуснее, практичнее и честнее, чем мы, когда речь идет об отделении реальности от обмана.

Поэтому я задаю себе вопрос: действительно ли люди обладают более развитой «теорией разума», чем животные? Люди, которые смотрят мультфильм, где круг и треугольник движутся и сталкиваются друг с другом, всегда придумывают историю, в которой есть мотив, личность и пол. Ребенок несколько лет разговаривает с куклами, наполовину убежденный – или твердо убежденный, – что кукла слышит, чувствует и что она подходящий собеседник. Многие взрослые молятся статуям, свято веря, что те их слушают. Когда я был подростком, наши соседи (американцы, родившиеся и выросшие в Нью-Йорке) держали религиозные статуэтки во всех комнатах, кроме спальни, чтобы Дева Мария не видела человеческой похоти. Все это указывает на довольно распространенное у людей неумение отличать разумные объекты от неодушевленных, а также доказательства от чепухи.

Дети часто беседуют с воображаемым другом – они верят, что он слушает их и что у него есть собственные мысли. Возможно, монотеизм – взрослая версия такого поведения. Мы населяем наш мир воображаемыми разумными силами и существами, добрыми и злыми. Большинство современных людей убеждены, что им помогают или мешают умершие родственники, ангелы, святые, духи-наставники, демоны и боги. В самых технологически развитых, в самых информированных обществах большинство людей считают само собой разумеющимся, что бестелесные духи наблюдают за ними, судят их поступки, влияют на них. Большинство руководителей современных государств верят, что живущего на небесах бога можно попросить, чтобы он защитил их страну во время катастрофы или конфликта с другими странами.

Все это – вышедшая из-под контроля «теория разума», которая подобна вырвавшемуся из рук шлангу, разбрызгивающему по вселенной капли предполагаемого разума. «Совершенный» разум у человека – это скорее патология. Часто повторяемая фраза, что «человек – существо рациональное», на самом деле – одно из самых распространенных заблуждений. В природе преобладает трезвость, а в человеке – разрушительное безумие. Из всех животных мы самые иррациональные, склонные к искажению фактов, к бреду и необоснованным тревогам.

Но есть и другой вопрос: возможно, наша патологическая склонность вырабатывать ложные убеждения и рассуждать о несуществующем лежит в основе творческих способностей? Может быть, то, что мы воображаем несуществующее и настаиваем на ложных представлениях, определяет природу нашего творческого гения?

А может быть, вера в невероятное неразрывно связана с нашей удивительной способностью представлять то, что еще не случилось, рисовать в своем воображении лучший мир. Никому еще не удалось проникнуть в истоки творчества, но разум некоторых людей высекает новые идеи, как неисправное колесо вагона высекает искры. Уникальная особенность человека – вовсе не рациональность, а совсем наоборот. Это наша способность вообразить то, чего не существует, и воплощать в жизнь безумные идеи – иррациональная способность.

Вполне возможно, у других животных нет потребности в логических рассуждениях, потому что их действия логичны. Им не нужны орудия, потому что они самодостаточны в своих конкретных возможностях. А людям как раз требуются орудия и логика, потому что без них они не выживут – в том смысле, что без них не добьются больших успехов. Может, именно об этом и говорится в рассказе о грехопадении – переходе от самодостаточных существ, таких как все остальные животные, к существам, нуждающимся в новом способе доступа к новым знаниям, которые бы позволили мастерством и хитростью добиться того, чтобы наши чисто человеческие способности компенсировали наши чисто человеческие недостатки.

Интуиция, которой в той или иной степени обладают человекообразные обезьяны, волки, собаки, дельфины, вороны и некоторые другие животные, основана на способности видеть то, чего нет. Например, они могут повернуть домой или ждать свою пару, если он или она куда-то отлучились. Возможно, глубина человеческой интуиции определяется генами, которые дают нам способность не только представить то, чего нет, но и настаивать на этом, твердо придерживаясь странных идей и воплощая их в жизнь. Что может быть более иррациональным, чем несуществующая мелодия, мечта о полете, о сохранении изображения, о записи музыки, так, чтобы ее можно было прослушивать вновь, о погружении на большую глубину и дыхании под водой? Кто может вообразить такое? Да любой человек.

Способность к воображению может быть источником как блестящих достижений, так и чистого безумия. Что, если именно способность выдвигать странные идеи «делает нас людьми»?