В характерах, способностях и социальных отношениях волков я видел самостоятельных собак, которым выпала возможность повзрослеть и самим определять свою жизнь. У них есть семьи, социальная иерархия, политика и амбиции, они сами принимают решения и добывают себе пищу. Они хозяева своей жизни; иногда они жестоки и грубы друг с другом, а иногда дружелюбны, лояльны и готовы прийти на помощь. Они знают, кого защищать, а кого атаковать. Они самостоятельны, и их лучшие друзья – они сами. Никаких поводков. Никаких мисок с едой. У них есть свобода, а вместе со свободой приходит риск. У них в избытке и того и другого. Они всегда играют всерьез.

Глубокое сходство с собаками объясняется тем, что все собаки – это одомашненные волки. Коммуникативные позы, которые мы наблюдаем у собак – они приседают, приглашая играть, опрокидываются на спину или поджимают хвост, демонстрируя покорность, – все это характерное для волков поведение, которое сохранилось при одомашнивании.

Очень важное замечание: «одомашненные» животные генетически отличаются от своих диких предков, что является результатом селекции. Например, в зоопарках содержатся в неволе дикие животные, а на фермах – домашние. В питомниках растут дикие растения, на полях – домашние. «Одомашненный» не означает прирученный. Волк, рожденный в неволе, выкормленный из бутылочки и абсолютно ручной, все равно остается диким животным, живущим в неволе; он не одомашнен. Попугаи, которых люди держат у себя в домах, даже разведенные в неволе, – не домашние птицы.

Одомашнивание предполагает намеренное создание человеком пород животных или сортов растений, не существующих в природе. В прошлом это достигалось с помощью селекции, но сейчас применяется и генная инженерия. Фермеры, разводчики животных и исследователи выбирают нужные характеристики и воспроизводят их. Они скрещивают особей с этими характеристиками, в результате чего получаются разные породы домашних кур, коров, свиней, голубей, лабораторных крыс, терьеров, разводимого лосося, сорта риса, пшеницы и так далее, которые генетически отличаются от своих диких предков, сформировавшихся естественным путем.

А вот одомашнивание собак – особый случай, очень интересный. Возможно, собаки – единственные существа, которые одомашнили сами себя. А может быть – не единственные.

Таким образом, все собаки произошли от одомашненного серого волка, живущего в дикой природе. Одомашнивание происходило всего лишь несколько раз – а может, и вообще один – около пятнадцати тысяч лет назад. Все собаки – это домашняя разновидность волка. Чрезвычайно изменчивая разновидность. Многие породы собак настолько не похожи на волков, что поначалу ученые считали их отдельным видом. Систематики назвали домашнюю собаку Canis familiaris. Серые волки получили название Canis lupus. Совершенно очевидно, что породы собак – грейхаунд, мастиф, такса – генетически отличаются друг от друга. Но когда ученые стали изучать ДНК собак, выяснилось, что, несмотря на огромную разницу во внешнем виде, генетические различия у них минимальны. Конечно, можно поставить под сомнение определение «видов» (многие так и делают). Но генетически волк почти не отличается от домашней собаки. Разница настолько мала, что ученые изменили латинское название собак, вернув им Canis lupus и таким образом напоминая нам, кем они были до того, как мы взяли их к себе, и кем они по-прежнему остаются. Теперь собаки – это Canis lupus familiaris. Волк. Но термин familiaris указывает, что это «наш» волк.

Когда люди впервые осознали, что собаки – прямые потомки серых волков, они представили, как первобытные люди находят щенков волка, приносят их в пещеры и делают первыми домашними любимцами. Но, насколько нам известно сегодня, все происходило иначе: сами волки держались поблизости от становищ и пещер, подбирая выброшенные кости и остатки разделанных туш. Менее пугливые подходили ближе, и им доставалось больше еды. Сытые особи могли вырастить больше щенков, и многие из них наследовали смелость от родителей. Эти щенки, немного отличавшиеся от остальных, росли поблизости от людей, что способствовало более дружелюбным отношениям.

Для людей оказалась ценной склонность волков поднимать тревогу при появлении незнакомцев или хищников. Люди поощряли таких сторожей, оставляя им больше еды. Хорошее питание помогало выжить большему числу щенков, дружелюбно настроенных к людям.

Этот процесс длился несколько веков. Ориентированные на людей, волки специализировались на использовании человека как нового ресурса. Стоянки человека стали местом их обитания. Дружелюбные особи получали больше еды. В конечном итоге они стали регулярно заходить на стоянки, начали охранять их как свою территорию, а также сопровождать людей на охоте. Гены дружелюбия распространялись.

Современные исследователи убеждены, что именно так появились собаки; первыми пойдя на сближение, волки невольно одомашнили себя.

Собаки понимают человека, например когда тот указывает направление, лучше, чем даже шимпанзе, – как это ни удивительно. (Слоны тоже следуют указаниям человека.) Волки тоже способны по подсказке людей находить спрятанную пищу, причем без всякого обучения. Иногда волки показывают лучшие результаты, чем собаки. Как бы то ни было, живущие на свободе волки должны хорошо понимать, на что направлено внимание сородичей. Собаки отлично понимают, на что направлено внимание человека, и поэтому, если вы бросите мяч и отвернетесь, ваш пес принесет мяч с той стороны, куда вы смотрите. Но что еще важнее, ученые, изучающие волков, утверждают, что «одомашнивание не является необходимым условием для человекоподобного социального познания». Человекоподобное социальное познание – запомните эти слова.

Одновременно люди стали ориентированными на собак. Неужели у людей действительно развилось понимание этих животных? Попробуйте ответить на вопрос: какие телодвижения коровы, курицы, кролика, козы или свиньи вызывают у вас такие же чувства, как виляние собачьего хвоста? Разумеется, некоторые люди не любят собак – многим нравится мурлыканье кошки или вид свиньи, – но есть и такие, кто считает собаку членом семьи. Настроения человека и собаки часто совпадают; у большинства людей, похоже, в отношении собак эмоциональное заражение – другими словами, эмпатия – выражено сильнее, чем в отношении других животных.

Да, мне кажется, что в определенной степени люди и собаки эволюционировали вместе. Люди стали использовать собак и, возможно, даже зависеть от них. Собаки выслеживали диких зверей и помогали на охоте, они играли роль системы сигнализации и хорошо вооруженных охранников; собаки защищали детей и играли с ними. Собаки избавляли от отбросов. Собаки грели. Люди кормили собак, и собаки были для людей проводниками и службой безопасности.

Приручив собак, мы уже не могли без них обойтись. Собаки сопровождали людей в путешествиях в самые дальние уголки Земли. Скорее всего, без них охотники не смогли бы проникнуть в высокие широты. На Крайнем Севере собаки были средством передвижения и перевозчиками грузов, а в тяжелые времена – пищей. Собаки добрались до Австралии (здесь, на новом континенте, где у них не было врагов, некоторые из них одичали, превратившись в динго). Собаки пересекли Берингово море и оказались в Америке. В книге «Империя Летней Луны» С. К. Гвинн описывает нападение армии на лагерь команчей в 1860 году: «В разгар сражения белые солдаты были атакованы собаками из индейского лагеря, числом около пятнадцати, которые отважно бросились на защиту своих хозяев индейцев. Почти все были убиты». Верность и преданность собак сделали из них бойцов. Похоже, собаки есть везде, где живут люди. Однажды я посетил государство Папуа Новая Гвинея, где изучал морских черепах. На этом диком берегу крошечные деревни с населением от двадцати до восьмидесяти человек находятся далеко друг от друга, в нескольких часах ходьбы. Тем не менее у каждой деревни живут несколько полудиких собак, питающихся объедками – точно так же, как делали их далекие предки десятки тысяч лет назад.

По прошествии тысяч лет после одомашнивания собак мы продолжаем открывать для себя их способности. По крайней мере, одна бордер-колли реагирует на незнакомое слово, выбирая незнакомый объект. Когда собаке приказывают: «Принеси дакс!», она, вероятно, рассуждает так: «Тут есть мяч, но она не просит принести мяч. Должно быть, дакс – это другая вещь, которую я раньше никогда не видела». Такую способность к рассуждениям, отмечают ученые, раньше демонстрировали только дети, которые учатся говорить.

Тем не менее и у собак есть недостатки восприятия. Человекообразные обезьяны хорошо справляются с задачей поиска спрятанной еды, например замечая, что одна доска лежит ровно, а другая приподнята над полом. Собаки этого не могут (дело в том, что это визуальная подсказка, а собаки великолепно ориентируются по запаху). Вороны – волки в мире птиц – способны определить, какая из нескольких перекрещенных веревок связана с опасностью. Приматы тоже без труда справляются с подобными задачами. В отличие от собак (по той же причине – это чисто визуальная задача).

Но ворон, вероятно, не сможет перевести слепого через дорогу или предупредить о приближающемся приступе эпилепсии. Собаку легко этому научить.

Волк – общественное животное, а у человека это качество развито в наивысшей степени. Собаки могут зависеть от нас потому, что и мы, и они достаточно социальны, чтобы понимать друг друга. Разумеется, зависимость от человека имеет свою цену (мы все это знаем). Зависимость требует отказа от свободы, от самодостаточности и самостоятельности. Когда перед собаками и волками ставят запертый ящик с едой, собаки почти сразу прекращают попытки добраться до еды и переводят взгляд с ящика на человека, как бы спрашивая: «Ты мне поможешь?» Волки пытаются решить задачу до тех пор, пока не истекает время теста. С заданиями на принятие решений волки справляются не хуже, а во многих случаях лучше собак. Социальные навыки достались собакам от их предков, волков, но ориентация на человека – это результат одомашнивания.

Сложилась необычная ситуация в уникальных взаимоотношениях: собаки сами себя одомашнили. Но собаки одомашнили не только себя – они одомашнили людей. Став зависимыми от нас, они сделали нас зависимыми от них. Мы похожи друг на друга.

В древности во время первого одомашнивания собак изменяющиеся гены «в значительной степени совпадали» с генами, которые изменились у людей. Среди этих генов были те, которые определяли переваривание и метаболизм крахмалов – люди и их собаки превращались из охотников во всеядных животных. Среди этих генов были те, которые влияют на некоторые неврологические процессы и развитие раковых заболеваний, а также гены, определяющие перенос холестерина, который содержится в пище.

Дружелюбие собак – результат генетически обусловленного изменения химии мозга. Как и наше. И у собак, и у людей необходимость жить рядом с другими влияла на механизм выработки серотонина в мозгу, снижая агрессию. «Людям пришлось приручить себя, – говорит Адам Бойко из Корнеллского университета. – То же самое относится к собакам – они вынуждены терпеть присутствие других». И у собак, и у людей один и тот же ген контролирует белок, который переносит серотонин, один из главных нейротрансмиттеров. Вариации этого гена вызывают такие патологические состояния, как агрессия, депрессия, обсессивно-компульсивное расстройство, аутизм. Удивительно, но у собак и людей наблюдаются несколько одинаковых компульсивных расстройств, и они одинаково реагируют на некоторые антидепрессанты, например, ингибиторы обратного захвата серотонина. Я часто задавал себе вопрос, почему живущие в дикой природе животные, по всей видимости, никогда не страдают от психологических проблем или нарушений настроения (возможно, за исключением слонов, которых сводит с ума взаимодействие с людьми). Теперь становится ясно, что эти проблемы обусловлены близостью к людям. Исследователи, изучающие серотонин, говорят о том, что собаки могут нам много рассказать о болезнях людей. Наш лучший друг из царства животных способен снабдить нас одной из самых замечательных систем, которые помогают нам понять эволюцию человека и его болезни.

Похоже, что волки, превратившись в наших спутников, присоединились к человеческому разговору – уникальным и весьма эффективным образом. Следует отметить, что мы прекрасно понимаем друг друга.

Но почему собаки начинают меняться внешне, становясь все меньше похожими на волков? Это тоже получилось само собой. Оказывается – никто не мог этого предвидеть и не предвидел, – что животные с генами, способствующими дружелюбию, будут выглядеть иначе. Те же гены, что отвечают за желание дружеского контакта с людьми, определяют множество неожиданных физических характеристик. Обсуждая селекцию домашних животных, Чарльз Дарвин в первой главе своей книги «О происхождении видов» отмечает: «Таким образом, человек, отбирая… почти наверное неумышленно модифицирует и другие части организма на основании таинственных законов корреляции». Как это ни странно звучит, но у самых разных видов млекопитающих (не только у собак) гены, которые отвечают за выработку гормонов, ослабляющих страх и агрессию и усиливающих дружелюбие, также создают отвислые уши, загнутые колечком хвосты, пятнистый окрас, укороченные морды и округлые головы.

Дарвин не понимал причину этого (в те времена еще не знали о генах), но тем не менее отмечал: «Среди наших домашних животных нельзя назвать ни одного, которое в какой-нибудь стране не имело бы повислых ушей». Однако ни у одного вида диких животных вы не встретите взрослых особей с отвислыми ушами. Но может быть, нам просто нравятся отвислые уши? Некоторые собачьи черты, которые людям кажутся привлекательными и милыми, по случайному совпадению оказываются именно теми, которые сопутствуют генетической предрасположенности к дружелюбию. Эмоциональная реакция на отвислые уши, по всей видимости, означает, что наше собственное дружелюбие по отношению к собакам действительно развивалось одновременно с их дружелюбием по отношению к нам и поэтому мы испытываем позитивные чувства к животным, которые выглядят наиболее дружелюбно. Они действительно наиболее дружелюбны. И, как я уже отмечал выше, как насчет мгновенной реакции на виляющий хвост? Похоже, люди и собаки научились любить друг друга на глубоком, генетическом уровне. По крайней мере, ощущение именно такое.

Но откуда мы знаем, что дружелюбие, отвислые уши и загнутый кверху хвост связаны генетически? Объяснить это помогут знаменитые русские лисы. В 1959 году в Сибири ученые начали эксперимент по изучению генетических основ поведения, продлившийся несколько десятилетий. Чтобы понять, обусловлено ли дружелюбие генетически, они создали две популяции содержащихся в неволе лис. Одна популяция размножалась произвольным образом. Во второй популяции иметь потомство позволялось лишь лисам, которые были менее агрессивными, меньше боялись людей и проявляли дружелюбие. Исследователей интересовала только агрессия, а не внешний вид. Но результаты превзошли их ожидания.

Через несколько поколений – на самом деле быстрее, чем предполагалось, – экспериментальные лисы стали дружелюбнее. (Причина тут не просто в жизни в неволе; по прошествии нескольких десятилетий внешний вид и поведение произвольным образом размножавшихся лис остались такими же, как у диких.) Удивление исследователей – и всех остальных – вызвал тот факт, что от поколения к поколению менялась внешность дружелюбных лис. Ученые получали лис с обвислыми ушами, пятнистым окрасом, мехом разной длины и плотности, загнутыми вверх хвостами, более короткими ногами, меньшим размером головы и весом мозга, с укороченными мордами и мелкими зубами. Помимо необычного окраса у лис появились необычные идеи, внесезонное и нерепродуктивное сексуальное поведение (запомните это). Взрослые особи дружелюбных лис продолжали вести себя как подростки – демонстрировали подчиненность, скулили, лаяли высоким голосом. Другими словами, лисы становились похожими на собак.

У выведенных искусственно дружелюбных лис ученые обнаружили в крови пониженные уровни гормонов, влияющих на страх и агрессию (в том числе глюкокортикоидов, адренокортикотропного гормона, а также адреналиновой реакции на стресс). Изменения произошли и в химической активности тех областей мозга, которые управляют эмоциональными и защитными реакциями. (Эти изменения коснулись систем, использующих нейротрансмиттеры серотонин, норадреналин и дофамин). Неудивительно, что у лис, рожденных дружелюбными, химическая активность мозга отличалась от химической активности животных, которые проявляли страх и агрессию по отношению к людям. Так и должно быть, потому что поведенческие особенности определяются химическими процессами в мозгу.

Вывод: гены, которые обусловливают невидимые изменения в мозгу и способствуют дружелюбному поведению, изменяют и внешность лис. Ученым было безразлично, как выглядят животные; они отбирали только особей с дружелюбным поведением. Изменения внешности появились сами собой, но они были связаны с генами дружелюбия.

Некоторые исследователи называют всю совокупность черт, обусловленных генами дружелюбия, «синдромом одомашнивания». Среди контролируемого хаоса ДНК встречаются многозадачные действующие элементы, когда гормон – скажем, дофамин, – влияющий на настроение, может также определять и цвет шкуры.

Возможно, исследователи и фермеры думали, что выводят покладистых животных, тогда как в действительности они отбирали взрослых особей с подростковым поведением, вечных щенков. Коровы и свиньи, козы, кролики – у всех изменения внешности сопутствуют покладистости. Селекционер говорит: «Не кусайся», – но геном слышит: «Не становись взрослым». Поэтому «синдром одомашнивания» было бы правильнее назвать «синдромом Питера Пэна».

По всей видимости, некоторые волки одомашнили себя и превратились в собак. В процессе они, в свою очередь, «одомашнили» нас. Никто этого не планировал. Все вышло само собой. Таким образом, препятствуя размножению агрессивных животных, мы в конечном итоге можем получить популяцию взрослых особей, похожих на подростков, – у любого вида.